Когда я славил в прошлый раз
Бессмертного поэта,
Сверкало солнце, как алмаз, —
О, сколько было света!
Теперь пою в чужой земле…
Здесь тучи низки, серы,
Здесь укрываются во мгле
Чащобы и пещеры.
Не внемлю дружественных слов,
Не слышится привета.
Январский мир весьма суров,
И далеко до лета.
До поднебесья восстают
Верхи мохнатых кряжей.
Природа! Ты предстала тут
Угрюмой, дюжей, ражей.
Но вспомню Бернсову хвалу
Приволью и безлюдью —
И дышится в моем углу
Медвежьем полной грудью!
Здесь, в чужедальней стороне, —
Простор людскому праву;
И Бернсу этот край вполне
Пришелся бы по нраву!
За Бернса пьют шотландцы днесь
Вино из полной чаши.
И гордостью — и там, и здесь! —
Пылают души наши.
25 января 1823