12. Дурной глаз

Выполняя обещание, данное сеньорите, мы с Кеннеди отправились к четырем часам в отель «Принц Эдуард-Альберт».

Я не собирался говорить об этом сеньорите Инес, но после того как выяснилось, кому принадлежат отпечатки ног, найденные в музее, я мог подозревать Локвуда в чем угодно.

Мы нарочно приехали чуть пораньше, чтобы девушке не пришлось оставаться наедине с сеньорой де Моше, и уселись в таком месте вестибюля, откуда был виден вход в чайную комнату.

Едва мы успели устроиться, как Крэг показал мне на Уитни, который только что вошел в отель. Бизнесмен тоже заметил нас и помахал рукой.

– Я много думал после нашей последней встречи, – сказал он, подойдя и усевшись рядом. – Может, я не должен был говорить так о вашем друге Нортоне. Извините, не сдержался. Вам ведь кое-что известно о кинжале, который он потерял, не так ли?

– Я слышал о «большой рыбе», «маленькой рыбе» и о проклятии Мансиче, если вы это имеете в виду, – ответил сыщик. – И, кажется, кинжал инков каким-то образом со всем этим связан?

– Да… Еще как связан с peje grande, – подтвердил Стюарт.

Под его напускным спокойствием угадывалось скрытое возбуждение. Можно было подумать, что он хватил лишнего, но его глаза не походили на глаза человека, который слишком много выпил. Я уже не в первый раз видел такие расширившиеся зрачки, такое пучеглазие, такой странный блеск… Но не успел я как следует обдумать странные симптомы, наблюдавшиеся время от времени и у Локвуда, и у Уитни, как вошла сеньорита Мендоза.

Крэг встал, встретил ее и проводил к нашим креслам. Инес приветствовала меня улыбкой, но при виде Стюарта слегка покраснела и бросила на Кеннеди вопросительный взгляд.

– Сеньоры де Моше в чайной комнате еще нет, – пояснил он. – Мы решили пока посидеть здесь, в коридоре, и подождать ее появления. А мистер Уитни только что пожелал к нам присоединиться.

Мне интересно было посмотреть, как поведут себя Стюарт и Инес, потому что я впервые видел их вместе.

– Да, мы говорили о сокровище, – с энтузиазмом сообщил бизнесмен. – Должен сказать – мы с Локвудом не единственные, кто ищет peje grande. Но мы единственные ищем в нужном месте.

Он подался вперед и сказал с таким видом, словно поверял девушке большой секрет:

– Ваш отец, сеньорита, был единственным, кто смог добиться от правительства монополии на наши поиски, которые, я твердо верю, закончатся оглушительным успехом. Пусть кто-то до нас нашел «маленькую рыбу», зато мы найдем «большую рыбу»!

Начав говорить почти шепотом, он все больше повышал голос, и я перехватил тревожный взгляд Инес, брошенный на моего друга. «Вот видите? – вопрошал этот взгляд. – Он такой же, как остальные охотники за сокровищами. И думать не может ни о чем другом!»

– Мы найдем тайник, – все пронзительней продолжал Уитни, – сколько бы препятствий люди или демоны ни поставили на нашем пути! Сокровище будет нашим! Проклятие Мансиче – плевать я на него хотел! Ха!

Он с вызывающим видом щелкнул пальцами. Уж не знаю, была ли это просто бравада или он и вправду был так уверен в успехе. Зато я знал, что сеньорита Инес права: он и вправду вел себя как одержимый. Словно некая дьявольская сила овладела разумом этого человека и он боролся с ней, но не мог победить. Глаза его, казалось, готовы были выскочить из орбит, будто он страдал базедовой болезнью. Вдруг он уставился на что-то через мое плечо, заставив меня оглянуться.

Из лифта только что вышли сеньора де Моше и Альфонсо. Они неторопливо двинулись по коридору, оглядываясь по сторонам. Заметив нашу маленькую компанию, перуанка прямиком направилась к нам. Неудивительно, что ее заметил только Стюарт: все мы, кроме него, сидели к лифтам спиной.

Интересно, какие отношения связывали эту откровенно чувственную женщину и расчетливого полнокровного мужчину? Сейчас Уитни выглядел так, словно был заворожен ее взглядом. Он встал, как-то судорожно поклонился, и мне вспомнился «Бес противоречия» Эдгара По. Человеку, имеющему такие увлечения, как у Стюарта, следовало бы держать ухо востро с этой женщиной. Бизнесмен, поглощенный мечтами найти «Золото богов», и перуанка, считающая это золото проклятым, – они должны были отталкиваться друг от друга, как масло и вода. Но я видел, что Уитни притягивает к сеньоре де Моше некая невидимая могучая сила. Я уж думал, он сейчас направится к ней, но он стоял неподвижно, молча глядя на даму.

Кеннеди поклонился ей и знаком дал понять, что мы сейчас перейдем в чайную комнату.

Тут я взглянул на Инес – как раз вовремя, чтобы заметить, что она смотрит на мать своего поклонника с тревогой, почти с ненавистью. Никогда еще я не видел у кроткой и доброй девушки такого выражения лица.

Альфонсо, замешкавшийся у газетного киоска, только сейчас отвернулся от него и заметил нас. Даже на расстоянии было видно, какой пылкий взгляд он устремил на прекрасную юную перуанку. Лицо сеньориты немного смягчилось, но всего на одно мгновение, а потом она опустила глаза.

– Не буду вас больше задерживать, – заявил вышедший из ступора Стюарт. – Когда я начинаю разговаривать о своих… о наших планах насчет Трухильо, я могу продолжать целый день. Тема просто удивительная, необыкновенная. Мы понятия не имеем, какое состояние лежит в тех тайниках, но во всем нашем городе никто не имеет таких перспектив, как мы с Локвудом. Сейчас мы готовимся к решительному штурму, а когда время придет… Эта сенсация потрясет Уолл-стрит! А уж вы мне поверьте, тамошних деятелей нелегко потрясти!

Хоть он и говорил по-прежнему взвинченно и дико, его стоило послушать. Какими бы ни были другие его качества, эта личность обладала несравненным даром убеждения, помогавшим добиваться успеха в рискованных начинаниях. Любой человек с воображением поддался бы сверкающему очарованию магических слов – peje chica. А уж когда Уитни начинал толковать о peje grande, кто не заразился бы энтузиазмом охотника за золотом? Стоило бизнесмену оседлать своего любимого конька, как даже мне начинали мерещиться несметные сокровища.

– Что ж, мистер Уитни, если вы останетесь в отеле, я загляну к вам после этой встречи и с удовольствием поболтаю еще, – сказал Крэг.

– Помните, она замечательная женщина! – хриплым шепотом сообщил Стюарт напоследок, снова уставившись на индианку.

Ему как будто стоило большого усилия произнести эти слова.

После такого напутствия мы покинули его и вошли в затененную чайную комнату с плетеными стульями и столами, с отбрасывавшими мягкий розовый свет лампами, призванными создавать «вечерний полумрак» в разгар летнего дня. Посреди комнаты успокаивающе журчал фонтан. Все здесь было устроено с тем расчетом, чтобы придать комнате экзотический и романтический вид.

Альфонсо и его мать выбрали дальний угол, больше прочих укрытый в тени. Две плетеные скамьи с высокими спинками неплохо защищали рассевшихся у стола от любопытных ушей и глаз.

– Присаживайтесь, – сказал юноша, подводя к столику мисс Инес.

Когда все расселись, я увидел, что он устроил все так, чтобы сесть рядом с девушкой. Следователь же занял место там, откуда ему было удобнее за всеми наблюдать.

Ситуация была довольно деликатной, и я приготовился посмотреть, как справится с ней мой друг. Да, сеньор де Моше нас пригласил, но ведь именно Кеннеди позаботился о том, чтобы Инес приняла приглашение. Перуанка, без сомнения, тоже это знала: обратившись к юной гостье, она то и дело поглядывала на детектива.

– Я узнала от Альфонсо о кончине вашего отца, – заговорила сеньора мягким голосом, – и не могла не сказать, как глубоко я вам сочувствую. Конечно, я старше вас и повидала больше горя. Но я знаю, что в юном возрасте все воспринимается куда острее. И ваша потеря так ужасна. Я не простила бы себе, если бы не попыталась вас поддержать.

Она говорила с искренним сочувствием… Или изображала сочувствие – убедительно, так убедительно, что на мгновение я усомнился в длинной цепи подозрений, которую выковал против нее и ее сына. Можно ли разговаривать таким теплым голосом с девушкой, против которой таишь зло? К кончине отца которой ты причастна? И ведь в музее в ночь убийства побывали не мать и не сын де Моше, а Локвуд!

Сеньорита Инес надломленным голосом пробормотала слова благодарности. Хоть она и боялась этой женщины и не любила ее, она не подозревала сеньору в смерти отца, иначе не пришла бы на встречу.

– Я сочувствую вам тем глубже, – продолжала сеньора де Моше, – что недавно потеряла любимого брата. Я уже рассказывала об этом профессору Кеннеди. Но я чувствую, что должна поговорить об этом и с вами. Вас не может не беспокоить то рискованное предприятие, в котором участвовали мистер Локвуд и ваш отец. А теперь вот им увлекся и мистер Уитни.

Индианка сделала одну из своих излюбленных пауз. Все ждали, когда она продолжит.

– Дело в «большой рыбе» и в разрешении правительства на ее поиски, которого успел добиться ваш отец, – заговорила она наконец снова.

Инес вздрогнула и слегка побледнела при упоминании о сокровище. Сейчас должно было последовать то, ради чего ее сюда позвали, – и по стиснутым рукам девушки я понял, что она внутренне приготовилась к чему угодно.

– Вы, без сомнения, знаете, что никому не ведомо точное место, где спрятан клад. Люди много десятилетий копали наугад, это уже можно назвать традицией. А вот чего вы, возможно, не знаете – так это того, что тайна сокровища была зашифрована в надписях на клинке кинжала инков.

Сеньорита Мендоза содрогнулась при упоминании об оружии, убившем ее отца. Сеньора заметила ее дрожь.

– Я уже рассказывала профессору Кеннеди, что кинжал передавался в моей семье из поколения в поколение и наконец перешел к моему брату. Не знаю почему, но после этого брат начал сходить с ума. Ему становилось все хуже – и вот он проболтался о великом секрете. После этого кинжал у него украли. В конце концов это оружие попало в руки профессора Нортона, у которого, в свою очередь, оно тоже было украдено.

Она испытующе посмотрела на Инес, словно ища подтверждения тому, что уже знала. Я задался вопросом, подозревала ли сеньора, что Локвуд побывал в музее и прятался там в саркофаге.

– После того как брат потерял кинжал, – продолжала она, – он бросился в озеро Титикака. Повсюду след этого кинжала, след тайны «Золота богов», был отмечен кровью. Нынешний мир смеется над проклятиями. Но золото, вне всяких сомнений, может быть про́клятым. Для вашей семьи, сеньорита Мендоза, и для моей тоже, оно наверняка проклято. – В словах сеньоры де Моше звучала горечь. – Напоследок я бы хотела сказать еще кое-что. Давным-давно, когда ваши предки явились в мою страну, предок вашего отца потерял жизнь из-за сокровища. А теперь недавние события повторили события минувших дней. Над этим кладом как будто висит зловещая обреченность, которой не в силах избежать никто… Над ним тяготеет злой рок.

И вновь в комнате повисла долгая пауза.

– Но, не исключаю, проклятие можно снять, если мы, потомки былых врагов, забудем прошлое и объединимся, – завершила свою речь перуанка.

– Но у сеньориты Мендоза нет кинжала, – возразил Кеннеди, всматриваясь в лицо сеньоры де Моше. – И она понятия не имеет, где он.

– Значит, мистер Локвуд и мистер Уитни, как и все остальные, собираются копать наобум? – быстро парировала сеньора.

Крэг не знал о точных планах Уитни и его компаньона, но не признался в своей неосведомленности.

– Пока не появится иных сведений, мы должны полагаться на их слово, – уклончиво ответил он.

– Я не это имела в виду! – вскричала его собеседница. – Я не хотела сказать, что мы должны объединиться в поисках сокровища. Наоборот – мы должны раз и навсегда прекратить поиски проклятого клада. Такая охота никогда не приносила добра, и никогда не принесет. Так зачем искушать судьбу? Почему бы не остановиться, пока еще не поздно?

Я так и не понял, что именно она предлагает. В ее речах было слишком много недосказанностей. Может быть, предлагая потомкам былых врагов объединиться, она побуждала Инес принять предложение Альфонсо? Я не мог не искать в словах сеньоры подспудной цели, чувствуя, что во всех ее поступках есть некие тайные мотивы.

Молодой перуанец воспринял слова матери совершенно однозначно. Он страстно взирал на девушку. Если у кого-то и имелись сомнения в его чувствах (а у меня таких сомнений никогда не было), теперь они должны были рассеяться.

– И вот еще что, – добавила его мать, как будто внезапно что-то припомнив. – Вы говорите, что у мистера Локвуда и мистера Уитни нет кинжала. Предположим. Тогда почему они так уверены, что им повезет больше, чем другим? А если кинжал у них есть… – Она многозначительно помолчала еще некоторое время. – …О чем это говорит?

Кеннеди повернулся к мисс Инес. Сеньора де Моше привела веский довод. Даже если она ничего не знала об отпечатках ног Локвуда в музее, ее аргументы были убийственны. Если у компаньонов нет кинжала, почему Стюарт трубит о том, что сокровище почти у них в кармане? А если кинжал у них… Кинжал, которым был убит сеньор Мендоза…

Инес де Мендоза покраснела так, что на нее было больно смотреть, а потом вдруг побелела. Недаром она боялась встречи с этой женщиной – сеньора ударила ее в самое больное место.

– Мистера Локвуда здесь нет, и он не может защититься сам, – тихо сказала девушка. – Но знаете что? Я здесь, и я не позволю бросать на него тень. Я не буду слушать ваши инсинуации!

И она встала. Семена сомнения, которые перуанка хотела посеять в ее душе, не дали всходов. Сеньора де Моше не поколебала веру мисс Инес в авантюриста Локвуда, не заставила ее увидеть, насколько лучше было бы выйти за страстно обожающего ее перспективного молодого инженера.

Я не удивился такому результату, и мой друг тоже. К тому времени мы успели неплохо изучить характер Инес. Индианка тоже поняла, что если будет продолжать давить на эту девушку, она может сломать ее, но не согнуть.

Дав решительный отпор своей соотечественнице, сеньорита с чуть заметным чопорным поклоном покинула чайную комнату. Семейство де Моше проводило ее разочарованными взглядами.

Мы с сыщиком тоже не стали задерживаться: наскоро попрощавшись, мы догнали Инес, когда она вышла из отеля.

– Простите, что я посоветовал вам сюда прийти, – негромко сказал мой друг. – Я сделал это потому, что предчувствовал: разговор пойдет о тех вещах, которые вам нужно знать. Я бы не хотел, чтобы вы заблуждались насчет мистера Уитни и даже насчет мистера Локвуда. Но помните: вы в любой момент можете прийти ко мне, задать вопрос – и я скажу вам правду. Иногда правда причиняет боль, но лучше знать ее, чем прятать голову в песок.

Я подумал, что он сейчас расскажет о следах в музее, но больше он ничего не добавил.

– Ох, эта женщина! – воскликнула сеньорита Мендоза. – Я понятия не имею, почему она так влияет на меня, и на остальных людей тоже. Когда мой отец познакомился с ней, он так быстро и трагически изменился! Я уже рассказывала про его одержимость сокровищем. В те дни мне часто казалось, что он потерял рассудок. А вы заметили, как изменился мистер Уитни? Вы достаточно давно с ним знакомы, чтобы это заметить? Недавно мне показалось даже, что точно так же начинает меняться и мистер Локвуд. Временами они оба становятся такими возбужденными, их глаза так блестят, будто их пожирает лихорадка. Отца, я помню, преследовали странные видения, причем ему становилось хуже, когда он оставался один. Что же это такое? Пока та женщина рядом, я сама не могу больше думать ни о чем другом, кроме проклятого сокровища!

– Значит, вы боитесь, что сеньора де Моше каким-то образом связана со странными изменениями в мистере Уитни, мистере Локвуде и вашем отце? – спросил следователь.

– Не знаю, – всхлипнула девушка. – Я не знаю!

Она была в полном смятении, как будто в глубине души и вправду подозревала нечто подобное, но не хотела этому верить.

– Ох, профессор Кеннеди! – подавив всхлипывания, вскричала Инес. – Вы разве не видите? Когда она вот эдак смотрит на человека, она практически заставляет его поступать так, как ей хочется!

– Но вас она не заставила, – утешающе заметил я, и девушка посмотрела на меня с благодарностью.

Тем временем мы подошли к стоянке такси перед отелем, и Кеннеди подозвал такси, чтобы отвезти нашу юную спутницу домой.

Когда он усаживал ее в машину, она шепнула:

– Пожалуйста, не считайте меня глупой, но часто я боюсь того, что мы называем el mal de ojo – дурного глаза!