Ощущение было странным. Под действие парализующих чар я попадала последний раз очень давно, еще во время обучения в Иллирии. Нас тогда ознакомили с основными магическими воздействиями, чтоб было с чем сравнить и чтоб понимать, как освобождаться. Другое дело сейчас. Я могла дышать, моргать, но не могла, к примеру, облизнуть губы. Или согнуть пальцы, чтоб показать одному гнусному типу несложную фигуру.

Потом опять навалилась апатия, и я безразлично слушала хлюпанье воды под ногами, шелест одежды. Лежа без возможности пошевелиться, не ощущая отклика тела, стало проще прислушиваться к себе. Помимо невнятного шепотка фоном со временем я выделила несколько беспорядочно накатывающих эмоций. Они точно не были моими, но раз за разом сменяли друг друга. То подступала паника, то неожиданная радость, которая быстро сменялась злостью или апатией. Да что ж делает этот проклятый браслет? Надо обязательно спросить профессора Хинча, да завтра же. Он и снять этот подарочек поможет, и понять, на что рассчитывал герцог Витт. Послышалось похрустывание битого стекла, и надо мной склонился одетый уже брюнет. Закрыла глаза, выражая свое к нему отношение. Но он не обиделся, провел пальцами по щеке, невесомо погладил губы.

– Прости, милая, в ковер я тебя решил не заворачивать, – меня аккуратно подняли на руки, но у самого выхода все-таки перекинули на плечо. Висеть было неудобно и скучно. Перед глазами маячила великолепная мужская задница, и никакой возможности ее потрогать.

– Мне нужна женская одежда, – рыкнул кому-то Арван, и я услышала торопливый удаляющийся топоток.

Отдавать команды он всегда умел великолепно, так что через несколько минут требование было удовлетворено. Мы оказались в какой-то комнате. И тут он рассмотрел, что ему принесли. Если б я могла смеяться – расхохоталась бы от души. Нечто полупрозрачное кружевное с корсетом и бантиками в руках брутального брюнета смотрелось весьма комично. В результате платье было брезгливо отброшено, и он аккуратно принялся натягивать на меня чулочки. Бережно приподнял ножку и попытался просто вставить ее как в брючину, потом перевернул чулок и попытался еще раз. Я часто задышала.

– Я прекрасно слышу, что ты потешаешься, – проворчал он и признался: – Раздевать как-то проще.

С третьего раза он додумался присобрать ткань, и дело пошло на лад. Чулочки надел, подвязками закрепил, не забывая нежно погладить бедра. Ощущения были странными, а этот невыносимый брюнет вдруг начал раздеваться. Когда я была уже готова заклеймить его как грязного извращенца, собирающегося воспользоваться беспомощным телом, он стащил с себя теплую рубашку и закутал в нее меня. С платьем, видимо, решил не связываться. Зато туфельки надел, в меховой плащ завернул и обратно на плечо повесил. Так и пошли мы, судя по всему, к одному из выходов-тоннелей.

Очередная заминка возникла на посту охраны. Кто-то рисковый попытался остановить этого самоуверенного аристократа, но тот не замедляя шага, покровительственно похлопал меня по попе и заявил:

– Эту на вынос заказал.

Дом Витта мы покидали в звенящей тишине.

Как оказалось, идти долго не пришлось. Арван, закутав меня плотнее в плащ на меху, вышел на соседней улице, пересек небольшой квартал и открыл неприметную калитку. Я в этот момент ехала уже не на плече, а на руках, потому разглядеть, куда мы пришли, сумела. Вместо центрального хода он свернул к неприметной дверце в левое крыло, мы, наконец, очутились в тепле просторного холла.

– Добрый вечер, ваша светлость, – прозвучал чуть удивленный голос, видимо, нам встретился дворецкий.

– Добрый вечер, Такер, – их светлость повернулся, а я ощутила, как сползает с ноги плащ. – Приготовьте мою спальню и затопите камин.

– Вы будете ночевать здесь? – в голосе дворецкого сквозило немалое удивление.

– Разумеется.

– Приготовить комнату для… леди? – заминка была отчетливой.

– Не стоит.

И он углубился куда-то в коридор.

Конечной точкой нашего пути стал кабинет. Меня аккуратно сгрузили на широкую кушетку, стащили плащ и маску. Откуда-то появился плед и подушка, видимо, хозяин кабинета если и ночевал в этом доме, то до спальни не добирался. Балки и верхние полки шкафов разглядывать быстро надоело. Кабинет показался мне внушительным, основательным и как-то совершенно не подходящим Арвану. Сам же он устроился рядом на полу, осторожно взял меня за запястье и замер. Через некоторое время я услышала поскрипывание грифеля и запоздало сообразила, что он изучает браслет.

– Непривычно даже, лежишь, тихая такая. Не огрызаешься, не дерзишь, не соблазняешь меня. И все равно с ума сводишь, – я почувствовала поцелуй в середину ладони. – Я ведь искал тебя. Сначала в столице, а потом целый год мотался по стране под надуманными предлогами, проверяя ориентировки и донесения, что якобы где-то обнаружена похожая на тебя девушка. Но ты пропала. Даже боялся, что умерла. А потом было несколько покушений, и мать настояла, чтоб я выполнил долг перед герцогством, – он явно скопировал чужую интонацию, немного помолчал. – Да, мне эту пакость не снять безболезненно. Могут остаться ожоги. Но утром поедем к специалисту-артефактору, он точно поможет. И, надеюсь, ты расскажешь, кто тебе его надел, – и тон ничего хорошего надевшему не предвещал.

Еще некоторое время он сидел молча.

– Кажется, я погорячился с силой заряда, – мне послышались извиняющиеся нотки. Я тебе подробно объясню, с чем ты погорячился, дай только в себя прийти.

Арван уже прошел к столу и чем-то там позвякивал, когда после короткого формального стука открылась входная дверь.

– Ну, хвала Богам, я тебя застал, – послышался бодрый голос Кристона Таласа, – а то от Витта ушел, у себя дома не появился.

Я мысленно взвыла. Вот еще его тут не хватало.

– Что-то срочное? – я слышала раздражение в голосе моего брюнета.

– Да, – блондин чем-то зашелестел. – Думаю, ты должен с этим ознакомиться до того-о-о-о… Я думал, у Витта пошутили, что ты взял девку на вынос, – он хохотнул. – Неужели так хороша?

Послышались шаги, и Крис появился в поле моего зрения. Так что я увидела, как вытягивается его лицо.

– Оу! Но это же… – начал было он.

– Не твое дело, – закончил Арван. – Ты мне ее не нашел.

– Еще и под заклинанием, – проявил проницательность безопасник. – Не завидую тебе, когда она в себя придет.

– Кристон!

– Ухожу, ухожу. Просто оставлю это здесь, – по столу что-то глухо шлепнуло. – Удачи, Ар. Доброго вечера, баронесса Шенри.

Он еще раз хохотнул напоследок. Хлопнула дверь. Если б могла заскрежетать зубами – обязательно бы исполнила. Вот гадкий он все-таки, сделал пакость перед уходом.

Еще одно прикосновение пальцев к губам – и в рот упало несколько капель. Горечь-то какая! Но зато сразу начала возвращаться чувствительность, хотя повернуться я пока не могла. А рядом кто-то очень сердито дышал.

– Баронесса, значит, – да, кое-кто не выдержал, сел рядом, навис даже.

А я лежу, у меня еще онемение не прошло. Я вообще страдаю, а кое-кто тут давление психологическое оказывает, глазами сверкает. Неожиданно захотелось хихикнуть, но я сдержалась, прислушалась к себе. Браслет, кажется, продолжает пакостить.

– И нечего симулировать, вас уже отпустило, баронесса, – язвительный голос отвлек меня от самокопания.

Я резко села, так что Арван еле успел отшатнуться и не получить лбом по носу. И тут же не раздумывая размахнулась.

Удар получился звонкий и сочный. А мужчина получился злой, не меньше меня.

– Никогда так не делай, – процедила.

– Что тебе не нравится? Я действую твоими же методами, дорогая, – он криво улыбнулся, положил мне руку на бедро. – Так значит, баронесса.

– Да уж не герцогиня, – я почти шипела, не слишком послушными еще пальцами расстегивая рубашку, в которую он оделся по приходу.

– Это легко исправить, – он продемонстрировал, что снимать чулки умеет лучше, чем надевать.

– Ты мне даже предложения нормально не сделал, – огрызнулась, пока он избавлял от рубашки уже меня.

– Дорогая баронесса, – он отвлекся, отмечая поцелуями путь от ключицы до груди, дошел до напряженного соска, но вдруг поднял голову: – Кстати, а как ваше имя, баронееса?

– Алира.

– Алир-р-ра, – повторил раскатисто, лизнул грудь, прихватил вершинку зубами.

– Да, – выдохнула, обхватив его голову ладонями.

– Да – значит согласна? – от приподнялся, заглянул мне в глаза.

– Да – значит продолжай, – не повелась я, притягивая его обратно. Грудь тут же снова оказалась в сладком плену.

– Итак, – Арван спускался поцелуями по животу, – Алира, – горячий язык щекотно обвел пупок, двинулся ниже, – ты согласна стать… – он отвел мое бедро в сторону, – моей супругой? – договорив, он первый раз провел языком по горящим от возбуждения складочкам. Я стиснула зубы и выдохнула, переживая пронзивший меня разряд удовольствия.

Их коварная светлость мою стойкость оценил и напор усилил, лаская ртом и тараня лоно пальцами. Так что через несколько минут я уже царапала ногтями изголовье кушетки и обещала все, что можно и нельзя. Но стоило яркому, яростному финалу накрыть меня, как на месте пальцев оказалась иная, более внушительная часть тела. И сладкая пытка продолжилась до полного закрепления результата. Ну как тут было отказаться.

– Теперь не отвертишься, – Арван лежал на боку, с самого края кушетки, и занимался тем, что чуть обхватывал пальцами и отпускал обратно мою грудь.

На меня накатила непонятная безнадега, но я вовремя сообразила, что это дал о себе знать проклятый артефакт. Помолчала, показав на руку. Арван понимающе кивнул, но глядел обеспокоенно.

Когда немного отпустило, я все-таки решилась поднять очень волнующую тему.

– А тебе наследник очень срочно нужен? – и прикусила щеку изнутри, чтоб не ляпнуть еще чего лишнего.

– Чем скорее, тем лучше. Даже не обязательно мальчик, просто сам факт, что у меня могут быть дети. – У меня сердце защемило от того, с какой затаенной тоской это было сказано.

– Могут. У тебя со мной точно могут быть…

– Постой, сюда кто-то идет, – перебил Арван, прислушиваясь к чему-то, и неожиданно добавил: – Матушка!

Он еще не договорил, а я уже скатилась за кушетку, попутно сгребая в охапку свою скудную одежду и оборачиваясь пледом. Между стеной и высокой загнутой спинкой в затененном углу меня не было видно, добежать до двери в спальню я попросту не успевала. Арван тоже оправлял одежду, быстро, но криво застегивая пуговицы и поправляя штаны. Надеть обувь он уже не успевал и просто замер у стола, схватив со стола папку и напоследок пригладив волосы. В ту же секунду дверь распахнулась и в кабинет решительно вошла герцогиня.

– Добрый вечер, матушка.

– Добрый вечер, Арван, – сказала леди Нойон таким тоном, будто всерьез в этом сомневалась.

– Почему ты в таком виде? – пошла она на первый заход, так что ясно стало, не с миром заглянула.

– Собирался ложиться, – ровно ответил их светлость.

– Так рано? Непохоже на тебя.

– Перед балом еще много подготовки и нервотрепки.

– Странно, что ты решил заночевать здесь, – пошел второй заход, и я поняла, что угадала: в этом доме Арван не живет.

– Мне отсюда ближе до дворца добираться, – внаглую ответил он и добавил с намеком: – Каждая минута сна на счету.

Предполагаемая свекровь выдохнула и пошла на третий. Решающий.

– Мне сообщили, что ты позволил себе притащить в фамильный особняк шлюху.

– Такеру следует урезать жалование, если не уволить, он позволяет себе делать неверные выводы и сплетничать.

– Так объясни мне, что за полуголая девица висела на тебе сегодня?

Я приготовилась внимать, и не зря.

– Это девушка из хорошей семьи, я ее скомпрометировал и теперь как честный человек обязан жениться.

Чтоб не расхохотаться, пришлось закусить плед.

– Очень смешно, – ответа она не дождалась. – Можно ее увидеть?

– У нее был трудный день, она отдыхает, – прозвучал невозмутимый ответ.

Повисла тяжелая пауза.

– Видимо, так спешила в постель, что забыла на люстре чулок, – скрипнула, открываясь, дверь. – Надеюсь, утром это недоразумение разрешится.

Дверь захлопнулась, а я выглянула из своего укрытия. Арван стоял и задумчиво глядел вверх. Проследила его взгляд, с пятирожковой кованой люстры кокетливо свисал кружевной чулок.

Не удержала смешок, и через мгновение мы смеялись уже вместе.

– Ты ведь девушка из хорошей семьи? – в голосе брюнета сквозила притворная строгость.

– Аристократка по рождению, – призналась, – если тебя это интересует.

Он подпрыгнул, доставая утраченную деталь туалета, и наконец обратил внимание на папку в руках, которую держал вверх ногами. Перевернул и прочитал:

– Алира Карива, баронесса Шенри, – а я похолодела, сглотнула нервно, а он почитал дальше, поднял глаза. – Вдовствующая?

– И давно.

– А барон, – он сверился с документом, – Шенри? Кстати, Рауль мой дальний родственник.

– Был. Помер от счастья, – получилось излишне резко, шагнула к нему: – Ты собираешься меня допрашивать по всему тексту досье?

– Так кто тогда носитель титула? – папку он захлопнул, но смотрел пристально.

– Наследник Рауля, Леоден, – я подошла, выдернула из его пальцев чулочек.

– Это не к нему ты так торопишься? – он передразнил: – Домой? – и прищурился, мрачно меряя меня взглядом.

– К нему, – получилось с вызовом, хоть и смотреть приходилось, немного запрокинув голову. В душе поднималась обида и ярость.

– Лира, я не потерплю…

От одного намека на угрозу сыну, заклинание сорвалось с пальцев само и сразу, с почти ощутимым звоном преодолевая защиту амулета. Так что договорить Арван не успел, и удивиться не успел тоже. Просто осел на пол, едва не приложившись об угол стола.

– … – с чувством сказала я, в который уж раз за сегодня. Ярость сменялась паникой, но отменить было уже ничего нельзя, разве что похлопать Арвана по щекам, разбудить и сказать, что он упал в обморок. От такой перспективы я поморщилась и запаниковала сильнее. Надо же было так подставиться. Но исходить будем из того, что есть.

Я заметалась по кабинету. Черканула грифелем на листе пару строк, натянула злополучные чулочки, рубашку, плащ и бросилась к окну. Вернулась. Накрыла пледом лежащего брюнета, подушечку подложила под голову. И бросилась к окну снова.

Что делаю что-то не то, сообразила уже спеша по саду, к примеченой калитке, прижимая к груди кожаную папку с досье. Но возвращаться с извинениями было поздно. Да и в окно я бы, наверно, не влезла. Хоть и первый этаж, располагалось оно довольно высоко. Комнатные туфельки, не предназначенные для улицы, мгновенно промокли, и ноги отчаянно мерзли. Но на улице мне повезло. Поздний извозчик остановился, когда я совершенно неблагородно свистнула в два пальца, и довез меня до ворот.

Дом встретил тишиной и темными окнами, но это оказалась лишь видимость. Стоило мне войти в холл, из своего крыла выглянула Мадлен, оценила мой вид и буквально гаркнула, вызывая прислугу. Первым появился Грегор, как всегда одетый и застегнутый на все пуговицы. Я подозревала, что он владеет какой-то магией идеальных дворецких. В результате спустя четверть часа я уже сидела в гостиной в своем крыле, грела ноги в тазу горячей воды и с удовольствием поедала то, что должно было быть торжественным ужином. Завтра обязательно поблагодарю домочадцев, что ждали.

– Я уже не знала, что думать, подавать в розыск или идти громить вертеп Витта, в который ты укатила, – тетя положила мне на тарелку изрядный кусок торта. – Рассказывай.

И я рассказала, минуя подробности.

– Бедная моя девочка, – она обняла меня, притягивая к себе и целуя в макушку. – Если ты ответила согласием, тебе придется научиться доверять своему мужчине. И не мешать, когда он решает твои проблемы. Хватит быть сильной.

– Я постараюсь, – вздохнула и почему-то почувствовала, как пощипывает от слез глаза, – просто привыкла все решать сама.

– Ты ему уже это показала, и я думаю, он понял, – я почувствовала ладонь на волосах. – Больше этот навык демонстрировать не стоит.

Помолчали, я всерьез увлеклась тортиком.

– Любишь его? – прозвучал неожиданный вопрос.

Ответить было трудно. Даже просто мысленно произнести это слово. Люблю ли я этого несносного брюнета, этого ревнивого зеленоглазого тирана? Люблю ли я его? Некстати вспомнилась та застилающая глаза ярость, что поднялась во мне, когда я увидела его с другой. Даже кулаки сжались. Отныне этот мужчина – мой. И это было ответом.

Я научусь доверять ему, хоть и будет непросто. Ведь вся моя жизнь – один бесконечный урок, что мужчинам доверять нельзя. Можно манипулировать, пользоваться, добиваться от них нужного, а доверять – никогда.

Но я научусь. Почему? Потому что действительно люблю его. А еще потому, что люблю наших детей. И остается надеяться, что он полюбит их тоже. Эта последняя мысль всколыхнула очередную волну паники, но я вовремя сообразила: снова браслет шалит. Похоже, чтоб не натворить бед до утра, придется принять меры.

Тетушка понимающе улыбнулась, еще раз поцеловала меня и пошла спать, посоветовав мне заняться тем же. А я направилась в детскую.

Горничная, присматривавшая за малышами, дремала в кресле, но открыла глаза, едва я вошла в комнату. В углу на подстилках завозились щены. Девушку я отпустила.

– Дети, кажется, мама нашла вам папу, – еле слышно прошептала я, подходя ближе к кроватям. – И очень надеюсь, что он полюбит вас так же, как люблю я. По-другому и быть не может.

Лали завозилась во сне, хныкнула. Может, приснилось что или животик заболел. Я присела на край кроватки, поглаживая темные волосики, вьющиеся на концах. Девчушка засопела, повернулась на другой бок, сунула в рот большой палец и успокоилась.

Хотела пересесть к Леону, но в этот момент пришел отклик от настроенной мною защиты дома. И почти сразу со стороны спальни что-то запищало.

В спальню я входила пригнувшись, навесив на себя щит и уже призывая на пальцы воду в цветочных вазах на полу и снег, лежащий на балконе за окном. Арван стоял у балконной двери и вертел в руках тряпичного енота-пищалку. Видимо, наступил в темноте на забытую детьми игрушку, когда проник в комнату.

Отпустила стихию. Даже спрашивать не буду, как он сюда попал. После минутного молчания он не выдержал первым:

– Знаешь, я не буду спрашивать, как ты это сделала, – он прошелся, оставляя на светлом ковре влажные следы, – но записка, это был уже перебор.

– Почему? – я обижаться начала.

– «Дорогой, прости, я не нарочно. Буду дома. Досье забрала почитать, у Кристона есть еще. P.S.: Если что – меня оклеветали!» – зачитал он сильно измятый клочок бумаги, который, судя по всему, жевали. – Что ты так не хотела мне показывать в той папке? Кто ты на самом деле? Мне кажется, я имею право знать, ведь ты согласилась стать моей женой.

Я припомнила обстоятельства, при которых соглашалась, и сразу приятный спазм разошелся по телу вместе с волной мурашек. Выдохнула, но прежде, чем ответить, молча прошла к прикроватной тумбе. Извлекла увесистый ларец. Пока ковырялась во флаконах, он ходил по комнате, рассматривал что-то на каминной полке, кажется, даже карточкой из букета шелестел. Наконец я нашла нужное зелье, накапала себе в мерную ложечку из флакона.

– Что это? – заинтересовался брюнет, подходя ближе.

– Я не совсем адекватна из-за этого, – тряхнула рукой. – По-моему, действие усиливается, так что лучше я буду на успокоительном. Притупляет эмоции.

– И когда подействует? – в сундучок он заглядывал с немалым интересом.

– В течение получаса постепенно успокоюсь, – я вздохнула, действие этого зелья очень не любила, оно оставляло вяжущую пустоту в душе. – Итак, я действительно Алира Карива. Это род моей матери.

– Род Карива вообще обширен и плодовит как в Иллирии, так и в Марвее, – отметил Арван, помедлив сел на кровать рядом со мной. – А отец?

Доверять, доверять. Я молчала, уговаривая себя, но наконец решилась.

– Он был отсюда, из Марвеи, может, слышал о графе Маенском?

– Какой-то скандал пару десятков лет назад и добровольная передача земель под управление короны, – кивнул он. – Тогда почему баронесса? Ты могла бы принять титул.

Я молчала. Темнота и духота, ненавистный шепот, удары кнута. Успокоительное еще не до конца подействовало.

– Лира? – мой… жених взял мою ладонь в свою. – Это все твои кошмары?

– Д-да, – слова давались нелегко, но зелье все-таки работало, – кто-то высокопоставленный, здесь, в Марвее, преследовал мою маму, родители бежали в Иллирию. А потом, когда мама погибла, возможно, по его вине, добрался до меня.

Я говорила все легче, ровнее, словно поделившись, сняла часть ноши с себя. Сейчас, когда эмоции не так довлели, я уже спокойно смогла признаться себе, что готова рассказать этому мужчине даже о своем застарелом кошмаре, лишь бы чуть отсрочить и не говорить о детях.

– Продолжай, – мой любимый баритон звучал глухо.

– Он заманил меня в ловушку, пытался подчинить, насилием и болью, – я выдохнула. – Меня вытащили оттуда, и довольно быстро, только его найти не удалось. Прошло уже десять лет, но он еще иногда мне снится. Потому я не захотела светиться, мне есть что терять.

В этот момент, будто подводя черту под моей покаянной речью, из-за двери в детскую раздался отчетливый в ночной тишине детский хнык. Я подскочила, выдергивая руку, но сразу все стихло.

– Что это? – Арван растерянно поднялся, шагнул ко мне, я попятилась к двери.

Наверно, все-таки соображала еще очень туго, поскольку единственное, что нашла ответить:

– Леоден, барон Шенри, – и добавила обреченно: – С сестрой Алалией.

Он наступал. Я пятилась, чувствуя, что бледнею, и силясь что-нибудь сказать, пока не уперлась в дверь спиной. Но и тут Арван не остановился, отодвинул меня в сторону, мягко, но непреклонно, и прошел через гардероб в детскую.

Псы кинулись с двух сторон, молча, двумя убийственными молниями, но увязли в тягучих потоках воздуха, лохматящих песочного цвета шерсть. Арван сосредоточенно замер, удерживая охранников, когда я подоспела к нему со спины, обхватила за талию, зашептала:

– Свой. Это друг!

Щены сразу успокоились, прекратили рваться к нарушителю детского спокойствия. Я почувствовала, как брюнет качнулся вперед, отпустила его, без сил откинувшись на стену.

Темная фигура в куртке, замершая между двух кроваток, как-то ссутулилась. Он простоял так несколько минут, потом развернулся и, тихо ступая, вышел обратно в спальню. Даже не взглянув на меня.

Я убедилась, что сон малышей не потревожен, тихонько вышла за ним.

Их светлость мерил комнату шагами. От камина к кровати и обратно. Семь шагов.

Наконец остановился, поднял с постели енота, растерянно повертел. И двинулся на меня.

Не знаю, действовало ли еще зелье, но, по-моему, оно все выгорело вмиг. У меня кровь к щекам прилила и тряслись руки. А потом я услышала странное:

– Надеюсь, ты действительно вдова, потому что иначе я найду и убью его!

И было в этом столько ярости, что я растерялась и ляпнула:

– Самоубийство – грех перед богами, – и прикусила губу.

– При чем тут это, – он, кажется, опешил, отступил.

– Их отец – ты, – я бросилась как в омут с головой.

– Но… как, – он запустил в волосы руку, знакомым жестом ероша их.

– Я думала, ты большой мальчик, знаешь, откуда дети берутся, – меня явно заносило, но остановиться я не могла. До доверия нам было как до луны. Он тоже мне не верил.

– Лира! – он хотел сказать еще что-то, но я перебила, добавила.

– А нечего в женщину палкой своей было тыкать, – сказала и лишь потом поняла, как это прозвучало. Он, разумеется, понял меня неправильно. Улыбнулся даже, но криво как-то, горько.

– Я думал, что тебе нравится.

– Я жезл твой биториевый имела в виду! – поспешила поправиться.

– А он тут при чем?

– Вы их вообще испытываете? – дождалась кивка. – Что, даже на людях? – еще один кивок. – А на женщинах? – мотнул головой. – Совести хватает не тыкать в женщин этой дрянью? Молодцы какие. Напишу диссертацию «Влияние аурных нейтрализаторов на противозачаточные чары»!

Я стояла, сложив руки на груди и радуясь, что выпила успокоительное, иначе вокруг меня уже бушевала бы метель. Может, и Арвану предложить?

– Подожди, – тот сделал еще один шаг назад, – но у меня не может… – он наконец собрался, еще раз взъерошил волосы. – Я не раз, мягко говоря, спал с женщинами без предохранения, ни одна их них не беременела.

– Твои сведения устарели на пару лет, – упоминание других женщин вызвало во мне очередную волну ревности. Сколько раз ему надо повторить, чтоб он понял. – Не веришь? Можешь уходить, – я шагнула вперед, и теперь попятился уже он. – Уходи! Убирайся!

Я наступала, он сделал еще несколько шагов назад. Растерянно огляделся и пошел к балкону. Я молча следила, как темная сгорбленная фигура понуро дошла до бортика. Взвились снежинки, и за окном больше никого не было.

Постояв с минуту – все-таки выбежала следом. Следы тянулись из сада по припорошенной снежком земле, обрывались и с другой точки уводили обратно под заснеженные деревья.

Простояла, пока окончательно не замерзла, вернулась в детскую. Подкинула в камин дров, упала на кушетку и беззвучно разрыдалась, кусая руку. Два лохматых мастифа устроились рядом и изредка, очень по-человечески вздыхали. Там я и уснула.