Глава 5. Кто сильней?
Калеб Родригес
Войдя в свою комнату, я опустил сумки на пол и огляделся. В нашей Цитадели давно все оформлено согласно требованиям современного дизайна и удобства. Здесь же все дышало стариной, словно попал в другое время.
Неслыханная вещь ― деревянная мебель!
С сожалением посмотрел на изящный стул и элегантное кресло. Мне с моими габаритами и весом на таких не посидеть. Хорошо хоть кровать массивная и широкая.
Рассматривая убранство комнаты, я старался увести свои мысли от той загадки, которую мне разгадать, скорее всего, не по силам.
Я сирота и всю жизнь моим домом была корпорация, а в последнее время для нее наступили нелегкие времена. Именно из-за Лемнискату я прилетел в эту холодную страну, чтобы заключить выгодный, хотя и временный союз. Как только с опасностью будет покончено, филиалы снова возобновят соперничество, это все понимали.
Можно ли представить мое изумление, когда открылась дверь и в сопровождении главы творцов Восточной корпорации вошла девушка, голос которой практически с самого детства звучал в моей голове?!
Я мысленно представлял ее образ, образ привлекательной девушки в моем вкусе, но и предположить не мог, что она существует. Я был настолько удивлен, что не мог вымолвить и слова.
А она села за стол, сама невозмутимость и спокойствие, и только со мной избегала встречаться взглядом, но когда встретилась… В ее глазах плескалась паника, они были такими беззащитными! Мне сразу захотелось ее утешить, спрятать, защитить…
Но Вера, едва усомнились в ее силе, сразу доказала всем, насколько велика ее власть над творцами, власть знания, а значит и силы. И снова мне пришлось это по вкусу. Будучи воином по натуре, я приветствовал любое проявление стойкости и мужества.
Только я немного успокоился и решился поговорить с ней начистоту, обсудить сложившуюся ситуацию, как завертелся калейдоскоп событий.
Ее семья — это что-то ужасное для любого разумного мужчины и совершенно прекрасное для меня, человека, который никогда не знал, что такое родственные узы и близкие, готовые встать за твоей спиной.
А Вера пыталась меня защитить… Это покоряло и восхищало. Она очень достойная женщина.
Между нами должно было быть недоверие, но его не было, должна была ощущаться настороженность, а вместо этого чувствовалось спокойствие и уверенность друг в друге. Если рассматривать наши отношения, у нас все было не так, как должно было быть в этой сложной ситуации.
Наши отношения нельзя было назвать ни дружескими, ни романтичными. Они изначально были чем-то большим.
Все сложилось лучше, чем я мог предположить, и теперь нам с Верой вместе предстоит провести одну из самых сложных операций в нашей жизни. А что делать с нашей связью, мы подумаем потом.
Расстегнув чемодан, я принялся раскладывать свои вещи. Скоро мне предстояло приобщиться к увлекательной истории Евразии.
* * *
Утром меня, совершенно не выспавшуюся, Калеб вытащил на тренировку. Сам не зашел, зато поручил одному из распорядителей Цитадели разбудить меня и принять весь гнев на себя.
Сонная, со стаканом кофе, я вошла в огромный тренировочный зал и, давя зевки, прошла к лавочке.
— Готова размяться? — раздался рядом со мной голос Калеба и он присел рядом.
— Еще не проснулась, — мрачно пробормотала я, бросив взгляд на лучащегося бодростью и приветливостью мужчину.
— Вот и избавишься от сонливости.
Посмотрев вперед на маты и различные приспособления для тренировок, увидела, что представители обеих корпораций уже тренируются. Особенно старались группы безопасности, явно выделываясь и меряясь силами.
— М-да… Не боишься предлагать мне спарринг? — хитро посмотрела я на Родригеса.
Тот моргнул, не веря тому, что услышал, потом окинул меня взглядом, оценивая, хмыкнул и ответил:
— Пожалуй, я рискну.
— Что ж, сам напросился.
Я встала и направилась к свободному мату в углу.
Зная, куда иду, надела удобные лосины и удлиненную кофту. Обычно одеваясь без оглядки на мнение окружающих, сейчас я смущалась: может у меня бедра слишком крутые или грудь великовата… Глянула вниз, окидывая оценивающим взглядом живот. Вроде достаточно плоский, или нет?
— Готова? — серьезно спросил меня Калеб, а в глазах — смешинки.
Скинув ботинки и оставшись в носках, проверила, крепко ли держатся собранные в пучок волосы, и встала в боевую стойку.
— Вполне.
Первые шаги сделал Родригес, я немного отступила и сосредоточилась на эмоциях творца, они лучше мыслей или слов могут выдать человека, ибо первостепенны.
Используя свой дар, я точно смогла уловить момент, когда противник решился атаковать и, предупреждённая заранее, сделала обманный маневр, а в следующее мгновение Калеб полетел на спину.
Я вновь отступила. Он поднялся, с хитростью и уже с большим интересом посмотрел на меня и вновь стал наступать.
Сосредоточившись и не замечая, что все оставили свои тренировки и смотрят на нас, мы раз за разом сцеплялись и неизменно Родригес оказывался на полу. Но, видимо, эти схватки не прошли для него даром: изучив мою манеру и методы ведения боя, он, как настоящий воин и стратег, использовал слабые стороны противника и в следующий раз на мат полетела уже я.
Посматривая на меня с улыбкой сверху вниз, Родригес протянул руку и сказал:
— Слабых сторон мало, но те, что есть, очень удручающи.
Использовав прием, который мне показывали однажды на занятии по русской борьбе, я сбила с ног готового к атаке творца. Тот приземлился рядом.
— В реальных условиях я не дам тебе времени их отыскать.
— Надо же, храбрая портняжка! — рассмеялся Калеб. — Покажешь мне этот прием?
— Не вопрос. Но с тебя личные занятия.
— Неужели мои навыки оценили?
Повернув голову набок, я встретилась с насмешливым взглядом.
— У тебя дар к стратегии ведения боя и к изучению соперника.
— Все, своими словами ты купила меня с потрохами, — хмыкнул мужчина. — Посмотрим, что можно с тобой сделать.
Поднимаясь, я отметила, что зрители стали расходиться, косясь при этом в нашу сторону, и только главный отряда безопасности соседей остался рядом с матом.
Выражение его мордуленции было до того хитрющим, что я сразу поняла — с Калебом их связывает крепкая дружба.
— Никогда не думал, что есть на свете человек, способный сладить с тобой.
— А на вид такая маленькая финтифлюшка, — подмигнул ему, соглашаясь, Родригес.
А я смотрела на творца и не могла отвести взгляда. Слишком редко он вот так вот открывается и изменяет своему обычному невозмутимому и спокойному состоянию.
Однако слова про «финтифлюшку» меня слегка зацепили.
— Тоже мне, крутые моськи! — фыркнула я.
Мужчины рассмеялись, и Родригес представил нас.
— Роберто, познакомься с Верой.
— Сеньорита, я сражен! — склонился в поклоне мужчина.
— Еще нет, — поправил его Калеб, — но если взойдешь с ней на мат, то точно будешь.
— Зато какое это будет поражение!
— Вера, клоун, которого ты видишь перед собой, мой друг, но если он берется выполнять свою работу, ты не найдешь человека исполнительнее и лучше.
— Он прелесть, правда? — хитро спросил Роберто, внимательно наблюдая за мной.
А я в это время общалась с Калебом.
— Друг? Человек? Но творцы плохо сходятся с людьми, а у тебя еще и первая степень.
— Мы с ним познакомились в детдоме, когда я понятия не имел о Лемнискату. Когда вместе выживаешь, по-другому смотришь на человека.
— А-а-а… То есть тот самый друг?
— Да.
— Несомненно, прелесть, — улыбнулась я в ответ и направилась к скамеечкам, не замечая пристального взгляда, направленного на меня.
Родригес сел рядом со мной, а Роберто пошел гонять своих орлов.
— Откуда у тебя такая хорошая подготовка? Особой предрасположенности я у тебя не увидел, а значит такой эффект могут дать только изнуряющие тренировки.
— Прям уж изнуряющие, — сыронизировала я.
— Ты меня поняла.
Вздохнув, я объяснила:
— Работа творца очень опасна, а мой дар не в состоянии меня защищать. Мы прыгаем очень далеко во времени. Ты не представляешь, как это страшно.
— М-да.
Посмотрев в сторону лёгкого шумка, я увидела Алонсо, разговаривающего с творцами второй и третей степени, и Ратского, что направлялся прямо к нам.
— Что-то случилось? — поинтересовалась, видя мрачное выражение лица главы творцов.
— Нет. Но ситуация напряженная и мне не нравится, как складываются события, эта неизвестность.
— Что нам делать? — спросила я.
— Первые отчеты аналитиков уже пришли. Так что вы сегодня вечером на задание, а завтра отправитесь в город вести обыденную жизнь у всех на виду. И чтоб часов по восемь находились на всеобщем обозрении, безопасники будут вас страховать.
— Мы должны будем ходить вдвоем? — уточнил Калеб.
— Все творцы будут разбиты на пары. Официально вы приехали для обмена опытом, а творцы всегда держатся вместе. Но по сути эти мелочи никого не интересует. Вас в любом случае будут искать, но так как мы объединили силы, то вместе сможем прикрывать друг друга. Южный филиал лишен такой возможности.
— Но куда мы пойдем? — озадачилась я.
Иван Иванович посмотрел на меня с удивлением.
— Покажи нашему гостю столицу, достопримечательности России, своди его на какое-нибудь светское мероприятие. Ты ведь аристократка.
Мы с Калебом переглянулись.
— А пока готовьтесь к заданию, все данные у вас на телефонах.
* * *
Вечером, переодевшись в специальный, смоделированный специалистами Лемнискату, костюм, защищающий от влаги и других агрессивных проявлений окружающей среды, и натянув перчатки, я нервно проверяла приспособления для работы, которыми была напичкана, словно ежик иголками.
— Все будет хорошо, не нужно нервничать.
— Угу. Но знаешь, мне как-то не по себе от мысли, что мне предстоит прыгать в прошлое, чтобы помешать убить свою прапрабабушку.
— Все когда-то бывает впервые.
Недовольно посмотрев на этого доморощенного философа, я лишь спросила:
— Готов?
— А то!
И Калеб протянул мне руку. Схватившись за нее, я испытала знакомое тянущее чувство, и уже в следующее мгновение передо мной колыхалась странного вида листва, а легкие наполнились липким воздухом, дышать которым удавалось с трудом.
Все тело ломило так, словно по нему прошлись дубиной, и совсем не было сил подняться.
— Вера, как ты?
— Плохо, — выдавила я. — Мы в намеченном месте?
— Да, но прибыли на пару часов раньше. Нужно поесть и поискать укрытие. Если нас здесь найдет местная форма жизни, мало нам не покажется.
— Ты выглядишь отвратительно бодрым.
— Просто дальние расстояния мне даются легче, чем тебе. Здесь я посильнее.
— Отвратительно, — простонала я.
— Так и думал, что ты будешь рада за меня.
Следующие пять минут мы ели, вернее это Калеб, с трудом поднявшись, ел сам и кормил меня, чтобы как можно быстрее восстановились силы. Процесс пошел намного быстрее, когда в небе над нами пролетел птеродактиль.
— Надеюсь, он нас не заметил? — тихо каким-то чужим голосом спросила я.
— Полагаю, что нет, но не стоит испытывать судьбу, надо быстро найти укрытие. Его наземный собрат будет более внимательным.
Встав и подняв меня за подмышки, Родригес осмотрелся вокруг.
— Притаиться нужно недалеко от скал, в которых будет прятаться твоя прабабушка. А значит, побежали!
Скрипнув зубами, я начала разгоняться и поняла, что бегать в этом времени намного проще, словно притяжение Земли сильно уменьшилось. Я напоминала себе космонавта из прошлого, осваивающего Луну.
Приятно, что Калеб был готов к этому еще меньше меня.
— Что это такое? — воскликнул он, с трудом удержавшись на ногах и не упав при приземлении.
— Чем дальше во времени, тем меньше сила тяжести действует на тебя. Доверься инстинктам.
После этого дело у нас пошло веселее. Недалеко от скал, за которыми должна была укрыться моя прабабушка, находилось еще одно возвышение, немного побольше, но и лазейка в нем была не настолько защищенной, просто трещина в скале, в которую Родригес никак не хотел пролезать.
Упершись ногой в скалу, я тянула за руку Калеба, который шипел, ругался, но не влезал.
— Ничего не получится.
— Глупость какая! — возмутилась я. — Не смей сдаваться, тем более я подруг запихивала в вещи, которые им были малы на два размера. А ну втяни живот и выдохни весь воздух. И не дышать!
Недовольно на меня посмотрев, Родригес выполнил приказ и я, упираясь посильнее другой ногой в соседнюю скалу и поднатужившись, начала втягивать творца внутрь, царапая его до крови.
Тот зашипел и от его тела резко во все стороны садануло энергией, камень по бокам осыпался, расширяя проход. В то же мгновение на меня полетело здоровое тело, повалив на землю и придавив сверху.
Я лежала, раскинув руки, чувствуя себя совершенно раздавленной.
— Встань, — просипела я, пытаясь вдохнуть.
Мужчина сразу поднялся, с неудовольствием рассматривая поцарапанные руки и потирая грудь. Ничего, заживет за пару часов.
— Нельзя было сразу расширить лаз?
— Я старался этого избежать. Теперь он не так надежно укрывает нас.
Обреченно вздохнув, я прислонилась спиной к скале. Теперь надо ждать.
— А зачем твои подруги носят одежду на два размера меньше?
Подняв на коллегу глаза, я заметила, что он уже отвлекся от ран и с любопытством смотрит на меня.
— Женщине бывает очень сложно порой признать, что она прибавила в весе.
— Но… это же неудобно…
Я лишь пожала плечами, не став спорить.
— Одной из них была Лиля, которую убили?
Я кивнула.
— Приехав сюда, я ожидал увидеть тебя пышущей гневом. А ты так спокойна.
Покрыв глаза, ответила:
— Возможно, тебе покажется странным то, что я сейчас скажу, но, помогая творцам, я как никто знаю, что месть — это то блюдо, которое подают холодным. Лиля ушла и живым нужно жить дальше… Но однажды, когда придет время, я отомщу.
— Откуда в тебе все эти знания? Как можно знать, что надо делать, чтобы разрешилась ситуация, или что произойдет в результате тех или иных действий?
― Откуда ты знаешь, что если порезать палец, будет больно? — задала встречный вопрос.
― Может потому, что резал?
― Но ведь ты еще до первого раза об этом знал.
― Это опыт других.
― Может быть, и у меня в этом деле так же? С другой стороны, не хочешь же ты сказать, что я владею опытом многих поколений творцов?
― Ну что ты! Ты…
― Просто знаю.
Калеб улыбнулся, а я неожиданно вздрогнула. В этом времени появился еще один творец и это точно не моя бабушка.
— Пора, — ответила на невысказанный вопрос Родригеса, тот, мигом преобразившись в бойца, осторожно выглянул из укрытия.
— Это Яр.
Удивленно вскинув на Калеба глаза, я поняла, почему Южный филиал решился на изменение расстановки сил. Уже два творца первой степени из трех очень сильны.
— Какой у него дар?
— Он воздушник.
— Значит, боевой. Это очень плохо.
По глазам Калеба я видела, что он со мной согласен, а значит…
— Прости, но сегодня тебе придется более активно участвовать в операции, чем планировалась ранее.
Решительно кивнув, я встала и Родригес склонился ко мне, объясняя свой план.
Спустя несколько минут мы перебежками двинулись за плато, огибая скалу, под выступом которой должна была спрятаться Ольга Орлова.
— Нам наверх, — еле слышно прошептал Калеб.
— Погоди, но ведь не будет же он убивать Ольгу…
— Он может убить динозавра, изменяя тем самым ее жизненный путь. Это очень рискованно, но не так непредсказуемо, как смерть. Видимо, у третьей корпорации довольно сложное положение и это прекрасно.
Я проследила, как Калеб первым запрыгнул наверх, потом присела и, оттолкнувшись, последовала за ним.
Пока шли к нужному месту, Родригес подобрал для меня хорошую дубину, чтобы, если что, я смогла хоть как-то защитить себя. Страшно было, аж колени подгибались, вряд ли мне здесь помогут боевые искусства.
Прикрывая спину Родригеса, я заняла оборонительную позицию и стала краем глаза подсматривать, как тело творца охватывает голубое сияние, а в руке материализуются молнии и сгустки энергии.
Это заметила не только я, но и наш противник. Уходить ему было нельзя, дважды в одно и то же место нам не вернуться, а значит будет бой. Только бы успеть до того, как появится Ольга.
Я как раз глянула на таймер в руке, что отсчитывал время, поэтому вздрогнула, когда с руки Калеба начали одна за другой срываться молнии, они разбивались о воздушные потоки, что полетели нам навстречу. Буря разразилась нешуточная.
— Как все скверно! Очень, очень скверно…
Долго смотреть эпическую битву мне не судилось, логично было предположить, что на подобный шум скоро сбегутся хищники, на мое везение, хищник пока был только один.
До нашей скалы быстро добежал динозавр небольшого размера, если не ошибаюсь, велоцираптор. И мне еще стоило благодарить Бога, что это не тираннозавр.
Несколько секунд мы с ним пристально смотрели друг на друга, а потом он зарычал и, подпрыгнув, бросился на меня, но я находилась выше, чем ему было по силам достать, хотя дубиной по роже получить успел.
— Что происходит? — нервно спросил Калеб.
— Ты там не отвлекайся и заканчивай быстрее. Время на таймере неумолимо подходит к концу, а велоцирапторы — стадные животные и скоро к нам может присоединиться вся семья.
— Я понял тебя. Сейчас я выложусь в атаке по полной, но тебе тогда придется самой тащить меня сквозь время домой.
Не усвоившая с первого раза, что ей здесь не рады, животинка предприняла новую попытку вцепиться зубами в меня. Но вцепилась в дубину.
— Делай что хочешь! — крикнула напарнику, пиная динозавра.
А я еще думала, что навыки самообороны не пригодятся. Ужас!
Снова потерпев неудачу, велоцираптор немного отбежал назад и, видимо, решил подумать. Вот же хитрая тварь!
Виляя пятой точкой, он явно примеривался, как бы поудобнее запрыгнуть и вцепиться в меня, а я заняла оборонительную позицию и теперь старалась расположиться так, чтобы встретить врага во всеоружии.
Приноровившись, ящер предпринял новую атаку и практически допрыгнул. Теперь он повис, цепляясь за край лапками, но дубина, методично опускающаяся на его голову, не позволила осуществиться мечте.
Руки от тяжести оружия уже начали неметь, а передышка оказалась совсем небольшой, пока динозавр внизу тряс головой и приходил в себя. Но вот он, полный ярости, снова бросается на меня и получает сильный разряд молнии в грудь.
Ящер упал, но и Калеб тоже.
— Ты как? — подскочила я к нему, бросая дубину и опускаясь на колени.
— Прости, что сразу не помог, нельзя было отвлекаться.
— Кто победил?
— Я, как видишь. Хотя, думаю, Яр еще живой.
— Не переживай, мы обязательно это исправим в следующий раз, — я заботливо убрала волосы со лба мужчины.
— Ты меня успокоила. Давай домой.
Сверившись с часами, убедилась, что уходят последние минуты.
— А если здесь появится семья этого велоцираптора?
— Нет, здесь скоро будет тираннозавр, а с ним они не станут тягаться.
Вздохнув, я обхватила мужчину обеими руками и мы рывком отправились обратно. Тело пронзила сильная боль, и вот уже два тела лежат в Цитадели в комнате переноса, а я, даже несмотря на плачевное самочувствие, успела поразиться своим действиям на задании.
Я дралась с динозавром! Кому скажи — не поверят. Откуда во мне взялось столько смелости, которой раньше и в помине не было? И какие открытия меня еще ждут завтра?
* * *
Утром через пару дней дверь в мою спальню распахнулась, и в нее вошел человек.
— Альберт, побойся бога, еще рань глухая! — отреагировала я на расшторенное окно.
Комната тут же наполнилась светом.
— Это не Альберт, а я. Ты сегодня должна меня развлекать.
Поняв, кому принадлежит голос, я резко села на постели и круглыми глазами уставилась на творца.
— Что ты здесь делаешь? В комнате незамужней девушки?
— Ну, раз Альберту позволено здесь находиться, то я решил, что не помешаю. Пора вставать! — радостно провозгласил Родригес.
— Жаворонок, — констатировала я очевидное и, рухнув обратно на постель, застонала: — За что?!
— Я могу отнести тебя в ванную в одеяле, если тебе тяжело.
— Нет-нет! — вскочила я. — Сама управлюсь.
И, оглядев надетые на Калебе легкую водолазку и джинсы, добавила:
— Очень советую надеть брюки потеплее, сверху на водолазку свитер, плотные носки и хороший пуховик.
— Я не настолько мерзлявый.
— Ну-ну!
Я встала и как была, то есть в майке и трусах, направилась в ванную, по дороге заметив, что Калеб смотрит в другую сторону.
Сборы не заняли много времени, как и поездка, и вот спустя некоторое время мы уже приземлились в центре Петербурга.
— Ну что, — выдохнула клуб пара, — у нас сегодня большие планы.
И переслала Калебу на телефон наш план мероприятий.
Тот, взглянув, воскликнул:
— Ты шутишь?! Да мы за неделю столько не осмотрим!
— Ну, ты ведь живешь в двадцать втором веке! Все получится, но времени терять нельзя.
Продвигались мы действительно быстро, я только и успевала показывать ошарашенному Калебу здания музеев, памятники прошлого, но и не только. Он даже задал пару вопросов.
После чего я потащила его на крейсер «Аврора», творец смотрел на него в потрясении.
— Я, конечно, видел картинки, но вживую — это совсем другое!
— Он не раз восстанавливался и ремонтировался, но его сумели сохранить практически в неизмененном виде. А как на его борту дрался князь Путятин, вот кто был настоящим аристократом!
— Ты что, была на нем во время сражения?
— Конечно. Я помогла князю выжить. Ах, какой был мужчина, таких сейчас уже нет.
Встретив подозрительный взгляд Калеба, уставилась на него совершенно честными глазами. Хотя я действительно спасла князю жизнь, и он как человек меня очень впечатлил, но это не мой тип мужчины.
Петербург двадцать первого века на буклете произвел на Калеба не меньшее впечатление, как и сама башня Мира.
— Понравилось? — гордо спросила, тоже любуясь башней.
— Она прекрасна, но восхищает меня другое. Петербург — это город, который замер вне времени. Он же практически не меняется.
— Может, когда все это закончится, я покажу тебя столицу в разное время.
Мы оба знали, что после завершения операции мы снова станем творцами соперничающих филиалов, но вдруг случится чудо?
Я усмехнулась и продолжила экскурсию.
Ботанический сад БИН РАН Калеб не оценил, хотя за последний век его расширили и модернизировали. Родригес согласился, что здесь красиво, но не понял, почему сад считается достопримечательностью, и его совершенно не волновало, сколько поколений императоров могли нюхать здесь ромашки.
Прогулка по городскому саду его тоже не вдохновила. Не послушавшись меня, творец довольно быстро промерз и предложение посетить государственный Русский музей воспринял как манну небесную.
В самом музее, проходя мимо достопримечательностей, он жаловался:
— Тут не топят, что ли?
Я вздохнула и решила впредь выбирать места потеплее, поэтому показала несколько домов знаменитых людей: дом Дельвига, дом Мертенса, дом Перцова и дом Чичерина.
Дальше последовал Исторический центр Санкт-Петербурга и находящиеся там комплексы памятников, соборы и церкви.
Вот тут Родригес меня понял, хоть и частично. Он был католиком и понимал, что вера для народа — это опиум и с неподдельным интересом рассматривал храмы и слушал их истории.
Когда мы отправились смотреть памятники, Калеб, шмыгнув носом, спросил:
— Почему ты мне не показываешь дворцы Петербурга?
— Это императорская собственность. Причем дворцы есть не только в пределах города. Туда можно входить только по приглашению. Но не переживай, я устрою тебе такую возможность.
Но совсем добило творца, когда вечером я его, совершенно измотанного, повела смотреть кладбища. Сначала я провела шокированного мужчину на одно, рассказывая, какие знаменитые люди здесь похоронены, потом мы перебрались на Пискаревское мемориальное кладбище. Вот там практически синий от холода Калеб не выдержал и спросил:
— Вера, зачем мы ходим по кладбищам? Так ты отдаешь дань уважения своим родственникам?
Удивленно посмотрев на него, объяснила:
— Нет, конечно. Это же достопримечательность.
— Кладбище?!
— Да. Знаешь, сколько знаменитых людей здесь покоятся?
Остолбенев на некоторое время от культурного шока, мужчина неожиданно подхватил меня на руки и понес прочь.
— Что ты?!.
— Пока я окончательно не замерз, надо уходить отсюда. Я лучше познакомлюсь со всеми этими прекрасными людьми лично. Благо, у нас есть такая возможность.
— А я говорила одеваться теплее…
Не договорив, я умолкла и стукнула Калеба по плечу. Тот сразу остановился, словно почувствовав мое состояние.
— Что случилось? — он поставил меня на землю.
— Я уверена, что за нами сейчас наблюдают. И не один человек.
— Ты полагаешь…
— Я не знаю, чувствую чисто интуитивно.
— Пошли отсюда побыстрее, здесь очень выгодное место для засады.
И меня быстро поволокли на выход.
— Ты должна меня покормить и согреть.
— Мы уже ели и ты съел огромное количество еды!
— Те перекусы в забегаловках не считаются. У меня растущий организм!
Я остановилась около нашей машины, посмотрела на окоченевшего Калеба, у которого разве что сосульки из носа не торчали, и строго сказала:
— Хорошо. Хочешь согреться, согреемся и поедим. Но пообещай делать все, как я попрошу.
Калеб прищурился и пристально посмотрел на меня. Я уточнила:
— Не доверяешь?
— Согласен, — у меня было его обещание.
И я повезла мужчину из Южной Америки в русскую баню. Предварительно договорившись обо всем по телефону, забронировала отличное место. Когда мы вошли внутрь заведения, отделанного в колоритном стиле народных традиций, Родригес, следуя за мной, печально спросил:
— Мы что, снова в музей?
— Нет, — улыбнулась я и, заведя его в предбанник с раздевалками, показала на мужскую часть.
— Иди туда и раздевайся. Там есть мужчина, он все объяснит.
У творца, еще не перестроившегося после осмотра достопримечательностей, случился шок.
— Зачем? — попятился он от меня.
— Буду покушаться на твою честь.
Калеб остановился и оценивающе посмотрел мне в глаза, подозревая, что я над ним просто издеваюсь. Правильное подозрение.
— Да пошутила я! Не трону я тебя…
А внутри все расстроенно заныло.
— Если выбирать между тобой и мужиком в раздевалке, то я весь твой. Я придерживаюсь исключительно традиционных взглядов на отношения.
Теперь уже я подозрительно уставилась на творца. Но, присмотревшись, все же решила, что он говорит серьезно.
— Этот сотрудник просто консультант. Он объяснит, чем и для чего пользоваться, и уйдет, — возвела я очи горе.
— Хм… — протянул Калеб и двинулся к двери, правда обернувшись по пути два раза.
А я тоже побежала переодеваться, мне еще с парильщиками нужно было поговорить. И когда мужчина, замотанный по пояс, вышел обратно, я восседала на лавочке около стола, сама замотанная по грудь и практически капала слюной при виде шикарного и на мой вкус идеального тела мужчины.
Сильные ноги, накачанный торс и косая сажень в плечах… Ух!
— Ну, что делаем теперь?
— Пойдем, — поманила я Родригеса.
Надо было видеть его лицо, когда творец узрел трех крепких мужиков с хорошими дубовыми вениками.
— Калеб, это традиция и ты обещал, — начала быстро я.
На меня перевели тяжелый взгляд.
— И давно она у вас?
— Не одну тысячу лет, — ответила серьезно.
— Что ж… — с сомнением протянул мужчина и все-таки пошел париться.
Я же с робкой надеждой, что он там не переломает служащим руки и ноги, отправилась в соседнюю женскую парилку.
И снова я управилась раньше Родригеса, выйдя после душа к уже накрытому столу. Осмотрев разносолы и выпивку, довольно улыбнулась и бросила взгляд в висевшее напротив зеркало.
Распаренная, улыбающаяся и какая-то другая. Я была сейчас не похожа на себя. Раньше я больше закрывалась, прятала свою уязвимость и отличалась удивительной флегматичностью, словно спала, а теперь вдруг проснулась и стала собой, стала сильнее.
Может, это появление Калеба так на меня повлияло? Нет, Вера, нельзя в него влюбляться, потом больно будет. Но перед глазами против воли предстал полуголый Калеб. Чтоб его!
Взяв со стола бокал с водой, пригубила, а в следующее мгновение меня обдало жаром и вспышкой острого желания и я, подавившись, закашлялась.
Тяжелая рука похлопала меня по спине.
— Осторожнее, — предупредил творец, присаживаясь возле стола и с улыбкой поглядывая на меня.
— Ну как, согрелся? — я напустила на себя невинный вид.
— Да, — хмыкнул Калеб. — Думаю, первый раз мужчинам удалось избить меня вениками и уйти безнаказанными.
— Вот и ладушки, — порадовалась я, опускаясь за стол напротив мужчины. — Теперь согреваемся дальше. На столе ты видишь традиционную русскую кухню разных времен. Выбирай что понравится. Но сначала выпьем.
— Водка, — хмыкнул творец, кивая на внушительный графин.
— Это знаешь?
— Кто же не знает ваш напиток!
— А что вы предпочитаете у себя дома? — спросила я, разливая.
— Ром. А если из традиционных, то пульке или чичу.
Я слышала об этих напитках и знаю, что по крепости им не сравниться с хорошей водкой.
— Что ж, за нас, — предложила я тост.
Мы чокнулись и выпили. Калеб выдохнул и сразу заел, как и я.
Кидая взгляды на его тело, я хорошо понимала, что опьянеть в связи с разницей в весе могу быстрее, но, в отличие от гостя, умею грамотно пить. И откусила еще хлеба с маслом.
Спустя четыре часа, уже глубокой ночью, я, пошатываясь под весом тяжеленного тела пьяного мужчины и сама не особо трезвая, пыталась погрузить Калеба в транспорт. Получалось это у меня из рук вон плохо. Но после получаса мытарств я назвала автопилоту пункт назначения и мы полетели.
Сказать, что дома нас ждал нерадостный прием — это ничего не сказать.
Первым, что я увидела, было полное ярости лицо Иван Ивановича и совершенно ошарашенное и расстроенное лицо Алонсо. Родригес уже отключился и поэтому следующими, кто со мной поздоровался, были Роберто и его ребята с ехидными, словно у гиен, улыбками. Они сегодня весь день нас сторожили, хотя мы их и не видели.
— Вера, как ты могла его напоить? Я тебя об этом просил? — возмущался Ратский.
— Мы были постоянно у всех на виду! — внесла ясность я. — А потом он замерз. Я его согрела.
— Водкой, — пробухтел Алонсо.
— Баней! — возмутилась я.
Меня вел один из ребят Роберто, а сам он с еще парочкой мужчин несли Родригеса в его спальню. Моя оказалась ближе, и мы остановились рядом с ней.
Роберто, развернувшись и тяжело дыша, сказал мне:
— Вера, я под впечатлением, что вы смогли погрузить этого мамонта в машину, и в восхищении от того, как вы провели вечер. Но прошу на будущее: выбирайте времяпрепровождение с меньшим количеством передвижений.
Я лишь радостно улыбнулась, главы застонали, но мне уже было все равно: закрыв дверь и кое-как раздевшись, я завалилась спать.
