Глава 4. Союз
Сначала я уладила вопросы касательно поездки в Цитадель и убедилась в том, что там готовы принять гостей. И уж не знаю, что там Родригес сделал в мое отсутствие, но мне еще передали инструкции о том, что я должна организовать встречу Калеба со своими бабушкой с дедушкой.
Схлопнув сообщение на телефоне, я застонала. Мы поговорим и раньше, чем я думала.
Набрав номер Насти, после первого же гудка услышала жизнерадостный голос.
― Привет, ба. Я получила поручение от Иван Ивановича…
― Я все знаю. Привози его сегодня в резиденцию, там мы с вами обоими и поговорим.
― Но ба, там ведь все наши родственники!
Мои сумасшедшие родственники!
― Ничего, переживет. Все, я вас жду.
Раздраженно отключив звонок, повернулась, чтобы пойти проверить, как там Амелия, когда увидела в дверном проеме Родригеса. Я в очередной раз поразилась тому, какой он огромный.
― Поговорим? ― таким привычным для меня, слегка хрипловатым голосом спросил он.
― А может, отложим? Сейчас не очень подходящее время.
Калеб вопросительно вскинул брови.
― Нам нужно решить вопрос с вашим творцом, а потом отправляться к моим родственникам.
Мужчина удивленно моргнул.
― У нас сейчас январские праздники и вся семья собралась вместе. Там же находятся и бабушка с дедушкой. Они пожелали, чтобы я тебя привезла, должны что-то нам рассказать.
― Понятно. Все же очень необычно, когда твои бабушка и дедушка знамениты.
Время показало, что победа четы Фордайс над дуовитами и сведения, добытые ими и переданные остальным корпорациям, бесценны для Лемнискату. Это принесло им известность. И не могло не сказаться на самих Фордайсах, особенно на бабушке.
― Ты даже не представляешь насколько, ― пробормотала я.
Протиснувшись мимо Калеба, я отправилась на два этажа ниже проверить нашего беременного творца. Родригес пошел за мной.
Доктор уже завершил осмотр и, ожидаемо, мои слова подтвердились.
Пройдя в палату, я увидела, что женщина плачет.
― Вы что, с ума сошли? ― воскликнул я, подходя к ней.
Она испуганно замерла, недоуменно глядя на меня.
― Вы что, не знаете, что в вашем положении нельзя расстраиваться?
― В моем положении… ― горько усмехнулась женщина. ― Что мне теперь делать? Ни мужа, ни работы…
― Я в удивлении посмотрела на Калеба, что совершенно растерянно смотрел на коллегу и не знал, ни что делать, ни что сказать.
― Вы уволите ее?
― Нет. Насколько я знаю, в Лемнискату довольно приличные декретные.
― Тогда почему вы решили, что все плохо? У вас ведь остается ваша жизнь, только она немного изменится. Появится ребенок, это же прекрасно! Или вы решили избавиться от него?
― Нет! ― горячо воскликнула женщина.
― Тогда вам не о чем жалеть. А эмоции… С ними вам помогу я.
И, положив руки на плечи Амелии, я начала перетягивать на себя ее страдания, врачевать ее душу.
― Необыкновенно! ― выдохнула моя пациентка. ― Как же повезло творцам вашего филиала, что у них есть вы!
― Рада, что смогла помочь, ― неловко выдавила, чувствуя взгляд Калеба.
― Но как же тяжело вам самой. Такое сложно даже представить, ― добавила женщина.
― Действительно, сложно, ― обронил Родригес.
Я невольно покраснела. Он знает, каково это. Многие годы он часто делил мое состояние на двоих…
― Амели, если ты хочешь, чтобы тот… сомнительный мужчина был с тобой, мы можем этому поспособствовать.
― Что, доставите мне его с бантиком? ― хмыкнула женщина.
― Да. Может, не совсем здоровым, но он будет рядом с тобой и будет заботиться о семье.
― Нет, не нужно. Ведь я буду знать, что он не по своей воле рядом. Нет. Спасибо, Вера, мне теперь намного легче. И, думаю, меня отправят домой, да? ― посмотрела она на Калеба.
― Увы. В таком состоянии ты не сможешь нам помочь.
― Я уже договорилась, у вас вечерний рейс. Секретарь на ресепшене проводит вас в комнату отдыха и снабдит всем необходимым. Вещи из гостиницы доставят.
― Спасибо.
Еще раз просканировав состояние женщины, я кивнула и отправилась вниз, Родригес вновь следовал за мной.
― Когда мы поедем в… резиденцию? ― раздалось сзади.
― Сейчас, ― просто ответила я. ― Я лишь загляну к себе, чтобы захватить куртку.
― Я тоже должен одеться, у вас очень холодные зимы.
Смотря вслед недовольному гиганту, не смогла сдержать улыбки.
Уже через час мы расположились на заднем сидении машины, которая несла нас над заснеженными просторами вперед.
― Мы сможем там поговорить с глазу на глаз?
Теперь я вздрогнула от неожиданного мысленного вопроса.
― Не уверена. Ты просто не представляешь, какие они шумные, ― и я вздохнула.
― Не представляю. Я сирота.
Испуганно взглянув на мужчину, попыталась извиниться.
― Не надо. Ты же знаешь, я не переживаю об этом.
Вспомнив наше общение, тихо заметила:
― В детстве переживал.
Он махнул рукой.
― Когда это было!
Я смотрела на сидящего рядом со мной мужчину и поражалась его внешней мощи, его внутренней силе и абсолютному спокойствию. Очень уравновешенный и здравомыслящий человек.
Между нами разница в возрасте около пяти-шести лет, но рядом с ним я чувствую себя словно маленькая девочка рядом с опытным дядей. Он ― скала, способная защитить от всего.
Его жене очень повезет.
― О чем ты думаешь?
― О тебе.
― Поделишься мнением?
― Нет.
― Так я и думал, ― огорченно вздохнул Калеб, а я, наблюдая, как мы снижаемся, не смогла сдержать улыбки.
В дверь родного дома стучала нерешительно, не зная, чего ждать. За Родригеса я боялась и очень. Моя сумасшедшая семья могла кого угодно напугать. И когда дверь распахнула мама и мне стал слышан детский визг со второго этажа, я обреченно вздохнула.
― Добрый вечер, мама.
― Здравствуй, дочка, ― кивнула мне родительница, уставившись за мое плечо. ― И вы, молодой человек, тоже здравствуйте.
Калеб, настороженно поглядывая на маму, зашел.
― Представишь нас?
― Конечно, ― я нервно заправила волосы за уши. ― Мама, это Калеб Родригес, творец первой степени Западной корпорации. Калеб, это моя мама Ксения Разинская.
― Очень приятно, ― пробормотал мой спутник.
― Мне тоже. Я очень надеюсь, что вы защитите мою дочь?
― Мама!
― Я постараюсь, даю слово, ― совершенно серьезно ответил гость.
― Вот и прекрасно! Мы скоро садимся ужинать, полагаю, вы присоединитесь к нам? Вам надо лучше питаться, вы очень худой.
И, развернувшись, мама направилась в сторону кухни, а мы с Калебом остались растерянно рассматривать его тушку.
Как мужчина под два метра ростом, шириной в плечах с хороший шкаф и весом более ста килограммов может быть худым? Безусловно, он не толстый, но гора мышц не может похвастаться худобой.
Только шокированный мужчина разделся, как в холл вышли бабушка и дедушка.
― Калеб, позволь… ― начала я.
― Я Анастасия Фордайс, а это мой муж Редклиф. Мы с нетерпением ждали тебя, нам предстоит долгий разговор.
Родригес вопросительно на меня покосился, и только я хотела хоть что-то пояснить, как в холл вышел папа с книгой в руках. Оторвавшись от нее, он сам подошел и представился гостю.
― Позволь выразить тебе свое сочувствие в связи с тем, что тебе предстоит весь вечер общаться со старой грымзой, ― заметил отец и снова скрылся в библиотеке.
― Это кто тут старый? ― уперла руки в бока бабушка. ― Ты себя-то в зеркало видел, очкарик?!
Настя действительно, несмотря на то что была вдвое старше отца, выглядела намного младше. А дедушка, обхватив свою супругу за талию, только тихо посмеивался.
― Думаю, нам лучше пройти в гостиную… ― начала я, но меня снова прервали.
В холл выбежала детвора и при виде Калеба восторженно застыла. Оценив ситуацию, я решила, что с ними ему сейчас будет безопаснее, поэтому сделала ход конем.
― Дети, это Калеб и он владеет многими боевыми искусствами. Уверена, он не откажется с вами поиграть.
Гость удивленно посмотрел на меня, но буквально через секунду детвора облепила его и утащила в неизвестном направлении.
― Вера!
Посмотрев на бабушку, я удивленно приподняла брови.
― Как долго ты с ним знакома?
― Часов шесть. А что?
― Ты меня обманываешь!
― Нет, ― покачала я головой.
Пристально всмотревшись в мое лицо, Настя поджала губы и заметила:
― Правду говоришь. Странно.
― Это хорошо, что они поладили, им придется многое пережить вместе, ― заметил дедушка, увлекая Настю в сторону гостиной.
А я отправилась разыскивать Родригеса, чтобы не дать детям его замучить, и потом посвятила полвечера попыткам оградить его от своей семьи. В итоге, когда мы садились ужинать, Калеб посмотрел на меня через стол и в голове раздался его голос:
― Меня еще никто так самоотверженно не защищал. Я тронут.
Раздраженно выдохнув сквозь зубы, я вгрызлась в куриную ножку, гость же продолжал невозмутимо поглощать ту гору еды, что ему наложили, и никто бы не подумал, что мы с ним общаемся.
― Будешь смеяться надо мной, брошу тебя на произвол судьбы.
Поймав мой взгляд, Калеб совершенно серьезно ответил:
― Ты не сможешь, ты добрая.
― Думаешь, что знаешь меня?
― Конечно, за столько-то лет! А уж после сегодняшнего я обязан костьми лечь, но защитить тебя, пусть и ценою своей жизни!
― Насмешник.
Я с новой силой вгрызлась в курицу. И до кучи еще встретилась взглядом с бабушкой. В отличие от остальных членов семьи, что не спускали взгляда с Родригеса, бабушка, потягивая вино, рассматривала меня. Пристально, испытующе…
В голове мелькнула мысль:
― Почему ты никому не рассказал о том, что слышишь меня в голове?
― Потому же, почему и ты молчала. Когда посторонние узнают, что ты слышишь голоса, это может плохо закончиться.
― Бабушка что-то подозревает.
― Пусть. Пока ты не подтвердишь, это всего лишь догадки.
Эх, не знает он бабушку!
Ужин прошел вполне спокойно и мирно, что несказанно удивило меня. Что это с моими родными? Уж очень тихие сегодня все, кроме детей.
Ответ отыскался, когда бабушка поманила нас за собой в библиотеку. Там, разместившись в одном из кресел рядом с дедушкой, она пристально посмотрела на нас с Калебом, устроившихся на диване.
― Сейчас я сдам вам такие карты, которые вы должны будете держать очень близко к сердцу. Понятно?
Мы слаженно кивнули.
― С чего лучше начать?..
― Попробуй с начала, ― рассмеялся Редклиф.
Настя бросила на супруга недовольный взгляд и, вздохнув, заговорила.
― Лемнискату ― крупная экономическая организация. Она возникла еще в 631 году. В то время корпорация была единым целым и жила и работала как единый организм. Да, может не так отлажено, как сейчас, но все же словно семья…
Я с удивлением услышала сильную печаль в голосе Анастасии.
― Та Лемнискату, которую мы видим сейчас, появилась лишь в 1588. Наша цель ― помогать правительству делать общество стабильным, зажиточным и благополучным.
Дальше нить рассказа перехватил Фордайс.
― Влиятельные люди платят большие деньги, чтобы корпорация помогла им приумножить их состояние, а Лемнискату не только выполняет оплаченный клиентом заказ, она вплетает изменения в экономику подвластных ей территорий, делая ее сильнее и тем самым усиливая свое влияние. Но теперь каждый из филиалов старается только ради своей территории, в шестнадцатом веке началось соперничество из-за влияния.
― Теперь отдел аналитиков просчитывает, что и в какой отрасли надо поменять, чтобы добиться нужного заказчику результата, не принимая во внимание влияния временных изменений на другие территории. Для стопроцентного результата каждый филиал Лемнискату отбирает лучших специалистов, чтобы они помогли вырваться вперед и обойти другие филиалы. Мы больше не развиваемся, все силы брошены на соперничество, ― с горечью подвела итог бабушка.
― Но есть и еще одна точка преткновения, это творцы, ― добавил дед. ― Ведь именно мы, узнав конечную цель и что конкретно нужно сделать, прыгаем в прошлое и создаем новое будущее. А также можем изменить историю.
― Как это относится к тому, ради чего мы здесь собрались? ― удивился Калеб.
― Самым прямым образом. Один из филиалов корпорации ― самый отстающий ― в связи с отсутствием врагов решил наверстать упущенное. Как это сделать с выгодой для себя? И с выгодой не только в будущем, но и в настоящем?
― Они будут менять историю? ― в ужасе спросила я.
― Именно, ― подтвердил Фордайс. ― Каждый творец обязан помнить: пока человек не знает своей судьбы, он обязательно поступит так, как должен был поступить. Это закон времени. Но в нашем случае корпорация, имеющая отдел аналитиков, в состоянии изменить не только свое будущее, но и наше.
― Это значит… ― медленно начал Калеб.
― Сразу несколько вещей. Однозначно, это тщательно спланированная операция и вовлечены в нее не только творцы, но и сама верхушка Южного отделения Лемнискату. Я бы даже сказал, именно она все спланировала и организовала.
― Их план включает несколько этапов и, тем не менее, довольно прост. Их творцы меняют ключевые моменты прошлого, которые и позволили вырваться вперед Западному или Восточному филиалу, они отправятся в прошлое и изменят события в угоду себе. Это позволит в настоящем отбросить уже нас намного назад и даст им преимущество.
― Но есть одно «но»…
― Творцы! ― сверкнул глазами Калеб.
Я чувствовала, как он разгневан.
― Точно. Нужно убрать их в каждом филиале как можно больше и желательно, чтобы догадались об этом как можно позже. Отчасти им это удалось, и они могут приступать к выполнению плана по изменению прошлого, но им все еще нужно…
― Устранить творцов в настоящем, чтобы не помешали.
― Да. У наших филиалов нет иного выбора, кроме как заключить союз.
― Союз с целью уничтожить верхушку и творцов и разделить территорию между собой.
― Умный мальчик! Да, таков план в идеале. А пока хотя бы нужно остановить предателей и не дать им испоганить наше настоящее и прошлое. Для этого, как мне кажется, есть только один выход…
― Ловля на живца, ― закончила я за бабушку.
― Да. Поэтому пока у нас такое положение. Вы не рассказываете никому то, что сегодня услышали. Вообще. Главы сами расскажут участникам операции, что каждому из них нужно знать. В это время ложа аналитиков будет работать не покладая рук. У них много задач. Просчитать, где у наших корпораций слабые точки в прошлом, которые могут многое изменить, а значит нам придется отправиться туда. Более близкое к нам время возьмут на себя творцы второй и третьей степени. Вам же останется самый длинный промежуток.
― Если ты права и все окажется правдой, что мы должны будем сделать с творцами, если встретимся с ними там, где и предполагаем?
― Убить. И не если, а когда, Вера. Начни привыкать к этой мысли. Тебе убивать противников будет сложно из-за твоего дара, в этом тебе поможет Калеб.
― Не сомневайтесь.
― Так же вам придется выполнять задания, которые будут так или иначе выгодны обеим корпорациям и не выгодны Южному филиалу.
― Почему им нас просто не убить?
― Как повлияет смерть творца прошлых столетий, невозможно предсказать, они не рискнут. А относительно нас… Они так и поступят. Мы с твоим дедом останемся выполнять задания и решать насущные проблемы Лемнискату, пока вас будет бросать по всему миру. Нужно очень пристально следить как за окружением императора, так и за событиями в самой корпорации. Мы не можем знать все планы противника. Наши западные союзники будут делать то же самое.
― А что нам делать, когда мы будем возвращаться в свое время?
За чету Фордайсов ответил Калеб:
― Жить своей жизнью и делать вид, что ничего не происходит. Они будут ловить на живца.
― Стратег, ― похвалил дедушка.
― Не думала, что Лемнискату нами рискнет, ― удивилась я.
― Ей придется. В противном случае мы все умрем.
* * *
Калеб остался у нас ночевать, а утром мы вылетели в Цитадель. Первые задания у нас были в зоне Евразии. Из-за всего происходящего я сильно нервничала и лишилась уверенности в себе. Получится ли у нас осуществить задуманное? Ведь это такая ответственность.
Но, посмотрев на Калеба, невозмутимо сидящего рядом, я чувствовала, что могу свернуть горы. И новая мысль: сработаемся ли мы в паре? Ведь наверняка будут отправлять вместе, чтобы прикрывали друг друга.
― О чем думаешь?
Посмотрев на мужчину, я опустила взгляд на табло автопилота.
― А ты не можешь чувствовать меня?
― Неужели ты наконец-то созрела для того, чтобы поговорить о нашей особенности?
― Особенности? Пожалуй.
― Нет, я не могу тебя чувствовать. Я ощущаю все твои сильные эмоции и могу мысленно разговаривать. И опять же, не понимаю, чем этот разговор отличается от обычного мыслительного процесса. Словно я на уровне инстинктов переключаю волну. А как у тебя?
― Я ощущаю тебя так же, как и остальных творцов, не только сильные эмоции. До того, как мы встретились, вообще не предполагала, что ты живой человек. Я не понимаю, почему именно мы?
― Ты же все знаешь о творцах, ― заметил Калеб.
― Да. Но что касается нашей истории, у меня нет ответа. Есть ощущение, словно я что-то забыла и не могу вспомнить, но когда думаю об этом, мысль ускользает.
― Значит, ответ появится в свое время. Нет смысла сейчас забивать голову этой загадкой, жили же мы столько времени с этой особенностью и дальше проживем. А в некоторых моментах она может еще и пригодиться.
― Мне бы твою невозмутимость.
― Поверь мне, не надо. У меня всю жизнь из-за нее проблемы и недопонимание. Скажи лучше, скоро мы прилетим в вашу Цитадель?
― Вовремя спросил. Смотри, вот она.
Посреди реки на плоскогорье высился замок, который, казалось, состоит из множества крупных и мелких башенок, увенчанных каменными резными куполами, особенно прелестно смотрящимися на фоне белого снега.
Каждая башня была индивидуальна и в то же время не выбивалась из общего ансамбля. Их стены, словно вылепленные из песчаника и крупной гальки, были покрыты морозными узорами и инеем и напоминали круглые колонны ледяного замка. Под куполом каждую башню опоясывали балконы с резными арками и лепниной.
Казалось, что архитекторы и строители этого великолепия специально соединили здесь разные стили и направления ― величие Альгамбры и Софийского собора, красоту и четкость линий немецких замков и костелов и монументальность египетских храмов, таинственность и загадочность каждого из тех мест, где сосредоточены природные силы.
― Ну как?
― Очень величественно. Наша в архитектурном плане попроще будет, зато размерами побольше.
Я лишь показала Родригесу язык, заставив его рассмеяться.
В Цитадели вниманием Калеба и его спутников сразу завладел распорядитель, утащив их селиться, я же направилась в свою комнату. Впечатления от множества последних событий сейчас мелькали у меня в голове, не позволяя сосредоточиться на чем-то одном.
Едва я успела в комнате бросить вещи на пол, как открылась дверь и влетела Ева, один из творцов второй степени, входящая в мою команду.
― Признавайся, что у тебя с громилой?
Я удивленно на нее посмотрела.
― С кем?
― О! Не притворяйся, ― девушка уселась в кресло и посмотрела на меня горящими любопытство глазами. ― Когда ты с ним познакомилась? Вы же общаетесь друг с другом словно с пеленок вместе. У вас что-нибудь было?
Из всех знакомых мне творцов только Ева обладала невероятно живым и деятельным характером, а еще невероятной бесцеремонностью. Не будучи родственницей или подругой, ввалиться в мою спальню и расспрашивать про личную жизнь!
― Когда мы познакомились, ты знаешь, и между нами ничего нет, кроме деловых отношений.
И голоса в голове.
― Просто он наш потенциальный соперник, а ты с ним общаешься, словно вы закадычные друзья и ты во всем ему доверяешь.
Я резко повернулась к гостье.
― Они не наши противники, а наши союзники и никак иначе. Если хочешь сохранить свою жизнь, не забывай об этом. Ситуация слишком серьезная.
Другая бы на ее месте обиделась такой горячей отповеди, а Ева только вздохнула и поднялась.
― Да поняла я, поняла! Но ты все равно что-то недоговариваешь.
― Спешу тебя огорчить, творцы первой степени всегда много чего не договаривают.
― Тем интереснее, ― подмигнула она мне и вышла.
Я, присев на кровать, задумалась над словами Евы. Она ведь права, предполагая, что мы с Калебом ведем себя странно. Он же должен быть для меня незнакомым человеком, я не должна его знать, доверять, верить!
И, тем не менее, знаю и верю. Я чувствую себя с ним спокойно, в безопасности и цельной. Словно, когда мы вместе, это правильно.
Неужели со стороны я похожа на старую деву, что готова скулить по любой мужской особе, которой не повезло оказаться рядом, и придумывает себе романтические отношения, не существующие в действительности?
Хотя справедливости ради стоит заметить, Калеб не просто любая мужская особь. И я всегда любила крупных сильных мужчин.
Тряхнув головой и в сердцах стукнув кулаком по кровати, я отправилась в душ с твердым намерением выкинуть посторонние нелепые мысли из головы.
