Глава 11
Планы обороны, или Что случилось с кроманьонцами
Наступление красных захлебывалось на глазах. Они подняли в воздух оба имеющихся у них Б-52 с ядерными бомбами, но один в темпе окружила пятерка трехкрылых фоккеров образца тысяча девятьсот пятнадцатого года. Бомбер дымил, и его падение было делом ближайших секунд. Второй тянул над обширным густым лесом, но чаща кишела партизанами, уже задравшими в небо свои дробовики. И, значит, этого тоже скоро собьют.
На море дела обстояли ничуть не лучше. Линкор «Бисмарк» вел неравный бой с полутора десятками боевых плотов, закидывающих его камнями. Разумеется, с одним таким он справился бы играючи, пять скорее всего тоже осилил бы, но сейчас ему оставалось только героически потонуть.
На суше танки «Тигр» пытались прорваться сквозь плотную толпу дикарей с палицами, но безуспешно. Один танк уже забили насмерть, два других были повреждены процентов на восемьдесят, а дикарей еще оставалось не менее трех десятков.
Еще раз обозрев поле битвы и убедившись, что никаких резервов у красных вроде бы не осталось, я двинул вперед своего боевого пророка. Заорав что-то явно матерное на неизвестном языке, он устроил землетрясение прямо под крепостной стеной, преграждавшей моим войскам путь к вражеской столице, а потом пробудил вулкан немного сбоку от направления главного удара – чтобы обезопасить наступающие войска от нападения с фланга. Трубно взревев, пошли в атаку боевые слоны. Два пулеметных расчета, непонятно как сохранившиеся у красных, открыли было огонь, но были мгновенно перевербованы специально на подобный случай сопровождавшими армию пятью священниками. До полного поражения противника оставались считаные минуты.
– Сдаюсь, – расстроенно сказала Катя, закрывая свой ноутбук, – но это нечестно. Почему моих «боингов» смогли сбить какие-то этажерки? И уж тем более бородатые мужики в ватниках и с берданками. Кстати, что за странные корабли напали на мой линкор?
– Боевые плоты из позднего палеолита. Я их специально не апгрейдил, дешевле было просто наращивать количество. Собственно, из-за недооценки количественного фактора ты и проиграла. Ресурсов у нас было поровну, но ты их пустила исключительно в развитие, а я в основном в количество, развивая далеко не все технологии.
– В жизни все совсем не так!
– Разумеется, танк не забьешь дубинами и стратегический бомбардировщик не собьешь из дробовика. Однако в игре «Империи Земли» это можно. Но, между прочим, и в здешней жизни возможно что-то подобное. Наше технологическое преимущество над местными троглодитами огромно, но оно не помешает им тупо задавить нас количеством, если мы лопухнемся и допустим их сюда.
Как уже говорилось, дверь в двадцать первый век осталась на маленьком острове и была для нас закрыта по крайней мере до начала апреля, а если не рисковать, то до его конца. И значит, возможности заглянуть в Интернет у меня не имелось, полагаться можно было только на свою память. Кое-что она мне, конечно, подсказала, но далеко не все. Например, я помнил, что дешевый самолет стоит примерно как не очень дорогой автомобиль, но вот включались ли в число автомобилей «Жигули», уже забылось. Мотодельтаплан вроде должен быть немного дешевле самолета, но насколько именно, я тоже не помнил. Впрочем, особой роли это не играло. Наши с Катей финансовые возможности позволяли купить и то и другое, даже если считать недорогим автомобилем «гольф». Просто ни самолет, ни дельтаплан не решали проблемы целиком. А состояла эта проблема в необходимости с началом лета как-то отслеживать, что происходит в проливе между Родосом и материком. Потому как иначе однажды можно будет проснуться от воинственных воплей напавших на наш поселок троглодитов. То, что на самом деле они назывались кроманьонцами, дела не меняло.
Причем в смысле авиации нам еще повезло. Ведь если взять и случайным образом выбрать из всего населения России четырех человек, то какова вероятность, что хотя бы один из них будет иметь представление о пилотировании летательных аппаратов? Ноль целых сколько-то там сотых. А из нашей четверки как-то удовлетворяли этим условиям трое.
На первом месте, разумеется, пребывала Катя. Оказывается, в конце сороковых годов она поступила в аэроклуб, причем летать ей довелось не только на По-2, но и на Як-18 первых выпусков. Ее налет измерялся десятками часов. Если судить по роману Хейли «Взлетная полоса номер какой-то там», то подобных навыков хватит для пилотирования четырехмоторного межконтинентального лайнера.
Вторым был Паша. Чуть ли не половина его службы прошла на аэродромах, где, по его словам, ему неоднократно случалось сиживать за штурвалом Ан-2, причем иногда даже в воздухе.
Мои достижения были скромнее, но тоже отличны от нуля. Одно время я увлекался авиасимуляторами и, кроме того, пару раз летал на мотодельтаплане. Правда, пассажиром, но мне было отлично видно, что там делает пилот.
И только Ксения выпадала из общего ряда. Она не поднималась в воздух ни разу в жизни, даже пассажиром. Но, как уже описано выше, пилотов у нас хватало и без нее.
Впрочем, одно воздушное патрулирование проблемы не решало. Наиболее радикальным выходом было бы заминировать пролив, но пока я не очень представлял себе, как именно это сделать. Классические якорные мины не годились, потому как плот мог иметь осадку и меньше полуметра, то есть они должны быть установлены чуть ли не на поверхности, где их нетрудно увидеть. Да и сколько же мин потребуется для надежного закрытия пролива длиной почти в двадцать километров? Ведь троглодиты могут начать форсировать его и не в самом узком месте.
Поэтому я думал о более высокотехнологичных устройствах, которые должны метров за пятьдесят от проплывающего плота выпрыгивать из воды и взрываться на высоте примерно метра, разбрасывая в горизонтальной плоскости тысячи осколков. Кроме того, мины должны быть дистанционно отключаемыми. Эскизный проект такого изделия я уже составил, и теперь требовалось его радикально упростить, потому как больно уж сложным он у меня получился.
И наконец, вопреки опасениям Катя смогла довольно быстро объяснить Апе, что такое патрулирование побережья и зачем оно нужно. Неандерталка обещала, что с наступлением весны на это ответственное дело каждый день будут выходить по два охотника.
Вообще-то у Кати уже появились свои мысли по поводу обороны острова, не совпадающие с моими. Дело в том, что тех же уток Апа умела не только телепатически подманивать, но и отпугивать тоже. И микромамонтов тоже, но вот с пещерными медведями, леопардами и кроманьонцами ничего подобного не получалась. Неандерталка объясняла – это оттого, что они хищники. А их по определению невозможно понять, не говоря уж об управлении ими.
– Разве медведь – такой уж хищник? – удивился я. – Он, кажется, всеядный, вроде свиньи.
– Вот-вот, и мне тоже кажется, что дело тут не только в системе питания. Наверное, дело в агрессивности. С носорогами у наших друзей тоже ничего не выходит, а они, насколько я в курсе, чистые вегетарианцы. Дело, я так думаю, в отсутствии тренировки. Не больно-то потренируешься управлять каким-нибудь пещерным львом, например. Сожрет быстрее.
Мне показалось, что я понял, куда клонит любимая.
– Так ты предлагаешь как-то раздобыть кроманьонского ребенка и тренироваться на нем?
– Н-нет, о таком я не думала…
Катя явно была слегка растеряна.
– Наверное, может получиться, но мне пришло в голову другое. Следует поступить, как в кино.
Надо сказать, что зимние вечера мы часто коротали за просмотром фильмов. На специально захваченных из будущего флешках у меня их было десятка три, и в один из последних заходов в Москву я привез оттуда большой монитор.
– Тренироваться лучше всего на кошках, – продолжала любимая. – А что? Это хищник, хоть и мелкий. Иногда бывает довольно агрессивным. Но в то же время не опасен, и вообще на подсознательном уровне расположенный к человеку. Я одно время еще в Москве хотела завести кошку, да стало жалко животное. Что с ним будет, когда помру? Ну а теперь это в мои ближайшие планы не входит. Значит, внеси в тетрадку с заказами две… три… в общем, пяток котят. Трех кошечек и пару котов. Весить они все вместе будут немного, максимум два кило, а то и меньше. Сначала мы с Апой попробуем научиться мысленно общаться с ними, а там, чем черт не шутит, дело дойдет и до их более крупных родственников. Наверное, наша обороноспособность может сильно повыситься от присутствия нескольких ручных саблезубых тигров.
То, что идея про кошек пришла Кате в голову после просмотра «Операции Ы», сомнений не вызывало, мы этот фильм позавчера смотрели все вчетвером. А про тигров после чего? Насколько я помнил, «Полосатого рейса» в моей коллекции не было.
– Не волнуйся, до них дело если и дойдет, то не скоро, – успокоила меня Катя. – Но котят все-таки захвати в первый же заход.
Вообще-то меня, как и мою женщину, сильно интересовал вопрос – отчего неандертальцы проиграли битву за жизнь и были уничтожены в истории нашего мира? Раньше, во время редкого чтения научно-популярных статеек, все было вроде понятно – из-за глупости и неорганизованности. У них, мол, были слабее развиты те области мозга, которые отвечают за коллективизм. А объем мозга получился столь большим за счет развития участков, обеспечивающих эмоциональные порывы. Поэтому нет ничего удивительного, что легко возбудимые индивидуалисты в конце концов проиграли дисциплинированным коллективистам, несмотря на свое исходное преимущество в численности.
Так вот, видел я нечто другое. Во-первых, все наши неандертальцы были людьми очень спокойными. Во-вторых, дисциплинированными, вождь обладал вполне достаточной властью. А сам он всегда прислушивался к тому, что ему говорила Апа, так что и тут все было в порядке. В-третьих, у них четко работал принцип «один за всех и все за одного». Не бросили же они больного мальчика, когда еще можно было удрать от появившихся с востока врагов! В-четвертых, среди них встречались и довольно умные особи, уж во всяком случае не глупее, чем среднестатистические москвичи. Так, один из сыновей Апы – не тот, что поначалу испугался нас, приняв за кроманьонцев, а который потоньше, – быстро научился играть в шахматы. И Паша утверждал, что у него очень неплохо получается, хотя поначалу он не мог нормально брать маленькие фигурки своими толстыми и короткими пальцами. Может, причина именно здесь? Руки наших здешних приятелей оказались очень плохо приспособленными для выполнения тонких работ. Причем явно имела место положительная обратная связь. Такими пальцами трудно было изобразить что-то мелкое и изящное. Поэтому никто и не изображал, в результате чего пальцы грубели еще больше. Например, все наши попытки научить хоть кого-нибудь рисовать пока терпели неудачу. Неандертальцы просто ломали и карандаши, и фломастеры. В моем блокноте, куда записывалось, что необходимо притащить из будущего сразу после окончания периода зимней изоляции, давно значились антивандальные письменные принадлежности.
Однако в качестве причины проигрыша это, с моей точки зрения, как-то не очень годилось. Какая разница, насколько аккуратно обработаны каменные наконечники копий, которые противники кидают друг в друга? Здесь тщательно зашлифованные изделия кроманьонцев не имеют никаких преимуществ перед грубо, в десяток ударов вырубленными треугольниками неандертальцев. Хотя Ксения считала, что дело именно в этом, и сейчас Паша по ее подсказкам мастерил игрушки, долженствующие хотя бы в следующих поколениях как-то исправить сложившееся положение вещей.
Павел же считал, что причиной всему является строение языка и глотки аборигенов. Действительно, говорили наши здешние друзья довольно своеобразно. Из гласных у них нормально получались только «А», «У», «О» и «Ы», а из согласных – в основном глухие и шипящие. Вот Паша и родил теорию, согласно которой бедность воспроизводимых звуков ведет к бедности и архаичности языка, а это, в свою очередь, резко тормозит развитие его носителей. Правда, и эта гипотеза меня как-то не убеждала. Да, для постройки атомного авианосца язык неандертальцев явно беден. Но для обеспечения всех текущих потребностей его более чем достаточно. Опять же, что мы видим в будущем? Весьма архаичный и не очень логично построенный язык не помешал англичанам подчинить себе полмира.
У Кати тоже явно имелись какие-то предположения относительно сложившейся ситуации, однако она ими пока не делилась даже со мной. Но, как все мы, явно искала выход, отчего, наверное, и решила заняться невербальной дрессировкой кошек. Хотя во время очередной метели, когда мы вынуждены были два дня подряд сидеть дома, почти не выходя на улицу, она мне рассказала кое-что интересное.
– Кроманьонцы вообще-то появились хоть и позже неандертальцев, но довольно давно, – начала любимая. – По наиболее правдоподобным теориям, где-то порядка трехсот тысяч лет назад. И сразу попытались устроить экспансию из своей родной Африки в Евразию, но поначалу у них ничего не получалось. Коренные европейцы, то есть неандертальцы, стояли насмерть, успешно отражая все атаки пришельцев. Так продолжалось больше двухсот тысяч лет, а потом на Суматре произошло извержение супервулкана Тоба. Как, ты не знаешь, что такое супервулканы? Даже я была в курсе еще до встречи с тобой. Весь двенадцатый год по Интернету кочевали панические статьи о скором взрыве Йеллоустона! В общем, это вот что. Во многих местах раскаленная магма подходит довольно близко к поверхности земли – иногда даже меньше чем на десять километров. Там образуются окруженные твердыми породами области расплава, находящиеся под очень высоким давлением. В большинстве случаев имеются каналы, по которым расплавленная магма, если проплавит совсем тонкую затычку у поверхности, может вырваться наружу. То есть если принять аналогию подземного тела вулкана с паровым котлом, то обычное извержение – это срабатывание его предохранительного клапана. Но такую деталь имеют не все подземные емкости. И, раз нет предохранительного клапана или он обладает недостаточной пропускной способностью, может рвануть сам котел – это и будет извержение супервулкана. Именно такой взорвался на Суматре. И разразилась катастрофа планетарного масштаба.
Всю Индонезию сожгло пирокластическими волнами, но это были еще цветочки. Четверть Азии оказалась засыпана вулканическим пеплом, под которым погибло почти все живое. А потом по всей земле начали выпадать ядовитые кислотные дожди. Полностью вымерли многие виды животных и растений. Довершило же картину глобальное похолодание из-за того, что частицы пепла резко ослабили солнечные лучи. Среднегодовая температура упала на десять, а по некоторым данным – и вовсе на двадцать градусов. Снег в Африке стал обычным явлением, и это продолжалось не меньше трех лет подряд.
Неандертальцам, конечно, пришлось туго, но они, хоть и с потерями, все же пережили тяжелые времена. Все-таки эти люди были привычны к морозам, хоть и не таким свирепым. Опять же им кроме привычки наверняка помогла густая шерсть. А безволосые и выросшие в теплом климате кроманьонцы вымерли почти полностью. Некоторые исследователи считают, что чисто случайно смогли выжить несколько человек, и все.
Кроманьонцам потребовалось двадцать тысяч лет, чтобы восстановить первоначальную численность и возобновить попытки завоевания Европы. Но теперь, судя по результатам, это были какие-то совсем другие люди, несмотря на то что анатомически они остались теми же самыми. Неандертальцы сразу начали терпеть поражение за поражением, и для их полного уничтожения хватило всего пяти тысяч лет. Но что именно случилось с кроманьонцами в результате извержения, я пока понять не могу.
