Упражнения для голоса. Обзор

1. Прочитайте вслух стихотворение Роберта Саути «Лодорский водопад» («The Cataract of Lodore»), обращая особое внимание на четыре момента:

а) убедитесь, что дыхание диафрагмальное;

б) постарайтесь, чтобы запас воздуха в легких служил пружиной, выталкивающей слова и придающей им силу;

в) раскройте и расслабьте гортань;

г) используйте носовой резонанс (глава тринадцатая).

 

Кипя,

Шипя,

Журча,

Ворча,

Струясь,

Крутясь,

Сливаясь,

Вздымаясь,

Вздуваясь,

Мелькая, шурша,

Резвясь и спеша,

Скользя, обнимаясь,

Делясь и встречаясь,

Ласкаясь, бунтуя, летя,

Играя, дробясь, шелестя,

Блистая, взлетая, шатаясь,

Сплетаясь, звеня, клокоча,

Морщинясь, волнуясь, катаясь,

Бросаясь, меняясь, воркуя, шумя,

Взметаясь и пенясь, ликуя, гремя,

Дрожа, разливаясь, смеясь и болтая,

Катясь, извиваясь, стремясь, вырастая,

Вперед и вперед убегая в свободном задоре –

Так падают бурные воды в сверкающем,

быстром Лодоре!»

 

2. Прочитайте следующие стихи вслух фальцетом для развития яркости голоса (глава седьмая).

 

Всего ценнее – быть, а не казаться

И каждый день за совесть, не за страх

Хоть мелочь сделать наяву стараться,

А не великие дела в мечтах.

Пусть кто-то ваш поступок не оценит,

Не будет благодарности в ответ,

Но доброту ничто нам не заменит,

И этой истины священней нет.

 

3. Теперь прочитайте эти стихи вслух, особое внимание обращая на работу кончика языка. Он должен упруго касаться нёба. Это придаст вашей речи живость и необходимый темп (глава шестая).

4. Пропойте с закрытым ртом свою любимую песню (глава одиннадцатая). Ощутите резонанс в темени, затылке, груди, носовых и ротовых пазухах. Во время пения почувствуйте в области головы приятную прохладу – такую же, которая возникает, когда вы вдыхаете свежий воздух.

5. Прочтите стихотворение Роберта Луиса Стивенсона «Бродяга» («The Vagabond») с тем же оттенком радости в голосе, которая жила в груди поэта, когда он писал эти строки. Как уже говорилось в главе седьмой, чтение оптимистичных и радостных стихов является одним из лучших методов развития яркого и привлекательного голоса.

 

Вот как жить хотел бы я,

Нужно мне немного:

Свод небес, да шум ручья,

Да еще дорога.

Спать на листьях, есть и пить,

Хлеб макая в реки, –

Вот какою жизнью жить

Я хочу вовеки.

Смерть когда-нибудь придет,

А пока живется –

Пусть кругом земля цветет,

Пусть дорога вьется!

Дружба – прочь, любовь – долой,

Нужно мне немного:

Небеса над головой,

А внизу дорога.

Холод осени жесток,

Но, не унывая,

Вижу: чистит коготок

Птичка голубая.

Как я первый снег люблю

И костер на камне!

Осень я не уступлю,

И зима нужна мне.

Смерть когда-нибудь придет,

А пока живется –

Пусть кругом земля цветет,

Пусть дорога вьется!

Дружба– прочь, любовь– долой,

Нужно мне немного:

Небеса над головой,

А внизу дорога…

 

В заключение хотелось бы предупредить, что, выполняя упражнения лишь от случая к случаю, вы не достигнете желаемого результата. Практиковаться надо ежедневно. Ведь для того, чтобы что-то получить, сначала надо что-то вложить.

Приложение

Предисловие к приложению

Дейл Карнеги включил помещенные здесь очерки и статьи в оригинальное издание своей книги, поскольку они хоть и не связаны с публичными выступлениями напрямую, но несут в себе мощный позитивный заряд, способный вдохновить ораторов.

Эти материалы были написаны в конце XIX века и приводятся здесь с сохранением стиля, языка и культуры той эпохи.

Акры алмазов

Ни одна другая лекция не читалась перед публикой так часто, как «Акры алмазов». Даже если бы кому-то и удалось выступать с одной и той же речью каждый вечер на протяжении пятнадцати лет, он не смог бы побить рекорд доктора Конуэлла. Известный проповедник из Филадельфии провозгласил с трибуны заложенную в этой лекции философию не менее пяти тысяч семисот раз. Если бы доходы от данного выступления были положены в банк под проценты, то их сумма на сегодняшний день превысила бы восемь миллионов долларов. С такими деньгами лектор, который в юности с огромным трудом сумел наскрести деньги на собственное обучение, сегодня мог бы помочь окончить колледж трем тысячам человек.

В 1870 году наш путь пролегал вниз по течению Тигра. В Багдаде мы наняли проводника, чтобы он показал нам Персеполь, Ниневию и Вавилон, а также древние земли Ассирии вплоть до Аравийского залива. Он был хорошо знаком с местностью и к тому же принадлежал к той породе проводников, которые любят развлекать нанявших их людей. В этом отношении он походил на цирюльника, который рассказывает за работой множество историй, чтобы отвлечь ваше внимание от острой бритвы, которой он скоблит вам щеки. Он был настолько разговорчив, что я устал от его историй, пропускал их мимо ушей и демонстративно глядел в сторону, когда он принимался за очередной рассказ. Обычно это приводило его в недоброе расположение духа. Помнится, как-то раз вечером он вдруг сорвал с головы свою турецкую феску и начал размахивать ею. Я не совсем понял этот жест и постарался отвести глаза в сторону из опасения стать жертвой очередного словоизлияния с его стороны. И все же наши глаза на какое-то мгновение встретились, и он тут же выпалил: «Я хочу рассказать вам историю, которую обычно приберегаю для своих лучших друзей!» Раз уж он зачислил меня в свои лучшие друзья, мне пришлось его выслушать, и я об этом не жалею.

Он рассказал, что давным-давно неподалеку от Инда жил один богатый перс по имени аль-Хафед. У него было огромное поместье с оранжереями, пшеничными полями и садами. Он был вполне доволен жизнью. Как-то раз в дом богатого перса забрел буддийский священник. Сидя у очага, он рассказывал аль-Хафеду, как устроен наш мир. По его словам выходило, что в давние времена весь мир состоял лишь из одного тумана (и это научный факт), но затем Всевышний направил свой перст на туман, и тот начал вращаться вокруг него, все быстрее и быстрее, пока не сгустился в огненный шар. Это вращение передалось всей Вселенной, вовлекая в себя все другие космические туманности, которые превратились в воду и выпали на раскаленную поверхность шара, охладив его и образовав твердую корку. Внутренний огонь прорывался через остывающую корку, образовывая горы, холмы и долины нашего нынешнего мира. Если эта клокочущая масса вырывалась и застывала слишком быстро, то получался гранит, если застывание шло медленнее – то серебро, еще медленнее – золото, а вслед за золотом шли алмазы. Старый священник сказал: «Алмаз – это застывшая капля солнечного света».

И это тоже научная истина. Вы все знаете, что алмаз – это чистый углерод, то есть, фактически, накопленный солнечный свет. И он сказал еще одну вещь, которой я никогда не забуду. Он заявил, что алмаз – это последнее и высшее творение Бога среди минералов, так же как женщина – последнее и высшее творение из всех живых существ. Я полагаю, в этом и кроется причина того, что эти два творения Всевышнего испытывают друг к другу привязанность. И еще старый священник рассказал аль-Хафеду, что, если бы у того была пригоршня алмазов, он мог бы купить целую страну, а имея алмазную шахту, мог бы посадить своих детей на троны всех стран мира. Аль-Хафед выслушал этот рассказ и лег в тот вечер спать бедным человеком. Не потому, что он чего-то лишился, а потому, что в нем проснулась неудовлетворенность. Он сказал себе: «Я хочу алмазную шахту». Всю ночь он не мог сомкнуть глаз, а рано поутру послал за священником. Я по собственному опыту знаю, что, когда священника будят ни свет ни заря, его это обычно раздражает. Вырвав его из объятий сна, аль-Хафед попросил:

– Скажи, где мне найти алмазы?

– Алмазы? – переспросил священник. – А зачем они тебе нужны?

– Я хочу быть сказочно богатым, – ответил аль-Хафед, – но не знаю, с чего начать поиски.

– Хорошо, – сказал священник. – Если ты найдешь реку, текущую по белому песку среди высоких гор, то в этих песках отыщешь и алмазы.

– А такая река действительно есть?

– Их много, надо только пойти и отыскать их.

– Я найду, – сказал аль-Хафед.

Он продал свое поместье, собрал все деньги, оставил семью на попечение соседей и отправился на поиски алмазов. Начал он их, на мой взгляд, в правильном месте, в отрогах Лунных гор. Затем перебрался в Палестину, потом в Европу и к тому моменту, когда деньги уже закончились, оказался в драных лохмотьях на берегу Барселонской гавани в Испании. К его ногам подкатилась волна прибоя, прошедшая через Геркулесовы столбы, и бедный, страдающий человек не смог побороть в себе ужасного искушения броситься в воду. Он исчез в пене прибоя, и больше его никто не видел.

Когда проводник закончил эту печальную историю, он остановил верблюда, на котором я ехал, и начал поправлять упряжь и тюки, а я тем временем думал про себя: «Почему же он приберегает эту историю для лучших друзей?» В его рассказе, похоже, не было ни начала, ни середины, ни конца – ничего. Это была, пожалуй, первая из услышанных мною легенд, в которых герой погибал уже в первой главе. Рассказ еще только начался, а герой был уже мертв. Покончив с упряжью и вновь взяв под уздцы моего верблюда, проводник продолжил свою историю. Наследник аль-Хафеда, поведал он мне, пошел как-то в сад напоить верблюда, и, когда верблюд склонил свою морду к чистым водам протекавшего через сад ручья, он заметил блик света, игравший всеми цветами радуги. Он захватил этот любопытный камушек с собой и положил его рядом с очагом в доме, а потом пошел по своим делам, совершенно позабыв о нем. Спустя несколько дней объявился все тот же старый священник, рассказывавший в свое время аль-Хафеду о происхождении алмазов. Когда он заметил блики света рядом с очагом, то в волнении воскликнул:

– Это же алмаз! Неужели аль-Хафед вернулся?

– Да нет, аль-Хафед пропал, а это вовсе не алмаз. Это обычный камень, мы нашли его прямо здесь, в саду.

– Но я вполне могу отличить алмаз от обычного камня, – заверил его священник. – Это действительно алмаз!

Они вместе бросились в сад, принялись перекапывать руками белый песок и нашли еще несколько драгоценных камней, более красивых и ценных, чем первый. Так, по словам проводника, были открыты алмазные россыпи Голконды – первое в истории человечества богатое месторождение алмазов, превосходившее по своей значимости то, которое впоследствии было обнаружено в Кимберли. Оттуда происходят и Большой бриллиант «Кохинор» в английской короне, и величайший в мире бриллиант в короне российских царей, который, как я всегда надеялся, будет продан, чтобы обеспечить мир с Японией. Закончив историю, проводник вновь сорвал феску с головы и начал размахивать ею, чтобы привлечь мое внимание к морали. У всех этих арабских проводников любой рассказ заканчивается моралью, хотя сами по себе их истории высокой моралью не отличаются. Если бы аль-Хафед остался дома, сказал он, и покопался в своем собственном саду вместо того, чтобы испытывать нищету, голод, унижения и смерть в чужой стране, у него были бы целые «акры алмазов». Да, именно так, потому что, как оказалось впоследствии, стоило только копнуть – и на свет являлись алмазы, достойные украшать короны царей. Лишь выслушав мораль, я понял, почему эта история предназначалась только для «лучших друзей», но не сказал ему об этом. Я не хотел показывать этому старому арабу, что понял смысл его легенды. Он-то пытался намекнуть мне, как это делают хитрые судейские стряпчие, не умеющие выражаться без обиняков, что мне вместо путешествия по Тигру следовало бы оставаться дома, в Америке. Я решил сделать вид, что не понял намека.

В ответ я рассказал ему историю, которая всплыла у меня в памяти под влиянием его рассказа. Это была история об одном владельце ранчо в Калифорнии в 1847 году. Он прочел в газетах, что в Южной Калифорнии обнаружено золото, поэтому продал свое ранчо полковнику Саттеру и отправился на поиски золота. Полковник Саттер заложил на берегу речушки, протекавшей через территорию ранчо, мельницу. Как-то раз его маленькая дочка принесла домой пригоршню сырого песку с берега и положила его к камину просушить. Когда она пересыпала сухой песок между пальчиками, один из гостей полковника заметил в свете огня блестящие искорки. Это и было то самое золото, на поиски которого отправился прежний владелец ранчо. Спустя два года я упомянул об этой истории в одной из своих лекций, которую как раз читал в городке, находившемся неподалеку от того ранчо, и слушатели рассказали мне, что шахта все еще дает золото и ее владелец на протяжении всех этих последних лет получает доход в размере двадцати долларов в минуту. Что ж, ему можно только позавидовать.

Но самую лучшую иллюстрацию этой мысли мне удалось отыскать в Пенсильвании. Там жил один фермер, который поступил со своей фермой точно так же, как сделал бы и я, если бы у меня была ферма в Пенсильвании, – он ее продал. Но перед продажей позаботился о том, чтобы обеспечить себе надежное место работы, и решил обратиться к своему кузену в Канаде, который нашел там первое месторождение нефти. Как видите, этот фермер был неглупым человеком. Он не стал продавать ферму, пока не подыскал себе другого занятия. Ведь трудно найти большего глупца, чем человек, который увольняется с одной работы, прежде чем подыщет себе другую. Позволю себе заметить, что в данном случае я говорю только о смене рода деятельности, а не жен. Итак, этот человек не хотел расставаться со своей фермой, пока не найдет себе другого занятия. Он написал кузену в Канаду, но тот ответил, что не может нанимать на работу человека, который ничего не смыслит в нефтяном бизнесе. «Ну что ж, я разберусь и с этим», – решил наш фермер и засел за учебники. Он начал чуть ли не с сотворения мира, изучая древние растения, остатки которых впоследствии превратились в нефть. В конечном итоге он узнал о нефти все. После этого он вновь написал кузену письмо: «Теперь я разбираюсь в нефтяном бизнесе». «Ну тогда приезжай», – ответил кузен.

Согласно официальным записям, этот человек продал свою ферму ровным счетом за восемьсот тридцать три доллара. Он вряд ли успел далеко отъехать от своей фермы, когда ее новый владелец задался вопросом, как организовать водопой для скота. Осматривая свои новые владения, он обнаружил, что прежний хозяин с головой подошел к этому делу. Через земли фермы протекал ручеек, сбегавший с окрестных холмов, и прежний владелец установил доску под углом к потоку, чтобы она опускалась на несколько сантиметров ниже уровня воды и отводила к противоположному берегу противную на вид и дурно пахнущую черную пену, мешавшую скоту пить. Таким образом, фермер, отправившийся в Канаду, на протяжении двадцати трех лет боролся с потоком нефти, стоимость которой геологи штата Пенсильвания оценили в 1870 году в сто миллионов долларов. Теперь на месте той фермы стоит город Тайтесвилл, а фермер, от корки до корки выучивший все про нефть, продал ее за восемьсот тридцать три доллара. Какая нелепость!

А вот еще один пример, обнаруженный, к моему величайшему сожалению, в Массачусетсе, моем родном штате. Молодой человек, о котором пойдет речь, отправился на учебу и поступил в Йельский университет, где изучал горное дело. На последнем курсе ему платили по пятнадцать долларов в неделю за то, что он в свободное от учебы время подтягивал отстающих студентов. Когда он окончил университет, ему предложили остаться там в качестве преподавателя и повысили оплату с пятнадцати до сорока пяти долларов. Однако он отправился прямиком домой и сказал матери:

– Мама, я не собираюсь работать за сорок пять долларов в неделю. Что такое сорок пять долларов для человека с такими мозгами, как мои? Давай поедем в Калифорнию, застолбим себе золотоносный участок и разбогатеем.

– Нет, – ответила мать. – Быть счастливым ничуть не хуже, чем быть богатым.

Но поскольку он был у нее единственным сыном – а такие всегда добиваются, чего хотят, – они распродали весь свой скарб в Массачусетсе и переехали в Висконсин, где он поступил на работу в крупную горнодобывающую компанию все за те же самые пятнадцать долларов в неделю и вскоре совсем потерялся из виду в толпе других служащих. Поговаривали, что ему была обещана доля от прибылей за каждое месторождение, которое он откроет для компании. Но не думаю, что ему что-то удалось открыть. Во всяком случае, я об этом ничего не слышал. Я знаю лишь одно: едва только он отъехал от своего дома, как новый владелец фермы пошел на участок копать картошку. А поскольку он захватил с собой для этого большую корзину, то обнаружил, что она с трудом проходит через проход в каменной стене, огораживавшей участок. Он попытался поставить корзину на землю и протащить ее внизу, где проход был чуть шире. Надо вам сказать, что фермы в Массачусетсе обычно огораживаются стенками из камней, собранных на полях, и проходы в них делаются как можно уже, потому что в противном случае некуда было бы складывать лишние камни. Протискивая корзину в узкий лаз, фермер заметил в одном из камней, лежавших рядом с проходом, самородок серебра размером примерно восемь на восемь дюймов. Именно на этом камне сидел, подписывая сделку о продаже фермы, неудавшийся профессор минералогии, который не хотел работать за сорок пять долларов в неделю. Он здесь родился и вырос, он проходил мимо этого куска серебра каждый день, и тот, казалось, кричал ему: «Да подойди же, здесь лежат сто тысяч долларов. Наклонись и возьми их!» Но он их так и не взял. Он был уверен, что в этих краях серебра быть не может. Где угодно, но только не здесь – ведь он же был знаток минералогии.

Я мог бы весь вечер рассказывать вам о подобных конфузах, которые случаются даже с профессорами. Но я очень живо представляю себе того человека в Висконсине, как он сидит у огня и говорит своим друзьям:

– А вы слышали про этого Конуэлла, который живет в Филадельфии?

– Да, слышали.

– А знаете Джонса, который живет в этом городе?

– И его тоже знаем.

И тут он сквозь душащий его смех говорит:

– А ведь они тоже в точности такие же лопухи, как и я.

И это уже не смешно, потому что он прав. Все мы допускаем подобные ошибки.

Девяносто из каждых ста человек, сидящих в этом зале, сегодня допустили такую же ошибку. Я утверждаю, что человек должен быть богатым. Он не имеет права на бедность. Жить в Филадельфии и не разбогатеть – это верх невезения. Филадельфия предоставляет нам богатейшие возможности. Вы обязаны быть богатыми. Однако люди с определенными религиозными предрассудками спрашивают меня: «Как же вы можете тратить свое время, убеждая молодых людей, что они должны идти на поводу у духа коммерции и зарабатывать себе эти доллары и центы?»

Должен вам заявить: да, вы должны богатеть. Разумеется, и вы, и я знаем, что есть вещи более ценные, чем деньги. Стоя в невыразимой тоске у могилы, на которую падают осенние листья, я прекрасно знаю, что есть в мире вещи более возвышенные и достойные, чем деньги. Любой человек, прошедший через страдания, знает, что есть нечто более святое и праведное, чем золото. И все же каждый, имеющий здравый смысл, понимает, что любая из этих вещей посредством денег становится еще более величественной и возвышенной. Деньги – это сила. Нет ничего выше любви в этом Божьем мире, но блажен тот любящий, у которого достаточно денег. Деньги – это великая сила. Если человек говорит: «Мне не нужны деньги», то это равносильно утверждению: «Я не желаю добра своим ближним». Такие высказывания попросту абсурдны. Жизнь прекрасна, и вы должны посвящать время тому, чтобы зарабатывать деньги ради той силы, которая заключена в них. И все же религиозные предрассудки настолько сильны, что кое-кто полагает, будто бедность – это доблесть. Я смотрю в лица людей, придерживающихся подобных взглядов, и слышу, как какой-то мужчина говорит на молитвенном собрании, что он благодарен Богу за свою бедность. Но я тут же представляю себе, что ответила бы на такое высказывание его жена, которой приходится брать стирку на дом, чтобы кормить этого мужчину, сидящего и покуривающего трубку в тишине своей веранды. Я не желаю знать этих бедных святош. Если человек имеет все возможности, чтобы быть богатым, но прозябает в нищете, то это значит, что он что-то делает неправильно. Проявляя безразличие к ближним, он предает сам себя. Мы обязаны богатеть всеми возможными достойными христианскими способами. А эти способы – единственные, которые могут быстро привести нас к богатству.

Я помню, как несколько лет назад ко мне в кабинет вошел один молодой студент-богослов и заявил, что чувствует потребность «наставить меня на путь истинный». Я поинтересовался, что же стряслось, и он ответил мне: «Я ощущаю свой долг в том, чтобы сказать вам, сэр, что Священное Писание объявляет деньги корнем всех зол». Я спросил, откуда он это взял, и он ответил, что нашел это в Библии. У меня возникло подозрение, что он, вероятно, написал какую-то новую Библию, но студент уверенно заявлял, что эти слова содержатся в старой Библии.

– Хорошо, – сказал я ему. – Если эти слова и есть в моей Библии, то мне они никогда не попадались. Не будете ли вы так добры показать их мне?

Он вышел из кабинета, но вскоре вновь появился на пороге с раскрытой Библией в руках и с выражением фанатичной гордости сектанта на лице, вся суть жизни которого состоит в ложном толковании Священного Писания. Положив книгу передо мной на стол, он указал пальцем на страницу и ехидным голосом произнес:

– Вот. Можете сами прочитать.

– Молодой человек, – сказал я ему, – когда вы повзрослеете, то поймете, что нельзя верить человеку другого вероисповедания, читающему вам Библию. В данном случае вы, очевидно, принадлежите к другой вере, поэтому прочтите мне это место сами.

Ему ничего не оставалось, как взять книгу в руки и процитировать: «Корень всех зол есть сребролюбие». Истинно так. Эта величайшая из книг основана на любви и уважении к людям, поэтому вы можете смело положиться на ее слова. Процитировав это выражение, он был прав: «Корень всех зол есть сребролюбие». Речь идет об обожествлении средств, а не целей, хоть и невозможно достичь целей, не имея для этого средств. Корнем всех зол деньги становятся, когда человек делает из них идола вместо того, чтобы думать о целях, на которые их следует употребить. Подумайте сами, что вы могли бы сделать для своей жены, для детей, для своего дома и города, если бы у вас были деньги и возможность свободно ими распоряжаться. И тем не менее находятся люди, заявляющие, что недостойно тратить время на собственное обогащение. Это попросту нелогично. Мы должны быть богатыми, потому что в деньгах сила. Однако если я утверждаю, что человек должен стремиться к богатству, то обязан сказать и о том, какими путями оно достигается. Мы предвзято относимся к богатым людям из-за той лжи, которая распространяется вокруг их имен. Слишком многие верят тем слухам, которые ходят о Рокфеллере и его двухстах миллионах долларов. Об этом человеке создается совершенно неверное представление. В наши дни, когда газеты стараются повысить свой тираж только за счет опубликования сенсаций, трудно отличать правду от вымысла! Ложь, которую они распространяют о богатых людях, поистине чудовищна, и лучше всего это можно проиллюстрировать на примере того, что они в настоящее время пишут о Филадельфии. Как-то недавно ко мне зашел один молодой человек и спросил: «Если вы утверждаете, что Рокфеллер – хороший человек, то почему же тогда все так настроены против него?» Только потому, что он стоит выше нас. Именно в этом все дело. Почему завистливый мир так резко нападает на мистера Карнеги? Потому, что он имеет больше, чем мы. Если человек знает больше, чем я, у меня возникает непроизвольное желание подвергнуть сомнению его ученость. Если человек собирает на свои проповеди тысячи человек, а в моей церкви собирается всего пятнадцать прихожан, да и те спят на ходу, разве у меня не возникнет желание выступить против него с критикой? Мы всегда поступаем так по отношению к человеку, который в чем-то лучше нас. Почему у него сто миллионов долларов, а у меня только пятьдесят центов? Просто каждый имеет столько, сколько он стоит. Один из самых богатых людей мира зашел как-то ко мне домой и, сидя у меня в гостиной, спросил:

– Вы читали всю ту ложь, которую пишут в газетах о моей семье?

– Конечно, и с самого начала знал, что это ложь.

– Но почему они так поступают со мной?

– Хорошо, – предложил я ему. – Выпишите мне чек на сто миллионов, и вместе с деньгами ко мне перейдут все слухи и сплетни.

– Ну ладно, – сказал он. – Не будем обращать внимания на то, что пишут в газетах обо мне и моей семье. Но, Конуэлл, скажите мне честно, что думают обо мне люди?

– Если честно, то они считают, что вы самый отъявленный злодей, которого только порождала наша земля.

– И что же мне теперь делать?

Ничего тут не поделаешь. И тем не менее я знаю, что это одна из самых чистых христианских душ, с которыми мне только приходилось встречаться. Если у вас есть сто миллионов, то вокруг вас неизбежно будут рождаться слухи и вам придется с этим жить. Вы можете измерять степень своего успеха по тому, распространяют ли о вас ложь. Я утверждаю, что вы обязаны быть богатым. Но время от времени ко мне приходят молодые люди, которые заявляют:

– Я хотел бы заняться бизнесом, но не могу.

– Почему?

– Потому, что у меня нет начального капитала. Нет начального капитала! Подумать только! Молодой человек, вы живете в Филадельфии. Взгляните на целые поколения богатых людей, каждый из которых начинал с бедности. И после этого вам нужен начальный капитал? Да вам просто повезло, что у вас нет этого капитала. Вы должны радоваться. Я всегда с сожалением отношусь к богатым сынкам. Они находятся в крайне сложном положении. Они достойны жалости. Сыну богатого человека не дано испытать самых больших радостей в человеческой жизни. Он на это просто не способен. Статистика показывает, что никто из детей семнадцати самых богатых людей в Массачусетсе не умер богатым. Они выросли в роскоши, но умерли в нищете. Даже если такой отпрыск богатого человека и сумеет сохранить отцовские деньги, то ему не дано познать радостей жизни.

Упомянутый уже молодой богослов попросил меня назвать самый счастливый момент в жизни человека. Я долго размышлял над этим и пришел к убеждению, что самое большое счастье – это когда молодой человек впервые подводит невесту к порогу дома, который он купил на самостоятельно заработанные деньги, и говорит ей: «Любимая, я сам построил этот дом. Он принадлежит мне до последнего гвоздя, и я хочу разделить его с тобой». Это самый великий момент, который только может испытать человек. Но сыну богатого человека этого не дано. Он может жить в роскошном доме, но, проходя по комнатам, будет каждый раз вспоминать: «Это мне дала мама, и это тоже, и это тоже…» В конце концов его жена решит, что ей лучше было бы выйти замуж за маму. Мне жалко этих богатых сынков. Я жалею их до тех пор, пока они не дойдут в своем пижонстве до такой стадии, что уже вообще не смогут палец о палец ударить. Вам не доводилось наблюдать таких заблудших агнцев в Атлантик-Сити? Я видел одно такое чучело, и мне никогда не забыть этого зрелища. Я тогда читал лекции на Ниагарском водопаде. После одной из них я вернулся в отель и, подойдя к стойке портье, увидел там сынка одного миллионера из Нью-Йорка. Это был неописуемый образчик человеческого ничтожества. Под мышкой у него была трость с золотым набалдашником, содержимого в котором было явно больше, чем в его голове. Боюсь, что мне не удастся описать этого молодого человека, как бы я ни старался. Упомяну лишь, что на нем были очки, сквозь которые ничего не было видно, шикарные кожаные туфли, в которых невозможно было ходить, и брюки, в которых невозможно было сидеть. В своем одеянии он походил на кузнечика. Этот сверчок подошел к стойке одновременно со мной. Он поправил на переносице очки, сквозь которые все равно ничего не видел, и прошепелявил: «Сэр, будьте так любезны, дайте мне бумагу и конверт». Клерк бросил на него оценивающий взгляд, выдвинул ящик стола, достал оттуда несколько конвертов и листов бумаги, положил их на стойку и вернулся к своим записям. Видели бы вы этого хлыща, когда он увидел перед собой бумагу и конверты. Ведь он привык, что слуги моментально выполняют все его пожелания. Он еще раз поправил очки и заорал: «А ну-ка вернитесь. Вернитесь немедленно! Прикажите, чтобы бумагу и конверты отнесли вон за тот стол». Бедная ничтожная американская обезьянка! Он не мог сам отнести бумагу за стол, стоявший в пяти метрах. К таким представителям рода человеческого у меня нет никакой жалости. И если у вас нет капитала, я поздравляю вас с этим. У вас нет надобности в капитале. Вам нужен здравый смысл, а не медный грош.

А. Т. Стюарт, король торговцев Нью-Йорка, богатейший человек в Америке тех времен, рос в бедности. В торговый бизнес он пришел, имея в кармане полтора доллара. Однако он потерял восемьдесят семь с половиной центов из этих денег, так как приобрел на продажу какие-то булавки и пуговицы, которые людям были не нужны.

Вы бедны? Это все потому, что вы не захотели разбогатеть и пустили все на самотек. Для Стюарта это было серьезным уроком, и этот урок применим к любому человеку, будь он молодым или пожилым. Он не знал, что нужно людям, поэтому купил то, что никому не было нужно. В результате эта покупка обернулась для него потерей. Стюарт хорошо усвоил этот урок и сказал себе: «Отныне я больше ничего не куплю до тех пор, пока не буду знать, что нужно людям». Он ходил от одной двери к другой и спрашивал у людей, что они хотели бы приобрести. Собрав все необходимые сведения, он вложил свои оставшиеся шестьдесят два с половиной цента в товар и принялся за удовлетворение «изученного спроса». Неважно, кем вы работаете и чем занимаетесь. Не имеет значения, адвокат вы или врач, домовладелец или учитель. Принцип остается тем же самым. Мы сначала должны узнать, чего хотят окружающие, и лишь затем браться за удовлетворение их потребностей. В этом случае успех придет почти наверняка. Стюарт продолжал свою деятельность до тех пор, пока не заработал сорок миллионов долларов. «Все это хорошо, – скажете вы. – Это можно сделать в Нью-Йорке, но не здесь, не в Филадельфии». Статистика, тщательно собранная в Нью-Йорке 1889 года, демонстрирует, что тогда в городе проживали сто семь миллионеров, состояние которых превышало десять миллионов долларов. Данные были впечатляющими и наводили людей на мысль, что для того, чтобы разбогатеть, надо ехать в Нью-Йорк. Однако из этих ста семи миллионеров лишь семь заработали свои деньги в Нью-Йорке, а остальные переехали туда, уже будучи богатыми людьми. Шестьдесят семь из этих ста сколотили свое состояние, живя в городах, насчитывавших менее шести тысяч жителей, а самый богатый на то время человек в стране жил в городке с населением всего три с половиной тысячи жителей и никуда оттуда не выезжал. Неважно, где вы живете. Главное, что вы за человек. Однако если уж речь зашла о величине города, то следует помнить, что именно маленькие города предоставляют самые благоприятные возможности для того, чтобы заработать миллионы. Наилучшим примером в этом отношении может служить Джон Джекоб Астор, который прожил свою молодость в бедности, а затем заработал деньги, на которые до сих пор живут его наследники. Он сумел сделать больше, чем кто-либо из его потомков. Однажды ему пришлось взять в залог шляпный магазин в Нью-Йорке, но, поскольку его хозяева не в состоянии были получить доход, достаточный для уплаты процентов и арендной платы, ему пришлось самому выкупить закладную и стать совладельцем магазина. Джон Джекоб Астор сохранил прежний уставный капитал, не вложив туда ни единого доллара из своих средств, и, предоставив своему партнеру заниматься делами, сам пошел в парк и сел на лавочку. На мой взгляд, он выбрал самую важную, но в то же время и самую приятную часть делового партнерства. Он наблюдал за проходившими мимо женщинами, а разве найдется мужчина, который не разбогател бы на таком бизнесе? Вскоре его внимание привлекла одна леди, которая шла, расправив плечи и высоко подняв голову, словно не обращая внимания на то, что все мужчины оглядываются ей вслед. Он внимательно присмотрелся к ее шляпке и, прежде чем женщина скрылась из виду, сумел разглядеть и фасон, и цвет, и кое-какие другие детали ее головного убора. Я иногда пытаюсь описать дамскую шляпку, но это вряд ли имеет какой-то смысл, так как назавтра она уже оказывается старомодной. Итак, Джон Джекоб Астор вернулся в магазин и сказал: «Выставьте на витрину шляпку, которую я вам сейчас опишу, потому что я увидел женщину, которой такой фасон, очевидно, очень нравится». Затем он вновь отправился в парк и сел на ту же скамейку. Вскоре мимо него прошла другая женщина, которая выглядела совершенно по-другому и на которой, естественно, была шляпка абсолютно другого фасона. «А теперь, – сказал он, – поместите на витрину и такую шляпку». Он не стал заваливать свои витрины головными уборами, которые не привлекали внимания покупателей. На обозрение оказались выставленными лишь те фасоны, которые он видел на женщинах, показавшихся ему симпатичными.

В нашем городе существуют особенно благоприятные условия для производства, однако сейчас наступил период, когда разделение между акционерами и персоналом компании выражено очень резко. Рабочие все в большей степени ощущают, что между ними и предпринимателями возведена стена, которую невозможно пробить головой, и считают, что разжиревшие владельцы предприятий в такой степени почувствовали себя «аристократией», что уже не способны спуститься с небес на землю, чтобы прийти к ним на помощь. Таковы настроения в народе. Однако, друзья мои, никогда и нигде в истории нашей страны не существовало более благоприятных возможностей для создания богатства, чем в Филадельфии. Беднякам мешает в этом только тот факт, что они разочарованы своим нынешним положением. Путь, ведущий от бедности к богатству, открыт для каждого. Я знаю, что профсоюзы в последнее время сталкиваются с двумя крупными проблемами, и решить их можно только одним способом. Однако и профсоюзы, и капиталисты, похоже, делают все возможное, чтобы помешать этому. Первая проблема заключается в том, что профсоюзы в поисках справедливости и равенства пытаются в настоящее время уравнять рабочих в правах, в результате чего человек, способный зарабатывать пять долларов в день, получает лишь два с половиной, чтобы дать возможность поднять зарплату какому-нибудь идиоту, который не может заработать и пятидесяти центов в день. Таким образом, рабочий, который трудится лучше, качественнее и дольше, перестает ощущать результаты своего труда. Это очень опасная вещь. Чтобы каждый американский рабочий действительно чувствовал себя свободным, он должен осознавать значимость и ценность своего труда, не позволяя ни капиталистам, ни профсоюзам произвольно урезать себе зарплату. Если рабочий будет независимым, он всегда сможет отыскать для себя путь от бедности к богатству. Вторая проблема, с которой сталкиваются профсоюзы, – это ораторы, которые появляются в среде рабочих и начинают разглагольствовать о том, как богатые притесняют бедных. Я мог бы по памяти привести образцы их выступлений, которые то и дело приходится слышать в подобных обстоятельствах. Мне часто приходится общаться с трудящимися. Я и себя причисляю к их числу, поскольку неустанно тружусь. Бывая на их собраниях, я зачастую слышу выступления ораторов, приехавших по приглашению профсоюза. Они взбираются на трибуну и начинают: «Вы – достойные и трудолюбивые работники. Вашими трудами создан весь капитал в мире. Вы возвели все дворцы, построили все железные дороги и усеяли все океаны построенными вами кораблями. Но вы всего лишь рабы! Вас втоптали в грязь капиталисты и теперь злорадно посмеиваются над вами, живя в роскошных домах и подсчитывая свои состояния, каждый доллар в которых отчеканен на крови честного рабочего человека». Все это ложь, и вы это знаете. Тем не менее на каждом шагу приходится слышать подобные разглагольствования, в которых капиталисты представляются как злодеи, поработившие рабочих. Это абсолютно не соответствует действительности! Человек, любящий свой флаг и верящий в американские принципы, должен всей душой способствовать тому, чтобы объединить капиталистов и рабочих, поставить их плечом к плечу и заставить рука об руку работать во имя общих человеческих ценностей.

Тот, кто настраивает капиталистов против рабочих и рабочих против капиталистов, является врагом нашей страны.

Предположим, что сейчас я спущусь к публике и попрошу познакомить меня с выдающимися изобретателями, живущими в Филадельфии. «Изобретатели в Филадельфии? – с недоумением спросите вы. – Их здесь нет. В этом городе ничего не изобретается». И все же они здесь есть. Они сидят в этой аудитории. Возможно, автором выдающегося изобретения, которое облагодетельствует весь мир, станет одна из присутствующих здесь женщин, которая полагает, что никогда в жизни ничего не сможет изобрести. Вы когда-нибудь изучали историю изобретений и открытий? В этом случае вы должны были бы знать, что люди, совершающие какое-нибудь великое открытие, как ни странно, никогда и не предполагали, что они изобретатели. Кто же такие эти великие изобретатели? Обычные люди, обладающие здравым смыслом, которые смогли увидеть, в чем нуждается мир, и приложили усилия к тому, чтобы изучить эту потребность. Если вы хотите что-то изобрести, не пытайтесь искать решение в шестеренках машины или в «шестеренках» своей головы. Прежде всего попытайтесь понять, в чем нуждаются люди, а затем задумайтесь, как удовлетворить эту потребность. И это приведет вас к открытию, о котором вы и не мечтали. Великие изобретатели – очень простые люди, как и сами великие изобретения на поверку оказываются довольно простыми. Вы знакомы близко с кем-нибудь из великих людей? Они настолько просты, что невольно возникает мысль, что каждый способен на то, что удалось им. И это действительно так. Если вы живете по соседству с каким-нибудь известным человеком, то можете подойти к нему и сказать: «Как дела, Джим?» или «Доброе утро, Сэм». И в этом нет ничего странного. Они такие же люди, как и вы.

Когда я писал биографию генерала Гарфилда, один из его соседей подвел меня к задней двери дома и закричал:

«Джим, Джим!» И «Джим» – генерал Гарфилд, один из самых выдающихся людей нашего столетия, – открыл дверь и пригласил нас войти. Таковы все поистине великие люди в мире. Будучи в университете Виргинии, я увидел человека, сажавшего во дворе дерево. Я подошел к нему и спросил:

– Не скажете ли вы мне, где я могу увидеть президента университета генерала Роберта Ли?

– Сэр, генерал Ли перед вами, – ответил он.

И так происходит всегда, когда вы встречаете великого и достойного человека. Он оказывается очень простым и земным. Величие всегда скромно, а самые чудесные изобретения оказываются весьма простыми.

Однажды, выступая перед школьниками, я попросил их назвать самых великих изобретателей, и одна девочка вскочила с места и сказала: «Колумб». Она была не так уж и неправа. В свое время Колумб купил себе ферму и работал на ней точно так же, как и я работал когда-то на ферме своего отца. Как-то раз, отложив в сторону мотыгу, он присел отдохнуть на камень. Но сидя на этом камне и глядя на океан, он заметил, что уплывающие вдаль корабли как бы погружались в море. Многие люди замечали это и до него. Но он, увидев, как кончики мачт корабля скрываются за горизонтом, сказал себе: «Видимо, земля круглая, как рукоятка мотыги. Значит, обогнув землю, я смогу доплыть до Индии». Как видите, все очень просто. Все гениальные мысли так же просты, как гора, величественно возвышающаяся посреди равнины. Так кто же эти знаменитые изобретатели? Обычные, земные люди, которые поняли, что вам требуется, и задумались над тем, как эту потребность удовлетворить.

Как-то раз я читал лекции в Северной Каролине. В зале присутствовал один кассир из банка, перед которым сидела дама в огромной шляпе. Я тогда сказал: «Ваше богатство совсем рядом. Оно буквально у вас перед глазами». Он шепнул своему другу, сидевшему рядом: «Очевидно, мое богатство в этой шляпе». Далее в ходе лекции я сказал: «Истинный источник богатства возникает там, где появляются человеческие потребности». Он подхватил мою мысль, и у него тут же созрел план по усовершенствованию шляпной булавки, которую он видел прямо перед своими глазами. В настоящее время производство таких булавок уже налажено. За свой патент он получил пятьдесят пять тысяч долларов. Человек обеспечил себе богатство, не сходя с места. Таким образом, весь вопрос в том, можете ли вы увидеть, что нужно людям.

Я хорошо помню одного человека из своих родных мест. Он был беден, и город на протяжении двадцати лет оказывал ему материальную помощь. В его саду рос раскидистый клен, который своей кроной накрывал его домишко, как бы давая ему благословение свыше. Я хорошо помню, как по весне он устанавливал желобки и ведро для сбора кленового сока. Окрестные мальчишки знали, где стоит это ведро. Они забирались в сад рано поутру, пока этот человек еще спал, или вечером, когда он уже засыпал, и пили этот сок. Он не придавал этому большого значения. Но однажды один из его гостей, увидев у него белый сахар, не поверил, что он выпарен из кленового сока, поскольку обычно такой сахар красного или даже черного цвета. Гость спросил у хозяина: «Почему бы тебе не наладить его производство и не продавать в виде сладостей?» Старик прислушался к этому совету и запатентовал «кристаллический кленовый сахар». К тому моменту, когда срок действия патента истек, он заработал на этом девяносто тысяч долларов и построил себе прекрасный дом рядом с этим кленом. Этот клен рос у него во дворе сорок лет, прежде чем он понял, какое богатство в нем таится. У большинства из нас тоже, вероятно, есть такое дерево, на котором растут деньги. Оно принадлежит нам, мы делаем с ним что хотим, но никак не можем осознать его истинную ценность, потому что не в состоянии увидеть, что нужно людям. Во всех этих изобретениях и открытиях скрыта одна из самых романтических сторон жизни.

Я получаю письма от жителей США и Англии, перед которыми выступал с лекциями. Их авторы сообщают о своих открытиях, а прошлой осенью один человек из Огайо провел меня по цехам своей большой фабрики, которую он построил за шестьсот восемьдесят тысяч долларов, и сказал: «В тот момент, когда я слушал вашу лекцию «Акры алмазов», я не стоил и цента. Но я решил покончить с такой жизнью и стать богатым. Это богатство перед вами». Он продемонстрировал мне все свои владения. Путешествуя по стране, я сталкиваюсь с великим множеством подобных случаев. Этот пример я привел не для того, чтобы похвастаться, а чтобы показать вам, что вы можете достичь не меньших успехов, если только захотите.

Так кто же эти великие изобретатели? Мне вспоминается один человек, который жил в Ист-Брукфилде, штат Массачусетс. Он был сапожником, оставшимся без работы, и просиживал без толку дома до тех пор, пока жена однажды не прогнала его «проветриться». Он поступил так, как и любой другой муж на его месте, то есть последовал ее совету. Сапожник вышел во двор и сел на бочку с золой. Представьте себе эту ситуацию! Работы нет, дом могут отобрать, осталась одна только бочка с золой. Сидя на бочке, он загляделся на ручеек, протекавший по его двору и убегавший в луга, и заметил в нем прятавшуюся под берегом форель. Не думаю, что, созерцая эту картину, он вспоминал прекрасное стихотворение Теннисона «Ручей»:

 

Я все щебечу, бормочу и смеюсь,

Покуда с бурлящей рекой не сольюсь.

А люди вольны приходить, уходить,

Меня же вовеки не остановить.

 

Тем не менее он встал с бочки и ухитрился голыми руками поймать форель, а затем послал ее в Уорсестер. В ответ он получил письмо, в котором ему обещали по пять долларов за каждую следующую пойманную форель.

Дело не в том, что форель была настолько уж ценной, просто люди решили немного поддержать бедняка. Тогда сапожник, видя перед собой перспективу пятидолларовых банкнот, отправился вместе с женой на ловлю рыбы. Они прошли весь ручей вплоть до истоков, но так и не обнаружили больше ни одной форели. Вернувшись домой расстроенным, сапожник обратился к священнику. Тот не разбирался в рыбе, но указал своему прихожанину верный путь. Он сказал: «Возьми книгу Сета Грина, там ты найдешь все необходимые сведения». Сапожник так и сделал. Он прочел все, что касалось разведения форели. Он узнал, что форель откладывает каждый год три тысячи шестьсот икринок, а каждый малек за год прибавляет в весе целый фунт. Таким образом, через четыре года потомство от одной рыбины достигнет веса в четыре тонны, и всю эту рыбу можно продать на базаре по пятьдесят центов за фунт. Поначалу он воспринял эту информацию с недоверием, но, осознав тот факт, что за каждую рыбину можно выручить по пять долларов, все же решил взяться за дело. Перегородив ручей выше по течению угольным ситом, аниже оконными ставнями, он прямо у себя на заднем дворе начал выращивать форель. Вскоре он перебрался на Гудзон, а по прошествии некоторого времени стал лучшим специалистом по выращиванию ценных пород рыбы. Сейчас он занимает один из самых высоких постов в комиссии по рыбному хозяйству в Вашингтоне. Как видите, богатство этого человека в течение двадцати лет лежало у него на заднем дворе, но он не замечал этого, пока жена однажды не выпроводила его «проветриться».

Однажды я разговорился с бедным плотником из Хингема, штат Массачусетс, который остался без работы и прозябал в нищете. Как-то раз жена тоже отправила его прогуляться, чтобы он не сидел попусту дома. Плотник уселся на берегу и начал для забавы вырезать ножом деревянную цепочку из мокрой коряги. Сосед, зашедший к нему вечером домой, увидел эту цепочку и спросил:

– Раз у тебя так хорошо получается, то почему бы тебе не вырезать игрушки для детей?

– Так я ведь не знаю, что им надо.

Вот в этом-то и вся суть. Сосед посоветовал ему:

– Спроси у своих детей.

– А что толку? У меня ведь дети не такие, как у всех. Мне часто приходилось слышать подобное, когда я преподавал в школе. Тем не менее на следующее утро он поинтересовался у сына:

– Сэм, какую бы ты хотел игрушку?

– Маленькую тачку.

Тот же вопрос он задал и своей дочери, и та ответила:

– Умывальник, коляску и зонтик для куклы.

После этого она перечислила еще кучу вещей, на изготовление которых ему не хватило бы и целой жизни. Проконсультировавшись таким образом со своими детьми, он взялся за нож. Так появились знаменитые хингемские игрушки. Если верить официальным данным, сегодня этот человек принадлежит к числу самых богатых в Новой Англии, а ведь для этого ему требовалось только поговорить со своими детьми. Чтобы сделать открытие или изобретение, не надо даже выходить из собственного дома. Я никогда не устаю это повторять.

Мне очень хотелось бы прямо сейчас и здесь познакомиться с выдающимися людьми. Вы скажете, что у нас в Филадельфии их не найти, что они все где-нибудь в Лондоне, в Сан-Франциско, в Риме – где угодно, но только не в Филадельфии. И все же я могу вас заверить, что здесь их не меньше, чем в любом другом городе. Они сидят здесь, в этом зале, такие же великие и такие же простые, как и везде. Крайне ошибочно было бы думать, что у великих людей обязательно должен быть свой офис. Мир просто не знает своих поистине великих людей. Кто же они? Этот вопрос мне часто задает молодежь. Они совсем необязательно должны сидеть в шикарных апартаментах, хотя это общепринятая точка зрения, которую нам вдалбливают еще в школе. До тех пор пока мы не изменим этого мнения и не отбросим прочь предрассудки, мы не сможем изменить свою жизнь. В этом нет никакого сомнения. Мы должны учить людей, что величие человека определяется внутренней ценностью, а не постом, который он в данный момент занимает. И все же не спешите критиковать юнцов, которые заявляют, что собираются стать великими людьми, заняв какую-то государственную должность. В этой аудитории я еще раз задаю вопрос: «Кто хочет достичь величия?» Предположим, молодой человек скажет: «Я хочу». «Когда ты сможешь стать великим человеком?» – «Когда буду избран на высокий политический пост». Зарубите себе на носу, молодой человек, что государственная должность в нашей общественной системе – это отнюдь не признак величия. Задумайтесь над этим. Ведь это правительство народа, созданное по воле народа и для народа, а не для тех, кто заседает в высоких кабинетах. И если народ в этой стране будет править, как это и положено ему по праву, то обитатели кабинетов будут всего лишь его слугами, а в Библии сказано: «Раб не больше господина своего». Библия гласит: «Посланник не больше пославшего его». В этой стране хозяином является народ, а обладатели любых кабинетов никогда не могут быть выше народа, ибо они должны быть его преданными слугами. Они не могут быть самыми великими людьми. Учтите, молодой человек, что вам никогда не доводилось слышать о великом человеке, который занимал бы высокий политический пост, за исключением тех случаев, когда он пошел на это в ущерб собственным интересам. Для любого значимого человека в нашей стране занятие высокой государственной должности связано с потерями. Помните, что нельзя стать великим, выиграв политические выборы.

Другой молодой человек заявляет: «Когда-нибудь я стану знаменитым человеком в Филадельфии». «И когда же это будет?» – «Когда начнется следующая война. Когда у нас возникнет конфликт с Мексикой, или Англией, или Россией, или Японией, или вновь с Испанией по поводу Кубы, или со штатом Нью-Джерси. Тогда я пойду в атаку и в блеске вражеских штыков сорву их флаг, а потом вернусь домой со звездами на погонах, смогу занять любую государственную должность и стану великим». – «Нет, молодой человек, вам это не удастся. Истинное величие заключается не в этом». Однако не будем упрекать его за подобный образ мыслей. Этому его опять-таки научили в школе. Именно таким образом преподается история в колледжах. Ему внушили, что сражения выигрывают полководцы.

Я помню, как у нас в Филадельфии вскоре после окончания войны с Испанией праздновали день победы. Мне сказали тогда, что прямо напротив моего дома остановилась участвовавшая в праздничной процессии карета, в которой восседал сам Хобсон, и что люди бросали в воздух шляпы, махали платками и кричали: «Ура Хобсону!» Я бы тоже присоединился к ним, потому что этот человек заслуживает намного большего, чем он получил от своей страны. Но, предположим, я завтра приду в школу и спрошу: «Дети, кто потопил «Мерримак»?» Если мне ответят, что это был Хобсон, то в ответе будет семь восьмых неправды. Потому что в потоплении «Мерримака» участвовало восемь человек. Остальные семеро, простые солдаты, пали под вражеским огнем, а Хобсон, будучи офицером, вполне разумно держался подальше от дыма сражения. Почему же, друзья мои, я не могу даже в этой высокообразованной аудитории найти ни одного человека, который назвал бы мне имена тех семерых солдат, которые были вместе с Хобсоном? Почему мы так учим историю? Мы должны твердо усвоить, что, какую бы скромную должность ни занимал человек, если он до конца выполнил свой долг, то точно так же заслуживает славы и почестей в глазах американского народа, как и король на троне. То, как мы учим своих детей, напоминает мне одну молодую маму в Нью-Йорке, которая на вопрос своего сынишки, что это за большой дом, ответила:

– Это мемориал генерала Гранта.

– А кто такой генерал Грант?

– Это человек, который разбил бунтовщиков. Разве так мы должны изучать историю?

Как вы считаете, смогли бы мы одержать победу, если бы все зависело только от одного генерала Гранта? Конечно же нет. Почему же в таком случае на Гудзоне возведен этот мемориал? Не только потому, что генерал Грант был выдающейся личностью, но и потому, что он представлял двести тысяч человек, которые пошли на смерть во имя своей страны и которые в своем величии не уступали Гранту. Именно поэтому на высоком берегу Гудзона и красуется этот мемориал.

Я вспоминаю один случай, который может служить подтверждением сказанному. Мне стыдно, но я не имею права умолчать о нем. Закрывая глаза, я мысленно возвращаюсь в 1863 год. Я вижу свой родной город, лежащий среди Беркширских холмов, вижу скотный рынок, заполненный народом, вижу церковь и переполненный зал городского собрания, слышу, как играют оркестры, вижу, как развеваются флаги. Все это вспоминается мне сегодня до мельчайших деталей. Люди вышли на улицу, чтобы встретить солдат, возвратившихся с войны. Они отслужили свой срок, были демобилизованы, и вот теперь город готовился встретить их. Тогда я был еще зеленым юнцом, но имел звание капитана и возглавлял роту. В тот день гордость распирала меня до такой степени, что, если бы кто-то прикоснулся ко мне иголкой, я бы лопнул, как воздушный шарик. Маршируя по главной улице во главе роты, я гордился собой, как никто другой. Мы вошли в зал городского собрания, солдат усадили в середине, а я занял место в первом ряду. Протиснувшись через толпы народа, на сцену вышли представители городских властей и образовали полукруг. Мэр города сел в кресло по центру. Это был уже пожилой седовласый человек. До этого он никогда не занимал выборной должности, но искренне считал, что пост придает ему истинное величие. Поправив очки на носу, он спокойно и с чувством собственного достоинства оглядел аудиторию. Внезапно его взгляд остановился на мне. Он подошел к краю сцены и пригласил меня подняться наверх и присоединиться к городским чиновникам. Оказаться в такой почтенной компании! Никто из них даже не замечал меня, когда я уходил на войну. Хотя нет, тут я не совсем прав. Среди них присутствовал один из представителей властей, который в свое время рекомендовал нашему школьному учителю как следует выпороть меня. Итак, я был приглашен на сцену и занял свое место среди городских властей. Я сел в кресло, уронив свою шпагу на пол, и скрестил руки на груди. Прямо-таки Наполеон V! Излишняя гордость всегда предшествует разочарованиям и падениям. Когда в зале воцарилась тишина, мэр встал и вышел вперед. Мы полагали, что он предоставит слово священнику, который был единственным оратором в городе и который мог бы сказать приветственное слово в адрес вернувшихся солдат. Но видели бы вы изумление публики, когда вдруг обнаружилось, что этот пожилой фермер решил сам произнести речь. Он никогда в жизни не выступал с речами и поэтому стал жертвой собственного заблуждения, как и многие другие люди в подобной ситуации. Мэр решил, что уже сама по себе занимаемая должность способна сделать его оратором. Поэтому он заранее написал речь и, должно быть, долго учил ее наизусть, расхаживая по пастбищу взад и вперед и распугивая скотину. Достав текст из кармана, он положил его на стол и тщательно разгладил бумагу. Затем мэр поправил очки, чтобы убедиться, что сможет прочесть написанное, отошел на несколько шагов назад и снова вышел к краю сцены. Видимо, он тщательно отрепетировал все это. Перенеся вес тела на левую ногу, он слегка выставил вперед правую, расправил плечи и набрал воздух. Затем мэр протянул вперед правую руку под углом в сорок пять градусов и оставался в такой «декламаторской» позе на протяжении всей речи. Друзья потом спрашивали меня, не преувеличиваю ли я, но я бы просто не мог сам выдумать такого. Это невозможно!

«Дорогие сограждане», – начал он свою речь. Услышав звук собственного голоса, он вдруг оробел. У него затряслась рука, потом задрожали колени, а вскоре он уже трясся всем телом. Он закашлялся, обернулся, чтобы взять со стола текст речи, и начал заново: «Дорогие сограждане. Мы, мы, мы, мы очень счастливы, мы очень счастливы, мы очень счастливы приветствовать в нашем городе этих солдат, которые воевали и проливали свою кровь, а теперь вернулись в свой родной город. Мы особенно, мы особенно, мы особенно рады видеть среди нас сегодня нашего юного героя (это он про меня), нашего юного героя, которого мы видели в своем воображении (слава богу, что только в его воображении, иначе я никогда не стал бы упоминать об этом случае), этого юного героя, которого мы видели в своем воображении, как он ведет, как он ведет войска в смертельную схватку. Мы видели сияние, сияние, мы видели сияние его шпаги, сверкавшей на солнце, когда он кричал своим солдатам: «Вперед!»»

Боже правый! Как же мало этот старый добряк знал о войне! Ведь любой из присутствующих в зале людей, прошедших военную службу, понимал, что идти в атаку впереди своих солдат – это преступление для пехотного офицера. Чтобы я, размахивая сверкавшей на солнце шпагой, бежал и кричал своим солдатам: «Вперед!»? Да никогда в жизни! Неужели вы полагаете, что я побегу впереди, чтобы меня тут же подстрелили спереди враги, а сзади собственные же солдаты? Это не место для офицера. Как часто, будучи штабным офицером, мне приходилось объезжать линию фронта и кричать: «Офицеры в тыл! Офицеры в тыл!» И чем выше звание офицера, тем дальше он должен быть от передовой. Не потому, что ему не хватает храбрости, а потому, что этого требуют законы войны. Если генерал окажется на передовой и будет убит, сражение будет проиграно, потому что план всей операции хранится только в его голове, поэтому его нужно охранять с особой тщательностью. И тут вдруг я со своей «сверкающей на солнце шпагой»! В зале сидели люди, которые делились со мной последним сухарем, которые на своей спине перетаскивали меня вброд через реку. Но многим из них уже не суждено было находиться здесь, так как они погибли за свою страну. Оратор, правда, упомянул о них, но как-то вскользь. А ведь они пошли на смерть за родину, за дело, которое считали правым, хотя и на противоположной стороне были люди, считавшие точно так же. И получается, что о них сказали всего пару слов, а вся слава досталась «юному герою». Почему же я оказался героем? Просто потому, что оратор оказался не умнее меня. Ведь я же офицер, а они простые солдаты. В тот день я получил урок, которого никогда не забуду. Значимость человека никак не связана с его должностью и званием. Подлинное величие состоит в том, чтобы совершать великие дела, располагая малыми средствами, чтобы, даже ведя самую скромную жизнь, стремиться к великим целям. Тот, кто может дать людям лучшие дороги, лучшие дома, лучшие школы, лучшие церкви, больше духовности, больше счастья, больше Бога, тот, кто может улучшить жизнь своих близких и знакомых, будет великим в их глазах. Тот же, кто не способен на это, никогда не добьется величия на этой земле. Как говорил Бейли, «наша жизнь измеряется делами, а не годами, чувствами, а не цифрами в банковских счетах, мыслями, а не дыханием. Мы измеряем время ударами сердца, бьющегося ради правого дела. Дольше живет тот, кто больше думает».

Даже если вы забудете все, что я говорил вам сегодня, никогда не забывайте эти слова, потому что в них заключается суть всей моей лекции. Дольше живет тот, кто больше думает, кто благороден в чувствах и праведен в делах.