Глава четырнадцатая
Ярька как раз обедал, когда матрос с верхушки мачты закричал, — Земля! Вижу землю на юге!
— Однако, чуть не подавился, — радостно приветствовал новые земли адмирал, неспешно заканчивая трапезу. Он достаточно часто слышал этот крик, чтобы бежать, сломя голову. Запив картофельное пюре с селёдкой стаканом горячего чая, адмирал спокойной походкой поднялся из своей каюты. Пока он добрался до носа корабля, очертания открытой земли ясно просматривались впереди по курсу. По мере приближения, становилось понятно, что это остров. Ярила задумался, — рановато для островов у материка, пятнадцатый день, как покинули Портсмут. Скорее всего, это те острова посреди океана, о которых предупреждал зять. Самое место для наших разбойников.
Когда вся флотилия собралась в удобной бухте на западном побережье острова, кормчие прибыли на совет. Ярька уже обдумал своё решение, решив задержаться на время, необходимое для исследования группы островов. Да и разбойников высадить, успевших поссориться со всеми кормщиками. Опытный моряк, он лучше зятя понимал, как важна база для кораблей посреди огромного океана. Потому решил, что отсрочка открытия нового материка стоит того, чтобы исследовать и нанести на карту открытые острова, имевшие пресную воду, это ясно показывала речка, впадавшая в океан.
— Значит, так, — открыл совет кормщиков Ярила, — все понимают, как важно оборудовать здесь удобную стоянку для наших кораблей. Для этого нужно обследовать всё вокруг, скорее всего, тут группа островов. Разделяемся на поисковые отряды из двух кораблей и расплываемся в стороны, на два дня пути. Затем, если никакой земли не увидите, полдня идёте на девяносто градусов влево, затем возвращаетесь прежним курсом. Я останусь в этой бухте, буду ждать всех неделю. Начиная с шестого дня, зажгу костёр на берегу острова с чёрным дымом. Все острова обследовать по берегу и нанести на карту.
— А бунтовщики? — подал голос Глот, кормщик ещё с выселковских времён, — надоели хуже горькой редьки. Может, сразу высадим?
— Разбойников высадим на один или два самых удобных для стоянки острова, — сразу определил адмирал, — пусть оборудуют стоянку, выстроят дома и причал.
— Так они лентяи, — засмеялся молодой кормщик Ларс, из англов, — забыли, как работать надо.
— Ничего, есть захотят, вспомнят, — закончил совет Ярька, распределил четырнадцать кормщиков по направлениям.
За неделю ожидания, вся команда адмиральской двойки побывала на берегу, рассматривая удивительные растения и купаясь в небольшой речке. Гористый остров не производил впечатления удобного места для корабельной стоянки, несмотря на пресную воду и небольшую бухту. Людям, что решат поселиться на острове, нечем будет питаться, слишком мало пахотной земли, да и сам островок не велик. Возвращавшиеся по очереди поисковые пары приносили хорошие новости, они обнаружили и нанесли на карту ещё пять островов, гораздо крупнее первого. После долгого обсуждения, кормщики выбрали среди них самый удобный для постройки корабельной стоянки и высадки первого отряда поселенцев. С их главой Яриле пришлось попотеть, пока тот не согласился высадиться на необитаемом острове.
— Как ты не поймёшь, — доказывал ему адмирал, — место удобное, наши корабли будут несколько раз в год заходить сюда, привозить разные товары. Без подарка тебе не обойдутся, да моряки день-другой отдохнут на берегу, опять же всякие фрукты-ягоды будут у тебя же брать. Ты станешь настоящим бароном этого острова, расти себе картошку, сей пшеничку, да гони из неё самогон. Работать не надо, никаких налогов, живите в своё удовольствие. Лодку мы тебе оставим, рыбы наловите, насушите, насолите.
— Ладно, уговорил, — согласился вожак разбойников, — только баб нам привези на обратном пути, одичаем без них.
— Тогда стоянка и все припасы за твой счёт, — не остался в долгу адмирал.
Расставшись с одним из пяти отрядов поселенцев, Ярька облегчённо вздохнул, направляя свой флот дальше на юго-запад. Дальше всё пошло не так гладко, после месяца плаванья корабли попали в полосу полного штиля, остановившись посреди океана на две недели. Разбойники, и без того шебутные, от неподвижности и жары ошалели совсем, на трёх кораблях начались погромы, главари пытались захватить тройки. Зачем им корабли, если сухопутные селяне не разбираются даже в сторонах света, не то, что в постановке парусов, моряки не поняли. Но, после убийства боцмана, попытавшегося вразумить поселенцев, применили револьверы. Расстрел двух десятков особо наглых бунтовщиков возымел своё воспитательное действие, запертые в трюмы поселенцы больше не бунтовали и не возмущались, уговаривая лишь открыть все двери. Затем пришёл спасительный ветер, и флотилия продолжила свой путь.
Оказалось, штиль их застал в паре дней от цели путешествия, на горизонте вновь показались острова, на сей раз, их было много. Измотанные многодневным плаваньем, конфликтом с поселенцами, моряки с удивлением и восторгом изучали открытые острова. Они не походили ни на побережье Африки, ни на открытые острова в океане. Там были скалы и берег, заросший лесом, небольшие участки пологого выхода к морю, покрытые растительностью. Если не брать во внимание различие в деревьях, везде одно и то же, океанский прибой, ветер, картина, не отличающаяся от побережья Оловянного острова или Нормандии. Здесь впервые славяне столкнулись с закрытыми бухтами атоллов, тёплой прозрачной водой, пёстрой морской фауной, ясно различимой на фоне песчаного дна. Большие песчаные пляжи, кокосовые пальмы, буквально очаровали моряков.
Учитывая, что самым старым мореплавателям не исполнилось и тридцати лет, вопрос об остановке даже не рассматривался, он был очевиден. Моряки купались в лагунах, ныряли за раковинами в прозрачной воде, загорали под тропическим солнцем. Несколько найденных жемчужин в раковинах привели к тому, что среди моряков началось настоящее соревнование по их добыче. Нашлись умельцы, попробовавшие косовые орехи на вкус, оценив который, занялись сбором оригинального плода. Все корабли расплылись в стороны, выбирая себе новые острова для отдыха. Были прощены разбойники-переселенцы, получившие представление о землях, где предстоит поселиться. После нескольких дней в трюмах, в субтропическом климате, они лучше многих поняли привалившее счастье и, безусловно, согласились с определением островов, как рая на земле, особенно христиане.
— Теперь я понимаю капитана, — проронил Ярька, нежась на солнце после длительного купания, — понимаю, почему он так любит купаться. Странно, как он с нами не поплыл сюда сразу, если знал всё это давно.
Спустя неделю отдохнувшие моряки тронулись дальше на запад, искать большую землю, наносить на карту новые острова, знакомиться с людьми, живущими в таком райском уголке мира. На некоторых островах жили люди, обходившиеся без одежды. Для моряков это не было странным, голых негров они навидались в Африке. Но, эти места не походили на Африку, да и жители островов не многим отличались от моряков, разве борода у них не росла. Поселения аборигенов, в которых смогли побывать моряки, на взгляд славян, были ужасно бедными. Ни коров, ни овец, не говоря уже о лошадях, в деревнях не держали. Разговорившись с туземцами, моряки с удивлением узнали, что те едят своих собак, более того, поедают врагов. Основной мясной пищей островитян оставалась рыба. Опасаясь заблудиться в разбросанных по морю больших и малых островах, Ярька не стал разделять флотилию, пробираясь на запад. Пять дней ушли, чтобы добраться до материка, как подумал адмирал, встретив огромный остров на пути. Но, высланные на север и юг вдоль побережья пары троек вернулись вместе через неделю, сообщив об открытии огромного острова. К этому времени и туземцы, немного научившиеся объясняться с бородатыми пришельцами, сообщили оставшимся в бухте морякам, что живут на огромном острове.
Озверевшие в трюмах бунтовщики, при виде женщин, таких доступных и не противившихся их связям с пришельцами старейшин, решили остаться на острове. Выполняя указание Сергея, всех поселенцев расселили в разных бухтах на восточном побережье большого острова, примерно в дне пути друг от друга. Часть товаров для обмена Ярила им оставил, как и положенные семена пшеницы и картофель. Все селения тщательно нанёс на карту, обещая вернуться через год с домашним скотом. Освободившиеся трюмы адмирал заполнил незнакомыми плодами, необычайно вкусными после долгого плаванья, узнав среди них только ананас, о котором иногда рассказывал ему зять. Узнал по характерной форме большой шишки и решил обязательно привезти сестре и племянникам в подарок, нарезав плоды разной степени спелости. Избавившись от беспокойных пассажиров, кормщики и моряки вздохнули свободно, приступив ко второй части плана.
Главной задачей плаванья Сергей указывал не высадку поселенцев, а установление торговых контактов с прибрежными городами.
— Там должны быть города обязательно, очень возможно, что встретите две больших страны, — часто рассказывал шурину Лосев, — одна расположена примерно здесь, — указывал он перешеек между материками на грубо нарисованной карте обеих Америк, — другая где-то южнее. Оберегайся этих людей, они приносят человеческие жертвы из захваченных пленников. Но, постарайся максимально узнать всё, что можно об этих странах. Их жителей зовут ацтеками и майя, золото они используют, как мы медь, его там много.
— Тогда наше плаванье затянется надолго, — уточнял Ярька, — мы можем застрять там до зимних штормов.
— Ничего страшного, лучше сразу исследовать побережье и определиться с этими ацтеками, если они будут торговать, менять наши товары только на золото и серебро. Да, могут предложить небольшие семена, похожие на кофе, привези мешок, — капитан задумался, — на обратном пути возьми с собой несколько толковых парней или девушек, будут нашими переводчиками. Насильно не хватай, предложи плату или просто купи их у старейшин. Хорошо бы узнать про месторождения золота и серебра, но, это позднее.
— В любом случае, не спеши плыть обратно, хорошо изучи побережье и выясни насчёт ацтеков, они самые опасные, — провожал Сергей адмирала, — на следующий год мы начнём строить селения на побережье, надо сразу определить, где безопасней и ближе к золоту. Нужно будет выбрать необходимый для торговли товар и нанять местных жителей для строительства, его там придётся вести сразу из камня.
Так и решил поступить Ярька, разделив у берега материка свою флотилию надвое. Сам он во главе восьми кораблей двинулся вдоль побережья на север, отправив семь других троек на юг. Двигаться договорились две недели, высаживаясь в крупных селениях. Соответственно, через две недели разворачиваться и плыть обратно, навстречу друг другу. Первые два дня пути моряки высаживались во всех прибрежных селениях, наблюдая одну и ту же картину, чистая и гордая бедность. Прибрежные селения не отличались от деревень островитян, уже изученных моряками. Полное отсутствие домашней живности, ни кур, ни коров, одни собаки, даже свиней нормальных не было. В нескольких селениях им показали маленьких свинок, поросших шерстью, больше напоминавших бобров без хвоста. Славяне уже набрали определённый запас слов для торговли, предлагая свои товары на обмен. Тут приезжих торговцев подстерегала неудача, в качестве оплаты рыбаки пытались подсунуть то связку раковин, то пучки разноцветных перьев, лучшим предложением была свежая или копчёная рыба. Ничего приемлемого за пару дней пути выменять не удалось.
С каждым пройденным селением, с каждым днём, настроение Ярилы ухудшалось, он знал стоимость своих кораблей и резонно предполагал, что они должны приносить доходы. Иначе, никакие родственные отношения не помогут организовать дальнейшие плаванья. Без поступления средств из новых земель, зять просто не сможет отправлять сюда корабли. Он их по требованию Вуйко отправит на восток, в Индию, куда славянские торговцы давно мечтают добраться. Ярьке же открытые земли понравились, более того, он не хотел подвести своего зятя, настаивавшего на том, что эти земли просто ломятся от золота и серебра. Сергей доверил ему важное плаванье, подвести его парень не мог. Наконец, удача улыбнулась славянам, на третий день плаванья в одном из прибрежных селений, высадившиеся для обмена торговцы заметили небольшую фигурку из золота, изображавшую человечка с большой головой. С трудом удалось выяснить, что фигурку привезли из большого селения в глубине материка. За обещание железных топоров два рыбака согласились показать дорогу в это селение, добираться, куда придётся три дня.
Ярька, обрадованный находкой первого золота, решил отправиться вглубь материка сам, с двадцатью вооружёнными моряками и охранниками. Для переноски товаров наняли всё тех же жителей рыбацкого селения, ещё восемь мужчин. Товар взяли самый разный, но немного, для пробы. Это было первое путешествие по субтропическим джунглям, предпринятое славянскими моряками. В Африке все товары они меняли прямо на побережье, да и здесь от берега не уходили. Узкие тропинки в сыром лесу, жара, полное отсутствие ветра, столь привычного для мореходов, уже на второй день движения стали казаться вечными. Молодые парни привыкли переносить холод, ветер, жару, жажду и прочие лишения, но парная тропического леса совмещала весь этот набор, кроме холода и ветра. Пот струился по телам бойцов и торговцев, невзирая на время суток. Даже ночью невозможно было просушить одежду иначе, как у костра. Стаи москитов искусали лица славян не хуже комаров и гнуса, оставив лишь щёлочки глаз. Многие начали, подобно своим проводникам, мазать тело грязью и глиной, закрывая кожу от укусов насекомых. Двух охранников ночью укусили какие-то твари, нога одного и рука другого распухли и страшно болели. Пришлось нести обезножившего парня на носилках, часто меняя друг друга.
Наконец, проводники вывели славян из джунглей, с опушки леса до города оставалось меньше версты по густо засаженным полям. Что за растение выращивали горожане, славяне не знали, но поля были обработаны начисто, ни один сорняк не виднелся среди зарослей незнакомого злака. С наслаждением подставляя лица жаркому ветерку, сдувавшему стаи москитов, моряки направились к ближайшим домам. По мере приближения Ярила услышал шум со стороны городского центра, из общего гула отчётливо выделялись крики людей. Первыми поняли причину шума бывшие пленники, профессиональные воины пикты и скотты.
— Там идёт бой, — подбежал к Ярьке десятник охранников, — разреши разведать, адмирал.
— Хорошо, мы подождём здесь, возьми рыбаков, и быстрее возвращайтесь, — славянин указал на большое дерево на окраине города. В его тени устроились путники, расспрашивая своих проводников в меру понимания, кто мог напасть на горожан. Постепенно стало ясно, что таких городов несколько, и все они соперничают друг с другом, иногда устраивая набеги. Пока разбирались в предположениях, вернулась разведка. Вилфрид, десятник охраны, подтвердил предположения проводников, на горожан напали другие туземцы, и, судя по всему, скоро захватят город. Не менее двухсот нападавших вытесняли горстку городских воинов и сотню ополченцев с центральной площади к окраине.
— Посмотрел я на этих бойцов, — с усмешкой докладывал Вилфрид, тридцатилетний здоровяк с рыжей бородой, — чисто жрецы-друиды. Дубины из дерева с каменными вставками, топоры медные и бронзовые, мечи стеклянные, мутные такие. Против нашего десятка с поддержкой вертяков твоих моряков не устоят. Может, заступимся за горожан, а?
— Дело говорит Вилфрид, — поддержал десятника торговец, парень занимался этим делом ещё в Прикамье, — если горожанам поможем, глядишь, скидку дадут в благодарность. А победителям помогать нет смысла, они и так всё уже своим считают. После захвата города могут и на нас напасть, спокойно.
— Ладно, оставайся с тремя моряками и товаром, мы с охранниками и остальными ребятами пойдём помогать, — Ярька проверил оба своих вертяка и сбросил вещевой мешок, — веди, Вилфрид, командуй, я помогу.
Через полчаса моряки вышли в тыл нападавших, те прижали последних защитников города к стене длинного здания и остановились, отдыхая и перегруппируя своих бойцов. Пересчитав противников, коих оказалось почти три сотни, Ярька спросил у десятника,
— Ты уверен, что справимся?
— Я не самоубийца, адмирал, даже без вертяков, мы сотню таких завалим, а, если моряки с флангов прикроют, за полчаса управимся.
Вилфрид расставил свой десяток в плотную шеренгу, шестерых моряков с вертяками по флангам, чуть сзади линии нападения. Ярьку попросил идти позади, обеспечив прикрытие с тыла. Затем вывел крохотный отряд на площадь и, заняв место в шеренге, быстрым шагом направил свой отряд в сторону врага. Новых участников сражения за город без пяти минут победители заметили, когда чужаки были в полусотне метров. Удивлённые внешним видом неожиданных противников, нападавшие аборигены разворачивались к новому врагу без всякого страха. Кого могли испугать неполные два десятка чужаков, когда на площади лежали убитыми и ранеными полторы сотни защитников города, а у стены доживали последние минуты остатки городской стражи и дружины вождя, прикрывавшие городского правителя своими телами. В двадцати шагах от спокойно ожидавшего нападения противника, Вилфрид выкрикнул последнюю команду, и воины побежали, разгоняясь для удара по врагу.
Прикрываясь щитами, наклонив головы, укрытые шлёмами, скотты и пикты буквально растоптали первые две линии врага, оказавшись в гуще воинов противника. Несколько секунд они рубили мечами в полном молчании, пока обескураженные аборигены не попытались замкнуть за спинами горстки врага кольцо окружения. Тут вступили в бой стрелки из вертяков, немного отставшие от линии мечников. Револьверная пуля легко пробивала обтянутые кожей щиты туземцев с двадцати метров. Но, на такое расстояние стрелять морякам не приходилось. Первые выстрелы шли практически в упор, потому промахов не было. Расстреляв полные барабаны своих вертяков, все шестеро моряков, по неопытности участия в пеших сражениях, одновременно принялись перезаряжать оружие. Несколько секунд враги не могли понять, что происходит, пока не попытались прорваться к замолчавшим демонам.
Тут вступил в бой адмирал, внимательно следивший за флангами. Несостоявшиеся индейцы, которых так уже никто не назовёт, попав под огонь его оружия, замешкались и дали морякам драгоценные секунды для перезарядки вертяков. Наступила вторая стадия боя, враги уже не пытались обойти с флангов, они стали отступать под выстрелами моряков. Те, услышали грозные крики своего адмирала и стреляли по очереди, не давая возможности атаки. А воины Вилфрида продолжали свою кровавую жатву, пройдя насквозь строй нападавших на город аборигенов. Стальные мечи легко разрубали доспехи врагов, оказавшиеся изготовленными из плотной ткани, а дубинки и топоры из обсидиана, вулканического стекла, не пробивали доспехи моряков даже при прямом ударе. Пошатнувшись от удара в железный нагрудник, пикт продолжал рубить врага. Это завтра он будет стонать от боли в сломанных рёбрах, сейчас, опьянённый кровью, боец сражался, с каждым шагом, с каждым ударом меча, понимая и чувствуя наступление победы.
Вилфрид, первым пробился сквозь строй противника и почти уткнулся шлёмом в вождя нападавших на город воинов, едва успев увернуться от удара бронзовым топором. Чутьё бойца, развитое за годы сражений, подсказало единственно правильное решение, десятник упал, вперёд кувырком, быстро поднявшись на ноги. С разворота отразил второй удар топора щитом, привычным движением меча нанёс удар снизу слева, рассекая лицо врага. Противник, ослеплённый хлынувшей в глаза кровью, замешкался на долю секунды, достаточной для второго удара мечом, пришедшимся по незащищённому доспехом горлу вождя. Едва успев подставить щит под сдвоенный удар опоздавших телохранителей убитого противника, Вилфрид почувствовал толчок в плечо подоспевшего пикта, полоснувшего мечом по голени врага. Второго телохранителя уже срубили сразу два скотта, прошедшие строй врага за своим десятником.
Наступил перелом сражения, после гибели вождя, воины противника бросали оружие, становясь на колени. Тот час к покорившимся врагам бросились защитники города, размахивая своими топорами. Без перевода были понятны их выкрики, подкреплённые недвусмысленными жестами.
— Стоять, — что есть силы, крикнул Ярька, стреляя под ноги осмелевшим горожанам, — парни, не пускайте их к пленным!
Вилфрид, возмущённый поведением горожан, не меньше адмирала, быстро распорядился, оттесняя немногочисленных выживших защитников города от пленников. Бой закончился также быстро, как и начался, моряки привычно связывали руки пленникам. Ярила с Вилфридом, насели на проводников, уже объяснявшихся с горожанами, с вопросами о других отрядах, нападавших на город. Их вопросы были понятны без перевода, как и ответы израненных защитников города. Судя по всему, здешний народ был на удивление бесхитростным, даже войны велись грудь на грудь, как в детстве. Отряд, разгромленный моряками, оказался единственным, напавшим на город Цатль, как назвали его спасенные горожане. Пока Вилфрид распоряжался сбором трофеев и сбором пленников, Ярька пытался разговорить местного вождя, мрачного черноволосого мужчину, с окровавленным плечом, разодранным до мяса, судя по всему, ударом дубины с осколками стекла.
Вождь по имени Ченоко, по мере разговора всё больше бледнел, даже сквозь яркую раскраску чётко обозначилась серая кожа на лице. Перерывы между его ответами затягивались, Ярьке стало понятно без перевода, что тот нуждается в отдыхе. Он прервал разговор, и моряки отправились обратно к опушке леса, где оставили своих товарищей. С собой они уводили полторы сотни пленников, заботливо охраняемых от горожан. Те, повылазили из всех щелей и строений, набрасываясь на связанных врагов с кулаками. Моряки и воины Вилфрида лениво расталкивали горячих южных парней и женщин, таких смелых против связанных врагов и таких робких в настоящем сражении. К месту, где их ожидал торговец, Ярька с командой добирался больше часа. Не обращая внимания на любопытных мальчишек, провожавших отряд чужаков до самой опушки, моряки устраивались на ночлег.
Пока готовили пищу, перевязывали раненых, пленников окружили кострами, связав вместе, прихваченными из города верёвками. Вилфрид порекомендовал адмиралу организовать ночное дежурство, с чем Ярька, понятное дело, согласился безоговорочно. Было бы глупостью лечь спать в окружении сотни пленников и непонятных горожан, судя по всему, ничуть не лучше своих врагов. Ночью Ярила регулярно просыпался, проверяя посты, собственно, сон и без того не шёл. Духота, москиты, стоны раненых пленников и дружный храп измученных переходом и сражением моряков не способствовали крепкому сну. Вилфрид тоже практически не спал, понимая опасность положения мореплавателей. Пленники, на удивление обоих командиров, вели себя спокойно и даже хладнокровно, показывая пренебрежение к боли и страданиям. Только потерявшие сознание начинали стонать, остальные умудрялись даже дремать сидя, прислонившись, друг к другу спинами. Дремали, видимо, не все, потому что под утро, в предрассветной дымке, два десятка самых молодых воинов развязались и попытались бежать.
Резкие выстрелы раскололи утреннюю тишину, трое беглецов споткнулись, падая на землю. Остальные аборигены резко остановились, приседая и падая в траву. Бойцы Вилфрида отреагировали моментально, бросились вдогонку, избивая беглецов. Раненых добили мечами, остальных связали в отдельную группу, под особый присмотр. Быстро перекусив, Ярька с торговцем и всеми носильщиками, прихватив образцы товаров для обмена, отправился в город. Время идёт, а золота славянские мореплаватели не добыли, надо быть упорнее. Вилфрид остался с моряками и своими бойцами разбираться с пленниками. Ему хватит пары переводчиков. Скотт знал, что от него требуется, и с раннего утра занялся допросами пленников, показывая каждому часть золотого человечка в качестве образца.
На центральной площади городка, куда вскоре добрались славяне, был наведён порядок, пятна крови на земле засыпаны песком и смыты с каменных стен. По мере приближения к жилищу вождя, всё больше аборигенов молчаливо сопровождали моряков, окружив гостей города большим кольцом. Вождь не заставил себя ждать, появившись на крыльце в сопровождении немногочисленной свиты. После торжественного приветствия чужаков, вождь пригласил их вместе с переводчиком во двор здания, где были установлены столики с угощением. Ярька вполголоса предупредил своих попутчиков, чтобы мясо не ели, вполне может оказаться человеческим. С опаской, усаживаясь на небольшие табуреты, славяне осторожно ели незнакомые фрукты и куски лепёшек, непривычного сладкого вкуса. Вождь быстро заметил, что пища гостей не интересует, и приступил к деловой части разговора.
По вопросительной интонации главы города Ярька без перевода понял, о чём тот спрашивает. Рискнув, он вытащил половинку золотого человечка, выкладывая на стол. Руками показал, что такого добра нужно много, как можно больше. Вождь переспросил через переводчика, нужны ли именно такие статуэтки, или достаточно любого золота, утвердительно кивнул самому себе, получив чёткий ответ, — золото нужно в любом виде, даже в земле. По его указанию часть прислуги удалилась, возвратившись через полчаса. Аборигены принесли золотые блюда, кубки, статуэтки и даже шары. Глядя на удивлённые лица чужаков, аборигены несли и несли золотые изделия, выкладывая их на каменный пол дворика перед Ярькой. А тот расплывался в непроизвольной улыбке, он выполнил просьбу Сергея, золото найдено. Теперь можно расслабиться и не спешить, у него ещё много вопросов к гостеприимным хозяевам. Адмирал уверенно откусил кусок сладкой лепёшки, собираясь с мыслями.
Остаток дня прошёл в плодотворной беседе с правителем города, если так можно назвать многочисленные переспрашивания и уточнения, так ли поняли гости переводчика, то ли хотел сказать Ченоко. Вечером, направляясь в лагерь, куда услужливые хозяева обещали доставить своё же золото, Ярька услышал осторожный вопрос вождя, что собираются чужаки делать с пленниками? Адмирал решил посоветоваться предварительно с Вилфридом, тот непременно должен был получить информацию от пленников, потому обещал вернуться завтра и решить судьбу пленных. Двенадцать носильщиков еле доставили в лагерь славян подаренное вождём золото, по прикидкам торговца его набралось больше тридцати пудов. Славяне никогда не видели такого обилия благородного металла, радостное предчувствие витало над моряками, понимавшими, что добрались до истинной цели плаванья.
Вилфрид, отойдя в сторону с адмиралом, порадовал результатами допроса пленников. Те подтвердили, что благородного металла в их городе огромное количество и предложили доставить в качестве выкупа полпуда за каждого пленника. Вилфрид выслушал рассказ об интересе к пленникам вождя Ченоко и задумался, предложив рассмотреть возможную судьбу пленников.
— Допустим, он убьёт всех наших пленников, — такое предположение скотта напрашивалось само, — выгоды нам никакой. Даже при условии, что он заплатит за каждого пленника те же полпуда золота. Мы получим ненависть одного города и любовь горожан города Цатля, в котором не останется золота. Зачем нам такая любовь?
— Вдруг Ченоко захочет сам получить выкуп за пленников, — предположил Ярила, — тогда он вернёт себе золото, уплаченное нам, скорее всего с лихвой.
— Зачем нам посредники? — резонно удивился десятник, — пленники наши, а наживаться на них будет Ченоко? В обоих случаях мы теряем возможность установления мирных отношений с городом пленников, его, кстати, называют Катль.
— Если мы отпустим пленников за выкуп, мы останемся нужны Ченоко в качестве защиты от Катля, — продолжил мысль адмирал, — а бывшие пленники будут знать нашу силу и уже не нападут на наших моряков.
— Кроме того, мы сможем торговать с обоими городами, — кивнул Вилфрид, — в двух городах золота наверняка больше, нежели в одном. И у нас останется возможность выступить судьями в любом споре между городами. Я не сомневаюсь, что таких городов в этих краях много.
Не откладывая дело в долгий ящик, оба отправились с переводчиком к старшим командирам среди пленников и предложили отпустить нескольких, чтобы те доставили обещанный выкуп. Пленники согласились, попросив три дня, и тут у адмирала появилась смелая мысль.
— Кроме золота нам нужны пятьдесят молодых женщин или девушек, они помогут доставить выкуп к побережью и будут жёнами наших друзей, — Ярька вспомнил рассказы торговцев и поведение негров на побережье Африки, не считавших женщин равными себе людьми, практически не сомневаясь в положительном ответе пленников.
Те действительно приняли дополнительные условия своего освобождения спокойно и пересчитали своих товарищей для определения веса благородного металла, после чего пять человек исчезли в темноте сельвы. Эта ночь прошла спокойно, многие пленники слышали переговоры и знали о выкупе. Следующее утро началось с поисков пропитания для пленников, которые становились ценным товаром. Пока торговец вместе с проводниками пытался приобрести съестное у горожан, Ярька решил разделить остатки сухого пайка моряков с пленниками. Те были шокированы, когда победители ели ту же пищу, что приготовили для пленников. Самое смешное, что большую часть каши пришлось варить в золотой посуде, трёх славянских котелков на полторы сотни пленников явно не хватало. Убедившись, что вся крупа съедена, сушёная рыба роздана пленникам, Ярька отправился на второй день переговоров, прихватив переводчика и торговца.
Отказ выдать пленников Ченоко перенёс спокойно, внешне не показал своего огорчения, однако, это было понятно. Пытаясь немного взбодрить неожиданного союзника, Ярька предложил взглянуть, наконец, на товары, привезённые для обмена. Вождь равнодушно рассматривал выкладываемый на каменные плиты дворика ассортимент, пока о камень не звякнули доспехи и мечи. Партию доспехов и мечей, ещё из тех, взятых при двух неудачных высадках нормандцев на острове, предложил взять на всякий случай Сергей. За время плаванья торговцы привели кожу и сталь в порядок, мечи блестели, как зеркала. Ченоко, видимо вспомнил, как два дня назад десять воинов в таких доспехах уничтожили сотню врагов, ноздри вождя вздрогнули.
— Это беру, — резко показал он рукой на доспех и меч, — что надо?
Торговец привычно собрал весы-коромысло и положил на одну чашу доспех с мечом, многозначительно показывая на пустую чашу. По знаку вождя слуги принесли золотые фигурки, укладывая на противовес. Едва коромысло выровнялось, торговец снял доспехи и меч с чаши и положил их у ног вождя. Ярила продолжил невозмутимо разговаривать,
— Сколько тебе нужно такого оружия, — показал он на купленный доспех и меч.
Вопрос был понятен без перевода и вождь начал показывать растопыренные ладони, доведя общее количество требуемого оружия и доспехов до сотни. Больше из предложенных товаров ничего не вызвало интерес Ченоко, остальную продукцию он разрешил продавать на улице, прямо на площади. Азартный торговец занялся любимым делом, раскладывая свой товар на обагрённых кровью каменных плитах центральной площади Цатля. А два вождя продолжили неторопливый разговор, всё лучше понимая друг друга. В ходе беседы славянин выяснил, что подобных городов поблизости ещё четыре, все они подчиняются разным вождям и независимы друг от друга. Сам в ответ рассказал, что в трёх днях пути на побережье стоят его корабли, где Ченоко сможет приобрести полсотни комплектов оружия. Тут же Ярька предложил Ченоко выстроить на берегу склады и причалы для торговли со славянами, пообещав приплывать туда ежегодно. Судя по невозмутимому выражению лица старого вождя, подобное предложение его не заинтересовало.
Действительно, зачем куда-то идти, что-то строить, если торговцы сами привезут товар в город? Ярила не настаивал, идея должна созреть, тем более, что подобное предложение наверняка придётся по вкусу другим городам. Судя по схеме, нарисованной со слов Ченоко, два города находятся ближе к береговой линии, нежели Цатль. В принципе, главная цель плаванья уже была выполнена, можно через день отправляться на побережье. В неспешной беседе, изучая язык жителей Цатля, адмирал провёл второй день переговоров, больше вчерашнего обращая внимание на внутреннее убранство дворика, одеяния слуг и внешность девушек. Который день его удивляло почти полное отсутствие деревянных построек, о чём он и задал вопрос вождю. Этот вопрос изрядно развеселил Ченоко, тот пригласил жестами гостя за собой. В глубине внутреннего дворика вождь приподнял небольшую плаху дерева, лежащую на земле и славянин ахнул от удивления.
Земля под деревяшкой и сама плаха изнутри кишели бело-жёлтыми насекомыми, проевшими дерево насквозь. Ченоко пальцем проткнул проеденный кусок дерева без всякого напряжения, наглядно продемонстрировав причину строительства каменных зданий. Ярька представил, что такие жучки переберутся на его корабли, и похолодел, соображая, как уберечь парусники от вредителей. С этой минуты каждый проведённый в гостях день тянулся вечностью, адмирал спешил вернуться к кораблям, приходя в ужас от мысли, что беспечные моряки уже занесли вредителей на корабль. Он объяснил вождю города, что на следующий день покидает гостеприимных хозяев и предложил за обещанными доспехами и мечами отправить людей вместе со славянами к побережью. Естественно, с необходимым для обмена золотом. Ченоко согласился, договорившись отправить караван через день.
Вечером у костра подводили итоги торговли, успешно развёрнутой у ворот дворца Ченоко. Как и ожидалось, неплохо шли стальные ножи и зеркала, бусы и другие сувениры, в обмен на изделия местных ремесленников. Золото на обмен аборигены не предлагали, ушлый торговец и не просил его, заранее проинструктированный ещё Лосевым. Капитан напирал на приобретение семян различных растений, в первую очередь, какао бобов, зерна кукурузы и хлопковых тканей, всё остальное на усмотрение купцов. Славяне ещё раз поразились прозорливости своего графа, сумевшего предсказать наиболее выгодный товар неведомых земель. Именно эти местные товары оказались удивительно дешёвыми, за стальной нож горожане давали больше двадцати метров ткани, а зерна разных злаков принесли столько, что вечером пленники, освобождённые от верёвок, наварили своей сладкой каши и устроили пиршество. На вкус моряков, каша была несолёной, но голод утоляла неплохо.
Утром вернулись жители Катля с выкупом за пленников, они сдержали слово и честно выплатили уговорённое количество золота, привели пятьдесят молодых женщин. Адмирал, не выспавшийся из-за кошмаров, мучавших всю ночь, отправился к Ченоко. Всю ночь ему снились картины рассыпавшегося флота, изъеденного жучками корабля и тонущие посреди океана моряки. Потому он собирался отправиться на побережье немедленно, о чём и сообщил вождю. Тот, видимо проникся удручённым и измученным видом Ярьки, потому что не задавал лишних вопросов, лишь попросил не уплывать пару дней, пока не подойдёт караван за доспехами. В обмен на один доспех, вождь выделил полсотни носильщиков для моряков, которые в тот же день отправились к побережью.
Адмирал не стал скрывать опасности, грозящей кораблям, от своих спутников, понимавших жизненную важность крепкого судна. Потому на обратном пути никто не обращал внимания на духоту и влагу, моряки двигались быстро, как только могли. Возможно, поэтому, добрались до берега за два дня пути, проложив достаточно заметную тропу в сельве. Парусники стояли на месте, ожидая своего адмирала, срочно организовавшего генеральную уборку кораблей с поиском и уничтожением любой ползающей твари. Лишь после этого, с огромными предосторожностями, начали погрузку золота и других товаров на корабли. Все местные продукты, зёрна и семена растений тщательно проверяли, провеивали на ветру, загружая на отдельные три корабля, чтобы не рисковать всей флотилией. В разгар погрузки прибыли посланники Ченоко за обещанными доспехами, добавив к золотому грузу ещё почти тридцать пудов.
За всеми хлопотами прошли уже три недели вместо оговорённого двухнедельного срока, однако, никаких признаков возвращения второй половины флотилии не было. Адмирал принял решение плыть им навстречу вдоль берега, а приобретённых взамен пленников женщин разделил по всем кораблям с целью скорейшего изучения местных языков. К удивлению моряков, кроме своего племенного языка, почти все женщины говорили на общем языке, понятном всеми племенами на побережье. Именно это наречие и стали учить моряки, торговцы и даже бойцы охраны, вдохновлённые небывалым количеством золота. Учитывая, что каждый участник плаванья получал свою долю от прибыли, желание увеличить свой доход горело в глазах славян, скоттов и пиктов. На этом фоне приказ адмирала о вежливом и бережном отношении к женщинам был воспринят спокойно, многие ещё не забыли песчаные пляжи большого острова, где местные девушки так любвеобильны.
Довольно скоро корабли прошли место расставания и стали двигаться вдоль неизученного побережья. Практически в каждом селении славянские мореплаватели продолжали ненадолго высаживаться, чтобы с помощью переводчиц, а где и лично, практикуясь в изученном наречии, поинтересоваться судьбой бородатых людей, проплывавших месяц назад. В рыбацких селениях охотно рассказывали, что видели подобных бородачей, те высаживались на берег и уплыли дальше на юг. Постепенно сам вид рыбацких селений менялся, из заброшенных полудиких селений они преобразились в настоящие деревни, с отдельным домом сельского старосты. При виде первого такого старосты девушка переводчица вздрогнула, и начала уговаривать Ярьку, остановить корабли флотилии. На всякий случай, подав команду опустить паруса, парень заинтересовался причиной такого поведения девушки. По сбивчивым рассказам удалось понять, что сельский староста в прибрежном селении из племени майя, создавшем сильную страну. Именно язык майя оказался своеобразной латынью местных племён, тем общеупотребительным наречием, что использовали жители всего побережья и ближайших островов для общения и торговли.
— Чего переживаешь, мы же торговать приплыли, — попытался успокоить девушку Ярила, — в большой стране богатые торговцы. Нам только лучше, если эти майя торгуют по всему побережью, быстрее договоримся с ними.
— Нет, — едва не кричала девушка, — к ним нельзя плыть, всех чужаков они приносят в жертву большому змею. Нас всех убьют!
— Не волнуйся, — улыбнулся мужчина, уверенный в силе корабельных пушек, — в море они нам ничего не сделают. Или у них есть такие же большие лодки, как наши?
— У них много плотов, на которых торговцы развозят товары и собирают дань, — девушка показала, как выглядят морские плоты майя, — с этих плотов они захватят ваши большие лодки, когда подплывут к ним ночью. Я слышала, что майя плавают на своих плотах даже ночью, как и вы.
— Интересно, — задумался адмирал, прикинув, попадут ли под выстрел пушки, низко посаженные плоты, когда подплывут к самому борту корабля. Зная угол наклона орудий, он великолепно ориентировался в размере «мёртвой зоны» вокруг троек и быстро оценил всю опасность встречи с плотами, в случае их нападения.
Вывесив сигнал общего сбора кормщиков и десятников, Ярька отправился к орудиям, проверять возможность их использования против плотов майя. Проверка подтвердила его мрачный прогноз, пушки были бесполезны при тесном контакте с плотами майя. Как вовремя он сообразил взять местных женщин для обучения языку, подумал парень, даже не вспомнив, что это был совет его зятя. Кормчие и десятники внимательно выслушали сообщение адмирала о предстоящей встрече с сильным государством майя, вполне способном на враждебные действия. В то, что плоты могут захватить вооружённые пушками тройки, славяне не поверили, а десятники, напротив, мрачно кивнули головами. Видимо, они сами много раз обдумывали способы захвата кораблей, и пришли к подобному выводу. Десятники же и предложили для изменения угла наклона пушек подготовить дополнительные клинья из деревьев, срубленных на побережье. Благо, сельва густой стеной зарослей покрывала берег, сразу за узкой полосой песчаных пляжей.
Два дня моряки вырубали необходимые клинья, а пушкари тренировались в их быстром использовании. Вилфрид с бойцами за это время успел подробно допросить главу ближайшего рыбачьего посёлка, действительно оказавшегося из племени майя. Он подтвердил самые мрачные подозрения славянских мореплавателей. Семь кораблей проплывали здесь месяц назад, направляясь дальше на юг. Что с ними случилось, рыбацкий староста не знал, но, проговорился, что неделю назад прибыл гонец с приказом сообщать обо всех таких кораблях в ближайший город. Он и отправил туда парнишку два дня назад, когда увидел в море знакомые силуэты кораблей, в здешних местах таких судов ни у кого нет.
— Дальше плывём только днём, по ночам встаём на якоря, занимая круговую оборону, — объявил свой приказ адмирал, намереваясь добраться до пропавших моряков и спасти их, если они ещё живы, — при случае обязательно захватить пленных, но, будьте внимательней. Судя по всему, наших парней поймали в ловушку, не доверяйте этим майя.
С каждым днём пути побережье становилось всё гуще населённым, деревеньки встречались всё чаще, на второй день плаванья славяне увидели знаменитые плоты майя. На огромных брёвнах стояли плетёные из тростника хижины, в которых жили целые семьи рыбаков. Мужчины сосредоточенно ловили рыбу, забрасывая сети, женщины тут же рядом стирали одежду или готовили пищу, с другого борта плавали ребятишки. Все довольно спокойно провожали взглядом корабли, иногда предлагали связки сушёной рыбы. Попытки выяснить судьбу семи пропавших кораблей наталкивались на дружелюбное кивание головами и рассказы, что бородатые люди уплыли дальше на юг. Вернувшиеся с берега торговцы приносили похожие сведения, довольно укладывая в трюмы приобретённые запасы семян и тканей. Несмотря на безмятежное спокойствие плаванья, напряжение среди моряков росло, как говорят, неизвестная опасность всегда страшнее любого известного врага.
Ранним утром моряки заметили у самого берега, в полосе прибоя деревянный обломок, очень напоминавший часть мачты. Высланная в шлюпке команда выловила кусок мачты и привезла на корабль Ярилы. Вновь адмирал велел спустить паруса и кормчим с десятниками собраться на его корабле. Все они долго и тщательно изучали поднятый кусок дерева, придя в согласие, что это действительно обломок одной из мачт. Судя по следам огня на поверхности древесины, моряки предположили, что корабль был подожжён. И произошло это не так далеко от места находки. Напуганные таинственностью происшедшего, кормчие злились на неизвестность, не зная, что предпринять.
— Надо начать расстреливать все местные селения из пушек, — не выдержал Глот, рубанув рукой воздух, — тогда эти гады сами расскажут, что случилось с нашими парнями!
— Пока они молчат, — опустил голову Вилфрид, — судя по всему, действительно ничего не знают. Я это чувствую.
— Расстреливать из пушек мы пока никого не будем, — решительно пресёк предложение Ярька, — нужно вести себя так, будто мы ничего не подозреваем. Улыбаться и показывать мирные намерения. Единственно, я думаю, надо обязательно загрузить корабли дополнительно песком. Если нас начнут обстреливать зажигательными стрелами, со смолой, песком такое пламя потушить легче и быстрее, нежели воду из-за борта вёдрами таскать.
— Верно, — поддержали адмирала кормщики, — надо его набрать как можно больше и расставить в бочках на борту, всё равно трюмы полупустые.
Запасшись дополнительными средствами пожаротушения, славяне поплыли дальше на юг, где уже на следующий день обнаружили уютную бухту, на берегу которой расположился город. Первый прибрежный город, впрочем, как и первая нормальная бухта, что повстречались в стране майя. Не подавая вида, что опасаются нападения, корабли останавливались недалеко от причалов, показывая свои мирные намерения. Почти сразу к ним отправился небольшой плот, с таможенным чиновником. Три черноволосых мужчины, в богато разукрашенных перьями и самоцветами одеждах, в сопровождении десятка вооружённой стражи поднялись на борт ближайшего к берегу корабля. Их встречал Ярька, специально вставший ближе всех к причалу, он запретил морякам говорить на местном наречии, надеясь подслушать случайный разговор чиновников. Местных девушек заранее перевезли на самый дальний корабль, укрыв от постороннего взгляда.
С портовым начальством Ярька общался жестами, благо привык в своих плаваньях вдоль берегов Иберии и Африки и отлично понимал их с полувзгляда. Язык жестов был вполне понятен высадившимся на корабле чиновникам. Они властно указывали на товары, что заберут в качестве платы, золото и другой местный товар им не показали, закрыв деревянными щитами двери в большую часть трюмов. На требования аборигенов открыть трюмы кормчие показывали наглухо прибитые доски и отрицали, что там есть помещения. Местные чиновники при этом проявили подозрительно хорошее знание устройства кораблей, однако, на вопросы о появлении бородатых людей отрицательно качали головами. Одним словом, обоюдный обман явно не удался. Аборигены не поверили, что трюмы пустые, славяне поняли, что семь кораблей были здесь.
Ночь наступила быстро, как обычно в тропиках, за считанные минуты солнце нырнуло за высокие горы на западе. На славянских кораблях довольно скоро демонстративно уснули, потушив любой свет. На самом деле почти вся команда спала на палубе, под защитой бортов, с оружием в руках. Пушки зарядили ещё днём, факелы тоже были приготовлены заранее. Тянулись томительные часы ожидания, прерываемые мощным гудением москитов и прочего гнуса. Моряки, отвыкшие за две недели плаванья от паразитов, привычно укрывались тряпьём, предпочитая обливаться потом, нежели быть заживо съеденными.
Ярька, устроившийся лучше прочих, в своей каюте, дремал с вертяком в руках, вздрагивая при каждом подозрительном всплеске. Небольшое оконце позволяло следить за небом, где созвездия, уже изученные за годы плаванья в южных широтах, исправно отмеривали часы. Регулярно открывая глаза, адмирал прикидывал время. Вот прошла полночь, теперь время приблизилось к двум часам ночи, вот прошёл ещё час, ещё столько же. Мужчина осторожно встал и протёр лицо и шею водой, пытаясь немного облегчить муки тропической жары и духоты, снова прилёг. Теперь до рассвета осталось не больше часа, если и нападут, то именно в эти минуты. Не находя себе места от волнения, адмирал решил плюнуть на всё, если не напали, то этой ночью уже не успеют, и встал с кровати, направляясь на палубу, глотнуть предутренней прохлады. Открывая дверь, противно скрипнувшую в ночной тишине, Ярька едва не упал от громкого крика со всех сторон, эхом отдававшегося на берегу.
