Глава третья
Закон Всадников
Так видел я в видении коней и на них всадников, которые имели на себе брони огненные, гиацинтовые и серные; головы у коней – как головы у львов, и изо рта их выходил огонь, дым и сера.
Библия Откровение святого апостола Иоанна Богослова, 9:17
Если честно, не был я так уж уверен в своем везении. Насчет способностей – да, умел я двигаться чуть быстрее и стрелять немного лучше, чем обычный сталкер. Но, как мне теперь думалось, происходило это не из-за того, что я такой весь из себя особенный. Просто обнаруженный Монстром ментальный блок перекрыл в моей голове поток ненужных мыслей, которые постоянно засоряют мозги обычного человека. Много думать вредно. Тогда голова меньше чушью всякой занята и работает строго по делу.
Везение же, судя по моему небольшому опыту пребывания в Зоне, штука капризная и непостоянная. Так прикинуть, вроде что Майор, что Копия, что тот же Секач, упокой их Зона, судя по их виду, разговору и действиям были уж куда более везучими. Однако где они сейчас? Вот именно. Потому и впредь постараемся думать о везении как можно меньше. И вообще, работать головой только по необходимости. Ведь, если разобраться, что мозгами шевелить, что лбом заехать кому-нибудь в переносицу есть действия нужные только в определенной ситуации.
Занятый такими мудреными рассуждениями, я шел по базе группировки «Воля» к воротам, в которые зашел совсем недавно, надеясь экипироваться, вооружиться и получить интересующие меня сведения. В результате за несколько часов вместо всего вышеперечисленного я лишился денег и своего единственного оружия. Пистолет с пустым магазином, который сейчас я за ненадобностью переместил из-за пояса в карман куртки, можно было из категории «оружие» смело переместить в «бесполезные железяки», которые что сейчас выброси, что потом – разницы никакой.
Вдобавок к этому получил я несколько хороших ударов в морду и по корпусу, от которых до сих пор слегка мутило. Плюс девчонку. Не совсем то, на что я рассчитывал. Хотя, надо признать, девчонка меня странным образом волновала. Дурацкое чувство, когда мозг вопреки твоему желанию включается в режим, от которого проку никакого. Одно мысленное рассматривание огромных глаз, светлых волос, отмытых от грязи воображением, упругих молочных желез, тонкой талии, переходящей в округлые бедра…
Увлеченный картинкой, неясно с какой радости обосновавшейся у меня в голове, я чуть не пропустил нужный поворот дороги, ведущей между каменными бараками к воротам. Ну совсем никуда не годится! Нет, женщины – это определенно зло! Особенно когда надо думать не о них, а о предстоящем деле.
А дело, судя по всему, предстояло нешуточное.
Группировка «Воля» готовилась к бою. Причем так, словно ее собирались атаковать все войска ОСНГ и НАТО в полном составе.
К стенам, окружавшим базу, подводились конструкции, собранные из металлических труб. Какой-то грамотный военный инженер, заранее продумав возможность осады, пришел к простому и, на мой взгляд, эффективному решению. Решение это представляло из себя широкие лестницы на колесах, похожие на самолетный трап, наверху которых монтировались бронещиты с амбразурами. Судя по тому, как ловко орудуя гаечными ключами пара сталкеров неподалеку собирала такую лестницу, детали были заготовлены заранее, и лишь ждали своего часа. К ближайшей стене уже были приставлены несколько подобных чудес военной мысли, наверху которых сталкеры в зеленых комбинезонах устанавливали крупнокалиберные пулеметы.
А ворот просто не было. Металлические створки, через которые я входил несколько часов назад, были заварены широкими полосами металла, и к ним уже была придвинута лестница с парой пулеметов наверху. Понятное дело, что ради моей персоны вряд ли кто станет разбирать-разваривать-развинчивать только что созданную баррикаду. Проще послать. Или пристрелить.
Однако когда со стороны складов появились Метла с Циклопом, ведущие пленницу с по-прежнему скованными руками, я усомнился в своих выводах. Похоже, что гетман здесь царь и бог. И если он сказал выпустить – выпустят. Пусть даже для этого придется ворота вынести, а после занести на прежнее место, причем в том же качестве, что и было до этого.
Девчонка шла, опустив голову – только грязные волосы мотались туда-сюда, словно клочья «жгучего пуха» на ветру. Циклоп бесцеремонно тащил ее, ухватив за локоть, с другой стороны ему помогал Метла.
– Ну ты дал, сталкер! – еще издалека заорал Циклоп, увидев меня. – «Бритву» отвалить за эту сучку! Да если б ты свой ножик продать вздумал, тебе год бы на те деньги стрипухи во всех барах Зоны что хошь по три раза на дню в любых позах исполняли!
Последнюю фразу Циклопа я вообще не понял, но, на мой взгляд, она не несла в себе важной информации, требующей уточнений. Поэтому, когда троица подошла поближе, я сказал только одно:
– Освободите ее.
– Ты в своем уме, парень? – поинтересовался Циклоп. – Это ж «Всадница». Они ж как один на всю голову облученные. В харю вцепится – никаким «фотошопом» не подправишь. Тем более, что его у нас нет.
– Вряд ли она вцепится, – сказал я. – У нее от твоих браслетов уже руки ничего не чувствуют, скоро отек кистей начнется. Ты ж ей их чуть не до кости затянул.
– С ними лучше перетянуть, чем недотянуть, – проворчал одноглазый сталкер, нехотя доставая из кармана ключ. – Все равно убей не пойму, на хрена она тебе сдалась? Лично знаю с десяток стрипух, которые бы за твою «Бритву»…
– Ладно, Циклоп, заканчивай воздух сотрясать, – немного раздраженно бросил Колян. – Знаем мы твоих стриптизерш, тем же «фотошопом» отретушированных – они ж фонят как Саркофаг, и жить им осталось два понедельника.
– Это да, – кивнул Циклоп, снимая наручники с пленницы. – Мрут девчонки как по расписанию. Интересно, почему тогда «Всадники» живут себе и живут после «фотошопа», и по фигу им та радиация.
– Это ты у нее спроси, – кивнул на девушку Метла.
– Ага, она так прям и сказала.
Девушка с нескрываемой ненавистью смотрела на сталкеров, осторожно растирая онемевшие запястья.
– Ты глянь на нее. Того и гляди бросится, – продолжал Циклоп. – Слышь, Снайпер, ты там с ней поосторожнее. А то до Всадников дойти не успеешь, она тебе глотку по пути перегрызет.
– Эй, разговорчивые, вы там долго еще языками молоть будете? – окликнул сталкеров с вершины лестницы «вольный» в тяжелом армейском бронекостюме. – Кому там за стену приспичило, ведите их сюда.
– Ну, бывай, сталкер, не обессудь, ежели чего, – сказал Метла на прощание.
– Бывай, – ответил я. И тронул девушку за рукав. – Пойдем.
Она молча пошла за мной. Ни слова, ни жеста. Ну и ладно, так оно даже лучше. Слишком уж сильно волновало меня и то, и другое в ее исполнении.
Мы поднялись наверх.
Отсюда из-за бронещитов было хорошо видно всё, что творилось за пределами базы. Холмистое поле, дорога, колышущееся марево над парой аномалий, руины деревни слева от дороги. И черная шевелящаяся масса в полутора-двух километрах от нас.
Я прищурился и, прикинув на глаз количество живых тел, составляющих эту массу, пришел к выводу, что в группировке «Всадников» состоит не меньше пятисот человек. Причем около трехсот из них – верхом на фенакодусах. Если же имеются у той группировки современные переносные ракетные комплексы и гранатометы, то как пить дать раздолбают они из тех комплексов стены базы группировки «Воля». И никакие бронещиты и пулеметы не спасут ее от штурма «Всадников», на скаку поливающих автоматным огнем все живое в пределах досягаемости того огня.
Пока я стоял и щурился, «вольный» в армейском костюме перекусил специальными ножницами одну прядь спирали Бруно, после чего бросил мне моток тонкого троса.
– Привязывай сучку и спускай вниз. Мля, хрен вас принес на мою голову. А мне после вас ограждение восстанавливай. Давай быстрей, не телись!
Подавив огромное желание дать пинка закованному в броню «вольному» так, чтобы он сам улетел в дырку, проделанную им в проволочном заграждении, я сделал на конце троса петлю, намереваясь набросить ее на талию девушки и таким манером спустить ее на землю.
– Не надо, – вдруг сказала она и протянула руку к тросу. Что ж, уважаю чужой выбор. Пусть попробует сама справиться.
Я протянул ей веревку.
Она справилась. Уверенно затянув петлю на ближайшей трубе лестницы, «Всадница» с неожиданной ловкостью нырнула в разрыв заграждения и, быстро перебирая руками и упираясь ногами в стену, начала спускаться. Что ж, девчонка неплохо держится, пробыв несколько часов в наручниках, затянутых по самое «не могу». Мне ничего не оставалось, как последовать ее примеру. Прощай, группировка «Воля». Надеюсь, навсегда.
Пока спускался, я прикинул свои шансы на выживание. Шансы были не очень. Не имея даже ножа, перспектива пережить в Зоне несколько дней равнялись нулю. Понятное дело, что девчонка и сама доберется до своих без чьей-либо помощи. Тем более, с такими навыками. Другой вопрос куда смогу добраться я со своими навыками, но без оружия. Пожалуй, до первого попавшегося на пути желудка голодного мутанта. Или сам сдохну с голода.
Ни один из вариантов меня не устраивал. Поэтому придется идти в ту же сторону, куда направлялась девчонка. В надежде, что «Всадники» не сразу скормят меня фенакодусам, а немного повременят – как-никак, я члена их группировки спас. А там уж что-нибудь по ходу дела придумается.
– Мне провожатые не требуются, – озвучила девчонка мои мысли.
– Я догадался.
– Тогда не советую идти со мной. Если ты не клиент, тебя скормят коням.
– В смысле, фенакодусам? – уточнил я.
– В смысле коням, – уточнила она. – Свои ученые слова можешь засунуть себе в задницу.
– У вас в группировке все такие вежливые? – поинтересовался я.
– Тебя туда все равно не возьмут, разве только в качестве корма для коней. Поэтому очень рекомендую идти в другую сторону.
– Спасибо, учту, – сказал я.
Дальше мы шли молча. До тех пор, пока из вечернего тумана не прозвучал окрик:
– Стой! Кто такие?
– Номер сорок пять К, – отозвалась моя спутница. – И корм.
– Корм – это хорошо, Сорок пятая, – отозвался голос. – Твой Букефал уже сутки ничего не ест, тоскует. Будет ему двойной подарок.
Из тумана вынырнуло чудовище, отдаленно напоминающее лошадь. На его спине восседал человек с «калашом» в одной руке. Другой рукой он уверенно направлял зверя, на кошмарную морду которого была надета обычная уздечка. За спиной «Всадника» маячили два его товарища, тоже на «конях» и при оружии.
– А чего корм не связан? – удивился всадник. – Сбежит ведь.
– Он сам сюда пришел, – пожала плечами моя безымянная, но пронумерованная спутница.
– Точно не клиент? – усомнился один из «Всадников».
– Сто процентов.
Слова девчонки еще звучали в вечернем воздухе, когда рука ближайшего ко мне «Всадника» сделала короткое движение. Я успел заметить, как надо мной зависла на долю секунды петля аркана. Мое тело непроизвольно рванулось в сторону…
Поздно.
Тонкий шнур захлестнул мои руки, плотно прижав из к телу.
Рывок!
Я потерял равновесие и ткнулся лицом в лужу.
– Так оно надежнее будет, – прозвучал над моей головой голос начальника дозора. – Консервы всегда поначалу смелые, а потом бегай за ними по всей Зоне.
Послышался свист плети, шлепок о круп «коня», после чего меня с десяток метров тащили лицом по грязи.
– Стоять, ноль второй!
Резкий крик моей бывшей попутчицы прервал экзекуцию.
– Не понял…
В голосе начальника дозора слышалось недоумение.
– Букефал не ест трупы, – пояснила девчонка. – Или ты решил, что это твоя добыча, ноль второй?
Эге. Похоже, сейчас «Всадники» передерутся за то, чья тварь будет меня жрать. В другое время я бы повеселился над этим фактом. Однако сейчас мне было не до смеха.
– Никаких проблем, – отчеканил начальник дозора. – Я подумал, что так будет проще доставить твою добычу в лагерь.
– Я сама решу, что мне делать с моей добычей! А сейчас слезь с коня. Я устала и не намерена топать пешком.
– Конечно, Сорок пятая.
Так-так. А девчонка-то тут в авторитете. И, не иначе, статус у Всадников определяется номером. Судя по тому, как старательно выговаривает ее номер начальник дозора, у него самого перед нолем имеется еще ноль, а то и не один.
– Вставай! Я не собираюсь тащить тебя до лагеря.
Аркан дернулся и впился в плечи. Я поднялся и энергично мотнул головой, стряхивая грязь с лица. После чего рискнул разлепить веки.
Ага. Девчонка уже сидит на мутировавшей скотине, которая, скалясь, косит в мою сторону лиловым глазом с явным гастрономическим интересом. Судя по пасти, усеянной кривыми зубами, зажует вместе с пустым «макаровым», и не подавится.
Начальник дозора оседлал другую тварь, немного помельче габаритами, пересадив ее «Всадника» назад. Третий кавалерист старательно обозревал окрестности, как бы невзначай направив в мою сторону ствол автомата.
Понятно. Меня на «коня» сажать не собираются. И спасибо, желанием не горю. Похоже, просветленные радиацией твари отлично разбираются, кто хозяин, а кто живой заменитель сена. Цапнет между делом за ногу, и доказывай потом, что ты консерва, а не фаст-фуд.
Странно, но меня разбирало веселье. Уж больно гротескной казалась ситуация. Ладно если ктулху сожрет, или бандит пристрелит ради мизерного хабара. Вроде как всё объяснимо, на то она и Зона. Но когда живые, и с виду нормальные люди на полном серьезе обсуждают, какой из прирученных тварей ты достанешься на ужин – это уже ни в какие рамки не лезет. А я-то до последнего не верил, что такое возможно. Забыл, что это Зона, в которой может быть всё. Похоже, сейчас придем в лагерь – и напомнят. Раз и навсегда.
С арканом девчонка обращалась уверенно, словно с ним родилась. Отработанным молниеносным движением, так удивившим меня на стене базы «вольных», она привязала его к луке седла, и мягко тронула пятками бока твари. Тварь послушно стартанула с места легкой рысью, и мне ничего не оставалось, как перебирать ногами вслед за ней.
Лагерь «Всадников» был относительно недалеко. Дозор миновал рощу лысых деревьев, скрученных радиацией в нелепые фигуры, перевалил через невысокий холм, и остановился перед забором из заточенных кольев, направленных остриями в сторону потенциального противника. Очень неплохой способ защиты от крупных мутантов и банд, не располагающих ракетными комплексами и тяжелой бронетехникой.
Ворот как таковых у забора не было. Зато имелся подвижный сегмент на ременных петлях. Сегмент по мере надобности таскала туда-сюда лошадь-полумутант, нелепого вида существо, словно начавшее перерождаться в фенакодуса, но на полпути передумавшее. Изуродованная мутацией голова, непропорциональное тело, одна передняя лапа фенакодусова, когтистая и мохнатая, вторая – лошадиная с копытом и очагами гноящихся язв. Задние – вообще нефункциональные с виду, похожие на деревья в лесу, который мы только что миновали, чуть по земле не волочатся.
Управлял несчастным животным человек в сталкерских лохмотьях с признаками неслабого лучевого поражения на лице и руках. Кожу несчастного усеивали красные пятна и гнойные пузыри, из носа текла вязкая жидкость, которую он то и дело утирал рукавом. Однако все это не помешало ему энергично подстегнуть своего полумутанта при нашем приближении. Тварь, нелепо переваливаясь на своих кривых подставках, которые язык не поворачивался назвать ногами, механически выполнила свою функцию, оттащив в сторону утыканный кольями кусок ограды.
Зайдя в ворота, я обернулся. Изуродованный Зоной привратник смотрел нам вслед красными, воспаленными глазами, и неприятно щерился, словно специально выставляя напоказ беззубые, кровоточащие десны. Я так и не понял, чему радовалась эта развалина. Сомневаюсь, что удачному возвращению хозяев. Может, тому, что я умру раньше него? Кто знает. Радиация поражает все органы, в том числе и мозг. Интересно, много у «Всадников» в лагере таких слуг?
Оказалось, что много.
На первый взгляд обитатели лагеря делились на красавцев, красавиц и законченных уродов. Венцы природы в свободных позах возлежали около костров, беседовали друг с другом, чистили оружие, кормили с рук фенакодусов, которых в огромном лагере было великое множество.
Всё остальное делали уроды.
Под всем остальным подразумевалась работа по обслуживанию господ. Грязная, и не очень. Но преимущественно все-таки грязная. Потому как фенакодусы имели дурную привычку гадить где ни попадя. И любой проходящий мимо урод был обязан метнуться, и специальным совком прибрать за тварью ее испражнения. Помимо этой священной обязанности уроды готовили еду, чистили «коней», таскали тяжести – да мало ли какой работой может занять слугу маящийся от безделья хозяин.
Потом у меня появилась возможность ознакомиться с жизнью лагеря более детально. Соскочив с «коня», девчонка ловко обыскала меня, отобрала пистолет и КПК, надежно стянула руки и ноги строительным скотчем. После чего, освободив меня от аркана, с неженской силой толкнула на кучу грязного тряпья, и спокойно направилась куда-то по своим делам.
Я упал, успев сгруппироваться. И понял, что приземлился на что-то более твердое, чем ворох лохмотьев.
На земле лежали люди, обездвиженные тем же способом, что и я. Правда, их было сложно назвать даже уродами. Это были полуживые, полуразложившиеся существа в конечной стадии лучевой болезни, когда мясо отходит от костей, а кожа от мяса.
– Тебе повезло, что Букефал Сорок пятой уже накормлен, – хмыкнул стоящий рядом начальник дозора. – Словно почувствовал, что хозяйка близко, и поел. Значит, быть тебе завтраком.
И поморщился.
– Опять консервы просрочили, – проворчал он. – Не могли неделей раньше разобраться, кому быть слугой, а кому сеном.
И, достав из кармана тюбик с белковым питанием, подал команду, кивнув на ближайший полутруп.
– Взять!
Я даже не успел понять, что произошло. Длинная шея фенакодуса начальника дозора грациозно изогнулась, зависла на мгновение в воздухе – и вдруг зубастая пасть с невообразимой скоростью метнулась к жертве. Миг – и перекушенное тощее тело развалилось в воздухе напополам. Второй – и совершенная машина убийства, быстрыми и точными движениями пасти расчленив верхнюю половину трупа, стала заглатывать окровавленные куски плоти вместе с костями. Начальник дозора одобрительно кивал, синхронно со своим «конем» поглощая синтетический белок из тюбика.
Что ж, по крайней мере, все это произойдет быстро, и мне не придется медленно растворяться в «ведьмином студне» или неделю ждать, пока зажравшийся ктулху, подвесив меня за ребро на какую-нибудь арматурину, допьет наконец мою кровь. Судя по сведениям, почерпнутым мной из «Энциклопедии», быстрая смерть в Зоне была не особо частым подарком для тех, кто рискнул бросить ей вызов.
Наконец обожравшаяся тварь сыто рыгнула и выплюнула наполовину обглоданный человеческий череп. Ее брюхо раздулось и провисло почти до земли.
– Покушал, родимый? – тепло улыбнулся начальник дозора, бросая на землю пустой тюбик из-под питания. – Ну, тогда пошли спать.
Лежа на земле, я наблюдал, как, отойдя к ближайшему костру, «Всадник» постелил на землю вынутое из переметной сумы одеяло. После чего улегся на него, и подал какую-то команду. Выслушав которую, его фенакодус, немного потоптавшись на месте, изогнулся дугой и тоже лег на землю… прямо на хозяина.
Сзади меня на землю шлепнулось что-то мягкое. Я с трудом повернул шею.
Вот уж кого не ожидал увидеть, так не ожидал!
– Первый раз видишь, как фенакодусы сворачиваются в домик? Потому «Всадникам» и не нужны ни дома, ни палатки. Они так же от выбросов хоронятся. Их уродским лошадям те выбросы по фигу. А кавалеристам и тепло, и псевдомухи не кусают.
– Каким ветром вас сюда занесло? – спросил я.
– Тем же, что и тебя.
Рядом со мной, замотанные скотчем чуть не до шеи, лежали Метла и Циклоп.
– Откатиться бы надо, – сказал Циклоп. – Эти бедолаги уже не люди, а радиоактивные объекты. Глазом не успеешь моргнуть, как свои четыреста рентген схаваешь.
Удивляться появлению «вольных» в лагере «Всадников» было некогда. Циклоп прав. Надо было отползти от склада полутрупов насколько возможно далеко.
Что мы и сделали. Медленно, осторожно, стараясь не привлекать внимания и помогая друг другу. Непростое это дело, кстати, с руками, надежно зафиксированными за спиной.
Наконец наше предприятие завершилось относительной удачей. Пять метров от склада биореакторов не бог весть что, но все-таки на душе спокойнее.
– Теперь радиопротекторами неделю отпиваться придется, – пропыхтел Метла, пытаясь стряхнуть со лба капли пота.
– Точно, – усмехнулся Циклоп. Его повязка сползла на шею, открыв для обозрения пустую глазницу, перечеркнутую застарелым шрамом, отчего усмешка на лице сталкера превращала это лицо в жуткую маску. – Ровно неделю. После того, как нас сожрут на рассвете фенакодусы. Если сожрут, – улыбнулся он вторично.
– Им что-то может помешать? – поинтересовался я.
– Может, – сказал Циклоп. Между его губ блеснула половинка бритвенного лезвия, и вновь спряталась в глубине рта. – Сразу после твоего ухода Валет решил свалить на Большую землю к своей тёлке. И Кожа с ним. Не очень умное решение накануне выброса, но гетман не стал отговаривать пацанов. «Воля» не держит у себя насильно свободных сталкеров. Ну, батька и решил, что коли так, остатки развалившегося звена не должны сидеть на пятой точке, а обязаны следовать за своим новым командиром.
– Я вроде как отказался от командования, – напомнил я. – И от членства в «Воле» тоже.
– Отказался, – коротко кивнул Циклоп. Кивнуть с большей амплитудой ему мешал скотч, которым его замотали почти до подбородка. – То твое свободное волеизъявление. А гетман решил по-другому. И это тоже его свободное волеизъявление. А еще он сказал, что у тебя личной удачи одной на всех нас хватит, и еще останется полмешка. Стало быть, подохнуть у «Всадников» тебе не судьба. Кстати, а на что ты рассчитывал, когда собрался идти в пасть к фенакодусам?
– На личную удачу и рассчитывал, – ответил я. – Если хочешь заполучить автомат, лучше держаться ближе к тому месту, где их много. У вас получить что-то нереально даже за деньги. Поэтому я решил попробовать по-другому.
– Что ж, логично, – хмыкнул Циклоп. – Чисто по-сталкерски. Али пан, али сожрали. Но гетман решил, что удача не любит тех, кто сидит на заднице, либо своим ходом идет в желудок фенакодусу.
– И он послал вас меня выручать, – предположил я.
– Типа того.
– Не проще было просто от широты души подарить мне автомат и полсотни патронов? Думаю, «Бритва» стоила больше, чем десяток «Всадниц» и сотня «калашей».
– Это свободное волеизъявление гетмана. Так что дождемся полной темноты – и рванем.
Я понял, что для членов этой группировки, вставить священные слова «свобода» и «гетман» в любой разговор есть дело принципа, и решил больше не связываться с выяснением причин того, с какой это радости глава группировки «Воля» послал на убой двух своих бойцов. Сильно я сомневался, что даже освободившись от скотча нам удастся незамеченными выбраться из лагеря. Но спорить по этому поводу было глупо – похоже, Циклоп знал о «Всадниках» намного больше меня. Поэтому я предпочел сменить тему.
– Не в курсе, где это они так массово столько рентген хапнули? – спросил я от нечего делать, показав глазами на гору слабо шевелящегося радиоактивного тряпья.
– Здесь же и хапнули, – отозвался Метла. – Вон, гляди. Днем и ночью работа идет.
Я с трудом повернул голову.
Неподалеку от нас как раз только что включили несколько небольших прожекторов, направленных в одно место. К этому месту змеилась длинная очередь, ближе к концу распадающаяся на отдельные группы длительного ожидания, сидящие у костров. Под прожекторами стояли кресло и железный стул. На кресле полулежал абсолютно голый человек с бритой наголо головой. Над ним, сидя на стуле, склонилась громоздкая фигура в оранжевом костюме высшей радиационной защиты.
– Операция на морду под открытым небом Зоны, – хмыкнул Циклоп. – По желанию клиента накачают его водкой с радиопротекторами, и сделают «фотошопом» не отходя от кассы новую харю, сиськи пятого размера, метровый хрен или рог на лбу. И будет он либо на Большой земле в телевизоре кривляться, либо по Зоне на фенакодусе рассекать. Но это кому повезет.
– А кому не повезет…
– Точно, – продолжил мою мысль Циклоп. – Невезучие вон лежат, фонят. До первого завтрака. К обеду других доставят.
– Пока что мы тоже невезучие, – прокряхтел Метла, пытаясь улечься поудобнее на голой земле. – Не пора нам там освобождаться?
– Не время еще, – тихо сказал Циклоп. – Погоди. Пускай стемнеет как следует. Ночью фенакодусы дрыхнут, если их не шугнуть. Тогда спросонья рвут любого, кто рядом стоит. Поэтому случится по Зоне ночью ходить, смотри не напорись на мохнатый холм – оно тогда похуже ктулху будет. От того хоть отбиться можно.
– А от фенакодуса никак? – спросил я.
– Тварь в Зоне недавно появилась, как и группировка. Пока что я таких не встречал, кто от фенакодусов или «Всадников» ушел.
– А мы уйдем? – усомнился Метла.
– Надо ж кому-то начинать, – хмыкнул Циклоп.
Невдалеке послышалось громкое бормотание. Вдоль заграждения из кольев брел человек в длинном черном пыльнике. В его руке была узловатая коряга, заменяющая посох. Длинные волосы рассыпались по плечам и лицу, и мотались в такт шагам словно лохмотья «жгучего пуха», пристроившиеся на голове путника.
– От шума всадников и стрелков разбегутся все города… они уйдут в густые леса и влезут на скалы… все города будут оставлены, и не будет в них ни одного жителя… – донеслось до нас.
– Ооо, – протянул Циклоп. – Никак, сам Витя Калика к «Всадникам» пожаловал.
– Да ну! – удивился Метла. – Его ж убили сразу после первого выброса.
– Ага, убили, – ровно сказал Циклоп. – Такое, знаешь, случается иногда. Убьют кого-нибудь, а он потом нет-нет, да появится. И такое скажет… Ты слушай. Имеющий уши, как говорится, да услышит.
Бормотание сделалось громче. Коряга мерно била в землю в такт шагам приближающегося странника, словно вколачивая в землю когда-то очень давно слышанные слова. Еще бы вспомнить, где, когда и от кого услышанные.
– Зверь, которого я видел, был подобен барсу; ноги у него – как у медведя, а пасть у него – как пасть у льва; и дал ему дракон силу свою и престол свой и великую власть…
Готовьте щиты и копья, и вступайте в сражение, седлайте коней и садитесь, всадники, и становитесь в шлемах, точите копья, облекайтесь в брони… От множества коней его покроет тебя пыль, от шума всадников и колес и колесниц потрясутся стены твои, когда он будет входить в ворота твои, как входят в разбитый город… Копытами коней своих он истопчет все улицы твои, народ твой побьет мечом и памятники могущества твоего повергнет на землю…
– Четко излагает, – пробормотал Метла. – И уж слишком по делу.
– Что излагает? – не понял Циклоп.
– То и излагает, – в тон ему буркнул сталкер. – Я по молодости в духовной семинарии учился. Так Витя наизусть текст Писания шпарит, словно по написанному читает. И почти не ошибается.
– Вот оно что, – протянул одноглазый. – Типа, предсказание получается?
– Типа того…
Голос еще одной ходячей легенды Зоны нарастал, словно заполняя собой все окружающее нас пустое пространство. В нормальном времени человек должен был уже пройти мимо нас вместе со своими речами. Однако его фигура приближалась крайне медленно, а слова лились свободно, словно вода, заполняющая пустоту медленно, но неотвратимо.
– И поверну тебя, и вложу удила в челюсти твои, и выведу тебя и всё войско твоё, коней и всадников, всех в полном вооружении, большое полчище, в бронях и со щитами, всех вооруженных мечами. Да трепещут все жители земли, ибо наступает день Господень, ибо он близок. День тьмы и мрака, день облачный и туманный… Как утренняя заря распространяется по горам народ многочисленный и сильный, какого не бывало от века и после того не будет в роды родов. Перед ним пожирает огонь, а за ним палит пламя; перед ним земля как сад Едемский, а позади него будет опустошенная степь, и никому не будет спасения от него. Вид его как вид коней, и скачут они как всадники…
При последних словах странника над лагерем пронесся многоголосый рев. Фигуры людей, сидящих у костров, распрямились, вскидывая вверх оружие в приветственном салюте. Даже недовольные фенакодусы, которые успели свернуться в клубок, были вынуждены выпустить наружу своих хозяев, проснувшихся от рева, и теперь желающих поприветствовать загадочного гостя.
Фигура странника проплыла мимо нас и стала медленно удаляться в глубь лагеря, словно проплывая над землей. А слова продолжали звучать, словно Калика стоял рядом, а не уходил вдаль подобно облаку ночного тумана, по странной причуде Зоны принявшего форму человеческой фигуры.
– Страшен и грозен он… От него самого происходит суд его и власть его. Быстрее барсов кони его и прытче вечерних волков… Скачет в разные стороны конница его, издалека приходят всадники его, прилетают как орел, бросающийся на добычу. Весь он идёт для грабежа, устремив лице своё вперед, он забирает пленников, как песок. И над царями он издевается, и князья служат ему посмешищем. Над всякою крепостью он смеется: насыплет осадный вал и берет ее…
– Самое время, – прохрипел Циклоп.
Его голос вернул меня к реальности. Наваждение спало. Я с удивлением смотрел на серую фигуру, удаляющуюся к центру лагеря, следом за которой шла уже порядочная толпа. Даже человеческие обломки, предназначенные на корм кошмарным «коням» – и те пытались ползти, прислушиваясь к объявшей лагерь тишине в надежде поймать растворенные в ней слова.
Извиваясь по земле, словно червь, полз за ними Метла. Пытался ползти. Получалось у него не очень. Однако он уже преодолел около метра, и сейчас его колено находилось вровень с носком моего армейского ботинка. Чем я не преминул воспользоваться, согнувшись в животе и долбанув тем носком во внешнюю часть коленного сустава.
Метла заорал. Я его понимаю – точка весьма болезненная.
– Заткнись, ммля! – зашипел на него нечувствительный к чужому горю Циклоп. Его я тоже понимаю – лишняя реклама нам сейчас тоже была не в тему.
Однако вопль вновь вернувшегося в наш мир Метлы, похоже, прошел незамеченным на фоне объявшего лагерь восторга, смахивающего на религиозный транс, вызванный речами Вити Калики.
– Очухался? – проскрипел Циклоп.
– Да вроде, – простонал ударенный мною сталкер. – Только башка болит. И нога. Нога-то с чего?
– Вот уж не знаю, – сказал я. – Циклоп, режь ему скотч на руках, он ближе к тебе лежит.
– Угу, – промычал одноглазый. В его зубах уже торчало лезвие. Подобравшись к лежащему на животе Метле, он принялся ерзать, совмещая бритву с плохо видимой в темноте лентой скотча. Я с интересом следил за ними. Неужели получится совершить такую сложную операцию со связанными руками маленьким кусочком металла, торчащим изо рта?
Похоже, дела шли неважно. Прошло уже минут десять, а Циклоп едва надрезал пару сантиметров. С учетом того, что Всадники не скупились на скотч и мотали его в несколько слоев, операция грозила затянуться до рассвета. То есть, до завтрака фенакодусов.
– Чем это вы здесь занимаетесь, мальчики? – раздался у меня над головой знакомый голос.
Циклоп посмотрел вверх красным от недосыпа и напряжения глазом.
– Нос чешется, – сказал он. – Пытаюсь устранить проблему. Иначе никак.
Мне не надо было поворачивать голову для того, чтобы понять, что надо мной стоит Сорок пятая. Возможно, направив ствол автомата мне в висок. В общем, логично было бы на ее месте пристрелить слишком шустрый завтрак. Чисто на всякий случай. А своему любимому фенакодусу объяснить доступными средствами, мол, не будешь жрать свежепристреленное мясо – ходи, тварь, голодный.
Однако у Сорок пятой были другие планы.
Скотч, стягивающий мои руки за спиной, распался. И следом теплый шепот прошуршал у меня в ухе:
– Теперь мы в расчете, сталкер. Не забывай…
Где-то в центре лагеря грохнул одиночный выстрел, и я так и не услышал окончания фразы. Зато увидел, как к Метле с Циклопом скользнула гибкая тень. В следующее мгновение освобожденные сталкеры уже поднимались с земли.
Один из облученных, глядя на происходящее бессмысленными глазами, попытался что-то промычать, но тут же получил от Циклопа страшный удар ногой в висок. Голова полутрупа мотнулась на тощей шее, в тишине еле слышно хрустнули позвонки. Больше его тело не двигалось. Остальные несчастные испуганно притаились на своих обносках – даже на пороге смерти человек все рано хочет жить.
– Сейчас бегите вдоль заграждения, – громко прошептала Сорок пятая. – Вторые ворота открыты, охранник будет без сознания еще минут десять. Держи.
Она бросила мне КПК, который сама же и отняла у меня при обыске.
– В нем закачана подробная карта как выйти из лагеря, минуя наши дозоры. Удачи, сталкеры.
Гибкий силуэт девушки растворился в темноте ночи.
– Фига себе, – покачал головой Циклоп. – Я уж думал, кранты нам. Но прав был гетман, личной удачи у тебя, Снайпер, до хрена. Главное, чтобы она не кончилась, пока мы отсюда не выберемся.
Мы побежали в указанном направлении, однако буквально через минуту Циклоп попросил:
– Слышь, Снайпер, дай-ка глянуть на твой КПК.
Я протянул ему наладонник. Циклоп посмотрел на экран.
– Молодец девка, – сказал он. – Карта подробнейшая. Короче, встречаемся в этом месте.
Он ткнул пальцем в левый верхний угол экрана.
– Здесь стоит ржавый молоковоз. Около него отдышитесь. Короче, Метла, если меня в двадцать три сорок не будет, чешите к четвертому схрону. Там затаритесь всем, что необходимо. Всё, рванули!
– А ты куда? – запоздало бросил ему в спину Метла, но Циклоп, отмахнувшись, уже бежал к центру лагеря, огибая по большой дуге световые пятна от брошенных хозяевами костров.
– И куда его черти понесли? – недоуменно спросил Метла.
– Его дело, – сказал я. – А наше дело – смыться отсюда побыстрее.
И мы рванули.
Немного оттащенный в сторону сегмент ограждения, заменяющий ворота, и в самом деле оказался недалеко. Пробегая мимо охранника, валяющегося на земле, Метла бросил:
– Вот бы узнать, затрахала она его, или оглушила?
Мне очень захотелось со всей дури треснуть по зеленому капюшону, прикрывающему голову, говорящую слишком много. Но смыться подальше от лагеря было важнее, поэтому атаку на капюшон я с сожалением отложил на потом.
Нам и вправду сильно повезло. Зеленый пунктир, нанесенный на карту в КПК, иной раз выписывал довольно крутые зигзаги. Сильно сомневаюсь, что при пробежке без путеводной нити в темноте, мы не наткнулись бы на невидимую аномалию, или не напоролись на один из многочисленных дозоров «Всадников». Пару раз я очень близко от себя слышал характерное потрескивание «электродов», разок справа хлопнул гравиконцентрат, превратив в фарш какого-то обитателя Зоны, любящего гулять по ночам. Смахнув с экрана КПК несколько теплых капель крови, долетевших до меня, я тихо сказал Метле:
– Тормозим. Где-то здесь должен быть молоковоз.
– На хрена тормозить? – задыхаясь, прошептал в ответ «вольный». – Сейчас Всадники уже очухались, и седлают фенакодусов в погоню. Будем ждать Циклопа – точно дождемся. Только не Циклопа. Он всегда был малость отмороженный. Какой хрен понес его в центр лагеря «Всадников»? Небось, от него уже один наглазник и остался.
– Не пойму, где этот молоковоз, – сказал я, вглядываясь в темноту. Как я понял, луна в Зоне явление редкое. Более частое явление – это звезды, непостижимым образом просвечивающие через свинцовые тучи, практически постоянно скрывающие небо.
Наконец я разглядел в темноте что-то массивное и угловатое.
– Вроде туда, – сказал я, направляясь к черному силуэту.
Метла тему продолжать не стал, и пошел следом, что-то тихо ворча себе под нос.
Подойдя поближе, я остановился, разглядывая при тусклом свете звезд очередную причуду Зоны.
Старый ГАЗ-53 старым не выглядел. Рассмотреть это вблизи было проще простого даже ночью. Потому, что между платформой и цистерной обосновалась аномалия, напоминающая «электрод», по студенистому телу которой время от времени пробегали электрические разряды. А сама желтая цистерна с прозаической надписью «Молоко» висела в воздухе в метре от платформы, на которой ей было положено находиться изначально. При этом и молоковоз, и его левитирующая цистерна были покрыты тонким слоем слизи, видимо, предохраняющей металл от коррозии.
– Сколько времени? – осведомился Метла.
Я глянул на КПК.
– Ждем еще девять минут.
– Как раз Всадникам хватит район прочесать…
– Не нуди, Метла!
Ждать пришлось не долго. Еще и пяти минут не прошло, как Циклоп вынырнул из темноты и, щерясь кривыми зубами, чувствительно хлопнул приятеля по плечу.
– Спасибо, что дождались, мужики!
В правой руке Циклоп небрежно держал автомат, который не мог принадлежать нормальному мужику. Потому как нормальный мужик не будет украшать свое оружие изображениями гигантских дионей – хищных растений, хватающих людей и животных, – а также не будет заказывать к автомату эксклюзивных магазинов из прозрачного пластика. Удобно, конечно, – сразу видно сколько патронов в наличии, – но выглядит как-то… нетрадиционно. Видимо потому Циклоп и предпочел избавиться от странного оружия, найдя вполне убедительную причину.
– Держи, – бросил он мне автомат. – Ты снайпер, значит, тебе и прикрывать. А это тебе, Метла.
Он протянул приятелю обычную армейскую флягу.
– Только не пей на бегу и в одну харю. Дыхалка накроется на полпути. И потом это вся наша вода. Напьемся вместе, когда я вас до схрона доведу.
И достал из кармана КПК – не иначе как тоже трофейный.
– Где тебя черти носили? – взвился Метла.
– Любопытно стало, в кого они там стреляли, – пожал плечами одноглазый сталкер. – Прикинь, какой-то трёхнутый со слезами на глазах Витю Калика из «калаша» завалил. Убивца, понятно дело, «Всадники» сразу скормили фенакодусам. И теперь всей группировкой переживают по поводу гибели Вити. Что за натура у людей – сначала валить пророков, а потом по этому поводу переживать веками? Но ничё, думаю, это ненадолго.
– Что ненадолго? – не понял Метла.
– Витя Калика заваленным пробудет не долго. Его ведь уже мочили, а он все равно вернулся. Не зря у него второе погоняло Перехожий. Шляется туда-сюда между мирами. В одном помрет – в другой переходит. Как думаешь, Метла, в свете твоей духовной семинарии, может он и есть…
– Может, – перебил я неизвестно с чего радостного Циклопа. – Только может нам пора всё-таки до вашего схрона добраться? Всадников-то пока еще никто не отменял.
– Точно, – спохватился Циклоп. – Бегом, мужики, здесь уже не особо далеко.
* * *
Но уйти даже не особо далеко у нас не получилось.
Не успели мы отбежать от молоковоза и сотни метров, как в небо позади нас взвилась осветительная ракета.
Я обернулся.
Слева и справа молоковоз огибали силуэты «Всадников».
Их было много, не меньше десятка. Даже если начнешь бросать пули одиночными – не успеть. С такого расстояния не один, так другой срежет очередью.
И тут я опять совершил абсолютно нелогичный поступок, который никоим образом не смог бы объяснить себе сам, даже если б очень захотел.
Я упал на спину, выставив автомат перед собой, и выпустил длинную очередь по желтой цистерне, зависшей над «газоном».
Не знаю, что возили в молоковозах ликвидаторы обеих чернобыльских аварий. Но рвануло так, что взрывной волной меня подхватило и протащило по земле пару метров. Однако скольжение на спине по влажной земле Зоны не мешало мне смотреть, как медленно, очень медленно разлетаются в стороны фигурки людей и фенакодусов. Правда, целых фигурок было мало. В основном в стороны разлеталось то, что от них осталось. Удивительно, во что могут превратить живое тело тридцать свинцовых цилиндриков, выпущенных по нужной цели.
– …аааать!!! – долетело до меня.
Время вернулось в привычное русло. Еще мгновение я смотрел на столб прозрачного, студенистого огня, возникшего на месте молоковоза, потом швырнул на землю пустой автомат, вскочил на ноги, и бросился бежать. Рядом со мной бежали Метла и Циклоп. Последний орал на бегу, словно его покусывал за пятки чудом выживший фенакодус.
– Твою мать!!! – прохрипел он мне в ухо. – Никогда, мля, никогда не стреляй в памятники и легенды Зоны! Ты понял?
– Пошел ты, – бросил я на бегу. – Сам сказал «прикрывай»… Вот я и прикрывал… как умею.
– Он прав, – выдохнул едва поспевавший за нами Метла. – Чисто по понятиям…
– Вы мне еще за понятия расскажите, – огрызнулся Циклоп. – Обернитесь лучше!
Я обернулся.
Столб застывшего огня никуда не делся. Более того, он рос вверх. И от него во все стороны стремительно растекалось по земле холодное студенистое пламя. Я успел заметить, как оно захлестнуло несколько кривых деревьев, которые скорчились, почернели, и мгновенно застыли, облитые прозрачной сверкающей субстанцией. Как и приотставшие «Всадники», не успевшие развернуть своих фенакодусов, по инерции летящих вперед.
Еще немного – и море студенистого огня захлестнуло бы и нас заодно с преследователями – уж больно быстро оно двигалось. Я уже серьезно опасался, что останусь здесь очередным памятником Зоны, облитым застывшей слизью, в который не будут стрелять проходящие мимо суеверные сталкеры, когда, едва не лизнув каблуки моих ботинок, прозрачное пламя отхлынуло назад. Обернувшись вторично, я увидел, что огненный столб стремительно уменьшается в размерах.
Уносить ноги с повернутой назад головой дело неблагодарное. Я споткнулся о какую-то корягу, и чуть не растянулся на земле. Понятно, что бежать от опасности не оглядываясь гораздо эффективнее, чем наоборот. Однако любопытство часто сильнее разума. Особенно в Зоне.
Однако когда я в очередной раз обернулся назад, то не увидел ровным счетом ничего интересного. Молоковоз как ни в чем не бывало стоял на своем месте, вокруг него, словно запакованные в чехлы из прозрачного пластика, застыли почерневшие трупы деревьев, людей и фенакодусов, а место взрыва по большой дуге огибали два новых отряда преследователей. «Всадники» не собирались отказываться от погони. Разве что беглецы получили небольшую временную отсрочку.
Очень небольшую.
Потому как разогнавшийся фенакодус по скорости был вполне сопоставим с механическими средствами транспорта, на которых мне удалось покататься за свое недолгое пребывание в Зоне.
Головой на бегу вертел не только я один.
– Не успеем… до схрона… – простонал Метла.
Ему приходилось хуже всего. Возможно, я немного не рассчитал, когда лупил его ботинком в коленный сустав, и сейчас парень заметно припадал на левую ногу. Похоже, это очередной закон Зоны – спасая одно, калечишь другое.
– Не успеем, – согласился Циклоп. И, зачем-то на бегу взглянув на наладонник, круто взял вправо. – За мной!
Мне уже было все равно куда и зачем бежать. Главное – не останавливаться. Потому что если во время такой гонки остановиться – то всё. Упадешь на землю и уже не встанешь, пока не поднимут. Или не сожрут. Хотя, если упадешь, то и не страшно, пусть жрут. Все равно первые несколько секунд ничего не почувствуешь, кроме раздирающей боли в легких и высохшей гортани.
Я чувствовал, что сил у меня осталось на километр, не более. А еще я помнил, что в колено Метлу долбанул тоже я. И то, что возможно я тем самым спас ему жизнь, было почему-то неважно.
Мысленно сильно удивившись самому себе, я ухватил спотыкающегося Метлу за рукав, и потянул за собой. Опять же мысленно отметив про себя, что километровый ресурс, поделенный на двоих, автоматически тоже сокращается вдвое.
* * *
За четыре часа, проведенные у костра прошлой ночью, листая «Энциклопедию Зоны», я узнал очень многое. Например, что модель КПК серии «Z» сразу же после появления на рынке завоевала популярность не только в Зоне, благодаря которой собственно и была разработана, но и во всем мире.
Феномен популярности данной модели среди обывателей – так же как и военных камуфляжей, армейских ботинок и бензиновых зажигалок – помимо моды объяснялся функциональностью, повышенной надежностью и набором самых необходимых функций. И хотя гражданским были вовсе необязательны такие опции, как встроенный дозиметр радиоактивности, детектор жизненных форм или таймер выбросов, производители не спешили блокировать эти функции при продаже новой модели КПК гражданскому населению. Как, например, не спешили сводить желто-зеленые пятна со своей продукции производители моделей одежды в стиле «military». Аура войны, жестокости и крови, окутывающая пусть даже самый безобидный предмет, всегда способствует повышению продаж.
И сейчас весь мир знал – через 34 минуты 20 секунд в Зоне произойдет выброс.
И что представляет собой выброс на самом деле, в этом мире не знал никто.
Согласно «Энциклопедии», впервые это слово прозвучало после взрыва Четвертого энергоблока, в результате которого произошел колоссальный выброс в атмосферу радиоактивных веществ. А потом, через несколько лет, в недрах того самого энергоблока вдруг полыхнуло снова. Однако теперь это уже была не зараженная радионуклидами воздушная струя, бьющая из жерла разрушенного реактора.
Ирреально-лазурное сияние, словно призрак чернобыльской катастрофы, пронеслось по огороженной кордонами Зоне отчуждения – и породило ту Зону, которую мы все знаем не понаслышке.
С животными, практически мгновенно мутировавшими до квазимяса, фенакодусов и прочих ужасных тварей.
С людьми, находившимися в тот момент поблизости от Саркофага, и превратившимися в ктулху, или съежившимися до бюргеров.
И, конечно, с аномалиями и артефактами, до которых так охочи сталкеры.
В Новой Зоне выбросы стали постоянными. Теперь над Зоной периодически проносилась та самая волна неведомого излучения – ураган, уничтожающий всё, что успели изменить в ней люди. А также уничтожающий людей, которые не успели спрятаться в укрытия, принадлежащие Зоне. Дома, хозблоки, даже жестяные коробки гаражей, много лет назад пережившие и чернобыльскую катастрофу, и Волну Излучения, оставались нетронутыми после выбросов. Их люди называли просто – «имущество Зоны».
Бесполезность каких-либо серьезных восстановительных работ в чернобыльской зоне отчуждения после Волны мало-помалу осознали все. Всё, что строилось человеком из материалов, завезенных с Большой земли, сметалось первым же выбросом. Как и любое массированное вторжение техники и больших скоплений людей.
Мало-помалу у сталкерских группировок выработалась своеобразная тактика выживания – перемещаться группами не более десяти человек, и строить что-либо из материалов, хотя бы наполовину принадлежащих Зоне. Например, бункер, выстроенный из бетонных плит Зоны, скрепленных привозным цементом, имел все шансы пережить очередной выброс. Правда, бункеры строились редко, и только силами мощных группировок. Чаще одинокий сталкер возводил из подручных материалов щитовой домик, который пни – и развалится. И спокойно пережидал в его неглубоком подвальчике выброс, способный перевернуть танк, вторгшийся в Зону. После чего продолжал заниматься своими делами в абсолютно целом домике.
Но плохо приходилось сталкеру, не нашедшему укрытия до начала выброса. Хотя сложно сказать, плохо или хорошо человеку, который исчезает бесследно. Раньше старый наладонный компьютер, адаптированный под нужды жителей Зоны, действовал просто. Суммировав данные о своем владельце – температуру тела менее 34 градусов, длительное отсутствие двигательной активности, дыхания и кожных выделений, – выдавал в локальную сталкерскую сеть информацию о его смерти. Такую же информацию он выдавал будучи уроненным на землю, медленно остывающую после ночного костра. Минут двадцать полежит – и оповещает всему сталкерскому миру, мол, всё, помер хозяин.
КПК серии «Z» помимо вышеперечисленных параметров для регистрации смерти владельца собирает и суммирует еще кучу данных – прекращение сердечной деятельности и деятельности центральной нервной системы, неоспоримый факт наличия терминальных состояний, наконец, отсутствие реакции на чувствительный электрический разряд, поданный на тело от мощной батареи наладонника.
В общем чудо, а не машинка. Я даже не пытался понять, каким образом она отличает врагов от друзей, обозначая одних красными точками, других синими, а тех, кому ты просто глубоко до фонаря – желтыми. Или, например, как она определяет время до очередного выброса. Но я верил показаниям своего КПК, ибо пока что всё, написанное в нем, подтверждалось на практике.
Например, сейчас на этом экране мигала тревожная красная надпись: «Ожидаемая мощность выброса 7,64. До начала Выброса 32:20… 32:19… 32:18…».
Особо разглядывать КПК было некогда. Да и незачем. Когда легкие хрипят от недостатка кислорода, когда перед глазами пляшут черные пятна, когда ты чуть не волоком прёшь за собой из последних сил полуживой балласт весом под восемьдесят кило, информация о скором выбросе кажется ерундой. По сравнению со стремительно приближающимися красными точками, охватывающими полукольцом одну белую точку и две зеленых. Мне не надо было смотреть на экран – я и так знал, что там.
– Еще малёхо, мужики! – проорал Циклоп. – Вот оно!
– Что… оно? – прохрипел я.
– Танк!
Это и вправду был танк, вынырнувший из темноты огромным черным силуэтом. И это был не очередной «памятник Зоны», брошенный ликвидаторами из-за повышенного радиационного фона. От разбросанных по Зоне покинутых машин пахло ржавчиной и сыростью. А от этой стальной громады за несколько метров несло свежей краской, машинным маслом и дизельным топливом.
– Откуда? – только и смог сказать Метла, рухнув на землю возле гусеницы.
– Из экспериментального рампового транспортника АН-70, – бросил Циклоп, ловко карабкаясь на броню. – Экспериментальный сброс экспериментального танка Т-010, облегченного артефактами.
– А почему… в Зоне?
– А потому, – отрезал Циклоп, открывая люк. – Мухой под броню!
Мухой не получилось – Метла был совсем плох.
Но – получилось.
Я усадил Коляна на место командира танка, а сам занял место наводчика. Командир из «вольного» сейчас был неважный, но и я не особо разбирался в экранах, кнопках и рычагах, окружавших меня. Зато, судя по тому, как машина плавно тронулась с места, Циклоп отлично справлялся с функциями механика-водителя.
– Йа! – раздался у меня над ухом его торжествующий рев. – Мы все-таки их сделали!
– Если только они сейчас не сделают нас, – сказал я, глядя на один из экранов, демонстрирующих вид сзади.
Экспериментальный танк еще только набирал скорость, в то время как преследующие нас «Всадники» были уже совсем близко. Я видел, как двое из наездников ловко соскочили со своих «коней» и вскинули на плечи тонкие трубы, в которых я узнал старые добрые противотанковые гранатометы РПГ-7, которые, ежели зарядить их правильной гранатой с тандемной боевой частью, способны превратить в груду металлолома самый что ни на есть навороченный танк, несмотря на его многослойную броню, динамическую защиту и иные современные прибамбасы.
– Хрен им по всей морде, – заявил Циклоп. Однако в его искаженном динамиками голосе я уловил озабоченность.
Что и подтолкнуло меня откинуть прозрачные колпачки над двумя кнопками, и вдавить их в приборную панель.
Сейчас же один из экранов заволокло дымом. Впрочем, через мгновение фигуры «Всадников» и фенакодусов проявились на экране в виде красно-желтых силуэтов. Судя по их растерянному шевелению, я нажал на нужные кнопки.
– Не устаю удивляться тебе, парень, – прозвучал в динамиках голос Циклопа. – Колись давай, откуда ты знаешь, где у новейшего танка система управления кормовыми дымовухами и ТДА «Туча»?
– Без понятия, – сказал я. – А что такое ТДА?
– Термодымовая аппаратура, – задумчиво сказал Циклоп. – В нашем случае впрыск дизельного топлива в систему выхлопа двигателя.
– Ну а ты откуда это знаешь? – в свою очередь спросил я. – Сталкеру такие знания без надобности. Как и вождение танка.
– От Верблюда, – доходчиво пояснил Циклоп. – Погоняло такое было у нашего старшего инструктора диверсионного спецбатальона.
– Так ты из армейских сталкеров? – подал голос медленно оживающий Метла. Сразу после его посадки на сиденье командира из подлокотника выехало что-то гибкое, но тогда у меня не было времени рассматривать, что именно. Оказывается, это была система манипуляторов. Клещи из плотной резины зафиксировали предплечье Коляна на подлокотнике, а игла на гибкой подводке сама нашла вену на кисти. Пока я разбирался с экранами и кнопками, танк вкачал в Метлу что-то целебное, подействовавшее практически сразу. Однако на экране, висевшем перед носом сталкера, мигала красная надпись: «Лучевое поражение командира экипажа! Необходима срочная госпитализация!».
– Было и такое в биографии, – не стал отпираться Циклоп. – Но это в прошлом. Воля превыше всего.
Небезосновательно подозревая, что дальше начнется продолжительный монолог с преобладанием слов «гетман», «свобода», «Воля» и т. д., я поспешил перевести разговор на другую тему. На мой взгляд, гораздо более важную.
– Куда мы сейчас едем? – спросил я.
Броня Т-010 экранировала любое внешнее излучение, поэтому экран моего КПК был девственно чист. А в навигационных приборах танка я ничего не смыслил. Не иначе мои экстраспособности проявлялись лишь при непосредственной угрозе, нависшей «над моею больной головой».
– В научный лагерь, – отозвался Циклоп. – Ты ж вроде туда собирался?
– Интересно, – задумчиво произнес я. – Как-то все получается больно уж складно. Вы в лагерь за мной пришли, потом ты в лагере отлучился ни пойми куда, и ни пойми как автомат раздобыл. А после танк нашел, и сейчас ведешь его, будто по пеленгу. И при этом, типа, мне всё это больше всех надо. Рассказывай, Циклоп, что к чему. Хоть я и не помню ни хрена кем был в прошлом, но точно знаю, что и тогда не любил, когда меня использовали втёмную.
– Посмотри направо, Снайпер, – вместо ответа спокойно произнес Циклоп. – Потом поговорим.
Я бросил взгляд на правый экран и признал, что разборки стоит на время отложить.
Прямо на нас неслись два легких танка с характерной черно-красной эмблемой группировки «Борг» на лобовой броне. И, судя по тому, как они синхронно доворачивали пушки, намерения у экипажей этих танков были более чем очевидными.
Не помню уже, от кого услышал я совсем недавно понравившееся мне выражение – закон подлости. Согласно этому закону я не успевал развернуть башню своего танка, чтобы встретить ответным огнем новые цели. Да и, если честно, не знал я, что нужно делать для того, чтобы ее развернуть. Никакой Верблюд меня этому не обучал, и мои хваленые инстинкты на этот раз упорно молчали. Поэтому я скорее от неожиданности, чем по какой-то другой причине заорал дурным голосом:
– Тормози!!!
Удивительно, но Циклоп меня послушался. Наверно, тоже не ожидал такого бешеного крика.
И, что удивительно вдвойне, трюк сработал. Еще немного, и я выведу собственный закон в пику закону подлости: чем парадоксальнее решение, тем оно эффективнее.
Танки «Борга» синхронно плюнули огнем. И не тормозни мы так, что задняя часть нашего Т-010 задралась выше передней, вряд ли с такого расстояния спасла бы нас активная броня. Тем более, что били пушки «борговцев» по гусеницам.
Однако стреляли наводчики танков с упреждением, как всякий грамотный наводчик будет бить по цели, стремительно летящей вперед. Потому результатом нашего маневра оказалась не разорванная на траки гусеница, а два слившихся в один взрыва в метре от носа нашего танка.
А потом Циклоп в очередной раз доказал, что инструкции, полученные от Верблюда, он усвоил более чем на отлично. Не успела корма нашего танка опуститься на землю, как его гусеницы с бешеной скоростью крутанулись в разные стороны. В результате чего передо мной на центральном экране возникли две, опять же, синхронно тормозящие цели. Им просто ничего больше не оставалось – иначе б они с разгону просто впечатались в нас. И в какой-то момент их борта почти соприкоснулись.
Я не боялся, что кто-то из них выстрелит, осознавая, что танку нужно некоторое время, чтобы перезарядить орудие. У меня же этого времени не было. Поэтому когда я увидел, что перекрестие прицела в центре лобового экрана на мгновение совпало с просветом между бортами танков, я просто нажал на самую большую красную кнопку, полагая, что на месте наводчика функция у нее может быть только одна.
И я не ошибся.
Нас мягко тряхнуло. После чего на экране возникла белая вспышка. А потом я увидел, как танки группировки «Борг» разлетаются в стороны, словно они сделаны не из стали, а из картона.
– Ничего себе отморозки, – пробормотал в динамике голос Циклопа. – Я уж хотел на таран идти, выяснить, чья броня круче. А они с транспортника экспериментальный танк сбросили, предварительно зарядив его орудие ПТУРом. Типа, в полной боевой готовности на случай непредвиденных обстоятельств. Реально отморозки. Хотя «борги» – они всегда были с приветом…
– С ПТУРом? – переспросил я.
– А ты, типа, не понял, что противотанковой ракетой долбанул, а не снарядом? – хмыкнул Циклоп. – Вспомнишь погоняло своего инструктора, передай ему низкий поклон от меня. И пузырь хорошего коньяка поставь в придачу…
Наш Т-010 уже несся по Зоне прежним курсом, поэтому я, чувствуя свою миссию временно выполненной, решил продолжить прерванную дискуссию.
– Значит, наш танк предназначался «Боргу»?
– Ага, – просто ответил Циклоп. – Мы на базе их секретный канал связи перехватили, и расшифровали. Уже хотели две бригады Охотников высылать на место десантирования танка, а тут ты подвернулся со своей личной суперудачей. Ну, грех было не воспользоваться. Вот гетман и придумал многоходовку. Я уж опасался, что опоздаем. Ан нет, прибыли тютелька в тютельку, буквально за несколько минут до прибытия «борговского» конвоя. Который ты так замечательно в расход пустил. Ты уж не обессудь, Снайпер, на войне как на войне. А мы здесь все есть винтики, мобилизованные Зоной.
– И девчонка тоже предусматривалась многоходовкой? – поинтересовался я.
– Насчет девчонки бес попутал, – признался Циклоп. – Есть у меня такая слабость – бабы. Зато я же и придумал, как «Всадников» от нашей базы увести. Сейчас небось вся их орда за нами гонится.
Он расхохотался. После чего внутри танка повисло тягостное молчание.
– Я правильно понимаю, что не из-за «борговского» танка они за нами гонятся? – медленно спросил Метла.
– Правильно, – вздохнул Циклоп. – Чего уж там, прости меня, парень. Но научники тебя откачают. За такой-то хабар.
Свободной рукой Метла достал флягу, которую ему сунул Циклоп. Зубами отвинтил крышку, после чего перевернул флягу горлышком книзу…
На колени ему выпал похожий на карандаш продолговатый предмет, светящийся мягким голубоватым светом.
– Сука ты, – тихо сказал Метла. – Он же фонит немногим меньше Саркофага. Его ж в тройном контейнере переносить надо.
– Знаю, – отозвался Циклоп. – Но не было у нас того контейнера. И если бы я его нёс сам, кто бы сейчас вел этот танк?
Метла ничего не ответил. Он лишь осторожно подцепил «фотошоп» горлышком фляги, и, так же осторожно поймав зубами болтающуюся на цепочке крышку, завинтил ее на прежнее место. Потом посмотрел на надпись, пульсирующую на экране, и осторожно извлек из вены иглу. После чего фиксирующие его руку манипуляторы тут же скрылись в подлокотнике кресла.
– Может, кому другому пригодится, – слабо улыбнувшись сказал мне Метла. – Кто поменьше чем двадцать тыщ бэр хапнет. Вам бы тоже не мешало… радиопротекторами залиться…
– Не мандражуй, сталкер! – взревел Циклоп. – Меньше двух кэмэ до научного лагеря осталось! Держись!
Судя по тому, как ощутимо прыгнул вперед танк, Циклоп то ли сбросил дополнительные топливные баки, то ли врубил какой-то серьезный форсаж. Пару раз нас хорошо тряхнуло, на переднем и правом боковом экране сверкнули пучки молний – не иначе мы проскочили скопление неслабых «электродов». Но встроенная противоаномальная защита, по ходу, работающая в автоматическом режиме, сработала на совесть. Интересно, гравиконцентрат этому танку тоже нипочем?
Танк вылетел на пригорок – и на наших экранах открылась обширная панорама.
Перед нами был огромный котлован. На дне которого притаился ДОТ размером с небольшой город. Монолитная конструкция напоминала гигантскую перевернутую чашу, из стен которой вырастали многочисленные антенны, и не менее многочисленные стволы пушек и пулеметов, торчащие из бронеколпаков, установленных на крыше.
Справа от ДОТа раскинулось наполовину высохшее озеро, фактически неглубокое болото с многочисленными прямоугольными островами автомобилей, отчего его поверхность напоминала «рубашку» гранаты Ф-1.
А единственный путь между нами и монолитными воротами города-ДОТа был перегорожен немногочисленным отрядом, насчитывающим от силы человек десять.
Трое из них держали в поводу фенакодусов. Остальные, стоя на одном колене, целились в нас из противотанковых гранатометов.
– Приказываю остановиться! – разнеслось по кабине. – В противном случае будет открыт огонь на поражение!
– Обошли… гады, – прошипел Циклоп. – Как успели? Мы ж по прямой шли…
– Клич кинули… через КПК, – прошептал Метла. – Кто с гранатометом – все к озеру Куписта…
Я не смотрел на экран. Что толку на него смотреть? И так ясно. Если долбанут из семи стволов одновременно, от нас и головешек не останется. Танк не аномальный молоковоз, который возрождается после уничтожения… Не аномальный молоковоз…
Сознание зацепилось за «аномальный…». Где-то я только что видел…
Вот оно! Табличка «Дополнительная аномальная защита корпуса» над блоком из шести тумблеров. Вот бы еще узнать, какой из них для чего предназначен…
Времени узнавать не было. Вряд ли «Всадники» пощадят похитителей «фотошопа». Скорее всего, тут же на месте и скормят уставшим после гонки фенакодусам.
Это понимал и Циклоп. Слегка сбросивший скорость танк медленно перевалил через гребень котлована… и рванулся вперед.
Стволы гранатометов на экранах озарились белыми вспышками…
И тогда я врубил все шесть тумблеров одновременно…
Понятия не имею, какие комбинации артефактов напихали ученые в наш танк, только внезапно все экраны засветились мягким бледно-фиолетовым светом. Я видел, как машину словно приподняло на полметра над землей и она, повинуясь инерции разгона, понеслась вперед, сама наверное со стороны напоминая ракету, заключенную в полупрозрачный шар.
Ракеты ударили в аномальный экран, но не причинили ни ему, ни танку ни малейшего вреда. Более того, Т-010 продолжал нестись вперед, гоня перед собой огненную волну незатухающего пламени сработавших реактивных зарядов. Этой волне было достаточно секунды, чтобы смести и размазать по земле в кровавую пленку не успевших разбежаться в стороны «Всадников» вместе с их мутировавшими лошадьми.
– Вот так! – заорал Циклоп. – Потрясу я небо и землю, и ниспровергну престолы царств, и истреблю силу царств языческих, опрокину колесницы и сидящих на них, и низринуты будут кони и всадники их!
– И вот, конь бледный, – прошептал Метла. – И на нем всадник, которому имя смерть. И ад следовал за ним…
– Это ты обо мне что ли? – осведомился Циклоп. Но Метла не ответил. Его голова свесилась на плечо и лишь подлокотники не давали обмякшему телу сползти на пол.
Фиолетовое свечение на экранах погасло так же неожиданно, как и возникло. Аномальная защита оказалась средством эффективным, но кратковременным. Впрочем, нам этого хватило за глаза.
Вновь приземлившийся на гусеницы, танк летел к железобетонному ДОТу, а тот нарастал, увеличивался в размерах по мере нашего приближения. Только сейчас я осознал всю грандиозность постройки, возведенной кем-то в самом центре Зоны.
– Видал, во что научники свой лагерь превратили? – сказал Циклоп. – У них бабла просто немерено. Эх, жаль аномальную защиту израсходовали, теперь…
Циклоп осекся, и я продолжил его мысль.
– Теперь ученые меньше бабла за танк дадут, чем раньше вы с ними договаривались. Так, Циклоп?
Но Циклоп не удостоил меня ответом. Вместо этого в динамике зашуршало и тусклый голос смертельно уставшего человека произнес:
– Экипаж танка, назовите код. В противном случае будет открыт огонь на поражение.
Где-то я уже это слышал…
Судя по тому, как одновременно повернулись в нашу сторону бронеколпаки на крыше, ученые не шутили.
– Скажи ему один-два-ноль-четыре-ноль-два, – сказал Циклоп.
Я повторил.
– Экипаж танка, последнее предупреждение. Назовите код…
– Внешнюю связь включи, Снайпер, – посоветовал Циклоп. – Обидно как-то сдохнуть за триста метров от больших денег. Панель справа сверху, второй тумблер.
Да, ничего не скажешь, Циклоп основательно подготовился к операции. На эту тему мы с ним попозже поговорим. Отдельно.
Я щелкнул тумблером и повторил названную комбинацию цифр.
Толстенные металлические створки, прикрывающие вход в цитадель ученых, начали медленно расползаться в стороны.
И вовремя.
На экране, отображающем заднюю панораму, я увидел выплескивающуюся из-за кромки котлована лавину всадников. А чуть правее через ту же кромку переваливали тяжелые танки Т-90, без сомнения принадлежащие группировке «Борг». Однако сегодня была наша ночь. Вернее, наше утро.
Ворота базы ученых сошлись за кормой нашего танка, отделяя нас от Зоны. Т-010 остановился, лязгнул люк водительского отсека, и я услышал, как Циклоп говорит кому-то:
– Ну, здравствуйте, профессор.
– С удачной операцией вас, Циклоп, – отозвался тот, кого назвали профессором.
