В дом зашли через дверной проем, лишенный самих дверей. Внутри лежали сухая пыль, щебень и куски битого кирпича. Стены были голы и унылы. Беззвучный настойчивый гул скорее чувствовался, чем слышался.

Наскоро оглядевшись, агент уверенно повел ее вглубь. Вскоре они наткнулись на широкую лестницу, ведущую вниз. Темнота подвалов выбивалась из коридора, как вата из туго набитой подушки.

– Э-э-э… надеюсь, вы точно знаете, куда мы идем. – Кассандра, прежде чем спуститься во тьму, тянула время и нервно вытирала ставшие вдруг влажными ладони.

– Я много изучал архитектурные планы. – Бросив быстрый взгляд в сторону Кассандры, он улыбнулся. – Надеюсь на свою фотографическую память. Правда, схемы довольно старые. Не знаю, насколько соответствуют действительности. Именно с ними собирались работать реставраторы. В любом случае ничего другого у нас нет.

Он остановился и, порывшись в корзине, вынул два фонаря, один из которых протянул девушке, предварительно пощелкав выключателем, проверяя исправность.

– Ну хорошо, хорошо, – сдалась Кассандра, решив пойти на перемирие с человеком, с которым намеревалась спуститься в могильную неизвестность подвалов. – Думаю, вам надо рассказать все, что еще знаете о Бартах.

– С удовольствием! – просиял агент и бодро начал спускаться вниз, освещая лестницу своим фонарем. – Это действительно печальная история. Еще более грустная, чем принято о ней думать.

– Как, еще более грустная?! – делано недоверчивым тоном переспросила девушка и закатила глаза.

– Представьте себе! – не поддался агент, продолжая с прежним энтузиазмом. – Считается, что эта удивительно талантливая девушка достойна сожаления только потому, что слишком рано умерла. Во цвете лет, как принято говорить. Кроме того, что это само по себе печально, оборвалось творчество гениального поэта. Хотя есть мнение, что творец уходит только тогда, когда он сделал все, для чего появился в этот мир… – Он, вздохнув, оглянулся на девушку, которая задумчиво смотрела себе под ноги и, казалось, мало внимания обращала на рассказ своего спутника.

– И что? – после длительного молчания спросила она. Остановившись, Кассандра замерла, заставив агента повернуться к ней.

– Нет, ничего, простите, – сдался он, щурясь от яркого света, направленного прямо ему в глаза. – Я продолжу. Итак, девушка, одаренная талантом, родилась на большой плантации своего отца, на Ямайке. Детство, по-видимому, было довольно счастливым. Девочка росла здоровой, сообразительной, хотя и несколько избалованной. Несмотря на то что мать умерла при ее рождении, которое произошло спустя десять месяцев после предыдущего рождения ее брата, дети не знали недостатка во внимании, будучи окружены многочисленными нянями и слугами из числа рабов, принадлежащих отцу. Природа острова, благословенный климат, достаток и даже роскошь – вот что окружало самых младших детей, рожденных, когда старшие девочки были уже довольно взрослыми. Отец шестерых детей Эбнер Барт всегда отличался суровым нравом, а после смерти обожаемой им жены и вовсе стал черствым и жестокосердным.

– Это что, факты или ваши поэтические домыслы? – прервала его Кассандра, ожидавшая услышать нечто более похожее на криминальную ориентировку, а не на готический роман Горация Уолпола или Анны Радклиф.

– Это выводы из фактов, которые известны более или менее широко.

– Вы хотите сказать, что в биографии, которую тщательно изучают уже как минимум сто лет, есть белые пятна, – недоверчиво хмыкнула девушка.

– Да, как это ни странно, белых пятен полно. Хотя, исходя из характера этих фактов, пятна скорее черные, – задумчиво пробормотал агент.

Они уже достаточно глубоко спустились сначала по широкой каменной лестнице, затем лестнице более узкой и, наконец, по винтовой лестнице с ажурными железными ступенями. Решено было обследовать левое крыло подвалов. Именно в этой части, по словам агента, располагались некогда покои Эмили Барт.

Подвалы были едва ли не более обширными, чем здание над ними. Главный коридор постоянно разветвлялся. Боковые отростки коридоров уходили в стороны от основного прохода, наиболее широкого и удобного для передвижения. В каждом из боковых коридоров располагались несколько отдельных помещений, бывших некогда кельями.

Безрезультатно осмотрев первый из коридоров, они вернулись на исходную точку, где были оставлены лишние вещи, затруднявшие движение. Вопросительно взглянув на девушку, агент осмотрелся и поставил корзину в обширную нишу.

– Предлагаю перекусить, – сказал он. Не заметив явных признаков недовольства Кассандры, он вынул из корзины белоснежную салфетку и расстелил ее на подходящей каменной тумбе, видимо остатках колонны.

– Зачем убийце понадобились куклы? – задумчиво произнесла девушка, отпивая чай из чашки. Благодаря термосу, он был горячим, что приятно порадовало Кассандру, начинавшую зябнуть в этих сырых подвалах, куда теплое дыхание лета не доносилось вовсе, что внушало серьезные сомнения в существовании солнца и тепла.

– Возможно, это был не убийца, а его сообщник, – предположил агент.

– А другой сообщник известил нас о месте, где можно найти улику, – саркастично подхватила девушка. – Уна – бодрая старушка, но кто ее возьмет в сообщники? Сами убийства ничем не связаны, кроме ножа. Возможно, наш убийца даже не знает, что кто-то еще за ним наблюдает… В таком случае мы дураки, раз, вместо того чтобы выяснить все, что знает Уна Великолепная, шатаемся в дурацких катакомбах.

– Нет. Мы хорошо проводим летний уик-энд, – поправил ее агент.

– Простите? – не поняла девушка.

– Сегодня выходной, – доброжелательно пояснил Гейбриэл.

– Это не имеет никакого значения во время расследования двойного убийства, – жестко сказала Кассандра, отряхивая с рук крошки вкуснейшего кекса, приготовленного миссис Элден. – Закругляемся.

Они продолжили тщательный осмотр подвалов, не пропуская ни закоулка. В каждой келье они внимательно проверяли все ниши, бреши в кладке, подозрительные кучи мусора и камней.

Тем временем агент тихим и вежливым голосом изложил свою версию печальной судьбы Эмили Барт.