Глава XXII
Отъезд

Собрать чемоданы оказалось не таким уж и долгим делом. Так что в семь часов инспектор Клик и суперинтендант Нэком забрали с вешалки свои пальто и шляпы и дали дворецкому Боркинсу несколько дельных рекомендаций относительно безопасности в доме на время отсутствия хозяев. Потом они попрощались у входной двери. Вечер вползал в дом холодным дыханием, превращая мрачный зал прихожей в могильный склеп.

— И все, что я могу вам посоветовать, — закончил инспектор Клик, жуя сигару, — уезжайте отсюда, Боркинс, причем как можно быстрее. — А потом добавил, стоя в той же вальяжной позе и покачиваясь с носка на пятку: — Не должен этого говорить вам, но тем не менее скажу: очень рад, что уезжаю отсюда. Лучше уж расследовать какой-нибудь грабеж или искать тех, кто подделал ценные бумаги. Вот — настоящая охота. Знаете ли, даже детективы имеют предпочтения в вопросе преступлений. А вот такие убийства — это не по моей части.

Боркинс в свою очередь довольно усмехнулся, потирая ладони.

— Да и мне все это не нравится, господин инспектор, — ответил он. — Хотя не думал, что полиция может обвинить сквайра. И все же с самого начала я понял, что есть в вас что-то такое — честное, неподкупное…

— Закон есть закон! — многозначительно протянул инспектор Клик.

— И в этом нет ничего плохого! — согласился Боркинс снова с усмешкой. — Я знал, что вы скажете что-то в таком духе. И если бы не такая ситуация, что сложилась у нас здесь, все было бы просто замечательно. Но я считаю, что все закончилось правильно — справедливость восторжествовала.

Клик выпустил огромное облако дыма.

— Тут вы не правы, далеко не закончилось, — возразил он. — Все продолжится в Лондоне. Там будет разыграна самая важная часть этой трагедии. Мы встретимся там снова, и вам, как и мне с Лэйком, придется давать показания — в данном случае дело совершенно неблагодарное… А, вот и Доллопс! Вы собрали трости и клюшки для гольфа? Вот хороший парень! А теперь мы снова в Лондон, а, Лэйк? До свиданья, Боркинс. Удачи вам.

— До свиданья, господа.

Инспектор и суперинтендант сели в экипаж, который предусмотрительно заказал Доллопс. Помощник прыгнул на козлы рядом с кучером и объявил:

— Нам нужно успеть на восьмичасовой поезд в Лондон, так что не мешкайте.

И экипаж выехал со двора. Боркинс так и не обратил внимания на то, что этот поезд до Лондона был обычным и останавливался на каждом полустанке, что, казалось бы, не очень подходило двум джентльменам, торопящимся как можно быстрее добраться до столицы. Тем более он не связал бы их с двумя моряками, которые вышли из вагона первого класса на станции всего в трех милях от Фетчворта. Это были мистер Хэдленд и Доллопс.

Парочка пешком отправилась в Салтсвит. Рассчитывая на дружбу с дворецким, они считали, что работа на мануфактуре у них в кармане. Они оставили господина Нэкома в поезде, чтобы тот добрался до Лондона, проследил за багажом, а потом собрал все новости относительно грабителей банков и подготовил все, чтобы прислать помощь в том случае, если Клик с помощником и в самом деле что-то обнаружат. На самом деле суперинтендант Нэком не разделял мнение инспектора Клика о том, что Мерритона можно оправдать, и вовсе не был убежден, что мануфактура в Салтсвите имеет ко всему этому какое-то отношение.

— Кроме того, вы забываете, что господин Боркинс непосредственно связан с этим делом, — спокойно возразил суперинтенданту инспектор Клик. — Вы забываете о том человеке, который явился ночью, чтобы убить меня. Именно поэтому говорю: следствие далеко не закончено. Я собираюсь до конца распутать этот змеиный клубок. И уверен, что мануфактура имеет ко всему этому непосредственное отношение. Однако если у вас возникнет срочная необходимость связаться СО мной, вы должны помнить, что я — Билл Джонс, моряк с Ямайки. Именно под этим именем меня нужно будет искать на мануфактуре Салтсвита.

И детектив спрыгнул на платформу. Только теперь он ничуть не напоминал инспектора — скорее, моряка-головореза. Даже когда суперинтендант Нэком высунулся, чтобы попрощаться со своим сотрудником, Клик грубо, согласно своему новому образу, затолкнул суперинтенданта обратно в вагон.

— Моей дорогой Алисе, если увидите ее, передайте, что все будет хорошо! — в последний момент прошептал инспектор на ухо начальнику.

Тот кивнул, махнул рукой на прощание, глядя, как два его подчиненных исчезают где-то позади. А те, проскользнув мимо станции, направились к заливу.

Они достигли предместий Фетчворта, когда часы на церкви, расположенной в полумиле от поселка, пробили девять — глубокий и зычный звук.

Справа от полицейских располагался расцвеченный огнями «Свинья и свисток». Оттуда несся шум, смех, грубые шутки. Направившись в сторону кабака, Клик повернулся к своему спутнику.

— Пришло время поразвлечься, мой мальчик, — мягко объявил он, а затем засвистел и засмеялся, широкими шагами направившись к пабу. Кто-то подошел к дверному проему и выглянул из бара, пробуя рассмотреть незнакомцев в темноте.

Поняв, что их заметили, инспектор Клик закричал:

— Хорошего вам вечерка! Это Билл Джонс и его приятель.

А потом запел:

Он слышал, как в ответ засмеялся человек, стоявший в дверях паба. А потом незнакомец пригласил их зайти — вот так они и вступили в «Свинью и свисток». Их радостно приветствовала рыжая барменша, точно так же, как большинство сидевших за столами и у стойки. Скорее всего это были их будущие товарищи-рабочие.

— Женфельмен, а где же он? — весело выкликнул инспектор Клик, ткнув указательным пальцем в тот угол, где накануне пил пиво Боркинс. — Он ведь обещал кое-что узнафь для нас. И… А вот и он, — продолжал Клик, заметив дворецкого за одним из столиков. — Добгхый вечегх, сэгх. Гхад снова видефь вас, хофя вид у вас еще фоф. Фо-фо вы сегодня какой-фо бледный. Фак вы поговогхили обо мне?

— Можете считать, что у вас есть работа, если, конечно, вы собираетесь работать аккуратно, выполняя все, что вам поручат, — фыркнул в ответ Боркинс. — Но работа не такая уж чистая и легкая, как вам могло бы показаться.

— Мы и гхабофафь умеем, и язык за зубами дегхжафь, — словно невзначай бросил инспектор. — Ифак, чфо мы должны делафь?

Прежде чем ответить, Боркинс хлебнул пива, а потом промокнул рот салфеткой.

— Ступайте завтра на мануфактуру и скажите мастеру, что вас прислал я. Скажите, мол, решил, что с вами все в порядке. Сначала поработаете неделю, а потом, если мастер удостоверится, что вы добросовестные работники и держите язык за зубами, вам дадут более важную работу и станут платить больше.

— Звучит отлично! — воскликнул Доллопс, грохнув пивной кружкой по столу. — Как фаз то, что искали.

— Хорошо, если вы будете помнить собственные слова, — резко объявил Боркинс. — Не забудьте, кто вас порекомендовал. Кстати, совсем забыл, как вас зовут?

— Билл Джонс и Сэм Гхобинсон, — моментально ответил инспектор Клик. — Я очень обязан вам, сэгх, и, думаю, нам нужно будеф усфроифь вечегхинку, когда получим деньги. А сейчас самое вгхемя офпгхавифься спафь.

Теперь настало время барменши, и она, перегнувшись через стойку, коснулась плеча инспектора Клика.

— Мои милые, а устроиться в нормальной квартире не хотите? — сказала она, словно уговаривая Клика и его товарища. — Можете расположиться у нас. Раз у вас есть работа, то получите кредит. Хорошие кровати, хороший завтрак и ужин. Так что, если надумаете…

— Спасибочки, — хрюкнул инспектор и пихнул локтем под ребра Доллопса, словно невероятно обрадовался такому предложению.

Так что для двух моряков из Лондона вечер выдался удачным. Во-первых, они получили работу, во-вторых — жилье, которое оказалось роскошным для людей, привыкших вести бродячий образ жизни; а следующим утром они отправились на новую работу.

Мастер оказался не просто большим, а огромным человеком, который, услышав о рекомендации «джентльмена из гостиницы», проводил самозванцев и поставил их обслуживать паровые машины. Задача простая: они просто должны были подкладывать топливо — и все. А другие люди и сами машины делали все остальное. Но что понравилось им больше всего — их поставили работать рядом. Это дало возможность инспектору время от времени обмениваться фразами с Доллопсом, обращая внимание то на одно, то на другое.

Сама мануфактура была не такой уж большой, и платили не слишком здорово, но инспектор только и делал, что подавал материал для производства кабеля.

— А куда они пофом его везут? — спросил он одного парня, приблизительно двадцати трех лет, который работал рядом с ними.

— По-моему, в Бельгию. Там есть какая-то большая фирма.

— Ого! И как они офсылаюф его?

«Выходит, они торгуют с Бельгией. Очень интересно», — пронеслось в голове Клика.

— Отвозят на кораблях, идиот! — Голос был полон презрения к простофиле, который не мог понять очевидные вещи. Инспектор же, в свою очередь, постарался сделать глупое лицо, словно слова незнакомца оказались для него настоящим откровением.

— Ну, это и фак поняфно! — Ему пришлось повысить голос, чтобы заглушить звук машин. Потом Клик рассмеялся. — А на каких судах? Они, должно быфь, досфафочно большие, фолько я фуф ничего подобного не видел.

Молодой человек, склонил голову набок, мгновение внимательно смотрел, а потом, сильно понизив голос, произнес:

— Рыболовные шхуны… — Он хотел еще что-то сказать, но презрительный смех остановил его.

— Рыболовные шхуны? Очень странно. Отправлять электрооборудование в Бельгию на рыбацких лодках? Забавный способ торговли, хотя, судя по всему очень действенный… Ладно, хватит болтать, работать надо.

Забавные вещи может сделать послеобеденный стакан пива в «Свинье и свистке». С него не напьешься, но ты можешь почувствовать себя свободным, раскрепощенным. А уж после второго стакана любой может продать душу дьяволу. Но инспектор Клик был достаточно мудрым и не спешил, выжидая свое время. Он внимательно высматривал своего будущего информатора, прислушиваясь к разговорам собравшихся в таверне. А потом, когда прозвучал гудок, сообщавший о том, что обеденное время истекло, они отправились назад на мануфактуру. Вот тогда Гамильтон задал первый из заготовленных заранее вопросов:

— Эй, пагхень, — начал он, шепотом обратившись к своему давнишнему приятелю, у которого спрашивал о том, куда потом отправляют товар. — Выглядишь фы очень солидно. Мне воф все невдомек. Фы сказал про гхыбачьи шхуны, а меня феперь съедаеф любопытство. Неужфо хозяин этой мануфакфугхы и в самом деле отпгхавляеф гофовый фовагх на гхыбачьих шхунах, и не куда-нибудь, а в Бельгию?

— Угу, — кивнул паренек, которого звали Дженкинсом. — Точно. Мне самому это кажется странным. До сих пор понять не могу, почему они используют рыбацкие суда. Но я держу рот на замке и тебе то же самое советую. Наш мастер — настоящий дьявол. Случись что, сильно пожалеешь. До вас тут тоже работала парочка, болтали налево-направо… Бог знает, что с ними теперь стало. Никогда больше их не видел. Я-то никуда не лезу и вам не советую. Лучше всего держать рот на замке и работать. Деньги платят, и то ладно.

— Фочно, — многозначительно согласился инспектор Клик. — Я-фо сам не болфлив. Ксфафи, а не видел ли фы фуф пагхня с чегхными усами и глубоко посаженными глазами? Я с ним вчегха вечегхом познакомился… его, кажефся, зовуф Богхкинс.

— Нет. Боркинс не такой красавец, — со смешком возразил Дженкинс. — Судя по описанию, это скорее всего Пигготт. А в приятелях у него Грязный Джим. Зовут его так, потому что он делает всю грязную работу для босса. А на самом деле его зовут Доббс. Если будете вести себя не так, как надо, или болтать слишком много, этот Доббс непременно заглянет к вам в гости. А, как говорят, он настоящий дьявол.

«Грязный Джим, иначе Джим Доббс, — подумал Клик. — По-моему, этот человек работал в одной необычной фирме, и в самом деле выполнявшей «грязную работу». Полезная информация. Да и Боркинс, похоже, в этих краях носит другое имя».

На мгновение инспектор отступил от своего рабочего места и замер, нахмурившись. К нему тут же подскочил Доллопс.

— Что-то не так, босс?

Клик задумчиво покачал головой.

— Все в порядке, мой мальчик. Просто я почувствовал что-то неладное и задумался.

— Подождите, до конца смены всего два часа, — шепотом сообщил ему Доллопс. Его глаза на мгновение сверкнули боевым азартом. — До вечера осталось совсем чуть-чуть. А там мы все обсудим… ладно, Билл?

— Фы пгхав, вечегхом сфаканчик пива не повредиф, — специально громко проговорил инспектор, так как в этот момент мимо них проходил мастер, который остановился и прислушался. — Огхошо погхабофаем — огхошо выпьем. Опосля факой гхабофы чувсфвуешь дьявольскую жажду. Ну а когда мы покажем себя…

— Хорош болтать! — с презрительным высокомерием пробормотал Доллопс.

Мастер еще несколько секунд стоял у них за спиной, а потом развернулся и пошел дальше.