Книга: Загадка ледяного пламени
Назад: Глава XVIII Возможное волнение
Дальше: Глава XX Предварительное судебное заседание

Глава XIX
О том, что случилось в «Свинье и свистке»

Ночь выдалась безлунная. Большие серые облака заполонили небо. Из-за густого тумана контуры деревьев казались размытыми, а отдельные участки болот превратились в пятна чернильной мглы.
Два человека в потертых брюках с вытянутыми коленями и грязных синих вельветовых свитерах, с яркими носовыми платками, завязанными на шее, в огромных кепках, которые то и дело наползали на глаза, брели по узкой тропинке, ведущей от «Башен» к заливу Салтсвит. На перекрестке дороги навстречу им из тумана выскользнули еще две фигуры, тоже в низко надвинутых темных кепках; они фальшиво распевали «Спокойной ночи, моряки». Идущие из особняка ответили в унисон, а тот, что был повыше, насвистел мелодию. Они разошлись, не останавливаясь, словно передавая эстафету.
Тот, что повыше, прекратил насвистывать и взял за руку спутника.
— Это был Боркинс, — пробормотал он. — А ты не разглядел лица его спутника?
— Разглядел, — отвечал Доллопс с присущим ему высокомерием. — Прекрасное личико! Но я просто поражен… А вот первым точно был Боркинс.
— Потише, мальчик! Не надо так громко орать, — голос инспектора Клика превратился в едва различимый шепот. — Я тоже его узнал, — продолжал инспектор. — Мой друг совершил полуночный визит, вместо того чтобы мирно почивать на подушках. Вряд ли я смогу позабыть такое лицо… Ах, Боркинс, Боркинс! Хотя стоило ожидать чего-то подобного. А вот теперь нам нужно понять, что общего могло быть у такого парня с Уинном? И какое ко всему этому имеет отношение сэр Мерритон? Никогда не слышал, чтобы он говорил о том, что его интересуют мануфактуры. Поклясться могу, что они его не интересуют. И все же этот темный незнакомец — тут к гадалке не ходи, — почему он попытался убить меня, едва стало понятно, что я здесь, чтобы разгадать тайну «ледяного пламени»? Часть проблемы именно в этом, так, Доллопс? «Ледяное пламя», сквайры, темные незнакомцы… А еще моряк и дворецкий, многие годы служивший семье, — вот все фрагменты удивительной головоломки. Интересно, куда направилась эта парочка?
— Скорее всего в «Свинью и свисток», — высказал предположение Доллопс. — Туда, где «Черные Бакенбарды» поджидают своего друга Боркинса, чтобы отчитаться о проделанной работе. Черт возьми, сэр! Я никогда не видел такого зловещего на вид головореза. У меня от одного его вида кровь в жилах стынет. Нет, если бы я ночью увидел такого мерзавца, то, наверное, тут же грохнулся без сознания. Ну а если бы я встретил его в темном переулке… Нет, у меня даже слов не найдется, чтобы высказаться.
Клик весело рассмеялся. Некоторые детали его собственной «маскировки» делали инспектора этаким морячком-добрячком. Однако чтобы поддержать спутника, он похлопал Доллопса по плечу.
— Это твое право, Доллопс, несомненное право, — пробормотал он и неторопливо продолжил: — Каждый человек может чего-то бояться. Однако страх — для благородных. А твое несомненное право — не отступать, ничего не бояться и делать свое дело… Ну а теперь мы должны разыграть небольшую пьесу. Так что, Доллопс, тебе придется поднапрячься. Посмотри-ка! Там впереди свет. Что это, как думаешь? Ты же у нас следопыт-путеводитель.
— «Свинья и свисток», — проворчал Доллопс хриплым голосом, стараясь скрыть то удовольствие, которое испытал, когда начальник назвал его «следопытом-путеводителем», точно оценив склонности юноши.
— Что ж, хорошо. Забава начинается. Не забудь о своей роли. Мы моряки, только что вернувшиеся из путешествия на Ямайку и оставшиеся без гроша в кармане. Мы потеряли работу и ищем, где бы потрудиться, чтобы поправить дела. Нам сказали, что в этих местах есть работа, вот мы и отправились сюда из Лондона. Бродим уже шесть дней. Не забудь об этом. По-нашему, это дьявольски долгая прогулка! И не забудь, тебя зовут Сэм Робинсон, меня — Билл Джонс. А вот и наши друзья. Проходи.
Насвистывая, они подошли к ярко освещенным дверям трактира — зданию, стоящему у самого залива. Справа и слева от них протянулась ровная, как зеркало, водяная гладь, едва различимая в ночной тьме. Черный на фоне выхода из гавани, словно выгравированный из тумана, едва не касаясь носом пирса, застыл пароход — тяжелая громадина, увитая сетью фонарей и огоньков. Едва различимые мужские голоса доносились оттуда, где в выложенной булыжниками верфи сгрудилась кучка маленьких рыбацких лодок. Только по призрачным парусам можно было определить их точное месторасположение.
Инспектор Клик на мгновение остановился, наслаждаясь мирным вечером и готовясь сыграть роль, которую сам для себя выбрал.
Прочистив горло, он повернулся к спутнику и обратился к нему на настоящем языке кокни:
— Черф побегхи, Сэмми, эфа лачуга ничуфь не напоминаеф дом, в кофогхом можно жифь. Мне даже возгхаст его не опгхеделиф… Ладно, давай-ка для начала хлебнем по чагхке.
Кто-то обернулся на его хриплый голос, оглянулся из-за широкого плеча. Инспектор шагнул к небольшой двери сельского паба и поднял руку, вытянув два пальца, словно это был некий условный знак. Тут же шум голосов стал тише. Люди, находившиеся в баре, подались в стороны, и детектив с помощником вошли, чувствуя, что все собравшиеся смотрят на них — на чужаков — с подозрением. Хотя впечатление чуть смягчала знакомая одежда, а кроме того, беззлобная глуповатая «маска» Клика и то, с каким подобострастием отвечал он на приветствия совершенно незнакомых людей.
Неожиданно инспектор заметил Боркинса. Его кепка по-прежнему была надвинута на глаза, а потертое пальто застегнуто до самого горла.
Клик краем глаза посмотрел на дворецкого, потом его взгляд скользнул дальше и задержался на спутнике Боркинса. Больше всего тот походил на одинокого озлобленного пса. Такой и в самом деле может ночью прокрасться в комнату и убить… Детектив вытянул руку — бурая обветренная кожа и татуировка в виде змея, сдавливающего запястье. У сотрудников Скотланд-Ярда всегда была великолепная косметика.
Инспектор положил руку на край мраморной столешницы бара и громко потребовал спиртного. Голос прозвучал хрипло и надтреснуто, словно музыка дальних морей. Доллопс втянул воздух, в то время как буфетчица — рыжая женщина с грубым лицом, которая непрерывно улыбалась, глядя на новичков сверху вниз, — со стуком поставила перед ними на заляпанную столешницу две оловянные пивные кружки, взяла деньги у Клика, опустила их в кассу, а потом повернулась, чтобы дать сдачу.
— Раньше никогда вас в этих краях не видела. Новички, что ли? — сказала она, наклонившись над стойкой и с улыбкой разглядывая инспектора и его спутника.
— Ага, — решительно отрезал Клик.
— Думаю, что обычно вы путешествуете морем?
— Ага, — вновь повторил инспектор и, проглотив львиную долю своего пива, подтолкнул кружку назад к буфетчице, многозначительно кивнув.
Она фыркнула, а потом усмехнулась.
— Хочешь еще одну, а? Да, на разговорчивого парня ты не слишком-то похож. Болтать не любишь?
— А пгхо меня не забыли? — поинтересовался Доллопс, протиснувшись вперед. — И не надо нам никакой лесфи. Мы с пгхияфелем фопаем от самого Ланнона, и усфали фак, что пгхосфо сил неф.
— Не может быть!
Восхищение, смешанное с недоверием, прозвучало в голосе барменши. Среди тех, кто сидел неподалеку от стойки и слышал их разговор, началось шевеление.
— Вы в самом деле из Лондона? Выходит, долгая прогулочка у вас получилась. Но что привело вас сюда? В Лондоне что, подходящие корабли перевелись?
— Фам сейчас слишком много нагходу… насфоящее сфолпотвогхение. Гхабофы не найфи, — ответил Клик, заглотив вторую кружку пива и снова подтолкнув ее через стойку, чтобы барменша заново ее наполнила. — Лучше, конечно, было бы подасфся в Сауфэмфон. Но мы едва добгхались до Ланнона. Фем более что один пгхиятель сказал, чфо фуф полно рабофы. Фолько воф никакой гхабофы мы пока не видели! К тому же гхазве эфо дело, чфобы могхяки гхаботали на мануфакфуре, вогхочая бадьи с жидким оловом? Дгхугой гхабофы в Ланноне все гхавно не будеф. Фак чфо будь все пгхокляфо. Воф мы с Сэмом и сказали дгхуг дгхугу… — тут инспектрор Клик взял очередную кружку пива, хлебнул, а потом вытер рот тыльной частью рукава. — Мы гхешили, чфо все это нам не подходиф. А ведь мы фолько пгхибыли с Ямайки…
— Продолжайте! Говорите, что были в южных странах? — Похоже, последние слова инспектора вызвали восхищение у барменши.
— Неф, конечно, можно было офпгхавифься в глубь осфгхова. Но это не для факих могхских кгхыс, как мы. Но ведь я говогхил: не сфоиф могхякам идфи гхабофафь на мануфакфугху. Воф мы и очуфились здесь.
— Жажда пуще неволи!
«Черные Бакенбарды», как назвал его Доллопс, вошел в зал. Его тонкий рот растянулся в усмешке, открыв два ряда почерневших зубов.
Инспектор почувствовал — что-то происходит у него за спиной, и резко обернулся.
— «Очуфились», и что? Какие энергичные кузнечики! И вы что, в самом деле думаете найти тут работу? Любой бродяга вроде вас бежит, как волк, поджав хвост, стоит ему только завидеть работу. Кто сказал вам, что здесь нужны люди?
В зале повисла напряженная тишина. «Черные Бакенбарды» посмотрел на Клика, а потом на рыжеволосую барменшу. Она только головой покачала, а потом захихикала, вздрагивая всем телом.
Неожиданно заговорил гигант, сидевший слева от Клика.
— Единственное место, где вы можете найти работу, так это на мануфактуре, которая делает электрические кабели для Европы, — объявил он. — Готовы к такой работе? Если мастер возьмет вас. Только там придется работать, а не думать.
— Думафь вгхедно! — громко заржав, объявил Клик.
— Так что, вы, парни, уверены, что не станете отлынивать от работы? В любом случае не мне решать, брать ли вас на работу.
— Вот и не лезь в чужое дело, — грубо фыркнул «Черные Бакенбарды». — Хотя люди нам нужны. Одни мы всю работу не сделаем. Так что одного или двух человек на мануфактуру могут взять. Но все, что смогут вам доверить, — мусорное ведро.
Хотя это, наверное, не подойдет, — мрачно усмехнулся он. — Только вам нужно учесть: чтобы с вами не было никаких проблем. Там строгий мастер. Но хорошая работа и хорошая плата.
— Более пгхияфных слов я последнее вгхемя не слышал, — ответил Доллопс презрительным голосом.
Клик все это время посматривал в сторону Боркинса и его зловещего спутника, которые держались немного обособленно, однако внимательно следили за происходящим.
Наконец, прикинув, что и как, он решил: пусть и дальше расспросами занимается Доллопс, а он лучше понаблюдает за реакцией слушателей и барменши да «возьмет на себя» дворецкого.
— Огхошенькая! Гхазве я не пгхав? — тихо пробормотал Клик, обращаясь к Боркинсу. При этом кивнул, указав на женщину. Дворецкий взглянул на Клика с негодованием, а потом покосился на барменшу.
— Советую вам держаться от нее подальше, — проворчал он сердито, когда инспектор по-приятельски ткнул его локтем под ребра.
— В самом деле? Со стогхоны посмотгхефь, так фуф именно вы всем запгхавляефе. Но, несомненно, все эфо пгхинадлежиф кому-то дгхугому… Не похожи вы на женфельмена.
— Это не ваше дело, — возразил Боркинс. — Я тоже имею свою долю во всем этом предприятии. Я про местную мануфактуру. И, должен сказать, что если вы будете вести себя подобающе, так и быть, замолвлю словечко, помогу вам и вашему приятелю получить работу. Хотя обычно не в моих правилах помогать лондонцам. Вообще же я служу дворецким у сэра Найджела в «Башнях Мерритонов», если хотите знать, кто я такой, — тут он с гордостью выпятил грудь. — Но занимаюсь и другими вещами. В этих краях я — влиятельный человек. Можете держать рот на замке?
— Если нужно, я буду нем, как могила! — Клик внимательно посмотрел на Доллопса, который все еще распинался перед местными выпивохами, и покачал головой, словно не одобрял болтливость друга.
— Хорошо, посмотрю, что можно будет для вас сделать. Но помните, я пока ничего не обещал. Попробую действовать на свой страх и риск. Лучше всего будет, если найдете меня завтра. Вечером приходите в «Башни». Мой хозяин арестован по подозрению в убийстве своего друга, так что я могу заниматься делами у себя дома. И приоденьтесь.
Инспектор Клик тяжело и глубоко вздохнул, а потом протянул руку. Дворецкий ее пожал, но при этом его скривило от брезгливости.
— Вижу, вы насфоящий женфельмен! С пегхвого взгляда поняфно, что вы — человек слова. Фолько воф пгхиодефься нам не удасфя, фак чфо лучше увидемся фуф, в «Свинье и свисфке», вечегхком. Фудем надеяфься, что завфгха нам и в самом деле будеф за чфо вас поблагодапшфь. А о каком убийсфе вы только что упомянули? Здесь и в самом деле пгхоизошло пгхеступление? Люблю я слушать подобные исфории.
Дворецкий подождал секунду, а потом усмехнулся. Доллопс же продолжал болтать с местными.
— Вы только посмотрите, отличные парни, — шепнул Боркинсу тощий человек, который до этого молчал. — Судя по всему, подходящие ребята!
— Не спешите делать выводы. Предоставьте это мне, — проворчал дворецкий почти шепотом, а потом, поняв, что Клик все слышал, добавил: — Да, Маннер прав. Вы на первый взгляд классные ребята. Но не стоит бежать впереди паровоза…
— Ну а пока… доброй ночи, — раздалось одновременно несколько голосов, а полная барменша послала вслед уходящим воздушные поцелуи. — Возвращайтесь завтра, дорогие мои.
Инспектор Клик посмотрел на Доллопса, и оба поняли, что им всенепременно нужно вернуться в «Башни» раньше Боркинса, иначе дворецкий может заподозрить неладное и, чего доброго, попытается проверить, как продвинулись «литературные» изыски детектива. Поэтому действовать необходимо быстро.
— Огхошо, Сэмми… — перебил монолог своего спутника Клик. — Лучше нам двинуфь назад к нашему «шалашу», чтобы комфогхфно усфроифься на ночь. — Инспектор «проглотил» четвертую кружку пива и, сутулясь, направился к двери.
Однако вопрос, прозвучавший ему вслед, заставил его вздрогнуть:
— А где вы остановились?
— В хижине в пагху милях офсюда, — не задумываясь, ответил Клик.
Барменша тут же нахмурилась.
— В хижине? — повторила она. — Так ведь нет никакой хижины по этой дороги, аж до самого Фетчворта. Тут дорога совершенно пустынная.
Клик разом подобрался.
— Неф, говогхифе? Для вас, можеф, и неф, а для нас есфь. Месфо, кофогхое мы называем «хижиной», вы бы фак не назвали. Да фолько на дгхугую посфель у нас денег неф.
— Как я понимаю, вы имеете в виду сарай в четверти мили от деревни? — снова улыбнулась барменша.
— Угадали. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, — нестройным хором хриплых голосов ответили те, кто еще оставался в баре.
Ночь оказалась темной, как французский гуталин.
— Может, срежем путь по болоту, а Доллопс? — прошептал Клик, когда они отправились в путь по разбитой дороге. Стоило ему выйти за дверь кабака, как его выговор кокни разом исчез. — Тогда мы без сомнения намного опередим Боркинса. А этот туман скроет нас. Вон там стога сена; пойдем, прячась за ними. Как тебе эта ужасная барменша?
— Не женщина, а горгона Медуза! По крайней мере, на вид! — с отвращением фыркнул Доллопс. — Нам нужно отойти в сторону и пропустить Боркинса, а потом пойти напрямик. Этот старый дворецкий еще тот ходок. Давай-ка свернем сюда и дальше по полю. В конце концов, то, что сегодня так темно, нам только на руку.
Инспектор тяжело вздохнул. Со стороны могло показаться, что он сожалеет о том, что так темно.
— Нет, Доллопс, — протянул он. — Мы все-таки не напрасно провели этот вечер. Кое-что мы узнали. Теперь вопросов у меня больше, чем ответов. Вот только какое отношение имеет Боркинс к местной мануфактуре? Однако как бы там ни было, мне кажется, он увяз в происходящем по самые гланды. Нужно всего лишь осторожно копнуть рядом, и все тайное окажется явным. Правда, копать надо осторожно… Но ведь ты, как всегда, поможешь мне в этом? Без тебя у меня ничего не выйдет.
— Как всегда, сэр, как всегда, — хриплым шепотом вздохнул Доллопс. — Вы же знаете, я всегда вместе с вами. Вы же не лишите меня такого веселья?
— Ты славный парень!
И они прибавили шагу.
Назад: Глава XVIII Возможное волнение
Дальше: Глава XX Предварительное судебное заседание

Мадина
Не забываемая книга навеки, спасибо автору за книгу