Глава XVII
В камере
То, что последовало дальше, напоминало Мерритону кошмар. То, что его должны были арестовать за убийство Дакра Уинна, никак не выходило из головы Найджела. Убийца! Они назвали его убийцей! Лгуны! Дураки! Все они считают его убийцей! И все из-за того, что сказал этот червь — его дворецкий — человек без чести и совести… А ведь он наврал с три короба! Ужасно! Каким же злодеем в самом деле оказался этот знаменитый детектив Клик! Он ведь приехал сюда по приглашению Найджела, а затем неожиданно — из-за лжесвидетельств — поймал его в петлю закона. Если бы только он заранее поговорил с доктором Бартоломью и не стал бы приглашать в свой дом полицейских… И все же, как он мог предположить, что эти служители закона обвинят в убийстве именно его? К тому же теперь бесполезно что-либо говорить или отрицать. Выстрел револьвера и небольшая пуля — слишком веские доказательства, а если прибавить к этому рассказ лжесвидетеля…
Теперь его слово — слово Найджела Мерритона — стало пустым звуком.
Следующий час или два показались невероятно мучительными. Он сидел молча, с белым лицом и отсутствующим взглядом. И в самом деле ситуация получилась ужасной. Он сам привел механизм в движение, сам пригласил неутомимого Гамильтона Клика — и теперь тот назвал Найджела убийцей.
Его посадили в небольшую камеру, подальше от зевак, которые тут же явились в полицейский участок — новости в сельской местности распространяются моментально, особенно когда такая гадюка, как Боркинс, болтает направо и налево. Хотя, оказавшись под замком, Найджел получил время, чтобы все обдумать, вышагивая туда-сюда по крошечной камере с зарешеченным окном, расположенным слишком высоко, чтобы человек мог дотянуться до него. И еще здесь лежал соломенный матрас, на который можно присесть.
На второй день заключения к нему пришел посетитель. Это была Антуанетта. Грубый деревенский парень, которого взяли в полицию за его силу, носил форму так, словно она с чужого плеча. Он объявил о прибытии девушки. Эта новость ударила Найджела, словно плеть. Он не хотел, чтобы его возлюбленная видела его в таком виде. Так что, несмотря на свое отчаянное положение, молодой человек попытался изобразить на лице улыбку.
— Как я предполагаю, Беннет, мне позволят увидеться с мисс Брелнер? Или мое мнение значение не имеет? — поинтересовался он у тюремщика.
— Да, сэр, — похоже, Беннет был удручен той ролью, что вынужден был выполнять.
— Какие-то ограничения?
Беннет только перекрестился.
— Хорошо. Но если вы хотите, сэр Найджел, я мог бы отменить…
— Лучше скажите, что происходит?
— Констебль Робертс приказал, чтобы я оставался с вами, но я могу отвернуться, — ответил Беннет, сильно покраснев. — Так я провожу к вам леди?
— Да.
Вошла Антуанетта. Ее платье было из мрачной серой ткани, из-за которого она еще больше, чем обычно, напоминала фею. Лицо закрывала серая вуаль, сильно походившая на клочок тумана.
— Найджел! Мой бедный Найджел!
— Все в порядке, Антуанетта.
— Найджел… Все это невозможно! Совершенно невозможно! О чем ты думал, собираясь убить Дакра? Однако я знаю, это сделал не ты… Но теперь-то, теперь-то надо что-то сделать, дорогой! Нельзя допустить, чтобы ты пострадал за чьи-то грехи. Так не должно быть!
Мерритон слабо улыбнулся девушке и сказал, насколько она красива. Потому как бесполезно объяснять тщетность каких-либо усилий. Существовали револьвер и пули. И все это принадлежало ему. Тут сказать было нечего.
— Они мне не верят. Говорят, что это я убил несчастного Уинна, а Боркинс — настоящий дьявол! — рассказал им фальшивую историю и фактически подтвердил под присягой, что видел Дакра Уинна на дорожке возле окна моей спальни, что видел его смерть. Конечно, это возмутительная ложь, но полицейские ему поверили.
— Найджел! Как он посмел?!
— Кто? Боркинс?
— Как он посмел? Ваш дядя Хоу, он бы в гробу перевернулся, узнай он об этом!
Лицо Антуанетты неожиданно напряглось, в уголках глаз появились слезы. Она положила руки на плечи возлюбленному, а потом потянула его, заставив чуть нагнуться, так, чтобы заглянуть ему в глаза.
— Дядя Густав просил меня сказать вам, что не верит в выдвинутые против вас обвинения, — мягким голосом произнесла она. — Он собирается провести независимое расследование. Он чувствует себя таким несчастным из-за всего случившегося. Какую ужасную паутину они сплели вокруг вас, какой отвратительный заговор!.. Найджел, дорогой, почему вы не сообщили нам, что это вовсе не ваши друзья, а детективы? Почему не сказали, что они приехали не просто в гости, а чтобы расследовать исчезновения? Если бы вы только сказали об этом…
Мерритон на мгновение замер, а потом наклонился и нежно поцеловал Антуанетту в лоб.
— И что тогда изменилось бы, моя дорогая?
— Я заставила бы вас отослать их! Непременно сделала бы так! — с чувством воскликнула девушка. — Они не должны были приезжать. Или приехать только в том случае, когда вы были бы полностью уверены в собственной безопасности. Я ведь чувствовала, что вот-вот должно случиться что-то ужасное. Я боялась за вас, так боялась! И даже не могла сказать почему! Я продолжала смеяться над собой, пыталась отвлечься, слушала — как вы назвали это? — блюз… И вот оно случилось!
Найджел кивнул.
— Случилось…
Беннет, взглянув на наручные часы, повернулся.
— Извините, сэр Найджел, — пробормотал он. — Но время вышло. Десять минут — то самое время, которое можно позволить заключенному, и боюсь, что молодая леди должна идти. Мне, конечно, все равно, но если кто-то узнает… Так что, можно сказать, время вышло.
— Несомненно, Беннет, хотя в разных обстоятельствах разные люди ведут себя по-разному, — возразил Мерритон с холодной, суровой улыбкой. — Тебе не нужно ничего опасаться. Антуанетта, суд будет еще не скоро, и к тому времени я постараюсь нанять самого хорошего адвоката, чтобы он защищал мои интересы. Этот узел должен быть разрублен, нужно только нащупать слабое звено. А пока все улики против меня. Вы же знаете наши суды. Так что будем надеяться на лучшее.
Еще секунду Антуанетта не отпускала его. В это мгновение лицо ее приняло решительное выражение. А потом она с отрешенным видом отступила и отвернулась. Найджелу показалось, что в этот миг она едва сдержалась, чтобы не броситься ему на шею.
Когда же девушка ушла, Мерритон сел на край узкой кровати и опустил голову, закрыв лицо руками. Ситуация казалась совершенно безнадежной. Каковы его шансы, если инспектор Клик реально выступит против него? Гамильтон Клик за свою жизнь разрешил тысячи загадок, которые ставили в тупик самых опытных дознавателей! И скорее всего он вряд ли признал бы, что в этот раз совершил роковую ошибку. В осознании этого Найджел находил некое мрачное удовольствие. Вот только если бы жертвой этой ошибкой оказался не он…
* * *
Найджел просидел достаточно долго, размышляя, напрягая утомленный разум в попытках найти выход из сложившегося безвыходного положения. А потом тяжелые шаги Беннета, обутого в грубые ботинки, вернули его к реальности.
— К вам другой, посетитель, сэр, — проговорил он. — Джентльмен, которого я видел у вас в «Башнях Мерритонов». По-моему, его зовут, Уэст, сэр. Констебль Робертс сказал, что вы можете увидеться с ним.
«Милый констебль», — с горечью подумал Мерритон. Его рот вновь скривился в наигранной улыбке. А потом он неожиданно ощутил странное облегчение. Это что: крысы покидают тонущее судно? Был еще старый доктор Бартоломью, который пришел, сказал ему парочку одобряющих фраз, передал парочку книг, чтобы узник не скучал; только вот разве мог человек читать книги в таких обстоятельствах? А теперь Тони Уэст — пять футов и три дюйма мужественности, и выглядел он так, словно готов был с голыми руками броситься на огромного тюремщика. А руку Найджелу он сжал с такой силой, словно хотел ее сломать.
— Добрый старый Найджел! Старина! Я так рад видеть вас. И какой дурак засадил вас в эту камеру? Стоило бы открутить ему дурную голову! И как вам здесь?
Пошутив подобным образом, Уэст попытался скрыть свои настоящие чувства, но подрагивание губ, говорило о том, что он испытывал на самом деле.
Хороший старый Тони Уэст! Верный друг!
— Хорошее место для сквайра и владельца поместья, не так ли? — с наигранным юмором пробормотал Мерритон, с трудом борясь, чтобы сохранить самообладание, а потом продолжал все тем же легкомысленным тоном: — Черт возьми, Тони! Вы-то хоть не верите, что я преступник?
Уэст покрылся красными пятнами. В первые несколько секунд он хватал ртом воздух, словно рыба, выброшенная из воды, и не мог ничего сказать.
— Поверить этому? Вы что, считаете меня сумасшедшим?! Да какой дурак во все это поверит? Разве той ночью меня с вами не было? Естественно, и на суде я скажу, что все это вранье. Пуля или не пуля, я-то знаю, что вы не убийца, и готов поклясться жизнью, что все именно так. Многие были с Дакром Уинном на ножах. Он для всех — как заноза в заднице. Единственное, на что годился, так это для того, чтобы одалживать деньги. Вы и сами знаете, как он любил все эти долговые расписки. У вас была причина убить его, но она много меньше чем, например, у Лестера Старка, клянусь. Или, возьмем, к примеру, меня…
— Нет, у меня никогда не было причины убивать Дакра. Если, конечно, не считать тот спор из-за «ледяного пламени». Больше им нечего будет предъявить в суде. Хотя они могут все перевернуть с ног на голову, только ради того, чтобы измазать дерьмом мое имя. Если же мне удастся оправдаться, то этого Боркинса я уж точно прибью.
Неожиданно Уэст поднял руку.
— Не говорите ничего, что может быть использовано против вас, — спокойным голосом объявил он. — Поверьте мне, сэр Найджел, закон — самое большое ничтожество на земле. Кстати, должен передать вам сообщение; слышал это, так как остановился в «Башнях Мерритонов» этим утром. Я видел этого человека — детектива Хэдленда. Он просил меня передать вам кое-что. Так вот, они нашли долговую расписку в кармане Дакра, которую дал ему Лестер Старк. Он написал ее дня за два до вечеринки. Забавно, не правда ли?
Забавно? Мерритон почувствовал, как в сердце неожиданно вспыхнул огонек надежды, и тут же у него появилось неприятное ощущение. Неужели он смог обрадоваться тому, что подозрение могло лечь на приятеля? Неужели он на какой-то миг захотел увидеть вместо себя в этой камере одного из друзей? Но долговая расписка… К тому же речь шла о Лестере Старке! Найджел помнил мрачные взгляды, которыми он и Дакр обменялись в тот вечер. Пытаясь отогнать неприятные мысли, Мерритон дернул подбородком.
— И что, как они считают, я стану делать с этой информацией?
— Хэдленд заверил меня, что собирается и дальше заниматься этим вопросом. На вид он очень приличный малый.
Успокоиться? Разве это возможно, когда с вами происходят такие омерзительные вещи?! Но Лестер не убил бы никого. А ведь несколько месяцев назад он сказал, что хотел бы, чтобы этот Уинн горел в аду… Только вот в том положении, в котором оказался сам Найджел, нужно держать рот на замке и никому не рассказывать о той беседе, или они и в самом деле возьмутся за бедного Старка.
* * *
Остальную часть длинного, тоскливого дня Мерритон скоротал, размышляя о долговой расписке с подписью Старка, выведенной каллиграфическим почерком, И как бы он ни старался, мысль об этом документе не выходила из головы, потому что пока это была единственная надежда.
