Глава 42
– Мне нужно вернуться к делам, – сказал Сет Сьюзан Доусон.
Сьюзан развела руками, словно указывая на капельницы, монитор жизненных показателей и всё остальное.
– Вы всё ещё слабы, мистер президент.
– Я могу лежать в постели где угодно. Мне нужно домой.
– Сэр, – мягко напомнила Сьюзан, – Белого Дома больше нет.
– Да, я знаю. Это… да. – Он на мгновение прикрыл глаза. – Я знаю. Но стране нужно видеть, что у неё есть лидер, и…
Он затих, и через некоторое время Сьюзан напомнила о себе:
– Сэр?
Он задумался о том, как много может ей рассказать. Сейчас суббота, а «Встречный удар» по графику должен начаться во вторник утром по вашингтонскому времени.
– Сьюзан, грядёт нечто грандиозное, и я должен быть в строю. Я не могу руководить отсюда.
– Ничто не важнее вашего здоровья, сэр.
– Это важнее.
Она кивнула.
– Хорошо. Куда бы вы хотели отправиться?
– В Кэмп-Дэвид.
Кэмп-Дэвид находится в шестидесяти милях к северо-северо-востоку от Вашингтона, в округе Фредерик штата Мэриленд. Идя по стопам Джорджа Буша-младшего и Барака Обамы, Сет заявил, что его основным местом для религиозного поклонения будет часовня Эвергрин в Кэмп-Дэвиде – таким образом изящно избежав необходимости появляться в церкви каждое воскресенье. Место исторических мирных переговоров между Анваром Садатом и Менахемом Бегином, а также многочисленных встреч между Биллом Клинтоном и Тони Блэром, Кэмп-Дэвид был одним из самых охраняемых мест в стране; его охраной занималось элитное подразделение морской пехоты.
– Что если что-то пойдёт не так? – спросила Сьюзан. – Что если вам понадобится медицинская помощь?
– Это военная база, – сказал Сет. – Там отличный лазарет, и доктор Сноу вместе с остальной медицинской командой Белого Дома тоже туда переедет. И Первая Леди уже на пути туда, чтобы всё подготовить к моему приезду; она летит из Орегона.
– А что насчёт Маунт-Уэзер? – спросила Сьюзан. – Разве не там сейчас большинство персонала Белого Дома?
Сет очень хотел сделать долгую паузу, прежде чем заговорить снова, но это вряд ли продемонстрировало его готовность к путешествию.
– Кэмп-Дэвид – определён как запасная резиденция Исполнительного офиса президента согласно Плану обеспечения непрерывности руководства. Оттуда я и хочу руководить.
– Да, сэр, – сказала Сьюзан.
– Я хочу, чтобы Сингха с его оборудованием также туда перевезли. Они слишком важны для того, чтобы пребывать вне охраняемого периметра.
– Будет сделано, сэр.
– Да, ещё одно, – сказал Сет. – Позаботьтесь, чтобы туда перевели и Леона Хексли.
Сьюзан нахмурилась.
– Разумно ли это, учитывая его контакты с Гордо Данбери?
– Один из важнейших уроков, которым учит нас история, агент Доусон: держите друзей поблизости, а врагов – ещё ближе.
Бесси Стилвелл была без сил. Хотела бы она, чтобы её сын лучше следил за здоровьем, чтобы у него была не такая нервная работа, чтобы он остался в Миссисипи.
Но Майк не сделал ничего из этого, и она оказалась втянута во всё это безумие. Сцепка разумов! Встреча с президентом! Поездка в Лос-Анджелес! Посещение телестудии! И теперь – возвращение в Вашингтон на борту военного самолёта. Слишком много всего.
Дэррил Хадкинс проспал бо́льшую часть обратного перелёта – это позволило Бесси расслабиться. По крайней мере, когда он спит, то, предположительно, не роется в её воспоминаниях.
Воспоминания. О жизни почти завершившейся, жизни, подходящей к концу, и…
И это было что-то , поняла она. Майк годами приставал к ней, чтобы она написала мемуары, изложила свои воспоминания на бумаге, описала, каково было трудиться на заводе в годы второй мировой, потерять сына, старшего брата Майка, во Вьетнаме, стать свидетелем первого полёта человека в космос.
Восемьдесят семь лет жизни.
За последние пару дней она видела Мемориал Линкольна по телевизору бесчисленное количество раз, и она помнила слова самой знаменитой речи Линкольна, пусть то и был артефакт Агрессии Севера.
Восемьдесят семь лет…
Целая жизнь. Её жизнь.
Мир мало заметит и не запомнит надолго…
Её.
И это правда.
Её муж умер.
Её старший сын Роджер умер.
Да, Майк пережил свой инсульт, но у него гены отца; он тоже – как ни горько об этом думать, но она реалистка, всегда ею была – скоро умрёт.
Но Дэррилу – хотя сам он ни разу не говорил, а она не слишком хорошо умела оценивать возраст чернокожих мужчин – Дэррилу не больше тридцати одного или тридцати двух.
Больше чем на полвека моложе её. И, как он ей рассказал в самом начале долгого обратного перелёта, один из связанных был убит, но связанная с ним медсестра сохранила его память.
Того человека не стало.
Но он не был забыт.
И если эта штука и правда так работает, то она должна радоваться: ещё полвека, а то и больше – а может быть, со всеми этими медицинскими чудесами, и гораздо, гораздо дольше – кто-то будет помнить её жизнь, будет вспоминать, каково это было – жить её жизнью.
Геттисбергское обращение завершалось панегириком: дабы набраться от этих чтимых нами усопших вящей преданности тому делу, которому они принесли последнюю полную меру преданности…
За свою жизнь она слышала десятки панегириков: семье, друзьям, соседям. И они говорили примерно то же, что и Линкольн, хотя редко с таким же красноречием. Они не мертвы по-настоящему, пока мы их помним.
В этом смысле события последних двух дней подарили ей ещё один срок жизни. Дэррил Хадкинс будет помнить её. В этот момент он пошевелился в своём кресле рядом с ней, и она улыбнулась ему.
Вскоре самолёт начал снижаться к полуночной авиабазе «Эндрюс». Бесси была благодарна за тьму; ей не хотелось бы видеть в отдалении руины Белого Дома.
Но одно здание она разглядела и узнала: собственно, подумала она, это знание узнал бы каждый, хотя его истинная форма открывалась лишь сверху.
Пентагон.
Он раскинулся внизу, как гигантская снежинка. А по другую сторону Южного Вашингтонского бульвара от него было огромное тёмное пятно, и она знала, потому что он знал, что это: Арлингтонское Национальное кладбище, где 30000 душ пытаются покоиться в мире.
Вид Пентагона сфокусировал её мысли, вызвав воспоминания о…
О Питере Муленбереге, министре обороне, о его встрече с президентом Джеррисоном, на которой он впервые предложил идею операции «Встречный удар».
И, надо отдать ему должное, реакцией Сета был ужас, отвращение и шок.
Да, сказал Сет, они атаковали Филадельфию, уничтожили Колокол Свободы и многое другое.
Да, они взорвали Сан-Франциско и разрушили мост Золотые Ворота.
И да, они заставили рухнуть самый высокий небоскрёб Чикаго.
Но о таком невозможно даже думать, это просто немыслимо, это не по-американски.
Но Муленберг продолжал объяснять, обрисовывать свой план, показывать, как он может быть воплощён с пренебрежимо малыми потерями с американской стороны, показывать, как он может сработать …
И в конце концов Сет, профессор истории, ставший президентом, сказал:
– Выполняйте.
Бесси почувствовала, как меняется давление в салоне по мере снижения самолёта. Она вытащила из уха слуховой аппарат, чтобы помочь ему уравняться.
Она пребывала в замешательстве, всё ещё не зная, что делать. Сказать о «Встречном ударе» Дэррилу? Хотя нет, он же работает на президента Джеррисона и – да, вспомнила она, он один из всего двоих агентов Секретной Службы, которым Сет по-прежнему доверяет.
Кроме того, если она кому-нибудь скажет, то кто поверит? Она помнила, как дома, в Паскагуле, люди смотрели на Мэйбл Симмонс, смеялись над её историями о пришельцах и призраках, звали её «той старой кошёлкой» и «чокнутой Мэйбл».
Но нет. Это уже попало в газеты: сцепка памяти в Мемориальной больнице Лютера Терри. И было много спекуляций о том, кто оказался сцеплен с президентом Джеррисоном.
Газеты. Пресса.
Она вспомнила свой номер в отеле «Уотергейт» и то, чем прославилось это здание.
Пресса. Люди, которые срывают покровы со многих вещей – даже с тех, которые сам президент Соединённых Штатов отчаянно старается держать в секрете.
Она выглянула в иллюминатор и сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться. И, в конце концов, нашла в себе необходимые силы. Она знала, что должна сделать.
Все эти репортёры перед входом в больницу: они наверняка по-прежнему будут там, ожидая новостей о состоянии президента. Как только она приедет, она сразу побежит к ним и скажет прямо в их камеры, что она сцеплена с президентом Джеррисоном, и расскажет о жутких, ужасных вещах, которые он собирается сотворить.
Джен сидела на белом диване в гостиной Эрика. Вычурные настенные часы начали бить; они, оказывается, делали так каждый час.
Джен читала с планшета последний, только что вышедший номер журнала «Тайм». На его обложке были изображены по отдельности карты западного и восточного побережий США со столбами дыма, поднимающимися из Сан-Франциско, Чикаго, Филадельфии, Вашингтона и, как это было 11-го сентября, Манхэттена. Большие чёрные буквы над ними вопрошали: «Будет этому конец?»
Дверь пентхауза открылась, и вошёл Эрик. Она вышла поприветствовать его – и тут возник неловкий момент, в течение которого она не могла решить, как это сделать. И поэтому она решила не делать ничего – ни объятий, ни вообще никакого физического контакта. Однако спросила:
– Как прошла пресс-конференция?
Эрик снял куртку, которая оказался вся мокрая – должно быть, ему пришлось идти от больницы несколько кварталов пешком – и повесил её на ручку двери, чтобы вода капала на мраморный пол, а не на пол шкафа.
– Неплохо, хотя я и терпеть не могу такие вещи. Отношения врача и пациента должны быть конфиденциальными. Я знаю, что пациенты-знаменитости подписывают согласие на это, но мне всё равно неловко обсуждать процедуры с кем-то, кроме коллег. – Он прошёл в гостиную. – Ну, то есть, это президент и всё такое, но мне всё равно кажется, что так неправильно.
Они прошли дальше, в кухню, и он открыл холодильник и вытащил бутылку марочного пива.
– Хочешь?
– Нет, спасибо.
– Это как звонки в службу спасения. Ненавижу, когда их показывают по телевизору. Помню, много лет назад, когда утонула жена Уильяма Шатнера, его звонок в 911 был во всех новостях. Но это просто неправильно .
Джен кивнула.
– Да, согласна. Думаю, многие люди из-за этого не решаются звонить.
– Как у тебя день прошёл? – спросил Эрик. Они вернулись в гостиную, и Эрик уселся на белый диван. Джен села рядом с ним и увидела по его лицу, что его это обрадовало. Она уже собралась было ответить на его вопрос, когда он ответил на него сам. – Приходила Никки Ван Хаузен?
Она кивнула.
– Как она? – спросил Эрик. – Когда я впервые её увидел, она была в довольно растрёпанных чувствах; сцепка памяти напугала её до чёртиков.
Джен знала, что её нет нужды отвечать; Эрик теперь знал всё, что она помнила о сегодняшнем дне, и…
И внезапно он отвёл глаза. А, ну конечно: он, должно быть, вспомнил, что Никки сказала Джен о его чувствах к ней.
– Я должна была знать, – мягко сказала Джен. – То есть, всё случилось так быстро, и мне нужно было знать, что ты – именно такой, каким кажешься.
Он снова встретился с ней взглядом.
– И?
Она поднялась, встала перед ним, затем наклонилась, взяла его за руки, и потянув, заставила встать с дивана.
– И давай дадим Никки Ван Хаузен такое воспоминание, которого она никогда не забудет.
Самолёт ВВС совершил посадку на авиабазе «Эндрюс». Было темно, и Бесси почти ничего вокруг не видела, но она была рада выйти из самолёта. Хотя полёт прошел спокойно, он занял довольно много времени, а большинство солдат, по-видимому, не страдают геморроем; кресла были очень неудобные. Она сидела у окна, и поэтому Дэррил вышел наружу первым; для него, внезапно осознала она, полёт наверняка также был не слишком комфортным, если учесть, какие длинные у него ноги.
Дэррил взял Бесси за руку, когда они спускались по металлическому трапу, который подкатили к боку самолёта, и она была ему за это благодарна; последнее, что ей было сейчас нужно – это упасть и сломать бедро.
«Эндрюс» находится в пятнадцати милях к югу от «Лютера Терри», Бесси знала это, потому знал Сет. В субботний вечер это будет недолгая поездка по Бранч-авеню к Суитланд-парквей, а затем по I-295.
Когда они оказались под крышей, их встретил человек в зелёной армейской униформе.
– Агент Хадкинс? – спросил он. – И миссис Стилвелл?
– Да, – ответил Дэррил.
– Так и есть, – ответила Бесси.
– Я полковник Барстоу, – сказал он. – Я адъютант минобороны.
– Кого? – переспросила Бесси, но с помощью памяти Сета разобралась раньше, чем он ответил.
– Я помощник министра обороны, мэм. Вы двое поступаете под мою надзор.
– Надзор? – воскликнул Дэррил.
– Да, сэр. – Барстоу посмотрел на Бесси. – Если позволите, мэм, не хотели бы вы посетить уборную перед тем, как мы отправимся?
– Я в порядке, – ответила Бесси. – Ехать ведь недалеко.
– Вообще-то далековато, мэм, – ответил Барстоу.
Дэррил приподнял бровь.
– Мы ведь возвращаемся в «Лютер Терри».
– Нет, – сказал Барстоу, и его рука легла на кобуру. – Боюсь, что нет.
