*21*
– Обвинение вызывает Келкада, – объявила Линда Зиглер.
Капитана пришельцев привели к присяге.
Зиглер встала на место ведущего опрос. В этот раз она подбирала слова очень тщательно.
– Келкад, каковы были ваши служебные отношения с обвиняемым?
– Я капитан звездолёта, на котором он служит.
– То есть вы его начальник?
– Да.
– И вы также его друг?
– Мы не близки эмоционально.
– Келкад, как долго вы знаете Хаска?
– Двести девятнадцать ваших лет.
– Но большую часть этого времени вы провели в гибернации, не так ли?
– Это так.
– Сколько времени вы провели в гибернации?
– Двести одиннадцать земных лет.
– То есть, если исключить это время, то получится, что вы знаете Хаска в течение восьми лет?
– Да.
– Вам приходилось его наказывать?
– Конечно. Я его начальник.
– Другими словами, в прошлом Хаску приходилось нарушать правила?
– Время от времени.
– Не могли бы вы привести пример?
– Конечно. Правила требуют производить продувку корабельной установки утилизации отходов после каждого использования; Хаск иногда забывал следовать этому протоколу.
Двое присяжных усмехнулись.
– Прошу прощения? – сказала Зиглер.
– Это можно сравнить с несмытым унитазом, – пояснил Келкад
На этот раз рассмеялись все присяжные и сама судья Прингл. Зиглер немного покраснела.
– Вы можете привести пример более серьёзного проступка?
– Я не знаю, что именно вы посчитали бы более серьёзным, – сказал Келкад.
– Правда ли, что ваша команда поначалу состояла из восьмерых тосоков?
– Возражение, – сказал Дэйл. – Не относится к делу.
– Отклоняется.
– Да, – ответил Келкад.
– Правда ли, что один из членов команды погиб по пути к Земле?
– Возражение, – сказал Дэйл. – Не относится к делу.
– Отклоняется.
– Да, – ответил Келкад.
– Как звали погибшего члена команды?
– Её звали Селтар.
– Вы наказали Хаска за смерть Селтар?
– Я был недоволен, но её смерть выглядела неизбежной. Однако я наказал его за то, что он вышел на контакт с людьми, не разбудив меня; я посчитал, что Хаск самонадеянно превысил свои полномочия.
– Известно ли лично вам, что убило Селтар?
– Хаск сказал мне, что…
– Показания с чужих слов не принимаются во внимание, – прервала его Зиглер. – Известно ли лично вам, что убило Селтар?
– Да.
– Как вам это стало известно?
– Хаск проинформировал меня, что…
– Я повторяю: не с чужих слов.
– Я верю Хаску, – сказал Келкад.
– Не является ответом на вопрос, – сказала Зиглер. – Просим вычеркнуть.
– Присяжные не должны принимать во внимание последнюю реплику свидетеля, – сказала Прингл.
– Вы лично осматривали тело Селтар?
– Нет.
– Почему?
– Когда произошёл несчастный случай, я был в гибернации.
– А Селтар – нет?
– Нет.
– Кто ещё не был в гибернации?
– Хаск также бодрствовал.
– Только Хаск и Селтар бодрствовали в этот момент на борту вашего корабля?
– Да.
– И Хаск был единственным возможным свидетелем смерти Селтар?
– Да. Однако, мне неизвестно, был ли он свидетелем её смерти. Она погибла, осуществляя ремонт нашего корабля.
– Я не спрашивала вас об этом. Что стало с телом Селтар?
– Оно было выброшено в пространство.
– Целиком?
Щупальца на голове Келкада сложились в выражение озадаченности.
– Прошу прощения?
– В пространство было выброшено всё тело, все его части?
– Нет.
– Какие-то части не были выброшены?
– Перед этим с тела были собраны важные компоненты.
– «Собраны». Что вы имеет в виду?
Келкад ответил не сразу. Он взглянул на других тосоков, будто испытывая неловкость.
– Её органы были изъяты и законсервированы на случай, если в будущем кому-то понадобится пересадка. Конечно, когда повреждён лишь один орган из четырёх, то он регенерируется сам, но если одновременно пострадало два или три, то может потребоваться пересадка.
– Кто осуществлял изъятие органов?
– Хаск, разумеется.
– Подведём итог, – сказала Зиглер, поворачиваясь к присяжным. – Перед прибытием к Земле Хаск был пробуждён раньше остальных, и одной из его главных обязанностей в это время было выреза́ть органы из тела мёртвого тосока.
– Это не было его главной обязанностью.
– Но он это сделал.
– Да. Я видел органы Селтар в холодном хранилище на борту нашего звездолёта.
– То есть Хаск вскрыл её тело, изъял из него сердце, лёгкие и тому подобное.
– Да.
– Расплёскивая повсюду кровь.
Присяжный номер четыре издал сдавленный вздох.
– Ваша честь! – сказал Дэйл. – Возражение.
Судья Прингл неодобрительно посмотрела на обвинителя.
– Принимается. Задавайте вопросы, миз Зиглер.
– Хаск – не доктор, верно?
– Верно. Но он прошёл под руководством жреца-терапевта посвящение в выполнение определённых медицинских процедур; мы все получили такую подготовку.
– Несмотря на тосокское табу на подобные вещи?
– Наш взгляд на внутреннее устройство тела подобен вашему взгляду на сексуальное взаимодействие. Это интимная материя, но в должное время она должным образом познаётся. Учитывая тот факт, что в тосокском половом акте участвуют пятеро, у нас нет никаких табу на этот счёт, и я вас заверяю, миз Зиглер, что смущение, которые испытывают люди при разговорах о сексе, кажется нам таким же странным, как вам – наша скрытность в вопросах внутренней биологии.
– Понятно, – сказала Зиглер. – Когда перед Хаском встала задача изъятия органов Селтар, это был первый раз, когда он производил подобную процедуру на настоящем теле, ведь так? Во время обучения он имел дело с муляжами и виртуальными моделями, верно?
– Возражение, ваша честь, – сказал Дэйл. – Составной вопрос.
– Принимается.
– Насколько вам известно, – сказала Зиглер, – Хаск раньше никогда не расчленял настоящее тело?
– Возражение против термина «расчленял». Возбуждение неприязни.
– Принимается.
– Насколько вам известно, – сказала Зиглер, – Хаск раньше никогда не извлекал органы из настоящего тела, верно?
Часы на стене снова коротко зажужжали. Среди зрителей кто-то кашлянул.
– Верно.
Зиглер впилась взглядом в лицо капитана пришельцев.
– Можно ли предположить, что Хаск испытывал удовольствие от этого акта?
– Возражение! Требование строить догадки.
– Принимается.
– Хорошо. Как руководитель экспедиции, вы, несомненно, получили какую-то подготовку в области психологии, не так ли?
– Да.
– Тосокской психологии, верно?
– Да.
– То есть вы квалифицированный эксперт в этой области – в большей степени, чем любой земной психолог?
– Да.
– И из всей вашей команды вы получили наибольшую подготовку в области психологии?
– Ваша честь, – сказал Дэйл, разводя руками. – Возражение. Миз Зиглер уже пробовала этот фокус. Мы никак не можем это проверить. Разумеется, суд не может полагаться на подобного рода мнения.
– Обвинение не просит вас полагаться на высказываемые Келкадом мнения, ваша честь, – сказала Зиглер, – однако тосоки – единственные, кто может дать хоть какие-то показания в интересующих нас областях. Как таковые, они являются основанными на фактах и, безусловно, используются в доказательном контексте.
– Обычно я бы такого не позволила, – сказала Прингл, – но, мистер Райс, я разрешаю вам действовать сходным образом при опросе своих свидетелей.
– Спасибо, – сказала Зиглер. – Келкад, позвольте мне задать вам, как эксперту в тосокской психологии, гипотетический вопрос. Принимая во внимание имеющееся в вашей культуре табу на всё, связанное с внутренними физиологическими процессами, можно ли вообразить, чтобы какой-нибудь тосок мог находить удовольствие в выполнении изъятия органов?
– Не нормальный тосок.
– Нет, не нормальный тосок, – повторила Зиглер. – Но в анналах тосокской психологии встречались ли личности, находящие удовольствие в разрезании чужих тел?
Келкад молчал.
– Ну же, Келкад. Я понимаю, что вы хотите показать свой народ только с лучшей стороны, так же как наша раса пытается повернуться своей лучшей стороной к вам. Существуют люди, которым приятно делать подобные вещи. Мы считаем их больными и ненормальными, и они, к счастью, встречаются редко, но такие люди существуют. Вы хотите сказать, что среди тосоков таких нет?
– Есть, – нехотя ответил Келкад.
– В тосокской психологии имеются предиктивные тесты для такой предрасположенности?
– Я не понял вопроса.
– Я хотела сказать, как вы обнаруживаете наличие подобных отклонений? Можете вы это сделать, просто посмотрев на тосока?
– Нет.
– Могут обычные тосокские психологические тесты – скажем, те, которым подвергалась ваша команда перед зачислением в состав экспедиции – выявить подобную предрасположенность?
– Сомневаюсь в этом.
– То есть в большинстве случаев тосок может не знать, что испытывает удовольствие от подобных вещей, пока обстоятельства не заставят его лично заняться выемкой органов?
– Да, думаю, это возможно.
– И если тосок и правда почувствует при этом возбуждение, то испытает при этом немалое удивление, не так ли?
– Я, безусловно, испытал бы шок, если бы узнал такое о себе, – сказал Келкад.
– Не сомневаюсь, – сказала Зиглер. – Устроена ли психология тосоков таким образом, что он желает повторить снова то, что однажды доставило ему удовольствие?
– Возможно.
– Вы уклоняетесь от ответа, Келкад. Мне нужен более конкретный ответ.
– Возражение, – сказал Дэйл. – Давление на свидетеля.
– Отклоняется.
– Да, тосоки могут захотеть повторить то, что доставило удовольствие.
– Итак, – сказала Зиглер, – если бы Хаск обнаружил, что испытывает удовольствие от изъятия органов из…
– Возражение! Ваша честь, обвинение аргументирует свою версию.
– Принимается.
– Хорошо, – сказала Зиглер. Она посмотрела на присяжных. – Очень хорошо. Мистер Райс, свидетель ваш.
Дэйл поднялся.
– Келкад, в вашем присутствии Хаск когда-либо проявлял признаки садизма?
Транслятор Келкада пискнул.
– Садизма?
– Получение удовольствия от причинения другим боли.
– Нет, Хаск никогда не демонстрировал ничего подобного.
– Он никогда не проявлял неестественного увлечения сценами насилия?
– Нет.
– Кровожадности?
– Нет.
– Вы видели когда-нибудь, чтобы он намеренно причинял боль другому тосоку?
– Нет.
– А животным на вашей планете?
– Наоборот, Хаск держал ручного коглу, которого очень любил и всячески о нём заботился.
– Спасибо, – сказал Дэйл, возвращаясь на своё место. – Больше вопросов не имею.
