23
Дешон и Лопес провели остаток утра за обсуждением других ходатайств; я и представить себе не мог, что это отнимает столько времени. Но в конце концов, после обеда, мы добрались до основной части шоу.
– Огласите, пожалуйста, ваше имя для протокола, – сказал клерк.
Карен сегодня надела простой и недорогой на вид бежевый костюм.
– Карен Синтия Бесарян, – ответила она.
– Можете сесть.
Карен села, а Дешон поднялся на ноги – почти как на качелях.
– Здравствуйте, Карен, – сказал Дешон, радостно улыбаясь. – Как вы себя сегодня чувствуете?
– Хорошо, спасибо.
– Я рад, – сказал Дешон. – Полагаю, здоровье теперь вас больше не беспокоит?
– Нет, слава тебе, Господи.
– Я слышу в вашем голосе облегчение. У вас были проблемы со здоровьем в прошлом?
– Не больше, чем у любого человека моего возраста, – ответила Карен. – Но от этого не легче.
– Не сомневаюсь, – сказал Дешон. – Не хочу лезть в ваши личные дела, но не могли бы вы рассказать нам о них подробнее?
– О, обычный набор – всё от тонзиллита до замены бедренной кости. – Карен сделала паузу. – Полагаю, хуже всего была моя схватка с раком груди.
– О, какой ужас, – сказал Дешон. – Как вас лечили?
– Сначала радиационной терапией и лекарствами. Опухоль удалось разрушить, но, понятное дело, сохранялся риск, что она появится снова. К счастью, мне больше не нужно об этом беспокоиться.
– Потому что вы переместились в это более долговечное тело?
– Нет-нет. Потому что я прошла генную терапию. У меня были два ключевых гена, которые у женщин вызывают предрасположенность к раку груди. Примерно двадцать лет назад я подверглась генной терапии, удалившей эти гены из моего тела. Это уменьшило риск развития новой раковой опухоли до очень низкого уровня.
– Понимаю, понимаю. Что ж, я очень рад это слышать. Но давайте двигаться дальше. Карен, вы бывали за пределами США после того, как стали мнемосканом?
– Да.
– Куда вы ездили?
– В Канаду. В Торонто.
– И это означает, что уже после загрузки в новое тело вы пересекали американо-канадскую границу, верно?
– Да, по пути туда на поезде, и обратно на машине.
– Летали ли вы в последнее время самолётами?
– Да.
– Откуда и куда?
– Из торонтского международного аэропорта Лестера Б. Пирсона в Атланту, Джорджия.
– С какой целью?
– Я ездила на похороны.
– Не ваши собственные, я надеюсь! – Несколько присяжных засмеялись.
– Нет. Это были похороны моего первого мужа, Дарона Бесаряна.
– О, Боже, – сказал Дешон с подобающей случаю театральностью. – Весьма прискорбно это слышать. Тем не менее, когда вы пересекали границу… где? Между Виндзором и Детройтом? Там вы должны были разговаривать с сотрудником таможни, верно?
– Да.
– И когда вы летели из Торонто в Атланту, вы также должны были иметь дело со служащими таможни, верно?
– Да.
– Так что, получается, вы общались с сотрудниками как американской, так и канадской таможенной службы, верно?
– Да.
– В процессе этого общения от вас требовалось удостоверить свою личность?
– Естественно.
– Какого рода усдостоверяющий документы вы предъявляли?
– Мой американский паспорт и мою идентификационную карточку министерства внутренней безопасности США.
– И оба эти документа сейчас при вас?
– Да.
– Вы можете предъявить их суду?
– Конечно.
У Карен с собой была маленькая сумочка. Она достала из неё паспорт и меньшего размера идентификационную карточку.
– Я хотел бы приобщить эти документы к делу в качестве вещественных доказательств, – сказал Дешон, – и указать суду на то, что они действительно находились у истца.
– Миз Лопес?
– Ваша честь, из одного лишь факта физического владения…
Херрингтон покачал своей длинной головой.
– Миз Лопес, вы аргументируете свою версию. У вас есть возражения против приобщения этих предметов к делу?
– Нет, ваша честь.
– Очень хорошо, – сказал судья Херрингтон. – Продолжайте, мистер Дрэйпер.
– Спасибо, ваша честь. Итак, Карен, как вы только что продемонстрировали, у вас имеются идентификационные документы Карен Бесарян, верно?
– Конечно, – сказала Карен. – Ведь я – это она.
– Итак, у вас имеются документы Карен, но давайте заглянем глубже. – Дешон взял что-то со своего стола и поднял перед собой. Оно было размером примерно с колоду карт; в некоторых местах оно серебристо сверкало, остальная поверхность была матово-чёрной.
– Вы знаете, что это такое?
– Платёжный терминал, – сказала Карен.
– Именно, – потдвердил Дешон. – Всего лишь обычный, заурядный беспроводной платёжный терминал. Того типа, какие мы постоянно встречаем в магазинах и ресторанах – везде, где вам может понадобиться получить доступ к деньгам на вашем банковском счёте и перевести некоторую сумму кому-то ещё. Вы согласны?
– Да, выглядит очень похоже, – сказала Карен.
– Теперь позвольте мне продемонстрировать вам, что это не муляж; это настоящее работающее устройство, подключенное к глобальной финансовой сети.
– Хорошо.
Дешон вытащил из кармана золотистый диск.
– Что это такое, Карен?
– Рейган.
– Так вы называете монету в десять долларов США, верно? С американским орлом с одной стороны и бывшим президентом Рональдом Рейганом с другой.
– Да.
– Отлично. Теперь: вы имеете сейчас доступ к вашему банковскому счёту?
Карен ответила ровным тоном:
– Судья Херрингтон предусмотрительно ограничил общую сумму, которую я могу снять со своего счёта до завершения процесса. Однако да, я имею доступ к своему счёту.
– Отлично, – сказал Дешон. – Вот что я хочу, чтобы вы сделали. Я хочу дать вам вот эту десятидолларовую монету – пригодную для любых видов платежей, публичных и приватных. Взамен я хотел бы, чтобы вы перевели десять долларов с вашего счёта в вашем банке на мой счёт. Вы согласны это сделать?
Карен улыбнулась.
– Конечно.
Дешон взглянул в сторону судьи, который кивнул. После этого он пересёк «колодец» и подал Карен монету.
– Не тратьте всё за один раз, – сказал он, и двое присяжных усмехнулись; Дешон был дружелюбен и остроумен, и, я думаю, медленно, но верно завоёвывал симпатии присяжных. – Теперь, если не возражаете… – Он протянул ей платёжный терминал.
Карен приложила большой палец к площадке сканера, и на терминале зажёгся зелёный огонёк. Потом она поднесла прибор к правому глазу, и зажёгся второй зелёный огонёк.
– Погодите! – сказал Дешон. – Прежде чем вы продолжите, не прочитаете ли вы суду то, что сейчас написано на дисплее терминала?
– С удовольствием, – ответила Карен. – Здесь написано: «Подтверждение опознания: Бесарян, Карен С.».
Дешон взял терминал у неё из рук, подошёл к загородке жюри и продемонстрировал дисплей по отдельности каждому из присяжных. Смысл этого действа был ясен: прибор опознал отпечатки пальцев Карен и узор её сетчатки.
– То есть при пересечении границы вы удостоверяете свою личность с помощью того, что у вас есть – а именно, документов, которые при вас имеются, верно?
– Да.
– А платёжный терминал идентифицировал вас с помощью того, кем вы есть – иными словами, основываясь на ваших биометрических данных, верно?
– Насколько я понимаю, да.
– Отлично. – Дешон залез в карман пиджака и вытащил оттуда карточку. – Вот счёт, на который я хотел бы, чтобы вы перевели десять долларов, – сказал он, протягивая карточку.
Карен взяла её и поднесла к сканеру устройства. Загорелся ещё один индикатор.
Карен что-то набрала на клавиатуре, и…
– Постойте! – сказал Дешон. – Что вы только что сделали?
– Ввела свой ПИН, – ответила Карен.
– Ваш персональный идентификационный номер?
– Да.
– И терминал принял его?
Карен подняла устройство. Зелёный огонёк был ясно виден даже с мест присяжных.
– Кто ещё, кроме вас, знает этот ПИН?
– Никто.
– Он у вас где-нибудь записан?
– Нет. Банк говорит, что этого нельзя делать.
Дешон кивнул.
– Вы поступаете мудро. Итак, терминал опознал вас не только на основании вашей биометрии, но также и по информации, которую может знать одна лишь Карен Бесарян, верно?
– Именно так, – ответила Карен.
Дешон кивнул.
– Теперь вы можете завершить перевод – я не хочу терять десять баксов…
Присяжных повеселило это замечание, и Карен нажала ещё несколько клавиш.
– Перевод завершён, – сказала она и подняла терминал, на котором загорелась соответствующая комбинация индикаторов.
Это была простая и элегантная демонстрация, и мне показалось, что по крайней мере на некоторых присяжных она произвела впечатление.
– Спасибо, – сказал Дешон. – Миз Лопес, свидетель ваш.
– Не сейчас, – сказал Херрингтон. – Мы начнём с этого места завтра утром.
