…et in pulverem reverteris

Начальник смены медленно обходил рабочие места. Во втором зале фабрики работало несколько операторов. Производство шло полным ходом, все машины работали. На седьмом месте начальник задержался. Стоя за спиной рабочего, он всматривался в показания контрольных приборов.

– Коллега Миллер, – произнёс он тоном, который не предвещал оператору ничего хорошего.

– Слушаю, господин мастер! – Миллер втянул голову в плечи. Он не отвернулся от пульта управления, за это могло попасть.

– Знаете ли вы, коллега Миллер, что, собственно, производите?

– Знаю, господин мастер! Деталь номер ноль-четыре для подшипника вала дробилки…

– Точно для дробилки, коллега Миллер?

– Точно, господин мастер.

– А может вы, коллега Миллер, резинки для трусов делаете?

– Нет, господин мастер. Я делаю деталь номер ноль-четыре…

– Тогда почему, чёрт побери, вы установили дозатор на единицу? Вы знаете, какой срок эксплуатации дробилки?

– Пять лет, господин мастер… Извиняюсь, я…

– Перед женой будете извиняться, когда у вас полетит премия! Немедленно исправить!

Начальник направился дальше, поочерёдно останавливаясь около других рабочих. Миллер со злостью посмотрел ему вслед.

– Старый пердун! – пробормотал он. – Дрожит за свою задницу…

Вдруг лицо Миллера разъяснилось.

– Господин мастер! – крикнул он удаляющемуся начальнику. – На вас штанов нет!

Начальник остановился и посмотрел на ноги. Миллер сказал правду.

Машина тряслась по выбитой просёлочной дороге. Ею, должно быть, давно не пользовались, потому как никто не латал огромных дыр на поверхности, а обочины заросли густым ковром травы, пробиваающейся в широкие трещины в асфальте. С обеих сторон свежей зеленью сияли обработанные поля. Нижние ветки придорожных деревьев, давно не обрезаемые, свисали вниз, образуя зелёный туннель над крышей машины.

Тольд объезжал большие ямы, переезжал через маленькие, забрызгивая лобовое стекло грязной жижей, оставшейся после недавнего майского дождя. Уже часа два как не было «дворников», значит, надо спешить. Он добавил газу, но тут же убрал ногу с педали: рисковать не стоило.

До города было ещё далеко, дорога становилась всё хуже, а время неумолимо неслось вперёд. Тольд ежеминутно поглядывал на часы и проклинал собственную глупость, благодаря которой он поехал короткой дорогой. Дурацкая песчинка в карбюраторе отняла целый час времени от поспешного горячечного возвращения домой. Чем это грозит, понятно. Он и так переборщил, задержавшись на целый день в своём домике над озером. Всё из-за девчонки, попавшейся как раз в день планируемого отъезда… Когда, наконец, он научится успевать вовремя? – думал он, проклиная себя, девушку и рассыпающуюся на ходу машину. Хорошо хоть повесть закончил. Если бы первую неделю не бездельничал, возращался бы намного раньше и без хлопот.

Хотя, если честно, виноват был не только Тольд. Если бы издательство вовремя заплатило гонорар за предыдущую книгу, перед отъездом он купил бы новую машину и другие вещи.

Он осмотрел кабину. Только радио в машине было новым. Неделю назад он купил последнюю модель, с батареей на весь срок пользования. Он думал, стоит ли ехать дальше, или безопаснее остановиться на обочине… Стрелка на приборной доске дрожала возле нуля. Принимая во внимание допустимый разброс, это с одинаковым успехом могло означать и час, и несколько минут… И все же дальше он ехал осторожно, всё медленнее, надеясь добраться хотя бы до конечной остановки городских автобусов.

Не желая думать об одном и том же, он стал размышлять о своей книге, которая уже должна появиться в магазинах.

Надеюсь, они не откололи такого, как в прошлом месяце с Абнером! – засмеялся он от одного воспоминания. – Вообще-то небольшая потеря для читателей, если принимать во внимание писательские таланты Абнера…

Конечно, он преувеличивал с оценкой творчества коллеги по перу. Ему бы такую бумагу, как давали Абнеру на его книги… Но в последний раз, естественно, ошибочно, весь тираж книги Абнера напечатали на газетной бумаге. Результат очевиден: книга не успела уйти со склада.

Комиссия по оценке обычно выделяла Тольду квартальную бумагу. Конечно, это раздражало его творческие амбиции, но имело и свои плюсы. То, что не встречало особенного восторга у критиков из Комиссии, сталкивалось, как ни странно, с признанием и интересом читателей. Книга шла хорошо, а через три месяца, когда не оставалось ни одного экземпляра, а спрос не падал, можно было рассчитывать на переиздание. В то же время все «выдающиеся шедевры литературы» годами пылились в библиотеках и личных коллекциях, их читали все, кто хотел или был обязан, а автору оставалось только удовлетворение, что, как известно, средств к существованию не давало.

Теперь Тольд ехал совсем медленно. Он ещё раз взглянул на щиток, но часы исчезли. Естественно, ему не удалось почувствовать последнего мгновения. Всё продолжалось несколько секунд, что свидетельствовало о точности производителя машины. Двигатель внезапно замолчал, Тольд нажал на тормоз, но это было ни к чему, потому как в следующее мгновение уже не было ни тормозов, ни кресла под ним, ни чего бы то ни было вообще, кроме серого порошка, который засыпал Тольда, сидящего посреди дороги. Из кучки пыли торчало лишь несколько предметов.

Тольд зашевелился и поднялся, отряхивая штаны и потирая ушибленные ягодицы. Бензин, заправленный утром, впитался в серую пыль.

– Так и знал, что этим кончится! – громко произнёс он и плюнул на то, что ещё минуту назад было его старой машиной.

Он нагнулся и выгреб свой пиджак, лежавший на заднем сиденьи, потом нашёл сумку в том месте, где раньше был багажник. Ещё он подобрал радиоприёмник и, разгребая пыль, проверил, не оставил ли чего-нибудь важного. Он нашёл только две свечи от двигателя и недавно заменённую лампочку от фары. Он пнул её в кювет и сошёл на обочину.

Теперь всё равно. До города два часа пешком. Он залез в карман и достал газету. Сложил её и уселся под дерево. Он решил подождать машину в сторону города, хотя почти не верил в это. В любом случае, он решил отдохнуть и расслабиться после нервной спешки последних часов.

Выставка картин Артура Фиппса открывалась в шестнадцать часов, но уже в полдень явилась Комиссия по Оценке в полном составе, встреченная униженными поклонами автора. Комиссии предстояло ещё много работы в четырёх галереях города, поэтому они без задержки приступили к работе. Вдоль развешенных полотен мастера поочерёдно продвигались председатель, два члена комиссии, техник-деструктор и сам автор картин. Замыкали шествие двое рослых полицейских.

Процедура была достаточно простой. Перед каждым полотном председатель останавливался, тщательно изучая содержание картины на протяжении минуты, члены комиссии становились по бокам. Через минуту председатель спрашивал мнение товарищей, потом обращался к стоящему сзади технику и вполголоса произносил соответствующее число. В этот момент автор наклонялся вперёд и прислушивался, а двое полицейских опускали сложенные за спиной руки и вытягивали их вдоль лампасов на брюках. Затем техник тщательно выбирал из висящего на груди ящика баллон с деструктозолем и тщательно опрыскивал поверхность картины.

У первых четырёх полотен Артур Фиппс молчал, хотя кулаки его машинально сжимались, а кадык начинал метаться вверх-вниз. У пятого он не выдержал.

– Что-о? – зарычал он и прыгнул вперёд, отталкивая техника. Цепочки и медальоны на его груди зловеще зазвенели. – Сколько? Пять лет? Это же шедевр! Нетленный шедевр! Не позволю!

Но два полицейских уже висели на его руках и умело оттащили художника на безопасное расстояние. Комиссия продолжала свою деятельность, не обращая внимания на громкие протесты обиженного творца.

Тольд включил приёмник. Передавали новости, значит, уже час дня. Он раздражённо вслушивался в новости и одновременно смотрел вокруг. Но в поле зрения не было ничего, кроме возделанных полей, рощицы на горизонте и протянувшейся в обе стороны полосы дороги, обсаженной клёнами и рябинами.

«Согласно постановлению Экономического Комитета, согласованному со Всемирным Советом по Охране Среды и Комиссией по Промышленности и Торговле, с завтрашнего дня вступают в силу новые сокращённые нормативы срока действия некоторых потребительских товаров. В частности, ограничивается срок использования: домов для одной семьи - до 15 лет; личных автомобилей, а также их частей и принадлежностей – до 1 года; телевизоров и радиоприёмников – до 1 года; одежды и обуви – до 6 месяцев; белья – до 3 месяцев. Подробный список изменений будет напечатан в вечерних газетах. Изменение срока действия некоторых товаров продиктовано необходимостью обеспечения дальнейшего гармоничного развития производства и потребления при одновременной гарантии быстрого обновления изделий повседневного пользования. Принятое постановление призвано обеспечить дальнейшее улучшение положения в области охраны окружающей среды от загрязнения продуктами промышленности и обеспечит занятость широким массам рабочих. Конечной целью принятых мер является, как всегда, дальнейший непрестанный рост благосостояния жителей планеты.

Научная хроника. Из Иокогамы сообщают: в лаборатории местного технологического института разработан новый препарат под названием «Деструктол-GTX», действие которого…»

Тольд приглушил радио, потому что ему послышался звук двигателя, но это было лишь жужжание жуков в кроне дерева, под которым он сидел. Он почувствовал холод снизу и удостоверился, что вместо газеты сидит на кучке серого порошка. Ничего удивительного – газета трехдневная… К довершению всего, под штанами уже не было кальсон: когда он поднялся, из-под штанин на ботинки просыпалась серая пыль. Он вздохнул, схватил сумку, взял радио подмышку и побрел в сторону города, безуспешно пытаясь вспомнить, как давно купил ботинки.

Профессор взглянул на аудиторию, заполненную студентами, и постучал мелом по доске. Разговоры постепенно затихали, но шум оставался. Профессор хотел стукнуть снова, но попал пальцами по доске, мел рассыпался в порошок.

– Что ты подсунул, чёрт тебя дери? – зло прошипел он в сторону сидящего в первом ряду ассистента.

Ассистент побежал за новым куском мела, а профессор, поправив очки, приступил к лекции.

– Как мы упоминали ранее, генезис автодеструктивных веществ восходит к временам, когда возле больших городских агломераций стали скапливаться горы отходов, остающихся от товаров повседневного пользования. Наибольшей проблемой в то время была неразлагающаяся упаковка из искусственных материалов.

То, что возникает в результате естественных биологических процессов, такие естественные материалы, как дерево и его производные, кожа, натуральное волокно, под действием воды, воздуха и микроорганизмов через некоторое время разлагается на простые составляющие и возвращается в естественный круговорот материи. В то же время все материалы, спроектированные и созданные человеком с требуемой ему долговечностью, после использования предмета, из них сделанного, очень устойчивы, либо вообще не разлагаются на простые составляющие. Погоня за долговечностью и надёжностью привела нашу технологию к ситуации, в которой некоторые материалы достигли такой степени долговечности, что существовали веками, несмотря на то, что сделанный из них предмет теряет свою функциональность, физически и морально устаревает. Одновременно с ростом долговечности изделий промышленности падает спрос и на современную продукцию. Это ведёт к стагнации производства и, следовательно, к торможению технического прогресса и угрозе безработицы для многочисленных специалистов, занятых в производстве.

Итак, на некотором этапе развития нашей технологии самоуничтожение отходов и устаревшей продукции стало необходимостью. Вслед за изобретением самораспадающейся упаковки были проведены дальнейшие исследования, которые привели к появлению группы препаратов, называемых деструктексами. Эти препараты можно смело отнести к самым выдающимся достижениям нашей цивилизации в области прикладной химии, наряду с такими, как C₂H₅OH, циклон Б, иприт, гербициды, пестициды, ДДТ, ЛСД, детергенты, дефолианты, плутоний и напалм. Препарат из группы деструктексов приводит к разрыву химических связей в веществе, которое им пропитано. Благодаря своей субатомной структуре деструктекс обладает замечательной проникающей способностью и без труда насыщает весь объём материала. Его действие носит псевдокаталитический характер, но действует он не сразу, а через определённый промежуток времени, зависящий от концентрации и вида используемого деструктекса. Здесь использованы результаты последних исследований в области теории катастроф: разложение вещества, независимо от его вида и состава, происходит почти сразу по истечении точно определённого срока использования. Эта особенность деструктексов разрешила многие проблемы нашей жизни: становятся ненужными ремонтные службы, поскольку предмет не может использоваться дольше, чем это было заранее заложено. В области транспорта это имеет дополнительное значение для безопасности, автоматически убирает из движения старые, изношенные, неоднократно ремонтировавшиеся автомобили, которые становились причиной частых аварий. Можно было бы привести ещё немало примеров значения деструктексов в нашей жизни.

Ценное достоинство препарата - то, что он может храниться при повышенном давлении, что тормозит его проникающую способность и практически устраняет действие на стенки сосуда, в котором он хранится.

Методика производства деструктексов…

Профессор остановился, поскольку за дверью, со стороны коридора, донесся какой-то шум.

Тольд остановился, чтобы высыпать из ботинок порошок, оставшийся от носков.

– Чёрт, – выругался он вполголоса. – Последнее время с деньгами и так плохо, но чтобы всё сразу – это исключительное невезение…

Собирался дождь, но Тольд надеялся попасть домой до того, как польёт. Приёмник бубнил какие-то весёлые мелодии, шагалось даже неплохо, хотя без носков немного горели ноги. Вдруг музыка замолчала. Голос диктора был странно высоким и дрожащим.

«Внимание! Внимание! Передаём важное сообщение!

Тридцать минут назад произошло сильное землетрясение с эпицентром в районе острова Хонсю, в архипелаге Японских островов. Данных о положении на месте катастрофы пока нет. Вся связь прервана…»

Это далеко, – подумал Тольд. – Для полноты счастья мне ещё землетрясения сегодня не хватало… «…и до настоящего времени, – продолжал диктор, – отсутствуют сведения о состоянии большого хранилища сжиженного деструктекса, расположенного на одном из островков в районе землетрясения. Просим вас не выключать приёмники. По мере получения новых известий мы будем информировать наших слушателей».

Музыка, появившаяся после сообщения, была совсем другой. Тольд почувствовал, как холодный пот стекает по спине.