ГЛАВА 34. Цветы и пирожные
Рождены наши боги фрагментом душиТого, кто стремится всех сокрушить.В немыслимой злобе громит онВсе земли, что встретит в пути.Они — его спрены, ставка и дар.Но в будущем примет защитник удар.Форма ночная в этом тверда —Он в равной борьбе отомстит.«Песнь тайн» слушающих, заключительная строфа
«Кронпринц Валам, возможно, мертв, ваша светлость Тин, — написало самоперо. — Наши информаторы не уверены. Он никогда не мог похвастать хорошим здоровьем, а теперь, по слухам, болезнь окончательно взяла над ним верх. Его войска спешат осадить Веденар, однако, если он мертв, его незаконнорожденный сын, скорее всего, притворяется, что это не так».
Шаллан уселась обратно, хотя перо продолжало писать. Казалось, что оно движется по своей собственной воле, привязанное к точно такому же перу, которым пользовались компаньоны Тин где-то в Ташикке. После того, как закончился сверхшторм, они разбили обычный лагерь, и Шаллан присоединилась к Тин в ее внушительной палатке. Воздух до сих пор пах дождем, и пол палатки немного протек, намочив ковер. Шаллан думала о том, что лучше было бы надеть не подходящие по размеру ботинки, чем тапочки.
Если кронпринц мертв, что это означало для ее семьи? В последнее время он был одной из главных проблем отца. Ее дом залез в долги, привлекая новых союзников, чтобы заставить кронпринца их выслушать или, возможно, напротив, чтобы его свергнуть. Война за трон могла повлиять на тех, кто владеет долгами ее семьи, и они могут начать требовать их погашения с братьев. Или, наоборот, хаос мог вынудить кредиторов забыть о братьях Шаллан и их незначительном доме. А что насчет Кровьпризраков? Будут ли они еще сильнее настаивать, чтобы им вернули преобразователь или нет?
Отец Штормов! Ей требовалось больше информации.
Перо продолжало двигаться, записывая имена тех, кто боролся за трон в Джа Кеведе.
— Ты знаешь кого-то из них лично? — задумчиво спросила Тин, стоящая около письменного стола, скрестив руки. — Происходящие события могут подарить нам определенные возможности.
— Я была не настолько важна, — скорчила гримасу Шаллан. Это было правдой.
— Так или иначе, возможно, нам придется поехать в Джа Кевед, — сказала Тин. — Ты знаешь культуру, людей. Такие вещи окажутся полезными.
— Но там война!
— Война означает отчаяние, а отчаяние — наш хлеб насущный, детка. Как только мы закончим с твоей затеей на Разрушенных равнинах — может, возьмем еще одного или двух человек в команду — нам, скорее всего, захочется навестить твою родину.
Шаллан почувствовала внезапный укол вины. Из сказанного Тин, из всех ее историй следовало, что она часто принимала кого-то наподобие Шаллан к себе под крыло. Помощника, которого можно наставлять. Шаллан подозревала, что подобное случалось отчасти из-за того, что Тин нравилось, когда поблизости есть человек, перед которым можно покрасоваться.
«Должно быть, она очень одинока в жизни, — подумала Шаллан. — Все время переезжает, всегда тащит все, что плохо лежит, но ничего не дает взамен. Кроме редких случаев, когда может проявить родительскую заботу о юном воре…»
По стене палатки проползла странная тень. Узор, хотя Шаллан заметила его только потому, что знала, куда смотреть. Когда хотел, он мог становиться практически невидимым, но в отличие от некоторых спренов не был способен исчезнуть полностью.
Самоперо продолжало писать, давая Тин более подробную сводку о том, как обстоят дела в разных странах. Затем последовало любопытное предложение:
«Мы связались с информаторами на Разрушенных равнинах, — вывело перо. — Те, о ком вы спрашивали, действительно разыскиваются. Большинство из них — бывшие солдаты армии кронпринца Садеаса. Он не прощает дезертиров».
— Что там? — спросила Шаллан, поднявшись со стула, и подошла, чтобы получше изучить написанное.
— Я уже давала тебе понять, что нам нужно обсудить этот вопрос, — сказала Тин, вставляя под самоперо чистый лист. — Как я не устаю объяснять, жизнь, которую мы ведем, требует принятия и исполнения трудных решений.
«За голову лидера дезертиров, которого вы называли Ватахом, обещана награда в четыре изумрудных брума, — написало перо. — За остальных по два брума».
— Награда? — требовательно спросила Шаллан. — Я дала людям обещание!
— Тихо! — шикнула Тин. — Мы не одни в этом лагере, глупышка. Если хочешь умереть, просто позаботься о том, чтобы они услышали наш разговор.
— Мы не сдадим их за деньги, — ответила Шаллан тише. — Тин, я дала слово.
— Твое слово? — повторила Тин, рассмеявшись. — Детка, ты думаешь, мы кто? Твое слово?
Шаллан покраснела. Самоперо на столе продолжало писать, невзирая на то, что на него перестали обращать внимание. В записях говорилось о чем-то насчет работы, которой Тин занималась раньше.
— Тин, — проговорила Шаллан. — Ватах и его люди могут пригодиться.
Мошенница покачала головой, перейдя в боковую часть палатки, и налила себе вина.
— Ты должна гордиться тем, чего добилась здесь. У тебя практически нет опыта, а ты смогла справиться с тремя разными группами, убедив их поставить тебя — почти без сфер и совсем без авторитета — командовать. Гениально! Но вот в чем дело. Выдуманная нами ложь и созданные наваждения не настоящие. Мы не можем позволить им превратиться в реальность. Может быть, это самый тяжелый урок, который ты должна выучить.
Тин повернулась к Шаллан, ее лицо посерьезнело, исчезли все признаки расслабленной игривости.
— Когда хорошая мошенница погибает, то обычно из-за того, что начинает верить в свою собственную ложь. Находит что-то по душе и хочет, чтобы сказка не заканчивалась. Продолжает себя обманывать, думая, что держит все под контролем. «Еще один день, — говорит она себе. — Еще один день, а потом…»
Тин выронила чашу. Та ударилась о землю, вино расплескалось по полу палатки и ковру.
«Красный ковер... который когда-то был белым...»
— Твой ковер, — проговорила Шаллан, оцепенев.
— Думаешь, я могла позволить себе увезти ковер, когда покидала Разрушенные равнины? — тихо спросила Тин, перешагнув через пролитое вино, и взяла Шаллан за руку. — Думаешь, мы можем забрать хоть что-то? Все бессмысленно. Ты солгала тем людям. Набила себе цену, а завтра, когда мы доберемся до лагерей, правда ударит по твоему лицу как пощечина. Думаешь, на самом деле можно получить снисхождение для таких, как они? От человека, подобного кронпринцу Садеасу? Не будь идиоткой. Даже если получится облапошить Холина, неужели ты хочешь растратить то небольшое правдоподобие, которое мы сможем подделать, на освобождение душегубов, принадлежащих политическому врагу Далинара?
Шаллан села обратно на стул, взволнованная и от слов Тин, и от самой себя. Ей не следовало удивляться, что мошенница хотела предать Ватаха и его людей. Шаллан знала, что представляла собой Тин, и с готовностью позволяла женщине себя обучать. Честно говоря, Ватах и его люди, скорее всего, заслужили свое наказание.
Но отсюда отнюдь не следовало, что Шаллан их предаст. Она сказала, что они могут измениться. Она дала слово.
«Ложь...»
Только потому, что она научилась лгать, не значило, что можно позволять лжи руководить собой.
Но как она могла защитить Ватаха, не вступая в конфликт с Тин? Был ли у нее вообще такой шанс?
Что сделает Тин, когда выяснится, что Шаллан действительно та девушка, что помолвлена с сыном Далинара Холина?
«Сколько еще, как ты думаешь, сможешь продолжать лгать?..»
— Ну вот, — широко улыбнулась Тин. — Кое-какие хорошие новости.
Шаллан встрепенулась, очнувшись от размышлений, и посмотрела на бумагу, по которой двигалось самоперо.
«Касательно вашей миссии в Амидлатне, — повествовало написанное, — наши покровители передали, что довольны. Они очень хотят узнать, раздобыли ли вы информацию, но я думаю, что это для них второстепенный вопрос. Они закрыли глаза на то, что обнаружили сведения в другом месте — что-то насчет города, который они изучали. Относительно вас, новостей о выжившей цели не поступало. Похоже, что ваши тревоги о провале миссии безосновательны. Что бы ни произошло на борту корабля, это пошло нам на пользу. «Удовольствие ветра» считается пропавшим вместе со всем экипажем. Джасна Холин мертва».
Джасна Холин мертва.
Шаллан изумленно раскрыла рот. Неужели... неужели...
— Может быть, тем идиотам все-таки удалось доделать работу, — удовлетворенно произнесла Тин. — Видимо, мне все же заплатят.
— Твое задание в Амидлатне, — прошептала Шаллан, — заключалось в убийстве Джасны Холин.
— В руководстве операцией, по крайней мере, — ответила Тин, отвлекшись. — Поехала бы сама, но не выношу корабли. Болтанка на море выворачивает мой желудок наизнанку...
Шаллан лишилась дара речи. Тин была наемной убийцей. За атакой на Джасну Холин стояла Тин.
Самоперо продолжало писать.
«...интересные новости. Вы спрашивали о доме Давар в Джа Кеведе. Судя по всему, прежде чем покинуть Харбрант, Джасна взяла новую ученицу…»
Шаллан потянулась к самоперу.
Тин поймала ее за руку. Глаза женщины медленно расширялись, пока перо дописывало последние предложения.
«...девушку по имени Шаллан. Рыжие волосы. Бледная кожа. О ней мало что известно. Эти сведения казались нашим информаторам не особенно важными, пока мы не стали любопытствовать».
Шаллан подняла глаза от бумаги одновременно с Тин и встретилась с женщиной взглядом.
— Бездна, — проговорила Тин.
Шаллан попыталась вырваться, но лишь обнаружила, что ее стащили со стула.
Она не смогла проследить за быстрыми движениями мошенницы, когда та столкнула ее на землю лицом вниз. Ботинок Тин пришелся по спине, выбив воздух из легких и заставив тело замереть от шока. Зрение Шаллан помутилось, но она попыталась вдохнуть.
— Бездна, Бездна! — воскликнула Тин. — Ты ученица Холин? Где Джасна? Она жива?
— На помощь! — прохрипела Шаллан, едва в состоянии говорить, и попыталась отползти к стенке палатки.
Тин опустилась коленями на спину Шаллан, снова выбив из ее легких весь воздух.
— Я приказала своим людям очистить пространство вокруг палатки. Боялась, что ты кинешься предупредить дезертиров о том, что мы собираемся их сдать. Отец Штормов!
Она склонилась еще ниже, к самому уху Шаллан. Несмотря на то, что девушка боролась, Тин схватила ее за плечо и сильно его сжала.
— Джасна. Жива?
— Нет, — прошептала Шаллан. Из ее глаз струились слезы боли.
— Возможно, ты не заметила, — произнес голос Джасны позади них, — но на корабле имеются две очень хорошие каюты, которые я сняла для нас за немалые деньги.
Выругавшись, Тин отпрыгнула в сторону и развернулась, чтобы взглянуть, кто заговорил. Конечно же, Узор. Шаллан не стала на него смотреть, а бросилась к стенке палатки. Где-то там, снаружи, ждали Ватах и остальные. Если бы у нее получилось просто...
Тин поймала ее за ногу и дернула обратно.
«Я не могу сбежать», — подумало ее примитивное «я».
Шаллан охватила паника, возродив воспоминания о днях, проведенных в полном бессилии. О все возрастающей разрушительной жестокости отца. О разваливающейся на части семье.
Беспомощность.
Невозможно сбежать, невозможно сбежать, невозможно сбежать...
«Сражайся».
Шаллан выдернула у Тин свою ногу и, развернувшись, кинулась на женщину. Больше она не будет беспомощной. Никогда!
Тин ахнула, когда Шаллан бросилась на нее изо всех сил. Царапающийся, яростный, неистовый клубок. Ожидаемого результата девушка не добилась. Шаллан совсем ничего не знала о том, как драться, и через несколько мгновений поняла, что второй раз хрипит от боли, получив от Тин удар кулаком в живот.
Шаллан сползла на колени, по ее щекам текли слезы. Она безуспешно попыталась вдохнуть. Тин ударила ее в висок, и перед глазами Шаллан плавали пятна.
— Это еще что такое? — спросила Тин.
Шаллан моргнула и посмотрела вверх помутившимся взглядом. Она снова оказалась на земле. Ее ногти оставили несколько кровавых царапин на щеке Тин. Та дотронулась рукой до щеки, и ладонь покраснела. Лицо мошенницы потемнело, и она потянулась к столу, где висел меч в ножнах.
— Что за бардак, — прорычала Тин. — Шторм побери! Приглашу сюда этого Ватаха и затем как-нибудь повешу все на него.
Тин вытащила меч из ножен.
Шаллан с трудом поднялась на колени и попыталась встать, но ноги не слушались, а комната вокруг покачивалась, как будто она по-прежнему находилась на корабле.
— Узор? — прохрипела она. — Узор?
Снаружи до нее донесся шум. Крики?
— Мне жаль, — произнесла Тин ледяным тоном. — Необходимо как следует спрятать концы в воду. В каком-то смысле я тобой горжусь. Ты меня одурачила. Из тебя вышел бы толк.
«Спокойно, — сказала себе Шаллан. — Спокойно!»
Десять ударов сердца.
Но в ее случае не обязательно, чтобы их было десять, ведь так?
«Нет. Должно быть десять. Время, мне нужно время!»
У нее в рукаве лежали сферы. Когда Тин приблизилась, Шаллан резко вдохнула. Внутри ее тела штормсвет превратился в неистовую бурю, и девушка подняла руку, выбрасывая импульс света. Шаллан не могла превратить его во что-то конкретное — она до сих пор не знала как — но на миг ей показалось, что он сложился в колыхающийся образ ее самой, стоящей в гордой позе придворной дамы.
При виде цветной проекции из света Тин остановилась как вкопанная, а затем взмахнула перед собой мечом. Свет пошел рябью и распался на отдельные дымчатые пряди.
— Похоже, я схожу с ума, — проговорила Тин. — Слышу голоса. Вижу всякое. Подозреваю, что какая-то часть меня не хочет совершать задуманное.
Она двинулась вперед, поднимая меч.
— Мне жаль, что тебе придется выучить урок именно так. Иногда мы вынуждены совершать поступки, которые нам не по душе, детка. Трудные поступки.
Шаллан зарычала, вскидывая руки перед собой. Между ними заклубился и скрутился туман, сформировавшийся в блестящий серебряный Клинок, который пронзил Тин насквозь. У мошенницы едва хватило времени ахнуть, пока ее глаза выгорали прямо в черепе.
Труп Тин соскользнул с оружия, упав на ковер бесформенной грудой.
— Трудные поступки, — прорычала Шаллан. — Да. Кажется, я уже тебе говорила, что выучила урок. Спасибо.
Пошатываясь из стороны в сторону, она поднялась на ноги.
Клапаны палатки распахнулись, и Шаллан развернулась, держа Клинок Осколков острием ко входу. Там сгрудились застывшие Ватах, Газ и еще несколько солдат с окровавленным оружием в руках. Они переводили взгляд с Шаллан на труп с выжженными глазами на полу и обратно.
Она оцепенела. Хотелось выпустить Клинок, спрятать его. Какой ужас.
Шаллан поступила иначе. Она подавила эмоции и запрятала их подальше. Сейчас ей была нужна сильная опора, и оружие хорошо служило подобной цели. Даже если она его ненавидела.
— Солдаты Тин?
Неужели это ее голос, абсолютно спокойный, без единой эмоции?
— Отец Штормов! — воскликнул Ватах и шагнул в палатку с прижатой к груди рукой, уставившись на Клинок Осколков. — Той ночью, когда вы просили о помощи, вы могли нас всех убить, да и бандитов тоже. Вы могли сделать все самостоятельно...
— Люди Тин! — рявкнула Шаллан.
— Мертвы, ваша светлость, — ответил Рэд. — Мы услышали... услышали ваш голос. Он сказал, чтобы мы пришли вам на помощь, а они нас не пропускали. Затем мы услышали крики и...
— Это был глас Всемогущего? — спросил Ватах шепотом.
— Мой спрен, — сказала Шаллан. — Вот и все, что вам нужно знать. Обыщите палатку. Эту женщину наняли, чтобы убить меня. — В какой-то степени это было правдой. — Здесь могут находиться записи о ее нанимателях. Принесите мне все, что содержит текст.
Когда они засуетились и приступили к выполнению приказа, Шаллан присела на стул рядом со столом. Самоперо зависло в ожидании, остановившись в конце страницы. Требовался чистый лист.
Шаллан выпустила Клинок Осколков.
— Никому не говорите, что вы здесь увидели, — приказала она Ватаху и его людям.
Несмотря на то, что они быстро согласились, девушка сомневалась, что их молчание продлится долго. Клинки Осколков оставались полулегендарными предметами, и одним из них владела женщина? Пойдут слухи. Как будто и так мало проблем.
«Ты выжила только благодаря этой проклятой вещи, — подумала она. — Снова. Перестань жаловаться».
Шаллан заменила бумагу, подняла самоперо и установила его в верхнем углу страницы. Через секунду отдаленный компаньон Тин начал писать снова.
«Ваши наниматели по заданию в Амидлатне хотят встретиться, — вывело перо. — Похоже, у Кровьпризраков есть для вас новая работа. Хотели бы вы назначить с ними встречу в военных лагерях?»
Перо остановилось на месте, ожидая ответа. Что там было выше? Что эти люди — покровители Тин, Кровьпризраки, — нашли нужную им информацию… информацию насчет города.
Уритиру. Люди, убившие Джасну, люди, угрожавшие ее семье, искали тот же город. Одно долгое мгновение Шаллан пристально смотрела на лист бумаги и выведенные на нем слова. Ватах со своими людьми начали вытаскивать одежду из сундука Тин, простукивая стенки в поисках тайников.
«Хотели бы вы назначить с ними встречу?..»
Шаллан взялась за самоперо, сменила режим фабриала и написала одно-единственное слово.
«Да».
Назад: ГЛАВА 33. Бремя
Дальше: ИНТЕРЛЮДИЯ 5. Наездник Штормов
