ГЛАВА 32. Тот, кто ненавидит
Предательство спренов мы чуем все время.Наш разум — в их царстве. Тяжелое бремя.И дарит лишь формы. А больше потребуй,И не обойтись без умнейших из спренов.Бессильны мы дать то, что людям подвластно:Ведь мы — лишь бульон, а люди — их мясо.«Песнь спренов» слушающих, строфа 9
Каладину снилось, что он был штормом.
Он предъявил права на всю землю и теперь проносился по ней волной очищающей ярости. Перед ним все размывалось и рушилось. Под покровом его темноты земля возрождалась.
Он парил, оживая молниями, вспышками его вдохновения. Дующие ветра были его голосом, гром — его сердцебиением. Он ошеломлял, преодолевал, затмевал и...
И он уже делал это прежде.
Понимание пришло к Каладину, как вода, просачивающаяся под дверь. Да. Этот сон снился ему прежде.
Он с усилием развернулся. Перед ним простерлось лицо, огромное, как вечность, мощь бури, сам Отец Штормов.
— СЫН ЧЕСТИ, — пророкотал голос, подобный ревущему ветру.
— Это правда! — прокричал Каладин в бурю. Он сам был ветром. Спреном. Каким-то образом он мог говорить. — Ты настоящий!
— ОНА ДОВЕРЯЕТ ТЕБЕ.
— Сил? — спросил Каладин. — Да, доверяет.
— ОНА НЕ ДОЛЖНА.
— Ты тот, кто запретил ей прийти ко мне? Ты тот, кто удерживает спренов?
— ТЫ УБЬЕШЬ ЕЕ. — Голос, такой глубокий, такой мощный, звучал печально. Скорбно. — ТЫ УБЬЕШЬ МОЕ ДИТЯ И ОСТАВИШЬ ЕЕ ТЕЛО НЕЧЕСТИВЫМ ЛЮДЯМ.
— Я не сделаю ничего подобного! — крикнул Каладин.
— ТЫ УЖЕ НАЧАЛ.
Шторм продолжался. Каладин увидел мир сверху. Корабли в защищенных бухтах, качающиеся на яростных волнах. Армии, сжавшиеся в долинах, готовящиеся к войне на местности, покрытой множеством холмов и гор. Огромное озеро, высохшее перед его прибытием, — вода ушла в отверстия в скале.
— Как я могу это предотвратить? — требовательно спросил Каладин. — Как я могу ее защитить?
— ТЫ ЧЕЛОВЕК, ТЫ СТАНЕШЬ ПРЕДАТЕЛЕМ.
— Нет, не стану!
— ТЫ ИЗМЕНИШЬСЯ. ЛЮДИ МЕНЯЮТСЯ. ВСЕ ЛЮДИ.
Континент оказался таким громадным. Столько людей, говорящих на языках, которых он не понимал, прячущихся в своих комнатах, своих пещерах, своих долинах.
— ДА, — сказал Отец Штормов. — ТАК ВСЕ И ЗАКОНЧИТСЯ.
— Что? — закричал Каладин ветру. — Что изменилось? Я чувствую...
— ОН ИДЕТ ЗА ТОБОЙ, МАЛЕНЬКИЙ ПРЕДАТЕЛЬ. МНЕ ЖАЛЬ.
Что-то выросло перед Каладином. Второй шторм, с красными молниями, такой огромный, что континент — даже весь мир — казался ничем в сравнении с ним. Все накрыла его тень.
— Я СОЖАЛЕЮ, — сказал Отец Штормов. — ОН ИДЕТ.
Каладин проснулся, его сердце колотилось в груди.
Он чуть не упал со стула. Где же он? Пик, королевский зал совета. Каладин присел на мгновение и...
Его лицо покраснело от смущения. Он задремал.
Адолин стоял рядом, разговаривая с Ренарином.
— Не уверен, выйдет ли что-то из этой встречи, но я рад, что отец на нее согласился. Я почти потерял надежду на то, что случится нечто подобное, учитывая, сколько времени понадобилось посланнику паршенди, чтобы прибыть к нам.
— Ты уверен, что тот, кого ты встретил, — женщина? — спросил Ренарин.
Он выглядел более расслабленно с тех пор, как окончательно установил связь с Клинком пару недель назад, и ему больше не требовалось носить его везде с собой.
— Женщина, Носитель Осколков?
— Паршенди довольно странные, — пожал плечами Адолин.
Он бросил взгляд на Каладина, и его губы сложились в ухмылку.
— Спишь на работе, мостовичок?
Рядом покачивалась протекающая ставня, вода просачивалась сквозь дерево. Навани и Далинар должны находиться в соседней комнате.
Короля не было.
— Его величество! — воскликнул Каладин, неуклюже вскочив на ноги.
— В уборной, мостовичок, — пояснил Адолин, кивнув на другую дверь. — Ты способен спать во время сверхшторма. Впечатляет. Почти так же сильно, как то, сколько слюней ты напустил, пока дремал.
Нет времени для насмешек. Этот сон... Каладин повернулся к балконной двери, часто дыша.
«Он идет...»
Каладин распахнул балконную дверь. Адолин закричал, Ренарин окликнул его, но Каладин не обратил на них внимания, встретившись с бурей.
Ветер все еще завывал, а дождь барабанил по каменному балкону с таким звуком, будто ломались сучья. Однако молнии прекратились, а ветер, хоть и интенсивный, и близко не был настолько сильным, чтобы выворачивать валуны или рушить стены. Шторм растратил большую часть своей силы.
Темнота. Ветер, ударяющий в него из глубин небытия. Каладин почувствовал себя так, словно стоял над самой Пустотой, Бездной, известной в старых песнях под именем Брэйз. Обиталище демонов и чудовищ. Он нерешительно шагнул вперед, в свет, лившийся на мокрый балкон из все еще открытой двери. Он нащупал перила — неповрежденную безопасную секцию — и вцепился в них холодными пальцами. Дождь бил по щекам, просачивался сквозь униформу, пробирался через ткань в поисках тепла.
— Ты с ума сошел? — требовательно спросил Адолин с порога. Каладин едва слышал голос принца сквозь ветер и отдаленные раскаты грома.
* * *
Узор тихонько жужжал, пока по повозке стучал дождь.
Рабы Шаллан сбились в кучку и подвывали. Ей бы хотелось, чтобы проклятый спрен вел себя потише, но Узор не отвечал на ее увещевания. По крайней мере, сверхшторм почти закончился. Она хотела выбраться наружу и прочитать, что сообщили о ее родине люди, переписывающиеся с Тин.
Жужжание Узора звучало почти как скулеж. Шаллан нахмурилась и наклонилась к нему ближе. Неужели это слова?
— Плохо... плохо... так плохо...
* * *
Сил выскочила из непроницаемой темноты сверхшторма — внезапная вспышка света в ночи. Облетев вокруг Каладина, она приземлилась на железные перила перед ним. Ее платье казалось более длинным и струящимся, чем обычно. Дождь проходил сквозь Сил, не нарушая ее форму.
Она посмотрела на небо и резко оглянулась через плечо.
— Каладин. Что-то не так.
— Я знаю.
Сил повертелась, поворачиваясь то в одну сторону, то в другую. Ее маленькие глазки были широко раскрыты.
— Он идет.
— Кто? Шторм?
— Тот, кто ненавидит, — прошептала она. — Темнота внутри. Каладин, он наблюдает. Что-то случится. Что-то плохое.
Каладин помедлил всего лишь мгновение, затем бросился обратно в комнату, оттолкнув Адолина, и вырвался на свет.
— Приведите короля. Мы уходим. Сейчас же.
— В чем дело? — потребовал ответа Адолин.
Каладин рывком распахнул дверь в маленькую комнату, где ожидали Далинар и Навани. Кронпринц сидел на диване с отсутствующим выражением на лице, Навани держала его за руку. Подобного Каладин не ожидал. Кронпринц не казался испуганным или сумасшедшим, просто погруженным в размышления. Он что-то тихо говорил.
Каладин замер.
«Во время штормов к Далинару приходят видения».
— Что ты здесь делаешь? — спросила Навани. — Как ты смеешь?
— Можете ли вы его разбудить? — спросил Каладин, входя в комнату. — Мы должны покинуть эту комнату, покинуть дворец.
— Ерунда. — Голос короля. Элокар вошел в комнату следом за ним. — Что ты мелешь?
— Для вас небезопасно находиться здесь, ваше величество, — сказал Каладин. — Нам нужно вывести вас из дворца и проводить в военный лагерь.
Шторма. Будет ли там безопасно? Не стоит ли ему отправиться туда, куда никто не ожидает?
Снаружи прогрохотал гром, но звук дождя ослаб. Шторм шел на убыль.
— Что за нелепость, — проговорил Адолин из-за спины короля, воздевая руки кверху. — Здесь самое безопасное место во всех лагерях. Ты хочешь, чтобы мы его покинули? Вытащили короля в шторм?
— Мы должны разбудить кронпринца, — сказал Каладин, потянувшись к Далинару.
В этот момент Далинар схватил его за руку.
— Кронпринц не спит, — произнес Далинар, его взгляд прояснился, возвращаясь из того далекого места, где он находился минутой раньше. — Что происходит?
— Мостовичок хочет, чтобы мы эвакуировали дворец, — сказал Адолин.
— Солдат? — спросил Далинар.
— Здесь небезопасно, сэр.
— Что заставляет тебя так думать?
— Инстинкт, сэр.
Комната погрузилась в тишину. Снаружи ливень превратился в моросящий дождик. Шторм миновал.
— Мы идем, — сказал Далинар, вставая.
— Что? — вопросил король.
— Ты назначил этого человека отвечать за свою охрану, Элокар, — ответил Далинар. — Если он считает, что здесь небезопасно, нам следует делать то, что он говорит.
После произнесенного предложения подразумевалось «пока что», но Каладину было все равно. Он в спешке бросился через главный зал мимо короля и Адолина к выходу. Его сердце громко стучало, мышцы напряглись. Сил, видимая только Каладину, неистово металась по комнате.
Каладин распахнул двери. В коридоре на дежурстве стояли шесть человек, в основном мостовики, а также один солдат королевской стражи, которого звали Ралинор.
— Мы уходим, — сказал Каладин и стал указывать на солдат. — Белд и Хоббер, вы передовой отряд. Разведайте путь наружу, через черный выход и кухни, и крикните, если увидите что-нибудь необычное. Моаш, ты и Ралинор прикрываете тыл — охраняйте эту комнату, пока я не уведу короля и кронпринца из виду, затем следуйте за нами. Март и Эт, вы остаетесь с королем несмотря ни на что.
Охранники бросились выполнять приказы, не задавая вопросов. Когда разведчики отправились вперед, Каладин вернулся к королю, схватил его за руку и потащил к двери. Потрясенный Элокар не сопротивлялся.
За ними последовали остальные светлоглазые. Братья-мостовики Март и Эт заняли места по обе стороны от короля, Моаш встал у дверей. Он нервно сжимал свое копье, направляя его то в одну сторону, то в другую.
Каладин торопил короля и его семью, двигаясь вдоль коридора по намеченному пути. Вместо того чтобы повернуть налево и последовать дальше по спуску к главному входу во дворец, они устремились вглубь коридоров. Вниз, направо, через кухни и наружу, в ночь.
В коридорах стояла тишина. На время сверхшторма все укрылись в своих комнатах.
Далинар присоединился к Каладину во главе группы.
— Мне будет любопытно услышать, что именно толкнуло тебя на такой поступок, солдат, — сказал он. — После того, как мы благополучно эвакуируемся.
«У моего спрена припадок, — подумал Каладин, наблюдая за Сил, мечущейся взад-вперед по коридору. — Вот что толкнуло меня на этот поступок».
Как он будет все объяснять? Что он послушался спрена ветра?
Они продвигались все глубже. Шторма! Пустые коридоры вызывали беспокойство. Большая часть дворца была всего-навсего норой, высеченной в скале, с окнами, вырезанными по внешним склонам.
Каладин застыл на месте.
Впереди не было огней, коридор чем дальше, тем больше погружался в темноту, пока не становился черным, как шахта.
— Подождите, — сказал Адолин, останавливаясь. — Почему темно? Что случилось со сферами?
«Из них вытянули весь свет».
Бездна. И что там на стене прямо по коридору? Большое темное пятно. Каладин с яростью вытащил сферу из кармана и поднял ее вверх. Дыра! Кто-то прорезал отверстие в коридор снаружи, прямо сквозь скалу. В него задувал холодный ветер.
Сфера Каладина осветила также кое-что на полу прямо перед ними. На пересечении коридоров лежало тело. В синей униформе. Белд, один из людей Каладина, посланных вперед.
Сгрудившись, люди в ужасе уставились на труп. Жуткая тишина коридора и недостаток света заставили притихнуть даже протестующего короля.
— Он здесь, — прошептала Сил.
Из бокового коридора величественно выступила фигура с длинным серебристым Клинком, оставляющим глубокие царапины в каменном полу. Человек был облачен в струящиеся белые одеяния: тонкие штаны и свободную рубашку, которая колыхалась при каждом шаге. Лысый череп, бледная кожа. Шиноварец.
Каладин узнал его. Все в Алеткаре слышали про этого человека. Убийца в Белом. Однажды Каладин видел его во сне, похожем на предыдущий, хотя и не узнал убийцу в тот момент.
Из тела убийцы струился штормсвет.
Он был волноплетом.
— Адолин, ко мне! — прокричал Далинар. — Ренарин, защищай короля! Отведи его обратно по тому пути, которым мы шли!
С этими словами Далинар, Терновник, выхватил копье у одного из людей Каладина и бросился на убийцу.
«Его сейчас убьют», — подумал Каладин, побежав следом.
— Уходите с принцем Ренарином! — прокричал он своим людям. — Делайте, как он скажет! Защищайте короля!
Солдаты, включая присоединившихся к ним Моаша и Ралинора, начали спешно отступать, прикрывая Навани и Элокара.
— Отец! — воскликнул Ренарин. Моаш схватил его за плечо и потянул обратно. — Я могу сражаться!
— Бегом! — заорал Далинар. — Защищай короля!
Когда Каладин бросился вперед с Далинаром и Адолином, последнее, что он услышал со стороны удаляющейся группы, был хныкающий голос короля Элокара:
— Он пришел за мной. Я всегда знал, что так и будет. Так же, как он явился за отцом...
Каладин втянул столько штормсвета, сколько осмелился. Убийца в Белом спокойно стоял в середине коридора, испуская свет. Как он мог стать волноплетом? Что за спрен выбрал такого человека?
У Адолина в руке возник Клинок Осколков.
— Трезубец, — тихо проговорил Далинар, замедлив движение, когда они втроем приблизились к убийце. — Я в центре. Тебе он известен, Каладин?
— Да, сэр.
Это был простой боевой порядок для малочисленного отряда.
— Позволь мне сразиться с ним, отец, — сказал Адолин. — У него есть Клинок Осколков, и мне не нравится, как выглядит это свечение.
— Нет, — ответил Далинар, — мы ударим по нему вместе. — Его глаза сузились, когда он внимательно осмотрел убийцу, по-прежнему спокойно стоящего над телом бедняги Белда. — На этот раз я не уснул за столом, ублюдок. Ты не лишишь меня еще одного короля!
Трое мужчин наступали одновременно. Далинар как среднее острие трезубца попытается удержать внимание убийцы, пока Каладин и Адолин нападут с обеих сторон. Далинар предусмотрительно выставил копье, чтобы можно было дотянуться до противника, и не стал использовать меч, которым нужно было бы замахиваться сбоку. Они бросились вперед, не снижая скорости, чтобы ошеломить и сбить врага с толку.
Убийца подождал, пока они приблизились, а затем подпрыгнул, оставляя светящийся след. Он крутанулся в воздухе, когда Далинар заревел и ткнул в него копьем.
Шиноварец не опустился вниз. Он приземлился на потолок коридора на высоте около двенадцати футов.
— Все-таки правда, — испуганно проговорил Адолин.
Он выгнулся назад, поднимая Клинок Осколков для атаки под необычным углом. Убийца, однако, сбежал вниз по стене, шурша белыми одеяниями, и ударил по Клинку Осколков Адолина своим собственным, а затем стукнул ладонью по груди принца.
Адолин подскочил в воздух, как будто кто-то подбросил его вверх. Из его тела полился штормсвет, и он врезался в потолок. Принц застонал, переворачиваясь, но остался на потолке.
«Отец Штормов!» — подумал Каладин.
Его пульс зашкаливал, а внутри бушевала буря. Он сделал выпад копьем с той же стороны, что и Терновник, в попытке добраться до убийцы.
Мужчина не стал уворачиваться.
Оба копья вспороли плоть, копье Далинара попало в плечо, копье Каладина — в бок. Убийца развернулся, взмахнув Клинком Осколков, и срезал их копья посередине. Казалось, ему нет никакого дела до ран. Он неожиданно метнулся вперед и ударил Далинара по лицу, заставив кронпринца растянуться на полу, а затем взмахнул Клинком в сторону Каладина.
Каладин едва успел пригнуться и отскочить назад. Обломок его копья загремел по полу рядом с Далинаром. Кронпринц со стоном перевернулся, прижимая руку к щеке, по которой его ударил убийца. Из рассеченной кожи сочилась кровь. Нельзя быстро оправиться от удара волноплета, наполненного штормсветом.
Убийца стоял в центре коридора, хладнокровный и уверенный в себе. В прорехах его обагренной кровью одежды вихрями закручивался штормсвет, исцеляя плоть.
Каладин отступил, держа в руках копье без наконечника. То, что вытворял этот человек... Разве он мог быть Бегущим с Ветром?
Невозможно.
— Отец! — закричал Адолин сверху.
Юноша поднялся на ноги, но струящийся из него штормсвет практически иссяк. Адолин попытался напасть на убийцу, но соскользнул с потолка и упал на землю, приземлившись на плечо. Его Клинок Осколков растаял, выпав из пальцев.
Убийца подошел к Адолину, который шевелился, но не поднимался.
— Мне жаль, — сказал убийца. Из его рта струился штормсвет. — Я не хочу это делать.
— Я не дам тебе ни единого шанса, — зарычал Каладин, устремляясь вперед.
Рядом кружилась Сил, и он почувствовал, как его обвевает ветер. Каладин ощущал свирепую бурю, толкающую его к действию. Он набросился на убийцу с обрубком копья, орудуя им как дубиной, и почувствовал, как ветер направляет его.
Он наносил удары с потрясающей точностью, чувствуя себя одним целым с оружием. Он забыл обо всех тревогах, неудачах, даже о своей ярости. Существовали только Каладин и копье.
Именно таким полагалось быть миру.
Убийца принял удар плечом, затем боком. Он не мог игнорировать их все — его штормсвет закончится, если будет служить для исцеления. Убийца выругался, выпустив изо рта еще одно облачко света, и отступил. Его шинские глаза — немного великоватые, цвета бледного сапфира — расширились, наблюдая за продолжающимся градом ударов.
Каладин втянул остатки штормсвета. Так мало. Он не взял новых сфер перед тем, как отправиться на дежурство. Глупо. Небрежно.
Убийца развернул плечо и поднял Клинок Осколков, собираясь ударить.
«Вот оно», — подумал Каладин, чувствуя, что случится дальше.
Он крутанется, уходя от удара, и вскинет обломок копья. Попадет по убийце в голову сбоку. Удар будет такой сильный, что даже штормсвет не сможет помочь сохранить равновесие. Шиноварец окажется в полубессознательном состоянии. Брешь в защите.
«Я его достану».
Каким-то образом убийца увернулся.
Он двигался слишком проворно, быстрее, чем предполагал Каладин. Так же быстро... как он сам. Удар Каладина пришелся по воздуху, и он едва избежал Клинка Осколков.
Следующие движения Каладина были инстинктивными. Годы тренировок наделили его мускулы собственным разумом. При обороне оружие машинально возникало в нужном месте, чтобы блокировать очередной замах. Если бы Каладин сражался с обычным противником, его защита была бы идеальной. Но у убийцы имелся Клинок Осколков. Инстинкты Каладина, так прилежно впитанные, его предали.
Серебристое оружие рассекло обрубок копья Каладина, а затем и его правую руку, прямо под локтем. Шок от невыносимой боли затопил сознание, Каладин задохнулся и упал на колени.
И... ничего. Он не чувствовал свою руку. Она посерела и потускнела, стала безжизненной, ладонь раскрылась, пальцы разжались, а обломок древка копья выпал из пальцев и ударился о пол.
Убийца отшвырнул Каладина с дороги. Ударившись о стену, мостовик застонал и соскользнул вниз.
Человек в белых одеяниях повернулся в том направлении, куда удалился король. Он снова подошел к Адолину.
— Каладин! — воскликнула Сил, превратившаяся в ленту света.
— Я не могу его победить, — прошептал Каладин со слезами на глазах. Слезами боли. Слезами разочарования. — Он один из нас. Сияющий.
— Нет! — с нажимом проговорила Сил. — Нет. Он нечто гораздо более ужасное. Не спрен его ведет, Каладин. Пожалуйста. Вставай.
Далинар смог подняться на ноги. Он находился в коридоре между убийцей и дорогой к королю. Щека Терновника представляла собой кровавое месиво, но глаза светились ясностью.
— Я не позволю тебе до него добраться! — проревел он. — Только не Элокар. Ты забрал моего брата! Ты не получишь единственное, что осталось после него!
Убийца остановился в коридоре прямо перед Далинаром.
— Но я пришел не за ним, кронпринц, — прошептал он. С его губ облачками срывался штормсвет. — Я пришел за тобой.
Убийца бросился вперед, отбив удар Далинара, и пнул того в ногу.
Терновник упал на одно колено. Его стон эхом отразился от стен, когда он выронил копье. По коридору гулял ледяной ветер, врываясь сквозь отверстие в стене прямо за его спиной.
Каладин зарычал, заставляя себя встать и двинуться вперед. Одна рука была бесполезной и мертвой. Он никогда больше не сможет держать копье. Каладин не мог об этом думать. Ему нужно добраться до Далинара.
Слишком медленно.
«Я опоздаю».
Убийца занес свой ужасный Клинок в последнем замахе над головой. Далинар не стал уворачиваться.
Он просто поймал Клинок.
Пока меч падал вниз, Далинар сложил ладони вместе у основания и прямо перед тем, как тот ударил, поймал его.
Убийца хмыкнул от удивления.
В этот же момент в него врезался Каладин, используя свой вес и импульс, чтобы отбросить убийцу к стене. Только стены не было. Они влетели в тот участок, где убийца проделал себе вход в коридор.
Оба вывалились наружу.
Назад: ГЛАВА 31. Затишье перед бурей
Дальше: ГЛАВА 33. Бремя
