ГЛАВА 88. Человек, который владел ветрами
1173090605 1173090801 1173090901 1173091001 1173091004 1173100105 1173100205 1173100401 1173100603 1173100804Диаграмма, код северной стены, участок подоконника: параграф 2 (По всей видимости, это последовательность дат, но к чему они относятся, до сих пор не выяснено)
Вскоре они начали перемещаться в башню.
Им больше ничего не оставалось, хотя Адолин еще далеко не закончил свои исследования. Надвигалась ночь, и температура снаружи падала. Кроме того, сверхшторм, ударивший по Разрушенным равнинам, на данный момент яростно шествовал по земле и в конце концов обрушится на эти горы. Ему требовалось чуть больше дня, чтобы пересечь весь континент, а они, вероятно, находились в районе его центра, поэтому шторм приближался.
«Незапланированный сверхшторм, — подумала Шаллан, шагая по темным коридорам со своими охранниками. — И что-то еще надвигается с другой стороны».
Она могла с уверенностью сказать, что эта башня — все ее содержимое, каждый коридор — была величественным чудом. Ей не хотелось рисовать ничего из увиденного, и это говорило о том, насколько она устала. Ее единственным желанием было выспаться.
Сферы осветили что-то странное на стене впереди. Шаллан нахмурилась, стряхивая усталость, и подошла ближе. Маленький сложенный кусочек бумаги, похожий на карточку. Она оглянулась на охранников, но те тоже выглядели сбитыми с толку.
Девушка сняла карточку со стены; с обратной стороны та была приклеена воском долгоносиков. На ней оказался треугольный символ Кровьпризраков. А под ним имя Шаллан. Не Вейль.
Шаллан.
Паника. Настороженность. Она мгновенно втянула штормсвет из фонаря, погрузив коридор во тьму. Однако из ближайшего дверного проема сиял свет.
Шаллан пристально всмотрелась в него. Газ двинулся на разведку, но она остановила его жестом.
Бежать или сражаться?
«Куда бежать?» — подумала Шаллан и нерешительно шагнула к дверному проему, сделав знак охранникам держаться за ее спиной.
В комнате стоял Мрэйз и смотрел в большое незастекленное окно, которое выходило на другую секцию внутренней части башни. Он повернулся к Шаллан, перекошенный и покрытый шрамами, но в изысканной одежде знатного человека.
Вот так. Ее вычислили.
«Я больше не ребенок, который прячется, когда кричат, — твердо сказала себе Шаллан, входя в помещение. — Если я побегу от этого человека, он увидит во мне дичь, которую можно загнать».
Она подошла прямо к нему, готовая призвать Узора. Спрен не был похож на другие Клинки Осколков; теперь она это признала. Он мог появиться быстрее, чем за требуемые десять ударов сердца.
Он поступал так раньше. Шаллан не желала признавать, что он способен на такое. Подобное признание означало бы слишком многое.
«До каких пор придуманная ложь, — спросила она себя, — будет удерживать меня от вещей, с которыми я могла бы покончить?»
Но эта ложь была ей нужна. Необходима.
— Ты вывела меня на большую охоту, Вейль, — сказал Мрэйз. — Если бы твои способности не проявились в ходе спасения армии, возможно, я никогда бы не обнаружил твою фальшивую личность.
— Вейль фальшивая личность, Мрэйз, — ответила Шаллан. — А я — это я.
Он осмотрел ее.
— Я так не думаю.
Она твердо встретила его пристальный взгляд, но внутренне содрогнулась.
— Ты в любопытном положении, — произнес Мрэйз. — Скроешь ли ты истинную природу своих способностей? Я смог догадаться, в чем дело, но другие не так хорошо осведомлены. Возможно, они видят только Клинок и не спрашивают, что еще ты можешь делать.
— Я не понимаю, как это касается вас.
— Ты одна из нас, — сказал Мрэйз. — Мы присматриваем за своими.
Шаллан нахмурилась.
— Но ты разглядел мою ложь.
— Ты говоришь, что не хочешь быть одной из Кровьпризраков? — Его тон не был угрожающим, но глаза... Шторма, его глаза могли просверлить камень. — Мы не приглашаем к себе первого встречного.
— Вы убили Джасну, — прошипела Шаллан.
— Да. После того, как она, в свою очередь, убила нескольких наших. Ты же не думаешь, что ее руки не запятнаны кровью, а, Вейль?
Девушка отвернулась, разрывая зрительный контакт.
— Мне следовало догадаться, что ты окажешься Шаллан Давар, — продолжил Мрэйз. — Я чувствую себя дураком из-за того, что не понял этого раньше. Твоя семья имеет длинную историю участия в текущих событиях.
— Я не стану помогать тебе, — сказала Шаллан.
— Любопытно. Тебе следует знать, что твои братья у меня.
Она пристально посмотрела на него.
— Твоего дома больше нет, — добавил Мрэйз. — Земли твоей семьи захвачены проходившей мимо армией. Я вызволил твоих братьев из хаоса нескончаемой войны и доставил их сюда. Однако твоя семья мне должна. Один преобразователь. Сломанный.
Он встретился с ней глазами.
— Как удачно, что ты, по моему мнению, он и есть, маленький нож.
Шаллан призвала Узора.
— Я убью тебя прежде, чем позволю использовать их для шантажа...
— Никакого шантажа. Они прибудут целыми и невредимыми. Подарок тебе. Можешь подождать и убедиться в моих словах. Я упомянул о долге только затем, чтобы появился шанс выяснить... чтобы напомнить тебе.
Шаллан нахмурилась в нерешительности, не опуская Клинок Осколков.
— Почему? — наконец спросила она.
— Потому что ты не владеешь информацией. — Мрэйз шагнул ближе и навис над ней всем своим ростом. — Ты не знаешь, кто мы. Ты не знаешь, чего мы пытаемся достичь. Ты вообще многого не знаешь, Вейль. Почему твой отец присоединился к нам? Почему твой брат разыскивал Разящих с Небес? Видишь ли, мне пришлось предпринять небольшое расследование. У меня есть ответы для тебя.
Неожиданно он отвернулся и пошел к дверному проему.
— Я дам тебе время подумать. Видимо, ты считаешь, что твое новообретенное место среди Сияющих делает тебя непригодной для того, чтобы оставаться членом нашей организации, но я считаю иначе, как и мой бабск. Пусть Шаллан Давар станет Сияющей, благородной и следующей традициям. А Вейль пусть придет к нам.
Он остановился у выхода.
— И пусть она найдет правду.
Мрэйз исчез в коридоре. Шаллан обнаружила, что чувствует себя еще более измотанной, чем раньше. Она отпустила Узора и прислонилась к стене. Конечно, Мрэйз должен был найти способ добраться сюда. Судя по всему, он состоял в одной из армий. Попасть в Уритиру — одна из первоочередных целей Кровьпризраков. Несмотря на твердое решение не помогать им, она переместила их вместе с армией прямо туда, куда они так стремились.
Ее братья? На самом ли деле они в безопасности? А что насчет слуг ее семьи, невесты брата?
Вздохнув, Шаллан вышла из комнаты и подозвала охранников.
«Пусть она найдет правду».
Что, если она не хочет находить правду? Узор тихо загудел.
Шаллан прошла через первый этаж башни, используя для освещения только собственное сияние, и обнаружила Адолина в коридоре рядом с комнатой, в которой, по его словам, он должен был находиться. Его запястья были перевязаны, а синяки на лице начали приобретать фиолетовый оттенок. Они слегка сгладили его пьянящую красоту, однако теперешний потрепанный вид принца, говоривший «сегодня я избил уйму народа», тоже обладал определенным очарованием.
— Ты выглядишь измученной, — заметил он, целуя ее в щеку.
— А ты выглядишь так, будто кто-то прошелся палками по твоему лицу, — ответила Шаллан, улыбаясь. — Тебе тоже нужно поспать.
— Посплю, — пообещал Адолин и прикоснулся к ее лицу. — Скоро. Знаешь, ты потрясающая. Ты спасла все и всех.
— Не нужно обращаться со мной так, будто я стеклянная, Адолин.
— Ты Сияющая. Я имею в виду...
Принц пробежался рукой по своим вечно всклокоченным волосам.
— Шаллан. Ты что-то большее, чем даже светлоглазая.
— Это был намек на обхват моей талии?
— Что? Нет. Я имею в виду... — Он покраснел.
— Я не допущу, чтобы между нами появилась неловкость, Адолин.
— Но...
Шаллан сжала Адолина в объятиях и слилась с ним в глубоком и страстном поцелуе. Принц попытался что-то пробормотать, но она продолжала целовать его, прижимаясь своими губами к его губам и позволяя ему почувствовать ее страсть. Адолин растворился в поцелуе, схватил ее за талию и крепче прижал к себе.
Спустя мгновение он отпрянул назад.
— Шторма, это больно!
— О! — Шаллан прижала руку ко рту, вспомнив про синяки на его лице. — Извини.
Он ухмыльнулся, но затем опять поморщился. Похоже, улыбки тоже причиняли боль.
— Оно стоило того. Во всяком случае, я обещаю избавиться от неловкости, если ты перестанешь быть такой неотразимой. По крайней мере, пока не исцелюсь. Идет?
— Идет.
Он посмотрел на ее охранников.
— Никто не должен беспокоить леди Сияющую, понятно?
Они закивали.
— Спокойной ночи, — сказал Адолин, толкнув дверь в комнату.
Несмотря на длительное запустение, во многих комнатах все еще имелись деревянные двери.
— Будем надеяться, комната подходящая. Ее выбрал твой спрен.
Ее спрен? Шаллан нахмурилась и шагнула внутрь. Адолин закрыл дверь.
Она изучила каменное помещение без окон. Почему Узор выбрал для нее это определенное место? Комната не казалась особенной. Адолин оставил для нее фонарь со штормсветом, что было в последние дни расточительством, учитывая то, как мало у них осталось заряженных драгоценных камней. Фонарь освещал маленькую квадратную комнату с каменной скамьей в углу. На ней лежало несколько одеял. Где Адолин нашел одеяла?
Шаллан посмотрела на стену. На каменной поверхности виднелся выцветший квадрат, как будто там когда-то висела картина. Действительно, все выглядело странно знакомым. Не то чтобы она бывала здесь раньше, но место, где на стене располагался квадрат...
Он был точно там, где висела картина на стене у ее отца дома в Джа Кеведе.
Сознание Шаллан начало затуманиваться.
— М-м-м... — прогудел Узор с пола рядом с нею. — Пора.
— Нет.
— Пора, — повторил он. — Тебя окружили Кровьпризраки. Людям нужен Сияющий.
— У них есть один. Мостовичок.
— Этого недостаточно. Им нужна ты.
Шаллан сморгнула слезы. Против ее желания комната начала меняться. Появился белый ковер. Картина на стене. Мебель. Стены, выкрашенные в голубой цвет.
Два трупа.
Шаллан перешагнула через один из них, хотя это была только иллюзия, и подошла к стене. Появилась картина — часть иллюзии, обрамленная белым свечением. За ней было что-то спрятано. Она отодвинула картину, вернее, попыталась это сделать. Ее пальцы только размыли иллюзию.
Картины не существовало. Просто воссозданные воспоминания, которые она хотела забыть.
— М-м-м... Лги лучше, Шаллан.
Она снова сморгнула слезы. Подняв пальцы, девушка еще раз надавила на стену и на этот раз смогла ощутить картинную раму. Рама не была реальной. На мгновение Шаллан притворилась, что это не так, и позволила образу захватить себя.
— Я не могу просто продолжать притворяться?
— Нет.
Она находилась там, в комнате отца. Дрожа всем телом, Шаллан отодвинула картину. На стене за ней обнаружился сейф. Она подняла ключ и помедлила.
— Внутри душа матери.
— М-м-м... Нет. Не ее душа. Там то, что забрало ее душу.
Шаллан отперла сейф и вытащила наружу его содержимое. Маленький Клинок Осколков. В спешке засунутый в сейф, рукояткой к ней, острие прокололо заднюю стенку.
— Это был ты, — прошептала она.
— М-м-м... Да.
— Отец забрал тебя у меня и попытался спрятать там. Разумеется, без толку. Ты исчез, как только он закрыл сейф. Растворился в тумане. Отец не мыслил ясно. Как и никто из нас.
Шаллан повернулась.
Красный ковер. Который был белым. На полу лежал друг ее матери с кровоточащей рукой, хотя не эта рана его убила. Шаллан подошла к другому трупу в прекрасном сине-золотом платье, лежащему лицом вниз. Рыжие волосы узором рассыпались вокруг головы.
Девушка встала на колени и перевернула тело матери, оказавшись лицом к лицу с черепом с выжженными глазами.
— Почему она пыталась убить меня, Узор?
— М-м-м...
— Все началось, когда она обнаружила, на что я способна.
Теперь Шаллан вспомнила. Приезд матери с другом, которого девочка не узнала, столкновение с отцом. Крики матери, спорящей с отцом.
Мать называет Шаллан «одной из них».
Отец врывается внутрь. Друг матери с ножом, их борьба, друг получает порез. Кровь заливает ковер. Друг выигрывает борьбу и наконец придавливает отца к полу. Мать берет нож и идет за Шаллан.
И тогда...
И тогда в руках девочки появляется меч.
— Отец позволил всем думать, что ее убил он, — прошептала Шаллан. — Что он убил свою жену и ее любовника в ярости, тогда как на самом деле их убила я. Он лгал, чтобы защитить меня.
— Я знаю.
— Этот секрет его уничтожил. Он уничтожил всю нашу семью.
— Я знаю.
— Я ненавижу тебя, — прошептала Шаллан, уставившись в мертвые глаза матери.
— Я знаю, — тихо прожужжал Узор. — В конечном итоге ты убьешь меня и отомстишь.
— Я не хочу мести. Я хочу мою семью.
Шаллан обхватила себя руками и спрятала в них лицо, зарыдав, а иллюзия растворилась белым дымом и исчезла, оставив ее одну в пустой комнате.
* * *
«Я могу сделать только один вывод, — торопливо писал Амарам, небрежно выводя глифы чернилами. — Мы добились успеха, Рестарес. Сообщения из армии Далинара указывают на то, что Несущие Пустоту были не только замечены, но им дали бой. Красные глаза, древняя мощь. По-видимому, они призвали в этот мир новый шторм».
Амарам оторвался от блокнота и выглянул в окно. Экипаж грохотал по дороге в военном лагере Далинара. Все его солдаты находились далеко, а оставшиеся охранники ушли наблюдать за массовым исходом. Даже со своей репутацией Амарам смог с легкостью проникнуть в лагерь.
Он вернулся к письму.
«Я не торжествую по поводу этого успеха, — написал он. — Будут потеряны жизни. Как Сыны Чести мы всегда несли наше бремя. Чтобы вернуть Герольдов, вернуть господство церкви, мы должны вызвать мировой кризис. Этот кризис уже наступил, ужасный кризис. Герольды вернутся. Разве могут они поступить иначе при тех проблемах, с которыми мы столкнулись? Но многие умрут. Очень многие. Налан передал, что потери стоят того. Как бы там ни было, скоро у меня появится дополнительная информация. Надеюсь, что в следующий раз я буду писать тебе уже из Уритиру».
Экипаж остановился, и Амарам открыл дверцу. Он протянул письмо кучеру, Паме. Она взяла его и начала рыться в своей сумке в поисках самопера, чтобы отправить сообщение Рестаресу. Амарам мог сделать это самостоятельно, но во время движения невозможно пользоваться самопером.
После отсылки сообщения она уничтожит бумаги. Амарам бросил взгляд на сундуки в задней части экипажа. В них содержался драгоценный груз, включающий все его карты и заметки с теориями. Должен ли он был оставить их со своими солдатами? Появление в лагере Далинара отряда из пятидесяти человек, несомненно, могло привлечь внимание даже при царящем здесь хаосе, поэтому Амарам приказал им встретиться с ним на равнинах.
Ему нужно продолжать двигаться. Он вышел из экипажа, накинув капюшон плаща. Во дворе храмового комплекса Далинара царила еще большая суматоха, чем в остальной части военного лагеря, поскольку в это напряженное время многие обращались к ардентам. Амарам прошел мимо матери, умоляющей одного из них сжечь молитву за ее мужа, сражающегося в армии Далинара. Ардент твердил ей, что она должна собрать свои вещи и присоединиться к караванам, направляющимся через равнины.
Это происходило. Это на самом деле происходило. Сыны Чести наконец-то достигли своей цели. Гавилар бы гордился. Амарам ускорил шаг, отвернувшись, когда другой ардент поспешила к нему, спрашивая, не нужна ли ему помощь. Однако, прежде чем она смогла заглянуть под капюшон и узнать его, ее внимание отвлекла пара напуганных юнцов. Они жаловались на то, что их отец слишком стар для путешествия, и умоляли ардентов помочь им нести его каким-нибудь образом.
Амарам подошел к углу монастырского здания, где держали душевнобольных, и обогнул заднюю стену, скрытую от обзора, на самом краю военного лагеря. Он огляделся, затем призвал Клинок. Несколько быстрых разрезов...
Что это было?
Он развернулся, уверенный, что кто-то приближается. Но никого не было. Тени сыграли с ним шутку. Он разрезал стену в нескольких местах и осторожно расчистил проделанное отверстие. Великий Таленелат'Элин, Герольд войны собственной персоной, сидел в темном помещении в той же позе, что и раньше, примостившись на краю кровати, подавшись вперед, с опущенной головой.
— Разве им обязательно держать вас в такой темноте? — спросил Амарам, отпуская Клинок. — Это не подобает даже самым непритязательным людям, а уж тем более вам. Я поговорю с Далинаром о том, как содержат помешанных...
Нет, не поговорит. Далинар считает его убийцей. Амарам испустил долгий глубокий вздох. За возвращение Герольдов необходимо заплатить цену, но, во имя самого Джезерезе, утрата дружбы Далинара — воистину суровая плата. Лучше бы милосердие не остановило его руку месяцы назад, когда он мог убить того копейщика.
Амарам поспешил к Герольду.
— Великий принц, — прошептал он. — Нам нужно идти.
Таленелат не двигался. Хотя снова что-то шептал. То же, что и раньше. Амарам не мог не вспомнить о своем последнем посещении этого места в компании человека, который все время разыгрывал его как одного из десяти дураков. Кто знал, что Далинар с возрастом станет таким хитрым? Время изменило их обоих.
— Пожалуйста, великий принц, — повторил Амарам, с трудом поднимая Герольда на ноги.
Мужчина был крупным, таким же высоким, как сам Амарам, но с телосложением скалы. Темно-коричневая кожа стала сюрпризом, когда он увидел его впервые. Амарам проявил глупость, ожидая, что Герольды должны выглядеть как алети.
Темные глаза Герольда, конечно, были своего рода маскировкой.
— Опустошение... — прошептал Таленелат.
— Да. Оно надвигается. И с ним вы вернетесь к славе. — Амарам повел Герольда к выходу. — Мы должны отправить вас в...
Герольд выбросил перед собой руку.
Амарам вздрогнул, замерев на месте, когда увидел в его пальцах небольшой дротик, с кончика которого капала прозрачная жидкость.
Кронлорд взглянул в сторону отверстия, через которое в комнату лился солнечный свет. Маленькая фигура, у губ которой виднелась духовая трубка, издала шипящий звук. Верхнюю часть ее лица закрывала полумаска.
Не успел Амарам моргнуть глазом, как другая рука Герольда выстрелила вперед и выхватила дротик в полете в считанных дюймах от лица кронлорда. Кровьпризраки. Они пытались убить не Герольда.
Они пытались убить Амарама.
Закричав, он отвел руку в сторону и призвал Клинок. Слишком медленно. Фигура перевела взгляд с него на Герольда и, тихо выругавшись, скрылась из вида. Амарам бросился следом, перепрыгнув через обломки стены, и выскочил на свет, но фигура двигалась слишком быстро.
С бешено колотящимся сердцем он посмотрел назад на Таленелата, беспокоясь о безопасности Герольда. Амарам вздрогнул, обнаружив того выпрямившимся во весь рост, с поднятой головой. Темно-карие глаза, поразительно ясные, отражали свет из отверстия в стене. Таленелат поднял один дротик перед собой и стал его рассматривать.
Затем он уронил оба дротика и сел обратно на кровать. Снова послышалась странная, неизменная мантра. Амарам ощутил, как по его позвоночнику распространяется холод, но, вернувшись к Герольду, не дождался от него ответной реакции.
С трудом он снова заставил Герольда подняться и проводил в экипаж.
* * *
Сет открыл глаза.
И немедленно зажмурился снова.
— Нет. Я умер. Я умер!
Он чувствовал под собой скалу. Богохульство. Он слышал, как капает вода, и ощущал лучи солнца на лице.
— Почему я не мертв? — прошептал он. — Меня пронзил Клинок Осколков. Я упал. Почему я не умер?
— Ты действительно умер.
Сет снова открыл глаза. Он лежал на пустынной каменной равнине, его одежда промокла и оказалась в полном беспорядке. Замерзшие земли? Ему было холодно, несмотря на жар солнца.
Перед ним стоял человек, одетый в жесткий черно-серебряный мундир. У него была темно-коричневая кожа, как у уроженца Макабаки, однако на правой щеке виднелась бледная отметина в форме маленького загнутого полумесяца. Мужчина держал одну руку за спиной, а другой засовывал что-то обратно в карман. Какой-то фабриал? Предмет ярко светился.
— Я тебя знаю, — понял Сет. — Видел тебя где-то раньше.
— Да, видел.
Сет попытался подняться. Он смог встать на колени, но затем опустился обратно.
— Как? — спросил он.
— Я подождал, пока ты упадешь на землю, — сказал человек, — пока ты окажешься сломан и искалечен. Твою душу пронзили насквозь, ты должен был наверняка умереть. Затем я возродил тебя.
— Невозможно.
— Возможно, если успеть до смерти мозга. Так же, как утопленника можно вернуть к жизни, оказав первую помощь, так и тебя можно было возродить с помощью определенного фабриала. Если бы я прождал еще несколько секунд, то, конечно же, стало бы слишком поздно.
Он произносил слова спокойно, без эмоций.
— Кто ты? — спросил Сет.
— Ты так долго повиновался заповедям своих народа и религии, что уже не узнаешь одного из ваших богов?
— Мои боги — это души камней, — прошептал Сет. — Солнце и звезды. Не люди.
— Вздор. Твой народ почитает спренов камней, но вы им не поклоняетесь.
Этот полумесяц... Он узнал его, не так ли?
— Ты, Сет, — проговорил мужчина, — поклоняешься порядку, разве я не прав? Ты неукоснительно следуешь законам своего общества. Вот что привлекло меня, хотя я беспокоюсь, что эта особенность исказила твою способность видеть отличия. Твою способность... судить.
Судить.
— Нин, — прошептал Сет. — Тот, кого называют Налан или Нэйл, передо мной. Герольд справедливости.
Нин кивнул.
— Почему ты спас меня? Разве я недостаточно мучился?
— Не говори глупостей. Такие слова не подобают тому, кто станет моим учеником.
— Я не хочу учиться, — ответил Сет, свернувшись на камне. — Я хочу умереть.
— И все? Это по-настоящему то, чего ты хочешь больше всего? Я помогу тебе, если таково твое истинное желание.
Сет зажмурился. В темноте его ожидали крики. Крики тех, кого он убил.
«Я не ошибался, — подумал он. — Я никогда не был Не Знающим Правду».
— Нет, — прошептал Сет. — Несущие Пустоту вернулись. Я прав, а мой народ... они ошибались.
— Тебя изгнали мелочные слепцы. Я научу тебя пути непредвзятого суждения. Ты снова вернешься к своему народу и принесешь с собой справедливость для лидеров Шиновара.
Сет открыл глаза и поднял голову.
— Я не достоин.
Нин вскинул голову.
— Ты? Не достоин? Я видел, как ты уничтожаешь себя во имя порядка, видел, как ты повинуешься своему собственному кодексу, когда другие сбежали бы или потерпели неудачу. Сет-сын-Нетуро, я видел, как ты безукоризненно держал свое слово. Эта особенность потеряна для большинства людей и это единственная подлинная красота в мире. Я сомневаюсь, что когда-либо находил человека, более достойного стать Разящим с Небес, чем ты.
Разящие с Небес? Но так назывался один из орденов Сияющих рыцарей.
— Я уничтожил себя, — прошептал Сет.
— Уничтожил себя и умер. Твоя связь с Клинком разорвана, все связи, как духовные, так и физические, исчезли. Ты возродился. Пришло время посетить твой народ. Твое обучение начнется немедленно.
Нин зашагал прочь. Вещь, которую он держал за спиной, оказалась мечом в ножнах.
«Ты возродился».
Мог ли он... мог ли Сет возродиться? Мог ли он заставить крики в темноте замолчать?
«Ты трус», — сказал Сияющий, тот, что владел ветрами.
Какая-то часть разума Сета была с ним согласна. Но Нин предложил кое-что большее. Что-то совершенно другое.
По-прежнему стоя на коленях, Сет посмотрел вслед человеку.
— Мой народ владеет другими Клинками Чести и сохранял их в безопасности на протяжении тысячелетий. Если я должен принести им справедливость, мне придется встретиться с врагами, обладающими Осколками и силой.
— Это не проблема, — ответил Нин, оглянувшись. — Я принес тебе Клинок Осколков. Тот, что идеально подходит для твоих задачи и темперамента.
Он швырнул свой большой меч на землю. Тот проехался по камням и остановился перед шиноварцем.
Прежде Сет никогда не видел меча в металлических ножнах. Да и кому может прийти в голову засунуть Клинок Осколков в ножны? А сам Клинок... черный? Проскользив по камням, тот выскочил из ножен на дюйм или около того.
Сет мог поклясться, что видит слабый след черного дыма, исходящего от металла. Похожего на штормсвет, только темного.
«Привет, — сказал жизнерадостный голос в его голове. — Не хотел бы ты уничтожить сегодня немного зла?»
Назад: ГЛАВА 87. После шторма
Дальше: ГЛАВА 89. Четверо
