Глава 23
Джоанна Олсндот бродила по странному плоту и посматривала на товарищей по плаванию. Сама она с парусами работать не умела, но бывала на борту парусного морского судна в Домене. Общая конструкция — многокорпусное судно, сплотка лодок, рассчитанных каждая на одну стаю, чтобы они могли поддерживать свою идентичность. Еще в многокорпусном судне могла быть центральная конструкция для крупногабаритных грузов, и оно бывало достаточно большим, чтобы могли разместиться несколько стай, не стесняя друг друга.
Но даже большие северные многокорпусные суда были меньше, чем каждый из десяти плотов флотилии. На плоту Джоанны толпа бродила туда-сюда, собираясь мелкими группами, которые могли тянуть румпель, пока другие залезали на рангоут (иногда падая в море). Писк, щебет, чириканье сверху могли быть указаниями, хотя внизу на них практически никто не обращал внимание.
Этим плотам наверняка предстояло развалиться, и последним — где-нибудь на далеком берегу, как тем обломкам, которые выносило на скалы у Холма Звездолета.
На второй день она высмотрела одну из временных квазистай, что собрались у шкотов и осторожно пробовали тянуть паруса в ту или иную сторону. Не все эти элементы были редкошерстными тропиканцами. У некоторых имелся плотный мех, свалявшийся, неровный и наверняка неудобный в жаре, но очень северного вида.
— Привет, Джоанна, привет, привет.
На нее смотрела группа из пяти элементов, и самнорские слова прозвучали очень ясно. Когда Джоанна села рядом, квазистая ее окружила, дружелюбно болтая головами вверх-вниз.
— Я думаю, мы плывем на север, — сказала квазистая.
Это мог быть бессмысленный набор слов, потому что на самом деле судно шло на запад, а берег континента был всего несколько тысяч метров на север. Но если плыть достаточно далеко на запад, чтобы обогнуть Юго-Западный Рог, оконечность континента, то это и будет дорога в Домен. Она присмотрелась к головам получше. У ближайшей была белая отметина на затылке. Трудно было вспомнить все фрагменты, которых когда-то знала, но этот… Она протянула руку.
— Чиперс?
— Ага, слегка, может быть, слегка.
Вот это да! Чиперс по стандартам псарей подлежал списанию, но он выжил в побеге от Гармония из Фрагментария и добрался до Хора. За последующие годы это удавалось и другим, но все равно их были всего сотни среди миллионов Хора. Когда Хранитель загнал Джоанну в Хор, когда горящая убийством свора ее сшибла с ног, ее чуждый образ наверняка был передан по всему городу со скоростью звука. Там и сям он дошел до тех немногих, кто помнил, и обратно вернулось помилование. Вовремя.
Квазистая посидела с ней еще минутку, потом слилась с другими и рассыпалась. Некоторые побрели прочь к другой мачте, другие слились в свору побольше, заманивавшую морских птиц спуститься пообедать.
Теперь на плоту Джоанну вроде бы знали все. Не было больше враждебных стычек, резко оборванных, но все же свои настроения у своры были. На пятую ночь в море возник кровавый беспорядок. Джоанна затаилась, слушая ротовые выкрики смертной муки. На следующий день она видела мазки темных полос поперек бревен у края плота.
Хочется надеяться, что они не за меня дрались.
Вероятно, нет. Драки, даже полегче, были редки, но ей пришлось увидеть пару стычек — сцепились две своры Стальных Когтей. Не видно было никакого мотива, ничего вроде пищи или секса — и постоянных групп драчунов тоже не было. Синглеты едва ли умнее собак, но что-то, похожее на мемы, в этом Хоре не могло не плавать. Через какое-то время Джоанна научилась распознавать наиболее опасные настроения толпы и выяснила самые сумасшедшие правила. Например, всегда она влипала в неприятность, если пыталась открыть любой ящик из наваленных повсюду на палубе, и больше всего в середине плота. Может быть, эта реакция была каким-то бродячим мемом, оставшимся от живших на плоту сквоттеров, или ее механизм был сложнее. Деревянные борта каждого ящика были отмечены выжженным клеймом, несколько похожим на северный знак звезды в круге. Неизвестно почему, но никто груза не трогал.
По необходимости Джоанна каждый день часами изучала толпу Стальных Когтей. Здесь не было похоже на Фрагментарий: случайный секс и случайный обмен мыслезвуком для когерентных стай был извращением, и псари безжалостно их подавляли. Здесь только извращением и занимались. Но откровенных глупостей — вроде как мочиться в дождевые цистерны — эти синглеты не делали. У них даже были некоторые умения мореплавателей, и в ныряниях за рыбой они действовали вполне координированно. Что для Джо было хорошо, хотя вечно на сырой рыбе она не продержится.
Обычно когерентные стаи плавать не любят — очень им не нравится, как вода передает мыслезвук. Члены своры куда менее привередливы. В воде они крутились так, будто родились в море. Часть экипажа вообще была в воде почти все время — кроме тех случаев, когда поверхность рассекало что-то черно-белое и большее по размерам, чем элемент. Таких животных Дети Неба называли китами, и тропиканцы при виде их нервничали точно так же, как северные стаи.
Киты, очевидно, были шумными и относительно глупыми, потому что Стальные Когти всегда знали, когда можно без риска вернуться в воду. На четвертый день Джоанна решилась с ними поплавать. За следующую декаду она посетила все остальные плоты. Свора на каждом из них была точно такая же. В конце концов Джоанна перезнакомилась со всеми «экипажами».
И на каждом плоту она в конце концов ставила один и тот же вопрос: «Куда мы плывем?» Ответы в основном сводились к: «На север», «С тобой» или «Большая река — это здорово!»
В конце концов она вернулась на первый плот, отчасти потому, что там был Чиперс, отчасти же потому, что хотела сделать этот плот главным судном своей флотилии. Он был определенно самый большой. В нем еще была открытая палуба возле мачт — пространство, ограниченное тумбами выдвижных ящиков, на которые не распространялось табу на груз, хотя в основном ящики были пусты. Если бы Джоанна не угнала флот, в этих ящиках могло бы оказаться снаряжение для настоящего экипажа.
Первая пара декад выдалась пасмурная и дождливая; с одного борта — открытое море, с другого — прибрежные джунгли. Флотилия шла генеральным курсом на запад с приличной средней скоростью. Джоанна прикинула кое-какие цифры (не в первый раз возблагодарив небеса, что Равна заставила ее освоить устный счет) и заключила, что вскоре они обогнут Юго-Западный Рог. И действительно флотилия может направляться в Домен.
Это я была так убедительна? Или флотилия все равно собиралась на север, а я только вызвала преждевременный ее отход?
Времени на размышления у Джоанны было много; больше, быть может, чем бывало за всю жизнь. И хотя размышления повторялись вновь и вновь, может быть, какие-то мысли спасут ей жизнь.
Невил оказался негодяем невообразимого масштаба. Сейчас она все видела в настолько ином свете, что поняла это. С тех самых пор, как он предал Равну, он распускал ложь. Она вспомнила все те случаи, когда он убеждал ее и Странника держаться дальше от тропиков. Годами они искали Магната всюду, кроме того района, где он действительно был. Но теперь, наверное, Невил хватил через край. Резчица — а Равна уж точно — знает об этом полете в тропики. И даже Невил с его поразительной Убедительностью не сможет долго скрывать истинное положение вещей.
В первый раз, когда Джоанна прошла по этой логической Цепочке, она воспряла духом — секунды на три, пока следствия не обрушились на ее мозг: кого еще убил Невил в ту ночь, когда подстроил им со Странником катастрофу? Если она доберется до дома, кто из союзников может быть еще жив?
Союзники будут. А от меня требуется, чтобы хватило ума добраться домой и их найти.
Поэтому она много времени проводила, думая над всем, что говорил Невил и предполагая, что каждое слово — ложь. И следствий был целый мир. Невил сказал, что на спутнике из оптики — только датчик горизонта с разрешением всего в тысячу метров. А вдруг там что-нибудь получше? Мама говорила, что на борту не осталось ничего ценного. Так что утверждение Невила правдоподобно — но не будет ли столь же правдоподобным разрешение в один сантиметр? Увы, предположение, что Невил все врет, точных цифр не даст!
Первый раз, когда она прокрутила эти рассуждения, был единственный у моря выходной день: с тех пор очень мало бывало ясного неба, а когда бывало, то ночью. Джоанна смотрела в дождь, в пелену туч и приходила к выводу, что невиловский «датчик горизонта» вряд ли видит через облака: иначе бы ее уже не было, и думать об этом было бы некому. И даже в ясную погоду наблюдение со спутника вряд ли могло вестись с разрешением больше метра или быть ночью эффективным.
Две декады пути, небо часто ясное, ночью видны звезды. Плоты действительно брали курс на север, и Джоанна была совершенно уверена, что флотилия обогнула Рог. Днем она держалась под парусами или пряталась в уголке, который выгородила себе в набросанном в беспорядке барахле в центре плота. По ночам она осторожно выглядывала. Спутник был яркой звездой, всегда высоко стоящей в юго-восточном небе, дальше к востоку, чем был тогда, когда власть перешла к Невилу.
Как он это объясняет Резчице? Должен ли он кому-нибудь что-нибудь объяснять вообще? Каким образом это играет на руку Хранителю и Магнату?
Таких вопросов у нее было много, получить на них ответ — никаких шансов. Хорошая сторона заключалась в том, что если Невил ее ищет, то ищет не там!
И она стала менее параноидально следить за маскировкой от наблюдения с воздуха.
Может быть, еще тридцать дней — и плоты придут в прежнюю столицу Резчицы. Тогда жизнь и смерть Джоанны и ее друзей могут зависеть от того, успеет ли она разобраться, что происходит в Домене.
Еще несколько дней она перебирала возможные сценарии. Но сценарии сценариями, многого от них не добьешься. Нужны какие-то сведения, куда намечалось отправить этот флот. Нужно разобраться в грузе.
Как убедить свору ей не мешать?
Джоанна теперь побывала уже на всех плотах. Каждый из них был тропиканским хаосом и все равно ничем не был похож на те обломки, которые видела она в Домене. Кто-то когерентный применил профессиональные приемы проектировщиков. Мачты, реи и такелаж были точно как на судах Резчицы. Грузовые боксы правильной формы и единообразные — очень не похоже ни на что, ассоциируемое с Хором. Теперь у нее было время их рассмотреть, и она поняла, что выжженные отметки на боках — это вариант эмблемы Магната, изображающей Стаю Стай.
Но если не трогать ящики, свора была очень рада присутствию Джо. От нее часто бывала реальная помощь — от умных рук и от ее очень острого долговечного ножа. Во многих отношениях со сворой было веселее, чем с когерентной стаей. Эти создания вполне друг с другом ладили, играли и дрались, как детеныши, — если отвлечься от случайных приступов злости и от правила, запрещающего трогать груз.
Иногда они могли прервать серьезную работу и начать играть с эластичными шариками вроде мячей, у которых была единственная видимая функция — забавлять свору. (Мячи в воде не тонули, но каждый день через борт уносило еще несколько штук. Когда-нибудь забава должна была кончиться.)
Иногда, особенно по ночам, Стальные Когти собирались все вместе на самой высокой части плота. И на других плотах происходило то же самое. Собравшиеся ревели, шипели, иногда исполняли отрывки страумской музыки, услышанные много лет назад в Домене. К рассвету многие спускались вниз и дурачились уже тише. Другие слезали с краев плота порыбачить. Джоанне представлялось много возможностей для мелких экспериментов. У нее было почти десять лет опыта общения со стаями, синглетами и фрагментами стай, но по правилам псарей и согласно северным понятиям о приемлемом поведении.
Здесь она обнаружила много нового и непривычного. Хоры по сравнению с когерентными стаями оказывались такими же странными, как стаи по сравнению с людьми. Высоко на плоту Джоанна нашла затененное место, где могла стоять, видимая почти всем, кто был на борту. Она могла крикнуть, и несколько голов оборачивались в ее сторону. Немногих, понимавших по-самнорски, хватало, чтобы вся свора тут же имела представление, что Джоанна хотела сказать. Конечно, это не был суперинтеллект, но это был интеллект совершенно иного вида. В чем-то тупой как бревно, Хор отдельные виды поиска и оптимизации мог выполнить лучше любой стаи или человека с его естественными возможностями. Она могла задать Хору вопрос: «Где мячи для игры?» — и через несколько секунд все мячи плота уже прыгали в воздухе, даже те, что она заранее тщательно спрятала. И на двух ближайших плотах за сто метров от нее тоже прыгали в воздухе желтые мячи!
Хм. Хоры умели творить чудеса в локальной оптимизации, но не видели картины в целом, не умели видеть все пространство поиска для объединения результатов. Как игрушка «разномыслие», но без агрегатора. Ограничение касалось всего — от пространства идей и до пространства… рыбалки.
Когда у Джоанны возникала идея, то для ее воплощения нужно было в течение декады проповедовать Хору — и Хорам на других плотах. Часто они просто не хотели играть. Поскольку флотилия повернула на север, море и ветер становились все холоднее, штормы все опаснее. Вода была слишком холодна, чтобы рыбачить, даже для Стальных Когтей. Настроение свор было мрачным и угрюмым. Но Джоанна день за днем достигала все более и более сложных результатов. И наконец появлялись временные Божидары, которые залезали на мачты и выкрикивали фрагменты межстайной и самнорской речи, сообщая о косяках рыб. В конце концов подключались образовавшиеся специалисты по парусам, и флоту удавалось наловить достаточно рыбы при меньшем времени нахождения в воде.
Понятие коэффициентов доверия для Хора было почти непостижимой идеей, но Джоанне приятно было думать, что после этого успеха ей доверяют больше. Члены своры заметно сильнее старались понять, что она от них просит, и быстрее стали делать то, чего она, по их мнению, хочет. Может быть, теперь ей бы позволили вскрыть грузовые ящики Магната.
Из осторожных экспериментов она выяснила, что ящики плотно закрыты, на простые права входа-выхода не рассчитаны. Нож с ними не справится. Ладно, она нашла в одном из выдвижных ящиков у мачт стальную монтировку, очень похожую на те, что используют северные стаи в качестве рычагов. Имея монтировку и сколько-то времени, она могла бы взломать какой-нибудь ящик.
После утреннего шторма — мясорубка, в которой погибло сколько-то элементов, пока наконец пресноводные моряки додумались до страховочных привязей, — Джоанна заметила, что один из грузовых ящиков частично вылез из центральной груды. Свора, как обычно, попыталась его закрепить, чтобы дальше не лез. Как всегда, получилась путаница веревок, завязанных узлами различной эффективности. Джоанна заметила в дереве ящика трещину, откуда выступала черная смола. Водонепроницаемость?
Она смотрела, как толпа возится вокруг ящика, мотает головами, подпрыгивает, какая-то еще более бестолковая, чем обычно. В другое время они бы заметили трещину, но не сейчас. Джоанна подождала, пока толпа схлынет — в основном чтобы сбиться в кучу под «украденным» парусом с подветренной стороны плота. Больше всего холодная погода сказывалась на тропиканцах, но страдали все.
Извините меня, ребята. Если бы я вас не подбила угнать плоты…
С ее стороны плота Стальных Когтей осталось настолько мало, насколько вообще возможно. Джоанна взяла монтировку и побрела по палубе к треснувшему ящику.
— Отремонтирую, — сказала она.
Это слово услышали на плоту все, и, может быть, оно послужит ей какой-то защитой, переданное через тех, кто знает самнорский. Джоанна сунула монтировку в треснувшую панель — и замерла на миг. Треск дерева навлечет на нее ярость ада.
Проверить это ей не предоставили возможности — за спиной раздался низкий гудящий рев. Она обернулась — о Силы! Стальные Когти на соседнем плоту, на снастях. Наверное, туда залез идиотски усердный наблюдатель за рыбой, но сейчас он наблюдал за ней — и поднял тревогу!
В считанные секунды свора бросилась обратно, окружая Джоанну шипением. Девушка бросилась на колени, склонила голову набок и повернула руки ладонями вверх. Поза полного отсутствия угрозы, наилучшая, которую может показать Стальным Когтям человек.
Челюсти щелкали совсем рядом, приближаясь, готовые хлынуть смертельным потоком. Но толпа, подбежавшая следом, не напирала. То там, то здесь образовывались задумчивые кластеры. Но слишком велик был накал гнева и хаос, чтобы что-то могло получиться: квазистаи существовали едва ли секунды, потом разваливались от крика и криками разваливали друг друга.
Джоанна прислонилась спиной к треснувшему ящику. Она надеялась, что жест будет сочтен защитным — по отношению к ящику. Несколько наиболее угрожающих голов чуть отодвинулись, и рев в доступном человеку диапазоне стал тише. Она огляделась, высматривая любые группы, которые можно было бы использовать как посредников. Нет, все держатся той же сворой. Хорошо, свора так свора, ей случалось обращаться к своре целиком.
— Прошу слушать мои слова, — начала она. — Мы идем на север. Верно?
Усилия своры воспринять сказанное были так сильны, что Джоанна ощутила гудение. Наконец прозвучало одиночное слово на самнорском: «Да», — а за ним капель других слов, будто эхо: «В Домен», «На родину», «На старую родину».
Джоанна кивнула головой вниз-вверх — жест согласия для синглета.
— Я могу помочь. Но мне надо знать больше.
Свора осталась возбужденной, гудение мыслезвука становилось все сильнее. Вот ситуация, когда какой-нибудь Божидар оказался бы действительно божьим даром. Но свора не раздвигалась, она лишь качалась туда-сюда — аналог переступания с ноги на ногу. Через несколько секунд в воздухе прозвучали самнорские слова:
— Верим тебе.
Вот так Джоанне дали право заглянуть в поврежденный ящик, а через него, может быть, и в главные планы Хранителя.
На глазах всей своры, затихшей и напряженной, она расщепила деревянную стенку, вытащила просмоленный защитный слой… и по палубе запрыгал каскад желтых мячей. Толпа, забыв все на свете, стала хватать мячи, играть ими, в основном посылая их обратно в сторону Джо.
Отлично! Решение проблемы начинающегося дефицита мячей!
За желтыми мячами оказалась стенка аккуратных кирпичиков, но мягких на ощупь. Действуя монтировкой как рычагом, Джоанна освободила плотно уложенные предметы, потом вывалила весь груз на палубу. Поняв, что это, Джоанна быстро шагнула прочь с дороги и громко присвистнула. Толпа продолжала играть с мячиками еще несколько секунд, но видно было, как прошла по ней рябь понимания. Ящик был почти полон тяжелыми плащами-куртками. Через секунду желтые мячи были забыты, вся свора бросилась навстречу обещанию тепла.
***
Плащей в ящике не хватило на всех. Все толкались, отпихивая друг друга от ящика, но никого не убили. Очень быстро идея взломать еще один ящик магнатовского груза пересилила табу, запрещающее подобные действия. Джоанна с ее стальной монтировкой возглавила движение. Было найдено еще много плащей, еще ящик, в основном с мячами, и очень хорошо запечатанный запас копченого мяса. К этому моменту свора уже увлеклась грабежом так, что обо всем забыла. Джоанна решила не рисковать испортить дело и не продолжать изучение дальше. Она завернулась в пару плащей и отступила в обжитую нишу подумать о том, что сейчас открыла. Значит, верхний слой груза — просто припасы, размещенные организаторами, которые планировали долгое плавание. А подлежащий доставке груз Магната — глубже? Или она угнала плоты до того, как их погрузили и укомплектовали нужным экипажем?
По всему плоту Стальные Когти любовались новыми одеждами, примеряли их, делали из них личные навесы. И в то же время передавали друг другу копченое мясо. Никогда она не видела такого энтузиазма по поводу холодного и мертвого мяса. Главное, что это не рыба.
На краях плота собрались очень шумные компании, демонстрирующие остальным плотам свои новые плащи. Кричали они в основном на межстайном, но Джоанна слышала свое имя.
А с других плотов им сперва отвечали с деланной бравадой, но много было и беспомощно склоненных набок голов.
В конце концов свора с ближайшего плота — того, где пронырливый элемент настучал на Джоанну, — поняла идею. Команда навалилась на верхние ящики груза, полосуя когтями и зубами, колотя грузами на веревках. Так продолжалось минут пять или десять без эффекта: ящики Магната невооруженным зубам были не под силу. Своре нужна была монтировка Джоанны — или же обладатель интеллекта человека или стаи.
Напрасный штурм стих, свора отступила и села вокруг. Вот-вот распадется ее единение ради цели… но нет. Стальные Когти разошлись по плоту, залегли, образовав что-то вроде сетки, и запели. Их ритмические вопли нарастающей высоты проносились через слух Джоанны, смолкали в вышине и снова возникали в нижних регистрах. Через несколько минут распев прекратился, Стальные Когти замолчали в нерешительности, потом резко вскочили на ноги и стали танцевать. Ну, или скажем, прыгать вверх и вниз. Танцевали и танцевали, в ритме, обегавшем плот вместе с волнами моря, и в такт с движениями груза. Почти незаметно вся платформа начала раскачиваться, сильнее и сильнее. Ящики на вершине кучи были не закреплены — поскольку первый штурм своры их освободил. Упал первый из них, потом второй, следующий и так далее. Результат был хуже — или эффективнее, — чем повреждение от шторма. Лавина разлетающегося дерева смела в море половину кучи. Вот тебе и магнатовское табу на груз!
Теперь море вокруг плота стало супом из ящиков и их обломков. Видны были головы в воде и Стальные Когти, повисшие на главном обломке. Очень было похоже на крушение плота, которое она помнила у берегов Домена, — только сейчас никого не било о береговые камни. Элементы отгребали от остатков своего плота, и это выглядело как некоторая операция по спасению экипажа и груза. В свете заходящего солнца видно было, что почти все смогли добраться до уцелевшей части плота.
В этот вечер звуки с других плотов были в основном радостными. Всем удалось устроить собственную «перетряску» — хотя на полуразрушенном плоту Хор звучал хвастливее, чем на других. Бульканье и завывание стали только громче, когда поднялся ветер.
Джоанна сидела на своем обычном месте, но хорошо накормленная и тепло укутанная. Что за прелесть эти штормовые куртки — даже если они узки и коротки, а в разрезы для мембран Дует немилосердно.
Она смотрела, как поднимается луна и празднества становятся все необузданнее — обычная смесь пения, оргии и бешеного бега. И все-таки сегодня было иначе. Каждые несколько минут к ней подходили, стесняясь, синглет, двойка или тройка, и почти каждая такая группа подносила ей какой-то подарок — лишний плащ, брикет копченого мяса. Чем-то это напомнило Джоанне Фрагментарий. Там тоже из-за одиночества и тоски обитателей у нее возникали с ними теплые отношения, и хотя они не очень осознавали, что происходит вокруг, но были благодарны ей за помощь. При всех тяготах плавания на плотах было куда лучше, чем во Фрагментарии. Здесь ее друзей не преследовал страх, что им никогда не стать снова личностями. У Хоров точка зрения на эти вопросы совсем не та, что у псарей!
Около полуночи, на пике празднования, была сделана серьезная попытка установить между всеми плотами синхронность. Зазвучал ритмичный скрип, встречаемый такими же звуками с других плотов. На короткое время эта комбинация вибрировала как единый голос, огромный, медленный, согласованный.
Джоанна задремала. Она смутно осознавала, что, хотя торжество стихло, отдельные элементы еще ходили вокруг, тыча мордами. В другие ящики без ее монтировки они не полезут. Хм-м. Вот не попытались бы развалить целый плот раскачкой — это действие следует объявить нежелательным… завтра.
Она глубже закуталась в теплые плащи и поддалась сну.
Неизвестно, сколько прошло времени.
— Что это? Что это? Что это?
Чья-то морда тыкалась ей в плечо.
— А?
Джоанна заставила себя проснуться. Еще не утро, точно. Луна только на полпути к закату. При ее свете Джоанна рассмотрела, кто ее окружил: тройка, в том числе Чиперс, стоящий ближе всех.
— Что это? — спросил он снова, и второй из тройки шагнул к ней, подал коробочку, блеснувшую при луне как темное стекло.
— О Силы! — тихо выругалась она.
Под луной блестела солнечная батарея торсионной антенны. Это была одна из построенных Тщательником аналоговых раций. Каждая потребовала серьезной работы. Тщательник каждой из них отводил важную роль, гордился ими и устраивал жуткие скандалы, когда пропадала хоть одна.
— Что это? — продолжал спрашивать Чиперс, а на самом деле — вся толпа.
Джоанна подняла глаза:
— Это рация.
При прямой связи ее дистанция будет не больше нескольких километров, но при орбитальной трансляции она может передавать через всю планету — прямо Хранителю и Невилу.
— Где ты ее нашел?
Тройка-Чиперс показала на груду барахла возле мачт. Ага, там, где она нашла монтировку. Рация предназначалась для задуманного экипажа.
Где-то в толпе кто-то сказал:
— Слышал ее.
Слышал ее?
Джоанна поднесла коробочку ближе к уху. Если она не была на солнце, заряд должен был кончиться, и… она услышала очень далекие голоса! Сильный должен быть сигнал у спутника. Сообщение было на межстайном, простой аккорд, повторяющийся снова и снова:
— Ответь, если слышишь.
— Она не умерла, — подсказал Чиперс.
— …да-да, — ответила Джоанна, лихорадочно думая. Кнопка передачи была отключена. — Но ведь она умирает?
Головы опустились в волне уныния, разошедшейся за пределы ее зрения.
— Наверное. Мы кричим громче и громче, а она не слышит.
Тройка еще задумалась на секунду — может быть, слушая совет большей группы. А потом добавила:
— Голос мертвый.
Да, неудивительно, что передача звучит странно. Несомненно, закольцованный ролик. Стальные Когти умеют с большой точностью повторять звуки, но делать это снова и снова им надоедает.
— Мы приносим тебе, да? Ты чинишь?
Запросто. Починить — надо подождать рассвета и нажать кнопку передачи. А после этого ее друзья могут болтать с Хранителем и совершенно невинно ему сообщить, что Джоанна появится в Домене через пару-тройку декад.
Она оглянулась на Чиперса и прочих. Придется им соврать. Ближе к Домену рация очень даже может пригодиться, но пока что надо только вывести из строя кнопку передачи, сделанную под нажатие мордой. Вот это может быть непросто. Она видала, как свора играет с интересующими ее предметами. Рацию будут перекидывать друг другу, могут даже разбить, но будут еще и дергать и нажимать все, что только можно. Глядя, как свора играет с головоломками, Джоанна вспомнила маленькую Венду Ларнсдот. Ее пытливые ручки постоянно подносили сюрпризы. Однажды она сумела обмануть замок и влезла в отсек шестеренок ткацкого станка своих родителей — хотела там поиграть. Повезло, что жива осталась. Эти ребята либо сломают рацию, либо включат передачу.
Джоанна повертела коробочку так и этак, притворяясь, что ее осматривает. И потом сказала:
— Она почти мертвая, но я могу ее вылечить. — По толпе прошла волна радости. — Но понадобится много дней.
Тройка Чиперса приуныла, и когда смысл сообщения Джо разошелся, было видно, что огорчение тоже разошлось. Но Хор верил ей сильнее, чем раньше, и через несколько минут толпа рассеялась. Джоанна очень демонстративно взяла несколько одеял и сделала гнездо для священной реликвии. Потом завернула своими одеялами себя и это гнездо.
Чиперс и его тройка оставались рядом, посмотрели на нее нерешительно.
— Я все время буду за ней ухаживать, — пообещала Джоанна.
Они еще помедлили, может, думая, надо им разойтись или следует этой ночью остаться с ней. Потом закивали и повернулись уходить.
Ф-фух.
— Мы идем, — сказали Чиперс и его друзья. — Слушать другие рации.
— Что?
— В ящиках. Четверки четверок четверок раций.
