Когда я сравнил Траута, приводящего в чувство Дадли Принса в холле Американской академии искусств и словесности, с доктором Франкенштейном, я, естественно, имел в виду антигероя романа «Франкенштейн, или Современный Прометей» Мери Уоллстонкрафт Шелли, второй жены английского поэта Перси Биши Шелли. В этой книге ученый Франкенштейн сшил вместе куски тел разных людей. Получился человек.

Франкенштейн пытался оживить его с помощью электрического тока. Результаты, описанные в книге, прямо противоположны тем, которые достигаются в реальности в американских тюрьмах с помощью настоящих электрических стульев. Большинство людей думают, что Франкенштейн – это монстр. Монстра зовут иначе. А Франкенштейн – ученый.

В греческой мифологии Прометей сотворил из глины первого человека. Он украл с небес огонь и дал его людям, чтобы они могли обогреться и приготовить еду, а вовсе не для того, как полагают некоторые, чтобы взрывать к такой-то матери этих маленьких желтых ублюдков в японских городах Хиросима и Нагасаки.

Во второй главе моей чудесной книги, которую вы сейчас читаете, я упоминал о памятной церемонии в церкви Чикагского университета, посвященной пятидесятой годовщине атомной бомбардировки Хиросимы. Я сказал тогда, что не могу не уважать мнение своего друга Уильяма Стайрона, который считает, что бомбардировка Хиросимы спасла ему жизнь. Когда сбросили бомбу, Стайрон служил на американском морском флоте, отрабатывая действия по вторжению на Японские острова.

Но я не мог не сказать еще одну вещь. Я сказал, что знаю одно слово, которое доказывает, что наше демократическое правительство способно грязно, жестоко, по-расистски убивать безоружных мужчин, женщин и детей, убивать просто так, ни по какой военной необходимости, Я произнес это слово. Это было иностранное слово. Это было слово Нагасаки.

Вернемся к нашим баранам. В конце концов бомбу сбросили давным-давно, даже за десять лет до «давным-давно», если считать «подарочный червонец». Что я хотел бы отметить, так это слова, которые вывели из ступора Дадли Принса, известные как «Кредо Килгора Траута». Эти слова не утеряли свою актуальность и сейчас, спустя годы после возвращения свободы воли. Эти слова все еще про нас. Вот эти слова: «Ты был болен, но теперь ты снова в порядке, и надо столько сделать».

Я слышал, как учителя в государственных школах каждый день повторяют школьникам Кредо Траута вслед за Клятвой верности и Отче наш. Учителя говорят, что это помогает.

Один мой друг сказал мне, что на прошлой неделе был на свадьбе, где в конце церемонии священник сказал: «Вы были больны, но теперь вы снова в порядке, и надо столько сделать. Объявляю вас мужем и женой».

Одна моя подруга, биохимик в фирме, производящей еду для кошек, рассказала, как однажды она остановилась в одном отеле в Торонто, Канада. Она попросила портье разбудить ее утром. На следующее утро она подняла трубку, и телефонист сказал: «Вам было плохо, но теперь вы снова в порядке, и надо столько сделать. Сейчас семь часов утра, температура на улице – 32 градуса по Фаренгейту или 0 по Цельсию».

В течение двух недель, прошедших с полудня 13 февраля 2001 года, Кредо Траута сделало для спасения жизни на Земле столько же, сколько поколением раньше эйнштейновское Е=mc² сделало для ее уничтожения.

Траут научил этим волшебным словам Дадли Принса, и он произнес их двум другим вооруженным охранникам в академии. Они отправились и бывший Музей американских индейцев и произнесли их сидевшим там без движения бомжам. Около трети ожившей жертвенной скотины сразу стали ярыми борцами с ПКА. Вооруженные одним лишь Кредо Траута, эти тертые ветераны безработицы градом рассыпались по окрестностям, возвращая живые статуи к жизни, полной смысла, – они могли помочь раненым или, по крайней мере найти себе крышу над головой, чтобы к этакой матери не замерзнуть.

«Бог кроется в мелочах», – гласит цитата из шестнадцатого издания «Знаменитых цитат Бартлетта». Вот вам одна мелочь относительно того, что стало с бронированным лимузином, который доставил Золтана Пеппера, который был впоследствии раздавлен пожарной машиной, пока звонил в звонок у двери академии. Стало с ним вот что. Водитель лимузина Джерри Риверс высадил своего парализованного пассажира в инвалидной коляске, отъехал на пятьдесят метров от академии в сторону реки Гудзон и припарковался.

Он сделал все это прежде, чем закончился «подарочный червонец». Никогда, ни до катаклизма, ни после, Джерри не парковал свой лимузин перед академией. Он не делал этого для того, чтобы никто не заподозрил, что академия не какое-то заброшенное здание, а что-то еще. Если бы порядок был иной, лимузин бы принял на себя удар пожарной машины, и, возможно, Золтан Пеппер, звонивший в звонок, остался бы в живых.

Но какую цену заплатил бы за это мир? Дверь в академию осталась бы цела, и Килгор Траут не смог бы добраться до Дадли Принса и других вооруженных охранников. Траут бы не смог надеть найденный им запасной комплект формы, который придал ему вид начальника. Он не смог бы вооружиться базукой, хранившейся в академии, и не смог бы с ее помощью отключать разбушевавшуюся сигнализацию в автомобилях, брошенных на стоянках хозяевами.