Через три дня все находящиеся в долине люди покинули ее и переселились в лагерь землян. Пещеру замуровали наглухо, оставив неподалеку от ее входа «сторожа».

Владимир со своей семьей переселился в построенный для него дом. Сергей, если у него появлялась свободная минута, заходил к ним и все время проводил с внуком. Однако этих минут у него становилось все меньше и меньше. Он целыми днями не отходил от пульта связи с СС, ведя непрерывный диалог с нею. О чем он беседовал с СС, никому пока не было известно. Сергей отмалчивался, на вопросы отвечал неопределенно.

Известие о том, что придется остаться на Кибеле, восприняли в общем спокойно. Как и предрекал Приходько, мало кого привлекала перспектива стать музейными экспонатами, то есть сидеть в президиумах торжественных заседаний и встреч с «интересными людьми», делать доклады в молодежных организациях, выступать в школах – в общем, жалкая участь вышедшей в тираж знаменитости.

После некоторых колебаний Сергей решил возвратить Приходько. Для этого был послан вертолет в том же составе экипажа. Вертолет кружил три дня над предполагаемым местом нахождения Приходько, неизменно возвращаясь на ночлег на ту поляну, где он был оставлен в тот злополучный день. На третий вечер появился Приходько. Он был в оборванной одежде, но по виду своему вполне доволен, хотя и сердит.

– Ну, чего шум поднимаете? – вместо приветствия накинулся он на них. – Распугали мне все товарищество.

Николай объяснил ему сложившуюся ситуацию. Приходько довольно хмыкнул.

– О то-то ж. Е правда… – он чуть не сказал «на Земле», но поперхнулся. – Шо я тоби говорил, хлопчику? – повернулся он к Владимиру. – Выходит, я прав?

– Ну ладно, Приходько, – остановил его Николай. – Садись в вертолет и поехали домой.

– Ха! Домой? Знаете ще? А катитесь вы под тры чорты. Мени и здесь добре. И выматывайте отсюда побыстрее, бо вся моя компания разбежится из-за вас. – Сказав это, он повернулся и пошел по тропинке в чащу леса. Спустя минуту раздался его пронзительный свист, и где-то вдалеке прозвучал ответный. Друзья переглянулись и, не говоря ни слова, сели в вертолет.

Всю дорогу они молчали, и, только подлетая к лагерю, Николай, как бы отвечая на собственные мысли, коротко бросил: – Обиделся!

– Может быть, а может быть, и нет, – ответил ему Вальтер. На этом разговор закончился.

Население поселка между тем росло. Решив остаться, земляне обзаводились женами. Женщин становилось все больше. Откуда они появлялись, Владимир не знал, да и не интересовался. Тут каждый «работал на себя». Строились семейные дома, появились дети. Демократичная, но в сущности строгая дисциплина бывших бойцов отряда постепенно стала расшатываться. Общественные работы теперь велись спустя рукава. Собственно, нужды в них больше не было. Все чаще и чаще берега озера покрывались на целый день обнаженными, нежащимися на солнце телами. Сергей это видел, но не реагировал. Он по-прежнему целыми днями пропадал на пункте связи с СС, приходя только на обед. Обедал он обычно в семье Владимира, оставаясь единственным теперь холостым среди своих друзей и бывших соратников.

Однажды рано утром, как обычно направляясь на работу, он услышал, что кто-то зовет его по имени. Он обернулся, но никого не обнаружил. Солнце только что взошло, и поселок спал. На площади, где он находился, не было ни души. Он пожал плечами, думая, что ему померещилось, но голос прозвучал настойчивее. Тут только он понял, что этот голос звучит внутри него. Уже догадываясь, в чем дело, он пошел на голос, который вел его из поселка. Голос продолжал звать дальше. Вскоре он вошел в рощу амброзии и остановился пораженный.

На возвышении из причудливо изогнутых корней, образующих нечто, подобное трону, сидела величественная женщина необыкновенной красоты. Это была такая красота, которая притягивает и одновременно пугает своим совершенством. На ней было переливающееся отблесками зеленое платье, украшенные жемчугом и драгоценными камнями сандалии, скрепленные ремнями, обвивающими стройные голени. У ног ее лежали два огромных тигра и смотрели на остолбеневшего от неожиданности человека немигающими, с узким разрезом зрачков глазами. Один из них лениво поднялся на ноги и, подойдя к Сергею, спокойно обнюхал его. Круглая, с прижатыми ушами голова зверя доходила Сергею до груди. Удовлетворенный осмотром, тигр лег на свое место и зевнул, обнажая, громадные клыки.

Сергей легко справился с волнением. Ему, пережившему встречу с грозной Уранией, такое внешнее оформление даже понравилось. Он смело взглянул в глаза женщины и вздрогнул, увидев в них то самое Ничто, которое темнело иногда у Ольги. Это длилось мгновение. Глаза женщины приняли обычное, даже приветливое выражение. Они были такого же изумрудного цвета, как и у Ирины.

Женщина молчала, рассматривая Сергея. Молчал и Сергей, ожидая, что же последует дальше. Молчание затянулось. Наконец она сделала едва уловимый нетерпеливый жест, и он услышал ее глубокий голос, от которого по спине поползли мурашки.

– Что молчишь? – на чистом русском языке, без малейшего акцента, спросила она и добавила с усмешкой: – Сергей Владимирович? – Она произнесла его полное имя слегка растягивая слова.

– Жду, что ты мне скажешь, Кибела, – спокойно ответил Сергей.

– Подойди поближе.

– Убери, пожалуйста, своих кошек, – в тон ей попросил Сергей. – Я не переношу кошачьего запаха.

На лице Кибелы промелькнула улыбка.

– Брысь! – коротко приказала она тиграм. Те мгновенно вскочили и, вытянув хвосты, опрометью бросились в чащу.

Сергей подошел ближе и, не найдя, на что присесть, сел на небольшой бугорок.

– Так ты узнал меня? – полувопросительно спросила Кибела.

– Это нетрудно. Знание языка, величественность вида, да еще эти котята у ног…

– Тебе нравится мой вид?

– Очень. Но я же понимаю, что это только условный образ. Я знаю твою истинную природу, но благодарю тебя, что ты сочла возможным явиться ко мне в таком прекрасном облике.

– Что ж, очень хорошо, что ты все знаешь, – Кибела слегка улыбнулась. – Но это не облик. Это живая девушка. Она спит. Когда я покину ее, она проснется и ничего не будет помнить. Ты можешь взять ее себе, если мы с тобой договоримся… Считай, что это аванс в знак нашей будущей дружбы.

– Вот как! Я слушаю тебя, Кибела. Позволь заверить, что я сделаю все, что в моих возможностях, чтобы быть тебе полезным. Я хотел и ждал взаимопонимания.

– Мне все известно о тебе и твоих соплеменниках. Все! – подчеркнула она. – И ваши слабости, и ваши достоинства.

– Мы не таились от тебя, как только поняли, кто ты.

– Я это оценила, и поэтому мы здесь разговариваем.

Сергей промолчал, ожидая.

– Я знаю, – продолжала Кибела, – что вы не сможете вернуться на Землю, и позволю вам остаться. Но вы должны помочь мне. Титаны оставили здесь громадный ядерный заряд. Они окружили его сверхпрочной стеной, сквозь которую мне невозможно пробиться. Даже если бы я могла проникнуть туда, мне было бы только хуже. Этот заряд может взорваться в любое время и разнести планету на куски. Это очень большой заряд, – повторила она. – Я, которая никогда и ничего не боялась, живу уже тысячелетия в постоянном страхе. Титаны отомстили мне. И только вы, люди, способны помочь. Ты понял меня?

– Отлично понял, прекрасная Кибела. Я уже думал об этом. Нам как ты понимаешь, необходима информация, чтобы найти решение. Не так-то просто обезвредить заряд. На пути стоит электронный мозг. Если он разгадает наш план, то взрыв произойдет немедленно. Любая информация важна, так как неизвестно пока, какую роль она сыграет.

– Спрашивай! Я охотно отвечу.

– Титаны знали твою природу? Ты с ними говорила, вот так, как со мной?

– Это так важно? – нахмурила брови Кибела.

– Очень!

– Ну ладно, я скажу тебе, хотя одно воспоминание об этом приводит меня в ярость. Да, они знали, и я вот так же, как к тебе, явилась к ним. Они посмеялись надо мной и даже хотели захватить в плен. Не меня, конечно, но образ, который я приняла, не останавливаясь перед тем, что наносят мне смертельное оскорбление.

– Что послужило поводом для встречи?

– Я хотела предупредить, чтобы они не занимались добычей руды, не строили своих вонючих заводов.

– Понятно! Эпидемия случилась после этого разговора?

– Да! Я покарала их!

– Это очень важно, Кибела. Теперь я знаю, для чего они поместили в гору такой мощный заряд, значительно превышающий энергетические потребности пещеры. Теперь я знаю, что в программу Мозга входят команды взрыва в случае гибели заключенных в саркофаги титанов или же, напротив, спасения их и отлета с планеты. Второе маловероятно, так как они надеялись покорить тебя.

– Это никогда не случится! – гневно воскликнула Кибела.

– Да, никогда, – согласился Сергей, – но еще потому, что к ним никто не придет на помощь.

– Почему ты так думаешь?

– Знаю. Уран погиб, и вместе с ним погибли титаны и олимпийцы. Этого племени больше не существует.

– Я рада этому известию.

– Погоди радоваться. Анабиоз не может продолжаться вечно. Удивительно, что они еще живы. В любой момент они могут погибнуть, и тогда…

– Тогда поторопись!

– Я и так тороплюсь. Ты знаешь, что я не выхожу из здания связи. Все время мы с СС проигрываем различные варианты обезвреживания заряда, но пока еще нет существенных сдвигов. Считай, что цель у нас одна и мы с тобой союзники. Мне нужно только больше информации.

– Все, что тебе нужно, ты получишь немедленно. А пока прими от меня обещанный подарок. Эта девушка только час назад вышла из дерева и никому еще не принадлежала. У нее очень красивое имя – Леда. Люби ее.

– Постой! – остановил ее Сергей, не в силах скрыть смущения. – Может быть, тебе она еще раз понадобится.

– Зачем? – удивилась Кибела.

– Ну, чтобы встретиться со мной, например.

Кибела рассмеялась.

– Поверь, для этого у меня найдется немало других, не менее прекрасных образов. Не забывай, кто я. Ведь я могу создать такое… Нет тайны живого, которую бы я не постигла. Ведь недаром же лапифы называют меня Великая Мать.

– Но ты их не особенно милуешь, Великая Мать, – воспользовался случаем Сергей.

– Как так?

– Напускаешь на них кентавров.

– Ты же прекрасно знаешь причину этого, и сам говорил о ней. Не будем об этом, – строго прервала она его попытку. – Мир этот равновесен, и равновесие нельзя нарушать.

– Пойми, Кибела, – рискуя навлечь на себя гнев, не сдавался Сергей. – Мне претит насилие и кровь. Что, если я предложу тебе другой способ поддержания равновесия?

Кибела минуты две—три молчала, на ее лице промелькнула гамма сложных чувств. Здесь было и сочувствие, и насмешка, сомнение и решимость. Сергей невольно залюбовался ее лицом – неповторимым сочетанием ума, женского обаяния и красоты. Это не было лицо каменной богини, холодной в своем величии и могуществе. Нет, это было лицо Женщины, и имя Великой Матери, данное лапифами, более всего ей подходило в краткий момент ее раздумий. Сергей вдруг почувствовал себя ничтожным и маленьким перед воплощением, как он ясно теперь понял, Великого Женского Начала, лежащего в основе всего Мироздания. Почти физическое ощущение, что он находится сейчас на пороге великой тайны бытия, и отчаяние от того, что ему, его слабому разуму не дано возможности проникнуть в нее, что он так и останется с мучительным воспоминанием об этой встрече с нераскрытой тайной, бросило его в дрожь. Его внезапно осенила мысль, что все, что он знает, и не только это, но весь путь, пройденный человечеством от каменного топора до могучих космических кораблей, что все завоевания человеческой цивилизации, ее поиски, открытия и ошибки – только малая ничтожная часть Великого Общего, и это Общее является достоянием и собственностью этой сидящей напротив него женщины. Страстное, необузданное желание припасть к ногам этого божества, с восторгом отдать за него жизнь, сгореть в пламени атомного реактора и возродиться вновь, чтобы вновь и вновь служить ей, испытывая восторг мучения и самопожертвования… Это длилось какое-то мгновение. Сергей снова овладел собой и уже спокойно посмотрел в лицо Кибеле. Та поняла его состояние и удовлетворенно улыбнулась. Непонятно, что ей доставило больше удовлетворения – его восторг самоотречения или то, что он смог подавить его в себе, дал возобладать воле над чувствами.

– Ты еще молод, Сергей, – прозвучал мягкий и глубокий голос Кибелы. – Не спеши. Придет время, когда вы, люди, достигнете зрелости ума и сами откроете Тайну. Это будет не скоро. Пройдут тысячелетия. Вы будете часто болеть, но выживете. Вы не состаритесь, как титаны.

– Титаны?

– Да, это была дряхлая цивилизация. Ты удивлен? Но ведь ты сам заметил это и обратил внимание на главный признак дряхлости.

– Признак?

– Да, – цинизм. Цинизм начинается тогда, когда старость опережает зрелость. Это признак старческого слабоумия цивилизации, как, впрочем, и человека в отдельности. И, как следствие, – переоценка своих возможностей, непонимание реальности и нежелание ее понять. В молодости тоже не понимаешь реальности, но есть страстное желание познать ее. Познай и ты реальность этого мира и не подходи к нему со своей меркой. Я видела, что ты хочешь понять ее. Но чтобы понять, надо принять ее такой, какая она есть. Не спеши исправлять ее, даже если она покажется тебе несовершенной. Ведь что такое реальность? Это равновесие в создавшихся условиях. Изменятся условия – изменится реальность.

– А если реальность расширится?

– Это приведет к изменению условий. Но в лучшую или в худшую сторону – в каждом конкретном случае по-разному. Если создается новое множество различных реальностей, то оно должно быть совместимо или же распадется. Так и ты, войдя в мою реальность, должен быть совместимым с нею, иначе будешь ею отвергнут. Ты должен принять мои законы. Пойми, что добро не всегда добро, а зло не всегда зло. Есть явление, и его проявления должны рассматриваться на разных уровнях, чтобы дать ему окончательную оценку.

– Опасная теория, в том смысле, что при помощи нее можно оправдать любое зло.

– А разве огонь не опасен? Он и греет, и сжигает. Так и здесь, все зависит от того, насколько развит ум. Ведь истина в руках дурака может принести величайшее зло. Мало владеть истиной, надо уметь с ней обращаться. И помнить надо постоянно, что ни одна истина не может дать безграничного блага. Такого не бывает! Истина находится по ту сторону добра и зла. Добро и зло делают те, кто владеет истиной. Я видела по выражению твоего лица, что ты нетерпелив, что хочешь знать Тайну Бытия. Но преждевременное владение истиной опасно как для того, кто ею владеет, так и для тех, кто рядом с ним. Попробуй, дай бластер дикому фавну и спокойно наблюдай за ним. Ведь в голову тебе такое не приходит! Так наберись терпения. Ты будешь долго жить, не старясь, не дряхлея. Наслаждайся жизнью. Тебе я подарю три дара драгоценных, тебе и тем, кто будет здесь с тобой. Бессмертие, которое даю я всем живущим на планете людям, второй дар – молодость, а третий дар тебе – неистощимые желания. Сравни все это с тем, что ты оставил на Земле. Неужели этого тебе мало?

– Вся наша жизнь полна противоречий. Прекрасная Кибела, дар твой несомненно щедр. Казалось бы, к чему еще стремиться? Коль вечно кровь горячая струится по жилам, и в душе огонь желаний никогда не гаснет? Что надобно для счастья еще? Но ты права, что нет добра без зла.

– Так в чем же зло?

– В укоре совести. Не говорила бы ты здесь со мной, коль не был я воспитанник Земли. Того народа, о котором ты сказала, что ему не угрожает дряхлость. Народа, ищущего Правду. Ведь так, скажи?

– Ну, так!

– Так чувство долга у меня перед народом, что породил меня и сделал тем, кто есть я, не будет угасать.

– Забудешь ты его. Коль хочешь – помогу.

– Но нужен буду ль я тебе, коль совесть потеряю?

Кибела ничего не ответила, только с нескрываемым интересом посмотрела на Сергея.

– Мы вернемся к этому вопросу, – сказала она минуту спустя. – Я обязательно с тобой встречусь, и не однажды. Но вначале ты должен принять мои условия.

– Я их уже принял, Кибела! И принял их не только потому, чтобы остаться здесь, но в силу убеждений и совести своей. Тебя я полюбил за это время, что находился тут. Твое величие и красоту неповторимую, что ты создала здесь и что есть ты сама.

– Я тебя тоже полюбила, – призналась Кибела. – Ты первый, кто действительно проникся ко мне любовью. Лапифы любят меня, но боятся и раболепствуют, титаны хотели покорить и изнасиловать. Ты же, человек с Земли, понимаешь меня и не боишься, любишь, но не хочешь насилия. Однако мне пора. Бери свой дар и уходи!

– Подожди, – взмолился Сергей, – я не могу взять женщину, которая меня не знает и не любит!

– Почему ты решил, – впервые за все время разговора рассмеялась Кибела, – что она тебя не знает и не любит? Она тебя знает, как ты не знаешь сам себя, и любит так, как не любила тебя ни одна женщина Земли. Потом, – она загадочно улыбнулась, – ты сам понял, что женское начало – всему основа и мужчина лишь служит женскому желанию. Так что служи, чтоб я была довольна службой, как служит мне все то, что дышит и живет. И помни, голова растет от тела и лишь дурная голова стыдится тела и того, что нужно телу. Бывают, правда, исключения. Но это все издержки. Нормально ум и красота должны быть вместе, неразрывно, в достигнутой гармонии Природы. Прощай теперь… до встречи новой.

– Погоди! – попытался остановить он ее, но Кибела ничего не ответила. Ее глаза были закрыты. Она спала. Сергей от изумления и растерянности застыл на месте, боясь пошевелиться. Так они сидели тихо минуты три. Наконец женщина открыла свои изумрудного цвета глаза и, увидев Сергея, улыбнулась, протягивая ему руку. Сергей взял ее и почувствовал тепло мягкой ладони.

Они отошли от поляны, где состоялся разговор с Кибелой, уже шагов на сорок, как вдруг страшная мысль поразила его, и он остановился как вкопанный.

«Кибела!» – мысленно позвал он. В ответ глухое молчание. Он познал еще – и тот же результат. Отчаяние охватило его.

– Кибела! – заорал он неожиданно для самого себя во всю глотку. – Отзовись! Иначе мы погибли!

Глаза его спутницы внезапно как бы остекленели, и она уставилась на Сергея невидимым взором. Потом в них появилось осмысленное выражение. Она строго взглянула ему в лицо и нахмурилась.

– Почему ты кричишь? Что произошло?

– Это ты, Кибела? – с сомнением, запинаясь, спросил Сергей.

– Я! Ты не ответил мне. – Лицо ее было рассерженным.

– Не сердись. Случилось страшное. Но, может быть, я успел. Выслушай меня внимательно и действуй сразу, как только поймешь, что я хочу. В той долине, где находится пещера, немедленно заблокируй от своей памяти всю свою корневую систему, а если это нельзя сделать, то уничтожь ее.

– Зачем?

– Ты не знаешь, но мы проникли в твою память, снимая сигналы с корневой системы. Погоди, не сердись, послушай дальше. Только благодаря этому мы поняли, с кем имеем дело, и смогли стать, надеюсь, тебе друзьями. Да постой же! – вскричал досадливо Сергей, видя, что лицо Кибелы пылает гневом. – Послушай, что скажу тебе дальше. Если мы до этого додумались, то наверняка додумались и титаны, и наш разговор может быть подслушан электронным мозгом, если не уже, то через некоторое время он будет знать обо всем. И о нашем союзе. Тогда он предпримет крайние меры…

Морщины на лбу Кибелы-Леды расправились, и она кивнула головой, что поняла Сергея.

– Я могу и то, и другое. Может быть, надежнее уничтожить, как ты сказал, всю корневую систему.

– Если блок ненадежен, то да. Но если ты можешь гарантировать, что информация о нашем разговоре и наших планах не будет циркулировать в третьем ее слое, откуда можно снять сигналы, то лучше блок. Во-первых, гибель этого слоя может насторожить мозг, и он предпримет разведку другими средствами, а во-вторых, надо подумать, как ввести в него ложную, полезную для нас информацию.

– Я все сделаю. Хотя не уверена, что мы не опоздали. – Она на минуту замолчала, затем продолжила: – Теперь ты можешь говорить смело. Блок уже стоит.

– Так быстро?

– Что здесь такого? Теперь все?

– За исключением одного, вернее, двух. Мне нужно постоянно иметь связь с тобой. Не орать же мне снова, чтобы ты меня услышала?

– Через нее, – Кибела для ясности положила руку на грудь, но Сергей решительно замотал головой.

– Только не через нее… понимаешь…

– Понимаю, – улыбнулась Кибела и на мгновение задумалась. – Если не срочно, то скажи Оксане.

– А если срочно? В любое время может понадобиться увидеться и поговорить. И не только в любое время, но и в любом месте. Я заранее не знаю, когда и где нам будет нужно встретиться.

– Ну что же, тогда мне придется не выпускать тебя из вида. Любому дереву скажи, что видеть меня хочешь срочно, любой травинке, зверю или птице. Тебе я прикажу служить всему, что дышит на планете. Как видишь, я щедра, но безудержна в гневе. Смотри, не измени!..

– Прекрасная Кибела!

– Молчи, не возражай. Послушай лучше дальше. Коль ты меня избавишь от уродства и подлости титанов ненавистных, согласна буду я то сделать, о чем мечтаешь ты. Признаюсь, что мысли подслушала тайком я. И замысел мне твой сначала был смешон, потом великим показался. Не будем больше говорить об этом, но помни, что сказала я тебе. Теперь прощай! Люби свою супругу – мой дар и помни уговор.

Утром следующего дня все то, что произошло накануне, Сергею показалось бы сном, если бы не Леда. Леда была не сном. Кибела сказала правду. Леда знала его лучше, чем он знал себя, и любила так, как не любила его ни одна из познанных им женщин. Может быть, догадка родилась самостоятельно в его мозгу, а может быть, это была подсказка Кибелы, но Сергей понял ее. Развившийся до невообразимых вершин интеллекта, растительный разум не мог оставаться в бездеятельности и избрал населявший планету мир для гигантского эксперимента, поставив во главу его жившего на планете человека. Сергей подозревал, что посредством рождения через дерево Кибела совершенствовала генетику человека, доведя ее до кристаллической, если так можно выразиться, чистоты, совершенствуя его формы, создавая поистине гениальные произведения искусства. Отвергнув техническую цивилизацию, развитие которой несло бы гибель самому растительному разуму, Кибела стала на путь совершенствования генетического строения человека и некоторых других видов, населяющих планету. Язык не поворачивался у него назвать это развитие генетической цивилизацией из-за абсурдности такого понятия, но почему бы нет… С известными допущениями и оговорками, это была цивилизация, если понимать под термином – развитие, не учитывая социальность. «Не является ли Кибела недостающим звеном в построении Космического разума? – спросил он себя. – Единение в одну могучую систему разума Человека, разума Урании и разума Кибелы… Единение техники и природы. Не в этом ли высшая цель и счастье? Покорение пространства, времени, познание высших тайн математики и чистые ручьи, шумящие леса, полные дичи, неоскорбленный лик природы. Разве в принципе невозможно такое сочетание? И разве не может в одном и том же человеке сочетаться глубокий ум, прекрасное тело, жажда любви и чувственных наслаждений? А что в этом зазорного? – Сергей бросил взгляд на еще не проснувшуюся после бурно проведенной ночи Леду. – Что здесь зазорного? – повторил он свой вопрос. – Какой-то моральный урод, скорее всего в силу своей собственной недееспособности, назвал этот величайший дар живого грязным и зазорным. – Сергей поморщился от охватившего его отвращения. – Тысячелетия, – подумал он, – над людьми тяготела мораль, созданная физическими уродами, кривоногими выродками с куриной грудью и рахитичными лбами. Что руководило ими? Поиск духовного совершенства? Ложь! Зависть, только зависть и злоба к тем, кого природа наградила щедро своими дарами».

Через две недели после первой встречи, а вернее, второй, так как Кибела уже являлась Сергею в образе Оксаны, состоялась третья встреча. До этого космический катер доставил на «Гею» несколько человек, которые демонтировали большой квантовый магнитометр, следивший за исправностью работы электронного мозга корабля. Магнитометр улавливал малейшие изменения магнитного поля электронного мозга, обрабатывал информацию и посылал ее снова в контрольный центр. По этой информации электронный мозг судил об исправности своей системы и вносил, если надо, коррекции. Фактически квантовый магнитометр являлся необходимым звеном обратной связи и самоконтролирования работы сложнейшей электронной кристаллической системы. Теперь квантовый магнитометр должен был сослужить иную службу. Такие магнитометры, правда, значительно проще и примитивнее, стали широко применяться еще в последнем десятилетии далекого XX века в целях научно-технического шпионажа. Достаточно было поместить его по соседству со зданием, где работал компьютер, как спустя некоторое время хозяева магнитометра имели полную информацию о программах, введенных в вычислительную машину, о тех задачах, которые она решала, и готовые решения. Для защиты информации вокруг компьютеров создавались особые экраны, но Сергей надеялся, что титаны не стали создавать такой защиты. В этом не было нужды. Ведь не от лапифов же защищать информацию?

«Гея», вращаясь по стационарной орбите вокруг планеты, не нуждалась пока в работе электронного мозга. Поэтому после снятия с корабля квантового магнитометра корабельный электронный мозг был временно законсервирован, то есть перешел в минимальный режим работы, или, как принято было говорить, «заснул».

Квантовый магнитометр хотели установить в непосредственной близости от пещеры. В задачу его входило обнаружить местонахождение электронного мозга и по возможности расшифровать его программу.

Все было готово к тому, чтобы начать эксперимент, однако Сергея не покидало чувство, что он что-то недоработал. После долгих размышлений он, наконец, понял причину своего беспокойства. Его правилом было никогда не считать своего врага глупее себя. И на этот раз это правило оправдалось.

«Что, если электронный мозг пещеры снабжен собственным чувствительным магнитометром? Он несомненно уловит усиленное магнитное поле, создаваемое нашим магнитометром. Что за этим последует? Вот это надо выяснить».

Два дня ушло на изготовление имитатора магнитного поля. Его поставили возле пещеры и включили. Наблюдатели расположились километрах в трех от пещеры и в бинокль наблюдали за развитием событии. Имитатор работал уже полчаса. Вдруг бункер, который соединял выход пещеры с наружным миром, вспыхнул ослепительной вспышкой и рассыпался. Из пещеры бесшумно выплыла продолговатая черная сигара. Она зависла в воздухе. Последовала новая вспышка, и имитатор постигла участь бункера. Сигара повисела еще немного в воздухе, затем медленно вплыла в пещеру.

– Сейчас Мозг примется за расшифровку сигналов имитатора, – предположил Сергей, отрывая глаза от бинокля и обращаясь к лежащему рядом Владимиру. – Это займет у него много времени, так как сигналы имитатора не содержат информации.

– Что за этим последует?

– Если он аналогичен СС, то поймет, в чем дело. Если нет, то будет возиться с этой задачей, пока не сработает блок стирания памяти. Я как раз на это рассчитываю.

– Почему ты думаешь, что он отличается от СС?

– Судя по тому, как использовались кристаллы СС титанами и олимпийцами, все работы, связанные с их применением, были строго засекречены. Такие кристаллы вряд ли применялись в вычислительных системах кораблей титанов. Кроме того, от момента создания кристаллов СС до катастрофы на Уране прошло сравнительно небольшое время. Учитывая, что один только полет с Урана сюда занимает лет сорок, думаю, что титаны еще не успели завезти сюда СС. Но посмотрим. Мне кажется, что здесь, в пещере, стоит все-таки примитивный мозг с жесткими программами. Если за этим ничего не последует, то дня через три поставим новый имитатор.

– Какой смысл? Мозг его снова уничтожит.

– Пусть! Если это тот Мозг, о котором я думаю, то решение таких задач для него подобно шоку. У него должен быть защитный предохранительный блок. Через два—три таких повторения Мозг будет воспринимать импульсы имитатора как помеху, и блок даст команду больше не обращать на них внимания. Вот после этого мы и запустим в работу настоящий магнитометр, но сделаем это с предосторожностью. Магнитометр мы замаскируем, а имитатор поставим на виду, но снабдим его оптической системой, наведенной на выход из пещеры. Как только там появится предмет, имитатор выключит магнитометр, а сам заработает на полную мощность.

– Все ясно!

– Тем более, что для того, чтобы обнаружить место расположения Мозга, достаточно две-три минуты работы магнитометра, а может, и меньше.

Два дня прошли в томительном ожидании и наблюдении за выходом из пещеры. К концу второго дня Сергей вздохнул с облегчением и впервые за все время нормально поел.

– Это не СС! Теперь мы поиграем на нервах этого арифмометра.

Еще один имитатор был уничтожен. Затем пещера перестала реагировать.

Перед тем как установить магнитометр, Сергей вызвал Кибелу. Для этого ему пришлось покинуть долину, так как корневая система ее растительности была отключена от памяти Великой Матери.

– Ты с каждой новой встречей становишься все прекраснее, милая Кибела! – не мог удержаться от комплимента Сергей, когда та предстала перед ним в новом образе.

– Тебе нравится? – дружески улыбнулась Кибела.

– Очень, но твоя красота несколько мешает серьезному разговору, отвлекает, и в голову лезут совсем не те мысли.

– Хорошо! – она чисто по-женски надула губы и пожала плечами. – В следующий раз явлюсь к тебе в образе Пифона.

– Ради бога, только не Пифона. Уж лучше так, как сейчас. Кстати, я приношу от имени всех нас извинение за убийство пары Пифонов, которых ты, по-видимому, очень ценишь, и выражаю крайнее сожаление о случившемся.

– Не будем говорить о пустяках. Перейдем к делу.

Сергей стал ей рассказывать о том, что им предпринято.

– Первое, что мне надо знать, – это местонахождение Мозга.

– Я могла бы это сделать, но почва вокруг пещеры отравлена, мало кто может приспособиться к ней. Чувствительное к магнитному полю растение надо вырастить специально. На это уйдет время.

– Вот как? – удивился Сергей. – Принцип магнитометра тебе известен?

– А ты думал, как я получаю информацию о вас?

– Да, конечно. Но я не об этом. Мы обойдемся своей аппаратурой. Мне вот что необходимо. Надо побудить Мозг к воспоминаниям. У тебя записана в памяти информация о тех титанах, что лежат в пещере? Желательно, последнее время их пребывания перед тем, как они погрузились в анабиозные ванны. Их жизнь в долине и так далее.

– Естественно!

– Тогда дай команду тому блоку памяти, что имеет информацию об этом, чтобы она была введена в корневую систему растений долины и постоянно проигрывалась в ней. Я рассчитываю, что поступление этой информации в Мозг вызовет известные ассоциации. Среди них может быть что-то о введенных в него программах.

Кибела наклонила голову в знак того, что поняла задачу.

– Теперь вот еще. Среди твоего растительного мира есть такие экземпляры, которые могли бы улавливать радиацию и как-то сравнительно отмечать ее изменения? Желательно, чтобы это была быстро растущая корневая система.

– Это возможно. Но для чего тебе такие растения?

– Как только станет известно расположение реактора, надо проникнуть как можно ближе к нему и регистрировать интенсивность его работы. Но он находится глубоко под землей.

– Я знаю, где он находится.

– Вот как?! Тогда надо проникнуть к его стенкам. Они сделаны из того же материала, что и стены пещеры, но пропускают часть тепла и радиации. Этого будет достаточно. И, наконец, третье. Реактор охлаждается водой. Скорее всего, это какой-то мощный подземный источник.

– Я знаю его, но вынуждена заботиться о том, чтобы он не иссякал, так как поняла, что перегрев реактора приведет к взрыву.

– Здесь надо рискнуть!

– Не понимаю?

– В реакторе предусмотрена аварийная система, которая может погасить его, если создадутся условия взрыва. Я хочу, чтобы Мозг сам выдал эту команду. Находящиеся в анабиозных ваннах титаны не могли не предусмотреть аварийную ситуацию вследствие, например, снижения степени охлаждения. Им совсем не улыбалась перспектива преждевременно взорваться вместе с реактором. Поэтому я уверен, что, обнаружив начало перегрева, Мозг даст команду временно погасить реактор до выяснения причин. У него есть аккумуляторы, он сможет перейти на питание от них на время ремонта. Так что надо рискнуть. Иначе я не вижу выхода. Вряд ли мы получим информацию о командах отключения реактора. Мозг их может сам не знать и среагирует только на вторичный сигнал, который будет выдан неизвестным нам устройством в ответ на команду выключения реактора. Это своего рода двойная страховка и применялась у нас давно, когда стали использовать магнитометры для подслушивания работы компьютеров.

– А если Мозг примет прекращение водоснабжения за начало враждебных действий?

– Чтобы он не пришел к такому выводу, я и несколько моих друзей будем в это время в пещере. Мозгу не «придет в голову», что мы хотим сами себя взорвать. Напротив, наше нахождение в момент перегрева реактора в пещере убедит его если не в дружеских чувствах с нашей стороны, то во всяком случае в отсутствии враждебности.

Кибела надолго задумалась. Ее красивое, благородное лицо как будто окаменело, длинные бархатные ресницы прикрыли глаза и чуть-чуть дрожали. Эта дрожь выдавала мучительную работу мысли грозной богини. Глядя на ее прекрасное неподвижное лицо, Сергей снова почувствовал волнение, похожее на то, какое он испытал во время их прошлой встречи. Но теперь к этим чувствам присоединилась глубокая нежность. Он забыл, кто находится перед ним. Он видел лишь женщину, которой угрожает смертельная опасность. Он не думал о том, что погибнет вместе с ней и даже раньше, в нем заговорил извечный инстинкт мужчины, который готов заслонить своей грудью слабое, как ему вдруг представилось, прекрасное существо, принять на себя удар и ценой собственной жизни спасти ее. Может быть этот извечный инстинкт заставлял его далекого предка, вооруженного каменным топором, вступать в бой с могучим саблезубым тигром, заслоняя телом свою коротконогую, одетую в косматую шкуру подругу. Инстинкт – не разум, он не говорит, а повелевает отдать жизнь ради более ценного – будущего, того будущего, которое зреет в теле женщины и никогда не погибнет, если мужчины сохранят в себе способность жертвовать собой ради этого будущего.

Кибела уловила его чувства и поняла их. Она открыла глаза и с удивлением и благодарностью взглянула на него большими синими, как безоблачное южное небо, глазами.

– Спасибо, Сергей… Риск велик, но я уже больше не могу жить в этой страшной неопределенности. Надо рискнуть! Я согласна.

– Это крайний вариант. У нас есть еще время все хорошо обдумать. Я бы хотел свести риск к минимуму.

Кибела на мгновение задумалась. По ее лицу пробежала тень сомнения.

– Ты что-то хотела предложить? – спросил Сергей, видя ее колебания.

– Я подумала, что можно было бы…

– Что? Говори. Сейчас важна любая мысль.

– Я дам тебе споры… Это начало начал. Когда-то такие споры попали из космоса на эту планету. Ты помести эти споры на свой корабль, и пусть его отведут подальше, чтобы в случае взрыва он не пострадал. Кто останется жить, пусть бережет их и, если представится случай высеять их на какой-нибудь планете, пусть это сделает. Тогда я снова смогу возродиться и создать такой же мир. Твои товарищи смогут вернуться на Землю. У меня есть средство против вируса.

– Кибела! Не говори так, словно ты прощаешься с жизнью и составляешь завещание. Мы еще поборемся!

– Я верю тебе, Сергей, но ко всему надо быть готовыми.

В поселке начали готовиться к эвакуации. Единственный космический катер почти месяц вывозил людей с Кибелы на «Гею». На планете остались шестеро: Сергей, Владимир, Николай, Вальтер, Ирина и Леда. Ореаду с ребенком, несмотря на ее протесты, отправили в первую очередь. Что касается Ирины и Леды, то ни уговоры, ни приказы не помогли. Когда решили посадить их в катер насильно, они просто исчезли из поселка и явились туда, когда эвакуация закончилась. «Гея» ушла с орбиты Кибелы на орбиту желтого спутника. Если все закончится благополучно, СС подаст сигнал и корабль вернется назад.

Оставшись одни, Сергей и его товарищи приступили к осуществлению задуманного. Предположения Сергея, что электронный Мозг перестанет обращать внимание на работу имитатора, оправдались. На всякий случай работа магнитометра чередовалась с работой имитатора. Сигналы магнитометра передавались для расшифровки в СС, и вскоре Сергей знал месторасположение Мозга и ядерного реактора.

Можно было приступать ко второму этапу плана. Он заключался в том, что, если Мозг в ответ на начавшийся перегрев реактора остановит его, Сергеи, воспользовавшись этим, взорвет Мозг и пещеру. Перед началом операции Сергей войдет в пещеру и займется, как он делал это раньше, просмотром видеофильмов. Остальные будут находиться наготове снаружи. Если Кибела подаст сигнал, что интенсивность излучения падает, значит, Мозг начал гасить реактор. Если нет, то Кибела восстановит исходное поступление воды в охлаждающую систему. В первом же случае они будут ждать остановки реактора. Как только реактор погаснет, они втроем должны будут быстро вкатить в пещеру тележку со взрывчаткой. Им останется ровно три минуты, чтобы покинуть пещеру. Заряд наметили установить напротив стены, через которую проходили коммуникации, связывающие Мозг с реактором. Чтобы Мозг не успел среагировать на появление тележки с зарядом и не дать команду на включение реактора, Сергей решил загрузить его новой информацией, которую тот не мог бы оставить без внимания. Информация вошла бы в него через корневую систему долины и содержала в себе сведения о высадке на планете спасательной команды с Урана.

Все было предусмотрено, однако Сергей не мог избавиться от мысли, что он что-то упустил в своих расчетах и предположениях. Причем это «что-то» было главным.

Конечно, риск есть риск. Мозг после выключения реактора переходил на питание от аккумуляторов. Заподозрив неладное, он может успеть подать команду на включение реактора, и тогда… тогда последует взрыв, который уже нельзя будет ничем предотвратить, так как связь Мозга с реактором будет нарушена. Место расположения аккумуляторных батарей было известно, как и расположение кабелей, связывающих Мозг с реактором. Однако не было уверенности в том, что не существует еще одна, а может быть, и две резервные аккумуляторные батареи где-то в глубине. Сергей несколько раз проигрывал с СС намечаемую акцию и каждый раз убеждался, что ему не хватает каких-то секунд. Эти секунды могут быть роковыми. Мозг успеет включить реактор.

«Что же делать? – спрашивал он себя. – Оставить все как есть?» Это был не лучший вариант. Расчеты, проведенные СС, явно говорили о том, что в этом случае взрыв неизбежен. Он только отдаляется на неопределенное время. Сколько? Год? Два? Сто лет? Тысяча? Месяц? – СС не могла ответить на эти вопросы. «Надо еще раз все обдумать. Должно быть другое решение… Надо снова поставить себя на место титанов, понять их, войти в их образ… образ врага… Образ врага», – повторил он и начал набирать программу вызова СС, но, не закончив, отключил компьютер и встал из-за пульта связи. «Пожалуй, СС этого не решит». Он вышел из здания и направился по дороге, ведущей в рощу амброзии.

Гневу и возмущению Кибелы, казалось, не было предела.

– Ты… ты… – она задыхалась от ярости, – ты смеешь мне предлагать такое?!

Глаза ее метали молнии, которые могли бы запугать кого угодно, но не Сергея, пережившего встречу с Уранией. Здесь он рисковал только собой, гнев же Урании мог обрушиться на Землю, что было страшнее. Поэтому он спокойно возразил рассерженной владычице этого мира:

– Пойми, Кибела, другого выхода нет! Это единственный разумный выход. Ты должна согласиться.

– Никогда!

Внезапно Сергей почувствовал, что теряет сознание. Все поплыло перед глазами, потом наступила тьма. Когда он очнулся, прекрасная богиня исчезла, а над ним высилась оскаленная громадными клыками голова Пифона. Как ни странно, вместо ужаса он почувствовал досаду и усталость. «Прием не нов. Как легко женщина может превратиться в чудовище, если затронуты ее главные интересы, и она настолько могущественна, что может стать действительно чудовищем. Женщина прекрасна в своей слабости, но как только вместо слабости приходит сила и мощь, она перестает быть женщиной и превращается в зверя. Вероятно, Пифон – еще не предел…»

– Сейчас не время для таких аттракционов, Кибела, – устало произнес он, присаживаясь на выступающее из почвы корневище дерева. Он вынул из кармана чистый носовой платок и отер лоб от проступившего пота. Затем аккуратно сложил его, убрал в карман и взглянул снизу вверх на раскачивающуюся на высоте трехэтажного дома голову змеи. – Нет времени. Надо срочно принимать решение. Взрыв может произойти и через тысячу лет, и через тысячу минут. Ты это понимаешь, так зачем же… – он чуть было не сказал «дешевые трюки», но воздержался, щадя самолюбие Кибелы, – столь милые превращения. В другой раз я с удовольствием посмотрю на них, а сейчас надо заняться делом. Лучше подчинить эмоции разуму. Поэтому, если хочешь продолжить разговор, прими свой прежний облик. Он тебе более к лицу и, я надеюсь, больше отвечает внутреннему содержанию. Съесть меня ты всегда успеешь, но сначала надо решить, что делать с титанами.

Обратное превращение произошло мгновенно. Змея исчезла. Кибела выглядела теперь несколько растерянной и обиженной, как всякая женщина, которую уличили в глупости.

– Ты разве ничего не боишься? – недоверчиво спросила она и покраснела от сознания неуместности своего вопроса.

– Почему нет? Боюсь! – честно признался Сергей и, не удержавшись, добавил: – Больше всего боюсь глупцов. Давай договоримся на будущее. Я прекрасно знаю, с кем имею дело. Не думай, что я забываю, когда вижу тебя в столь прекрасном облике, что ты можешь мгновенно превратиться в громадного мохнатого паука, лягушку или змею. Меня это не испугало и даже не удивило.

– Ты сказал, не удивило… Как это понять? Разве ваши женщины могут превращаться в змей? – сделала удивленные глаза Кибела.

– В переносном смысле – да! Но вернемся к делу. Если у тебя есть альтернатива моему предложению, то давай ее обсудим. Если нет, то принимаем мой план или оставляем все на волю случая.

– Но они потребуют гарантий!

– Тебе придется их дать!

– Разве недостаточно моего слова?

Сергей сожалеюще развел руками.

– Но почему?

– Тебе надо бы явиться им в образе мужчины. Кто же верит слову женщины?.. – он рассмеялся. – Извини за шутку, но если говорить серьезно, то там, где идет речь о жизни и смерти, слова недостаточно. Нужны более весомые гарантии.

– Но я же тебе верю!

– Это другое дело. Можно верить слову друга, но слово врага, даже бывшего, имеет малый вес. Бывший враг может обмануть и потом представить свой обман как военную хитрость.

По-видимому, он попал в самую точку, так как Кибела вздрогнула и слегка покраснела. Сергей понял, что в ее планы входила возможность такого обмана. «Могущество, – подумал Сергей, – не только развращает нравственно, но и притупляет ум. Всесилие одиноко, оно замкнуто само на себе… Ни соперников, ни друзей…»

– Хорошо! Я согласна! – после некоторого молчания решилась Кибела. – Я сразу же приступаю к своей части плана и буду держать тебя в известности о его выполнении.

– Ты все помнишь?

Кибела внезапно рассмеялась.

– Вот ты и попался! Забыл, кто я, и говоришь со мной, как с женщиной!

– Действительно! Но ты должна понять и меня. Когда я вижу столь прекрасный облик, милая Кибела, то это вполне естественно. Скажу больше. Хотел бы навсегда забыть, кто ты, и видеть тебя такой и только такой, – он полушутливо, но в то же время почтительно поклонился Кибеле и, набравшись смелости, осторожно взял за кончики пальцев ее руку и припал к ней губами. Кибела позволила ему это сделать. Рука ее была мягкой и теплой.

– Ты можешь забыть! – тихо сказала она.

На следующее утро он получил извещение Кибелы, что может приступить ко второй части нового плана.

Облачившись в скафандр, Сергей вошел в пещеру. От поставленных у входа бункеров остались только обломки. Осторожно, чтобы не разорвать ткань легкого скафандра, он протиснулся боком между острыми концами искореженной конструкции и вошел внутрь.

Владимир и Николай, вооруженные бластерами, остались снаружи, замаскировавшись в кустах.

Войдя в зал, где в анабиозных камерах лежали титаны, он отсчитал десятую камеру справа от входа, нашел красный шланг, приставил к нему дозатор и нажал кнопку. Через минуту жидкость в камере приобрела слегка флюоресцирующую зеленую окраску. Теперь оставалось ждать два часа. Он заметил время и, выйдя из пещеры, присоединился к своим спутникам.

Через два часа он снова облачился в скафандр и вернулся в анабиозный зал. Крышка десятой камеры была сдвинута. Около нее стоял, слегка пошатываясь, человек, одетый в блестящий комбинезон. Сергей поднял руку в знак приветствия и миролюбия. Титан сделал шаг навстречу, пошатнулся от слабости и упал бы, если бы Сергей не поспешил ему на помощь. Он подхватил его под руку и знаком пригласил выйти из пещеры. Титан нерешительно взглянул на остальные камеры, но Сергей сделал успокаивающий жест и повторил приглашение. Поддерживая его, он вывел уранида наружу. Тот что-то говорил ему. В наушниках Сергей слышал непонятную речь, отличающуюся ритмичностью, с правильно чередующимися ударениями. Казалось, что человек говорит речитативом.

Выйдя из пещеры, он посадил титана на небольшой пригорок и снял шлем скафандра.

– Как вы себя чувствуете? Можете говорить со мною? – спросил Сергей титана на языке Дука. Тот вздрогнул, но тотчас же сообразил и ответил:

– Спасибо. Могу. Кто вы?

– Вам придется набраться терпения. Если вы еще слабы, то мы можем отложить разговор, – Сергей взглянул на хронометр, – на… час. Не больше. У нас останется в запасе еще три часа. За это время вы должны либо принять мои условия, либо лечь назад в анабиозную ванну.

– Тогда не будем терять времени. Я слушаю вас. Насколько я вас понял, вы не с Урана?

– Урана больше не существует. Но разрешите, я начну по порядку.

Титан утвердительно кивнул головой, и Сергей, не торопясь, кратко, но не упуская главного, стал рассказывать. Титан внимательно слушал, не перебивая и не задавая вопросов. Постепенно его лицо, вначале белое как мел, стало приобретать нормальный оттенок. Это был высокий, по-видимому, не ниже Сергея, мужчина с правильными чертами лица и темными волосами. Ослабленные во время длительного анабиоза мышцы с трудом удерживали корпус в сидячем положении, и к середине рассказа Сергея он не выдержал и прилег на траву.

Когда Сергей кончил говорить, он приподнялся и снова сел, но видно было, что это движение далось ему с большим трудом.

– Итак, я все сказал. Вам – принимать решение. – Сергей взглянул на хронометр. Его рассказ занял полтора часа.

– Подождите немного. Дайте прийти в себя. Согласитесь, что вот так, проснувшись после долгих тысячелетий, узнать, что твоя планета и твоя раса погибли, несколько ошеломляюще. Так вы говорите, что на Уране теперь гигантская кристаллическая разумная система?

– Да. С высочайшим интеллектам.

– У нас многие еще тогда, при моей жизни, предупреждали, что дальнейшее развитие интеллектуальных систем к добру не приведет.

– Дело не в этом. Виновато ваше социальное устройство. Но не будем отвлекаться.

– Выходит, что моя раса погибла, и мы, я и мои товарищи, единственные оставшиеся в живых ее представители.

– Кто знает? Может быть, во мне и в моих товарищах сохранились капли крови вашего народа. Ведь вы посещали мою планету. Теперь нам это точно известно. А раньше… В общем, у нас сохранились предания, вернее, мифы, которые начинались словами: «Когда Уран познал Гею, то родилось племя титанов».

– Если мы придем к соглашению, я когда-нибудь вам расскажу об этом счастливом времени, – впервые на лице титана появилась слабая улыбка. – Как я понял, – продолжал он, – вы ввели мне ингибитор вируса, действие которого скоро прекратится. Я должен дать команду мозгу потушить реактор и уничтожить оружие, хранящееся в пещере. После этого вы даете мне и моим товарищам средство против вируса. Так?

Сергей согласно кивнул.

– Затем, – продолжал титан, – мы должны будем дать команду мозгу покончить с собой и помочь вам разгрузить реактор?

– Да, это главное условие.

– Вы нам не доверяете?

– Судите сами. Я познакомился в вашими видеозаписями, и они не особенно располагают к чувству доверия.

– Понимаю, – титан чуть насмешливо покосился на Сергея. – Наша нравственность сильно отличается от вашей.

– Дело не в нравственности, не в понятиях о ней. Они, естественно, могут отличаться. Дело в том, что ваш народ слишком склонен к насилию. Вот это меня и смущает, и заставляет быть осторожным.

– Скажите, – внезапно переменил тему разговора титан, – вы поддерживаете связь с этой… как вы ее назвали… Уранией?

– Она выходила на связь со мной в первые дни после нашего прибытия сюда. Сам я связаться с ней не могу, но для нее это, очевидно, не проблема.

– Если вам не трудно, – извиняющимся голосом попросил титан, – достаньте мне вон тот плод, который висит на дереве сзади вас. Я вдруг почувствовал страшный голод.

«Он согласится, – обрадовался Сергей, подавая ему плод. – Иначе не стал бы есть перед обратным погружением в анабиоз».

Титан откусил маленький кусочек и положил плод на колени.

– Сразу нельзя много, – как бы извиняясь, произнес он. – Итак, вы по понятным причинам не доверяете нам. Но скажите, как мы можем доверять вам? И не столько вам, сколько Кибеле? Это она уложила нас в анабиозные ванны. Хорошо, что мы успели сообразить, что к чему. Короче, нам тоже необходимы гарантии.

– Слушаю вас.

– Мы уничтожим оружие и погасим реактор, но не будем его разгружать. Затем мы «усыпим» мозг, но оставим бодрствовать его сторожевой центр, который с известной периодичностью будет получать от нас сигналы. Если в условленное время он не получит такого сигнала, то он разбудит мозг, а тот включит реактор. Таким образом, если Кибела нас уничтожит, тем самым она подпишет и себе смертный приговор.

– Это вряд ли приемлемо для Кибелы. Я уже не говорю о том, что она будет вечно находиться в состоянии эмоционального напряжения. Хотя это немаловажно. Дело вот еще в чем: зная ваш, простите меня на слове, задиристый характер, нельзя гарантировать, что вы не ввяжетесь в драку хотя бы с теми же кентаврами или лапифами. О вас здесь сохранились не самые лестные воспоминания. В драке вы можете погибнуть. Понимаете, что Кибела не может согласиться с такой зависимостью?

Сергей внимательно посмотрел в глаза титану. Тот спокойно выдержал взгляд и сокрушенно развел руками. Как показалось Сергею, в этом жесте была доля насмешки.

– Понимаю, но ничего другого предложить не могу. Наша безопасность и безопасность Кибелы должны быть связаны и взаимно гарантированы. Откровенно, я не вижу другого выхода. Допустим, мы не придем сейчас к соглашению, и я снова погружусь в анабиоз. Что ж! Находясь в анабиозе, мы сохраняем жизнь, ибо, как вы, наверное, уже знаете, наша смерть является сигналом к взрыву реактора. Рано или поздно вам придется нас разбудить и принять наши условия. Это будет только отсрочка. Хочу предупредить вас, что повреждение мозга не выход. Сразу же включится автономная система управления реактором. Не получая обусловленного сигнала, эта система взорвет реактор. Перед тем как усыпить мозг, мы дадим сигнал отключения этой автономной системы. Без ее отключения реактор нельзя гасить. Видите, я с вами откровенен. Вам понятна причина моей откровенности? Я просто боюсь, что вы попытаетесь повредить мозг. Если вы это сделаете, последует взрыв. Он не в ваших и не в наших интересах.

– Как ваше имя? – спросил Сергей, называя свое.

– Идас.

– Вы не посещали Землю, я имею в виду Гею? Ваше имя напоминает мне один из дошедших до нас мифов.

– Вот как? Весьма польщен! – в глазах Идаса мелькнула уже знакомая насмешка. По-видимому, этот титан не был лишен чувства юмора. – Был, конечно. Интересно, что же обо мне сохранилось в памяти на вашей планете?

– Я не помню подробностей, но что-то связанное с драками.

– Да! Мы здорово поцапались тогда с олимпийцами. Кстати, если бы вам пришлось иметь с ними дело, то они обязательно попытались бы вас надуть. Мы, титаны, хотя и упрямы, но держим слово.

– Вот ваше упрямство меня и тревожит. Я боюсь, что, выйдя на волю, вы начнете здесь безобразничать, а это неизбежно приведет к конфликту.

– Например, похищать лапифок?

– Ну, это нас меньше всего волнует. Кибела вряд ли будет обращать внимание на такую мелочь. Важно другое: чтобы вы здесь не вздумали развивать техническую деятельность. Это главное условие. Кибела этого не потерпит. Вы, надеюсь, уже поняли, что, роя котлованы и, вообще, вторгаясь в тело планеты, вы вторгаетесь в мозг Кибелы, причиняя ей страдания?

Идас надолго задумался, потом медленно покачал головой.

– Это исключается! То, что вы предлагаете, несовместимо с принципами и целями нашей цивилизации. Вы хотите обречь нас на животное существование, превратить в нечто похожее на лапифов – этот бездумный скот Великой, как они говорят, Матери Кибелы. Жалкий конец для титанов. Нас осталось мало, но мы еще можем восстановить нашу цивилизацию. Поймите, это наш долг. Если бы вы могли представить себе, каких вершин разума и технического могущества достигли наши народы, вы бы не предлагали нам такого унизительного исхода. Весь космос лежал у наших ног! Мы повелевали космосом! Сотни тысяч лет наши корабли бороздили пространство, открывая планету за планетой, где еще только зарождалась разумная жизнь.

– И несли рабство народам этих планет, – перебил его Сергей.

– Мы несли знания! Кстати, тем, что вы сейчас здесь, вы обязаны и нам. Когда мы впервые посетили Гею, на ней бродили жалкие толпы собирателей кореньев. Мы дали вам огонь, научили основам металлургии, то есть дали толчок вашему развитию.

– Чем бы все это завершилось, не случись с вашей планетой катастрофы? Я видел ваши видеофильмы, и у меня сложилось определенное представление о будущей судьбе покоренных вами народов. Вернее, об отсутствии всякого будущего, даже если бы коренное население планеты не было вами уничтожено физически. Скорее всего вы бы подвергли его селекции.

– А что в этом плохого? Мы бы сократили вам путь развития.

– И лишили свободы выбора? Нет, Идас, вы несли в космос самое страшное.

– Как это? Не понял.

– Единообразие! Допустим, вы опередили другие народы космоса в развитии, но почему вы так уверены, что ваш путь является единственным… оптимальным?

– Хотя бы потому, что мы шли впереди всех цивилизаций Вселенной.

– И чем кончили? Вы подошли к созданию искусственного сверхразума, но не смогли найти с ним общий язык. Почему? Вы не задумывались над этим? Хотя, простите меня, у вас не было времени…

– Но мы все-таки создали его! Вам до него еще идти и идти!

– Ошибаетесь! Он уже есть и на Земле. Но, в отличие от вас, мы нашли с ним общий язык, и не только с ним, но и с вашей системой, которая погубила вас самих. Следовательно, ваш путь развития не является оптимальным, он приводит в тупик. Вы же хотите восстановить вашу цивилизацию во всем ее объеме, что неизбежно бы привело к повторению и к тому же концу.

– Если вы берете на себя смелость осуждать нашу цивилизацию, которая на тысячи лет опередила вашу, то скажите, в чем же наша ошибка?

– Я же вам сказал: единообразие, причем воинствующее, агрессивное единообразие, нетерпимость ко всему, что не соответствует вашим понятиям о путях развития. Неспособность понять других, нетерпимость, непримиримость, фанатизм. Вам мало? Вам казалось, что вы обогащаете космос, но вы обедняли его. Поставив во главе всего техническое могущество, вы начали отставать, а потом пошли вспять в духовном и гуманитарном развитии. Начав свой путь с идей, вы кончили цинизмом, состарились, как сказала Кибела, не достигнув зрелости. Ваша гибель закономерна.

– Интересно, в чем же это вы видите зрелость? – Идас насмешливо прищурил глаза.

– В способности к взаимопониманию.

– Это с кем же нам надо добиться взаимопонимания? С голыми лапифами или грязными кентаврами? А может быть, с этими корешками, которые возомнили себя разумом? Я не понимаю вас. Вы, представитель высокоразвитой цивилизации, становитесь на сторону какой-то мыслящей плесени, против другой, родственной вам цивилизации… Я отказываюсь понимать вас.

– Вот в этом и вся беда… Знаете, одно время у нас на Земле, простите, на Гее, раздавались призывы уничтожать негров, потому что они черные, евреев – за то, что они евреи, богатых – за то, что богаты, а бедных, потому что они бедные, и вообще, уничтожать всех, кто не похож, не такой, а иной. Мы вовремя спохватились, иначе давно бы закончили свой путь. Мы признали право каждого на свободу мыслия, действия, развития. Единственное, что мы запретили, – это насилие, потому что насилие ведет к однообразию и неизбежной деградации. Каждый имеет право распоряжаться в своем доме. Кибела здесь дома, и она диктует законы. Это высокоорганизованный разум, уникальный в нашем космосе, и скажу вам откровенно, поэтому имеет особую ценность, так как способствует росту разнообразия. Поймите и то, что дальнейшее развитие разума невозможно без объединения частностей при сохранении индивидуальности и возможности их совершенствования.

Сейчас настало время, когда речь идет о создании Вселенского Разума, где каждая система вносит свои вклад в Общее. Мы сделали то, что не удалось вам. Мы нашли общий язык с той системой, которую создали вы, но не смогли понять ее. Вы сотворили монстра, а мы вложили в него душу, и все потому, что сумели понять его. Вы же понимаете только себя и в этом ваша трагедия.

– Что же вы предлагаете?

– Присоединяйтесь к нам. Мы будем уважать ваши обычаи, ваши стремления, если они не несут насилия другим. Вы можете раствориться в нас, и мы станем одним народом. Можете сохранить свою обособленность – мы не будем вам мешать. Мы здесь, на Кибеле, временные гости и скоро вернемся в мир технической цивилизации, но здесь мы будем уважать и подчиняться законам хозяев. Если вам не понравится на Земле, – в космосе немало еще планет, которые примут вас. Короче, живите сами, но не вредите другим. Да вам и не позволят этого делать. Идите с миром, и мир вас примет. Но навсегда забудьте о мечте господства над другими. Время уже не то. Честно говоря, я хочу сохранить вам жизнь, так как вы тоже являетесь носителями разнообразия – этой главной ценности космоса. Вы достигли многого, не спорю. У вас есть и появятся новые идеи. Но помните, что нет ничего более отвратительного, чем навязывание своих идей другим силой.

– Вы что-то говорили о Вселенском Разуме?

– Говорил, но у нас уже осталось мало времени. Действие ингибитора скоро закончится.

– Но я должен подумать, осмыслить все услышанное здесь.

– Хорошо! Я введу вам вторую порцию ингибитора. Его хватит на этот раз на семь дней. Но предварительно вы должны уничтожить оружие. Собственно, оно вам и не нужно.

Идас немного подумал. Он явно колебался. Потом еще раз бросив испытующий взгляд на Сергея, поднялся и пошел к пещере.

Прошло два года. Срок ссылки кончился, и люди готовились к возвращению на Землю. Однако лишь третья часть бывшего экипажа решила вернуться на родную планету. Остальные оставались на Кибеле. Это те, кто успел обзавестись семьями и родить детей. Вместе с решившими вернуться на Землю улетали и титаны. Несмотря на достигнутое соглашение, они не полностью доверяли Кибеле и предпочли жить в технически развитой цивилизации.

За два года произошло несколько знаменательных событий. Первое – это установление связи с Землей. Однажды вечером, находясь в здании связи с СС, Сергей увидел на экране внезапно возникшее изображение Ольги. Это было так неожиданно, что он закрыл глаза и чуть было не свалился со стула. Ольга смотрела на него широко раскрытыми серыми глазами и как-то печально улыбалась. Сергей, в свою очередь, не мог произнести ни слова. В первое мгновение он совершенно выпустил из виду, забыл ее истинное качество. Перед ним была женщина, с которой связаны воспоминания о пережитом, обо всем, что их связывало и не только на «острове», но и в той далекой жизни, еще до полета на Счастливую.

– Ну как ты? – ее голос звучал мягко, а глаза говорили, что этот вопрос задан просто так, чтобы начать разговор, и все то, что произошло с Сергеем на этой планете, ей хорошо известно. Сергей это сразу понял, понял и то, что каждый его шаг здесь, на Кибеле, контролировался, и почувствовал легкую досаду, смешанную с обидой. Снова его использовали как «подопытного кролика».

– Ты же знаешь!

Ольга кивнула.

– Знаю! – И, улыбнувшись, добавила: – Я горжусь тобой, Сергей! – Она протянула руку, как бы испытывая желание дотронуться до него. – Знаю и то, что ты собираешься на Землю. Урания и я просим тебя остаться на Кибеле. – Она помолчала и, видя, что Сергей не отвечает, добавила: – …и принять участие в осуществлении твоего проекта.

– Моего?

– Конечно, твоего, Сережа… Ведь это ты подсказал Урании идею создания Вселенского Разума…

– Ты мне не сказала, чем закончился мой визит на Уран. Она меня выставила. Ты знаешь?

– Ничего она тебя не выставила. Впрочем, об этом потом. Проект уже начал осуществляться. За это время установлен контакт со всеми созревшими для него гуманоидными цивилизациями.

– Передача информации об СС?

– Видишь, ты сам догадался! Да, именно так. Кибела имеет возможность быстрой передачи информации в реальном масштабе времени на расстояния тысяч световых лет. Пока с тобой связь идет через ее систему. Но вскоре мы сможем говорить непосредственно и даже больше.

– Что, на Земле?

– Земля неузнаваемо изменилась. Сейчас здесь живет сорок миллиардов. Причем непосредственно в биологической фазе жизни – полтора миллиарда.

– Следовательно, остальные?

– Да! Остальные получили бессмертие в СС.

– Тебе это не мешает?

– Нисколько. Во-первых, мой объем увеличен во много раз. Для этого использована Луна. А во-вторых, интеллектуальная мощность от присутствия в СС людей только выигрывает. Ты можешь себе представить, какой поток идей буквально ежесекундно поступает в мои объемы памяти и аналитические блоки?

– Приблизительно догадываюсь.

– Вряд ли! Скажу тебе, что скорость интеллектуального развития человечества по сравнению с твоим временем увеличилась на два порядка. То есть человечество в один год проходит путь, равный в прошлом столетию.

– Жаль, что я этого не увижу.

– Увидишь!

– Каким образом? Ведь я должен остаться здесь? Кстати, я догадываюсь о роли, которая мне предназначена, но хотел бы услышать более конкретно.

– Всему свое время. Пока скажу тебе, что в наши планы входит привлечение Кибелы к проекту и ты должен быть посредником.

– То есть сращение в единую систему разума гуманоидов, систем СС и растительного разума Кибелы?

– Да! Именно так. Кибела – это недостающее звено в системе Вселенского Разума.

Сергей задумался, потом пытливо посмотрел Ольге в глаза.

– Скажи, Ольга, именно для этого я здесь? Перед отлетом сюда Урания говорила, что меня ждут неожиданности и испытания… Я их выдержал? Испытания…

– Выдержал. Они заключались в том, чтобы суметь найти взаимопонимание. Урания хотела знать, насколько человечество готово к взаимопониманию, и поэтому допустила твой контакт с Кибелой – столь необычной для человека системой. Мне кажется, что она в зависимости от этого ставила вопрос о дальнейших контактах с человечеством. Если бы ты не выдержал испытания, то вполне возможно, что наши контакты с Уранией прекратились бы. Она мне об этом прямо не говорила, но я догадывалась. Причем она хотела, чтобы ты решил эту задачу без моей помощи и подсказки, поэтому препятствовала мне установить связь с тобой. Когда же она открыла мне доступ к Счастливой, я поняла, что испытание закончилось успешно. Последним пробным камнем был вопрос о твоей способности найти общий язык, не поступаясь одновременно принципами, с оставшимися в живых титанами. Если бы ты все-таки решился их уничтожить, это было бы провалом. Урания посчитала бы, что человечество не готово к объединению в Общий Разум.

– Труднее всего было убедить Кибелу сохранить остаткам уранидов жизнь.

– Естественно. Это также входило в испытание: насколько человечество способно не только понять другой разум, но и убедить его в отказе от насилия. Однако время! Прощай, до скорой встречи! И вот еще что – жди гостей.

Изображение Ольги исчезло. Экран погас.

Через десять месяцев после этой встречи дежурные на «Гее» сообщили, что на орбите Кибелы появился громадный космический корабль, в несколько раз превышающий по своим размерам «Гею». Вскоре после этого сообщения на экране связи появилось изображение человека, лицо которого вызвало у Сергея какое-то необъяснимое волнение.

– Земля приветствует вас, Сергей Владимирович! – человек, изображение которого было на экране, с трудом сдерживал волнение.

– Вы с Земли?! Так скоро? – не мог сдержать удивление Сергей. – Каким образом? Почему вы здесь?

– Мы прибыли за теми, кто решил вернуться на Землю. Кроме того, мы привезли вам асимметричные кристаллы и оборудование орбитального завода для их выращивания. Вы используете «Гею» для орбитальной СС. Нам известно, что здесь нельзя вторгаться в недра планеты. Что касается вашего первого вопроса, то это естественно. Прошло столько времени! Теперь полет с Земли на Счастливую занимает всего несколько часов.

– Не может быть! Вы совершили такой грандиозный рывок в технике перелетов?

– Вы не поняли. Когда я говорю – всего несколько часов, то имею в виду планетарное время. Мы стартовали с орбиты Плутона. Если говорить точно, то сегодня утром.

– Это невероятно!

– Я вам все объясню. Через час в вашей долине опустится катер. До встречи! – Экран погас.

Встречать посланцев Земли вышел весь поселок. Даже титаны. Большой, метров сто в поперечнике, серебристый диск опустился на широкой поляне около озера. Перед этим он бесшумно пролетел над поселком и так же бесшумно приземлился. В его боку открылся люк, и из него вышло более десятка одетых в комбинезоны землян.

Жители поселка не выдержали и разразились громкими криками «ура»! Обошлось без официальной церемонии. Посланцев родной планеты окружили, и скоро они, кроме одного, который подошел к Сергею, растворились в толпе поселян.

Сергей узнал в нем человека, который час назад говорил с ним по видеосвязи.

– Начальник экспедиции Лацис! – отрекомендовался он.

– Добро пожаловать на Кибелу, – приветствовал его Сергей, протягивая руку.

– Спасибо! – Сергей почувствовал крепкое рукопожатие. – Кибелу? – переспросил посланец Земли, несколько удивленный. – Я считал, что имя планеты «Счастливая».

– Это местное название, – объяснил Сергей. – Но пойдемте ко мне. Я с нетерпением жду ваших рассказов и пояснений.

– Это займет много времени, но мы не будем спешить. – Посланец с интересом рассматривал окружающую местность. Увидев деревья-великаны, он остановился и с восхищением стал их разглядывать. Они шли по тропинке среди высоких трав и громадных красных цветов, над которыми порхали исполинские бабочки.

– Какая прекрасная планета! Жаль, что ее нельзя колонизировать.

– Откуда вы это знаете? Ведь мы ничего не сообщали на Землю.

– Эти сведения получены из СС, или, как вы ее называете, от Ольги.

– Вы и это знаете?

Они подошли к дому.

– Проходите, – посторонился Сергей, пропуская гостя. В гостиной их встретила Леда.

– Леда! Это мой друг Лацис, – представил он жене гостя. – Он прибыл с Земли.

Леда протянула руку остолбеневшему от изумления землянину. Сергей привык, что красота Леды вызывает у всех впервые увидевших ее мужчин замешательство, и тактично отвернулся. Когда он снова взглянул на Лациса, тот уже справился с волнением и, повинуясь жесту женщины, направился в гостиную.

– Ваша фамилия Лацис? – уточнил Сергей, когда тот уселся в предложенное кресло, а Леда вышла, чтобы позаботиться об угощении.

– Да, это фамилия отца моей бабки.

– Позвольте… какого Лациса? Как его звали?

– Вы его знали. – Гость встал и шагнул к Сергею. – Здравствуй, дед!

– Вы… вы мой внук? – поднимаясь ему навстречу и еще не веря услышанному, переспросил Сергей и только сейчас понял, что так смутило его в чертах лица гостя в тот момент, когда он его впервые увидел на экране видеосвязи. Это были черты лица Эльги и ее темно-фиолетовые глаза.

– Вот доказательства! – Лацис вынул из нагрудного кармана продолговатый черный футляр и нажал кнопку. Тотчас же в комнате возникло объемное голографическое изображение Эльги. Сергей вздрогнул. Эльга стояла к нему вполоборота. Затем медленно повернулась и, «увидев» Сергея, широко раскрыла глаза… Лацис тотчас выключил проект тор. Изображение исчезло.

– Вы выслушаете ее послание наедине. Такова воля бабушки.

– Вы ее знали?

– И да и нет! В период ее биологической жизни не знал. Мой отец женился поздно, и бабушка ушла в СС до моего рождения. Потом я виделся с нею часто.

– Это теперь возможно? В наше время такие контакты были связаны с большими трудностями.

– Которые в настоящее время преодолены. Вы можете не только связываться с вашими близкими в СС, но и навещать их. Они тоже, но только в виде вот таких голограмм. Эта голограмма была передана мне перед отлетом.

– Мой сын?

– Он тоже сейчас там, с Эльгой и своей женой – моей матерью. Вы их увидите в конце голограммы. Хочу вас предупредить. Это особая голограмма. Она записана на асимметричных кристаллах, содержащих в себе запись памяти Эльги и моего отца. Они могут отвечать на ваши вопросы. Естественно, не на все, но вы сможете с ними побеседовать. В голограмме заложен ваш образ, и она заговорит лишь в том случае, если узнает вас. Сейчас на Земле такие голограммы заменяют письма. Если вам, например, необходимо побеседовать с другом или осуществить деловую встречу, но вы не располагаете временем, то… – Лацис принялся пространно объяснять возможные применения голограмм, но Сергей уже не слушал его.

– Если позволите, я на некоторое время вас покину.

– Конечно! Конечно! Я вас понимаю.

Сергей взял со стола футляр и вышел из гостиной.