размеры хакхлийского звездолета и не снились земным * космическим кораблям. Он едва ли уступает по размерам морским супертанкерам двадцатого века. Форма его напоминает толстый цилиндр: 1100 футов в длину и 450 футов в поперечнике. Соответственно объем его приблизительно 175 000 000 кубических футов, две трети которого занимают хранилища топлива и двигатели, разгоняющие корабль до межзвездных скоростей. Средняя плотность корабля не многим меньше плотности воды, потому что очень много пространства отведено водороду. Если бы корабль осторожно поместили на поверхность земного океана, он остался бы на плаву. На каждого обитателя корабля (22 000 хакхлийцев и Сэнди Вашингтона) приходилось в среднем по тысяче кубических футов, но сюда входило не только жилое пространство (которое все равно приходится преимущественно делить с товарищами), но и место, необходимое для отдыха и работы.. Не так уж просторно. Пару дюжин дней назад было еще хуже — когда корабль срезал угол, пройдя вблизи Солнца, чтобы затормозить и сделать маневр. Изрядную долю «свободного» пространства пришлось нагреть, иначе огромные радиаторы–охладители не справились бы с работой и остальная часть жилого пространства стала бы для обитания непригодной. Сейчас в эти «закрытые» зоны снова разрешено было входить, и хакхлийцы этому радовались. Тем не менее, по земным меркам им приходится жить в изрядной тесноте. Впрочем, хакхлийцев этот факт не тревожил, потому что никто из них не знал из собственного опыта,

что это такое — земные мерки.

* * *

Понятно, что на следующее утро когорта на работу не вышла — значительность аудиенции у самих Главных Вышестоящих была выше любой рутинной работы, которая предписывалась им дежурным расписанием. От работы их освободили, но в бочке меда оказалась ложечка дегтя — сначала Чин Текки–то целую бесконечную двенадцатую часть дня изматывал когорту вопросами, отрабатывая встречу с Вышестоящими, потому что даже и в мыслях невозможно было допустить, что кто–нибудь из' когорты сделает что–то не то или допустит какую–то оплошность.

В общей каюте все еще было жарковато, и вся когорта слегка нервничала, потому что они еще не привыкли к земному времени, на которое перешли по настоянию Чин Текки–то. И присутствие Оби тоже не помогало сосредоточиться. Даже Лизандр чувствовал запах, предвещающий скорое наступление периода сексуальной активности у Оби, и Чин Текки–то неоднократно приходилось упрекать прекрасную половину когорты за то, что они куда больше интересовались Оби, чем лекцией.

— Я требую вашего полнейшего внимания! объявил наставник. — Особенно это касается тебя, Лизандр.

Чин Текки–то выговаривал звук «з» не хуже любого члена когорты, потому что был лучшим специалистом корабля по языкам и обычаям землян, почему и стал главным наставником когорты. Но Чин Текки–то не всегда был справедлив.

— Я очень внимательно слушаю, — обиженно сказал Лизандр. — Если у кого–то на уме траханье, то только не у меня.

— Надеюсь, что это соответствует действительности, — отрезал Чин Текки–то, — Теперь смотрите!

На экране появилось изображение земной поверхности, и наставник показал на участок, где предстояло совершить высадку,

— Вы приземлитесь вот здесь. Это северный район, и поскольку ваш посадочный аппарат войдет в атмосферу над Северным полюсом, вы легко…

— Это место называется «Аляска», — вставила Таня, чтобы обратить на себя внимание.

— Мы знаем, что это Аляска, — раздраженно сказал наставник. — По своему географическому положению это холодная зона и, скорее всего, покрыта водой в твердом агрегатном состоянии, так называемым «снегом». Вам всем потребуется соответствующая одежда. После посадки ты, Лизандр, отправишься на встречу с местными жителями, взяв с собой радиопередатчик. Будешь поддерживать связь с когортой, оставшейся на корабле. Когорта будет давать тебе указания. По радио ты должен говорить только по — хакхлийски, ни в коем случае не по–английски. Ты понимаешь, почему это необходимо, Лизандр?

— Да, конечно. Мы должны быть крайне осторожны, имея дело с людьми, потому что… — Он нерешительно помолчал, затем договорил с угрюмым видом: — Потому что некоторые из них плохо себя ведут.

— Не просто некоторые, Лизандр, а очень многие. Не сомневаюсь, среди них есть и достойные личности, но в большинстве своем земляне — транжиры и грабители. Тебе известно, Лизандр, что они сотворили с родной планетой — твоей родной планетой! Во что наш корабль превратился бы, позволь мы свободно выбрасывать в воздух, воду и почву такие количества ядов!

— Подумать страшно? Просто ужас, — самодовольно объявила Полли, которую никто не спрашивал.

— Верно, Ипполита, — похвалил Чин Текки–то, — но я разговариваю с Лизандром. Ты знаешь, почему твоему народу необходима наша помощь?

— Определенно, наверняка и без каких–либо сомнений, — ответил Сэнди по–английски, но используя хак- ________________________________________________________________________________________________хлийский оборот речи, чтобы подчеркнуть собственную независимость. Но в присутствии Вышестоящего едва ли было благоразумно чересчур выставлять ее напоказ, поэтому он поспешил добавить и привычной скороговоркой процитировал: — Обитатели Земли усилили «парниковый» эффект атмосферы, насытили кислотообразующими соединениями, загрязнили низкие орбиты отходами, отравили поверхностные слои океанов синтетическими и органическими веществами, до опасного уровня повысили содержание долго живущих радионуклидов в окружающей среде, допустили эрозию почвы и исчезновение лесных массивов.

— А также — эвтрофикация! (Эвтрофикация — загрязнение речных и озерных вод биогенными пеществами, что приводит к бурному цветению воды, уменьшению содержания кислорода в ней и. т. д. (Примеч. перев.))

— жизнерадостно дополнил Демми. — Он забыл упомянуть эвтрофикацию озер.

— Ничего подобного! Я же сказал — поверхностные воды были загрязнены синтетическими и органическими веществами, ведь так, Чин Текки–то?

— Да, верно, — согласился наставник. — Но ты не упомянул кое–что похуже. Твой народ, люди земли, отличаются агрессивностью. У них есть оружие. Они ведут между собой войны и даже убивают друг друга.

— Мне знакомы записи телепередач, — резко ответил Лизандр.

— Конечно, ты их видел. Поэтому понимаешь, что налаживать контакты с людьми нужно крайне осторожно. Если окажется, что мирная встреча людей и хакхлийцев возможна, то мы откроем свое присутствие. Но первоначально нам необходимо убедиться в этом, и здесь все зависит от тебя. Мы не можем рисковать кораблем.

— Слава кораблю! — воскликнул Оби, и все дамы немедленно к нему присоединились.

— Да, слава кораблю, — повторил Чин Текки–то.

— Итак, Лизандр, какова твоя «легенда»?

— Начнем с того, — с вызовом сказал Лизандр, — что я вовсе не Лизандр, то есть на Земле меня не будут так звать.

— Верно замечено, — одобрил наставник. — Продолжай.

— Меня зовут Джон Уильям Вашингтон. Мне двадцать два года. Живу в Майами Бич, Флорида, но родители мои, Питер и Элис, погибли в автокатастрофе. Я учусь в колледже, но после гибели родителей я очень упал духом и взял отпуск, чтобы переменить обстановку. Я решил попутешествовать по Аляске, потому что этот край всегда меня интересовал. Я странствовал в одиночестве, добывал золотой песок промывкой, а теперь я собираюсь вернуться в Майами Бич, но неожиданно заблудился.

— Все правильно, — одобрительно сказал Чин Текки–то. Он помолчал, обвел глубокомысленным взглядом когорту и спросил: — Вопросы есть?

Таня вскинула руку — как положено было делать на Земле.

— Почему мы больше не перехватываем телепередачи, Чин Текки–то? Почему это перестало получаться? Нам надоели старые фильмы.

— Причина неизвестна, Таня. Мы продолжаем непрерывно получать определенные электромагнитные сигналы и потому знаем наверняка, что люди на Земле пережили трудный период. Более или менее. Но перехваченные сигналы никакой информации не несут, и мы не знаем, зачем они нужны. Еще вопросы?

— Почему нас разлучили с друзьями? — заговорил Оби. — С теми, кто вместе с нами учился? — Он имел в виду три с лишним десятка молодых хакхлийцев, в обществе которых росла и воспитывалась когорта и которых лишь несколько дюжин дней назад перевели в другую часть корабля.

— Главные Вышестоящие приняли решение разделить вас, — объяснил Чин Текки–то.

В принципе для хакхлийцев никакого другого объяснения не требовалось, но наставник милостиво пояснил:

— Ведь ваша шестерка, — то есть вы, семеро, я хочу сказать, Лизандр, — вы группа особая. Именно вам предстоит совершить первую посадку на эту планету.

— Но среди остальных было так много привлекательных девочек, — пожаловался Оби, — а нам остались только эти трое.

— Все три дамы когорты сердито зашипели, но наставник не дал им заговорить и излить негодование.

— Довольно, Оберон! Сейчас мы отправимся в зал Главных Вышестоящих, где вам предстоит аудиенция. Напоследок вот еще что — с этого момента с целью подготовки к заданию вы даже между собой обязаны разговаривать только по–английски. К аудиенции с Главными Вышестоящими это не относится, разумеется.

* * *

Поскольку Главные Вышестоящие еще не были готовы встретиться с когортой, им пришлось прождать в компрессионной камере час пятьдесят две минуты — по их новым земным часам. Поначалу когорта держалась робко и скромно, подавляемая торжественностью предстоящего мероприятия. Лизандр уныло тер уши — перепад давления все еще вызывал боль, несмотря на все принятые к ее облегчению меры. Торжественная тишина длилась недолго: слишком волнующим было нынешнее событие. Оби и Елена, как водится, затеяли потасовку, и Полли пришлось сесть на них сверху, чтобы утихомирить. Впрочем, хакхлийцы вели себя вполне естественно. Вылазка в новую, неисследованную часть корабля — всегда приключение. По крайней мере, если она не сопровождалась нудной утомительной работой. В компрессионной камере ничего интересного не было. Обычная комната. На полу — скамьи, на них можно присесть, на стене — экран, можно посмотреть корабельную программу, если скучно, хотя ничего особенно увлекательного, как правило, не показывали, лишь за редкими исключениями. Правда, раз на дюжину дней всему экипажу разрешалось посмотреть земной фильм из обширного, в несколько тысяч названий, собрания записей. Даже когорте было интересно смотреть эти фильмы, потому что диалоги дублировались англоговорящими учеными–хакхлийцами, и очень забавно было слышать, как голосом девушки–чета разговаривает прошедший огонь, воду и медные трубы сержант времен Второй мировой. В остальное время экраны напрямую подсоединялись к информационным каналам корабля, и, сколько ни переключай каналы, повсюду одно и то же: инспекционный осмотр двигателей, ферм, пилотажных секций, систем жизнеобеспечения, уборки помещений, а иногда — о, скучища! — изображение местного светила, сопровождаемое, быть может, снимком планеты, к которой приближается их звездолет. Впрочем, если бы у когорты не было собственных экранов, эти изображения вызвали бы достаточный интерес. Но юс собственные экраны были намного лучше. Когорте были доступны все факты, все записи, все фильмы, тщательно собранные, обработанные, сведенные в систему за полвека подслушивания радиопередач и подсматривания телетрансляций. Хотя почти всю жизнь когорта три двенадцатых дня проводила перед этими экранами, старые передачи были восхитительно увлекательными, потому что он» были с Земли.

Здесь, в прихожей, ничего подобного не было. Комната к тому же не отличалась, просторными размерами, и слабый запах, источаемый Оби, отвлекал девушек. К счастью, Таня наткнулась на канал с телепередачей. Шел чемпионат корабля по борьбе. Два громадных хакхлийца боролись за право выхода в полуфинал. Когорта немедленно разделились на две команды болельщиков и принялась подбадривать каждая своего любимца. Даже землянин смог бы следить за ходом поединка, окажись в комнате еще один землянин, кроме Сэнди Вашингтона, потому что борьба была заимствованным земным нововведением. ее содрали с японской сумо, и смысл сводился к тому, что два Голиафа падали друг на друга.

Зрелище было вне всяких сомнений увлекательным.

— Даже если мы от твоих землячков ничего больше не получим, те и на этом спасибо, — возбужденно сказал Лизандру Оби.

Но Полли с ним не согласилась, а Таня не согласилась с Полли, и пока на экране шел борцовский поединок, в комнате разразилась очередная драка.

* * *

К тому времени, когда Главные Вышестоящие пришли к выводу, что откладывать встречу с когортой далее смысла не имеет я были готовы пожаловать на аудиенцию, драка давным–давно утихла. Ссадина под глазом Оби еще немного кровоточила, но Демми оторвал от майки полоску ткани, — все–таки не зря когорта носила земную одежду, — наложил импровизированную повязку, и у когорты вид был достаточно приличный к тому моменту, когда все они выстроились шеренгой пред ликами шестерых громадных хакхлийцев, Главных Вышестоящих. Главные Вышестоящие пребывали в добродушном настроении и даже если что–то и заметили, то оставили это без замечаний.

— Как чувствуют себя наши земножители? — поинтересовалась Четвертая Вышестоящая по–хакхлийеки, разумеется, и Сэнди заметил, что она даже пустила милостивую приветственную слезу.

Вышестоящая, обращалась к когорте в целом, но все понимали, что преимущественно вопрос направлен к Сэнди.

— Мы едим хорошо, испражняемся хорошо, о древняя! — с уважением ответил Сэнди на том же языке. После чего добавил, пользуясь английским на случай, если хакхлийский эквивалент отсутствовал: — Мы изучаем вождение автомобиля, кредитные карточки и популярную музыку конца двадцатого столетия, а вчера мы дважды играли в баскетбол.

Он наслаждался звуками хакхлийской речи — ведь им только что запретили ею пользоваться. Его покровители говорили по–английски лучше, чем он по–хакхлийски, и этот факт уязвлял самолюбие Сэнди. У хакхлийцев, работавших с когортой, артикуляционный аппарат был особым образом усовершенствован: либо хирургическим путем еще во младенчестве, либо постарались генные инженеры еще до их рождения. Они легко воспроизводили английские звуки, в то время как у Сэнди, если он слишком долго разговаривал на хакхлийском, начинало першить в горле от всех этих прищелкиваний и глоттализации.

— Удовлетворительно, удовлетворительно, — любезно похвалила их Четвертая Главная. — Сейчас и ни минутой позже Первый Главный введет вас в курс дела.

Первый Главный всегда вводил в курс дела, тем не менее вся когорта уныло выдохнула воздух — чуть слышно, впрочем. Если Первый Главный брался за дело, то начинал с самого начала и не пропускал ни одной подробности. Обращаясь непосредственно к Сэнди, Первый Главный заговорил.

— Земной житель, Лизандр Вашингтон, — начал он, с отсутствующим видом созерцая серый потолок комнаты аудиенций, — твои родители, мужчина и женщина, оказались затерянными в космосе, на борту корабля, в то время как жители Земли вели очередную войну. В ходе этой войны имели место значительные разрушения, причиненные фотонными лучами и пучками частиц высоких энергий, а также кинетическими ударами твердых объектов или взрывами химических и ядерных зарядов. Вернуться домой твои родители не могли. Хотя мы спасли их, их тела оказались поврежденными не в малой, а в значительной степени. Сохранить им жизнь не удалось, но тем не менее ты уже был в тот момент оплодотворенной яйцеклеткой, и мы успешно сохранили твою жизнь. Мы позаботились, чтобы у тебя было все необходимое, чтобы ты рос и воспитывался среди друзей, пока ты тем временем…

— О древний! — в виде эксперимента попытался вступить в беседу Сэнди, — эти сведения уже мне известны.

Он не надеялся, что его тирада заставит Первого Главного замолчать, и тот в самом деле даже глазом не моргнул, зато Полли, на миг покинув выгодную позицию под боком у Оберона, успела пребольно ущипнуть Сэнди сзади. Четвертая Главная с задумчивым интересом наблюдала, как Полли вернулась на прежнее место, сев на корточки рядом с набухающим Оби.

— …обследовали некоторые соседние звезды, включая альфу Центавра, — глубоким басом продолжал рокотать Первый. — Эта звезда не представляла для нас интереса, и мы вернулись в твою родную планетную систему. Теперь ты вырос, получил образование. Подтверди, что сведения эти соответствуют действительности и в них нет ошибок.

— Подтверждаю, о древний, — сказал Сэнди, потирая седалище. Своими противостоящими большими пальцами Полли умела ущипнуть так, что света белого не взвидишь. Он обратил внимание на передвижения девушек, которые начали сосредоточиваться вокруг Оберона.

— Мы ведем наблюдение за твоей планетой с момента первого входа в систему. Нами замечены определенные интересные факты. Электромагнитные сигналы, которые первоначально привлекли наше внимание и чье количество и энергия росли по экспоненте во время нашего первого визита, теперь исключительно редки. В последнее время мы не получали сведений о событиях на планете ни по радио, ни по телевидению. Причиной тому может быть война, та самая, в результате которой численность земных жителей крайне уменьшилась или они были отброшены назад в технологическом смысле. С другой стороны, причина может быть какая–нибудь иная.

Первый Главный замолчал на секунду, сплетая шестипалые ладони и задумчиво расположив их на животе. Все молча ждали продолжения. Четвертая Главная с рассеянным видом покинула свое сиденье на помосте и не спеша направилась в сторону когорты, не спуская глаз с Оби.

— Еще один новый интересный факт, — объявил затем Первый. — Не обнаружено следов космических кораблей нигде в пространстве системы, то есть не обнаружено излучение двигателей. Мы сделали на этом основании вывод: жители Земли, утратили возможность космических полетов, и блокада эта до сих пор продолжается.

Вся когорта вздохнула в нос.

— Ядрышки мои! — прошептал Демми, а Основа пнул его ногой.

Но никто из Главных Вышестоящих не подал виду, что шепот был услышан. За исключением Первого Главного все заинтересованно глазели на Четвертую, которая обнюхивала хребет Оби. Набедренные мешки у нее заметно набухли.

— Тем не менее, нам удастся совершить посадку с помощью вспомогательного аппарата, — продолжал Первый Главный, — который войдет в атмосферу через полярное «окно». Основная масса орбитального мусора продолжает вращаться в плоскости экватора Земли. Значительные количества обнаружены и на других орбитах, но наши аналитики определили момент, в течение которого возможно приблизиться к планете. Топлива придется истратить крайне много, потому что использовать скорость вращения планеты не удастся и на протяжении всех фаз спуска потребуется работа двигателей. При возвращении на корабль придется пойти на аналогичные затраты. Тем не менее посадка на поверхность осуществима.

Полли отважилась вклиниться между Оби и Четвертой Главной. Четвертая распрямила наполовину задние лапы, приподнялась и нависла над Полли, свирепо глядя на нее. Полли обиженно отодвинулась бочком.

Четвертая Главная обратилась к коллегам.

— Прошу извинить меня и не обижаться, — произнесла она ради соблюдения приличий, а затем, ухватив Оби за шкирку, увела прочь.

— Да, конечно, — сказал вслед ей Первый Главный. — Итак, сказано все, что следовало бы сказать, как мне представляется. Но ты, Лизандр, ты помни, что хотя ты — человек 3емли, но ты еще и хакхлиец. Мы, — хакхлийцы, подарили тебе жизнь. Мы, хакхлийцы, желаем только лишь посодействовать жителям Земли, чтобы исправить ошибки прошлого, которые они совершили но собственному прискорбному безрассудству. Но действовать надлежит с осторожностью, и потому мы требуем от тебя — исполни задание полностью, с точностью и успешно. Лизандр, ты сделаешь то, что мы требуем?

— Сделаю, — сказал Сэнди в надежде, что аудиенция окончена.

Как бы не так. Зашевелилась и задвигалась Вторая Главная.

— Будь мудр, правдив и предан, Лизандр, — сказала она сурово.

— Твои земные сородичи — существа тщеславные, ленивые, безрассудные, беспечные и вероломные. Они ограбили и разбазарили собственную планету. Находясь на Земле, будь как мы, но вовсе не как они.

— Хорошо, — проворчал Сэнди, переступая с ноги на ногу.

Первый Главный пустил утешающую слезу.

— То, что сделали со своей планетой земляне, это их вина, Лизандр, не твоя, — сказал он великодушно. — И потому нет нужды глотать собственный плевок. Теперь вы все свободны.

На этот раз в камере ожидания, никто не пытался затеять веселую возню. Они ждали — и просто ждали. Ждали, пока Оби завершит совокупление с Четвертой Главной Вышестоящей и присоединится к когорте. Ожидание выдалось не из приятных, потому что, все три дамы медленно закипали от негодования.

Когда вернулся Оби, бодрый и явно довольный собой, они дошли до точки кипения.

— Оберон, ты хухиково дерьмо! — грянул голос Полли, а Елена и Таня вторили ей.

— Как ты мог? — жалобно захныкала Елена, а Таня сказала укоризненно:

— И с кем? Со старой Главной!

Оби не выказывал раскаяния.

— Вы все видели, что происходит, правильно?

Что же никто из вас не подсуетился?

— Как? Оттереть Главную Вышестоящую?

Оби небрежно пожал плечами…

— Не последний раз, — сказал он благосклонно. — Однако здоровенная же она какая! Я раньше никогда еще не имел дела с Главной Вышестоящей! Еле удержался — ничего больше не оставалось.

— Много яиц получилось? — с завистью спросил Основа.

— А ты как думаешь? То есть если она такая большая? Когда я ушел, она только–только начала откладывать и… слушайте, нужно же упаковать яйца и отнести на сортировку, в морозильник. Не самой же Главной этим заниматься, правильно?

В общем–то любой из когорты справился бы с работой не хуже любого другого. Но все девушки ревниво завидовали Четвертой Главной, а все парни ревновали Оби. Оби был слишком переполнен впечатлениями — так или иначе, кончилось тем, что Сэнди, вооруженный клейким жезлом, вылавливал сгустки яиц, по мере того как они появлялись из распухшего яйцеклада Четвертой Главной Вышестоящей. Никогда раньше подобную операцию ему осуществлять не приходилось. К тому же работа была по–своему занимательная. Сгустки яиц напоминали земную «икру», а солоновато–кислый запах тревожил Сэнди.

Яйца полагалось упаковать в прозрачный пластик и отнести в сортировочную, и пока Сэнди нес драгоценный груз по множеству коридоров, встречные бросались врассыпную, уступая дорогу. Сэнди немного задержался в сортировочной, наблюдая за тем, как пакеты были бережно опустошены, их содержимое переместилось в чаши с теплой водой, после чего каждое яйцо взвешивали, обнюхивали и помечали кодом Оби и Четвертой Главной Вышестоящей. Когда яйца уложили на лотки и заморозили, Сэнди удалился из сортировочной.

Сэнди сам не понимал, чем этот процесс так его заворожил. Просто ему было очень интересно. Наблюдая за обработкой яиц, он позабыл обо всем остальном и теперь, направляясь обратно в отсек когорты, почувствовал, как внизу, в самом паху, что–то приятно пульсирует и по телу разливается тепло и… О, когда же он наступит, этот день? Сэнди с нетерпением ждал часа, когда он ступит на поверхность Земли, он предвкушал этот миг. О Земля! Несчетные полчища пышных, цветущих женщин–землянок!