8. ЦИТАДЕЛЬ
С громким хлопком перед наступающими гладиаторами возникла алая светящаяся точка. В единый миг она выросла от размеров песчанки до слепящего шара размером в кулак.
— Ложись! — закричал Рикус.
Оставив на время мысли о погоне за удирающими урикитами, мул зарылся носом в песок. Рядом с ним растянулась Ниива. Вокруг с проклятиями падали на землю гладиаторы. С ужасающим ревом красный шарик превратился в огромную светящуюся сферу, затмившую собой само солнце. По ее пятнистой поверхности струились реки оранжевого огня. В нижней части сферы возникла черная щель. Сейчас сфера раскроется и зальет воинов Тира смертоносным огнем. Но на сей раз Рикус ошибся в своих ожиданиях.
Щель медленно расширилась, открыв ослепительное нутро сферы. Оттуда, мелькнув черной тенью на белом фоне, вывалилась женщина. От ее накидки валил дым. Обгорелые волосы торчали во все стороны.
— Джасила?! — поразился мул, поднимаясь на ноги.
В тот же миг из огненного шара на землю выскочил К'крик. За ним по пятам последовал Каилум. Сфера съежилась и начала быстро уменьшаться в размерах. К тому времени, как Рикус подбежал к своим невесть откуда появившимся соратникам, она окончательно исчезла.
От страшного жара крепкий панцирь К'крика почернел, а каждый открытый дюйм кожи Джасилы покрылся белыми волдырями ожогов. Только гном не пострадал.
Увидев Рикуса, Джасила открыла рот, пытаясь что-то сказать. Но не смогла. Схватившись за рукоять Кары Ркарда, Рикус приложил ухо к ее губам. Но даже так он едва ее слышал.
— Почему ты не предупредил нас о тени? — прошептала Джасила.
Мул огляделся. Преследуя урикитов, он и его гладиаторы только что прошли сквозь проход в мерцающей пелене, перегородившей ущелье. Он еще не успел понять, куда попал. Теперь до него дошло: именно тут находились позиции Джасилы и ее добровольцев. Но вместо поля битвы — только голые камни. Ни одного мертвого тела. Ничего, что говорило бы о прошедшем сражении.
— Какая тень? — спросил Рикус. — Где твои воины?
Видя, что Джасила не может ответить, ей на помощь пришел Каилум.
— Их всех погубил Умбра, — печально сказал гном. — Я пытался ее предупредить, но…
Рикус подозвал к себе двух гладиаторов.
— Отнесите ее в оазис, — приказал он. — Ей надо отдохнуть. — Мул посмотрел на К'крика и Каилума. — Вы двое, идите с нею. Передохните тоже. — Охота еще не кончена, — скрестил свои усики К'крик.
— Что ты собираешься делать? — нахмурился гном.
— Отомстить за погибших. — Мул, жестом послал своих воинов в погоню за урикитами. — Закончить охоту.
— Ты разве не слышал, что я сказал?! — воскликнул Каилум. — Урикитов преследовать нельзя. С ними Умбра!
— И он ранен, — кивнул мул. — Если я хочу его убить, то лучше сделать это сегодня, сейчас…
— Но он же прорвал солнечный занавес! — не сдавался Каилум, и видя, что мул не обращает внимания на его предостережения, добавил: — Если твои воины погибнут, в их смерти будешь повинен только ты.
— Не трать зря слова, — остановила его Ниива. — Иди в оазис. Посмотри, как там дела у темпларов и гномов.
Каилум в отчаянии перевел взгляд с Рикуса на Нииву.
— Если и ты участвуешь в этом безумии, — вздохнул он, — я иду с вами!
Неподалеку от ущелья, ожидая подхода своего наголову разбитого легиона, около древней крепости стоял Маетан из Урика. Строители вытесали эту крепость из огромной гранитной скалы, придав ей форму агроси, выступающей из известнякового склона одного из холмов. Ее основание украшали четыре каменных колеса, окруженных концентрическими кругами из переплетенных каменных цветов — каждое размером с двух великанышей. Над этими вырезанными в камне колесами располагалась квадратная платформа, поддерживающая массивное сооружение — множество высоких колонн и длинные балконов, а между ними — черные провалы дверей. Тут и там стояли мастерки сделанные статуи мужчин и женщин с самым причудливым оружием в руках — например, боевыми топорами с четырьмя лезвиями сразу, или косой, имеющей два острия.
На самом верху древней цитадели располагался еще один, нависающий над входом, балкон. На нем стояла громадная статуя мужчины с густой копной волос на голове и закрученной колечками бородой. В отличие от статуй внизу, он был безоружен, а за спиной у него чернела пара громадных кожаных крыльев.
— Неужели эта крепость настолько интересна? — с легкой иронией спросил Умбра, подплывая к своему господину.
Маетан отвел взор от цитадели. Позади Умбры из-за изгиба ущелья к крепости спешили остатки легиона урикитов.
— Ты проиграл, — завил Маетан, в упор глядя на Умбру.
Он ничего не сказал о все еще испускающем черный дым обрубке руки Умбры. Маетан наблюдал за битвой глазами своего слуги, и потому прекрасно знал, где и как тот лишился кисти.
— А чего ты ожидал? — проворчал Умбра. — Твои люди — трусы.
— Особенно когда их ведет дурак, — парировал Маетан.
— Ты называешь дураком и тирянского мула, — заметил Умбра, — но его вины предпочитают умереть, но не отступить.
Маетан едва удержался от язвительного ответа — времени на споры уже не оставалось. Тиряне преследовали врага буквально по пятам. Пройдет всего несколько минут, и гладиаторы будут здесь.
— Может, мои солдаты проявят храбрость, оказавшись внутри крепости? — Маетан показал на древнюю цитадель.
— Они попадут в ловушку, — скривившись, ответил Умбра. — В самом лучшем случае они протянут дней семь, не больше. Потом смерть ни еды, ни воды.
— Семи дней мне хватит, — кивнул Маетан. — Чтобы добраться до фамильного поместья, мне потребуется всего десять.
— И что ты будешь там делать? — спросил Умбра. — Объяснишь, как запятнал свою драгоценную честь?
— Вовсе нет, — покачал головой Маетан. — Наша честь останется безупречной. — Наклонившись, он поднял с земли заранее приготовленную заплечную сумку. Сунув руку внутрь, он потрогал переплет Книги Королей Кемалока. — Оставайся с этими трусами, пока они не умрут, — приказал он. — Может, твое присутствие убедит гномов, что книга внутри крепости.
Маетан глубоко вздохнул и призвал к себе Путь. Указав пальцем на вершину далекой скалы, он представил себе, что она находится совсем рядом.
Поток энергии вырвался из центра его существа. Выплеснувшись наружу, он, подчиняясь железной воле Маетана, претворил на время его желание в реальность. Открыв глаза, адепт увидел вместо оранжевого известняка растущие среди камней жесткие пучки серебристого падуба. Именно так выглядела вершина скалы.
С того места, где находился Умбра, это выглядело, как если бы адепт разделился пополам. Половина все так же стояла у подножия древней крепости, вторая половина — невообразимо далеко, едва различимая на фоне неба.
— Да, вот еще что, — сказал Маетан. — Убей мула.
— С превеликим удовольствием, — ответил Умбра, поднимая истекающий дымом обрубок.
— За мной, — позвал Умбра, обращаясь к бегущим урикитам. — В крепость! Там вы будете в безопасности!
Ложь сработала: почти потерявшие надежду на спасение солдаты устремились к цитадели. Зоркие глаза Умбры разглядели узкую лестницу в тени между колесами — туда-то он и повел остатки разгромленного легиона.
Урикиты во главе с Умброй вышли на террасу первого уровня. Прямо перед ними посреди террасы стояла статуя женщины, с ног до головы закованной в броню. В руках она держала усеянную шипами палицу. У ее ног лежал раздробленный, высушенный солнцем череп. Вокруг — размозженные кости еще десятка скелетов.
Умбра бесшумно проскользнул над костями. Он направлялся к полуоткрытой двери на другом конце балкона. Черный гигант успел заметить ярко освещенную комнату в конце коридора, и тут прямо на него поплыла серая, невесомая тень.
— Призрак! — прошипел Умбра.
Не задумываясь, великан отступил. Но не потому, что боялся. Существа тьмы могли не опасаться призраков, ведь неумершие духи сами являли собой всего лишь тень живых. Даже если бы призрак и заметил Умбру, он бы воспринял его примерно так же, как люди — дух оазиса: нечто едва ощутимое, но с чем лучше не связываться. К сожалению, с урикитами дело обстояло иначе. Призрак наверняка почувствует пульсирующую в их телах жизнь и попытается прогнать солдат прочь.
Серая тень проскользнула мимо Умбры и, словно мантия, опустилась на каменную статую облаченной в доспехи женщины. Светло-желтый известняк потемнел, став темно-коричневым. Пустые глаза зажглись зловещим красным огнем.
— Нет! — воскликнула женщина, когда первый урикит ступил на террасу. Она взмахнула палицей, и длинные шипы пронзили горло первому солдату. Его безжизненное тело полетело вниз, на головы товарищей. Но урикитам было уже все равно. Вокруг крепости кипела битва.
Будь на то воля Умбры, он бы отказался от намеченного Маетаном плана и без промедления отправился на поиски Рикуса. Умбра понимал, что даже найди он другой, менее опасный вход в цитадель, урикитам все равно долго тут не продержаться. К сожалению, у него не было выбора. Если он не выполнит приказ Маетана, его жены лишатся столь необходимого им обсидиана. А этого допустить нельзя: скоро наступит сезон яиц.
На мгновение остановившись, Умбра обратился к замешкавшимся у входа на балкон солдатам.
— Сражайтесь, — прогудел он. — Прорвитесь мимо статуй. А я пока поищу другой вход. — И видя, что солдаты все еще не могут решиться, повторил: — Сражайтесь, или вы умрете. Помните, Тиру не нужны рабы. Они не берут пленных.
Стоя среди груды мертвых тел, Рикус внимательно разглядывал странную крепость. Там, на самом верху, рядом со статуей крылатого мужчины, стоял Умбра. Голубые глаза черного гиганта пристально изучали усеянное трупами поле, словно выискивая хотя бы одного уцелевшего урикита.
— Что он там делает? — спросил Рикус.
— И как он прошел мимо статуй? — поразилась Ниива, показывая на балконы нижнего яруса и цитадели.
Рядом с ней стояли Каилум и К'крик.
Рикус оценивающе поглядел на первый уровень крепости. Статуя женщины, охранявшая вход на террасу, теперь лежала у подножия цитадели, разбитая на куски. Урикиты все-таки сумели ее уничтожить. Но большего им добиться не удалось. Со второго балкона на террасу вышла статуя бородатого мужчины с широким кинжалом в одной руке и боевым топором с четырьмя лезвиями — в другой. Вокруг на парапете и под балконом валялись трупы десятков урикитов с перерезанными глотками, отрубленными руками и проломанными черепами.
Оглядев крепость, Рикус заметил, что пустует лишь один балкончик — тот, с которого спустился бородатый мужчина. На всех остальных все так же неподвижно стоят каменные статуи с оружием в руках.
— Ладно, — вздохнул мул. — Пошли.
— Куда? — удивилась Ниива.
— Наверх. — Мул показал на глядящего вниз Умбру.
— Знаешь, Рикус, — начала женщина, — в своей жизни ты наделал много глупостей, но это… — она запнулась от возмущения. — Тебе не приходит в голову, что несколько сотен урикитов не смогли продвинуться дальше первого балкона? Ты думаешь, мы вчетвером пройдем дальше?
— Нет, — спокойно ответил мул. — Не думаю.
Он двинулся в сторону лестницы. Не слыша за собой шагов, Рикус остановился.
— Вы идете? — спросил он через плечо.
— Нет, — первым отозвался К'крик. — Слишком с-с-страшно.
Рикус нахмурился и повернулся к Нииве.
— А ты?
— Если ты скажешь, как мы пройдем мимо статуй, я пойду, — ответила женщина.
— Так же, как он, — мул показал на Умбру.
— И как же это?
Рикус пожал плечами и начал подниматься по ступенькам.
— Ты упрямее гнома, — выругалась Ниива, направляясь за ним. — И почти такой же умный, как баазраг.
Вздохнув, Каилум двинулся за ней. Только К'крик остался там, где стоял.
— Даже если мы пройдем мимо статуй, — заметил гном из-за спины Ниивы, — Умбра прикончит нас всех.
— Тебя, между прочим, никто не звал, — огрызнулся Рикус.
— Я звала, — заявила Ниива. — Если кто и сможет нас спасти, то только он.
Рикус презрительно фыркнул и пошел дальше. Вот он ступил на террасу, и статуя немедленно двинулась ему навстречу. Высокий широкоплечий мужчина в пластинчатом панцире. Из-под круглого шлема выбивались длинные прямые волосы. Роскошная борода ниспадала на грудь.
— Нет! — прогремела статуя.
Молниеносными движением мужчина взметнул свой боевой топор. Мул поднырнул под удар и едва успел подставить Кару Ркарда, парируя выпад кинжала. Столкнувшись с волшебным мечом, каменное лезвие с громким треском разломилось пополам. Не колеблясь, Рикус перешел в атаку, рубанув статую по ногам.
Каменный человек словно увернулся и отступил на другой конец террасы. Светящиеся красные глаза остановились на Каре Ркарда. Затем он перевел взгляд на опоясывающий мула Пояс Ранга. Постояв так несколько секунд, статуя, к удивлению Рикуса, сложила руки на груди, явно отказываясь от дальнейшей борьбы.
С опаской поглядывая на своего противника, Рикус прошел через террасу к ведущей наверх лестнице. Статуя не шевелилась.
— Скорее! — позвал он Нииву и Каилума. — Идите сюда, пока он не передумал.
Стоило, однако, Нииве ступить на террасу, как статуя снова взревела: — Нет!
Подняв над головой топор, каменный воин ринулся на женщину. Ниива едва успела увернуться, отпрыгнув обратно на лестницу.
— Похоже, — крикнула она мулу, — нам не слишком рады!
— Тогда подождите здесь! — отозвался Рикус. — Я справлюсь сам!
— А вдруг это ловушка?
— Если так, то это самая странная ловушка, с которой я сталкивался, — покачал головой мул, задумчиво глядя на усеивающие террасу трупы урикитов. — Посмотрите снизу, как я убью Умбру.
— Скорее нам придется ловить твое тело, когда он сбросит тебя вниз, — пробормотала Ниива, спускаясь по лестнице.
А Рикус тем временем поднимался с балкона на балкон. Трупы исчезли, уступив место побелевшим на солнце костям и обломкам оружия и доспехов. И на каждом балконе, уперев оружие в полурассыпавшийся скелет или в проломленный череп, стояла очередная каменная статуя. Каждая — точь-в-точь, как настоящий воин.
Наконец, на тринадцатом балконе, Рикус нашел лестницу, ведущую на самый верх. Крепко сжимая меч, он зашагал по крутым ступеням.
И вот он наверху. С одной стороны черная арка — проход вглубь крепости, с другой — громадная статуя крылатого мужчины. В отличие от других балконов, тут — ни одного скелета, ни одного черепа. Нет и Умбры.
— Куда ты подевалась, проклятая тень?!
Нет ответа. Боясь, что добыча ускользнула, Рикус наклонился через парапет. Не без труда среди сотен гладиаторов еще остававшихся на поле недавнего боя, он нашел взглядом Нииву.
— Где Умбра? — закричал Рикус. — Он ушел?!
— Нет! — услышал он в ответ.
— Тогда я иду внутрь!
— Рикус! Не надо!..
Повернувшись к мрачному проходу, Рикус сделал глубокий вдох и шагнул внутрь. Из солнечного жара он попал в прохладный полумрак длинного коридора. Мурашки побежали по спине мула. Его шаги отзывались гулким эхом. Затхлый воздух пах плесенью. Впереди лежал большой зал, освещенный еле заметным сиянием, исходившим от каменного пола. Мул осторожно вышел из коридора, и тут ледяная рука схватила его за запястье. Холод стальным объятием сковал мускулы, подбираясь к самому сердцу.
— Вот и я, — прошипел Умбра.
Невероятным усилием вырвав руку, мул, не глядя, прыгнул в сторону. Но вместо того, чтобы упасть на пол, он закувыркался в воздухе, падая, падая, падая… Прежде, чем врезаться в каменный пол, мул заметил низенький парапет, через который он, сам того не желая, перепрыгнул.
Удар! Тело мула взорвалось непереносимой ослепительной болью. Он не мог даже вздохнуть.
— Мой господин хочет, чтобы ты умер, — донесся до него свистящий шепот Умбры. — Я тоже этого хочу.
Мул попытался отползти в сторону, но мышцы не повиновались. Он дышал, с трудом, но дышал: на большее сил уже не оставалось. Перед глазами все плыло, голова раскалывалась.
Казалось, целую вечность мул, не в силах пошевелиться, лежал на полу. Высоко у себя над головой он видел коричневый свод, а под ним, в призрачном желтом свете — черного, глядящего вниз гиганта. Тот что-то говорил, но мул не мог разобрать, что именно.
Рикус чувствовал, как закрываются его глаза. Ему захотелось расслабиться. Казалось, что может быть приятнее, чем покинуть это разбитое, измученное болью тело. Рикус не знал, сколько он пролетел: похоже, не меньше двух ростов Гаанона. Даже мул не может упасть с такой высоты и остаться невредимым… Незачем бороться… — пел тоненький голосок в его мозгу. — Почему бы не закрыть глаза… всего лишь закрыть глаза, и боль уйдет…
Но гладиатор не сдавался. Сжав зубы, он держал глаза открытыми. Он сосредоточился на боли: пока есть боль, — снова и снова повторял он, — есть и жизнь.
И понемногу пелена, затянувшее его сознание рассеялась. Он увидел, что Умбра исчез. Никто больше не смотрел на него сверху. Рикус перекатился на живот и попытался встать на колени. Волна жгучей боли прокатилась по спине, ребрам и голове. Все кругом закружилось. В глазах потемнело.
Судя по всему, Рикус отказался в центральном зале крепости. Посередине, неподалеку от того места, где находился мул, вниз уходила крутая лестница. В стенах чернели тринадцать проходов — прямых, словно спицы колеса. Тринадцать проходов, судя по всему, ведущие на тринадцать балконов цитадели.
Рикус попытался встать. Колено подогнулось, не выдержав веса тела. Острая боль пронзила бок. Застонав, мул снова повалился на пол. Ощупав невыносимо горевшее плечо, Рикус понял, что при падении ухитрился вывихнуть ключицу. Что с ногой, он не понимал, но острая пульсирующая боль, раз возникнув, никак не желала проходить.
Мул знал: если сейчас придется сражаться с Умброй, живым из этого поединка он не выйдет.
И снова он попытался встать. На сей раз, подобрав свой волшебный меч, опираясь на него, словно на костыль. Вторая нога держала, и мул вздохнул с облегчением. Как мог, он заковылял в сторону одного их проходов.
— Убегать поздно, — прошипел Умбра, заступая Рикусу дорогу.
В смутном свете, наполнявшем зал, Умбра казался немногим выше мула. Из обрубка его руки по-прежнему струился черный дым.
Мул попытался повернуть в другой коридор, но перед ним снова возникла зловещая черная тень.
— Кто-то, кажется, собирался меня убить, — прошелестел голос Умбры.
— И убью! — с уверенностью, которой сейчас совсем не чувствовал, пообещал Рикус.
Ковыляя, мул добрался до узкой лестницы в центре зала. Другого выхода он не видел: Умбра не позволит ему выйти отсюда, а сражаться прямо сейчас — настоящее безумие. Черная тень сердито зашипела и рванулась вперед, но Рикус уже прыгнул головой вперед в мрачное отверстие в полу и кубарем покатился вниз по ступенькам.
К тому времени, когда мул докатился до низу, мучительная боль уже успела парализовать его мускулы. Он был в состоянии глубокого шока. Вот все замерло, но гладиатор не понимал ни где он, ни как сюда попал. Кругом — абсолютный мрак, ни лучика света.
Понемногу Рикус пришел к себя. Он не потерял сознания. А потом включилось ночное зрение гнома. Стены и пол отливали голубым — цвет холодного камня. Густыми прядями свисали зеленоватые нити паутины, по которой без устали сновали красные, с кулак величиной, шестиногие пауки с длинными жвалами.
На верху лестницы, долго и непонятно ругался Умбра. Подняв глаза, мул увидел черный силуэт чудовища на фоне более светлого потолка. Умбра ругался, но не спешил спускаться.
Рикус с трудом поднялся на ноги. Он не смог сдержать стона — впрочем, какое это теперь имело значение. Умбра и так знает, что Рикус едва жив.
— Если хочешь сражаться, — крикнул мул, — спускайся ко мне!
Умбра не ответил. Еще раз выругавшись, он исчез из поля зрения Рикуса. Что ж, если Умбре почему-то сюда идти, то лучше пока не трогаться с места.
Видя, что черный гигант не возвращается, Рикус осмотрел свои ранения. Правая рука висела, как плеть. Плечо стояло как-то не так. Вправить его обратно, как мул знал на собственном опыте, не так уж и трудно. Но вот боль… Однажды, еще до того, как отец Маетана продал его в Тир, Рикус по неосторожности в поединке пропустил удар молодого великаныша. Результат — примерно такая же травма. Рикус никогда не забудет, как было больно, когда лекарь вправлял ему плечо.
Но прежде мул решил обследовать свою ногу. Лодыжка распухла, но кости, похоже, были целы. Рикус попытался встать на ногу, и боль горячей волной разлилась по телу. Но ничего, терпеть можно. Во всяком случае, это не та острая, пронзительная боль, с которой мул так хорошо познакомился на арене. Не боль перелома. Вздохнув с облегчением, мул продолжил осмотр. Болело все — голень, икра, колено, особенно колено… Но, похоже, просто очень сильный ушиб.
Проклиная себя за слабость, Рикус перенес вес тела на ногу. Больно… мучительно больно… но нога держит. А это самое главное. Скрежеща зубами, Рикус заставил себя стоять, пока не привык к непрерывной пульсирующей боли.
Хорошо. Теперь пришло время заняться рукой. Взявшись за вывихнутое плечо, мул резким движением правил сустав на место. Дикий крик вырвался из его груди.
— Не надо кричать, — прошипел Умбра. — Пока не надо…
Подняв голову, Рикус увидел, что Умбра вернулся. В ладони его целой руки ярко горело голубое пламя.
Поначалу Рикус не мог понять, зачем ему это нужно. Неужели Умбра не видит в темноте? Другого объяснения нет… и тут Рикус вспомнил, как Маетан вызвал это страшное порождение вечного мрака.
Ухмылка искривила губы мула.
— Где нет света, нет и тени, — прошептал он, обнажая Кару Ркарда.
Мул прижался к стене. От боли перед глазами плыли круги. В горле застрял ком. Казалось, еще чуть-чуть — и он без всякого постороннего вмешательства рухнет на пол и больше не встанет. Еще немного, и сознание его покинет… Сжав зубы, Рикус держался из последних сил.
Умбра спускался целую вечность. Горящий в ладони гиганта огонек осветил пол подземной камеры…
Рикус ударил мечом по руке, держащей огонь. Он столкнулся с Умброй, и невероятный холод пронзил все тело гладиатора. Черный гигант выругался и дохнул на Рикуса ледяным черным туманом.
Волшебный меч вонзился в тень — кисть руки и огонь в ней полетели на пол. Умбра закричал от боли и неожиданности. Пламя продолжало гореть.
— Я вижу, у скорпиона еще осталось жало, — прошипел Умбра, протягивая к Рикусу обрубки своих рук.
Черный туман опутал мула. Казалось, мир превратился в ледяную пустыню.
Рухнув на пол, Рикус своим телом навалился на огонь. Все, что угодно, только бы тот погас…
Пламя обожгло обнаженную грудь гладиатора, и мул взвыл от боли. Мгновение спустя черная тень Умбры опустилась на его спину. Стало темно. Рикус потерял сознание…
