Глава 12
Такой холод. Такая темь.
И несмотря на то что он был заслуженным ветераном, прошедшим через тысячу сражений, ледяной страх прокатывался у него по позвоночнику, пока он продвигался по этому адскому коллектору. Вот и еще раз мокрая рука соскочила со скобы. Он понимал, что еще немного и он уже не сможет усилием воли гасить в себе поднимающуюся откуда-то из глубины панику. Лучше уж было позволить им убить себя, чем послать умирать вот сюда… Что-то ровное и гладкое как кожа скользнуло по его груди. Он дернулся вверх и оказался в своеобразном воздушном пузыре. По подбородку медленно стекали нечистоты. Здесь было немного места, хотя и это пространство занимал кто-то другой.
— Черт, напугал меня! — услышал он женский голос. Она закашлялась. — Брэк, это ты?
— Они там беспокоятся… В чем проблема?
— Да там чье-то тело заткнуло выходное отверстие.
Я… Я пыталась уже, но мне его не сдвинуть. Сил не хватит…
Она снова закашлялась. Тут он понял, что и его горло уже начинает жечь газами.
— Далеко? — спросил Стаффа, отчаянно пытаясь набрать в легкие побольше воздуха и поменьше отвратительной вони.
— Метров пять. Может, шесть…
Он сразу же обогнул ее и стал продвигаться в указанном направлении в гнетущую черноту. «Почти как в открытом космосе», — подумалось ему. Ужас и паника потихоньку стали отступать. В результате он наткнулся на мягкое разбухшее — словно сделанное из губки — тело. На нем еще каким-то чудом держалась одежда. Стаффа целенаправленно полоснул гнусную жижу раскрытой ладонью и наткнулся на скобу. Чувствуя, что легкие вот-вот готовы разорваться, он напрягся всем телом. Что-то приплыло из черноты и шлепнулось о его лицо. Он чувствовал и прочую дрянь, обступавшую все его тело и уплывавшую дальше по течению.
Наконец, он почувствовал, что найденное им тело поддалось. Вода, казалось, ускорила напор и стала вырывать у него из рук тяжелую ношу. Несмотря на оглушительный шум в коллекторе, Стаффа четко слышал удары собственного сердца. Они отзывались пульсацией крови в висках. Из ушей, казалось, готова была хлынуть кровь. Его обожженные, отравленные газами легкие бешено вздымались… Он знал, что еще немного, и его начнет душить дикий кашель.
Он постарался принять более или менее устойчивое положение, зацепил ногой тело и постарался найти еще одну скобу, чтобы с ее помощью продолжить движение наперерез сильному течению. Вода с шумом проносилась мимо. Ее скорость, казалось, с каждой секундой увеличивалась. Силы иссякли. В горле в любой момент могли начаться спазмы удушья.
Если ему удастся нащупать еще одну скобу, что будет потом? Сколько ему еще продвигаться до вожделенного воздушного пузыря? Кончики пальцев заскользили по скользкой поверхности стенки коллектора. Страх придал ему сил. Нашел! И он снова преодолел некоторое расстояние против течения; продолжая тащить за собой переворачивающееся в нечистотах тело.
Мрачная решимость застыла в его глазах. Стаффа держался, не обращая внимания на куски дерьма и прочие нечистоты, то и дело щекотавшие кожу. Окружающий холод вытянул все внутреннее тепло его тела. И огонь горел только в легких, которые неистово давили снизу на горло, словно хотели выпрыгнуть наружу.
Вода стремительно просочилась сквозь его волосы и упала с шумным всплеском. Его голова показалась на поверхности, и он не смог удержаться, чтобы не дохнуть искаженным ртом порции гнусной вони. Нечистоты обожгли язык. Он тут же выплюнул. Теперь он грязный не только снаружи, но и внутри. Стаффа поднял голову и увидел в смутном свете покрытый коркой отложений потолок коллектора.
Наконец, струйка свежего воздуха пробежала по его лицу… Но его уже рвало, выворачивая наизнанку. Утробные звуки эффективно заглушались шумом течения.
Когда воды спали, он обернулся, чтобы взглянуть на свою скорбную ношу. Тело молодой женщины было раздуто смертью, в черных блестящих волосах виднелись нечистоты. Схватив ее за край платья, он пошел дальше по туннелю.
Кайлла все еще держалась за скобу. Ее дыхание было тяжелым и шумным. То и дело ее срывало на душераздирающий кашель. Услышав движение из глубины коллектора, она повернулась. В слабом освещении Стаффа увидел ее лицо, чуть светившееся в сумеречном свете, с налипшими на него мокрыми волосами и широко раскрытыми глазами.
— Я думала, что в любую минуту заявятся посланцы ада, — проворчала она. — И заберут мою душу. А ты что-то не очень торопился, дружок. Но… Спасибо тебе. Теперь я у тебя в долгу.
Он безуспешно пытался унять дрожь во всем теле.
— Зови меня Тафф, — сказал он ей.
«Сколько всего случилось за один-единственный день?!»
Он вспомнил скептицизм Скайлы и прикрыл глаза, чувствуя, как-то что мерзкое и скользкое медленно сползает вниз по его бледному лицу. Милая Скайла, она так хотела помочь… Увидятся ли они еще раз? При мысли о том, что нет, не увидятся, чувство обреченности и заброшенности овладело им.
— Давай выбираться, — с трудом произнес он, вспоминая, что ему пришлось сейчас пережить, и вздрагивая с ужасом и омерзением.
— Вот это ты верно сказал, Тафф.
Кайлла тут же пошла вперед, показывая дорогу. Вода постепенно спала до уровня пояса. Стаффа толкал перед собой мягкое, переворачивающееся в нечистотах тела погибшей, а сам шел, то и дело цепляясь за попадавшиеся в стенах скобы. Сил ни на что не оставалось.
— И что дальше? — спросил он, оглядываясь назад. Там была решетка, которая несколько минут назад была скрыта под водой и зажата телом молодой девушки, платье которой послужило отличной затычкой.
Кайлла отрицательно покачал головой.
— Ты что, издеваешься? Обычно нам достается нудный и тяжкий труд, но не такой вонючий. Дорожные работы, уборка территорий, очистные мероприятия после штормов, ну и всякое такое. Сегодня утром нас вообще-то хотели бросить в пустыню на прокладку труб. Из тех, кто там пашет сейчас, многие умирают…
Впереди показался свет. Хлюпая водой и чертыхаясь, они преодолевали последние метры. Кайлла помогла Стаффе приподнять мертвое тело и пихнуть его в люк так, чтобы двум рабам сверху было удобнее вытащить его.
Затем он подсадил ее наверх и только потом вылез сам. Там он заметил, что, оказывается, потерял одежду где-то в коллекторе во время борьбы с течением.
Его обнаженное тело было густо облеплено фекалиями и прочей мерзостью. Казалось, сама душа испачкалась в отвратительной грязи. Он с трудом поборол очередной рвотный позыв.
— Ага, — говорил Англо. — Еще одна священнослужительница. Молоденькая. Не выдержала.
— Зачем она это сделала? — поинтересовался Морлей.
— Видимо, не вынесла обряда посвящения. Это все, конечно, надувательство и обман, но так тяжко все обставлено, что не всякий сдюжит. И главное, все делается от имени Бога! Мне кто-то рассказывал об этом. Не знаю…
Стаффа поднял глаза и вдруг обнаружил себя находящимся под пристальным взглядом Кайллы. Лицо у нее казалось нахмуренным, над бровями пролегла морщинка, в глазах была сдержанность. Она внимательно изучала Стаффу.
Кайлла выглядела здоровой, подтянутой, без грамма лишнего жира. Впрочем, трудно, наверное, было бы сыскать упитанного раба, здесь, на самом дне этарианского общества. Волосы ее оказались не черными. Они отливали коричневым и доходили только до плеч. Черты ее лица отнюдь не делали Кайллу писаной красавицей, но, с другой стороны, ей нельзя было отказать в своеобразной привлекательности. Не портили внешний вид, чуть искривленный нос и квадратная челюсть. Скулы были маленькими и высокими, рот — большим, а пристальные глаза отливали желто-коричневым оттенком. У нее была небольшая крепкая грудь и тонкая талия. Выражение лица оставалось мрачным, губы были плотно сжаты, в прищуре настороженных глаз виделось что-то от пугливого животного, которое на малейшее изменение окружающей обстановки сражу же готово отреагировать дракой или бегством, в зависимости от обстоятельств. Она прислонилась к стене. Было холодно, и по ее коже сразу побежали мурашки.
— Кайлла! Идите с Таффом за угол и хорошенько ополоснитесь. От вас дерьмом разит, — приказал Англо.
Стаффа заметил, что, услышав его голос, она стала еще напряженнее и настороженнее.
Он поднялся и поплелся за ней следом. В ее движениях угадывалась потаенная ярость. Не говоря ни слова, Кайлла повернула кран и встала под воду, одновременно неуклюже пытаясь скрести себя и держать над головой шланг.
Стаффа, увидев ее старания, отобрал у нее шланг и сам стал поливать. Ему даже посчастливилось отыскать крошечный обмылок. Пока Кайлла мылилась и терлась, он стал поливать на себя, стараясь не дышать носом и отлично догадывался, какой запах издает его тело. Когда он воспользовался остатками мыла, она ополоснула его с головы до ног.
Холод стал ощущаться заметнее, и дрожь усилилась.
— Эй, замылись там! — послышался окрик Морлея. — У нас еще целый день впереди!
— Ты прямо так и пойдешь? — спросила Кайлла, криво усмехнувшись.
Она надела свободное платье.
— Я потерял одежду в коллекторе, — с некоторым смущением признался Стаффа.
Не долго думая, она оторвала здоровенный кусок от своего подола, обнажив ноги выше колен.
— Спасибо, я твой должник, — поблагодарил Стаффа, прилаживая набедренную повязку.
— Да ладно, чего там, — отмахнулась Кайлла. — Я делаю это для всех ребят, которые достают меня из коллектора. Все не выходит из памяти лицо той священнослужительницы… Если бы ты еще чуть замешкался…
— Мы бы оба там остались, — прибавил Стаффа.
Они влезли в помятый авиакар надзирателя.
— Что дальше, Морлей? — спросила Кайлла, устроившись на сиденье и прикрыв глаза.
Машина с гулом поднялась в воздух.
— Оборудование для закладки труб уже привезено. Туда мы и направляемся — к западу от города. Вот где у вас по настоящему затрещат задницы! В тебе все еще остался жирок, Кайлла, который необходимо вытрясти.
— Слава Богу, — прошептала Кайлла.
— За что ты благодаришь Бога? За тяжкую работу? — искоса глядя на нее, тихо спросил Стаффа.
Она тоже взглянула на него. Он почувствовал, как ее желто-коричневые глаза на пару секунд остановились на нем, потом она отвела взгляд. У нее был тихий, усталый голос, который почти тонул в гуле двигателя и шуме ветра.
— Да. Я возьмусь за любую работу, лишь бы оказаться подальше от кровати этого недоноска Англо.
Стаффа смутился. Чтобы скрыть от нее свои эмоции и не видеть выражения ее лица, он стал смотреть на город, над которым они пролетали.
— Как ты сюда попала? Я наблюдал за твоими действиями… Ты не похожа на обычную рабыню.
Кайлла только горько улыбнулась.
— Очень надеюсь, что не похожа. Когда-то, — словно целая вечность прошла с тех пор, — я ведь была первой леди планеты Миклена. Я правила там с моим мужем. Но Тибальту нравился наш мир больше, чем мирный договор. Он нанял поганого ублюдка Звездного Мясника, а остальное — история.
«Неужели я всем уже успел принести зло? Неужели Претор был прав насчет меня, моего наследства и предназначения? Неужели люди всегда и везде будут проклинать мое имя?»
— Я слышал, что казнили всех до единого правительственного лидера этой планеты, — осторожно проговорил Стаффа.
Он вспомнил Миклену. Они убивали первых лиц планеты в главном храме. Стаффа хорошо помнил я первую леди. Испуганная, сломленная и воющая от ужаса женщина… Он помнил и то, как заряд пульсарного пистолета снес ей голову…
«Да, Стаффа, вспоминай, вспоминай их всех! Не забудь о том, что ты смеялся вместе со всеми, когда они погибали! Ты ведь до сих пор слышишь те поганые шуточки. Не так ли? Неудивительно, что тебя мучают кошмары, наполненные орущими тенями и мраком. И это только начало! Только начало, Стаффа!..»
Кайлла пожала плечами.
— Вместо меня смерть приняла моя служанка. Когда солдаты пресытились моим телом, меня продали. Скупщик приобрел меня недорого, с большой выгодой. И в результате я оказалась здесь. Сначала я работала служанкой в одном большом хозяйстве. Но однажды его владелец ночью набросился на меня. Не знаю… Может быть, к тому времени я уже устала от изнасилований… Словом, я убила его и попала сюда. Теперь Англо насилует меня каждую ночь. Если я убью его, то и сама умру. Все это очень просто и даже не страшно. Но я не хочу верить в то, что моя жизнь равноценна его поганой жизни.
Кайлла замолчала, крепко стиснув зубы. Морщинки в углах глаз стали четче.
— И во всем этом виноваты Компаньоны? — тихо спросил Стаффа, в фальшивом удивлении приподняв брови.
На него навалилась страшная тоска, и он надеялся, что произойдет чудо и она не ответит на его вопрос положительно. Но этого не случилось.
— А кто же еще? — вопросом на вопрос ответила она, скривив губы в саркастической усмешке. — Эта канализационная, сточная вода, из которой мы только что вылезли, — благоуханный мед в сравнении с той гадкой жижей, которая циркулирует в их венах! В их и в венах Тибальта.
У нее был красивый голос. Контральто. Но сейчас в нем звучало столько ненависти!.. Несмотря на то что она его почти не повышала… Стаффа вынужден был опустить взгляд. Он не мог смотреть ей в лицо. Почему его так ранят слова этой женщины? Может, потому что у нее хватило мужества залезть в тот отвратительный коллектор?..
«А ведь в сущности это я ее туда затащил!»
Она молчала.
Авиакар на огромной скорости пронесся над квадратными постройками городских предместий, и за ними сразу же открылись гигантские просторы сельскохозяйственных угодий. Огромные зеленые заплаты перерубались водными оазисами. Впереди, на горизонте, Стаффа видел бледные отблески сказочных песков Этарии.
«Может, есть все-таки в свободном космосе справедливость?»
Он посмотрел на солнце, брызгавшее ярким светом с латунного неба на землю, которая постепенно переходила в выжженные, ослепительно белые песчаные дюны. Стаффа неподвижно сидел на своем сиденье и молчал. Во всей его позе чувствовалась какая-то обреченность, фатальность. Душа была опустошена и вывернута наизнанку.
Жара стояла невыносимая.
Они пересекли огромный песчаный холм и пошли на посадку. Видно было, что со стороны севера к тому же месту приближается тяжелый транспорт, с которого на тросах свешиваются трубы.
— На выход… — приказал Морлей.
Стаффа поморщился, когда ему пришлось погружать свои разбитые ноги в горячий песок. У Кайллы не было такой проблемы: ее бронзовые ноги и мозолистые ступни, казалось, давно уже привыкли к таким мелочам. Сам Стаффа видел, как на глазах краснеет его бледное тело.
— Морлей! Почти вовремя, — крикнул какой-то рыжий офицер, показываясь из брезентовой палатки. — Ну, чего нового?
— Подхватил новенького и очистил коллектор от мусора.
Рыжий хлопнул Морлея по плечу.
— Рад, что тебе наконец удалось это сделать. Пусть твои люди погрузят моих покойничков. Сегодня утром окочурились. Целых полчаса их откапывали из-под песка. Никто же не предупреждает о своей смерти. А когда спохватились, их уже засыпало.
На открытом месте разбухали на жаре шесть трупов. Пятеро мужчин и одна женщина. Стаффа пошел за Кайллой, которая без слов подошла к мертвецам и схватила крайнего за ноги. Одного за другим они стали сносить их в авиакар.
— Видимо, на самой глубине работали, — пробормотала Кайлла, кряхтя от натуги.
— Почему именно на глубине? — спросил Стаффа, зашвыривая третьего мертвеца в машину.
— Если бы ближе к поверхности, — равнодушно принялась объяснять она, — то вырыли бы нишу и похоронили. Но они работали на самом дне и поэтому их пришлось вытаскивать, чтобы освободить ров для живых. Морлей скинет их за борт на полпути к городу.
— Ты так равнодушна ко всему… Поражаюсь. Ведь в следующий раз трупами можем оказаться мы, — проговорил Стаффа, нагибаясь за последним мертвецом.
— Можем, — легко согласилась Кайлла. — Кстати, вот этот человек, которого мы сейчас несем, был микленским послом при дворе Тибальта. Посла убили в поганых песках! Как это вяжется с общепринятыми приличиями?
Стаффа вгляделся в засыпанное песком лицо погибшего. Внезапные мрачные предчувствия зашевелились где-то в глубине души, подорвали его уверенность в себе. Он стал рабом, а смерть среди рабов — самое рядовое событие, на которое никто не обращает внимания.
— Но в гибели этого человека ты ведь не можешь упрекнуть Компаньонов, не так ли? — с надеждой спросил Стаффа, когда они отдыхали за брезентовым навесом.
Неподалеку Морлей говорил с рыжим офицером.
Она пожала плечами.
— Может быть, и не могу, — вздохнула Кайлла. — Но если бы исполнялись мои желания, то тот сранный командир Компаньонов сидел бы рядом со мной. Тогда бы он кое-что, наверное, понял своими маленькими мозгами!
«О, прелестно! И ведь ты даже не подозреваешь, что господь давно исполнил твое желание».
Глядя той ночью на усыпанное звездами небо и наблюдая за движущейся светящейся точкой, — это был корабль, который занимал орбиту вокруг планеты, — он вспомнил слова Кайллы. Звезды, казалось, насмехались над ним в давящей на уши тишине. Он перевернулся на своем жалком матраце, который выдали ему вечером, и, поджав колени к животу, принял позу эмбриона. Он был вымотан до предела, голова отказывалась работать. Последними его осознанными мыслями были воспоминания о Скайле, о том, как красиво струился солнечный свет в ее белокурых волосах.
Призраки, мятущиеся души мертвых долго не беспокоили его, и он уже надеялся спокойно заснуть, но его надежды не оправдались. Вскрикнув от ужаса, Стаффа вскочил и схватился руками за голову. Постепенно к нему вернулось ощущение окружающего мира. Он моргнул и огляделся по сторонам. Все тело покалывало, будто в него впились сотни тонких шипов.
Стаффа шумно дышал и искал вокруг себя притаившихся и наблюдавших за ним из темноты врагов. Но никого не было. Кроме Кайллы, которая лежала в нескольких метрах от него в неглубокой ямке, которую сама себе вырыла вечером. В ней не так мучила ночная жара.
Сомкнув глаза, он лег обратно на матрац. Проклятие неуспокоившихся мертвецов было для него не таким страшным, как ненависть живого человека.
Вместе с этой мыслью ужасы оставили его.
***
Вокруг творилось нечто кошмарное и не поддающееся правдивому описанию. Крутящийся вихрь атак и флангового огня полностью накрыл тающие силы повстанцев. Многие из них погибали, сраженные смертью. Другие валились наземь в диких криках боли. Однако большинству все же удавалось ускользнуть из гибельной пучины. Толпы повстанцев беспорядочно отступали: кто-то взбирался на горные утесы, кто-то наоборот скатывался вниз под уклоны. Тут и там размещались позиции корректировщиков огня войск Риги. Повстанцы обходили эти места по узким тропам и скрывались в ночи.
Под конец Синклер окружил ядро тарганской группировки и в ультимативной форме предложил сдаться. Ловушка захлопнулась.
Пыль и грязь стояли столбом, закрывая от земли кровавое солнце. Синклер, прищурившись, смотрел в ту сторону, где скрылись остатки повстанческих войск. Тропы и дороги были завалены мертвыми и ранеными. Одних не было времени хоронить, других не было возможности тащить с собой. Окружающий пейзаж казался на удивление живописным. Сельская местность в сравнении с разрушениями и смертью, опустившимися на поле боя, расположенное по соседству! Здесь не осталось ни одного дерева! Низкие кустарники превратились в кучки золы. Скалы и утесы ободрали гравитационные энергетические установки и огонь бластеров. Земля обгорела почти везде. Только дым курился, да пробивались смертоносные языки пламени.
Он снял с пояса флягу, отвинтил крышку и запрокинул ее над головой. Однако на сухой разбухший язык упало всего лишь несколько капель тонизирующего налитка.
— Шикста! — крикнул ом. Голос у него охрип за день от приказов, которые приходилось отдавать каждую минуту и на предельных тонах.
— Я здесь, Синк! — отозвалась она. В ее голосе наблюдалось поразительное смешение крайнего измождения, напряжения и опустошенности.
— Ты добралась до Каспы? Что там в штабе?
Синклер обессиленно опустился на покореженную лазерными зарядами скалу. Жара доконала окончательно. Скафандр казался топкой реактора. Голова кружилась и мало что соображала. Он смотрел со скалы вниз и видел Гретту, которая прочесывала со своими людьми местность в поисках раненых или парализованных повстанцев. Пыльный воздух то и дело сотрясался от одиночного огня бластеров. Видимо, кое-где еще оставались крохотные очаги сопротивления. Бывало и так, что внезапно очнувшийся повстанец начинал шевелиться. Его тут же подхватывали, ставили на ноги и отправляли к другим пленным, которые содержались неподалеку на открытом воздухе, будучи огороженными со всех сторон проволокой.
— Да, Синк. Тут все какие-то странные. Никак не могу найти командира дивизиона Аткина. Меня все хотят отправить во Второй дивизион.
— Плюнь! У нас много раненых, которых необходимо срочно эвакуировать! — крикнул Синклер. — У нас свыше двухсот пленных!
— Знаю, сэр. Я говорила им. Мне ответили, что к вам уже выслали пару ЛС.
Голос Шиксты упал. Она так устала, что ее уже не волновало: разъярится сержант или нет?
— Пару ЛС?! — вскричал Синклер. Его гнев перешел в отчаяние.
Он уронил голову на руки и стал тереть закопченное гарью лицо. Пара дурацких ЛС?! Кому они здесь нужны?! Ему необходимо получить по крайней мере эскадрилью! О, Господи.., сколько времени он не спит? Его желудок готов был свернуться в трубочку от голода. В глазах потемнело. Голова раскалывалась. Кровь неистово стучала в висках.
Должно быть, он задремал, потому что очнулся от прикосновения руки Гретты к его плечу. Ее синие глаза побледнели от усталости.
Он тупо кивнул.
— Устала?
— Прилетели ЛС. Мак погрузил раненых. Он попросит еще транспорт, чтобы закончить эвакуацию. — Синклер поднял на нее глаза и увидел, что она вот-вот упадет и заснет. Но она закончила мысль:
— Тебя вызывают в Каспу. Срочно.
Синклер, уже не верил, что запах дыма и вкус смерти когда-нибудь покинут его. Повинуясь внезапному импульсу, он спросил:
— Хотела бы получить возможность принять горячую ванну, надеть чистый скафандр.., и, может быть, провести ночь на нормальной кровати?
— Мог бы не спрашивать!
Во время полета в Каспу их обоих сморил глубокий сон.
Прежде чем выйти на яркий солнечный свет, Синк и Гретта проследили за выгрузкой раненых. ЛС приземлился на территории госпиталя. Совсем такого же, из которого вышел Синклер… Когда? Не верилось, что с тех пор прошло всего лишь несколько недель.
Гретта вышла из ЛС вместе с ним. Только тут он заметил, что она пошатывается. Ее темные волосы свалялись. Скафандр покрывала копоть и грязь. Когда она взглянула на него при ярком свете, он увидел, насколько изможденным выглядит ее лицо, насколько потемнели круги под синими красивыми глазами.
К ним быстро подошли два капрала.
— Сержант Фист? — осведомился один из них после обмена приветствиями. — Мы вас проводим.
— Может, мне стоит сначала привести себя в порядок? — спросил Синклер, выразительно оглядывая свой покрытый угольными и кровавыми пятнами скафандр. Его одеяние после такого боя подлежало даже не починке, а выбросу на помойку. Даже его привыкшее ко многому обоняние страдало от запаха пота, запекшейся крови и огня, исходившего от него.
— Прошу прощения, сэр, но у нас приказ командира Макрофта, — развел руками капрал.
— Макрофта? А он какое имеет ко мне отношение? Моим непосредственным начальником является Аткин…
— Командир дивизиона Аткин убит, сэр. Неделю назад или больше.
Заметив смятение на лице сержанта, капрал скептически усмехнулся.
— Почему никто не сообщил нам? — удивился Синклер.
«Теперь-то понятно, почему мы не могли дождаться пополнения боеприпасов! Теперь-то понятно, почему нам послали всего пару жалких ЛС. Но ничего, кто-то за это заплатит!..»
— Хорошо, идем, — проворчал Синклер, еле сдержав ярость.
Значит, Аткина нет уже неделю? Да… Тут определенно замешана политика… Черт возьми, всюду она запускает свои поганые лапы.
— Я найду место, где мы остановимся, — пообещала Гретта, когда он уходил.
Когда Синклер в сопровождений капралов вошел в главное здание, то сразу почувствовал, что стал объектом всеобщего внимания. Все глазели на его закопченный, с пятнами крови скафандр. Боковым зрением он видел, как на него показывают пальцами. За спиной послышались оживленные шепотки. Видимо, слух о свершившейся битве уже просочился сюда и гулял по всем этажам.
Впрочем, что они могли знать, эти штатские крысы? Для них это, конечно же, выглядело величайшей битвой всех времен. Но Синклер понимал, что творится в разных местах планеты, поэтому чувствовал — выигранный бой по сравнению с предстоящим — обыкновенная перестрелка.
Они остановились у дверей роскошного кабинета на последнем этаже. Синклер услышал, как произнесли его имя. Сотрудник четвертого отдела штаба показался в проеме раскрытой двери, отступил в сторону и со словами:
— Сюда, сержант, проходите, — показал рукой внутрь.
Синклер решительно ступил в офис и прошел по ковру с толстым ворсом к внутренней двери. Мимо целого взвода секретарей, уткнувшихся в экраны своих мониторов. Дверь ему открыли и оказалось, что она вела во внутренний кабинет. Оглянувшись на великолепную резьбу на двери, Синк вошел внутрь. Такой роскошно обставленной комнаты ему еще никогда видеть не приходилось.
Командир Второго Тарганского дивизиона Макрофт отмахнулся от немного нервного приветствия Синка.
Макрофт был юрким, энергичным человеком. У него было легкое телосложение, поэтому китель был изнутри подбит ватином. На узком лице едва помещались поджатые губы, крупный нос и широко расставленные глаза. В его позе чувствовалась безусловная выправка, но и излишнее напряжение. Кончик носа подрагивал. Макрофт, видимо, пытался унять эту дрожь, но безуспешно. Глаза его сверкали враждебностью, которую он скрывать и не пытался. В хорошо подстриженных усиках блестела седина. И вообще, несмотря на регенерационные лицевые процедуры, которые регулярно принимал Макрофт, признаки старения скрыть было невозможно. Да, перед Синком стоял старик. Сколько ему? Двести?..
— Сержант Фист, — приветствовал он вошедшего, не подавая руки. Синк не удивился.
«Ах, ах, ах, как бы не запачкать наманикюренные пальчики высокого начальства!»
— Да, сэр.
Синклер сосредоточился, чуть прищурился, что указывало на то, что он насторожился. Внутри зашевелился страх…
«Черт возьми, я устал».
Он старался не покачиваться, хотя это стоило ему больших трудов.
— Выпьете? — предложил Макрофт.
— Нет, сэр. Благодарю вас. Не хочу засыпать на ногах, сэр.
Угол рта Макрофта дернулся. Видно было, что командир хотел скрыть улыбку.
Синклер мельком обвел глазами комнату, не поворачивая, естественно, головы. Неплохо! Картины на стенах, сразу было видно, остались здесь с прежних времен. Наверное, тут было правление угольной кампании. Теперь он знал, как живут начальники: офисы с коврами, сверкающие металлические поверхности, окна, выходящие на западные горные кряжи. Синклер посмотрел в окно и заметил дым, поднимавшийся над несколькими пиками. Вдруг что-то кольнуло его в мозг: «Боже, да это же мое поле боя!..»
— Да, — заметил Макрофт. — Всю ночь мы наблюдали. Делая поправку на расстояние, можно считать, что там настоящий ад. Я прав?
— Если бы вы оказались на моем командном пункте, то впечатлений было бы намного больше, уверяю вас, — дерзко ответил Синклер.
«Боже мой! Я устал. Попридержи язык, Синк, не то может быть худо. Это паутина. Ты не понимаешь, к чему клонит Макрофт, в какую западню он тебя может затянуть. Спокойнее!»
Он глубоко вздохнул, взяв себя в руки.
Командир Макрофт рассмеялся и присел на краешек стола.
— Ничего, сержант. Это ведь не заседание дисциплинарной комиссии или трибунала. Вы можете говорить открыто и держаться совершенно свободно. Вас никто здесь не осудит.
«Свободно? Открыто? Я не такой дурак, командир Макрофт! Что у вас на уме? Почему меня пригласили?»
Синклер пристально изучал командира, догадываясь о том, что темные круги под глазами и измазанное сажей лицо могут придавать его выражению особенную и нежелательную суровость.
— С вашего позволения, сэр, я задам один вопрос. Что случилось с дивизионным командиром Аткином?
— Его убили, сержант. Глубокой ночью. И Аткин, и его заместитель Найтан были зверски убиты, а именно — зарезаны во сне. Охрана Найтана, находившаяся поблизости, спала. Все было сделано очень тихо и быстро. Работали профессиональные наемники. Мы пока еще только подбираем ключи к раскрытию этого преступления. Пока известно, что убийцами являются темнокожий мужчина и женщина с желтыми глазами.
Макрофт подошел к окну и задумчиво почесал подбородок.
— Вы должны понять причину того, что мы не придали убийство огласке. Цель тарганцев ясна: с помощью злодейства они рассчитывали деморализовать наши войска. Убийцы похитили секретную информацию, благодаря чему тарганцам удалось мощными атаками рассеять наши третье и пятое подразделения. Только вам одному удалось прошлой ночью отразить нападение. Да к тому же так блестяще!
Он повернулся к Синклеру и стал буравить его пронзительными глазами.
— Скажи мне одно, сержант… Как вам удалось? Согласно последним поступившим данным, вы захватили в плен двести тридцать семь солдат противника и убили триста шестьдесят тарганцев… А у вас какие потери?
Глубоко вздохнув, Синклер ответил:
— Двадцать один — убиты и шестьдесят три ранены.
Сказав это, Синк сам же и поморщился.
Макрофт задумчиво кивнул.
— Орбитальная разведка сейчас прослеживает пути бегства уцелевших групп повстанцев. Создается впечатление, что они утратили всякую организованность. Должен признать, сержант, что вы одержали потрясающую победу.
— Благодарю вас, сэр, — ответил Синк. — Нам удалось использовать особенности местного рельефа.
— Ваши солдаты славно потрудились, сержант. Еще какие-то две недели назад они были совсем еще зеленые юнцы. — Пауза. Затем:
— Повезло?
— Нет, сэр, дело не в везении. Две недели, проведенные в непрерывных боях, всегда оказывают устойчивый эффект.
При любом удобном случае, к тому же, мы устраиваем тренировочные занятия. Так что… Словом, бой есть бой… Макрофт закусил верхнюю губу. Концы усиков вывернулись под причудливым углом.
— Понимаю. Не по учебнику, вы хотите сказать?
— Да, сэр.
— Результаты говорят сами за себя, — прибавил Макрофт, удивленно приподнимая брови.
— Как скажете, сэр.
Макрофт окинул его изучающим взглядом.
— А теперь позвольте мне передать вам информацию о тех необычных приказах, которые поступили. Мне было рекомендовано назначить победителя в этих боях командиром Первого Тарганского дивизиона. Это знак, который говорит о том, что Его Величество — седьмой Император, проявляет самое живое участие в наших делах, готов и впредь идти на столь э-э.., экстраординарные действия для того, чтобы повысить нашу заинтересованность в окончательной победе. Он хочет, чтобы командиром стал солдат, перешагнув через целый ряд званий. Вы отдаете себе отчет в том, какое применение на практике может возыметь подобная рекомендация Императора?
Синклер только растерянно заморгал. У него захватило дух.
— Черт возьми, сэр! Половина командиров в дивизионе сочтет себя обделенными!
Макрофт кивнул и налил себе рюмку микленского коньяка.
— Оказывается, вы и в самом деле чувствительный человек, сержант Фист, как об этом сообщается в вашем личном деле. Теперь мне ясно, что университет допустил большую ошибку, отклонив вашу кандидатуру. Ошиблось и министерство обороны, завербовав вас простым солдатом, вместо того, чтобы оставить учиться на офицера. Возможно, нам удастся… Поправить…
— Сэр?
Осознание происходящего ледяным потоком хлынуло в голову. «Значит, всех моих целей и задач не нужно и добиваться! Все преподносится в качестве императорского дара! Будь осторожен, тут должны быть какие-то подводные камни. Где ловушка? Как ее распознать? Чем я неизбежно обязан буду пожертвовать?»
Макрофт присел на край стола из какого-то редкого дерева.
— Знайте, сержант, в моей голове такое решение не находит и не найдет одобрения. Я верю в традиции службы, в субординацию. Последовательность в присвоении очередных званий — основа армейской службы.
— Я знаю, сэр.
— Но у меня нет выбора, — развел он руками. В его голосе чувствовалась предельная неприязнь к Фисту, граничащая с отвращением. — Император в своей мудрости и по известным только ему одному причинам принял такое решение. Я предсказываю, что такая ломка традиций, отзовется всплеском бурного негодования среди заслуженных офицеров. Их гнев и ярость мне будут вполне понятны. Счастливчику я бы посоветовал впредь усилить бдительность: ходить только по хорошо освещенным улицам и быть готовым к обвинениям и упрекам, высказываемым в лицо. — Он раздраженно махнул рукой. — И я не уверен, что империя в данный критический момент может позволить себе брожения в армии.
Синклер сжал пальцы.
Макрофт уловил его реакцию, сумел понять ее смысл, поэтому успокоился и даже позволил себе циничную ухмылку.
— Кого бы вы порекомендовали нам, сержант Фист, назначить на пост командира Первого Тарганского дивизиона? Я имею в виду, из числа заслуженных офицеров этого соединения. А?
«Осторожнее! В ловушку тебя могут завести совершенно незаметно. Гляди в оба!»
Синклер глубоко вздохнул. Он провел языком по внезапно пересохшим губам, собрался с духом и проговорил:
— Командир Макрофт, я нахожусь не в том звании и не в том положении, чтобы предлагать свои оценки, определять степень политической лояльности и профессиональной компетентности тех или иных офицеров. Кроме того, я обладаю недостаточной информацией, которая помогла бы мне определиться. Так что очень прошу позволить мне воздержаться от высказывания своего мнения.
— Великолепно, сержант! — проговорил Макрофт, глядя на Синка цепким взглядом. С минуту он молча раздумывал о чем-то, затем решительно допил коньяк и проговорил:
— Знаете, что я вам скажу, сержант? Вы молоды и несведущи. Но я уверен, что через десяток лет вы станете достойным соперником! Вам от природы свойственны проницательность и сообразительность, такие качества, которые все еще не так часто встречаются в нашей армии, как того хотелось бы.
Синклер промолчал.
Макрофт склонил голову набок.
— Если у меня и были какие-то сомнения час назад, сержант, то только что они окончательно развеялись. — Он встал, сделал несколько быстрых неслышных шагов по толстому ковру, приблизился к Синку почти вплотную и, глядя ему прямо в глаза, сообщил:
— Надеюсь, вы понимаете мое отношение? Негативное. Но приказ есть приказ. Даже если он выражен в форме «рекомендации». Приказы могут мне не нравиться, но исполнять я их обязан. — Он угрожающе понизил голос. — И надеюсь, Синклер Фист, вы не забудете о том, кто вас назначил на столь высокий пост. Мне не хотелось бы впоследствии быть среди тех, кто будет ставить вас на колени и сносить голову. Это означало бы, что я плохо разбираюсь в людях. Вы меня понимаете?
— Да.
Макрофт смерил его последним взглядом, исполненным враждебности. Затем коротко кивнул и бросил:
— Главное, чтобы вы это понимали и помнили, дивизионный командир.
***
Гретта сняла небольшую комнату в армейских бараках, которая специально предназначалась для личного состава, останавливающегося здесь транзитом. В комнате была спальная платформа, туалет, душ, компьютер связи и небольшой рабочий стол. Несмотря на всю свою взбудораженность после визита к Макрофту, Синка сморил глубокий сон как раз в самой середине его рассказа о крутом повороте судьбы.
Гретта во сне пошевелилась и задела Синка. Он тут же вскочил, ожидая, что придется или отстреливаться, или продолжать наступление. И только осознав, что он находится в полной безопасности, Синк глубоко вздохнул и вновь откинулся на подушку.
— Не понимаю, — потягиваясь, проговорила Гретта. — Все произошло так быстро… Невероятно…
Синклер несколько раз моргнул и протер глаза. Синеватое свечение, проникавшее через окно в комнату, указывало на то, что на дворе стоит ночь. Он взглянул на часы и зевнул.
— Да, для меня все произошло неожиданно, — проговорил он задумчиво. — На самом деле я оказался в воронке политического водоворота не случайно. Была какая-то причина, известная, впрочем, только императору. Но, черт возьми, что они затеяли? Зачем? Ведь сейчас не самое спокойное время на Тарге для столь резких политических маневров.
Ее легкие пальцы скользнули по его руке, покрытой шрамами. В глазах девушки была задумчивость и участие.
— И что ты теперь собираешься делать?
— Любить тебя… И стараться изо всех сил.
— У нас еще есть полтора часа, — проговорила она заговорщическим тоном, склоняясь над ним и целуя его в плечо. — Мы оба были такими усталыми, что рухнули спать и даже не взглянули друг на друга. Но теперь-то, я думаю, мы можем с тобой проверить, какова любовь на чистой спальной платформе, а?
Он кивнул и обнял ее. Их губы слились в крепком поцелуе…
Потом, когда они, истощенные любовью, лежали на спинах и смотрели в потолок, каждый думал о своем. Синклер медленно водил пальцем руки по изгибу левой груди Гретты и снова и снова возвращался мыслями к своему странному и головокружительному назначению. Еще какие-то три месяца назад он был робким рядовым, впервые понюхавшим порох. А сегодня, — совершенно внезапно, — император произвел его в командиры Первого Тарганского! Теперь над ним было только два человека: Тибальт и министр обороны. А что ему делать с Макрофтом, который может существенно помочь ему, а может и шею свернуть, в зависимости от того, как повернутся события.
— Мне нужно выиграть войну, когда одной ногой я стою на тающем льду, а другой — в открытом космосе. Черт возьми, во всем этом, по-моему, очень мало смысла.
С этими словами он ударил по спальной платформе кулаком.
Гретта крепче прижалась к нему.
— Я сомневаюсь, что в пределах империи найдется еще хоть один человек, которому было бы под силу справиться с этой дилеммой так блестяще, как справишься ты.
Синклер слабо улыбнулся в знак благодарности за слова одобрения, а сам попытался вспомнить из истории подобные случаи. Он медленно перебирал в памяти тех мужчин и женщин, которые попадали в столь же затруднительные положения. Какова была их судьба? Многие оказались обыкновенными жертвенными овцами. Выжить удалось немногим.
Выживет ли он?
Постепенно в его сознании начал формироваться план.
***
Его Святейшество Сасса Второй, Божественный Свет, был не в духе. В плохом настроении был адмирал Джакре. Это не предвещало для Майлса Рома ничего хорошего.
Покои Его Святейшества были не менее чем в сто шагов длиной, с высокими потолками, которые переливались медовыми оттенками Сассанского солнца — результат эффективного действия волокнистой оптической системы, которая отражала свет наподобие радуги. Покрытые жемчужной крошкой стены слабо мерцали, а лепнина из чистого золота, выполненная искусными мастерами, горела, словно огонь. Пол покрывал толстый незианский ковер с пурпурными волнами-разводами.
— Командир даже не пожелал увидеться с тобой? — спросил Его Святейшество. Любой другой на его месте изумленно приподнял бы брови. Но у Его Святейшества не было бровей.
И вообще, если честно, Сасса Второй выглядел жалко. Это была гора мяса, в которой жир выступал на первый план, а мышцы, если и были, никак себя не проявляли. Сасса не знал, что такое пешая ходьба. Он передвигался только на антигравах. Во-первых, его сердце, привыкшее к постоянному покою, не выдержало бы напряжения самостоятельного передвижения. Во-вторых, силы в его ногах хватало только на то, чтобы перековылять из одного антиграва в другой, когда это было крайне необходимо. Или в ванную и обратно.
— Божественный, у меня нет никакого разумного объяснения. Подождите… Кажется, я вижу объяснение в ваших глазах! Речь идет не только обо мне, не так ли? Стаффа не пожелал увидеться с Или Такка?
Сасса склонил набок свою безволосую голову, что должно было, видимо, означать подтверждение догадки Майлса. Его бледный череп в причудливых бликах отражал сияние потолков. Бесцветные глаза, почти полностью заплывшие жиром, равнодушно взирали на Майлса, как будто это был обыкновенный бифштекс и Сасса размышлял: съесть его или выбросить? Затем он сцепил свои толстые руки в замок. При этом по всей комнате забегали зайчики, отраженные многочисленными перстнями на жирных пальцах.
— А тебе не приходило в голову, что тебя обвели вокруг пальца? Что реакция Или могла быть обманом, попыткой ввести в заблуждение?
Майлс облизал пересохшие губы и покачал головой. Яростный взгляд Или все еще продолжал обжигать его при воспоминании о нем…
— Нет, Божественный. Клянусь, здесь что-то не так. Назовите это.., предчувствием. Я могу с уверенностью сказать вам, что Или Такка взбесилась. Схитрить тут невозможно. Это была настоящая ярость, настоящий испепеляющий гнев. Скайла Лайма встревожилась и напряглась. С чего ей так волноваться, если нужно было просто сообщить нам о том, что Компаньоны расторгли договор? Не с чего, по нашему мнению.
— Даже если Скайле на спину прыгнет целая свора адских псов, она и то не будет встревожена, — вмешался в разговор адмирал Джакре, стоявший в сторонке. — Божественный! Разведка доносит, что произошло нечто после того, как Стаффа поговорил с Претором. Когда он убивал микленского лидера, его поведение казалось каким-то странным… Он снес ему голову, но при этом так разволновался… Словом, такие эмоции раньше были не свойственны Командующему. Меня также беспокоит размер того вознаграждения, которое он заплатил.
— Уж не вам жаловаться! Клянусь Божественным, он заплатил выкуп за планету, — проговорил Майлс, нервно дернув руками.
— Именно, — рассудительно согласился Джакре. — Принимая во внимание его сокрушительный успех, стоит ли вообще давить на Стаффу ради такого тривиального дела, как убийство претора? Нет, это словно… Словно самонаказание.
Его Святейшество Сасса Второй раздраженно проворчал:
— Вам очень весело, адмирал. Мне нет. Компаньоны начали действовать еще до того, как мы подготовились. Их операции принизили роль наших элитных штурмовых подразделений в микленской кампании. Когда мы наконец-то прибыли на место, там уже все было кончено.
Джакре бросил на Майлса беспокойный взгляд.
— Однако, — продолжал Сасса, — я готов забыть оскорбление раз и навсегда. Великодушие — одна из характеристик Божественности. Тем временем, Майлс, я прошу тебя скоординировать усилия наших разведслужб. Мы знаем, что в настоящее время в Риги какие-то свои проблемы с Таргой. Мятеж усиливается там, словно божественный ветер. Следи за событиями. И выясни, почему Стаффа отверг договор!
***
Оказалось, что отыскать пилота ЛС ничего не стоило.
Скайла прибыла на орбиту Этарии. При помощи фальшивых бумаг ей удалось пристроить свой корабль в зоне парковки и перебраться на челноке на основную станцию. Как и всякий уважающий себя космический порт, порт Этарии был полон слухов. Потолкавшись среди людей, Скайла вскоре имела на руках всю необходимую информацию для того, чтобы отыскать злополучного пилота ЛС.
Она наткнулась на него в одном из переполненных и шумных баров в стороне от главных корабельных доков.
— Не знаю, — сказал пилот Скайле и развел руками. Затем он склонился над своим полуопустошенным стаканом и покачал головой. — Я помню, что вошел в док Итреаты. Потом… Потом я вошел в док на Этарии! У меня был график, который накрылся… И теперь я получил временную доставку в связи с началом расследования, которое проводится императорским транспортным управлением. Моя лицензия аннулирована до тех пор, пока они не прибудут сюда и не отвезут меня домой, где продолжится выяснение всех обстоятельств.
Его речь была невнятна из-за того небольшого количества митола, которое Скайла успела подсыпать в его стакан «для красноречия».
— Все это звучит очень необычно.
— Да, — кивнул головой пилот и вновь обратил на нее смутный взгляд. Течение его мыслей резко переменилось, когда он пригляделся к ней повнимательнее. — Слушай, что ты сегодня делаешь вечерком, а? Я могу угостить тебя хорошим ужином. А хочешь… Тут устраивают веселые шоу. Позднее мы могли бы… Тут у меня есть одно…
Она изо всех сил попыталась изобразить на своем лице выражение самого искреннего сожаления.
— Меня ждет здесь муж. Он работает тут, хочет заключить торговый договор. Предложил встретиться, раз уж я прилетела. Я, правда, не могу остаться.
Пилот ЛС обреченно кивнул.
— Ну вот, я так и знал. Даже с девчонками мне сегодня не везет…
Скайла с улыбкой поднялась. Она хлопнула его ободряюще по плечу и вышла из шумного бара, планируя больше нигде не задерживаться, и направиться к месту стоянки пассажирских челноков.
Стаффа был большим умницей.
Скайла долго толкалась в шумной толпе, терпеливо ожидая своей очереди. Ее красивое белое платье сверкало на свету, подчеркивая ее белокурые волосы и лазурные глаза.
Не без труда она отыскала свободное местечко, села, пристегнулась и, закрыв глаза, откинулась на спинку кресла, пытаясь сосредоточиться на рассказе пилота. Компаньоны обладали всеми возможными дорожными документами с риганской печатью, так что Стаффа, имея их на руках, мог отправиться куда угодно. Он мог даже купить себе пропуск в другой мир, не ступая ногой на Этарию… Впрочем, она не могла позволить себе вот просто улететь, не проверив, на планете он или нет. А вдруг?
Загорелись лампы, и через секунду челнок отошел от причала.
Несмотря на всю свою ловкость, Стаффа кар Терма не мог не оставить после себя следов. У нее займет максимум два дня выяснение вопроса, появлялся ли он на Этарии или нет. В случае неудачи она сразу возьмет курс на Таргу — конечный пункт.
Скайла не могла сдержать улыбки, вспомнив о нем. Перед ее взором достаточно ясно проявилась его крепкая нижний челюсть и умные серые глаза… Такого человека запомнишь хотя бы по его осанке: агрессивной, величественной и командной.
В то же время она отдавала себе отчет в том, что Стаффа принадлежит к той категории людей, которые привыкли оглядываться на дорогу, которую прошли, чтобы выяснить, не двигается ли кто-нибудь в их кильватере? Если она будет слишком навязчиво расспрашивать, ему это тотчас станет известно. Но он — и это было хуже всего — не станет интересоваться личностью своего преследователя, а просто исчезнет. Испарится.
«Он большой ловкач. Но и я должна действовать хитро».
Ей пришло в голову, что ее запомнят по роскошному белому платью, которое в любом месте будет бросаться в глаза. Еще бы! Ведь чтобы сшить такое, этарианке придется работать в течение трех лет.
Наконец, челнок приземлился в главном космопорте. Люди стали потихоньку пробираться к выходу. Она заперлась в туалете.
Убедившись, что здесь ее никто не потревожит, Скайла расстегнула дорожную сумку. Она сняла с себя сверкающее газовое платье и посмотрела в зеркало на боевой скафандр. С гримасой отвращения она стянула его и упаковала в особый пакет. Затем она порылась среди вещей и выбрала стандартное коричневое платье, материал которого издали смахивал на буйволиную кожу. Под него она навесила тяжелую портупею с оружием. Пояс пришлось завязать сразу под грудью, чтобы доспехи не выпирали. Портупея холодила кожу. Распустив косу, Скайла подвязала волосы шарфиком, который обычно используется от москитов.
Типичная риганская туристка! Застегнув сумку, она вышла из туалета и присоединилась к уже реденькой цепочке пассажиров, покидающих челнок.
Едва оказавшись на городских улицах, Скайла сразу же заскочила в первый попавшийся магазин и купила там себе самое затрапезное платье из всех, что могла найти. Когда она вышла снова на улицу, никто не узнал бы Скайлу Лайма, заместителя Командующего Компаньонов.
Портупея была довольно тяжелой и доставляла неприятности. Но Скайла, естественно, не подавала вида. Наоборот, она чувствовала себя раскрепощенной, обменивалась вульгарными жестами и словечками с уличными торговками, отшивала назойливых сводников и продавцов наркотиков… Ее душа пела, настроение было прекрасное.
«Так мало изменений за последние тридцать пять лет!»
Скайла чувствовала себя здесь как дома. Ей ничто не стоило подладиться под ритм шумных улиц, потому что она ощущала его сердцем. Под ногами кипела пыль, но она знала, что это не просто пыль — это земля. И не просто земля… Отсюда выходят корни человечества. Улица не изменилась. Ее окружала настоящая человеческая реальность. Она знала, что ничего не может быть реальнее этих шумных продавцов штучного товара, дерущихся разносчиков, кочанов капусты, выставленных на всеобщее обозрение, одежды, специй…
— Как дела, крошка? — услышала она за спиной голос.
Скайла обернулась и увидела, что к ней подстроился высокий и крепкий мужчина с густыми черными усами.
— Давно тебя ублажали в последний раз? Твое нежное тело, как я погляжу, соскучилось по порции здорового удовольствия.
Он весело улыбнулся и послал ей воздушный поцелуй. Усы его забавно топорщились.
— Чего? — развязным тоном переспросила она. — Ты всерьез думаешь, что я подпущу твой паршивый петушок ближе чем на метр к моей нежной киске? Возвращайся лучше туда, откуда сбежал. Врачи заждались!
Она проговорила все это и сама удивилась тому, как легко вспомнила старый добрый фамильярный стиль уличных разговоров.
Он довольно хохотнул.
— Если ты передумаешь, малышка, меня легко будет отыскать. Спроси Никлоса — любая собака прогавкает.
— Посмотрим, хватит ли у меня места для твоей фамилии в конце моего списка, — с улыбкой отозвалась Скайла. — Только, насколько мне помнится, он такой длинный, что ты раньше состаришься. Скажи-ка мне лучше одну вещь. Где осядет денди Наб, если захочет уйти на дно временно, а?
— Скажу за поцелуй.
— Черт с тобой, мальчик.
— Квартал Храма, — ответил он и склонился, чтобы принять заработанный приз.
Она коротко чмокнула его в губы, сразу же уловив запах чеснока и мяты. Повернувшись, чтобы идти дальше, Скайла прибавила:
— Не пропадай. Никлос. Если у меня провернется одно дельце, я, возможно, захочу тебя отблагодарить.
— Ловлю на слове, красавица! — крикнул он на прощание и исчез в дверях ближайшего бара.
«Улица осталась такой же, — подумала она. — И мужчины остались такими же. Ну, теперь-то я найду дорогу к Стаффе.»
***
На Каспу опустились вечерние сумерки, а вместе с ними и влажный туман, который накрыл дома, окружил дымкой уличные фонари. Он был очень плотным и окутал спящий город влажной ватной пеленой, осев в низких местах лужами и наполнив промозглостью темные переулки.
В старой части города вода ручейками сбегала с мокрых крыш, с шумом неслась вниз по водосточным трубам и выплескивалась на мостовую, собираясь в многочисленные маленькие лужи между булыжниками. Эти старые кирпичные дома пережили и войну, и время. Между ними, изгибаясь вправо и влево, вверх и вниз, тянулись мощеные узкие улочки и переулки.
В городе воцарилась тишина.
Вдруг в одном особенно темном переулке хлопнула дверь и послышался дробный стук быстрых шагов.
Через несколько секунд дверь хлопнула вторично и ночной воздух всколыхнулся от крепкого ругательства.
— Арта! — позвал зычный, густой мужской голос. Затем по мостовой узкого переулка застучали более тяжелые шаги.
В туманной влажной дымке скользнула юркая тень.
Арта Фера показалась в переулке и перебежала на противоположную сторону улицы. Вот она метнулась в одном направлении, затем в другом. Наконец, забежала за мусорный контейнер и, притаившись там, слилась с темнотой ночи.
Из узкого переулка выбежал Бутла Рэт. Он мотнул головой сначала направо, потом налево, пытаясь уловить во тьме малейшее движение.
— Арта? Вернись! — крикнул он в обступавшую его ночь. — Нам надо поговорить. Я должен объяснить…
Еще раз выругавшись, он плюнул себе под ноги, рубанул рукой воздух… Затем вдруг вроде что-то привлекло его внимание, потому что он резко повернул голову направо и потом бросился в ту сторону бегом.
Когда вдали затих топот его шагов, Арта Фера, пошатываясь, поднялась на ноги и пошла в противоположном направлении. Она повторяла дрожащим голосом: Не могу… Любить.., не могу… Господи, что со мной? Не могу любить… Бутла, я.., не могу…
Она исчезла во влажной туманной пелене, и только, еще некоторое время из темноты доносился звук сдавленных рыданий.
