Глава 16
ТИШИНА, ПОДОБНАЯ КРИКУ
Лойал сын Арента сына Халана втайне всегда хотел быть не таким медлительным.
Он восхищался людьми, да и не скрывал этого. И был уверен, что друзья знают о его интересе, хотя утверждать это с полной определенностью не мог. А еще его поражало, как мало люди слышат. Лойал мог рассказывать им что-то весь день напролет, а потом выяснялось, что они услышали малую толику. Неужели они считают, что кто-то может говорить не для того, чтобы его услышали?
А вот сам Лойал всегда слушал, когда говорили люди. И каждое произнесенное ими слово открывало ему что-то новое. Люди — они как молнии. Вспышка, взрыв, мощь и энергия. А потом — ничего, все исчезло. Каково это?
Спешка. Тут было чему поучиться. Он даже начал раздумывать, не слишком ли хорошо усвоил этот урок.
В окружении остальных огир, бок о бок с Эрит, Лойал шагал по лесу чересчур молчаливых деревьев. У каждого огир — либо топор на плече, либо длинный нож в руке. Они отправлялись в бой. Уши Эрит подергивались. Даже она, не будучи Древопевцем, чувствовала, что с этими деревьями что-то неладно.
Это было ужасно, в самом деле ужасно. Он бы не смог объяснить того чувства, что возникает среди здоровых деревьев, как не смог бы объяснить ощущение ветра на коже. В здоровых деревьях было что-то правильное, как запах утреннего дождя. Не звук, но что-то, напоминающее мелодию. И когда он им пел, то словно купался в этой правильности.
А в этих деревьях не было ничего правильного. Если подойти к ним близко, то, казалось, можно что-то услышать. Тишину, подобную крику. Не звук, а ощущение.
Впереди кипела яростная схватка. Войска королевы Илэйн осторожно отходили на восток, покидая Браймский лес. Сейчас они были уже у его границ; выйдя из-под деревьев, сразу же направятся к мостам, перейдут их и сожгут за собой. Потом солдаты будут истреблять троллоков, когда те попытаются следом пересечь реку по собственным мостам. У Эринин Башир надеялся значительно сократить численность врага, перед тем как продолжать отступать на восток.
Лойал был уверен, что все эти события превратятся в захватывающий сюжет его книги, когда он ее закончит. Если сможет. Огир затянули боевую песню, и он прижал уши. Лойал с радостью добавил свой голос к хору, призывающему к убийству и кровопролитию, поскольку эта вселяющая страх песня заглушала гнетущее молчание деревьев.
Он побежал вместе со всеми, рядом с Эрит. Лойал вырвался вперед, подняв топор над головой. Все мысли вылетели у него из головы, уступив место гневу и ярости, направленной на троллоков. Эти чудовища не просто убивали деревья, они лишали их умиротворения.
Призыв к кровопролитию, к смерти.
Затянув свою песню, Лойал врубился в ряды троллоков, орудуя топором. Эрит и остальные огир присоединились к нему, отражая мощный удар зашедших с фланга троллоков. Лойал не собирался возглавлять атаку огир. Это вышло само собой.
Он нанес удар по плечу бараноголового троллока, начисто отрубив ему руку. Тварь закричала и рухнула на колени, после чего Эрит пнула троллока в лицо, отбросив под ноги остальных его собратьев.
Лойал не прерывал песни, своего призыва к убийству, кровопролитию. Пусть они слышат! Пусть слышат! Взмах — удар, взмах — удар. Он всего лишь вырубал мертвый лес. Мертвый, гниющий, отвратительный лес. Лойал и Эрит оказались рядом со старейшиной Хаманом, который с прижатыми к голове ушами выглядел устрашающе свирепым. И это миролюбивый старейшина Хаман. Он тоже впал в ярость.
Потесненные ряды Белоплащников, которым огир пришли на помощь, расступились, давая им дорогу.
Лойал пел и сражался, ревел и убивал, кромсал троллоков топором, предназначенным рубить дерево, но не плоть. Работа с деревом всегда была почетным занятием, а это… это как прополка. Вырубка ядовитой лозы, лиан, душащих деревья.
Отдавшись с головой кровопролитию и убийству, к которым призывала его песня, он продолжал рубить троллоков. Троллоки начали бояться. Он видел ужас в их похожих на бусины глазах, и ему это нравилось. Троллоки привыкли сражаться с людьми, которые были меньше их.
Что ж, теперь пусть попробуют сразиться с теми, кто не уступает им размерами. Шеренга огир начала теснить троллоков, те рычали и огрызались в ответ. А Лойал наносил удар за ударом, прореживая ветки рук, прорубаясь сквозь стволы тел. Он вклинился между двумя медведеподобными троллоками, размахивая вокруг себя топором и рыча от ярости — ярости от того, что троллоки сделали с огир. Им бы наслаждаться мирной жизнью в стеддингах. Им бы петь, строить и выращивать.
Но они не могут. И все из-за этих… этих сорняков! Не могут! Огир вынуждены убивать. Троллоки превратили строителей в разрушителей. Они вынудили людей и огир превратиться в себе подобных. Еще крови! Смерть им!
Что ж, Тень еще увидит, как опасны могут быть огир. Они будут сражаться и будут убивать. И никто — ни люди, ни троллоки, ни Мурддраалы — даже не представляют, насколько хорошо они умеют это делать.
Но судя по смятению, замеченному Лойалом в троллоках, — по их полным ужаса глазам — те начинали это понимать.
* * *
— Свет! — простонал Галад, отступая из гущи сражения. — Свет!
Атака огир пугала и восхищала. Эти создания дрались с прижатыми к голове ушами, широко распахнутыми глазами и невозмутимыми, словно наковальня, лицами. Преображенные, враз растерявшие все свое спокойствие и миролюбие, они выкашивали ряды троллоков, устилая ими землю. Вторая шеренга огир, состоявшая в основном из женщин, резала тварей длинными ножами, добивая всех троллоков, уцелевших в устроенной первой шеренгой бойне.
Раньше Галад считал, что троллоки, с их искаженными чертами полулюдей-полуживотных, страшны, но эти огир потрясли его гораздо сильнее. Троллоки были просто ужасными… Огир же были спокойными, добродушными, обходительными. Но видеть огир в гневе, распевающими жуткую песню и размахивающими топорами в человеческий рост… О Свет!
Галад взмахнул рукой, отзывая Детей Света, и пригнулся — в стоящее рядом дерево с размаху врезалось тело троллока. Некоторые из огир хватали раненых тварей за руки и отшвыривали прочь с дороги. Многие огир были по пояс покрыты кровью. Они рубили и кромсали все вокруг, словно мясники, разделывающие на бойне туши. То тут, то там кто-то из них падал наземь, но их не прикрытая доспехами кожа казалась и без того очень прочной.
— Свет! — рядом с Галадом оказался Тром. — Ты когда-нибудь видел что-нибудь подобное?
Галад покачал головой. Это был самый честный ответ, который он смог придумать.
— Вот бы нам целую армию огир… — произнес Тром.
— Они Приспешники Темного, — возразил Голевер, присоединяясь к разговору. — Определенно, они Отродья Тени.
— Никакие огир не Отродья Тени. Уж не больше, чем я сам, — сухо ответил Галад. — Посмотри, они же истребляют троллоков.
— Ну да, а в любой момент бросятся и на нас с вами, — предостерег Голевер. — Будьте начеку. — Он умолк, прислушиваясь к боевой песне огир. Вот струсила и кинулась наутек крупная группа троллоков, оставив сыплющего проклятьями Мурддраала. Огир не дали им сбежать. Разъяренные огромные Строители помчались следом, подрубая им ноги топорами на длинных рукоятях, опрокидывая визжащих, агонизирующих в фонтанах крови тварей на землю.
— Ну что? — обратился Тром к Голеверу.
— Ну, может… — ответил Голевер. — Может, это какой-то хитрый план. Чтобы втереться к нам в доверие.
— Не будь дураком, Голевер, — ответил Тром.
— Я не…
Галад поднял руку, прерывая их спор:
— Подберите наших раненых. Выдвигаемся к мосту.
* * *
Ранд позволил цветной круговерти перед глазами исчезнуть.
— Мне почти пора отправляться, — сказал он.
— На битву? — спросила Морейн.
— Нет, к Мэту. Он в Эбу Дар.
Ранд вернулся из лагеря Илэйн на Поле Меррилора. В его голове до сих пор вертелся их разговор с Тэмом. «Отпусти». Это было не так-то просто. И все же после разговора с отцом некая тяжесть спала с его души. «Отпусти». В словах Тэма была потаенная глубина, простирающаяся дальше очевидных слов.
Ранд покачал головой. Он не может тратить время попусту на подобные размышления. Последняя Битва… вот чему следует отдать все свое внимание.
«Я смог подобраться вплотную, не вызвав тревоги, — думал он, тронув кинжал с рукоятью из оленьего рога на своем поясе. — Похоже, это правда. Темный не может меня почувствовать, пока кинжал со мной».
Но, прежде чем вступать в схватку с Темным, ему нужно что-то сделать с Шончан. Если то, что говорил Том, — правда, то Мэт — ключ ко всему. Шончан должны присоединиться к Драконову Миру. Если этого не случится…
— Я отлично помню это выражение лица, — произнес тихий голос. — Испуг. У тебя это очень хорошо получается, Ранд ал’Тор.
Он обернулся к Морейн. В шатре, на столе за ее спиной, были разложены карты, присланные Авиендой, с отмеченными вариантами позиций для сбора армии в Запустении.
Морейн встала рядом.
— А ты знаешь, что я часами терялась в догадках, что за мысли и образы роятся в твоей голове? Удивительно, как я не повыдергала себе все волосы от отчаянья.
— Я был глупцом, не доверяя тебе, — сказал Ранд.
Она рассмеялась. Это был легкий смех, смех Айз Седай, у которой все под контролем.
— Ты достаточно мне доверял. И поэтому более всего меня удручало, что ты не делился со мной своими мыслями.
Ранд глубоко вздохнул. Воздух на Поле Меррилора казался свежее и ароматней, чем в других местах. Ранд вернул окружающие земли к жизни. Вновь начала расти трава. Цветы набрали бутоны.
— Люди и пни, — объяснил он Морейн. — В Двуречье есть и те, и другие, и их одинаково трудно сдвинуть с места.
— Возможно, ты слишком строг к себе, — ответила она. — Тобой двигало не просто упрямство. Ты хотел доказать себе и всем остальным, что справишься с этим сам, без посторонней помощи. — Она дотронулась до его руки. — Но ведь тебе не справиться в одиночку, не так ли?
Ранд покачал головой. Он коснулся притороченного за спиной Калландора, последний секрет которого теперь был раскрыт. Меч был ловушкой, и очень хитроумной, поскольку это оружие являлось са’ангриалом не только для Единой Силы, но и для Истинной Силы тоже.
Он уничтожил ключ доступа к Чойдан Кэл, но сейчас за спиной носил нечто столь же соблазнительное. Истинная Сила, сущность самого Темного, была самой сладостной вещью, которой он когда-либо касался. С Калландором в руках он мог бы обрести столько силы, сколько еще не имел ни один человек. Предсказать, сколько Силы можно через него зачерпнуть, было невозможно из-за отсутствия в Калландоре ограничителя, в отличие от большинства других ангриалов и са’ангриалов.
— Ну вот, опять, — прошептала Морейн. — Что же ты задумал, Ранд ал’Тор, Возрожденный Дракон? Может, наконец-то поделишься со мной своими мыслями?
Он посмотрел на нее:
— Ты затеяла весь этот разговор специально, чтобы выудить у меня этот секрет?
— Ты слишком высокого мнения о моих талантах.
— Это ответ без ответа, — сказал Ранд.
— Верно, — согласилась Морейн. — Но могу я в свое оправдание заметить, что ты первый проигнорировал мой вопрос?
Ранд припомнил последние минуты разговора и понял, что именно так и поступил.
— Я собираюсь убить Темного, — ответил он. — Не просто запечатать, а покончить с ним.
— Мне казалось, ты повзрослел, пока меня не было, — произнесла Морейн.
— Нет, повзрослел только Перрин, — сказал Ранд. — А мы с Мэтом просто научились изображать взрослых. — Он помедлил. — Правда, у Мэта получается не очень хорошо.
— Темного невозможно убить, — сказала Морейн.
— Думаю, я смогу, — ответил Ранд. — Я помню, что именно делал Льюс Тэрин, и был момент… всего лишь мгновение… Это возможно, Морейн. Я чувствую больше уверенности в том, что справлюсь с этим, чем в том, что смогу снова запечатать Темного. — Это было правдой, хотя полной уверенности у него ни в том, ни в другом не было.
Вопросы. Так много вопросов. Не пора ли знать ответы хоть на часть из них?
— Темный — часть Колеса, — произнесла Морейн.
— Отнюдь. Темный находится за пределами Узора, — возразил Ранд. — И совсем не является частью Колеса.
— Темный, без сомнения, часть Колеса, Ранд, — сказала Морейн. — Мы — нити, составляющие ткань Узора, и Темный может на нас влиять. Ты не можешь его убить. Это глупая затея.
— Раньше я был глупцом, — ответил Ранд. — И еще буду. Порой, Морейн, вся моя жизнь, все мои свершения ощущаются как сплошная глупая затея. Что значит еще одна невозможная задача? Я столько их уже решил. Может быть, справлюсь и с этой.
Она сжала его руку сильнее.
— Ты очень повзрослел, но все еще остаешься юнцом, не так ли?
Ранд немедленно справился с эмоциями и не стал огрызаться. Лучший способ доказать, что она права, это повести себя, как юнец. Он выпрямился и тихо ответил:
— Я прожил четыре столетия. Может, по сравнению с бесконечностью Колеса я и юн, как все мы. И все же, среди ныне живущих я один из старейших.
Морейн улыбнулась:
— Как мило. Ну и как, на других срабатывает?
Он помедлил. Потом, как ни странно, улыбнулся:
— На Кадсуане сработало безотказно.
Морейн фыркнула:
— Ах, эта… Ну, зная ее, сомневаюсь, что тебе удалось ее одурачить настолько, как ты себе возомнил. Может, у тебя и память четырехсотлетнего, Ранд ал’Тор, но это не делает тебя древним. Иначе бы из всех нас старейшим был Мэтрим Коутон.
— Мэт? Почему Мэт?
— Да так, — ответила Морейн. — Кое-что, о чем мне не полагается знать. В душе ты все еще наивный пастух. Иного я бы и не пожелала. Льюс Тэрин, несмотря на всю свою мудрость и власть, не смог справиться с тем, с чем должен справиться ты. А теперь, если тебя не затруднит, принеси мне чаю.
— Хорошо, Морейн Седай, — ответил он, немедленно направившись к висящему над огнем чайнику. Он замер на полпути и обернулся.
Она лукаво посмотрела в ответ:
— Просто хотела проверить, сработает ли снова?
— Я же никогда не подавал тебе чай, — возразил Ранд, возвращаясь. — Насколько я помню, последние несколько недель, что мы провели вместе, это ты была у меня на побегушках.
— Так и было, — ответила Морейн. — Подумай о том, что я сказала о Темном. А теперь я задам тебе другой вопрос. Что ты будешь делать теперь? Зачем отправляться в Эбу Дар?
— Из-за Шончан, — ответил Ранд. — Я должен, как и обещал, попытаться склонить их на нашу сторону.
— Насколько я помню, — заметила Морейн, — ты обещал не попытаться. Ты обещал сделать.
— Обещание попытаться обычно не много значит в переговорах политиков, — ответил Ранд. — И не важно, насколько искренне это было сказано. — Он протянул руку с растопыренными пальцами и глянул через распахнутые створки шатра. Словно приготовился схватить эти земли на юге. Зачерпнуть их, объявить своими, защитить.
Дракон на его руке сверкал золотым и алым.
— Раз — Дракон, за память утраченную. — Он поднял вторую руку, заканчивающуюся культей у запястья: — Два — Дракон… за цену, что заплатить обязан.
— Что будешь делать, если правительница Шончан вновь откажет? — спросила Морейн.
Он не рассказывал, что Императрица уже отказала ему однажды. Некоторые вещи Морейн не нужно было рассказывать. Она запросто выясняла их сама.
— Не знаю, Морейн, — тихо ответил Ранд. — Если они не станут сражаться, мы потерпим поражение. Если они не поддержат Драконов Мир, то у нас ничего не будет.
— Ты потратил слишком много времени на этот договор, — сказала Морейн. — Это отвлекло тебя от главной цели. Дракон не приносит мир. Он несет разрушение. Ты не сможешь изменить этого с помощью клочка бумаги.
— Посмотрим, — сказал Ранд. — И спасибо тебе за совет. Отныне и вовеки. Полагаю, прежде я говорил тебе это недостаточно часто. Я в долгу перед тобой, Морейн.
— Ну что ж, — ответила она. — Я все еще жду мою чашку чая.
Ранд недоверчиво посмотрел на нее, а потом расхохотался и отправился за чаем.
* * *
Морейн держала в руках чашку горячего чая, которую принес ей Ранд, прежде чем уйти. С тех пор как они расстались, он стал правителем многих государств и людей, но остался таким же скромным, каким был, когда она только нашла его в Двуречье. А может, даже скромнее.
«Возможно, он такой только со мной, — подумала она. — Он верит, что может убить Темного. Скромным подобное не присуще». Ранд ал’Тор, какая странная смесь самоуничижения и гордости. Сумел ли он наконец-то обрести равновесие? Несмотря на то, что она говорила, его сегодняшнее отношение к ней подтверждало, что он взрослый мужчина, а не юнец.
Но и взрослые мужчины могут совершать ошибки. И часто — куда более опасные.
— Колесо плетет так, как желает Колесо, — пробормотала она себе под нос, отпивая чай. Приготовленный Рандом лично, он был вкусным и ароматным, как в прежние времена. Ничуть не испорченный прикосновением тени Темного.
Да, Колесо сплело так, как ему было угодно. Иногда Морейн хотелось, чтобы сплетаемый Колесом узор был более понятным.
* * *
— Все знают, что им делать? — спросил Лан, поворачиваясь в седле Мандарба.
Андер кивнул. Он лично передал приказ правителям, которые довели его до своих генералов и командиров. И только в самый последний момент о нем известили солдат.
Среди них могут скрываться Приспешники Тени. Так было всегда. Всех крыс извести невозможно, сколько ни притащи в город кошек. Если будет угодно Свету, до тех крыс, которые доносят Тени, эта новость дойдет слишком поздно.
— Выступаем, — приказал Лан, пришпорив Мандарба. Андер высоко поднял его флаг, знамя Малкир, и поскакал рядом, а за ним последовали шеренги воинов. У многих из этих людей текла в жилах лишь капля крови малкири, и на самом деле они принадлежали к другим народам Порубежья. Но все равно решили сражаться под его знаменем и надели хадори.
Рядом с Ланом ехали тысячи и тысячи всадников, копыта их лошадей сотрясали мягкую землю. Нелегко далось армии это долгое отступление. Троллоки значительно превосходили их числом, и над войсками Лана постоянно нависала серьезная угроза окружения. Конная армия Лана была очень мобильной, но были пределы тому, с какой скоростью могли двигаться солдаты. А троллоки перемещались быстро — быстрее, чем могли люди, особенно если тварей подгоняли Исчезающие. К счастью, пожары в окрестностях задерживали армию Тени. Не будь их, вероятно, людям Лана не удалось бы уйти от врага.
Как только раздались первые взрывы — в дело вступили Повелители Ужаса — Лан пригнулся в седле. По левую руку от него скакал Аша’ман Дип, потерявший ногу и поэтому привязанный к седлу. При виде летящего к Лану потрескивающего огненного шара Дип принял сосредоточенный вид и выбросил руки вперед. Пламя взорвалось над ними в воздухе.
Вниз алым дымящимся ливнем посыпались горящие угольки. Один упал на шею Мандарба, и Лан смахнул его рукой в латной перчатке. Конь, похоже, даже не заметил.
Под ногами здесь лежал толстый слой глины, вокруг простирались поросшие пожухлой травой холмы, виднелись скальные выступы и рощи голых деревьев. Отступление проходило вдоль берега Моры. Река прикрывала с запада от возможной фланговой атаки троллоков.
Горизонт застилал дым от двух далеких пожарищ. Фал Дара и Фал Моран. Два крупнейших города Шайнара вместе с фермами, окружающими садами и полями — все, что могло хоть чем-то послужить вторгшимся троллокам, было предано огню самими жителями.
Защищать города не было смысла. А значит, их следовало уничтожить.
Настало время для контрудара. Лан возглавлял атаку на центр орды, где троллоки ощетинились копьями против атакующей малкирской и шайнарской тяжелой кавалерии. Лан опустил копье для атаки в позицию вдоль шеи Мандарба, наклонился вперед в стременах, крепко сжимая коленями бока лошади и надеясь, что направляющие — которых теперь было четырнадцать, благодаря небольшому подкреплению, присланному Эгвейн — справятся со своей задачей.
Земля перед троллоками взорвалась. Их передние ряды расстроились.
Лан выбрал цель — крупного троллока с кабаньей головой, рычащего на своих соседей, отшатнувшихся от взрывов. Лан попал ему в шею. Копье прошло насквозь, и Мандарб отшвырнул троллока в сторону, попутно затоптав одну из ближайших сжавшихся от страха тварей. Рев конницы превратился в треск, когда всадники со всего разгона вломились в самую гущу троллоков.
Когда их продвижение замедлилось, Лан перебросил копье Андеру, ловко поймавшему его на лету. Гвардия Лана приготовилась вступить в бой, и он выхватил меч из ножен. Лесоруб Срубает Верхушку Деревца. Яблоневый Цвет на Ветру. Троллоки были легкой мишенью, особенно из седла — их шеи, головы и плечи благодаря высокому росту были как раз на подходящей высоте.
Это была быстрая и жестокая работа. Дип следил за атаками Повелителей Ужаса и отражал их. Андер держался рядом с Ланом.
Знамя Лана словно магнитом притягивало Отродий Тени. Они рычали и бесновались, он даже слышал, как троллоки непрестанно повторяли на своем языке два слова. Мурдру Кар. Мурдру Кар. Мурдру Кар. Погрузившись в пустоту, Лан хладнокровно орудовал вокруг мечом, проливая их кровь.
Они уже дважды отобрали у него Малкир. Им не дано понять и ощутить ту горечь поражения и утраты, что чувствовал он, вновь отступая из родных земель — на этот раз по собственной воле. Но, во имя Света, он мог заставить врагов испытать почти то же самое. И лучше всего это сделает его меч, вонзенный им в грудь.
Бой, как часто бывает, превратился в хаос. Троллоки неистовствовали. За последние четыре дня армия Лана ни разу не вступала с ними в бой, а только отходила, наконец-то обретя некоторый контроль над своим отступлением, позволявший не ввязываться в стычки, благодаря многочисленным организованным ими же пожарам.
Четыре дня без боев и теперь эта дерзкая атака всеми силами. Это было первой частью плана.
Кто-то выкрикнул:
— Дай Шан! — Это был принц Кайсель. Он указывал туда, где троллокам удалось прорвать строй гвардии Лана. Знамя Малкир дрогнуло и начало заваливаться.
Андер. Лошадь знаменосца пала, поваленная наземь, как раз когда Лан направил Мандарба между парой троллоков. С ним были принц Кайсель и группа солдат.
Чтобы не затоптать друга, Лану пришлось спешиться. Он выпрыгнул из седла и, оказавшись на земле, тут же пригнулся, избежав удара троллока. Кайсель отсек твари ногу по колено.
Лан бросился вперед мимо падающего троллока и увидел свое знамя и лежащее рядом тело Андера. Лан не знал, жив его друг или мертв, но над ним заносил свой темный меч Мурддраал.
Лан стальным вихрем налетел на Исчезающего и отразил такан’дарский клинок взмахом меча, в пылу боя втаптывая в землю собственный флаг. В пустоте не было места раздумьям. Были только инстинкты и действие. Был только…
Был еще один Мурддраал, появившийся из-за павшей лошади Андера. Значит, это ловушка. Свалить знамя, привлечь внимание Лана.
Исчезающие атаковали с двух сторон. Пустота не дрогнула. Меч не чувствует страха, а в это мгновение Лан был мечом. Цапля Расправляет Крылья. Круговой взмах меча, парирование их клинков своим, раз за разом. Мурддраалы были текучи, словно вода, но сам Лан уподобился ветру. Он кружил меж их мечами, отбивая атаки справа и слева.
В ярости Исчезающие принялись изрыгать ругательства. Один с усмешкой на бледных губах обрушился на Лана слева. Лан шагнул в сторону, отбил выпад существа и отрубил ему руку по локоть, продолжил плавное движение, закончив его ударом туда, где, как он знал, должен был находиться второй Исчезающий, и отрубил тому кисть руки.
Оба клинка Такан’дара со звоном упали на землю. Исчезающие замерли, на мгновение остолбенев. Лан тут же отсек голову одному, потом, извернувшись, проткнул мечом шею второго. Черная Галька на Снегу. Он сделал шаг назад и взмахнул мечом в сторону, стряхивая ядовитую кровь с лезвия. Оба Исчезающих рухнули в судорогах, бессмысленно молотя друг друга руками, заливая землю черной кровью.
Рядом около полутора сотен троллоков внезапно упали, корчась от боли. Они были связаны с Исчезающими. Лан подошел, чтобы вытащить Андера из грязи. Тот выглядел оглушенным и моргал, а его рука была неестественно вывернута. Лан взвалил Андера на плечо и, ногой поддев древко знамени, поймал его свободной рукой.
Вернувшись бегом по очищенной от троллоков территории к Мандарбу, он вручил знамя одному из солдат принца Кайселя.
— Проследи, чтобы его почистили и вновь подняли. — Лан взвалил Андера спереди седла Мандарба, сел верхом сам и вытер меч о попону. Не похоже, что у парня смертельная рана.
Он услышал далеко за спиной голос принца Кайселя:
— Во имя предков! Я слышал, что он хорош, но… но Свет!
— Пожалуй, хватит, — оглядев поле боя, произнес Лан, отпуская пустоту. — Подавай сигнал, Дип.
Аша’ман подчинился, направив вверх луч красного света. Лан развернул Мандарба и указал мечом в сторону лагеря. Войска начали строиться вокруг него. Их контратака с самого начала была затеяна как наскок-отход. Они не могли бы выстроить крепкий фронт. С одной конницей это было трудно.
Его отряды отступили, и их место заняли кавалеристы салдэйцев и арафельцев, чтобы волнами накатываться на троллоков, руша их порядки и прикрывая отход. Мандарб весь взмок, коню было тяжело тащить на себе двоих мужчин в доспехах, особенно сразу после атаки. Когда они оказались вне досягаемости для троллоков, Лан сбавил шаг.
— Дип, — обратился Лан к Аша’ману, когда они выбрались в тыл. — Что с Андером?
— Несколько сломанных ребер, сломанная рука и рана на голове, — ответил Дип. — Удивлюсь, если прямо сейчас он сумеет досчитать до десяти, но я встречал случаи и похуже. Голову я Исцелю, а остальное подождет.
Лан кивнул и натянул поводья. Один из его гвардейцев, угрюмый мужчина по имени Бениш, носивший тарабонскую вуаль с повязанной поверх нее хадори, помог снять Андера со спины Мандарба. Вместе они поднесли его к лошади Дипа. Одноногий Аша’ман свесился с седла в паутине удерживающих его ремней, положил руку на голову Андера и сосредоточился.
Взгляд Андера стал осмысленным, и парень тут же начал ругаться.
«С ним все будет в порядке», — решил Лан, оглядывая поле боя. Отродья Тени отступали. Скоро начнет смеркаться.
Прискакал принц Кайсель и присоединился к Лану.
— На том салдэйском знамени красный кант королевы, — указал он. — Лан, она отправилась в бой вместе с ними.
— Она же их королева. Она может поступать как пожелает.
— Тебе нужно с нею поговорить, — покачав головой, сказал Кайсель. — Это неправильно, Лан. Глядя на нее, и остальные салдэйки из лагеря готовы мчаться в бой.
— Я как-то видел поединок салдэйских женщин, — ответил Лан, все еще оглядывая поле боя. — Если бы мне предложили пари — поставить на одну из них или какого-нибудь солдата-южанина, я бы не раздумывая поставил на салдэйку.
— Но…
— Эта война на истребление. Если б я мог собрать всех женщин Порубежья и каждой дать в руки меч, я бы так и сделал. А пока что я не стану совершать глупостей, запрещая хорошо обученным и рвущимся в бой солдатам сражаться. Однако, если ты решишь пренебречь благоразумием, можешь поступать как хочешь и говорить им что угодно. Обещаю, что устрою тебе достойные похороны после того, как они разрешат мне снять твою голову с пики.
— Я… хорошо, лорд Мандрагоран, — ответил Кайсель.
Лан вынул зрительную трубу и оглядел поле боя.
— Лорд Мандрагоран? — спросил Кайсель. — Вы правда считаете, что план сработает?
— Троллоков слишком много, — ответил Лан. — Предводители армий Темного выращивали их годами, словно сорняки. Троллоки много едят. Для поддержания сил каждому из них требуется больше еды, чем человеку.
К настоящему времени они уже должны были подчистить Запустение от всего, что способны съесть. Тень уже израсходовала каждую крупицу продовольствия на создание этой армии, рассчитывая, что троллоки смогут питаться трупами павших.
И точно, теперь, когда бой закончился, троллоки кишмя кишели на поле, копаясь в горах трупов. Обычно они предпочитали человечину, но и трупами сородичей не брезговали. Четыре дня Лан, убегая от орды, не оставлял троллокам ни единого мертвого тела для поживы.
Это получилось только благодаря сгоревшим в огне Фал Дара, Фал Морану и другим городам западного Шайнара. Прочесывание этих городов в поисках еды задержало троллоков и позволило армии Лана собраться и организовать отход.
В своих городах шайнарцы не оставили ничего съестного. Орда провела четыре дня без еды. У троллоков не было обозов — они существовали на подножном корме. Сейчас они оголодали. Озверели. Лан изучал их через зрительную трубу. Многие не стали дожидаться походных котлов. Все-таки в них больше было животного, чем человеческого.
«И куда больше Тени, чем всего остального», — подумал Лан, опуская трубу. План был мерзким, но, Свет даст, действенным. Его людям пришлось вступить в бой, потери были неизбежны. И эти потери послужили приманкой для настоящей битвы.
— Давай, — прошептал Лан.
Лорд Агельмар тоже следил за происходящим на поле. Трубы пропели сигнал, и в небо взвился желтый луч. Лан развернул Мандарба, тот фыркнул в ответ на команду. Конь устал, как и сам Лан. Но оба выдержат еще один бой. Должны.
— Тай’шар Малкир! — проревел Лан, опуская меч и увлекая солдат обратно в бой. Все пять армий Порубежников устремились на разбредшуюся в разные стороны орду Отродий Тени. Троллоки затеяли драки между собой за трупы и окончательно сломали строй.
Мчась им навстречу, Лан слышал, как вопили Мурддраалы, пытаясь собрать и построить своих троллоков. Но было слишком поздно. Изголодавшиеся твари даже голов не подняли, пока наступающие не оказались рядом с ними.
В этот раз результат нанесенного армией Лана удара был совсем другим. Если раньше их напор отражала масса сплоченных рядов троллоков, и людям удавалось вклиниться не более, чем на дюжину шагов, прежде чем взяться за мечи и топоры, то на этот раз троллоки были рассеяны по полю. По сигналу Лана первыми нанесли удар шайнарцы. Их шеренги были настолько сплоченными, что меж двух лошадей тяжело было бы найти разрыв шире, чем в два шага.
Это не оставило троллокам места для бегства или маневра. Лошади с грохотом втаптывали их в землю копытами, со звоном сшибали грудью, покрытой доспехами, их всадники пронзали тварей копьями, отстреливали из луков, разрубали двуручными мечами. Судя по выражению лиц, шайнарцам, одетым в открытые шлемы и пластинчатую броню, подобная атака доставляла особое жестокое удовольствие.
Следом за шайнарцами Лан повел через поле своих малкири — их задачей было добить троллоков, сумевших спастись после первой атаки. Едва они закончили, шайнарская конница отошла правее, готовясь к новой атаке. А на их место хлынули арафельцы, уничтожившие еще больше Отродий Тени, пытавшихся построиться для отпора. За арафельцами накатила волна кавалерии салдэйцев, повторивших путь малкири, потом с другой стороны ударили кандорцы.
Несмотря на струящийся пот и усталость в правой руке, Лан приготовился к новой атаке и только сейчас заметил, что знамя Малкир несет лично принц Кайсель. Парень был еще молод, но у него было храброе сердце. Пускай в отношении женщин он и был полным болваном.
«Свет, но ведь мы все такие, так или иначе», — подумал он. Доходившие через узы откуда-то издалека чувства Найнив успокаивали. С такого расстояния он не мог разобрать все, но, казалось, она полна решимости.
Во время второй атаки земля под солдатами Лана начала взрываться. Повелители Ужаса наконец поняли, что произошло, и поспешили вернуться на передовую. Лан направил Мандарба в обход возникшей на пути воронки, в грудь ударили взлетевшие в воздух комья земли. Появление Повелителей Ужаса было сигналом к прекращению атаки. Планировалось нанести один мощный удар и отступить. Для сражения с Повелителями Ужаса требовалось бы бросить в бой всех направляющих армии Порубежников, чего он не хотел.
— Кровь и проклятый пепел! — выругался Дип, когда Лан обогнул очередной взрыв. — Лорд Мандрагоран!
Лан обернулся. Дип придерживал коня.
— Не останавливайся, парень! — приказал Лан, тоже придерживая Мандарба. Он сделал знак остальным продолжать движение, хотя принц Кайсель и гвардия Лана также остановились рядом.
— О, Свет! — произнес Дип, концентрируясь.
Лан огляделся. Вокруг них валялись мертвые и умирающие со стонами и завыванием троллоки. Слева запоздало строилась в боевые порядки орда Отродий Тени. Скоро они сплотят свои ряды, и если Лан с остальными не отступят, то останутся одни на этом поле, как на ладони.
Дип уставился на фигуру, стоявшую на самом верху какой-то огромной осадной машины: у конструкции была ровная платформа, поднятая на высоту примерно двадцати футов. Группа троллоков катила ее вперед на огромных деревянных колесах.
Да, наверху кто-то стоял. Несколько человек. Вслед отходящим с поля боя Порубежниками полетели огненные шары и ударили с неба молнии. Лан внезапно почувствовал себя мишенью для стрел на учебном стрельбище.
— Дип!
— Это М’Хаэль! — объяснил Аша’ман.
Таим не появлялся во вражеских рядах в течение последней недели или около того, но теперь он, похоже, вернулся. Точно сказать было невозможно из-за расстояния, но судя по тому, с какой скоростью противник швырял плетения, его чем-то разозлили.
— Давай двигаться! — прокричал Лан.
— Я могу его достать, — сказал Дип. — Я смогу…
Лан заметил вспышку света, и внезапно Мандарб взвился на дыбы. Лан выругался, пытаясь проморгаться от цветных кругов в глазах. Со слухом тоже было что-то не так.
Мандарб не слушался, дрожал и взбрыкивал. Боевой конь побывал во многих передрягах, но такой близкий удар молнии напугает любую лошадь. После второй вспышки Лан оказался на земле. Он упал, заворчав, но в глубине души знал, что нужно делать. Придя в себя, он был уже на ногах с мечом в руке. Голова кружилась. Он со стоном пошатнулся.
Чьи-то руки подхватили его и втащили в седло. Поводья сжимал принц Кайсель, лицо его было в крови. Рядом скакали гвардейцы Лана, присматривая, чтобы он не вывалился из седла.
Последнее, что он заметил, — изуродованные и разбросанные куски тела Дипа на оставленном поле боя.
