Глава 52
Башмаки
Илэйн устроилась поудобнее в седле Вспышки. Кобыла была одной из лучших в королевских конюшнях. Она была чистокровной салдэйской породы, белой масти с белоснежной гривой. Седло было под стать ценности лошади – обшито по кругу винно-красной и золотой тесьмой. Обычно такие сёдла использовали для парадов.
Бергитте ехала верхом на высоченном буром жеребце по кличке Восход, который слыл одним из самых быстрых в королевской конюшне. Страж лично подбирала обеих лошадей с оглядкой на возможную скачку.
На Бергитте была одна из сделанных Илэйн копий лисьего медальона, хотя и другой формы – в виде тонкого серебряного диска с розой на лицевой стороне. Ещё один медальон, завёрнутый в тряпицу, Илэйн приберегла в кармане для себя.
Этим утром она попыталась сделать новую копию, но та просто расплавилась, едва не спалив ей трюмо. Не имея перед глазами образца для изучения, она испытывала большие трудности в изготовлении тер’ангриалов; поэтому её мечты о том, чтобы снабдить всех её личных телохранительниц такими медальонами, становились всё более и более призрачными, если только она не сумеет ещё раз уговорить Мэта одолжить ей оригинал.
Почётный конный эскорт построился рядами вокруг них с Бергитте на площади Королев. Она брала с собой всего лишь сотню солдат, из них семьдесят пять были королевскими гвардейцами, а внутреннее кольцо охраны составляли двадцать пять телохранительниц. Скромный отряд, но если бы было возможно, она бы обошлась и вовсе без него. Она не должна выглядеть завоевательницей.
– Мне не нравится эта затея, – заявила Бергитте.
– В последнее время тебе всё не нравится, – возразила Илэйн. – Клянусь, ты становишься всё раздражительнее день ото дня.
– Это из-за того, что день ото дня ты становишься всё безрассуднее.
– Да брось! Это далеко не самый безрассудный поступок, который я совершила.
– Только потому, Илэйн, что ты поставила для себя слишком высокую планку.
– Всё будет хорошо, – ответила Илэйн, посмотрев на юг.
– Почему ты постоянно туда оглядываешься?
– Из-за Ранда, – ответила та, снова почувствовав тепло, исходящее от пульсирующего клубка эмоций в своём разуме. – Он к чему-то готовится, и озабочен какой-то проблемой. И вместе с тем спокоен. – О, Свет, этот мужчина собьёт с толку кого угодно.
Если первоначальный план не изменился, то встреча состоится через день. Эгвейн права: ломать печати глупо. Но Ранд прислушается к голосу разума.
Алис подъехала к Илэйн в сопровождении трёх женщин из Родни. Одна из них – Саразия – была пухленькой пожилой женщиной, от которой исходило ощущение материнской заботы, вторая – темнокожая Кема – носила свои чёрные волосы заплетёнными в три длинных косы, а чопорная Нашия с моложавым лицом была в мешковатом платье.
Все четыре заняли свои места рядом с Илэйн. Только две из них были достаточно сильны, чтобы создавать переходные Врата – многие женщины Родни были слабее большинства обычных Айз Седай – но и этого будет достаточно, если у Илэйн возникнут проблемы с Источником.
– Ты можешь что-нибудь сделать, чтобы не позволить лучникам в неё попасть? – спросила Бергитте у Алис. – Какое-нибудь плетение?
Алис задумчиво наклонила голову:
– Я знаю одно, которое может помочь, – ответила она, – но я ни разу его не пробовала.
Другая женщина в это время сплела перед ними Врата перехода. Они вели на открытую пересечённую местность за пределами Кайриэна, покрытую бурой травой. Здесь их поджидала большая армия кайриэнцев в кирасах и шлемах, напоминавших по форме колокола. Среди них было легко выделить офицеров благодаря тёмной форме цветов Домов, которым они служили. Кроме того, над их спинами возвышались цветные флажки.
Перед строем своего отряда в тёмно-зелёной форме с алыми полосами верхом на лошади восседал высокий и узколицый Лорструм. Бертом был на другой стороне. Его отряд выглядел таким же по размеру – пять тысяч человек. Другие четыре Дома выставили отряды меньшей численности.
– Если они решили захватить тебя в плен, – мрачно произнесла Бергитте, – ты даёшь им отличный шанс.
– Мне не удастся проделать это, оставшись в безопасности, если только я не стану прятаться во дворце и посылать сюда войска. Что приведёт к восстанию в Кайриэне и возможному коллапсу в Андоре. – Она взглянула на Стража. – Я теперь королева, Бергитте. Ты не сможешь уберечь меня ото всех опасностей, как не сможешь уберечь одного-единственного солдата на поле боя.
Бергитте кивнула.
– Держись поближе ко мне и к Гайбону.
Тот как раз приблизился к ним на крупном пятнистом мерине. Так, находившаяся между сидевшими на более крупных лошадях всадниками Илэйн была вне досягаемости возможного убийцы, которому пришлось бы сначала поразить кого-то из её друзей.
И так будет до самого конца её жизни. Она пришпорила Вспышку, и её отряд двинулся сквозь переходные Врата вперёд, на кайриэнскую землю. Поджидавшие дворяне и дворянки, не покидая своих сёдел, изобразили поклоны и реверансы, куда более почтительные, чем во время их встречи в тронном зале Илэйн. Итак, представление началось.
Город лежал прямо перед ними. Его стены по-прежнему покрывала копоть от пожаров после сражения с Шайдо. Едва за ними закрылись переходные Врата, Илэйн почувствовала, как напряглась Бергитте. Окружавшие Илэйн женщины Родни обняли Источник, и Алис начала незнакомое плетение, сплетя вокруг внутреннего отряда потоки Воздуха. Оно вызвало небольшой, но резкий вихрь.
Волнение Бергитте оказалось заразным, и Илэйн поняла, что крепко вцепилась в поводья Вспышки. Здесь, в Кайриэне, воздух оказался более сухим и немного пыльным. Небо было полностью затянуто тучами.
Порядки кайриэнцев окружили её маленький красно-белый отряд андорцев. Большая часть кайриэнцев была пехотинцами, хотя присутствовала и тяжёлая кавалерия на защищённых сверкающими доспехами лошадях, с устремлёнными в небо копьями. Все выстроились в безупречные шеренги, защищая Илэйн. Или охраняя пленницу.
Лорструм двинул своего гнедого жеребца ближе к флангу отряда Илэйн. Гайбон вопросительно взглянул на неё, и она ответила кивком, разрешая капитану его пропустить.
– Город на взводе, Ваше Величество, – произнёс Лорструм. Бергитте по-прежнему осторожничала, держа свою лошадь между ним и Илэйн. – Вокруг Вашего вступления на престол много… недобрых слухов.
«Которые ты сам, возможно, и пустил, – подумала Илэйн, – ещё до того, как решил принять мою сторону».
– Но, конечно, они не восстанут против вашей армии?
– Надеюсь, что нет. – Он покосился на неё из-под берета древесно-зелёного цвета. На нём также был чёрный длиннополый кафтан до колен с цветными полосами его Дома от верха до самого низа. В подобном наряде обычно ходят на званые балы. Это показывало степень его уверенности. Его войскам не придётся брать город штурмом, они просто сопровождают новую королеву торжественной процессией.
– Вряд ли будут вооружённые выступления. Но мне следовало вас предупредить.
Лорстум уважительно кивнул Илэйн. Он знал, что она им манипулирует, но он принял это. В ближайшие несколько лет придётся не спускать с него глаз.
Кайриэн был чрезвычайно «квадратным» городом – одни прямые линии и мощные башни. Несмотря на то, что архитектурный стиль города был красивым, его нельзя было сравнить ни с Кэймлином, ни с Тар Валоном. Они въехали в город через северные ворота, по левому берегу Алгуэньи.
Внутри их ожидала толпа. Лорструм с остальными справились прекрасно. Послышались приветственные крики, которые, возможно, были начаты тщательно подобранными кликушами. Едва Илэйн появилась в городе, крики стали сильнее. Это удивило её, она ожидала неприязни. И да, было и такое: изредка в её сторону летел мусор, брошенный из задних рядов толпы. Кое-где раздавался презрительный свист, но основная часть толпы казалась довольной.
Двигаясь по широкой улице, застроенной прямоугольными зданиями, так полюбившимися кайриэнцам, Илэйн вдруг поняла, что жители ждали подобного события. Обсуждали его, обменивались разными байками. Некоторые из этих баек были враждебными, как те, о которых докладывал Норри. Но сейчас она поняла, что, скорее всего, они были признаком беспокойства, а не неприязни. Кайриэнцы слишком долго жили без монарха: их король умер от руки неизвестного убийцы, а лорд Дракон, похоже, их покинул.
Её уверенность в себе окрепла. Кайриэн был раненым городом. Снаружи находились сожжённые и сломанные остатки главных ворот. Мостовая была разобрана – камни из неё вывернуты, чтобы бросать с городских стен. Город так и не смог до конца оправиться после Айильской войны, и недостроенные Поднебесные башни – одинаковые по замыслу, но совершенно заброшенные с виду – были прекрасным подтверждением этого факта.
Треклятая Игра Домов – едва ли не худшая из бед. Способна ли Илэйн это изменить? В возгласах окружающих жителей звучала надежда, словно они осознавали, в какой беспорядок пришло их государство. Проще отобрать копьё у айильца, чем избавить кайриэнца от хитрости, однако, возможно, у неё получится привить им большую верность собственной стране и трону. Пока будет монарх, достойный этой верности.
Дворец Солнца располагался в самом центре города. Как и весь остальной город, он был прямоугольным и угловатым, но здесь этот архитектурный стиль придавал зданию внушительную мощь. Несмотря на разрушенное во время покушения на Ранда крыло, дворец оставался величественным.
Здесь, на лестнице и перед украшенными портшезами, их ожидало ещё больше знати. Женщины в официальных платьях с юбками на кринолинах, кавалеры в аккуратных тёмных кафтанах и в шляпах. Многие смотрели с сомнением, остальные казались удивлёнными.
Илэйн наградила Бергитте удовлетворённой улыбкой.
– Действует! Никто не ожидал, что я въеду во дворец в сопровождении кайриэнских солдат.
Бергитте ничего не ответила. Она всё ещё была напряжена, и, возможно, останется такой, пока Илэйн не вернётся в Кэймлин.
У подножия лестницы их ожидали две женщины, одна была миленькой с колокольчиками в волосах, а вторая кудрявой, с лицом, не похожим на лицо Айз Седай, несмотря на то, что она была ею долгие годы. Это была Сашалле Андерли, а другая – обладательница безвозрастного лица Айз Седай – Самитзу Тамагова. Из того, что сумели выяснить источники Илэйн, в отсутствие Ранда они были ближе всего к позиции «правительниц» города. Илэйн переписывалась с обеими и обнаружила, что Сашалле удивительно хорошо разбиралась в кайриэнском образе мышления. Она предлагала передать город под правление Илэйн, но понимала, что «предложить» и «взять» – разные вещи.
Сашалле вышла вперёд.
– Ваше Величество, – официально обратилась она, – позвольте сообщить, что лорд Дракон передаёт вам все права на эти земли. Формальное управление королевством переходит от него к вам, и должность наместника отменяется. Правьте мудро и с миром.
Илэйн величественно кивнула ей в ответ из седла, но внутри у неё всё кипело. Она всем говорила, что не возражает против «помощи» Ранда в занятии этого трона, но ей вовсе не хотелось, чтобы её буквально тыкали в это носом. И всё же, Сашалле, по всей видимости, воспринимала свой пост всерьёз, хотя из того, что удалось узнать Илэйн, она по большей части создала его сама.
Илэйн со спутниками спешились. Неужели Ранд думал, что всё будет так просто? Он ведь пробыл в Кайриэне достаточно, чтобы знать, как они мыслят. Пары слов Айз Седай, путь и произнесённых публично, явно будет недостаточно. А вот прямой поддержки могущественных дворян должно хватить.
Вся их процессия двинулась вверх по лестнице. Они вошли внутрь, включая каждого из поддержавших её дворян, захвативших с собой по пятьдесят человек почётного эскорта. Илэйн взяла с собой всех своих людей, и хотя получилось довольно людно, но бросать их снаружи она не собиралась.
Внутренние коридоры были прямыми со сводчатыми потолками и золотой отделкой. Каждая дверь была украшена символом Восходящего Солнца. По пути встречались специальные ниши для демонстрации разных сокровищ, но большая часть пустовала. Айил забрали из дворца причитающуюся им пятую часть.
Во внешнем коридоре перед входом в тронный зал Солнца андорские гвардейцы и телохранительницы Илэйн выстроились в шеренги по обеим сторонам. Илэйн собралась с духом и вошла внутрь в сопровождении десяти человек. По бокам зала к потолку поднимались поддерживающие колонны из пронизанного голубыми прожилками мрамора, из такого же мрамора в дальнем конце зала было возвышение, на котором стоял Солнечный Трон.
Он был сделан из позолоченного дерева, но выглядел на удивление скромно. Возможно, именно поэтому Ламан задумал себе новый трон, используя в качестве материала Авендоралдеру. Илэйн подошла к помосту и развернулась к вошедшей следом кайриенской знати – первыми вошли её сторонники, потом все прочие по степени влиятельности, в соответствии со сложной системой, продиктованной Даэс Дей’мар. Это положение могло меняться каждый день, если не час.
Бергитте внимательно разглядывала каждого вошедшего, но все кайриэнцы были просто образцами приличия. Никто из них не стал бы вести себя так же дерзко, как Эллориен в Андоре. Та была патриоткой, хотя, к большому огорчению, и несогласной с Илэйн. В Кайриэне же так не поступали.
Едва толпа успокоилась, Илэйн набрала в грудь воздуха. Она думала произнести речь, но её мать преподала ей один урок – порой решительное действие куда лучше слов. Илэйн двинулась, чтобы сесть прямо на трон.
Бергитте ухватила её за руку.
Илэйн вопросительно на неё уставилась, но её Страж была занята, внимательно осматривая трон.
– Погоди немного, – произнесла она, наклоняясь.
Дворяне начали перешёптываться, и к Илэйн подошёл Лорструм:
– Ваше Величество?
– Бергитте, – залившись румянцем, сказала Илэйн, – это действительно необходимо?
Бергитте не ответила, ощупывая подушку на троне. Свет! Неужели её Страж собирается ставить её в неловкое положение при каждой возможности? Не думает же она, что…
– Ага! – воскликнула Бергитте, выдёргивая что-то из подушки.
Илэйн вздрогнула, затем подошла поближе, Лорструм и Бертом встали по бокам. В руке Бергитте оказалась крохотная иголка с чёрным кончиком.
– Была спрятана в подушке.
Илэйн побледнела.
– Это было единственное место, про которое они точно знали, что ты тут окажешься, – тихо сообщила Бергитте. Она встала на колени и продолжила искать ловушки.
Лорструм залился краской.
– Я обязательно разыщу того, кто это сделал, Ваше Величество, – пообещал он тихим голосом. Опасным голосом. – Они познают мой гнев.
– Если только раньше не познают мой, – возразил коренастый Бертом, разглядывая иголку.
– Скорее всего, Ваше Величество, покушались на лорда Дракона, – чуть громче для публики заявил Лорструм. – Никто бы не посмел убить нашу возлюбленную сестру из Андора.
– Рада это слышать, – ответила Илэйн, вглядываясь в его лицо. Это подскажет каждому в зале, что она примет его уловку для сохранения его репутации. Как на основного её сподвижника, позор за покушение падал на него.
Но спасение репутации будет дорого ему стоить. Он опустил глаза, мгновенно всё поняв. Свет, как она ненавидела эту игру. Но она продолжит в неё играть. И постарается сыграть хорошо.
– Теперь безопасно? – спросила она у Бергитте.
Её Страж потёрла подбородок.
– Есть только один способ проверить, – ответила она и бесцеремонно плюхнулась на трон.
Множество дворян разинуло рты, а Лорструм побледнел ещё сильнее.
– Не очень удобный, – произнесла Бергитте, наклоняясь из стороны в сторону, а затем откидываясь назад на деревянную спинку. – Я думала, что из-за ваших нежных задниц и всего такого прочего трон монарха будет помягче.
– Бергитте! – зашипела Илэйн, чувствуя, что снова заливается краской. – У тебя нет права сидеть на Солнечном Троне!
– Я твой телохранитель, – ответила Бергитте. – Если захочу, я могу пробовать твою еду, входить в двери перед тобой и сидеть в твоих треклятых креслах, если я считаю, что это тебя защитит. – Она ухмыльнулась. – А кроме того, – добавила она тише, – мне всегда хотелось попробовать, каково это. – Не ослабляя внимания, но теперь довольная, Страж поднялась на ноги.
Илэйн обернулась и посмотрела на собравшуюся кайриэнскую знать:
– Вы долго ждали этого момента, – произнесла она. – Некоторые этим недовольны, но помните, что я наполовину кайриэнка. Этот союз поможет сделать оба наших народа великими. Я не прошу у вас доверия, однако требую вашего послушания. – Она помедлила, и добавила:
– И помните, такова была воля Дракона Возрождённого.
Илэйн увидела в их глазах понимание. Ранд однажды завоевал их город, пусть и для того, чтобы освободить его из лап Шайдо. С их стороны будет мудро не давать ему повода возвращаться обратно и завоёвывать их снова. Королева должна пользоваться теми средствами, что есть под рукой. Андор она покорила сама, так пусть же Ранд поможет ей с Кайриэном.
Она села. Какое простое движение – и насколько далеко идущие последствия.
– Соберите ваши армии и гвардии Домов, – приказала она присутствующей знати. – Вам, вместе с армией Андора, предстоит пройти через переходные Врата в место под названием Поле Меррилора. Там мы встретимся с Возрождённым Драконом.
Кайриэнцы выглядели удивлёнными. Она пришла, заняла трон, и в тот же день приказывает вывести их армии из города? Она улыбнулась. Лучше всего действовать быстро и решительно. Этим будет создан прецедент повиновения. И начнётся их подготовка к Последней Битве.
– А ещё, – провозгласила Илэйн, когда послышалось перешёптывание, – я хочу, чтобы вы собрали всех и каждого в королевстве, способного носить меч, и призвали их на службу в королевскую армию. У них остаётся мало времени на обучение, но в Последней Битве пригодится каждый солдат, и не отказывайте женщинам, желающим сражаться. Также пошлите за городскими литейщиками колоколов. Я хочу встретиться с ними через час.
– Но, – возразил Бертом, – а как же пир в честь коронации, Ваше Величество?
– Мы будем пировать, когда победим в Последней Битве, и дети Кайриэна окажутся в безопасности, – ответила Илэйн. Ей нужно было отвлечь их от интриг, занять чем-нибудь полезным. – Шевелитесь! Представьте, что Последняя Битва уже на пороге и начнётся прямо завтра!
Что вполне могло случиться.
* * *
Оглядывая лагерь, Мэт опёрся о сухое дерево. Широко улыбаясь, он дышал полной грудью, чувствуя себя прекрасно при мысли о том, что его никто больше не преследовал. Он даже забыл, как это здорово. Даже лучше, чем иметь по симпатичной служанке на каждом колене. Ну, точно лучше, чем одна симпатичная служанка.
Бивак в конце дня был одним из самых приятных мест на свете, даже если он был наполовину пуст. Часть людей отправилась в Кайриэн. Солнце село, и некоторые из оставшихся уже легли спать. Но для тех из них, кому выпало дежурство на завтрашний день, не было смысла укладываться так рано.
В лагере ещё дымилось с дюжину походных костров, и вокруг них собрался народ, поболтать о своих подвигах, оставленных где-то женщинах, и о дошедших издалека слухах. Люди смеялись, сидя на камнях и брёвнах, вспыхивали языки пламени, взметались в воздух искры, когда кто-то время от времени ворошил угли кривой веткой, пока его друзья запевали «А, ну-ка, девушки» или «Упавшие в полдень ивы».
Парни, входившие в Отряд Красной Руки, родились в дюжине разных стран, но истинным их домом был этот лагерь. Нахлобучив шляпу на голову и положив ашандарей на плечо, Мэт разгуливал среди них. Он раздобыл новый шарф на шею. Люди знали про его шрам, но зачем выставлять его напоказ, словно треклятый расписной фургон Люка?
На сей раз, он выбрал красный шарф. В память о Тайлин и прочих, павших от руки голама. Какое-то время он колебался, не выбрать ли розовый, но это было только мгновение.
Мэт улыбнулся. Хотя от нескольких костров доносилось пение, оно не было громким, и в лагере царило здоровое спокойствие. Не тишина – она-то никогда не бывает хорошим знаком. Мэт её просто ненавидел. Она заставляла его размышлять о том, кто именно так старается подкрасться к нему поближе. Нет, это была не тишина, а спокойствие. Спящие люди тихо похрапывали, костры потрескивали, кто-то пел, сухая трава шуршала под ногами часовых. Мирные звуки, окружающие наслаждающихся жизнью людей.
Мэт вернулся к столу, установленному возле погружённой в темноту палатки. Присев на стул, он оглядел собранные им бумаги. В палатке было слишком душно. И, кроме того, он не хотел будить Олвера.
Палатка Мэта колыхалась на ветру. Его «кабинет» выглядел довольно странно, прекрасный дубовый стол был установлен на лужайке, заросшей куриной лапчаткой, рядом стоял стул, и на земле кувшин с сидром с пряностями. Освещённые единственной мерцающей лампой, бумаги на столе были прижаты разнокалиберными камнями.
Как так случилось, что на него свалилось столько бумаг? Ему бы сидеть у одного из тех костров и распевать «Танец с Джаком из Теней». Он даже мог разобрать слова песни, доносившейся от ближайшего костра.
Эти бумаги. Ну что ж, раз он согласился наняться на службу к Илэйн, вот те, на – получи кучу бумажной работы. Здесь были отчёты о подготовке отрядов для драконов, о поставках припасов, дисциплинарные рапорты и прочая чепуха. И ещё парочка документов, которые он сумел выудить из её королевского величества: доклады шпионов, на которые он жаждал взглянуть. Это были сведения о Шончан.
Большая часть новостей была для него не нова. Благодаря помощи Верин, Мэт очутился в Кэймлине, опередив большую часть слухов. Но у Илэйн были собственные переходные Врата, и поэтому некоторые новости из Тира и Иллиана были свежими. В них говорилось о новой Императрице Шончан. Значит, Туон действительно короновалась, или как там Шончан называют этот процесс назначения нового правителя.
Эта мысль вызвала улыбку. Свет, они даже не знают, с кем связались! Может они и думали, что знают, но это не так. Ясно как день, она их ещё удивит. Хотя дни в последнее время были скорее хмурыми.
Ходили также сплетни о том, что Морской народ заключил с Шончан союз. Но Мэт полностью отвергал подобную возможность. Шончан сумели захватить довольно много кораблей Морского народа, чтобы у всех создалось подобное впечатление, но это было не так. Про Ранда тоже нашлась пара страничек с новостями, но в основном довольно туманными и не внушающими доверия.
Треклятый цветной вихрь. Ранд сидел в шатре, беседуя с какими-то людьми. Может, он и был в Арад Домане, но не мог же он одновременно быть там и воевать в Порубежье? Одна из сплетен утверждала, что это Ранд убил королеву Тайлин. Какому проклятому идиоту могло взбрести это в голову?
Доклады о Драконе он просмотрел мельком, потому что терпеть не мог снова и снова бороться с этими проклятыми цветными круговоротами. По крайней мере, на этот раз Ранд был одет.
Последняя страница оказалась любопытной. Волки сбиваются в огромные стаи, собираются на полях и воют хором? Ночное небо светится красным? Пасущаяся в поле скотина строится рядами, мордами на север, и тихо смотрит в ту сторону? Люди находят следы армий Отродий Тени на своих полях?
Это всё походило на пустые сплетни, путешествовавшие от одной фермерши к другой, пока они не добрались до ушей шпионов Илэйн.
Мэт поднял глаза от бумаг и вдруг помимо воли обнаружил, что вытащил из кармана письмо Верин. Запечатанный конверт выглядел потёртым и запачканным, но он так и не открыл его. Сопротивляться подобному искушению для него было самым страшным испытанием на свете.
– Какой же здесь теперь беспорядок, – раздался женский голос. Мэт встрепенулся и увидел подходившую Сеталль. На ней было надето коричневое платье с кружевами, обрамлявшими внушительную грудь. На которую Мэт, конечно, даже не взглянул.
– Нравится моя берлога? – поинтересовался Мэт. Он отложил конверт в сторону, потом положил последний лист отчёта поверх стопки рядом с кучкой сделанных им набросков нового механизма для арбалета, основанных на модели, приобретённой Талманесом. Бумаги грозили того и гляди разлететься. Поскольку камней придавить их под рукой не оказалось, он воспользовался снятым с ноги башмаком.
– Берлога? – переспросила развеселившаяся Сеталль.
– Точно, – подтвердил Мэт, почесав подошву ноги в чулке. – Если желаете войти, то стоит записаться на приём у моего управляющего.
– У управляющего?
– Это тот пень, вон там, – кивнул в сторону Мэт. – Не маленький, а тот, что побольше, со мхом на макушке.
Она вскинула бровь.
– Он неплохо справляется, – продолжил Мэт. – Почти никого не пускает из тех, кого я не хочу видеть.
– Ты – интересный тип, Мэтрим Коутон, – сказала Сеталль, усаживаясь на пень покрупнее. Её платье было в эбударском стиле, подколотое сбоку и открывавшее несколько нижних юбок разных расцветок, которые могли отпугнуть даже Лудильщика.
– У вас какое-то дело? – спросил Мэт. – Или заскочили просто так, чтобы посидеть на голове у моего управляющего?
– Я слышала, ты сегодня снова был во дворце? Значит, ты правда знаком с королевой?
Мэт пожал плечами.
– Илэйн довольно милая девушка. Определённо, очень хорошенькая.
– Тебе больше не удастся меня удивить, Мэтрим Коутон, – заметила Сеталль. – Я поняла, что ты часто говоришь что-либо именно с этой целью.
Правда?
– Я говорю то, что думаю, госпожа Анан. Какая вам разница, знаком ли я с королевой?
– Просто ещё один кусочек головоломки, которую ты собой представляешь, – сказала Сеталль. – Сегодня я получила письмо от Джолин.
– Что ей от вас понадобилось?
– Она ни о чём не просила. Просто хотела дать знать, что они благополучно добрались до Тар Валона.
– Должно быть, вы неверно его прочли.
Она наградила его упрекающим взглядом.
– Джолин Седай очень тебя уважает, мастер Коутон. Она часто очень хорошо о тебе отзывалась, и о том, как ты спас не только её, но и двоих других. В своём письме она справлялась о тебе.
Мэт моргнул.
– Правда? Она так говорила?
Сеталль кивнула.
– Чтоб мне сгореть, – произнёс он. – Я даже немного сожалею о том, что из-за меня её рот посинел. Но судя по тому, как она со мной обращалась, вовсе не скажешь, что она так меня ценила.
– Подобные отзывы способны раздуть мужское самомнение. Кажется, и того, как она с тобой обращалась, было достаточно.
– Она – Айз Седай, – пробормотал Мэт. – Она с каждым встречным обращается так, словно он грязь, которую нужно отскрести от сапог.
Сеталль сердито уставилась на него. У неё был особый сложившийся образ: частью добрая бабушка, частью – придворная дама, и вместе с тем – не терпящая всякого вздора хозяйка гостиницы.
– Простите, – сказал он. – Некоторые Айз Седай не такие вредные, как прочие. Я не хотел вас оскорблять.
– Принимаю это в качестве комплимента, – ответила Сеталль. – Хотя я и не Айз Седай.
Мэт пожал плечами, нащупав под ногами небольшой камень. Он воспользовался им, чтобы заменить прижимавший бумаги башмак. Пролившиеся за последние несколько дней дожди оставили в воздухе приятную свежесть.
– Знаю, вы говорили, что это не больно, – промолвил Мэт, – но… на что это похоже? То, что вы потеряли?
Она поджала губы.
– Какое блюдо из тех, что ты пробовал, было самым вкусным, Мэтрим Коутон? Что бы ты предпочёл всем другим?
– Мамины сладкие пирожки, – не раздумывая, ответил Мэт.
– Что ж, вот на это и похоже, – ответила Сеталль. – Знать, что ты мог есть эти пирожки каждый день, но теперь тебе в них отказано. Твои приятели – о, они могут есть их сколько влезет. Ты им завидуешь, и это причиняет боль, но в то же время ты счастлив. По крайней мере, хоть кто-то может наслаждаться тем, чем ты уже не можешь.
Мэт медленно кивнул.
– А почему ты, Мэтрим Коутон, так ненавидишь Айз Седай? – спросила Сеталль.
– Я их вовсе не ненавижу, – ответила Мэт. – Чтоб мне сгореть, это не так. Но порой мужчина не может выполнить и двух дел без того, чтобы женщина не потребовала одно переделать, а второе не делать вовсе.
– Тебе не обязательно прислушиваться к их советам, и, ручаюсь, ты мог бы признать, что в основном это хорошие советы.
Мэт пожал плечами.
– Иногда мужчина хочет поступать так, как считает нужным, без указаний со стороны, что он делает не так и что не так в нём самом. Вот и всё.
– И это не имеет никакого отношения к твоему… своеобразному восприятию знатных людей? В конце концов, большинство Айз Седай ведёт себя так, словно все они поголовно благородного происхождения.
– Не имею ничего против знати, – ответил Мэт, поправляя куртку. – Просто я не рвусь принадлежать к ней сам.
– Почему?
Мэт сидел несколько мгновений неподвижно. Почему же? Наконец он посмотрел на ногу и надел башмак:
– Всё дело в башмаках.
– В башмаках? – Сеталль выглядела полностью сбитой с толку.
– Именно, в них, – кивнул Мэт, затягивая шнурки. – Всё из-за башмаков.
– Но…
– Видите ли, – сказал Мэт, туго завязывая шнурок, – многим людям не нужно беспокоиться о том, какие башмаки надеть. Они бедняки. Если спросить кого-нибудь из них: «Какие башмаки ты собираешься надеть сегодня, Моп?» Его ответ будет простым: «Знаешь, Мэт, у меня всего одна пара, поэтому, полагаю, её-то я и надену».
Мэт помедлил.
– Или, поскольку вы, Сеталль, не я, вам они так не ответят. Они не будут называть вас Мэт, верно?
– Понятно, – весёлым тоном ответила она.
– В любом случае, для тех, у кого водится немножко деньжат, вопрос о том, какие башмаки надеть, усложняется. Посмотрите, к примеру, на обычного человека вроде меня… – Он покосился на неё. – И заметьте, я человек обычный.
– Ну конечно.
– Треклятски верно, обычный, – сказал Мэт, закончив со шнурками и выпрямляясь. – У обычного человека может быть три пары обуви. Худшую он надевает тогда, когда приходится работать над чем-нибудь не самым приятным. Они могут начать натирать через пару шагов, и в них может оказаться парочка дыр, но они всё равно хороши для ваших ног. И вам не страшно испачкать их в поле или в сарае.
– Хорошо, – согласилась Сеталль.
– Теперь перейдём ко второй по качеству, – сказал Мэт. – Это ваша повседневная обувь. В ней вы ходите, к примеру, на ужин к соседям. Или, в моём случае, их вы надеваете, собираясь в бой. Это отличные башмаки, в них удобно, вам не стыдно в них появиться и всё такое прочее.
– А самая лучшая пара? – спросила Сеталль. – Ты надеваешь её, собираясь на светские приёмы, балы или ужины с важными местными сановниками?
– Балы? Приёмы у сановников? Проклятый пепел, женщина! Я-то думал, вы простая хозяйка гостиницы.
Сеталль слегка покраснела.
– Мы не шляемся по балам, – пояснил Мэт. – Но если будет нужно, подозреваю, что туда сойдёт и вторая пара. Если они подходят для визитов к соседской старушке Хембрю, значит они треклятски хорошо сгодятся и чтоб отдавить ноги любым согласившимся с вами потанцевать дурочкам.
– Так для чего же тогда лучшая пара?
– Для путешествий, – ответил Мэт. – Каждый фермер знает цену отличным башмакам в дальнем пути.
Сеталль призадумалась.
– Хорошо. Так какое же это отношение имеет к знати?
– Прямое, – сказал Мэт. – Разве не понятно? Если ты обычный парень, то точно знаешь, когда какие башмаки надеть. Человек легко справляется с тремя парами обуви. Когда их всего три – жизнь очень проста. А люди знатные… скажем, Талманес утверждает, что дома у него сорок пар обуви. Сорок! Можете себе представить?
Она весело улыбнулась.
– Сорок пар, – покачав головой, повторил Мэт. – Сорок треклятых пар обуви. И все они разные. Существует своя пара для каждого костюма, и дюжина пар разных стилей, которые подойдут к доброй половине одежды. Найдётся обувь для визитов к королям, к знатным лордам и для приёма обычных людей. Есть обувь для лета и для зимы, для дождливой погоды и для сухой. Есть даже пара, которую надевают только когда отправляются в растреклятую баню. Лопин жаловался, что у меня нет туфель, чтобы в них ходить в нужник по ночам!
– Ясно… значит, ты используешь башмаки в качестве метафоры о бремени ответственности и необходимости решений, которые возлагаются на благородное сословие, когда оно берёт на себя главенство в сложных политических и социальных ситуациях.
– В качестве метафоры чего?.. – поморщился Мэт. – Проклятый пепел, женщина. Это никакая там не метафора! Это просто башмаки.
Сеталль покачала головой.
– Ты незаурядно умный человек, Мэтрим Коутон.
– Стараюсь помаленьку, – бросил он, потянувшись за кувшином с сидром, сдобренным пряностями, – быть незаурядным, я имею в виду. – Он наполнил кубок и подал ей. Она любезно приняла его и отпила, затем поднялась на ноги.
– Оставляю тебя, мастер Коутон, наедине с твоими развлечениями. Но если у тебя что-то прояснится с переходными Вратами для меня…
– Илэйн пообещала, что скоро у неё будут Врата для вас. Через день или два. Я похлопочу об этом, как только справлюсь с нашим с Томом и Ноэлом делом.
Она кивнула, понимая. Если он не справится с этим «делом», ей придётся позаботиться об Олвере. Она повернулась, чтобы уйти. Мэт дождался, пока она уйдёт, и отпил сидр прямо из кувшина. Он делал это весь вечер, но решил, что ей не нужно об этом знать. Это было из разряда тех вещей, о которых женщинам лучше не задумываться.
Он вернулся к докладам шпионов, но вскоре поймал себя на том, что думает о Башне Генджей и об этих треклятых змеях и лисичках. Комментарии Бергитте проливали на ситуацию определённый свет, но не обнадёживали. Два месяца? Целых два месяца бродить по этим коридорам? Это подливало масла в огонь его сомнений. Помимо всего прочего она взяла с собой огонь, музыкальный инструмент и железо. Значит, нарушить правила – не такая уж оригинальная идея.
Его это не удивило. Вероятно, в тот день, когда первый созданный Светом человек на земле изобрёл первое правило, кто-то другой тут же решил его нарушить. Такие люди, как Илэйн, изобретают правила под себя, а такие, как Мэт, – находят способы обойти эти идиотские запреты.
К сожалению, Бергитте, которая была одним из легендарных героев Рога, так и не смогла справиться с Илфин и Элфин. Это лишало его покоя.
Что ж, у Мэта было нечто, чего не было у неё. Его удача. Он в задумчивости откинулся на спинку стула. Один из его бойцов, Клинток, прошёл мимо и отсалютовал. Краснорукие проверяли Мэта каждые полчаса. Они никак не могли оправиться от стыда за то, что позволили голаму пролезть в лагерь.
Он снова взял письмо Верин, ощупал его пальцами. Обтрёпанные углы, пятна грязи на некогда белоснежной бумаге. Он постучал им по дереву, затем бросил письмо на стол.
Нет. Нет, он вовсе не собирался его открывать, даже когда вернётся обратно. Вот так вот. Он никогда не узнает, о чём в нём говорится, и ему треклятски наплевать.
Он поднялся и пошёл на поиски Тома с Ноэлом. Завтра они отправятся в Башню Генджей.
Назад: Глава 51 Испытание
Дальше: Глава 53 Переходные Врата
