В дополнение к своей кредитной карточке Тереза получила членский билет «Экс-экс», брошюру с инструкциями и объяснениями, сертификат на сколько-то миль воздушных путешествий, дисконтные ваучеры на первые десять часов «Экс-экс»-времени, шариковую авторучку с логотипом корпорации «Ган-хо» и холщовый пакет с тем же логотипом. Она благодарно улыбнулась Поле и пошла искать свободный терминал. Компьютеры выглядели несколько иначе, чем те, к которым она привыкла; из трех незанятых она выбрала самый дальний от прохода. Первым делом она ввела свой новый личный номер, указанный на членском билете. Старый номер она помнила наизусть, но вводить его не было смысла.

После недолгой, но все же ощутимой заминки программа начала загружаться.

Тереза сидела и смотрела, как сменяются на экране тексты. Вскоре ей стало ясно, что за восемь или около того месяцев, прошедших после этого дня, программа была заметно усовершенствована. Хотя интерфейс выглядел примерно так же, как и тот, к которому она привыкла, работала программа раза в два медленнее. Клавиатура и монитор тоже выглядели немного иначе. А что касается быстродействия, эта более ранняя версия даже больше ее устраивала, чем прежняя, реагировавшая на любую команду настолько стремительно, что оторопь брала.

На экране появилось главное меню. У Терезы создалось впечатление, что опций в нем будет поменьше, чем в том, к которому она привыкла. Ладно, не так это важно.

А теперь, а теперь… Нет, надо подумать.

Были возможны два объяснения создавшейся ситуации, оба они основывались на невозможных предпосылках.

Все говорило о том, что сейчас лето прошлого года. Вот и опять. Рассеянно глядя на экран, она вдруг заметила новое доказательство: в самом низу экрана, справа, где программа указывала текущую дату, было написано «3 июня». День устроенной Гроувом бойни.

А если так, следует признать, что она переместилась назад во времени. За это говорили и дата на кредитной карточке, и совсем другая погода, и множество всяческих мелочей. В феврале реальной жизни Пола Уилсон сказала ей, что булвертонское отделение «Экс-экс» почти уже вышло на предел своих возможностей и что вскоре они перестанут записывать новых членов. Несколько минут назад та же самая Пола одарила ее всякой мелочью, явно свидетельствующей об активной рекламной кампании.

Однако возможность попятного движения во времени лежала для Терезы за гранью приемлемого. Она не понимала ее на философском уровне; весь ее жизненный опыт, весь окружающий мир наглядно опровергали такую возможность.

Если, войдя в сценарий Гроува, а затем покинув его, она переместилась на восемь месяцев в прошлое, то как вышло, что на ней и сейчас та же самая одежда, в которой она вышла сегодня из гостиницы? Что у нее та же самая сумочка? Те же самые кредитные карточки? Та же самая бумажная салфетка, которой она первый раз вытерла лицо от капель ледяного дождя, а второй — когда оно вспотело из-за удушающей жары?

Момент еще более загадочный: куда исчезла ее членская карточка «Экс-экс», если только не переместилась неким образом к Гроуву, когда Пола спросила у него документы? Хотя и здесь что-то было не так. Карточки электронно кодировались; когда Гроув передал свою (или ее) карточку Поле, та тут же нашла его в своем компьютере.

Думать об этом было просто бессмысленно.

В той же степени бессмысленно было искать объяснения, куда подевалась ее машина. Во всех сценариях имелись свои несуразицы, кирпичные стены на месте входа в метро. Напрашивался неизбежный вывод, что она все еще в «Экс-экс», а не в реальной жизни. Только это уже не сценарий Гроува в день бойни, не тот сценарий, в который она изначально вошла, в котором она смотрела его глазами на его преступления. Она была сама собой, а не Гроувом в какой бы то ни было форме.

Свыкнувшись, в общем-то, с гиперреализмом сценариев, она продолжала высматривать случайные, необязательные подробности, сообщавшие всему происходящему оглушительное правдоподобие.

Вот и сейчас она оглядывалась по сторонам в поисках таких подробностей и быстро их нашла.

Ноготь на левом указательном пальце — она сломала его прошлым вечером, открывая ящик прикроватной тумбочки, и так ничего с ним и не сделала, только загладила пилкой, чтобы не цеплялся. Вот он, пожалуйста, точно такой же, как и с утра. У входа в кабинку стоял фикус в кадке, явно истосковавшийся по регулярной поливке и солнечному свету; нижние листья пожелтели, и было видно, что они вот-вот отвалятся. В потолочном светильнике вышла из строя одна из трубок дневного света, она то начинала быстро мигать, то полностью гасла — пока не замечаешь, то ничего, а раз обратишь внимание, и начинает действовать на нервы. На полу, чуть правее ее кресла, валялась шариковая ручка, неизвестно чья, раньше ее тут вроде бы не было.

(Секунду спустя она сообразила, что ручка все-таки ее собственная, из подарочного набора для новых клиентов — локтем, наверное, смахнула. Да нет, тут ошибок не найдешь, можно и не пытаться.)

Все эти подробности должны были вроде бы подтверждать реальность происходящего, однако Тереза уже знала им цену.

Мир, где она находилась, не был реальным, объективно существующим миром.

Но если это сценарий, почему она не может его оставить?

— Вы не можете разобраться в программе?

У входа в кабинку остановился молодой, незнакомый Терезе техник.

— Нет… Я просто никак не могу решить, что мне делать дальше.

— А то я вам помогу, это прямая моя обязанность, — сказал техник. — Я ведь это почему — глядя на вас, подумал, что вы там в чем-то запутались.

— Да нет, все в порядке. Спасибо.

Знал бы он только, в чем и как она запуталась…

Тереза подождала, пока он уйдет, а затем прикрыла глаза и вернулась к своим размышлениям.

Правила изменились. Когда Гроув вошел в сценарий с Шенди, все стандартные процедуры входа в «Экс-экс» и выхода остались в прошлом. Вот он, тот самый кроссовер; Кен Митчелл описывал его как синдром ложной памяти, непроизвольную выдумку, сдвиг в восприятии. Покинув сценарий, она силой воображения ввела себя в прошлую действительность — ведь третьего июня минувшего года в этом салоне «Экс-экс» не было и быть не могло человеческого тела, принадлежавшего Терезе Саймонс. И несмотря на это, она вернулась сюда из сценария Шенди и так здесь и осталась.

Гроув разрушил сценарную логику. Линейность, о которой так пекся Кен Митчелл, получила третье измерение, стала матричной.

Если до того Тереза бродила по базе данных в основном из любопытства, то теперь ею двигала вполне определенная цель. Она искала сектор меморативно ведущих персонажей, который помог ей найти про Шенди дополнительную информацию, недоступную из главных меню. Совсем было отчаявшись вспомнить, как это делалось в прошлый раз, она вдруг заметила в нижнем углу экрана маленький прямоугольник с надписью Запустить макрос. Она кликнула по прямоугольничку и с облегчением увидела на экране новое огромное меню. В нем была и опция Установить связи с ведущими персонажами.

Она ввела «Тереза Энн Саймонс», добавила локализующие указания «Вудбридж» и «Булвертон», кликнула и стала ждать, что появится на экране. Не появилось ничего, ни даже того первого сценария, где она тренировалась на стрельбище. Ну конечно, это ж когда было. Где-то в будущем, в феврале.

Она ввела «Джерри Гроув», добавила для локализации «Булвертон», немного подумала и приписала на всякий случай полное имя «Джеральд Дин Гроув». После довольно ощутимой паузы компьютер сообщил, что Гроув фигурирует в трех сценариях. Тереза просмотрела их список. У двух сценариев не было никаких внешних связей. Судя по сходству каталожных номеров, они были близкими вариантами какого-то одного сюжета. Третий сценарий выглядел иначе, и Тереза кликнула его иконку.

Местом действия была машина, припаркованная на Булвертонской набережной. В боковое окошко лился яркий солнечный свет. Запушенные под приборную доску руки затягивали проволоку, закоротившую замок зажигания. На приборную доску упала тень остановившейся рядом с машиной фигуры.

Демонстрационный ролик закончился.

В Терезе поднималось знакомое ощущение неизбежной перегрузки. Программа выдавала больше информации, чем вмещалось в ее голове. Этот ролик был началом сценария, пережитого ею вместе с Гроувом: покупка кокаина, украденный со стоянки «монтего», возвращение в загаженный дом, оружие, лежавшее до времени в буфете…

Она была уже в этом сценарии, а потом из него вышла и так и осталась прикованной к его времени. Но ведь не мог же он существовать сегодня, в день, когда разворачиваются изображенные в нем события!

Ну а что же там с теми двумя сценариями? Раньше их точно не было.

Тереза вызвала один из сценариев, и сразу все стало ясно. Гроув учился стрелять на том же самом стрельбище, которым однажды воспользовалась она. Когда ролик закончился, она кликнула другой. Как и следовало ожидать, он оказался почти таким же. Тереза не видела лица Гроува, но даже его широкая спина вызывала у нее омерзение.

Впрочем, это стрельбище выглядело чуть-чуть иначе, чем то, на котором тренировалась она. Заметив на экране информационную кнопку «Код дислокации», она кликнула ее и увидела цепочку цифр с текстовым пояснением, что данное стрельбище является лицензированным вспомогательным «Экс-экс»-средством корпорации «Ган-хо», с адресом: графство Кент, Мейдстон, Уайтчепел-стрит.

«Я перестаю что-либо понимать, — подумала Тереза. — Моя голова уже не выдерживает».

Гроув сказал Поле, регистрируясь в этом салоне «Экс-экс» в рамках этого сценария, упрятанного в каком-то уголке ее памяти, — так вот, Гроув сказал тогда Поле, что он пользовался мейдстонским стрельбищем, имея, по всей видимости, в виду, что в булвертонский салон он обычно не ходит.

Но почему он вдруг сказал «Мейдстон»? В процессе своего расследования Тереза ознакомилась со всей, какой только можно, информацией о Гроуве, и там ни разу не упоминался этот город.

Нет почти никаких сомнений, что это она, она сама побудила Гроува назвать Мейдстон. Ей было тогда любопытно, что он соврет, чтобы обмануть Полу. Покопавшись в кармане, он нашел пластиковую карточку, которая вполне удовлетворила и секретаршу, и проверочное устройство ее компьютера. Видимо, Тереза вдохновила его на экспромт о Мейдстоне, подсознательно вспомнив, как Пола рассказывала ей об очереди на членство в этом городе.

Она отвела глаза от экрана с его тяжким бременем неожиданной информации и стала смотреть на клавиатуру, машинально водя пальцем по ребру ее пластикового кожуха и пытаясь привести свои мысли в порядок. Еще немного, думала она, и я совсем свихнусь.

А в конечном итоге вся эта информация о Мейдстоне к делу не относилась. Она вела в тупик, а может — в глухой закоулок, в который Тереза не решалась соваться.

Она вернулась к разделу программы, позволявшему находить связи между ведущими персонажами. Еще раз ввела свое имя и локализующие примечания, ввела два варианта имени Гроув и стала ждать, что теперь будет.

Там, где только что не было ни одной связи, ни с того ни с сего возникли четыре. Почти отчаявшись что-либо понять, Тереза кликнула Да.

Первый связанный с нею гроувский сценарий не вызвал у Терезы ни удивления, ни беспокойства: сексуальные кувыркания Шенди с Виллемом под безжалостным светом софитов. Так же как и второй: смерть, ворвавшаяся на улицы Булвертона в облике взбесившегося Гроува. А вот остальные два ее попросту напугали.

Оказалось, что она неким образом связана с его тренировками на мейдстонском стрельбище. Были указаны даты и локализация, видеоролики повторяли то, что она смотрела несколько минут назад.

Она просто ознакомилась с демонстрационными роликами, неужели даже этого хватило, чтобы неким образом связать их с ней? Ведь в сами сценарии она не входила! Прежде она много раз просматривала ролики, и никаких связей не порождалось. Ведь это же не более чем база данных, ультрасовременный, накрученный вариант картотеки. Она кликнула иконку сценария Шенди и снова увидела, как девушка поправляет на себе неудобную одежду. Когда ролик закончился, на экране появилось новое сообщение:

Семьдесят две — там, где секунды назад было только четыре? Страшась того, что может случиться, и все так же ничего не понимая, Тереза снова кликнула Да.

Перед ней стал медленно разворачиваться перечень: она была связана со стрелковыми упражнениями Гроува в Мейдстоне и со своими в Булвертоне. Кроме того, оба они были связаны с Шенди и Виллемом, Эльзой Джейн Дердл, Уильямом Куком…

Тереза торопливо переместила курсор на Отмена и кликнула. Перечень тут же перестал разворачиваться, а еще через мгновение экран очистился. Терезу все больше охватывало ощущение, что Гроув втирается в ее жизнь. Ей рисовались яркие сумбурные картины, как где-то рядом, в виртуальной реальности, его сумеречное сознание беззастенчиво копается во всех ее прошлых впечатлениях, сплетает ее жизнь со своим паскудством.

После долгой паузы на экране снова появилось сообщение о количестве выявленных связей. Теперь оно гласило:

Когда же все это кончится? С каждой минутой добавлялись новые и новые связи, было похоже, что их количество растет экспоненциально. Она снова кликнула Да и стала ждать самого худшего.

Перечень разворачивался и разворачивался, одни его пункты появлялись быстрее, другие — помедленнее.

Среди них было много знакомых по прошлому разу: две тренировки Гроува на мейдстонском стрельбище и одна ее собственная в Булвертоне. Снова были Шенди и Виллем (в сценариях общим числом пять, заново связанных со ста шестьюдесятью пятью другими). Появление некоторых новых сценариев казалось вполне естественным: у семейства Мерсер их было тринадцать, все связанные с ранением Шелли. Другие ставили Терезу в тупик. Но вот, к примеру, кто такая эта Кэтрин Дениз Девор (десять упоминаний) и что связывает ее то ли с Терезой, то ли с Гроувом, то ли с ними обоими? Неожиданно появилось имя Дейва Хартленда (двадцать семь раз) и еще шестнадцать сценариев, центральными персонажами которых были названы Эми Лорен Хартленд, урожденная Колуин, и Николас Энтони Сертиз. В перечне были Розалинда Уильямс (четыре раза) и Эльза Джейн Дердл (пятнадцать; только почему с прошлого раза их стало больше?).

Терезе казалось, что в компьютере сама собой складывается мозаичная версия ее жизни.

Для начала она кликнула одну из иконок Эльзы Дердл и увидела качающиеся на ветру пальмы, яркий солнечный свет, длинный ряд припаркованных машин. Этот простенький сценарий был памятен тем, что первым побудил ее исследовать пределы виртуальной реальности, и теперь ее сильно подмывало остановить свой выбор на нем — подобно тому, как ребенок раз за разом возвращается к любимой старой игрушке. Ей хотелось мчаться по Южной Калифорнии в большой удобной Эльзиной машине, слушать по радио Дюка Эллингтона и Арти Шоу, наблюдать, как город отступает назад, а затем формируется заново вокруг нее, странствующей по бесконечным хайвеям памяти и сознания.

Тереза кликнула Нет, а затем прокрутила перечень назад и задержалась на имени Кэтрин Дениз Девор. Ну что это за баба такая и при чем она здесь?

Кэт, Кейт, Кэти, Кейти? Была ли среди ее знакомых женщина с каким-нибудь таким именем? Или Дениз? Может, еще в школе? Терезе довелось поучиться в нескольких школах, потому что ее отец мотался по свету, с базы на базу. Как правило, у человека остается после школы несколько старых друзей, а вот у Терезы были сотни полузабытых знакомых, никого из которых она не могла бы назвать другом или подругой. Ведь должна же быть среди них хоть одна Кэтрин? А может быть, на какой-нибудь из ранних работ — или в университете — или уже в Бюро? В Академии Кантико была такая курсантка, Кэти Гренидж, вполне возможно, что ее полное имя как раз и было Кэтрин… а может, и Катрин, или даже так и есть, Кэти. А потом-то что с ней было? В воспоминаниях о Кэти Гренидж было какое-то слепое пятно. Тереза напряженно задумалась, используя мнемоническую технику, которой ее учили. Федеральный агент должен держать в голове лица и имена сотен людей, с которыми он контактирует, и быстро вспоминать их при необходимости. Как там все это делалось? Она очистила сознание от случайных мыслей, сосредоточилась на лице Кэти, и уже через секунду память ее заработала. Агент Гренидж, окончила Академию одновременно с Терезой и была откомандирована в Делавэр, так, что ли? Они обе работали в Бюро, но в разных подразделениях и быстро утратили связь. Нет, Кэти вышла замуж и через несколько лет ушла из Бюро, так? Нет, не ушла. Они с Кэти вышли замуж почти одновременно, но ту почти сразу откомандировали куда-то на Средний Запад. Так что же все-таки с ней случилось? Вроде бы погибла при несчастном случае? Или на задании? А за кого она тогда вышла? Откуда-то, словно издалека, проблеск воспоминания: Кэти и ее жених, тоже агент. Розыгрыш на их свадьбе, что-то связанное с колодой карт, фантастическая ловкость рук, карточный фокус, от которого все покатились со смеху; парень с большими руками и грузным телом. Кэл! Кэлвин Девор, близкий друг Энди, широкий, плотный парень с большими руками, которые двигались так ловко и так изящно. Господи, Кэл! Его жена погибла при попытке задержать подозреваемого в Дубьюке, штат Айова, словила пулю в голову, пролежала неделю в коме и умерла. Кэти Девор.

Тереза кликнула Нет, злясь на программу, которая, похоже, злилась на нее.

Была она сама хоть как-нибудь причастна к смерти Кэти? А Гроув? Какая тут может быть связь? Она напряженно думала, отметая все посторонние мысли, всю излишнюю информацию.

Если и дальше действовать в том же духе, если еще раз сделать запрос, связей станет еще больше, появятся сотни новых. Сколько их может быть? Предела не было видно. Гроувский кроссовер разрастался, словно живой, он захватывал новые и новые участки виртуальности, находил между ними все больше и больше связей, а может, и порождал эти связи.

Это был новый пример безбрежности, полное отсутствие краев и границ.

Хватит, думала она, я не хочу узнавать про Кэти Девор. Все равно теперь уже поздно. Мне нужно сосредоточиться на одном. На том, что я хочу, в чем нуждаюсь. Гиперреальность пробита, и ничто меня больше не сдерживает.

Тереза кликнула Да, по экрану снова пополз бесконечный перечень.

Уильям Кук (сто одиннадцать сценариев с сотнями связей на стороне), Чарльз Уитмен (двести двадцать семь сценариев и тысячи смежных), Джеймс и Микаэла Сертиз (два), Джейсон Хартленд (тридцать три), Сэм Уилкинз Маклеод (пятнадцать), Дек Канниган (кто? Как бы там ни было — тридцать), Чарльз Дейтон Хантер (восемьдесят один сценарий), Джозеф Л. Маклохлин (двадцать четыре), Хо-се Портейро (восемнадцать)…

После шестьсот тридцать четвертого сценария текст на экране замер, но Тереза буквально чувствовала, что программа работает, обшаривает базу данных, что-то сортирует, перебирает. А затем экран моргнул, и на нем появился перечень последних двадцати четырех сценариев.

И в каждом из них центральным персонажем был Энди / Эндрю Уэллман Саймонс.

На стоп-кадре первого из двадцати четырех сценариев была видна массивная фигура Энди, стоявшего рядом с машиной. Он профессионально, двумя руками держал пистолет и оглядывался через плечо. На нем был бронежилет с надписью крупными буквами «ФБР».

При стоп-кадре имелось примечание с иерархической рубрикацией:

Участие / Содействие оперативника / Не интерактивный / Полиция штата или округа / Полиция штата / Техас / Множественные убийства / Немотивированная вспышка / Огнестрельное оружие / Джон Лютер Аронвиц / Федеральный агент Эндрю Уэллман Саймонс.

Энди, то, что ей нужно, все, что ей нужно. Близкая к тому, чтобы расплакаться, Тереза перевела курсор на квадратик Экс-экс, кликнула и уже через несколько секунд вынула из раздатчика пузырек с наночипами.

Сжимая в руке жизнь и смерть своего мужа, она перешла в симуляторную зону здания, нашла свободного техника и запустила сценарий.