*21*
— Обвинение вызывает Келкада, — объявила Линда Зиглер.
Капитана пришельцев привели к присяге.
Зиглер встала на место ведущего опрос. В этот раз она подбирала слова очень тщательно.
— Келкад, каковы были ваши служебные отношения с обвиняемым?
— Я капитан звездолёта, на котором он служит.
— То есть вы его начальник?
— Да.
— И вы также его друг?
— Мы не близки эмоционально.
— Келкад, как долго вы знаете Хаска?
— Двести девятнадцать ваших лет.
— Но большую часть этого времени вы провели в гибернации, не так ли?
— Это так.
— Сколько времени вы провели в гибернации?
— Двести одиннадцать земных лет.
— То есть, если исключить это время, то получится, что вы знаете Хаска в течение восьми лет?
— Да.
— Вам приходилось его наказывать?
— Конечно. Я его начальник.
— Другими словами, в прошлом Хаску приходилось нарушать правила?
— Время от времени.
— Не могли бы вы привести пример?
— Конечно. Правила требуют производить продувку корабельной установки утилизации отходов после каждого использования; Хаск иногда забывал следовать этому протоколу.
Двое присяжных усмехнулись.
— Прошу прощения? — сказала Зиглер.
— Это можно сравнить с несмытым унитазом, — пояснил Келкад
На этот раз рассмеялись все присяжные и сама судья Прингл. Зиглер немного покраснела.
— Вы можете привести пример более серьёзного проступка?
— Я не знаю, что именно вы посчитали бы более серьёзным, — сказал Келкад.
— Правда ли, что ваша команда поначалу состояла из восьмерых тосоков?
— Возражение, — сказал Дэйл. — Не относится к делу.
— Отклоняется.
— Да, — ответил Келкад.
— Правда ли, что один из членов команды погиб по пути к Земле?
— Возражение, — сказал Дэйл. — Не относится к делу.
— Отклоняется.
— Да, — ответил Келкад.
— Как звали погибшего члена команды?
— Её звали Селтар.
— Вы наказали Хаска за смерть Селтар?
— Я был недоволен, но её смерть выглядела неизбежной. Однако я наказал его за то, что он вышел на контакт с людьми, не разбудив меня; я посчитал, что Хаск самонадеянно превысил свои полномочия.
— Известно ли лично вам, что убило Селтар?
— Хаск сказал мне, что…
— Показания с чужих слов не принимаются во внимание, — прервала его Зиглер. — Известно ли лично вам, что убило Селтар?
— Да.
— Как вам это стало известно?
— Хаск проинформировал меня, что…
— Я повторяю: не с чужих слов.
— Я верю Хаску, — сказал Келкад.
— Не является ответом на вопрос, — сказала Зиглер. — Просим вычеркнуть.
— Присяжные не должны принимать во внимание последнюю реплику свидетеля, — сказала Прингл.
— Вы лично осматривали тело Селтар?
— Нет.
— Почему?
— Когда произошёл несчастный случай, я был в гибернации.
— А Селтар — нет?
— Нет.
— Кто ещё не был в гибернации?
— Хаск также бодрствовал.
— Только Хаск и Селтар бодрствовали в этот момент на борту вашего корабля?
— Да.
— И Хаск был единственным возможным свидетелем смерти Селтар?
— Да. Однако, мне неизвестно, был ли он свидетелем её смерти. Она погибла, осуществляя ремонт нашего корабля.
— Я не спрашивала вас об этом. Что стало с телом Селтар?
— Оно было выброшено в пространство.
— Целиком?
Щупальца на голове Келкада сложились в выражение озадаченности.
— Прошу прощения?
— В пространство было выброшено всё тело, все его части?
— Нет.
— Какие-то части не были выброшены?
— Перед этим с тела были собраны важные компоненты.
— «Собраны». Что вы имеет в виду?
Келкад ответил не сразу. Он взглянул на других тосоков, будто испытывая неловкость.
— Её органы были изъяты и законсервированы на случай, если в будущем кому-то понадобится пересадка. Конечно, когда повреждён лишь один орган из четырёх, то он регенерируется сам, но если одновременно пострадало два или три, то может потребоваться пересадка.
— Кто осуществлял изъятие органов?
— Хаск, разумеется.
— Подведём итог, — сказала Зиглер, поворачиваясь к присяжным. — Перед прибытием к Земле Хаск был пробуждён раньше остальных, и одной из его главных обязанностей в это время было выреза́ть органы из тела мёртвого тосока.
— Это не было его главной обязанностью.
— Но он это сделал.
— Да. Я видел органы Селтар в холодном хранилище на борту нашего звездолёта.
— То есть Хаск вскрыл её тело, изъял из него сердце, лёгкие и тому подобное.
— Да.
— Расплёскивая повсюду кровь.
Присяжный номер четыре издал сдавленный вздох.
— Ваша честь! — сказал Дэйл. — Возражение.
Судья Прингл неодобрительно посмотрела на обвинителя.
— Принимается. Задавайте вопросы, миз Зиглер.
— Хаск — не доктор, верно?
— Верно. Но он прошёл под руководством жреца-терапевта посвящение в выполнение определённых медицинских процедур; мы все получили такую подготовку.
— Несмотря на тосокское табу на подобные вещи?
— Наш взгляд на внутреннее устройство тела подобен вашему взгляду на сексуальное взаимодействие. Это интимная материя, но в должное время она должным образом познаётся. Учитывая тот факт, что в тосокском половом акте участвуют пятеро, у нас нет никаких табу на этот счёт, и я вас заверяю, миз Зиглер, что смущение, которые испытывают люди при разговорах о сексе, кажется нам таким же странным, как вам — наша скрытность в вопросах внутренней биологии.
— Понятно, — сказала Зиглер. — Когда перед Хаском встала задача изъятия органов Селтар, это был первый раз, когда он производил подобную процедуру на настоящем теле, ведь так? Во время обучения он имел дело с муляжами и виртуальными моделями, верно?
— Возражение, ваша честь, — сказал Дэйл. — Составной вопрос.
— Принимается.
— Насколько вам известно, — сказала Зиглер, — Хаск раньше никогда не расчленял настоящее тело?
— Возражение против термина «расчленял». Возбуждение неприязни.
— Принимается.
— Насколько вам известно, — сказала Зиглер, — Хаск раньше никогда не извлекал органы из настоящего тела, верно?
Часы на стене снова коротко зажужжали. Среди зрителей кто-то кашлянул.
— Верно.
Зиглер впилась взглядом в лицо капитана пришельцев.
— Можно ли предположить, что Хаск испытывал удовольствие от этого акта?
— Возражение! Требование строить догадки.
— Принимается.
— Хорошо. Как руководитель экспедиции, вы, несомненно, получили какую-то подготовку в области психологии, не так ли?
— Да.
— Тосокской психологии, верно?
— Да.
— То есть вы квалифицированный эксперт в этой области — в большей степени, чем любой земной психолог?
— Да.
— И из всей вашей команды вы получили наибольшую подготовку в области психологии?
— Ваша честь, — сказал Дэйл, разводя руками. — Возражение. Миз Зиглер уже пробовала этот фокус. Мы никак не можем это проверить. Разумеется, суд не может полагаться на подобного рода мнения.
— Обвинение не просит вас полагаться на высказываемые Келкадом мнения, ваша честь, — сказала Зиглер, — однако тосоки — единственные, кто может дать хоть какие-то показания в интересующих нас областях. Как таковые, они являются основанными на фактах и, безусловно, используются в доказательном контексте.
— Обычно я бы такого не позволила, — сказала Прингл, — но, мистер Райс, я разрешаю вам действовать сходным образом при опросе своих свидетелей.
— Спасибо, — сказала Зиглер. — Келкад, позвольте мне задать вам, как эксперту в тосокской психологии, гипотетический вопрос. Принимая во внимание имеющееся в вашей культуре табу на всё, связанное с внутренними физиологическими процессами, можно ли вообразить, чтобы какой-нибудь тосок мог находить удовольствие в выполнении изъятия органов?
— Не нормальный тосок.
— Нет, не нормальный тосок, — повторила Зиглер. — Но в анналах тосокской психологии встречались ли личности, находящие удовольствие в разрезании чужих тел?
Келкад молчал.
— Ну же, Келкад. Я понимаю, что вы хотите показать свой народ только с лучшей стороны, так же как наша раса пытается повернуться своей лучшей стороной к вам. Существуют люди, которым приятно делать подобные вещи. Мы считаем их больными и ненормальными, и они, к счастью, встречаются редко, но такие люди существуют. Вы хотите сказать, что среди тосоков таких нет?
— Есть, — нехотя ответил Келкад.
— В тосокской психологии имеются предиктивные тесты для такой предрасположенности?
— Я не понял вопроса.
— Я хотела сказать, как вы обнаруживаете наличие подобных отклонений? Можете вы это сделать, просто посмотрев на тосока?
— Нет.
— Могут обычные тосокские психологические тесты — скажем, те, которым подвергалась ваша команда перед зачислением в состав экспедиции — выявить подобную предрасположенность?
— Сомневаюсь в этом.
— То есть в большинстве случаев тосок может не знать, что испытывает удовольствие от подобных вещей, пока обстоятельства не заставят его лично заняться выемкой органов?
— Да, думаю, это возможно.
— И если тосок и правда почувствует при этом возбуждение, то испытает при этом немалое удивление, не так ли?
— Я, безусловно, испытал бы шок, если бы узнал такое о себе, — сказал Келкад.
— Не сомневаюсь, — сказала Зиглер. — Устроена ли психология тосоков таким образом, что он желает повторить снова то, что однажды доставило ему удовольствие?
— Возможно.
— Вы уклоняетесь от ответа, Келкад. Мне нужен более конкретный ответ.
— Возражение, — сказал Дэйл. — Давление на свидетеля.
— Отклоняется.
— Да, тосоки могут захотеть повторить то, что доставило удовольствие.
— Итак, — сказала Зиглер, — если бы Хаск обнаружил, что испытывает удовольствие от изъятия органов из…
— Возражение! Ваша честь, обвинение аргументирует свою версию.
— Принимается.
— Хорошо, — сказала Зиглер. Она посмотрела на присяжных. — Очень хорошо. Мистер Райс, свидетель ваш.
Дэйл поднялся.
— Келкад, в вашем присутствии Хаск когда-либо проявлял признаки садизма?
Транслятор Келкада пискнул.
— Садизма?
— Получение удовольствия от причинения другим боли.
— Нет, Хаск никогда не демонстрировал ничего подобного.
— Он никогда не проявлял неестественного увлечения сценами насилия?
— Нет.
— Кровожадности?
— Нет.
— Вы видели когда-нибудь, чтобы он намеренно причинял боль другому тосоку?
— Нет.
— А животным на вашей планете?
— Наоборот, Хаск держал ручного коглу, которого очень любил и всячески о нём заботился.
— Спасибо, — сказал Дэйл, возвращаясь на своё место. — Больше вопросов не имею.
