Книга: Неандертальский параллакс
Назад: Глава 12
Дальше: Глава 14

Глава 13

В пытливом духе, заставившем смельчаков вроде Юрия Гагарина, Валентины Терешковой и Джона Гленна, оседлав столбы пламени, достичь околоземной орбиты…

 

Каждую неделю Джок Кригер делал обзор публикаций, посвящённых неандертальцам, как напечатанных в ста сорока журналах, на которые была подписана «Синерджи», так и собранных и обработанных различными компаниями-агрегаторами печатных, теле- и радионовостей. В текущей груде материала оказались: препринт интервью с Лонвесом Тробом для «Популярной механики»; серия из пяти статей в «Сан-Франциско Кроникл» о том, как повлияют неандертальские технологии на фирмы Кремниевой долины; появление бегуна Жалска Лаплана в передаче «Мир спорта» на канале «Эй-Би-Си»; редакционная статья в «Миннеаполис Стар Трибьюн», в которой говорилось, что Тукана Прат должна получить Нобелевскую премию мира за то, что она нашла способ предотвратить разрыв контакта между двумя мирами; спецвыпуск CNN, в котором Карл Вентнер беседует с Борлом Кадасом, главой неандертальского аналога Проекта «Геном человека»; документальный фильм «Эн-Эйч-Кей» о фактах и вымысле о неандертальцах; новый релиз фильма «Борьба за огонь» с аудиокомментариями неандертальского палеоантрополога; новое исследование Министерства обороны о проблемах безопасности в связи с межмировыми порталами.
Луиза Бенуа также спустилась в бывшую гостиную старого особняка, служившего теперь штаб-квартирой «Синерджи Груп», чтобы ознакомиться с материалами за неделю. Она читала статью в «Нью-Сайентист», которая задавалась вопросом о том, почему неандертальцы одомашнили собаку, хотя их собственное обоняние по меньшей мере ничем не уступает собачьему, из чего следует, что собаки практически ничего не добавляют к их охотничьим способностям. Она прервала чтение, когда Джок Кригер громко вздохнул.
— Что с вами? — спросила Луиза, глядя на него поверх журнала.
— Да тошнит уже от этого, — объяснил Джок, указывая на груду журналов, газетных вырезок, магнитофонных лент и видеокассет. — Надоело до смерти. «Неандертальцы — более мирный народ, чем мы». «Неандертальцы берегут природу в отличие от нас». «Неандертальцы свободны от предрассудков и суеверий». Да почему, чёрт возьми, так?
— Вы правда хотите узнать? — улыбнувшись, спросила Луиза. Она порылась в стопке журналов и выудила из неё «Маклинз». — Читали гостевую передовицу?
— Нет ещё.
— Она о том, что неандертальцы ближе к канадцам, а глексены — к американцам.
— И что же это должно означать?
— Автор говорит, что неандертальцы верят в ценности, отстаиваемые Канадой: социализм, пацифизм, защита природы, гуманизм.
— О Боже, — сказал Джок.
— Да ладно, — ответила Луиза. — Я слышала, как вы говорили Кевину, что согласны с Патом Бьюкененом, называвшим мою страну «Советским Канакистаном».
— Канадцы — тоже глексены, доктор Бенуа.
— Не все, — ответила Луиза. — Понтер — гражданин Канады.
— Не думаю, что пресса из-за этого так хорошо их принимает. Это извечный журналистский левый уклон.
— Нет, я так не думаю, — ответила Луиза, откладывая журнал. — Настоящая причина того, что неандертальцы так хороши, в том, что их мозг больше нашего. Объём неандертальского черепа на десять процентов больше, чем у нас. Нашего мозга едва хватало на то, чтобы продумать ситуацию на один ход вперёд: если мы сделаем копья получше, то убьём больше животных. Но без по-настоящему серьёзного усилия мы не способны увидеть следующий ход: если мы убьём слишком много животных, то их не останется, и мы умрём с голоду. Неандертальцы же, похоже на то, догадались об этом в самый первый день.
— Почему же это мы их победили здесь, на этой Земле?
— Потому что у нас было сознание — истинное самосознание — которого у них не было. Помните мою теорию: вселенная расщепилась на две, когда впервые появилось сознание. В одной ветви его имели мы и только мы. В другой — они и только они. Разве удивительно, что вопреки разнице в объёме мозга в каждой временной линии одержали верх существа, обладающие сознанием? Но теперь мы сравниваем мыслящих существ в объёмом черепа в 1400 кубических сантиметров, и таких же мыслящих существ, но с черепом в 1500 см3. — Она улыбнулась. — Мы всё время ждали появления пришельцев с большими мозгами, и вот они появились. Только не с Альфы Центавра, а из мира по соседству.
Джок задумался.
— Большой мозг не обязательно означает более развитый разум.
— Нет, не обязательно. И всё же IQ среднего Homo sapiens равен 100 — в силу самого определения IQ. И его значения распределены по Гауссу: для каждого с IQ 130 обязательно найдётся кто-то с IQ 70. Но представьте себе, что у них средний IQ был 110 вместо наших 100 — ещё до того, как они начали чистить свой генетический пул. Эта разница может вылиться в огромные различия.
— Вы сказали «распределены по Гауссу». Я читал ту книгу, и…
— О, книга — полная чушь. Средний IQ расовых групп становится попросту одинаковым, если учесть фактор недостаточного питания. Вы же знакомы с моим другом Рубеном Монтего? Он доктор медицины, и он чёрный. Если бы «Кривая Гаусса» была права, он был бы невероятной редкостью, но это, разумеется, не так. В прошлом неравенство было вызвано экономическими и социальными барьерами на пути чёрных к образованию, а не врождённой отсталостью.
— Вы хотите сказать, что наша отсталость по сравнению с неандертальцами врождённая?
Луиза пожала плечами.
— В том, что физически мы от них отстаём, сомнений нет, я полагаю? Почему так трудно принять и умственную отсталость?
Джок скривился.
— Ну, если это так сформулировать… — Но потом он покачал головой. — И всё-таки меня это бесит. Когда я работал в «RAND», мы всё своё время тратили на то, чтобы перехитрить противника, равного нам по интеллекту. О, иногда у них было преимущество в материальной части, а иногда — у нас, но мы никогда не исходили из допущения, что одна сторона фундаментально сообразительнее другой. Но здесь…
— Мы не пытаемся перехитрить неандертальцев, — сказала Луиза. Потом добавила, вскинув бровь: — Или пытаемся?
— Что? Нет-нет. Конечно, нет. Не говорите глупостей.

 

* * *

 

— Ребёнок? — переспросила Лурт Фрадло, уперев руки в широкие бёдра. — Вы с Понтером хотите завести ребёнка?
Мэри скромно улыбнулась. Понтер остался дома, а она транспортным кубом добралась до дома Лурт в Центре Салдака.
— Ага.
Лурт развела руки и крепко обняла Мэри.
— Здорово! — воскликнула она. — Просто здорово!
Мэри почувствовало, как вдруг расслабилось всё её тело.
— Я думала, ты не одобришь.
— С чего бы это? — удивилась Лурт. — Понтер — замечательный человек, и ты — замечательный человек. Вы будете отличными родителями. — Он помолчала. — Прости, я не знаю твой возраст, а с глексенами у меня не получается на глаз.
— Мне тридцать девять лет, — сказала Мэри. — Где-то пятьсот двадцать месяцев.
Лурт посерьёзнела.
— Нам в таком возрасте обычно тяжело забеременеть.
— Нам тоже, хотя у нас есть лекарства и другие методы, которые могут помочь. Но есть одна небольшая проблемка…
— О?
— Да. У барастов, как у тебя или Понтера, двадцать четыре пары хромосом. У глексенов вроде меня только двадцать три.
Лурт нахмурилась.
— Это сильно затруднит оплодотворение.
Мэри кивнула.
— О, да. Я вообще не думаю, что это возможно в ходе полового акта.
— Но вы всё же продолжайте пытаться! — засмеявшись, сказала Лурт.
Мэри тоже улыбнулась.
— Никаких шансов. Но я надеялась найти способ как-то скомбинировать мою ДНК и ДНК Понтера. Одна из хромосом моего вида образовалась путём слияния двух хромосом нашего общего предка. Генетическое содержание последовательностей ДНК очень похоже, только у Homo sapiens оно всё собрано в одной длинной хромосоме, а у Homo neanderthalensis — в двух покороче.
Лурт медленно кивнула.
— И ты надеешься одолеть эту проблему?
— Такая была идея. Я думаю, это можно сделать даже с технологиями, которыми мой народ уже владеет, только это очень сложно. Но ваш народ продвинулся гораздо дальше моего во многих областях. Вот я и подумала: может быть, ты знаешь какого-нибудь эксперта в этой области?
— Мэри, ты мне очень нравишься, но как тебе удаётся всё время куда-то вступать?
— В каком смысле?
— Решение твоей проблемы существует — идеальное решение. Но…
— Но что?
— Но оно запрещено.
— Запрещено? Почему?
— Из-за опасности, которую оно несёт нашему образу жизни. Есть такая женщина-генетик, по имени Вессан Леннет. До недавнего времени она жила в Кралдаке.
— Это что?
— Город в 350000 саженей к югу отсюда. Но четыре месяца назад она ушла.
— Ушла из Кралдака? — переспросила Мэри.
Но Лурт покачала головой.
— Ушла отовсюду.
Мэри вскинула брови.
— О Боже — ты хочешь сказать, она убила себя?
— Что? Нет, она жива. По крайней мере, скорее всего — с ней невозможно связаться.
Мэри указала на левое предплечье Лурт.
— Ей нельзя позвонить?
— Нет. Я про это и говорю. Вессан ушла из нашего общества. Выдрала из руки компаньон и ушла жить в безлюдную местность.
— Почему она это сделала?
— Вессан была талантливым генетиком, и она разработала прибор, который Верховный Серый совет не одобрил. Местный Верховный Серый даже звонил мне и спрашивал моего мнения. Я не хотела, чтобы её исследования запрещали, но Верховный Серый совет посчитал, что у него нет иного выбора, принимая во внимание, что сотворила Вессан.
— Господи, ты говоришь так, будто она изобрела какое-то генетическое оружие!
— Что? Нет, конечно нет. Она не сумасшедшая. Прибор, который изобрела Вессан — это… это «кодонатор», думаю, так его можно назвать. Его можно запрограммировать на выдачу любой последовательности дезоксерибонуклеиновой или рибонуклеиновой кислоты, какую только можно вообразить, вместе с соответствующими им белками. Всё, что ты можешь придумать, кодонатор Вессан может произвести.
— Правда? Вау! Это звучит как жутко полезная штука.
— Слишком полезная, по мнению Верховного Серого совета. Видишь ли, помимо многих других вещей он позволяет производить… я не уверена, есть ли у вас термин: полукомплекты хромосом, существующие в половых клетках.
— Гаплоидный набор, — сказала Мэри. — Двадцать три — прости, двадцать четыре хромосомы, которые находятся в яйцеклетке.
— Точно.
— И в чём проблема? — спросила Мэри.
— В нашей системе правосудия, — ответила Лурт. — Не понимаешь? Когда мы стерилизуем преступника и его ближайших родственников, мы предотвращаем производство ими гаплоидных наборов хромосом; таким образом они становятся неспособными к размножению. Но кодонатор Вессан может позволить стерилизованному преступнику обойти наложенное на него наказание и передать свои гены следующему поколению, просто запрограммировав прибор на производство хромосом, содержащих его собственную генетическую информацию.
— И из-за этого прибор был запрещён?
— Именно, — сказала Лурт. — Верховный Серый совет приказал остановить исследования — и Вессан взбесилась. Сказала, что не может быть частью общества, подавляющего знание, и ушла.
— То есть… то есть, Вессан живёт на самообеспечении?
Лурт кивнула.
— Это не так сложно. В юности мы все проходим практику и приобретаем необходимые навыки.
— Но… но скоро ведь наступит глубокая зима.
— Ну, она наверняка построила себе хижину или какое другое убежище. В любом случае, кодонатор Вессан — это то, что тебе нужно. Был построен лишь один прототип, прежде чем Верховный Серый совет его запретил. Разумеется, обычно у нас ничего не пропадает — компаньоны всё видят и записывают. Однако Вессан забрала прибор уже после того, как удалила свой компаньон, и без свидетелей. Прототип, скорее всего, существует до сих пор, и это, без сомнения идеальный инструмент для того, чтобы произвести такого гибридного ребёнка, которого ты хочешь.
— Если только я его отыщу, — сказала Мэри.
— Именно, — согласилась Лурт. — Если только ты его отыщешь.
Назад: Глава 12
Дальше: Глава 14