1 ноября, восточное тихоокеанское время
(2 ноября, США)
Уолт Сэмшоу спускался по трапу судна «Дискаверер» с элегантностью привычного к подобным упражнениям человека. он скользил руками по перилам и бесперебойно работал ногами несмотря на то, что очертания ступенек лишь слегка проступали в темноте. Сэмшоу нагнул голову, чтобы уберечь свою веснушчатую загорелую лысину от столкновений с многочисленными перегородками, встречающимися на пути. В море возраст не напоминал о себе так упорно, как на суше; здесь Уолт вновь становился проворным и ловким. Длинноногий и долговязый, с узким лицом, Сэмшоу провел более двух третей своей семидесятипятилетней жизни в море. Сначала служба во флоте с 1942 по 1952 год, а потом — около сорока лет исследовательской деятельности в области физической океанографии.
Глубоко в трюме корабля, в просторном грузовом отсеке расположились его любимые детища: три вертикальных устройства высотой в человеческий рост — три стальных цилиндрических гравиметра, предназначенных для измерения гравитационных отклонений впадин, находящихся на глубине десять тысяч метров. «Дискаверер» уже в шестой раз проплывал над котловиной Рамапо. Море, спокойное и прозрачное, казалось стеклянным; корабль шел вперед, развивая скорость до десяти узлов, плавно скользя по воде — идеальные условия для исследователей. Ученые имели возможность выверить средние показатели всех шести измерений с точностью плюс-минус два миллигаллона.
Сэмшоу спустился в трюм и громко затопал по стальному полу. Его молодой коллега Дэвид Сенд улыбнулся Уолту, повернув к нему лицо, на которое цветной экран отбрасывал зелено-серые и алые блики. Сэмшоу протянул Сенду алюминиевую тарелку с крышкой, захваченную в столовой.
— Ну, что сегодня в менюЮ — спросил Сенд.
Он был вдвое моложе Сэмшоу и почти вдвое легче его, с крепкой фигурой, широким лицом, светло-голубыми глазами, с маленьким ирландским носом картошкой и рыжей жесткой шевелюрой. Сэмшоу заглянул под крышку. В глубине души он относился к Сенду, как к сыну: он всегда окружал младших по возрасту коллег суровой любовью, которую мог бы питать к собственным детям, если бы имел их. Сенд знал это и ценил; вряд ли он встретит на своем пути лучшего друга, напарника и учителя.
— Жареный палтус, пирог со шпинатом и свекла, — объявил Сэмшоу. Корабельный повар родом с Филиппин гордился умением готовить блюда западной кухни и баловал ими ученых дважды в неделю.
Сенд скорчил гримасу и покачал головой.
— Наемся до отвала — плохо скажется на работе.
Сэмшоу поставил тарелку перед коллегой и взглянул на установленные треугольником гравиметры.
— Не хотелось бы испортить прекрасный вечер, — пробормотал Сенд. Он повернул несколько рукояток, показал головой на дисплей и вонзил вилку в кусок свеклы.
— Так все удачно?
— Дело идет чертовски хорошо, лучше некуда. Я поем, а ты можешь сменить меня через часок.
— Ты не лопнешь? — поинтересовался Сэмшоу.
— Я молод, обрасту новой кожей, — ответил Дэвид.
Сэмшоу усмехнулся, зашагал к трапу и вернулся по лабиринту коридоров на палубу. Воды Тихого океана, переливаясь серебряным и бархатисто-черным цветом, струились вокруг корабля лениво, как густой сироа. Воздух казался необычайно сухим и чистым. От края до края небо покрывали звезды. Появился молодой месяц — крохотная дуга, затерянная в бездне ночи. Сэмшоу присел на якорную цепь на носу корабля, расслабился и удовлетворенно вздохнул. Рабочая неделя выдалась непростая, океанограф чувствовал приятную усталость, им овладело добродушное настроение, приходящее вместе с удачными результатами долгого труда.
Сэмшоу решил уточнить их местонахождение. Экран специального карманного прибора высветил цифры: 142о32'10'' — 30o45'20''. Таким образом, «Дискаверер» плыл в 130 километрах к востоку от Тору-Айленд. Через четыре часа они развернутся и совершат седьмой заход в исследуемый район.
Сэмшоу довольно рыгнул и начал насвистывать «Нитку жемчуга».
Уолт Сэмшоу после тридцати лет бурной счастливой супружеской жизни — он очень любил жену — остался вдовцом. И теперь две милые женщины души в нем не чаяли и скрашивали его одиночество в те семь месяцев, которые он ежегодно проводил на суше. Одна из них — пухленькая богатая вдова — жила в Ла-Джолле, другая — черноволосая филиппинка тридцатью годами моложе Сэмшоу — в Маниле. Она состояла в отдаленном родстве с давно ушедшим и оплаканным президентом Могсиси.
Стояла теплая, необычно сухая ночь, тихая и безветренная, ночь, словно предназначенная для глубоких раздумий и воспоминаний. Сэмшоу почувствовал неожиданный приступ лени: к черту науку, к черту «нужные результаты» и «плюс-минусдва миллигаллона». Лучше бы бродить где-нибудь по пляжу и наслаждаться видом волн, разбивающихся о берег. Праздное настроение покинуло его, но не бесследно; он знал, что желание отдохнуть — не что иное, как признак старости. Сэмшоу повернулся и перешагнул через цепь, потом вздрогнул, заметив краешком глаза что-то странное. Он обернулся. Маленькая светящаяся точка появилась на северной стороне неба и описала там дугу; спутник, подумал он, или метеорит. Теперь ученый с трудом увидел точку. Она почти затерялась среди звезд, но вдруг стала такой яркой, что напомнила реактивный самолет. Двумя яркими лучами, направленными на юг, точка озарила холодным жутким серым светом все морское пространство. Потом лучи исчезли. Над головой Сэмшоу пролетел какой-то темный предмет. Он мысленно определил его положение — соответствует высоте солнца в четыре часа утра. Интересно, из какого созвездия прибыл этот визитер? Тут же летающий предмет осветился и удалился на двадцать градусов к югу. Теперь точка казалась не больше булавочной головки. Ему еще никогда не приходилось наблюдать метеорит так близко — потрясающее зрелище, настоящий огненный шар.
— На мостик! Смотрите вверх! — закричал он. — Все! Смотрите!
Светящаяся точка опускалась достаточно медленно, за ней легко было следить. Через несколько минут она достигла горизонта и пропала, только красные и зеленые круги еще некоторое время плыли у Сэмшоу перед глазами.
В том месте, где метеорит упал в море, поднялся столб воды, едва видимый в лунном свете. Над фонтаном возник туманный ореол, заслонивший горизонт.
— Боже, — сказал Сэмшоу.
Он хотел подняться, чтобы выяснить, видел ли кто-нибудь, кроме него, удивительное явление. Никто не отозвался на его крик. Неожиданно Сэмшоу содрогнулся от устрашающего звона, напоминающего удар в гонг. Он удивленно застыл, затем отправился на мостик.
Старший помощник, старательный молодой китаец по имени Чао, перевел взгляд с рычагов управления на Сэмшоу. Красная подсветка вокруг мостика и большинства приборов помогала работать в темноте.
— Надвигается сильный шторм, — предупредил Чао, показывая на дисплей. — С огромной скоростью. Тайфун. Водяной смерч… Не знаю.
Четыре человека вылезли из люков и пришли на мостик. Корабль наполнился пронзительными голосами людей, переговаривающихся по системе внутренней связи.
— Метеорит, — объяснил Сэмшоу. — Упал и поднял волну в тридцати километрах к югу.
Капитан Рид, такой же седой, как Сэмшоу, хотя и на двадцать лет моложе океанографа, покинул свою кабину и присоединился к собравшимся на мостике. Он с любопытством выслушал Сэмшоу и с сомнением посмотрел на него.
— Мистер Чао, что у нас впереди?
— Неприятность, капитан, — ответил Чао. — Чертовски сильный шторм. Очень быстро надвигается. — И он ткнул пальцем на увеличенное изображение на экране радара. Облака сине-красной вереницей стремительно приближались к ним. Шторм был уже виден.
Дэвид Сенд с недовольной гримасой на покрасневшем лице, ворча, поднялся с нижней палубы.
— Уолт, что бы там ни было, но вся работа полетела к чертям. У нас… О, Господи! — оправившись от вида надвигающейся стихии, он выругался. — Все шло так хорошо, а теперь на графике пик.
— Пик?
— Аномалия с короткой длинной волны. Резкий наклон, потом на мгновение ноль, а затем медленный подъем. Все погибло. Надо снова все проверять, может, даже послать установки обратно в Мериленд.
Капитан приказал развернуть судно так, чтобы шторм обрушился на нос. То тут, то там раздавались предостережения, свист, крики, трезвонили звонки.
— Что случилось? — спросил Сенд. Гнев, охвативший его, уступил место тревоге.
— Метеорит, — сказал Сэмшоу. — Огромный.
Фронт урагана накрыл корабль спустя семь минут после того, как Сэмшоу увидел падение в море огненного шара.
«Дискаверер» упал в пропасть между двумя волнами, а потом взлетел над водой. Нос судна устремился в черное небо. Сэмшоу и Сенд крепко вцепились в поручни мостика. На их лицах застыли напряженные улыбки. Команда трудилась вовсю, стараясь, чтобы корабль не потерял управление, а капитан, не отрываясь, смотрел вперед.
— Мне приходилось бывать в худших переделках, — пытался перекричать стихию Сэмшоу.
— А мне нет, — выкрикнул в ответ Сенд.
— Я чувствую себя хмельным от восторга. Настоящая экзотика — высший класс. Увидеть, как метеорит упал в морские воды и что из этого вышло… Стоит сообщить на берег.
— Кто напишет отчет?
— Мы вдвоем.
— Я отключил оборудование, обнаружив аномалию. Когда прояснится, надо будет сделать еще один заход.
«Дискаверер», подумал Сэмшоу, выстоит. Непогода вскоре вновь сменится тишиной. Он ничуть не сомневался в этом. Лишь только ливень начал стихать и волны уменьшились, Сэмшоу пошел в каюту, чтобы записать все факты, цифры и уравнения, необходимые для понимания происшедшего. Сенд, шатаясь, как пьяный, направился по коридорам и лестницам вниз. Проходя мимо Сэмшоу, он успел сказать, что хочет опять проверить проклятые гравиметры.
На следующий день, когда пришла их очередь передавать по радио сообщение в Ла-Джоллу, ученые все еще не пришли к окончательным выводам.
Больше всего их занимало одно явление: все три гравиметра зарегистрировали «пик» одновременно. Падение метеорита не могло вызвать такого отклонения. Предназначенные для работы в самолетах, на кораблях, гравиметры не реагировали на удары даже большей силы. Да и кроме того, метеорит упал в море уже после того, как график изменился.
Сенд составил список возможных гипотез и показал его Сэмшоу, когда они остались наедине.
— Все очень просто, — сказал он за завтраком. Они сидели на камбузе, и перед ними стояли тарелки с рубленой солониной и поджаренным белым хлебом. — Я сделал некоторые расчеты и сравнил три графика. Установки расположены слишком близко друг от друга, чтобы нам обращать внимание на показания каждой из них. Но я взял числовое выражение каждого пика и обнаружил очень незначительный временной интервал между ними. Объяснение этому лишь одно. Анализируя явления, связанные с приливом и отливом, и делая поправку на поведение корабля как гравитационного объекта, график указал на объект массой около ста миллионов тонн, пронесшийся над установками по кривой.
— И откуда появился этот объект? — рассеянно спросил Сэмшоу.
— Непосредственно с севера, я полагаю.
— Где он упал?
— В сотне или в двухстах километрах отсюда.
Сэмшоу обдумал слова коллеги. Чем бы ни оказался огненный шар на самом деле, но он не тянул на сотню тонн и уж никак не на сто миллионов. Если бы над кораблем действительно пронеслось небесное тело размером с гору, то оно, упав в воду, расплескало бы Тихий океан, словно кофе в чашке.
— Ну, хорошо, — сказал Сэмшоу. — Проигнорируем показания графика. Будем считать, что имеем дело с обычной аномалией.
— Обычной — на всех трех гравиметрах? — спросил Сенд, саркастически ухмыляясь.
«Эн-Би-Си нэшнл ньюс», 2 ноября 1996 года. Комментатор Агнес Линдер.
Последняя сенсация и без того богатого событиями предвыборного года не укладывается в рамки самого богатого воображения. Речь идет о появлении космических пришельцев. Жители Соединенных Штатов, как показывают опросы общественного мнения, пребывают в недоумении и растерянности.
Австралийские инопланетяне преждевременно появились на Земле, полагают некоторые ученые; мы пока не готовы к встрече с ними и не в состоянии понять, что их визит может означать для людей.
Кандидат в президенты Берил Купер и ее вице-президент Эдгар Фарб перешли в наступление, обвиняя президента Крокермена в сокрытии информации, предоставленной Австралией, и вопрошают, не стоят ли за уничтожением — или самоуничтожением — роботов в Большой пустыне Виктории Соединенные Штаты.
Но народ Америки не придает значения этим обвинениям. Кто из нас, ответьте мне, действительно откликнулся на события с эмоциональным пылом или с холодной рассудительностью? Скандал, касающийся гибели инопланетян, воспринят равнодушно; утверждения австралийского правительства о причастности американцев к случившемуся не привлекли внимания нигде в мире.
Внешние силы пока еще ни разу не потревожили землян, теперь же нам предстоит значительно расширить границы своего мышления. По либеральной западной традиции, наше общество всегда поддерживало политику, направленную на решение внутренних, насущных, проблем, политику консервативную в истинном значении этого слова. И президент Крокермен — наследник этой традиции. Политика забегания вперед, провозглашенная Купер и Фарбом, чужда американцам, судя по результатам опроса, проведенного Эн-Би-Си. В то же время, итоги опроса свидетельствуют, что за три дня до выборов Крокермен стабильно опережает соперников на тридцать процентов. И это с учетом того, что президент не высказал мнения о событиях в Большой пустыне Виктории.
