Глава 8
На следующее утро им дали поесть и попить, а к вечеру туземцы, судя по всему, решили, как поступить со своими незваными гостями. Полдюжины охотников начали потихоньку стравливать канат, и клетка со скрипом стала опускаться. Джон-Том вцепился в решетку и поглядел вниз.
— Думай побыстрей, приятель. Кажется, они решили, что твое волшебство вполне отдохнуло.
— Я скажу им, что надо обождать. Мне нужно еще немного времени на подзарядку аккумуляторов.
— И не рассчитывай! Погляди на их рожи — ежели твои аккумуляторы еще не зарядились, они их просто вытащат, сдается мне.
— Может, они блефуют? — предположила Виджи. — Если они убьют тебя, то некому будет вернуть им нормальный цвет и запах.
— Ежели это ничейная ситуация, чего ж они нас спускают? Верняк, что не для приятельской беседы, а оказаться на обеде я не рвусь.
— Приготовьтесь. — Перестраховщик вглядывался в лес. — Может, придется податься в бега, уж будьте покойны.
«Податься в бега… Это больше подходит киношным ковбоям — перестрелка в ущелье, осажденное ранчо и все такое. А я чаропевец. Чаропевцы не убегают. Но и не позволяют себя съесть, — в бессильном бешенстве думал Джон-Том. — Быть может, удастся как-нибудь загнать этих дикарей в угол?»
Но оказалось, что их конвоируют отнюдь не на кухню — хотя при виде встречающих Джон-Тому пришло в голову, что лучше уж было бы отправиться туда.
— Ну и ну, какая радостная встреча! — воскликнул Камалк. — Ваш поспешный уход наводит на мысль, что вы ни в грош не ставите наше гостеприимство.
При виде пиратского капитана, Сашима и прочих членов кровожадной банды Джон-Том совсем упал духом. Убежать от попугая куда труднее, чем от суеверных дикарей.
— И как же вы нас нашли?
— Когда вы покинули наше общество, мы быстренько разослали весть по всему побережью. Деньги развязывают язык, долговязый. Гонец этого племени услыхал о предложенном нами вознаграждении. Мы поспешили сюда, как только получили весть. Мы с вождем уже уладили вопрос о цене — похоже, ему не терпится сбыть вас с рук. По-моему, он больше не верит в твое чаропение. Сашим, не будешь ли ты любезен освободить нашего друга от ноши?
— С удовольствием, сэр!
Старший помощник и пара других пиратов проворно изъяли у Джон-Тома и его друзей оружие, заплечные мешки, суар и все, что могло бы пригодиться.
— И что вы намерены с нами делать? — Задавая этот вопрос, Виджи гордо выпрямилась, хотя в отношении ее ответ был ясен заранее.
— А, еще не решил. Вот мой единогнездный братец — тот бы не колебался: не сходя с места выпустил бы вам кишки, и все тут. Будучи по натуре менее расточительным, я пока не решил, продать вас где-нибудь с выгодой или оставить ради ублажения иных, не столь деловых устремлений. Но, могу вас заверить, как только я остановлю свой выбор на чем-то определенном, вы будете уведомлены в первую очередь.
— Если вы заберете меня отсюда, я не смогу вернуть туземцам нормальный облик.
— Ты не очень-то внимателен, чаропевец, — хмыкнул Камалк. — Мы с вождем уже обсудили вызванную тобой небольшую проблемку. Их цвет уже приходит в норму, а вместе с ним и запах. Присмотрись и принюхайся.
Пират был прав: розовый цвет уже сменялся коричнево-черным, а концентрированный канализационный аромат стал менее отвратительным. Джон-Том потупился.
— Заклятие улетучивается. Когда я играл на дуаре, такого не случалось.
— Ты должен быть благодарен, — во весь рот ухмыльнулся Сашим. — На этот раз мы пришли тебе на выручку.
Остальные пираты сочли эту колкость невероятно забавной.
— А можа, я предпочел бы сковородку, — проворчал Мадж.
— Ну-ну, не такой уж я изверг. — Камалк потер глаза. — Я наверняка кончу тем, что продам вас, хотя и не всех, пожалуй. Видите ли, присутствующий здесь Сашим проникся к вам искренней симпатией и хотел бы сохранить сувенир в память о ваших многочисленных встречах. Я еще не решил, какую часть каждого из вас позволю ему оставить — это зависит от вашего поведения с настоящего момента и до дня продажи. Помните об этом и выкиньте мысли о бегстве из головы.
— На восточном побережье Глиттергейста евнухи в цене, — пробуя пальцем лезвие ножа, сообщил леопард.
— Определенно, лучше уж прямо на сковородку, — жалобно сказал Мадж.
Их вывели из деревни цепочкой, меж двух шеренг урчавших и потрясавших оружием охотников. Но затем пираты направились не на север, а на восток.
— Ведут к морю. Где-то у берега ждет корабль, уж будьте покойны. — Перестраховщик принюхался. — Говорю же, пиратский народ держится моря. По-моему, идти нам порядком. Скоро ночь.
Он многозначительно посмотрел на Джон-Тома. Намек был достаточно прозрачен: вопреки угрозам Камалка надо попытаться бежать прежде, чем пираты отведут их на корабль. Оказавшись в открытом море, старпом выложит капитану все доводы в пользу того, как опасно оставлять пленников в живых, а то и попотчует его преувеличенным описанием способностей Джон-Тома, да и вообще сделает все возможное, лишь бы настоять, что безопаснее убить юношу и его друзей, чем пытаться обменять их на золото. Разумеется, за исключением Виджи.
Они продолжали путь и в сумерках, пока вооруженный протазаном смуглый поджарый койот не разразился проклятиями, споткнувшись в темноте о корень и расквасив нос.
— Пора остановиться, кэп, — сказал он, отряхивая свой пестрый красно-зеленый костюм. — Парням не по нраву рыскать впотьмах в поисках берега.
Команда одобрительно зароптала:
— Так точно, сэр, мы на пределе.
— День был трудный, мы немало отмахали пехом. Я за то, чтобы сделать привал.
— Чушь! — обрушился на них Сашим и ткнул пальцем вверх. — Луна светит ярче некуда.
— Лучше заночуем здесь, а утром наверстаем, — упрямо твердил койот. — Никто не знает, на что напорешься в чужом лесу среди ночи, да еще в неведомом краю.
— Неужели ты испугался простачков, от которых мы ушли? — Леопард издал горловое рычание.
— Старпом, я не боюсь ничего на свете. — Койот сплюнул на землю. — Мы просто ноги отбили, и все тут. Я сам не свой от желания скорей вернуться на борт чего-нибудь плавучего, но даже фанатикам нужно спать. Теперь мы заполучили то, за чем пришли, и смысла пороть горячку я не вижу. Никуда они не денутся.
Камалк предостерегающе положил крыло на плечо заместителя.
— Признаться, я и сам устал. Что-то измотался за последние дни, ах-ха. Неплохое местечко для ночлега — сухо, прохладно. Даже доберись мы до берега, все равно пришлось бы провести ночь на песке, а уж потом плыть домой: течения у этих берегов коварные, и мне не хотелось бы среди ночи отдаваться на волю волн. Пусть команда поспит.
Капитан умен, подумал Джон-Том, и опасен этим, куда опаснее вспыльчивого, импульсивного Корробока. Этот умеет прислушиваться к своим людям и настраивать их друг против друга.
Сашим выставил многочисленные посты вокруг пленников и по периметру бивака — на случай, если крадуны вдруг решат, что их надули, и вернутся за своей недавней собственностью: Приставленный к пленникам толстый изукрашенный шрамами бобер злобно глазел на чародея, из-за которого лишился сна, когда все товарищи давно дрыхнут.
Джон-Том с Маджем сблизили головы и начали перешептываться, но все-таки дальнейшие события предопределило решение Виджи. Она вдруг села и плюнула на обоих. Они удивленно отпрянули друг от друга.
— Я сыта вами по горло!
— Милашка, да что с тобой? Мы своей башкой рискуем, чтоб спасти тебя от этих ублюдков, а ты из-за того, что все пошло наперекосяк, не как запланировано…
— Задница твоя запланирована! Вы не планируете, а пикируете, вы, насмешка природы! Вы не в силах справиться с непредвиденными обстоятельствами. Просто счастье, что мои «спасители» оказались троицей самых больших болванов по эту сторону Снаркена.
— А теперь послушай меня, ты, щетконосая сучка! — вскинулся Мадж.
— Да как ты, дремучая башка, смеешь обзывать меня? Мне больше дела нет до тебя и твоего жидкоголового недоросля! Вы не годитесь ни на роль спасителей, ни на что другое. У этой банды, — она дернула головой в сторону спящих пиратов, — по крайней мере, кишка не тонка. Возьмем хоть его. — Последовал кивок в сторону часового. — С первого же взгляда ясно, что он чересчур умен, чтобы вляпаться в такую историю. Мужики вроде него не пропадут. Они знают, что к чему, и могут о себе позаботиться.
Бобер делал вид, что его это представление не касается, но все-таки втянул живот и развернул плечи.
— Настоящий мужик с достоинством выйдет из любой ситуации, даже самой щекотливой, и не навлечет на себя кучу бед. Не так ли? — Она состроила бобру глазки, но тот сделал вид, что не заметил. Виджи начала очень соблазнительно извиваться. — У меня так давно не было хорошего любовника, что уж я и не помню толком, на что это похоже.
Бобер сглотнул, искоса одним глазом наблюдая за ее телодвижениями.
— Как ты посмотришь, — ворковала Виджи, — если мы с тобой ускользнем на несколько минут и покажем этим сосункам, чем настоящий мужчина занимается с женщиной? Вот там есть пара отличных густых кустиков.
Она стрельнула глазами направо.
— Я… Мне нельзя, — кусая губы, заявил сторож. — Если я покину пост, Сашим отрежет мне язык.
— Да ты его и не покинешь. Ведь твое дело — присматривать за нами, не так ли? Эти бесполезные кастраты надежно связаны. Кстати, и я тоже. Ай, да я же не смогу тебе помешать сделать со мной что только в голову взбредет. А ты будешь за мной присматривать, не так ли? Кроме всего прочего.
Сторож обернулся, разглядывая Джон-Тома, Маджа и Перестраховщика.
— Они могут удрать.
— А почему бы тебе не связать их за шеи? — весело предложила Виджи. — Тогда при попытке бегства они просто удушат друг друга. А если споткнутся и упадут, два других сломают шею третьему — впрочем, невелика потеря. И потом, мы ведь будем в нескольких футах отсюда.
— А откуда я знаю, что тебе можно доверять?
— Ну что может сделать такое слабое существо, как я, да еще связанное с головы до ног?
Искушение было чересчур велико. Сняв с пояса бухту толстого троса, бобер быстро связал троих пленников за шеи, настолько крепко, что пенька больно врезалась Джон-Тому в горло. Потом сторож подхватил Виджи под мышки и поволок ее в кусты. Мадж почти свернул себе шею, чтобы повернуться к Джон-Тому лицом.
— Приятель, давай поговорим!
— О чем? — Джон-Том смотрел мимо друга, на кусты, куда бобер уволок Виджи.
— О чем угодно, — выдавил Мадж, — тока бы говорить!
И они затеяли разговор, стараясь не слышать доносящийся из зарослей шум, пока Виджи не вынырнула оттуда. Одежда ее была в большем беспорядке, чем обычно, а запястья по-прежнему связаны за спиной, но выдра, сложившись пополам, быстро обработала путы своими острыми зубами.
— Как ты от него вырвалась? — спросил Джон-Том, потому что Мадж лишился голоса.
— Позволив ему делать, что он хочет, я выжидала, шепча ему на ухо приятные глупости, постанывая и посвистывая, и когда он был почти готов, я поцеловала его изо всех сил, заодно пинком вогнав ему кишки прямо в глотку, вот как! Потом ногой схватила заранее примеченный камень — и трахнула по дурной башке. Много-много раз, пока он не перестал дрыгаться. По-моему, он больше не шевельнется.
Перестраховщика развязали последним. Пока Мадж и Джон-Том помогали ему выпутаться из веревок, Виджи снова скрылась в кустах, чтобы через миг вынырнуть с ножом и копьем сторожа.
— Надо захватить припасы и снаряжение, — сказал Джон-Том, потирая онемевшие от веревок запястья. — Ну, хотя бы мешок с дуарой.
— Насколько дорога тебе моя жисть, парень?
— Мадж, ты же знаешь, что я не могу ее бросить!
— Так я и думал, что ты это скажешь, — вздохнул выдр. — Ждите вон там. — Он указал на небольшую рощицу, даже сейчас избегая кустов, где побывала Виджи.
Затаившись в рощице, они ждали Маджа несколько минут, показавшихся часами. Джон-Том уже хотел было отправиться следом, когда выдр беззвучно вынырнул из темноты, неся на спине собственный рюкзак и волоча за собой мешок Джон-Тома. При каждом скачке свертка с дуарой Джон-Том болезненно морщился.
— Ты не мог бы обращаться с ней чуть поаккуратнее?
Проскользнув в лямки, он закинул мешок на плечи.
— Вот как? Да ты благодарить меня должен, что я рисковал, утаскивая этот клепаный мешок с дровами!
— Я действительно благодарен тебе, потому что никому другому это просто не по зубам.
— А-а, ну ладно, коли так. Пожалуй, тока я и могу. Любой другой переполошил бы там всех до единого.
И в этот момент из пиратского лагеря донесся крик, вслед за которым пара сонных голосов поинтересовалась, в чем дело.
— Значит, другой переполошил бы, а?
Виджи дала Маджу пощечину. В ответ он шлепнул ее пониже спины. Оставшимся пришлось силой растаскивать сцепившихся влюбленных.
— У нас нет на это времени, уж будьте покойны, — уговаривал Перестраховщик.
Джон-Том всматривался в лес, а по лагерю понемногу распространялась тревога.
— Куда? К берегу?
— Берег мне неведом. Мне ведом лес. — Енот указал на юг. — Идем туда.
Вначале крики и вопли пиратов стихли в отдалении, но вскоре зазвучали громче.
— Гонятся, верняк! — Мадж вприпрыжку бежал рядом с Джон-Томом. — У меня скверное предчувствие, что на этот раз они нас догонят. Мы сажаем их в лужу слишком часто.
— Согласен. — Джон-Том увернулся от низкой ветки, оцарапавшей ему макушку. — Боюсь, мнение Сашима победит.
— Живыми они нас не возьмут. — Виджи обогнула куст. — Сможем мы их опередить, а?
— Не знаю. — Джон-Том тревожно взглянул на небо. — Интересно, зажило ли крыло Камалка? Вроде бы, кроме него, в экипаже нет летунов.
— Повезло. — Мадж перескочил ручеек. — Но все равно в этой темнотище да среди леса сверху ничего не разглядишь.
Порой крики пиратов стихали, чтобы потом вернуться с новой силой, когда кто-нибудь брал след беглецов. Однажды они перешли мелкую речушку и надолго оторвались от преследователей, но в конце концов те вновь нашли их. Перестраховщик перепробовал все уловки, какие знал, но пираты не отставали, не желая больше поджимать хвосты и поднимать лапки кверху. Джон-Том понимал, что если не удастся уйти от погони ночью, то при свете дня — и подавно.
Силы начали изменять ему; сердце молотом колотило по ребрам, ноги подкашивались. У Маджа и Виджи тоже появились признаки утомления — бежать вечно не под силу даже выдре.
Внезапно Джон-Том остановился, едва не полетев по инерции головой вперед. Мадж с ходу налетел на него и злобно захрипел:
— Приятель, ты чего?! Вперед, некогда стоять!
— Погоди секундочку.
— У нас и так секундочек не хватает.
Джон-Том пропустил эти слова мимо ушей, с любопытством повернувшись куда-то влево. Мадж тревожно оглянулся, потом последовал за другом.
— Парень, ты что, рехнулся? Чего ты там ищешь?
— А ты не чуешь?
— Чего чую?
— То, что наши друзья скорее всего проглядят.
Джон-Том раздвинул ветви и радостно вскрикнул, наткнувшись на то, что искал: из-под скалистой гряды тянуло сырым холодом.
— Там должна быть пещера. И судя по силе ветра, довольно большая. Может, удастся сбить их со следа, но даже если им повезет найти вход, они вряд ли полезут за нами под землю. — Он осматривал грунт под ногами. — Тащи что-нибудь подходящее для факелов.
Вокруг было множество сухого мха. Обернув его вокруг веток, они получили вполне приемлемые светильники.
— А как мы их зажжем? — Виджи шарила по карманам. — Я не взяла огнетворку. Ты можешь спеть огневое заклятие?
— Нет, зато у меня есть вот это, — он рылся в заплечном мешке. В коробке, бывшем у Джон-Тома, когда Клотагорб вытянул его в этот мир, оставалось еще целых четыре спички. Мысленно вознеся молитву, он чиркнул одной из них и обрадовался, когда первый факел тут же вспыхнул. Виджи вытаращила глаза.
— Если это не волшебство, то что же?
— Спички. Объясню потом. — Он поджег своим факелом остальные. — Пошли. Если я пролезу, то уж остальные — наверняка.
Но Перестраховщик заступил ему дорогу.
— Мой взор в темноте лучше других, уж будьте покойны. Я иду первый. Ты следом, Джон-Том, и держись у меня в хвосте. Может, ежели я упаду в большую яму, ты сможешь за что-то уцепиться. Ежели нет, это предупредит тебя, чтоб не грохнулся.
Он ухмыльнулся, похлопал человека по плечу, а потом повернулся и проворно скользнул под гряду. Следом Джон-Том, а за ним — обе выдры.
Пещера равномерно шла под уклон, удручающе смыкаясь вокруг беглецов душной трубой. Обдирая ладони о шершавый известняк, Джон-Том уже начал гадать, так ли хороша была идея двинуть сюда, когда потолок внезапно пошел вверх, позволив выпрямиться во весь рост. В свете факелов стала видна усыпанная гравием дорожка, уходившая куда-то вперед.
— Может, хватит? — Виджи вглядывалась в темноту тоннеля. — Я не в восторге от подземелий.
— А ты в восторге, када с тебя живой обдирают шкуру? — Мадж кивком указал назад. — Ежели они найдут устье, то услышат наши голоса и углядят отсветы факелов. Чем дальше уйдем, тем безопаснее.
Перестраховщик уже был в нескольких шагах впереди.
— По-моему, там еще просторнее.
— Пошли дальше.
Джон-Том последовал за енотом. Ему всегда нравились пещеры.
Примерно в сотне футов от поверхности дно выровнялось, и в свете факелов подземный мир явил взорам беглецов свою причудливую красу. Дно пещеры, выглаженное и вылощенное бежавшей здесь много веков назад подземной рекой, было совершенно ровным и чистым, не считая упавших с потолка камней. Капавшая со сталактитов вода выбила под ними небольшие каменные чаши.
— Это живая пещера, — сказал Джон-Том, поднося факел к девственно-чистой известняковой сосульке. — Все еще растет.
— Странные они, эти пещеры. Лучше держаться от них подальше. — Мадж разглядывал пол в поисках каких-нибудь следов. — Кто знает, какие злые духи шныряют в их глубинах. Разумеется, в нашем случае мы знаем, что за злые духи шныряют поверху.
Факелы оказались очень удачными: горели медленно и ровно, а широкому извилистому проходу не было конца. Джон-Том позволил Перестраховщику выбирать путь — чем дальше позади останутся Сашим с Камалком и остальной братией, тем спокойнее. Нужно найти удобное местечко, погасить факелы и отдохнуть.
Если пираты не найдут вход в пещеру, им придется отказаться от погони. Даже призывы старпома и капитана не заставят команду бестолково рыскать по лесу до скончания дней. А если и найдут, то вряд ли войдут, поскольку бандиты еще более суеверны, чем Мадж. Скорей всего практичный Камалк вынужден будет признать, что его опять обвели вокруг пальца. А матросы в утешение скажут, дескать, позволить волшебнику провести себя — отнюдь не преступление.
Окружающие красоты отвлекли мысли друзей от преследователей. Впереди на высоту пятнадцати футов возносился целый куст сталагмитов, сверкавших белоснежной кальцитовой поверхностью. Стены, будто драпировки, покрывали застывшие каменные волны, отзывавшиеся на стук когтей Маджа нежным музыкальным звоном. Некоторые были окрашены окисью железа, придававшей им вид огромных кусков копченой грудинки. Кое-где путь стекающей воде преграждали миниатюрные травертиновые плотинки.
С потолка свисали длинные и тонкие, как соломинки, сталактиты. На кончике каждого висело по капельке насыщенной известью воды. Один из залов был полон спиральных сталактитов, вопреки силе тяготения росших в произвольных направлениях. Здесь можно было встретить и пещерный бисер, и жемчуга, и каменные глазуньи — словом, все мыслимое многообразие удивительных и восхитительных карстовых образований. Сраставшиеся на протяжение многих эпох сталактиты и сталагмиты образовывали сталагнаты — изящные известняковые колонны. Свет факелов выхватывал из темноты крохотных бледных насекомых (должно быть, пещерных сверчков), длинные змеящиеся провода…
Длинные змеящиеся провода?!
Джон-Том наклонился и трясущейся рукой поднес факел поближе, чтобы осмотреть неподвижный кабель. Пересохшая изоляция рассыпалась, но спутать провод с чем-то еще было невозможно.
Распространяя в застоявшемся воздухе пещеры мускусный запах, Виджи заглянула ему через плечо.
— Что это за черт?
Не обращая на нее внимания, Джон-Том пошел вдоль провода. Виджи оглянулась на Маджа.
— Что случилось? Почему он не отвечает?
Мадж склонился над кабелем, отковырнул кусочек крошащейся изоляции и понюхал его, глядя другу в спину.
— Кажись, знаю. Это бред, но не больший, чем мы с ним встречали в прежних странствиях. Но что это предвещает — добро или зло, — ведомо одному року, этому путающемуся во все дела пустобреху..
Джон-Том осмотрел узкую расщелину, из которой выходил провод. Протиснуться в нее можно было только боком. Через несколько минут он пригласил товарищей последовать за собой. Клотагорбу это не удалось бы, но Перестраховщик и выдры легко проскользнули в щель.
Они оказались в следующем зале, казалось, ничем не отличающемся от предыдущего. Кабель и дальше змеился по полу, заканчиваясь в кубическом металлическом ящике. С другой стороны выходил еще один провод, сохранившийся чуть получше, чем первый. Друзья сгрудились вокруг осматривающего ящик Джон-Тома.
— Что это? — поинтересовался Перестраховщик.
Вместо ответа Джон-Том откинул крышку — под ней красовался большой пластмассовый выключатель. Затаив дыхание, юноша повернул его по часовой стрелке. Примитивная проводка не только работала — она оказалась подключенной к какому-то источнику тока. Когда вспыхнули мощные аргоновые лампы, осветив большую часть пещеры, Мадж и Виджи непроизвольно подскочили на месте, а Перестраховщик тут же занял оборонительную позицию, скрестив лапы перед собой.
— Эй, приятель, тока без шуток! Куда ты нас приволок?
— Понятия не имею. Черт меня подери, Мадж, если я знаю.
Быстро оправившийся от изумления Перестраховщик разглядывал одну из сияющих ламп.
— Самое сильное заклинание светильной колбы, какое я видал.
— Не прикасайся, — предупредил Джон-Том. — Лампы с виду старые и, готов поклясться, раскаляются очень быстро. Этому хламу лет сорок-пятьдесят, никак не меньше.
— И куда ж дальше, приятель?
— Одно из двух, Мадж: или обратно, или вперед — вдоль кабеля, — чтобы узнать, ведет ли он в сон, ставший явью.
— Я предпочел бы, чтоб он привел к пристойной жратве, но согласен и на сон, ставший явью. Мне пока чертовски неохота чесать обратно. Виджи, ты как?
— Уж если ты настолько доверяешь Джон-Тому, то я-то уж тем более.
— Да и мне без разницы, — подхватил Перестраховщик. — Веди вперед, длинноногий.
Кабель довел их еще до одного рубильника, потом до следующего, а там и до четвертого. Поскольку мощность источника тока наверняка не беспредельна, Джон-Том методично выключал свет позади всякий раз, как включал очередную группу ламп. При такой старой проводке перегрузить ее ничего не стоит.
Затем потолок сильно понизился, и им пришлось опуститься на четвереньки. Выбравшись на более просторное место, где можно было встать во весь рост, они обнаружили еще один тоннель наподобие первого, но с одним существенным дополнением.
Прямо перед ними спиралью уходила вверх бетонная лестница.
— Что там такое, приятель? То есть, как по-твоему, что там наверху?
— Во всяком случае, наших промышляющих грабежом друзей там нет. Что же касается остального — даже боюсь предполагать.
— Если мы выйдем не в том лесу, который покинули, — спросила Виджи, — то где же, Джон-Том?
— Всяко может быть.
Он зашагал по ступенькам, уступами поднимающимся по искусственно расширенному проходу. Наверху они почувствовали, что воздух потеплел. Над отверстием была построена крыша, но несколько балок упало — то ли входом в пещеру редко пользовались, то ли редко ремонтировали.
На верхней площадке имелась двустворчатая дверь, запертая на массивный висячий замок. Джон-Том хотел было осмотреть запор, но Мадж деликатно отодвинул его в сторону.
— Ты что, забыл, с кем пришел?
При помощи ножа и еще какого-то вынутого из котомки небольшого приспособления Мадж за две минуты открыл замок и распахнул двери.
Они стояли на вершине поросшего травой холма, окруженного деревьями, совсем не похожими на те, что остались позади, — ни следа любящих песок кипарисов, сосен и лиственных реликтов. В глинистой почве было много известняковой и сланцевой крошки. Что же до растительности, то невдалеке рос самый обыкновенный дуб; чуть дальше Джон-Том распознал мексиканские акации.
Справа стоял одинокий дом, в котором не было заметно признаков жизни. Пройдя несколько десятков ярдов, друзья оказались на вершине холма; отсюда должен быть прекрасно виден далекий берег Глиттергейста — но никакой водной глади не было и в помине, только раскинувшийся на многие мили густой лес, разделенный надвое широким мощеным трактом.
Пока они озирались, на тракте показалось грузно пыхтевшее чудовище и дважды громогласно взревело.
— Что за хреновина? — опешил Мадж.
— Вид его просто ужасен, — Виджи оглянулась на Джон-Тома. — Куда ты завел нас, чаропевец?
Размером чудище не уступало нескольким слонам, вместе взятым. У него было восемнадцать ног — все круглые, как арбузы. Когда чудище с ревом уносилось на юг, перед глазами Джон-Тома мелькнула надпись на боку монстра:
«УТЮГ-БИТЮГ».
Опешив, он следил за восемнадцатиколесным тягачом, пока тот не скрылся за деревьями, и только тогда ощутил, что его тянут за рукав.
— Рассказывай, приятель! Ты ведь знаешь, где мы, а?
Джон-Том не отвечал, все так же мечтательно глядя на шоссе. Мадж махнул лапой и отвернулся.
— Ему теперь офигенно не до нас, вот так.
— Там какой-то знак.
Виджи заковыляла к покосившемуся столбику с прямоугольной деревянной табличкой, отмечавшему конец проселка. Разобрать начертанные на обороте иероглифы ей не удалось, но, быть может, Джон-Том с этим справится. Мадж за руку привел послушно шагавшего друга. Вид знакомых букв заставил человека опомниться.
— Тут сказано: «Добро пожаловать в Безымянную пещеру», а ниже помельче: «Сан-Антонио — 64 мили».
— Сан-Ад-нонио?
Мадж сдвинул брови и зашевелил усами.
Солнце уже выглянуло из-за горизонта на востоке. Хоть рассвет здесь как в нормальном мире, подумал выдр, а вслух сказал:
— Ярровл знаю, Линчбени знаю, и Поластринду, и еще полсотни городов, но про Сан-Ад-нонио ни разу не слыхивал.
— Я не думала, что в Аду так много деревьев, — разглядывая пару желудей, призналась Виджи.
— Мы не в Аду, — утешил ее Джон-Том. — Это всего лишь Техас.
— Все равно не знаю, где это.
— В моем мире. — Губы Джон-Тома понемногу растягивались в широчайшей улыбке. — Мы перешли в мой мир.
Он вернулся ко входу в пещеру.
— Безымянная пещера. Это годится. Там, должно быть, постоянный проход между моим и вашим мирами. Тот, кто обустроил эту пещеру, начал тянуть кабель на вашу сторону, но забросил это дело — может, поиздержался. Эту штуку не включали несколько лет, а то и десятилетий. Клотагорб неоднократно заявлял, что такие постоянные ворота могут существовать.
— А с чего ты решил, что они постоянные?
— Хочешь вернуться и полюбоваться на Камалка, Сашима и прочих, поджидающих нас с той стороны?
— Пока что нет, кореш. Думаю, можно поболтаться здесь денек-другой, а уж потом и назад. Не знаю, выдержу ли дольше. — Мадж принюхался. — Запах тут специфический, но вовсе не такой, как ты говорил.
— Это потому, что мы далеко от больших городов — оно и к лучшему, а то такой бы переполох поднялся!
Юноша наклонился и подобрал смятую красно-коричневую жестянку с яркой этикеткой — целый год он не держал в руках ничего более прекрасного. Будто сама надежда осенила его своим крылом. Слезы заструились по щекам Джон-Тома.
— Я дома! Черт, мне все-таки удалось это!
Перестраховщик медленно огляделся.
— Значится, это и есть твой мир, э? Меня он как-то не впечатляет.
Джон-Том никак не мог заставить себя отшвырнуть ржавую банку.
— Мы вышли не в самом интересном месте и должны этому радоваться. Культурный шок для обеих сторон был бы чересчур силен. — Он перевел дух и указал на пещеру. — Лучше спрячьтесь обратно, пока я не узнаю, есть ли кто дома.
— С чего это вдруг? — насупился Мадж. — У нас дурно пахнет изо рта или еще что?
— Да нет, тут другое: в моем мире народ вроде тебя, Виджи и Перестраховщика не умеет говорить.
— А-а, в точку, приятель, ты ж рассказывал.
— Это он о чем? — поинтересовалась Виджи.
— Я тебе все растолкую, милашка, — Мадж обнял ее и повел к пещере. — Эта штука сразу в голове не укладывается, вот так.
Как только друзья спрятались, Джон-Том ступил на крыльцо дома, возрастом своим не уступавшего проводке в пещере. Ясное дело: это местечко даже колоритом Дикого Запада не тянет на приманку для туристов. Он успел дважды постучаться, прежде чем заметил прикрепленную к двери записку:
«УШЕЛ В КЕГЕЛЬБАН, БУДУ ЧЕРЕЗ НЕДЕЛЮ».
Да, хозяин умеет расслабиться, отметил Джон-Том и наудачу нажал на ручку двери, но замок был заперт. После недолгих поисков удалось отыскать и ключ, оставленный на ближайшем фонаре — то ли по деревенской доверчивости, то ли по простодушию. Пришлось немного повозиться с разболтанным замком, но вскоре он поддался.
Распахнув дверь, юноша окаменел от изумления. Отсутствие его длилось так долго, так невероятно долго, а сам он пережил столько необычайного, что вид обыденных вещей поверг его в немоту.
Все было настоящим — от почтовых открыток на проволочном стеллаже у витрины со сладостями до телефона, от шеренги оленьих рогов до кассового аппарата. Не без труда ему удалось сдержаться, чтобы не накинуться на ближайший ряд «Милки уэев», «Бэби Рутов» и миндальных «Херши».
Уютная, облицованная сосновыми панелями гостиная старого дома была обустроена для отдыха туристов. Напротив нее была единственная спальня и тесная невыразительная кухонька, дарившая, однако, надежду на первую за год привычную трапезу. Джон-Том старательно обходил холодильник и буфетную стороной, пока не осмотрел остальные помещения. Оставались еще ванная и гараж за домом. В гараже было пусто.
Тут раздался призывный крик, и он вернулся на крыльцо: Мадж выглядывал поверх створки ведущей в пещеру двери.
— Ну что, приятель, там опасно или нет? Заходим или уходим?
— Порядок, тут никого. Заходите.
Выдры и Перестраховщик пришли в полнейший восторг от изобилия в старом доме незнакомых вещей. Но истинной сокровищницей стала для них кухня, среди сокровищ которой не последнее место заняли банки с филе тунца. Как только Джон-Том ознакомил Маджа с консервным ножом, тот просто голову потерял.
— Одно я могу сказать про твой мир, парень: с голодухи здесь не загнешься, — признался он через час, похлопывая себя по раздувшемуся животу. Потом приподнял овальную банку. — А тут что?
Джон-Том включил в кухне свет. За окнами сгущался мрак.
— Сардины. Расслабься. Не стоит поглощать все продукты за один присест — тем более что я не знаю, как заплатить хозяину хотя бы за то, что мы уже съели.
— Оставим ему долговое обязательство.
— Ты — обязательство? Это что-то новое. — Джон-Том отхлебнул холодного пива прямо из горлышка, безмерно наслаждаясь каждым глотком. — Смешно! Сколько заклинаний перебрали мы с Клотагорбом за прошлый год, сколько заумных фолиантов перелистали, а на постоянный стык между мирами напоролись случайно, спасая шкуру от своры грошовых пиратов.
— Если он действительно постоянный и не захлопнется, пока мы тут набиваем себе животы, — мрачно заметила Виджи.
Джон-Том оторвался от бутылки.
— Я думаю, что ворота не моложе самой пещеры. Во всяком случае, брошенный кабель свидетельствует, что переход оставался открытым многие годы. Вы только подумайте! Мы можем ходить из мира в мир, сколько захотим. Да по сравнению с нами Колумб — ничтожество. — Он хмыкнул. — Любопытно поглядеть, что будет, когда ты, Мадж и Перестраховщик появитесь в шестичасовых «Новостях».
— А это еще что такое?
Джон-Том принялся объяснять назначение средств массовой информации, одновременно поджаривая себе яичницу с грудинкой, но его рассказ был бесцеремонно прерван.
— Никому не позволено дважды удрать от Камалка и остаться в живых, чтобы трепать об этом языком, даже если они и ухитрятся перебраться в мир иной.
