Глава 12
В конце концов она начала медленно всплывать со дна озера. Со дна самого лучшего, самого прекрасного озера в ее жизни — глубокого, холодного, идеально круглого. Единственный недостаток — там не водилась рыба. Лишь оливково-зеленые водоросли с зубчатыми листьями колыхались под напором течения. Сверху манили солнечный свет и воздух. Она лениво поднималась по спирали, даже не плыла, а просто позволяла водовороту нести себя. Наконец вырвалась на поверхность, заморгала и легонько вздохнула.
Но очутилась она не под солнцем, а под люстрой, подвешенной к сводчатому, облицованному резным деревом потолку. Она повернулась налево и увидела высокое и узкое витражное окно. Неизвестный художник изобразил постельную сцену — сцену, в которой…
Сонливости как не бывало. Ниина перекатилась по широкой кровати. Не было никакого освежающего озера — только груда тонкого полотна, причем совершенно сухая. И сама Ниина была сухой. Каждая ворсинка ее меха была причесана, дорогие ткани ласкали тело. Да, вместо привычных шорт и жилета она обнаружила на себе длинное платье из розового атласа, расшитое жемчугом и каменьями, с турнюром, глубоким декольте и пуфами на плечах.
На задних лапах болтались удобные шлепанцы, хвост позвякивал крошечными серебряными колокольчиками. И даже усы были обрызганы розовым лаком, отчего зудела кожа.
Первым побуждением было сорвать самоцветы и жемчуга и ссыпать в любую емкость, какую удастся найти. Не обнаружив ничего подходящего, она стряхнула шлепанцы и хорошенько осмотрелась. Такой огромной кровати Ниина отродясь не видала — лежбище с шитым шерстью балдахином устроило бы самую энергичную парочку молодоженов вместе со всей их близкой и дальней родней. Без сомнения, она служила неиссякаемым источником удовольствия для своего владельца.
Внезапно Ниине пришло в голову, что сюда ее доставили как раз для подобных развлечений. Но, судя по низким ножкам кровати, ее хозяин не был великаном. Пленница легко встала и направилась к витражному окну.
До узкого подоконника не дотянуться. Однако, если что-нибудь подставить, она наверняка справится с этой задачей.
Она огляделась в поисках чего-нибудь подходящего и мельком увидела себя в высоком овальном зеркале. И с изумлением обнаружила новый макияж — преобладали роскошные розовые тона. От уголков глаз к затылку волнами уходили стильные полоски. Самый потрясающий эффект создавала пудра — толченые пироп и альмандин поверх черных гематитовых блесток.
Описывая пируэт, Ниина глянула через плечо и обнаружила на спине вырез — глубокий, до самого хвоста.
«Ё-мое, — подумала она, любуясь своим отражением. — А ведь я шикарная!»
Кто-то на совесть поработал над ее внешностью. Что ж, тем хуже для него — ведь Ниина не давала согласия.
Неяркой люстре помогали два высоких масляных светильника около кровати. Пленница заподозрила, что умеренный свет — вовсе не случайность. Кто-то лез вон из кожи, чтобы создать исключительно интимную атмосферу.
Ниина обнаружила стул и подтащила его к окну. В дальнейших поисках еще раз оказалась перед зеркалом и, сама того не желая, задержалась, выставила короткую ногу. Портной явно превзошел самого себя. Нелегко шить одежду для выдр: у них широкие талии, короткие конечности и длинные гибкие тела. Особенно удались складки из тонкого атласа.
— Настоящее произведение искусства, не правда ли?! Из тех, которыми лучше восхищаться не в одиночестве.
Она резко повернулась. Говоривший затворил за собой дверь.
Норк был не выше ее, более стройный, с мехом понежнее и потемней. Он носил сандалии с драгоценными камнями, панталоны и красный жилет, отделанный черной кожей. Высокий жесткий воротник подчеркивал красивые контуры головы. На поясе блистал каменьями кинжал — скорее декоративный, чем агрессивный. С левого уха свисала серьга. Выражение морды не соответствовало елейному тону, оно было определенно хищным. Да и ситуация не нуждалась в толковании. Ниина была молода, но не наивна.
Элегантное платье и дорогая косметика предназначались не для ее удовольствия. Она раздула ноздри.
— Я тебя знаю. Наглый ублюдок с рынка. Ты меня похитил!
— Ты дважды права, — ехидно проговорил норк. — Я — барон Кольяк Красвин, честь имею.
— Вот и имей ее дальше. От меня-то тебе че нужно?
Улыбочка сгинула.
— Твои попытки острить несвоевременны. Предлагаю сменить тон ради твоего же блага. Можешь звать меня просто Кольяк.
— Кол будет еще проще. Или, можа, совсем просто? К примеру, Башка Дерьмовая?
Одну черту характера барона Ниина выявила очень быстро — не так-то легко вывести этого субъекта из себя.
— Умоляю, без детских оскорблений. Если собираешься придумывать мне клички, постарайся быть изобретательнее.
Сам того не подозревая, он подбросил ей идею. Не то чтобы грандиозную, но выбирать не приходилось.
— Изобретательности хочешь? Щас че-нибудь изобрету. — Она выгнула спину. — Отвори-ка лучше дверь, или я не отвечаю за ужасные последствия.
Красвин сделал изящный, четко отмеренный шаг вперед, неприятно ухмыльнулся.
— Не беспокойся, виноват буду я.
Она отступила к зеркалу.
— Я тебя предупредила. Учти, я чаропевица.
Ухмылка расползалась.
— Ах, вот как? В самом деле? И что теперь? Собираешься превратить меня в тритона?
— Угадал. И я сделаю это.
— Обязательно сделаешь, — согласился Красвин. — Добровольно или иначе. Да будет тебе известно, я никогда не встречал чаропевцев, но слыхал о них. Однако скажи, разве их мистические ухищрения не требуют музыкального инструмента? Мне достоверно известно, что при тебе инструментов нет. Во всяком случае музыкальных.
Она поймала себя на том, что пятится к кровати, а это был не самый предпочтительный путь отступления.
— Слушай, ты че, не замечаешь, что ведешь себя слишком нагло?
— Разумеется, замечаю. Наглость — неотъемлемая черта моего характера. Но я с нею свыкся. Вижу, платье тебе понравилось. Оно предназначалось для знатной норки, но я велел перешить его специально для тебя.
— Не стоило утруждаться.
— Помилуй, какие там труды.
— А тебя не смущает, че я — выдра, а не норка?
— Напротив! Разницу я нахожу не досадной, а интригующей. Кроме того, у меня весьма широкие вкусы. Едва увидев тебя, я понял, что ход событий предопределен и близится счастливый финал. Но я устал от болтовни.
Она в отчаянии огляделась, однако в комнате было лишь одно высоко расположенное окно и лишь одна дверь. Прыгнуть прямо в витраж? Глупо. В спорте выдры на многое горазды, но по прыжкам в высоту не спецы — слишком коротки лапы. Вот если бы дело происходило в воде…
За дверью, конечно же, затаились охранники. Другого выхода нет, даже камин отсутствует. Из мебели — только кровать, несколько комодов, набитых бельем, балдахин, слишком хилый, чтобы выдержать вес выдры, два стула, овальное зеркало, холодный каменный пол, люстра высоко над головой и два масляных светильника.
Только последние и годились на роль оружия. Однако норки — существа увертливые. К тому же Красвин всегда может позвать на помощь.
Она решила испробовать другой способ.
— Добрый сударь, умоляю, оставьте меня в покое. Мы с друзьями хотели всего лишь мирно проехать через эти края. Можете не сомневаться, меня сейчас ищут. И один из них — очень богатый и влиятельный купец.
— Ха-ха! Купец, который торгуется на рынке за каждый грош.
Красвин надвигался, и Ниина увидела очень белые и очень острые зубы.
Она наткнулась на кровать и двинулась вбок. Платье красивое, спору нет, но в бою — помеха.
— Эй, ты! Держись от меня подальше.
— Наоборот, я намерен сблизиться с тобой. Не следует забывать, я пошел на некоторые расходы и хлопоты, чтобы ты оказалась здесь, и не собираюсь тебя отпускать, если только мы, фигурально выражаясь, не познакомимся поближе. Причем многократно.
— У меня такое чувство, че я и так чересчур не хило тебя знаю.
Она обогнула угол кровати, а норк безжалостно преследовал ее и откровенно наслаждался этой атлетической прелюдией. Рано или поздно она устанет, и отсюда не сбежать. Все его жертвы в конце концов приходили к такому выводу.
— Иди же ко мне, — убеждал барон. — Я не такой уж плохой мальчик. Поверь моему опыту, пустяковое видовое различие нисколько не помешает нашим взаимоотношениям. Ты никогда не задавалась вопросом, правда ли все, что рассказывают о норках?
— Больно надо, — огрызнулась Ниина.
— Кривишь душой, но я не в претензии. Ты получишь ответы на все вопросы, даже если не хочешь их задавать. Кстати, сколько тебе лет? — Красвин раздевал ее маниакальным взглядом. — Готов поспорить, немного. Бутон только начал распускаться. И это восхитительно!
Норк казался расслабленным, ленивым, но на самом деле выбирал момент для броска.
И едва заметно надвигался. И протягивал лапу.
— Не подходи!
Ниина крутанулась и стремительно забежала за кровать.
Красвин целеустремленно наступал, и тогда выдра схватила светильник, сняла пламенеющий хрустальный колпак и замахнулась, как дротиком, длинной металлической ножкой. Но Красвина это не устрашило.
— Как тебе идет это платье! Украшает каждый изгиб тела.
— Больше ни шагу!
Она грозно качнула металлическим стержнем с массивным диском на конце. Барон остановился.
— Ах, вот как! Мы вооружились? Похоже, я вынужден отказаться от своих намерений.
Красвин повернулся к ней спиной, но ее это ничуть не успокоило.
— Выметайся. За дверь, живо. А я останусь здесь, дождусь друзей.
Он оглянулся, над воротником качнулась сережка.
— Еще пожелания будут? Распоряжения?
Красвин повернулся, на миг опустил глаза. А в следующую секунду он коршуном бросился на Ниину.
Пожалуй, с любой другой жертвой норк справился бы легко. Но сейчас он имел дело с выдрой. Выдры массивнее норок, но в ловкости и скорости почти не уступают им.
Едва Красвин сорвался с места, в него полетела ножка светильника. Он легко уклонился и натренированным ударом обеих лап отбросил ее. Звякнув о каменные плиты, она застыла между охотником и жертвой.
Вслед за ножкой полетел колпак. И снова барон увернулся. Снаряд пронесся в сантиметре от его головы и врезался в пол. По щелям между плитами растеклось горящее масло. Красвин убедился, что огонь не причинит ущерба, и снова повернулся к Ниине.
— По-твоему, тут слишком холодно? Напрасно силы тратишь. Они тебе еще пригодятся. — Он медленно, размеренно зашагал вперед. — Неужели ты еще не поняла, что такие же точно сценки разыгрывались здесь много раз, и финал был всегда одинаков? Я заранее знаю все, что ты способна затеять. И как бы ни забавляла меня игра, я не вижу смысла в ее продолжении. Без моего позволения ты не покинешь эту комнату. Так почему бы не смириться с неизбежностью и не облегчить, по возможности, себе жизнь?
Ниина тяжело вздохнула и сделала вид, что расслабилась.
— Наверное… наверное, ты прав. Ее голова смиренно поникла.
— Вот так-то лучше, — кратко заключил барон и кивком указал на кровать. — Укладывайся. Или предпочтешь, чтобы я тебя туда бросил?
Он встал над ножкой светильника и потянулся к Ниине. Она в тот же миг уступчиво двинулась навстречу. А через секунду лапа выдры ударила по диску. Ударила изо всех сил.
Другой конец ножки ринулся вверх и саданул норка между коротких лап.
У Красвина до того расширились зрачки, что в них отразился огонь второго светильника. Ухмылку сменило совершенно иное выражение. Он кулем рухнул на пол. Ниина подскочила к нему и сорвала с пояса декоративный кинжал. Барон не пытался ее остановить — наверное, потому, что лапы были заняты. Не отпускал он и тонких острот.
Взметнулся подол платья. Ниина стремительно подбежала к двери и неистово забарабанила.
— Беда! — кричала она. — У барона сердечный приступ. Кто-нибудь, сюда! Пожалуйста, помогите!
Когда дверь распахнулась и появились двое мускулистых, хорошо вооруженных ласков, она шагнула в сторону и спрятала кинжал за спину. Один ласк сторожко смотрел на нее, а другой бросился к корчившемуся на полу барону. Красвин одной лапой держался за свои достоинства, а другой слабо жестикулировал, членораздельная речь к нему еще не вернулась.
— Не… не… — прохрипел он.
Эти слабые протесты привлекли внимание второго стражника, что позволило Ниине сделать выпад и вонзить ему в бок кинжал, как раз под нижним краем нагрудника. Ласк взвизгнул и попытался схватить ее, но пальцы его сомкнулись в пустоте.
Ниина проскочила мимо — только для того, чтобы налететь на орангутанга в кольчуге и шлеме со шпилем. Обезьян перегораживал коридор, длиннющие лапы упирались в стены — мимо не пробежишь.
— И куда ж ты, цыпочка, спешишь? — прорычал он.
— Никуда, — задыхаясь ответила Ниина. — Просто барону вдруг стало дурно, и я решила ему помочь…
Она оглянулась. Через отворенную дверь было видно, как первый охранник помогает Красвину встать, а другой шатается. Орангутанг нахмурился.
— Похоже, ему уже помогают.
— У него проблема со здоровьем, а сейчас она будет и у тебя.
Молнией сверкнул клинок и вонзился в живот обезьяна под кольчугой. Длинная лапа попыталась схватить выдру, но неудачно. Ниина выдернула окровавленное лезвие и бросилась вперед.
В развевающемся платье бежала она по опустевшему коридору, лихорадочно ища выход. Но здание казалось бесконечным. Она повернула за угол и едва не попалась на глаза копейщикам — двум крысам и лангуру.
Слева оказалась отворенная дверь. Ниина юркнула в нее и оказалась в кухонной кладовой: связки сушеного мяса, запечатанные воском свертки, кули с мукой. С трудом пробираясь между ними, она слышала, как нарастает позади гомон вкупе с топотом сапог и сандалий.
Во всем замке уже поднялась тревога.
Она кое-как открыла дверь в противоположной стене и очутилась в большом зале, освещенном масляными светильниками и одинокой шаровидной люстрой. Три высоченные, в два этажа, стены были закрыты стеллажами — она отродясь не видала столько книг. Наверное, даже Клотагорб не мог похвастать такой роскошной библиотекой. Обложки из дерева, металла, кожи и иных экзотических материалов поблескивали. Центр зала занимал огромный стол и два кресла под стать ему. По стенам проходил широкий балкон с перилами, лестница обеспечивала доступ к верхним стеллажам. Четвертая стена была стеклянная и в настоящий момент темная, так как стояла ночь.
В этой стене отражалась шеренга двустворчатых отворенных дверей, они вели в просторный атриум. Там толпились слуги, и стекло позволило им обнаружить в библиотеке Ниину.
— Это она! — раздался истошный вопль.
Ниина затравленно огляделась. Если и удастся открыть высокое стрельчатое окно с массивной рамой, то не сразу. Пробиться через толпу отчаянным рывком? Есть опасение, что ее изрубят в фарш.
Снаружи нарастал шум. Ниина подхватила светильник с колпаком из граненого хрусталя, убедилась, что масла в нем достаточно, и вскарабкалась по лестнице на балкон. Миг спустя появились два вооруженных пака, увидели ее и бросились вдогонку. Она швырнула лампу на лестницу, уперлась в нее лапами и изо всех сил толкнула. С приятным треском лестница обрушилась на преследователей и повалила их на пол.
Вбежали два западноафриканских лемура, но они не пытались вернуть лестницу на место. За ними следовали даман и троица крепко сбитых броненосцев. Чуть позже появился сам барон в сопровождении ласка.
— А вот и мой ухажер. — Ниина отважно улыбнулась и крепче сжала рукоять кинжала. — Как твой пыл, а, миленок? Не поугас?
Красвин ухмыльнулся, но было видно, что это далось ему нелегко.
— В других обстоятельствах я бы счел этот маленький инцидент бодрящим.
— Да че ты говоришь? — Она помахала клинком. — Так поднимайся, пупсик, я тебя еще разок взбодрю. С нашим удовольствием!
— Ты становишься чересчур докучливой. Спускайся. Сейчас же. Тебя ждет развлечение.
— Уж извини, голубок, но мне здесь больше нравится. Ежели так охота развлечься, можешь поцеловать себя в задницу.
Он глубоко вздохнул.
— Вижу, сейчас уместнее не уговоры, а веревки и цепи. Я-то надеялся, что моя галантность тебе польстит или, по крайней мере, ты оценишь ее должным образом. Но раз ты по-хорошему не понимаешь, будет по-плохому. Это ни в коем случае не отравит мне удовольствие, но уверяю, тебя ничего приятного не ждет.
Он дал знак вооруженным слугам, которых уже набилась в библиотеку добрая дюжина. Два броненосца схватили лестницу, а цепкий гиббон сжал зубами клинок сабли и приготовился лезть на балкон. Увидев, что броненосцы потащили лестницу к противоположной стене, Ниина стремглав понеслась им навстречу.
Как только лестница прислонилась к перилам, гиббон ринулся на приступ. Наверху он рубанул, целя Ниине по ногам. Она ловко перескочила через клинок, избежала второго удара и полоснула воинственного примата по незащищенной груди. Обезьян схватился за рану, потерял равновесие и очень драматично шмякнулся на пол.
Остальные пришли в замешательство, никому не хватило благородства, чтобы подхватить пострадавшего товарища.
— Эй вы, идиоты, стащите ее оттуда! — прорычал Красвин. — Вторую лестницу сюда! Несколько лестниц!
Часть прислуги бросилась выполнять приказ, а барон метнул в Ниину пылающий взгляд.
Оставшиеся броненосцы снова подняли лестницу. На этот раз в атаку послали крыса, он неохотно и осторожно карабкался по ступенькам. Взобравшись, попробовал заколоть Ниину длинным копьем. Она отступала, парируя неловкие удары. Улучив момент, когда крыс оказался достаточно близко, она проскочила под наконечником копья и полоснула кинжалом по лапе.
Грызун взвизгнул, выронил оружие и стремглав ретировался.
Ниина подхватила копье и бросила вдогонку, но промахнулась.
Сорванный ею с полки том был довольно велик и снабжен тяжелым переплетом. Этот вполне подходящий метательный снаряд угодил прямехонько в лоб броненосцу. Тот взвыл и отпустил лестницу, по которой его приятель пытался влезть на балкон.
Вслед за первой книгой вниз градом посыпались другие. Это не причинило врагу особого ущерба, но внесло изрядную сумятицу.
Вперед торопливо вышел растерянный Красвин.
— Прекратить! — Норк наклонился, поднял искалеченный том, любовно прижал к груди. — Ты что, не понимаешь, какая это ценная коллекция? Дура! Ты хоть представляешь, чего стоит изготовить одну-единственную книгу?
Он был не на шутку расстроен. Ниина мысленно похвалила себя — удалось найти уязвимое место барона. Так, значит, он страстный коллекционер не только строптивых молодых самок, но и книг. Кто бы мог подумать!
— Нет, не представляю. — Она выбрала на ближайшей полке книгу в особенно красивом переплете. — Намекаешь, че трудно найти ей замену, ежели я сделаю вот так?
Раскрыв книгу, она наугад рвала страницы и бросала вниз. Они порхали и кувыркались, словно пораженные кондрашкой мотыльки.
— Не смей! — Красвин сжал кулаки в пароксизме ярости и оглянулся на слуг. — О черт! Где же лестницы?
Ниину это только подстегнуло. Она хватала книги, выдирала страницы, и вскоре в библиотеке разгулялся бумажно-пергаментный буран. Красвин не в силах был ее остановить и страдал больше, чем от удара светильником. Ниина же, глядя на его муки, чувствовала себя прекрасно, как никогда.
Несколько приспешников барона, сопя и пыхтя, наконец вернулись с двумя лестницами. Челядь приготовилась напасть сразу с трех сторон. При всем своем проворстве Ниина продержалась бы недолго. И она знала: вторую попытку бежать Красвин уже не допустит.
— Все кончено. — Норк свирепо глядел на нее. — Сейчас же спускайся. И может быть… Если будешь умолять меня долго и искренне, я тебя не прикончу… после.
— Да, распрекрасный мой барон, похоже, ты прав. Все кончено. По крайней мере, для этой штуковины.
Она сняла с полки книгу, взяла с двух сторон за корешок, страницы веером разошлись над огнем хрустального светильника. Как только бумага занялась, Ниина швырнула фолиант вниз. Он упал на груду вырванных и смятых страниц. В следующий миг на полу пылал костер.
— Гасите! Гасите!
Красвин сорвал плащ с ближайшего слуги, бросил на огонь, запрыгал по нему как безумец. Но только сообразительность лангура, который бросился на кухню и через несколько секунд вернулся с бадьей воды, спасла библиотеку от полномасштабного пожара.
Когда барону наконец удалось переключить внимание на свою пленницу, она уже приготовила к аутодафе новую гору бесценных сокровищ. Поблизости лежали раскрытыми еще несколько книг. Их страницы впитывали масло из светильника.
— Ну так че, выйду я отсюда, или придется прокоптить этот поганый вертеп?
— Ты сгоришь вместе с ним.
— Ниче, рискну. А ты?
Она уже не улыбалась.
— Тебе отсюда не выбраться, — процедил норк. — Никогда и ни за что. Даже если сожжешь всю библиотеку.
— Ну, начальник, как знаешь.
Она поднесла книгу к огню, не сомневаясь, что внизу уже почуяли запах масла.
— Погоди! — Норк вскинул лапы. — Давай поговорим.
Ниина кивнула, покусывая нижнюю губу:
— Вот это мне уже больше по нраву. Потрепаться я завсегда не прочь. Да только вот незадача — устала я следить за твоими холуями.
Барон подал знак, слуги оставили лестницы и попятились. Кое-кто даже ушел. Красвин расположился в удобном кресле.
— Так лучше?
— Еще бы не лучше. А сейчас я, пожалуй, не отказалась бы от глотка воды.
— Как насчет вина?
Она презрительно ухмыльнулась.
— Можа, я и молода, да не глупа. Только воды. Холодной. И хавки какой-нибудь. Свежая рыба будет в самый раз.
— Еще что-нибудь закажешь? — процедил барон.
Она даже не моргнула под убийственным взглядом.
— Ежели надо будет, закажу, не постесняюсь.
Он кивнул и дал указания слуге. Пак исчез за двустворчатой дверью. Оставшиеся челядинцы настроились на ожидание, опустив оружие и прислонясь к стеллажам или усевшись на каменный пол. Красвин скрестил на груди лапы и застыл, не сводя с Ниины злобного взора.
— Ты должна сразу зарубить себе на носу: я не собираюсь тебя отпускать, не познав твоего тела. Особенно теперь, после того, что ты натворила.
— А мне, баронишко, кажется, че это как раз тебя отымели.
Ниина уселась на балконе.
— И что же ты собираешься предпринять, когда утолишь голод и жажду? — поинтересовался он.
— Че надо, то и предприму.
«Вот так-то лучше, — подумала она, — чем признавать, что у меня ни одной толковой идеи».
— Надеюсь, ты не будешь в претензии, если я подкреплюсь с тобой за компанию? — На морде Красвина появилось жалкое подобие прежней самоуверенной ухмылки. — У меня от всей этой бурной деятельности разгулялся аппетит.
Он пошептался с другим слугой.
— Аппетит разгулялся? — спросила Ниина. — Хошь, отобью?
— Это тебе не по силам. Мой аппетит можно лишь ненадолго перебить.
— С помощью этой вот штучки я б тебя запросто вылечила. — Она показала трофейный кинжальчик. — Раз и навсегда. Жалко, че удалось поработать только лампой. Будь тут мой папаша, он бы тебя покрошил на сувениры. А его друган, между прочим, — величайший чаропевец Теплоземелья.
Похоже, на Красвина эти слова не произвели впечатления. Появились слуги с едой и питьем. Прежде чем пак получил разрешение подняться по лестнице, Ниина убедилась, что он безоружен. Взяв еду, она пинком отправила лестницу на пол. Ее подхватили бдительные броненосцы.
Красвин церемонно принял свой поднос.
— Увы, никто из названных тобой персон здесь не присутствует.
— Врешь, тут мои спутники.
— Нет, ты и в этом ошибаешься. Они в Камриоке. Если еще не забыли о тебе и не отправились своей дорогой. А ты — здесь, со мной.
Ниина, прежде чем есть рыбу и пить воду, хорошенько все обнюхала. Но если слуги и подмешали что-то, запах находился за пределами ее тонкого чутья. Делать нечего, придется рискнуть. Успокаивало лишь соображение, что барону ни к чему хитрые уловки. Он может спать когда захочет, регулярно менять часовых, а Ниину рано или поздно обязательно свалит усталость. Жуя, она глядела, как слуги приходят и уходят, оснащая библиотеку кадками с водой, чтобы гасить огонь, когда Красвин начнет последний штурм. Выдра вдоволь напилась и вылила оставшуюся воду себе на голову, испортив макияж и намочив элегантное платье. Это помогло, но, конечно, лишь на время.
Где же ее друзья, да унесет их Абсолютный Вихрь? И где брательник, этот ленивый, бесполезный кусок сала? Им, конечно, не по силам разрушить миниатюрную крепость, но отчего бы не попытаться? Она им не чужая все-таки.
Ниина устроилась как можно удобнее и тоже приготовилась ждать. Решила тянуть время. На худой конец так устанет, что потом ничего не почувствует.
Красвин сидел и пялился на нее, лишь изредка отводя взгляд. Его ближайший помощник, пожилой мандрил, осмелился подойти и прошептать на ухо хозяину:
— Ваша светлость, почему бы нам не броситься на нее? Смотрите, она уже ослабла. Успеет сжечь не так уж много книг.
— Дурак! — возмутился барон, и мандрил втянул голову в плечи. — Одна уничтоженная книга — и то перебор. Ты что, забыл, сколь ценна эта библиотека? Как важен один-единственный том в структуре мироздания? Как незаменимы содержащиеся в нем знания, как невосполнима потеря заключенных в этих книгах сведений? С древних пор и доселе книги — самый ценный источник познаний. Это фундамент цивилизации, оплот просвещенного общества. Гибель каждого фолианта — несмываемое пятно на моей совести. И на твоей, и на совести всех мыслящих существ. Необходимо любой ценой избежать катастрофы!
— Поистине, вы правы, ваша светлость. Просто мне казалось, что для вас блуд все-таки важнее книжонок.
— Байельрет, ты меня удивляешь. Ты же знаешь, что самое ценное в моем имуществе — библиотека. Этой коллекции книг нет равных не только в Камриоке, но и во всех странах к югу и востоку. Недаром все гости завидовали мне черной завистью.
— Простите, ваша светлость, но дозволено ли мне напомнить, что ваша библиотека целиком состоит из порнографических опусов?
У норка сузились глаза.
— Ты что, Байельрет, смеешься надо мной?
У мандрила затряслись поджилки.
— Я? Да что вы, ваша светлость! Никогда.
Красвин отвернулся, поудобнее устроился в кресле и снова вперил взгляд в сидящую на балконе юную выдру.
— Ох уж мне это невежество! Мое окружение — сплошь необразованные глупцы. Можно ли удивляться, что девица из племени, которое вовсе не славится глубокомыслием, сумела перехитрить всех вас?
— Ага, хозяин, — подтвердил кто-то позади него. — Всех до единого.
Норк стремительно обернулся.
— Кто это сказал?
На него уставилось несколько растерянных пар глаз. Слуги боязливо переглянулись, но никто не признался.
Красвин заставил себя отвернуться. Сейчас не время сносить головы хохмачам. Еще успеется. Пока у него каждая лапа на счету, каждый коготь.
— Кто бы это ни сказал, он, в сущности, прав. Она всех нас выставила на посмешище.
— Да только мы, хозяин, не так сильно сердимся, как вы, — раздался другой голос.
Грянул нервный смех, в нем поучаствовал и барон.
«Позволь им расслабиться, и они проявят больше энтузиазма», — сказал он себе. Позже, когда он разберется с нахальной самкой, каждый слуга получит дозу сыворотки правды. Отсеченные головы болтунов украсят шпили над крепостными воротами, но прежде он позаботится, чтобы на мордах остались улыбки — как напоминание о несвоевременных шуточках. Остальным это послужит великолепным уроком. Все желания Красвина исполняются. Пускай не сразу, но обязательно.
Опозорившая его самка барабанила пальцами по раскрытой книге в переплете из зеленой змеиной кожи с золотым окладом.
— Эй, бароша!
Он промолчал.
— А знаешь, ежели б ты так не приставал, мне б это даже показалось интересным. — Она перевернула страницу, увидела рисунок, укоризненно покачала головой. — Как там тебя, Кривун? Крюкен? Ты у нас, оказывается, грязный маленький извращенец.
— Я Красвин. Не желаешь ли спуститься, обсудить со мной мои пороки?
— Только ежели придумаю способ выбраться отсюда живехонькой и здоровехонькой. И ежели буду знать, что ты не погонишься за мной и моими корешами. — Она смотрела в дверной проем. — Кстати, они явятся с минуты на минуту.
Он снисходительно улыбнулся.
— Мне кажется, твои так называемые друзья стесняются. До сих пор у ворот и на прилегающей территории не замечены никакие посетители, не считая какого-то назойливого коробейника, которого мой персонал окатил помоями. Скажи, у твоих столь долго ожидаемых приятелей все в порядке с мозгами? Если они не дураки, то наверняка смирились с потерей и заливают горе вином в городских кабаках. Или, что мне кажется более вероятным, выпивают на радостях.
Ниина наклонила лампу над грудой раскрытых и пропитанных маслом книг. Не для того, чтобы поджечь. Хотелось посмотреть, как барон съежится.
— Может, и правда развести костерок? Чей-то тут прохладно становится.
Красвин поспешил вскинуть лапы над головой.
— Не делай этого. Все мои тома уникальны, каждый — единственный в своем роде.
Ниина постучала по книге, лежащей на коленях.
— Спору нет, чувак. Противно думать, че на свете может быть еще хоть одна такая книжонка.
— Оскорбляй сколько угодно меня, но при чем тут книги? Знания — бесценное сокровище.
— Распинаешься, будто ученый червь. По мне, так все книжонки выеденного яйца не стоят. И кореша мои так считают.
Тут она, к своему ужасу, не сдержала зевок.
Красвин заметил это и заухмылялся.
— Обещаю, я придумаю способ гарантировать тебе беспрепятственный уход.
— Значица, решил отпустить?
Она снова зевнула.
— Для меня сохранность библиотеки гораздо важнее любовных побед.
— Врешь.
Пока Ниина неуверенно глядела на Красвина, из ее расслабленных пальцев выскальзывала книга. Вздрогнув, выдра снова ухватилась за переплет.
Красвин встал.
— Мы с советниками подумаем, как все организовать. Признаюсь, твой характер восхищает меня не меньше, чем хвост. Но чему быть, — добавил он с театральным жестом разочарования, — того не миновать.
С этими словами барон вслед за Байельретом вышел в атриум.
— Ваша светлость, она устала, — сказал мандрил. — И в таком напряжении, конечно же, выдержит недолго.
— Я эту стерву еще не так напрягу, когда вытащу из библиотеки. Пойду в свои покои, вздремну. Позаботься, чтобы охранники регулярно сменялись и не уставали. Не знаю, где эта выдра научилась драться, но не хочу дарить ей шанс. Тем более что вынужден полагаться на толпу имбецилов.
— Вы правы, ваша светлость. Не беспокойтесь, она непременно уснет до вашего пробуждения.
— Да. А потом я допишу несколько страничек в своей личной книге.
Он прошел в свои покои, держа лапы за спиной. Пальцы извивались, сплетались — предвкушали скорую расправу. Мандрил не разделял странных вкусов господина, и мысли о судьбе окопавшейся в библиотеке дамы вызывали у него дрожь.
