Глава 3
Банкан замахнулся, но нанести удар не успел. Черный медведь-тяжеловес двинул его лапой в грудь, и юноша не устоял на ногах.
Унаследовав от отца необыкновенно высокий для жителей этого мира рост, Банкан выглядел каланчой. Но не рядом с Фасвунком. Медведь больше всех заслуживал звания первого задиры в классе. Он был не выше Банкана, зато намного шире в плечах. Фасвунк поправил сползшую на глаза желтую бандану из ящеричной кожи, подтянул штаны, тоже сшитые из желтой кожи, и поманил противника когтем.
Вокруг дерущихся столпился весь класс. Барсук Арчмер держал в лапах мяч, с которым подростки только что играли в «пятиугольник».
— Ну, давай, человек! — прорычал Фасвунк. — Думаешь, ты особенный, да? Потому что твой предок — чаропевец, да? Только мне на это начхать.
Тяжело дыша, Банкан приблизился к медведю. Он не боялся Фасвунка, однако вовсе не планировал на сегодняшний день потасовку.
— Остынь, Фасвунк, не хочу я с тобой драться. Нет у меня времени.
— Врешь, Банкан. Есть у тебя время. — Медведь сощурил глаза. — Я так понял, ты решил со всеми нами рано или поздно разделаться. Так почему бы не начать с меня? — Он фыркнул и яростно взрыхлил задней лапой землю.
— Я никогда не говорил, что хочу с кем-то разделаться. Я сказал, что всех вас сделаю. А что до моего отца, тут ты прав. Если будешь наглеть, он…
— Ну, что — он? — перебил Фасвунк. — В рыбу меня превратит? Или поставит на четвереньки? Я-то думал, ты и сам на это способен. Или за любым пустяковым заклинанием бегаешь к папочке?
— Ага, — прогнусавили в кругу зрителей, и Банкан узнал голос муравьеда Отоля. — Дуару таскать научился, а попку себе подтирать?
Кое-кто рассмеялся, но большинство хранили молчание — ждали, чем кончится стычка. Банкан зло сверкнул глазами:
— Отоль, ты будешь вторым.
Невысокий муравьед скептично хмыкнул. Фасвунк неуклюже шагнул вперед, по-борцовски согнул могучие лапы.
— Сначала придется одолеть первого, понял, ты, факир недоделаный?
С шумом втянув воздух, Банкан проверил, надежно ли держится дуара на спине, и принял боевую стойку.
— Вижу, по-хорошему не понимаешь. Ладно, сам напросился. Но только без когтей и зубов.
— Это еще почему? — ухмыльнулся Фасвунк. — Чтобы ты выгадал на своем росте? Нет уж, деремся по-честному, без ограничений.
— Ладно, черт с тобой. — Банкан сжал кулаки. — Только давай все-таки не до смерти. Не хочу, чтобы ты мне глотку разорвал.
— Да ты что, за кого меня принимаешь? Разве что надкушу в двух-трех местах. — Медведь разжал правую кисть, показывая полудюймовые когти. — Ну, может, еще нацарапаю на заднице свои инициалы.
В толпе раздались смешки.
— Ну, а я, пожалуй, — не остался в долгу Банкан, — откручу фитюльку, которую ты называешь хвостом, и засуну тебе в нос.
Фасвунк заворчал и двинулся вперед.
— Ладно, человек, поглядим, что у тебя получится.
— А ну, прекратить! — раздался решительный голос.
Кольцо зрителей мгновенно разорвалось, пропуская воспитателя Головомоя. Да и попробовало бы оно не разорваться! Для серого горилла не существовало препятствий.
Он поправил толстые очки и окинул взором драчунов. В бычью шею педеля врезался высокий белый воротник.
— Ну, в чем дело? Опять эта парочка? — Он вонзил в Банкана свирепый взгляд. — Кажется, я предупреждал, чтобы никаких потасовок?
— Так ведь это он начал.
Банкан указал на своего противника.
Грузный черный медведь не шевелился, словно его вдруг сморила дремота.
— Фасвунк? Опять?
— Что вы, воспитатель, я тут совершенно ни при чем! — невинным тоном возразил Фасвунк.
Серый горилл раздул ноздри.
— Я сыт по горло вами обоими! Ты! Ступай в класс.
— Хорошо, воспитатель. — Фасвунк повернулся и торопливо зашагал к школе, за ним потянулись разочарованные зеваки.
— Что же касается тебя…
Горилл повернулся к Банкану.
— Вы меня недолюбливаете, — упрекнул юноша. — Что бы он ни натворил, вы на его стороне.
— Я ни на чьей стороне, — с достоинством произнес горилл. — И ты должен признать, что я слишком долго терпел твои выходки.
— Если вы про тот клочок заколдованного ковра, что я на прошлой неделе положил вам в стол, то вы не так поняли. Я собирался починить старый стул, на нем же обивка совсем прохудилась. Просто хотел оказать услугу.
— Да, ты оказал мне услугу, — признал Головомой. — Теперь в классном журнале какая-то неудобоваримая вязь вместо записей.
Банкан рассеянно ковырял землю носком ботинка.
— Это просто несчастный случай.
Горилл оглядел непокорного ученика с ног до головы.
— Так ты все еще хочешь пойти по стопам отца? Учти, очень скоро ты поймешь, что на избранном тобою пути необходим солидный академический багаж. Особенно он полезен для развития некоторых важнейших аспектов этой сложной профессии. В первую очередь я имею в виду голос…
— Воспитатель, хоть бы вы не критиковали! Я умею играть.
— Одной игры недостаточно, и я уверен, что твой отец неоднократно это подчеркивал. Все, увидимся в классе. И уж постарайся как-нибудь поладить с Фасвунком, хоть он и тюфяк без воображения.
Голос Банкана понизился до сердитого шепота:
— Придурок он, ваш любимый Фасвунк.
Головомой притворился, что не расслышал.
— И приведи себя в порядок.
Он отвернулся и чинно прошествовал к школе. Банкан проводил его взглядом. На дворе юноша остался один. Сжав зубы, он повернулся и побежал — не в школу следом за педелем, а к ближайшим деревьям. Под благодатную сень, у которой нет пристрастия к поиску изъянов. Искать утешения у колокольных деревьев, которые привечают любого и не имеют привычки давить на психику. Он бежал куда глаза глядят, а наверху позвякивали листья-колокольчики.
Бегал он хорошо, и очень скоро школа и окраина Линчбени остались далеко позади. Тот же ветерок, что шевелил листву, освежающе дул в лицо. Стеклянистые бабочки махали в ветвях мерцающими крылышками, а на полуобъеденном кусте блестели чешуйки змеегусениц. Наконец он устал и перешел на шаг.
Даже если Головомой и сочувствует ему, он все равно сообщит родителям о стычке с Фасвунком и прогуле. Такое уже случалось. А это значит, опять придется выслушивать отцовские назидания. Уж лучше бы выпорол! Но Джон-Том слишком хорошо воспитан, чтобы бить ребенка. Если б только отец знал, какую боль доставляют сыну его слова!
Впереди, совсем недалеко, текла река. Шагая по ее берегу, можно обогнуть Линчбени и пооколачиваться на противоположной окраине города с друзьями, которые бросили и школу, и идею стать учеником ремесленника. Скоро проснется мангуст Борджемонт, а может, появится и Сиссилия. Она человек, как и Банкан, только гораздо симпатичнее.
Однако он передумал и пошел на юг, углубляясь в лес. Ноги сами несли его к тому месту, куда приходили горожане с трудными и важными вопросами. Возможно, его затею нельзя назвать разумной, возможно, он поступает недостойно, но вернуться к родителям или в школу он пока не может. Значит, остается одно.
Над старым дубом-великаном нависли хмурые тучи. Но Банкана это нисколько не пугало, юноша знал, что они здесь не задержатся. Везде небо безупречно чистое, а значит, Клотагорб дома и занят делом. Что только не нависало порой над его обиталищем. Пересекались радуги, колыхалось северное сияние, низвергался тропический ливень, а то и падал шальной осколок зачарованной кометы. Ночных посетителей порой встречали менее приятные явления, например, рой элегантных темнокрылых созданий с пылающими оранжевыми глазами и липкими усиками.
Да, сколь бы грозно ни выглядели тучи, Банкан их не боялся. Он вышел из леса на опрятную лужайку, что окружала Древо, и тотчас по барабанным перепонкам ударил яростный рев, заставивший юношу встревоженно оглядеться. Из середины клубящейся тучи вынырнул тугой подвижный жгут, его заостренный кончик тыкался туда-сюда, ощупывая землю, точно некий магический бур.
«Бежать! — сверкнуло в мозгу Банкана. — Скорее к Клотагорбу! Предупредить!»
Но что, если колдуна нет дома? Вдруг какой-нибудь старый враг воспользовался отсутствием черепаха, чтобы разломать его любимое дерево?
Дуара висела за спиной, ремень давил на плечо. С музыкой у Банкана полный порядок, но вот голос и стихи! Вдруг он наломает дров? Не прогонит злого духа, а спровоцирует нападение?
Пока он колебался, смерч вспорол ухоженную лужайку и прошелся по декоративным посадкам. Во все стороны полетели сучки, листья и комья земли; даже мощная корневая система не удержала пузырчатую растительность. Целые кусты уносились в облака по воющему воздушному хоботу.
Наконец смерч коснулся самого Древа. И тут же потемнел и уплотнился, а затем ловко нырнул в полуотворенное окно верхнего этажа. Банкан услышал, как вихрь ревет где-то в глубине необыкновенного ствола.
Надо решаться. Можно побежать домой и рассказать отцу. Джон-Том наверняка знает, что делать в таких случаях. А можно… Можно предпринять что-нибудь самому. Разве не об этом он так давно мечтал?
Снимая с плеча дуару, он целеустремленно пересек лужайку, которая отделяла Клотагорбово Древо от леса. В голову так ничего и не пришло. Дверь отворилась, повергнув его в шок и изумление. Из прихожей выпорхнул некто крылатый и упитанный. Огромный молодой филин завис в воздухе и неприязненно посмотрел на Банкана. Птица носила короткий красный жилет с вышитыми золотом и серебром непонятными каббалистическими символами. Когтистая нога держала метлу, другая — совок.
— Ты-ы кто-о, черт возьми-и? И что-о тебе ту-ут ну-ужно?
— Я… это… хочу поговорить с Клотагорбом.
Банкан вытянул шею, пытаясь заглянуть в дверь, но филин надежно загораживал вход. Где-то в глубине Древа завывал смерч.
— Хозяин за-анят. Ка-ак нибудь в дру-угой ра-аз.
Филин собрался уже затворить дверь.
— Постой! А ты кто?
— Мальвит, его ученик.
Тут Банкан припомнил, что Клотагорб считается со своими подмастерьями не более, чем ехидна — с термитами. Он плечом оттеснил филина и шагнул через порог.
— Я всего на минутку. Мой отец — его партнер.
— А-а! Та-ак ты-ы из гнезда Джон-То-ома? — Мальвит озабоченно оглянулся. — Это ни-ичего не меняет. Придется те-ебе уйти. Если хозяин увидит, что я-а не работаю, а-а болтаю, мне не-е по-оздоровится. И тебя-а я пустить не-е могу. Осо-обенно в тако-ой ответственный момент.
— Момент чего? — спросил Банкан.
— Мо-омент всего. Ухо-оди.
С этими словами Мальвит улетел в боковой коридор, его огромные крылья скреблись о стены. Банкан задумчиво затворил за собой дверь и двинулся по узкому проходу в глубь Древа, проникшего во многие измерения. Яркие шары освещали путь.
Он заглянул в кладовку, заваленную свитками и книгами. Там никого не было.
— Клотагорб! Магистр Клотагорб!
Войдя в кабинет, он остолбенел. Перед ним предстал, рыча и громыхая, воронкообразный вихрь. В его спиралях бешено кружились щепки и щебенка. Банкан инстинктивно отпрянул и потянулся к мечу, но тотчас вспомнил, что меч остался дома, в платяном шкафу. Приносить оружие в школу запрещалось.
Упругий вихрь скользнул ему за спину и оттеснил от двери. Банкан чувствовал плотность завитков ветра, заключенную в нем силу. Такой запросто оторвет голову. И в этот миг появился Клотагорб, с любопытством глядя на Банкана поверх очков.
— Ну, и кто у нас тут? Банкан Меривезер, если не ошибаюсь?
— Да, сударь.
Банкан повернулся лицом к вихрю и с благоговением наблюдал, как тот носится по полу, прыгает через скамейки и лихо отплясывает на хрупких инструментах.
— Сударь, я за вас испугался. Думал, это какое-то колдовское оружие ваших врагов. А теперь вижу, оно вас слушается. По мне, так ничего не может быть страшнее визита такой вот необузданной стихии.
— Она вовсе не страшная. Самый обыкновенный пылесос.
Банкан неуверенно показал на змеящийся вихрь:
— Вот это — пылесос?
— Да. Торнадо, правда маленький. Так называет явление твой отец. Мой термин гораздо длиннее, и я предпочитаю этот. Очень полезный метеорологический феномен… конечно, если ты способен его контролировать. Иначе он такое устроит…
Черепах отвернулся и пробормотал несколько фраз, непонятных Банкану.
Торнадо послушно отпрянул от юноши и пошел мести комнату, сдувать пыль с оконных рам, выгребать мусор из-под ковров и мебели и выполнять прочие выраженные в заклинаниях требования Клотагорба.
— Очень эффективно, знаешь ли. — Колдун, не обращая внимания на смерч, толстой лапой ткнул Банкана в спину, вытеснил его в коридор и повел к другому залу. — Приходится регулярно обновлять заклинание, иначе он перестает слушаться. Ну, так что привело тебя ко мне?
Банкан оглянулся.
— По-моему, эта тварь хотела меня проглотить.
— Что поделаешь, инстинкт. Вряд ли стоит ее за это винить. Торнадо — очень действенный, уже не говоря об экологичности, способ чистки, особенно когда в доме полно труднодоступных мест.
— Экологичность? Что это?
— Сей термин я тоже позаимствовал у твоего отца. Боюсь, нам, волшебникам, не мешало бы вспоминать его почаще. Не сбрасывать токсичные отходы в третью космическую расщелину. И еще много чего не следует делать. Твой отец — умный парень, правда, немножко горяч. Впрочем, ему простительно, ведь он человек. А тебе разве не в школе положено находиться?
Банкан подавил искушение солгать величайшему в мире волшебнику.
— В школе. Но у меня проблемы.
В переднем зале Клотагорб усадил гостя на диванчик под огромным окном-панорамой, а сам расположился напротив, на стуле с прямой спинкой.
— Тебе восемнадцать. В этом возрасте у кого не бывает проблем? Все на свете беды наваливаются исключительно на твои плечи, а тебе и невдомек, как их одолеть. — Колдун повернулся направо. — Мальвит!
В тот же миг появился филин. Богато разукрашенная банда-на не позволяла перьям закрывать глаза. Вместо метлы и совка он держал коврик и бутыль с жидкостью янтарного цвета.
— Чаю из чистокора нам с гостем, — распорядился волшебник. — Горячего или холодного? — уточнил он у Банкана.
«Интересно, — подумал юноша, — почему всякий раз, когда я хочу поговорить о своих трудностях, мне сразу предлагают чай?»
— Ну… горячего, пожалуй.
— Шевелись! — приказал Клотагорб.
Филин метнул в Банкана испепеляющий взгляд, но беспрекословно подчинился магистру. Вскоре он вернулся.
— Итак, мой друг, я весь внимание, — взял мягкий тон Клотагорб. Он налил себе чашку терпкой жидкости и добавил туда чайную ложку неволнуйского меда. — Что у тебя за проблемы?
— Ну, во-первых, ребята в школе знают, что мой старик — чаропевец, и все время дразнятся. С самого первого дня. И вообще меня тошнит от учебы.
— Да, твой отец как-то упоминал об этом. Кажется, он считает, что лучший выход для тебя — поступить в ученики к приличному мастеру. Либо, если ты верен музыке, — примкнуть к большому ансамблю. По-моему, для твоего возраста это стоящая идея, по крайней мере ее не следует отметать с порога.
— Но я хочу стать настоящим чаропевцем, как Джон-Том.
— Ах, вот как… — задумчиво протянул маг, глотнул чаю и закинул короткую толстокожую ногу на ногу. — Да будет тебе известно, в чаропевцы годится не всякий. Ремесло сие гораздо сложнее, чем, скажем, торговля фруктами или овощами. Твой отец — явление исключительное. У него природный дар, божья искорка.
Банкан похлопал по дуаре.
— Я унаследовал его способности. Тут никаких сомнений.
— В самом деле? А я и не знал, что эти способности передаются по наследству.
— И я уже умею колдовать. Правда, не всегда получается в точности то, что задумал.
— А твой отец говорит, у тебя никогда не получается.
— У папы сначала были точно такие же сложности.
— Ну, вряд ли они были столь же серьезны. Родителю твоему достался слабый голос, но Джон-Том компенсировал этот недостаток музыкальными произведениями своего мира. А ты не в восторге от его музыки и потому вынужден импровизировать. Судя по его отзывам, в игре ты почти не отстаешь, но в подметки не годишься ему по части пения.
Банкан поморщился — только ленивый его не бранит, до чего же осточертело! Впрочем, он знал, на что шел.
— Ничего, научусь.
— Возможно. Если только никого при этом не отправишь на тот свет.
Банкан покраснел.
— Да, нашкодил я маленько в кухне. Ну, и что такого?
— По словам Джон-Тома, ты подверг смертельному риску жизнь родной матери.
— Жизнь моей матери? Смертельному риску? — Банкан едва не рассмеялся. — Да моя мать выйдет против трех лучших фехтовальщиков Поластринду и выпустит им потроха, а сама не получит ни царапины. А перед схваткой велит привязать ей одну руку к спине.
Клотагорб погрозил гостю коротким и толстым, как пенек, пальцем.
— И все-таки факт остается фактом. Ты балуешься с силами гармонии, слабо разбираясь в их природе и совершенно не контролируя.
Банкан обмяк, откинулся на удобную спинку дивана.
— Интересно, почему мне все это кажется таким банальным?
— Дружок, банальность — это всего лишь правда, навязшая в зубах.
— Тогда почему бы вам не взять меня в ученики? Помогите стать чаропевцем.
Клотагорб вздохнул.
— Увы, не всему на свете можно обучить. И я не в силах развить твой голос с помощью чар. В лучшем случае ты годишься в аккомпаниаторы отцу. Пальцы у него не столь быстры, как в былые годы…
— Что ж, спасибо на добром слове.
Не расстающийся с сарказмом Банкан поднялся и направился к выходу. Это было ужасно невежливо — следовало дождаться, когда маг его отпустит. Впрочем, Клотагорб мог бы легко задержать юношу несколькими удачно подобранными словами, но волшебник предпочел всего лишь смотреть ему вслед сквозь толстые очки.
— Друг мой, ты должен решить сам. Ты уже почти взрослый.
Банкан резко обернулся.
— Что значит — почти? Я намерен стать чаропевцем и вершить великие дела. И прекрасно обойдусь без вашего одобрения. И без отцовского. А теперь, если не возражаете, я…
Он потеснил брызгающего слюной и хлопающего крыльями филина.
— Мальвит, пропусти его, — устало велел Клотагорб. — Он еще слишком юн, но годиков через сто до него начнет доходить. Конечно, если он столько проживет.
— Хозяин, а с эти-им уже все-о?
Филин собрался убрать посуду со стола. Клотагорб поднял переднюю лапу.
— Ладно, оставь. Я утомился от возни с пылесосом. И от упрямства юных.
— Хозяин, э-этот человек ва-ас огорчил?
Мальвиту не удалось скрыть радость.
— Мы не пришли к согласию насчет выбранного им пути. Его родители тоже против. Конечно, молодости свойственны скоропалительные решения, но случай с этим мальчиком — особый. Он чреват большими бедами.
— А вот я-а, господин, ни-икогда с вами не спорил.
— Да. Ты рабски угодлив, о таком слуге можно только мечтать.
— Не значит ли-и это, — с жаром атаковал волшебника Мальвит, — что вы-ы меня обучите авиационным ча-арам четвертой ступе-ени и я смогу летать не-е дыша?
— Не будем спешить. Сначала ты должен пройти испытание, выполнить несколько трудных, задач. Например, сделать мойку белее снега.
— Но-о, хозяин, у ва-ас же вовсе не-е белая мойка!
— Ну, так воспользуйся своими навыками чудотворца. И пошевеливайся, а не то я превращу тебя в киви. Как тебе нравится перспектива удлинить клюв, сменить перья на волосы и остаток ученического срока провести не летая, а бегая?
— О не-ет, хозяин. Я вовсе не хотел показа-аться непочтительным. Зна-аете, я, пожалуй, помо-огу смерчу с приборкой.
С перепугу филин шарахнулся о стену, точно жук, залетевший в комнату и мечущийся в поисках окна.
— Ну что ж, попробуй. Только держись от него в сторонке. В доме и так полно бесхозных перьев.
Филин сгинул. Со старческой медлительностью Клотагорб допил чай, встал и подошел к окну. Юный Меривезер уже скрылся в лесу. Маг надеялся, что тот отправится домой. Но это было маловероятно. Впрочем, пускай Банкан сам выбирает, куда ему идти. А у Клотагорба своих забот хватает. В Древе уйма альковов и кладовок, веками не знавших уборки. Вот как бывает, когда на несколько десятков лет упускаешь из виду, что в доме нужен элементарный порядок. Придется Джон-Тому и Талее самим как-нибудь приструнить мальчишку.
Он поочередно заглянул в выдвижные ящички в панцире и зашаркал в кабинет. Торнадо, должно быть, уже управился. Надо проверить, а затем выгнать его вместе с мусором вон, напомнил себе черепах.
Как и подозревал волшебник, Банкан отправился не в школу и не домой. Без особой цели он шагал по берегу в направлении Обрубка — притока реки Вертихвостки. Юноша злился на Клотагорба — и за откровенность, и за нелестный отзыв о его надеждах. А еще он был зол на всех своих одноклассников и учителей, и пуще всего — на весь мир, который словно решил любой ценой развеять светлые мечты.
Но вскоре Банкан успокоился и даже приободрился, да и не полагается восемнадцатилетнему энергичному парню слишком долго унывать.
— Ну и ладно, пускай я маленько фальшивлю, — бубнил он на ходу, — но петь-таки могу. Отец тоже не был голосист, когда перенесся в этот мир, но он работал над собой, и теперь ничего, поет.
Однако Банкан не мог не признать, что Джон-Том так и не обзавелся голосом, способным приносить выручку.
— У меня еще лучше выйдет, — уверял себя юноша. — Я сумею…
От сеанса самоутешения его отвлек резкий звук. Банкан застыл как вкопанный, встревоженно огляделся. Что это? Торнадо летит вдогонку? Неужели смерчи злопамятны?
Близился вечер, и Банкан спохватился: никто не знает, где он бродит. Когда юноша опасливо вгляделся в гущу леса, на него налетели сзади. Банкан не устоял под градом ударов и толчков. Но это был не торнадо, а кое-кто гораздо более подвижный и гораздо менее эфирный. Весь заляпанный грязью, Банкан вывернулся из кучи-малы и отряхнулся.
— Очень смешно, — пробормотал он.
Ближайший из двух нападавших носился вокруг, катался по земле, тявканьем и повизгиваньем выражая веселье.
— Ага, кореш! По мне, так просто потеха.
Вторая выдра села и оглядела своего брата.
— Ты уж меня прости, Сквилл, но это было не так уж и забавно.
— Чего? Врешь ты все, морда клином! Да я пузо надорвал, хохотавши!
Прежде чем Банкан успел отреагировать на эти слова, яростная схватка возобновилась. Двойняшки вцепились друг в дружку и покатились по траве. При этом их одежда каким-то чудом оставалась целой. Банкану, сотни раз видевшему потасовки подрастающих выдр, оставалось только ждать. Еще минута-другая — и они успокоятся.
Так оно и вышло. Проказники расцепились, встали, пригладили взъерошенную шерсть, поправили растрепанную одежду и подошли к Банкану, присевшему в ожидании на толстый корень.
Брат и сестра вымахали со взрослую выдру — без малого пять футов от пяток коротких задних лап до макушки. Но весом Сквилл немного превосходил сестру. Он щеголял в светло-зеленом кепи, украшенном перьями трех разных птиц, жилет тоже был зеленый, но потемнее, а шорты — коричневые. Рюкзак он приспособился носить на груди, а за спиной и у него, и у сестренки всегда были лук и туго набитый колчан. На боку висел меч-коротышка. Ниина кепке предпочитала бандану с кругляшом из яшмы бурачного цвета на лбу. От уголков ее глаз вниз, к шее, и вверх, к ушам, шли ярко-синие и желтые волнистые линии. Она не пожалела труда и изобретательности, чтобы улучшить и без того превосходный окрас меха, и вдобавок так его уложила, что он походил на кожу. Вся шкура искрилась золотыми блестками. Подобным же образом был декорирован и короткий торчащий хвост. Штаны отличались от братниных только дамским покроем и цветом — светло-желтым, в тон суконному жилету. Что же касается борцовского поединка… так его будто и вовсе не было.
Подергивая хвостом, Ниина взирала на своего долговязого друга из племени людей.
— Банк, че ты тут в одиночку шляешься?
— Злюсь.
— Точняк, кореш! Это у тебя на роже написано.
Коротко подстриженными когтями Сквилл праздно ковырял ямку в древесном корне.
«Да что они могут прочесть на моем лице?» — удивился Банкан.
— Врешь ты все, рыбий запашок.
Ниина затявкала с истерическим восторгом, спровоцировав брата на немедленное нападение. Глядя на их возню, Банкан вздохнул — ему было скучно. Через несколько секунд потасовка закончилась, выдры как ни в чем не бывало вернулись к человеку. Впрочем, с их точки зрения, ровным счетом ничего и не произошло. Просто в обществе выдр, особенно таких юных, надо снисходительно относиться к их выходкам. Энергии у этой парочки больше, чем у действующего вулкана.
Сквилл тщательно оправил перья на кепи, а его сестра — бандану.
— Что-то я ни разу вас в школе не видел, — заметил Банкан. — Как же вы надеетесь чему-нибудь научиться?
— Че? — переспросил Сквилл. — Чему учиться? Канать по лесу и зубами скрежетать, как ты щас? Приятель, с этим дельцем я как-нибудь справлюсь, и ради такой бодяги на фига мне по ночам корпеть над учебниками?
Ниина подсела к Банкану.
— Э, Банко, че стряслось?
Банкан пожал плечами.
— Опять поцапался с Фасвунком. И выслушал очередную лекцию наставника Головомоя.
Ниина наморщила черный нос, усы ее встали дыбом.
— Да, паршиво.
— Но это еще ерунда. Потом я решил навестить Клотагорба.
— Сам? — встрепенулся Сквилл. — Не свистишь? Вот это не хило! Ну и как, раскрутил его на заклинания?
Банкан отрицательно помотал головой.
— Какое там! Только на совет. Да и без него я бы, пожалуй, распрекрасно обошелся.
Он врезал ногой по грибу-паразиту, на корне дерева остался только розовый след.
— Ну, чувак, не удивил. Я вот тоже без советов клево обхожусь. — Блеснули острые зубы. — Сам все знаю.
Сестра состроила пренебрежительную мину.
— Фиг ты че знаешь, братан. А может, и вовсе ни фига.
— Да ну!? А как насчет физики и математики? Хошь, прямо щас задачку решу: как твою квадратную башку засунуть в круглую змеиную нору?
Сквилл двинулся к сестре.
Банкан удержал выдр от нового раунда.
— Э, передохните-ка, — попросил он. — Вон у меня какие нравственные муки, а вам бы только дурака валять.
Сквилл поглядел на друга и нахмурился.
— Эй, кореш, да че с тобой, в натуре? — Постаравшись не задеть дуару, короткая мохнатая лапа легла человеку на спину — куда смогла дотянуться.
— Да только то, что мне тут осточертело, — объяснил Банкан. — Тоска смертная. Я хочу подвигов, хочу бороться с первобытными силами природы. Хочу стать чаропевцем.
— Ну вот, — пробормотала Ниина. — Опять двадцать пять.
— Я, шеф, никого конкретно не подразумеваю, — сказал Сквилл, — но, прежде чем тягаться с первобытными силами природы, не мешало б обзавестись путевым голосишком. А с твоим даже глухого дюгоня не зачаруешь.
— А ты играть не умеешь, — огрызнулся Банкан. — Даже на этом луке с одной-единственной паршивой струной.
Сквилл поднял лапы.
— Шеф, да я разве спорю?
Банкан уныло уставился себе под ноги.
— Все обманываю себя, внушаю, что со временем запою лучше. Но в душе понимаю: никогда у меня не получится с помощью голоса сотворить чудо.
— Ну, ты хоть на бренчалке своей лабаешь, — успокоила его Ниина. — Эх, кабы я могла чего-нибудь сбацать!
— Я б тоже не прочь, — признался ее брат.
Банкан поднялся с корня и повернулся к выдрам:
— Как промышлять чаропением, если не способен петь? Как спасать мир и прекрасных дев, если не умеешь творить путные чары?
— Ау! — тявкнула Ниина. — Ну вот, распустил нюни. Все вы, самцы, одинаковы.
Банкан скрипнул зубами.
— Ниина, скажи, почему ты вечно все упрощаешь?
Она кокетливо стрельнула глазами.
— Да потому, Банк, что я девчонка простая.
Банкан отвернулся.
— Черт, надо же что-то сделать! Что-нибудь трудное, возвышенное…
Сквилл похлопал по корню, на котором сидел.
— Запросто, шеф. Давай заберемся на это дерево.
Банкан метнул на друга гневный взгляд.
— Хоть минуту можно без дурацких хохм?
Выдр поразмыслил.
— Прости, но ты не до фига ли требуешь? — Сквилл глянул на сестру. — Так и быть, попробуем, ведь ты наш лучший кореш.
— Ну, спасибо, — произнес Банкан устало и мрачно. — Как вы знаете, на колдовство моего пения хватает. А вот контролировать это дело не получается, голос слабоват.
— Чегой-то это все не тянет на самое надежное оружие против первобытных сил. — Сквилл больше не ухмылялся. — Да и меч тебя, парень, не выручит из любой передряги. Видывал я, как ты им машешь. Прямо скажем, рубака аховый.
— А сам-то? Батьке своему в подметки не годишься.
— Эт точно, Мадж еще шустро клинком вертит, — подтвердила Ниина. — Хоть и раздался маленько в пузе.
— Ты только при нем этого не говори, — предостерег Банкан. — А то задницу надерет. — Он подошел к дереву и уперся в корень обеими руками. — Я знаю, на что способен. Играю неплохо. Если бы только как-нибудь улучшить… вокальные данные.
Ниина пощекотала его, и он подпрыгнул.
— Банкль, ты уж с этим поосторожней. Брательник ведь правду говорит, ты наш лучший друг среди невыдр. Угробишься, некого будет подкалывать. — Она переглянулась со Сквиллом. — Хошь, отпадную штуковину покажу?
— Что еще за штуковина?
Догадываясь, что Ниина затеяла новый розыгрыш, Банкан постарался изобразить любопытство.
Она достала из бокового кармана жилета плоскую квадратную коробочку черного цвета с прозрачным окошком на чуть выпуклой верхней грани. Банкан, заинтригованный, пригляделся. Как только он узнал вещицу, глаза его округлились.
— Э, так ведь это…
Ниина энергично закивала.
— Сидюк, лазерный проигрыватель. Твой батяня принес из родного мира, когда последний раз там побывал. И подарил Маджу.
Банкан был ошеломлен.
— Да если предки узнают, что вы эту штуку из дому вынесли, они вам побреют задок и передок.
У Ниины вздрогнули усы.
— Эт точно. Но они ни фига не узнают. — Она подмигнула брату. — Даром, че ли, Мадж обучал нас своему прежнему ремеслу?
— Мы ж по-хорошему стариков уламывали, чтоб дали сидюк послушать, — добавил Сквилл. — Так ведь ни в какую! Ну, мы и решили одолжить на денек. Одна только проблема — не врубаемся, че теперь с ним делать.
Ниина погладила пальцем черную коробочку.
— Ага, без колдовства не включается. Мадж говорит, нужны тарабейки… или баратейки…
— Батарейки, — подсказал Банкан. — Как-то раз я видел, как Джон-Том их вставлял. Это четыре палочки, заряженные волшебством, без них такие вещи не работают. Видите? — Он поднял прямоугольную крышку и показал четыре цилиндра, угнездившихся в нише, точно личинки. — Но чары быстро иссякают, и отцу приходится их восстанавливать. Жалко, я не помню заклинания слово в слово. Там что-то про кролика, который все двигается, и двигается, и двигается.
Ниина поразмыслила.
— Вот че я думаю, Банкич. Ежели ты годишься в чаропевцы, то такое пустяковое колдовство наверняка тебе по плечу.
— Во, сеструха в жилу лепит! — Сквилл забрал у нее проигрыватель и опустил на землю. — Шеф, вперед.
— Э, погодите-ка, — обеспокоился Банкан. — Вам бы все шутки шутить, а тут, между прочим, серьезная магия задействована. Электроны, кролики и все такое прочее. И вообще не знаю, можно ли мне притрагиваться к имуществу Маджа.
Ниина пренебрежительно фыркнула.
— И он еще хочет спасать красоток и укладывать зло на лопатки! Банкуй, ты не боишься меня разочаровать?
— Но ведь эта вещь — из Запределья!
— Кореш, ну че ты мандражируешь? — заклинал друга Сквилл. — Попытка не пытка. Ты ж ее не сломаешь, ага?
— Да как сказать. — Банкан снял дуару и нерешительно пощипал струны. Там, где гриф раздваивался, появилось мягкое золотое сияние. — Это все-таки рискованно.
— А походы в неведомые края и борьба с плохишами — это, по-твоему, не рискованно? — пустила шпильку Ниина. — Давай, Банкет, ты справишься.
Он набрал полную грудь воздуха и запел. Инструментальное сопровождение — просто блеск, а вот слова… Выдры с трудом одолели искушение зажать лапами уши. Лазерный проигрыватель не реагировал, разве что легонько подпрыгнул два-три раза. Юноша буквально лез вон из кожи, но добился от миниатюрного встроенного динамика лишь краткого писка. Наконец руки беспомощно повисли.
— Ну что, видели? — сердито спросил он. — Говорил я вам, ничего не выйдет…
— Банкуд, ты классно лабал, — сказала Ниина.
Все трое долго с сожалением глядели на непослушный проигрыватель, затем Сквилл воскликнул:
— Опаньки! Мысля!
— У тебя? — спросила сестра. — В кои-то веки?
Сквилл не обратил на подковырку внимания.
— Слышь, чувак, у нас-то с сеструхой полный ажур с голосами. И стишата кропать умеем.
— А че, брательник прав, — подтвердила Ниина. — Только я пока не просекаю, к чему он клонит.
— А ты просек? — Сквилл взволнованно посмотрел на Банкана. — Че, ежели ты будешь лабать, а прочее мы возьмем на себя?
— Не смеши. Чаропение — это тебе не совместное предприятие.
— Да прям! А разве колдуны никогда не сбиваются в кучу, чтоб сообща творить великие чары?
— Так ведь это совсем другое дело.
— Зуб даешь?
— Мы всю жизнь друг друга знаем. — Ниине явно пришлась по вкусу идея брата. — Вместе выросли, у нас полное психологическое совместилово. Ну, почти полное.
— Дружба и артельное волшебство — вещи разные, — возразил Банкан.
— Дружба есть волшебство, — парировала Ниина. — Хоть и нелегко мне это признавать, но, кажись, братан подкинул клевую идею.
У нее сияли глаза.
— По крайней мере, чувак, попытаться можно, — добавил Сквилл.
Ниина азартно хлопнула в ладоши.
— Придумала! Помнишь диск, который Джон-Том принес из Запределья? Ну, тот, от которого наши предки плюются? Разве сейчас не самое время пустить его в дело?
— Ты имеешь в виду тот плюгавый рэп? Не уверен, что смогу аккомпанировать.
— Шеф, хорош прибедняться! Смогешь, однозначно! — Сквилл буквально лучился уверенностью. — Только подыгрывай нам, и хорош. Ведь смогешь, а?
— Наверное, — нерешительно произнес Банкан. И подумал: «Кого же тогда считать чаропевцем? Ничего у нас не получится. Но что еще остается делать? Тащиться домой? Выслушивать упреки родителей и наставника Головомоя? Это всегда успеется».
— Ладно. Пожалуй, кой-каких действенных словечек я у отца поднабрался. Попробуйте быстренько слепить из них стихи, а уж я подыграю как смогу.
Он взял дуару поудобнее, пальцы пробежали по струнам. Выдр посмотрел на сестру.
— Че выть-то будем? Нельзя ж просто взять любую запредельную песенку из тех, че мы слышали. Надо, чтоб в жилу.
— Ага, чтоб его проняло.
Ниина указала на черный параллелепипед, который по-прежнему безмолвно стоял перед ними.
Пока Банкан нетерпеливо переминался с ноги на ногу, выдры обсудили между собой несколько вариантов. Наконец Сквилл выразил готовность. Глядя друг на друга, брат и сестра грянули… рэп. Зазвенели струны дуары — аккорды пустились в безнадежную погоню за словами.
У тебя нет музона, а у нас нету текста.
Кто же лепит чары из пресного теста?
Ты лабай погромче, ты лабай получше,
Ну, а мы подтянем, чтоб звучало круче!
И поставим на уши лес дремучий!
Мы еще устроим, мы еще покажем
Колдунам-героям с многолетним стажем!
Должно быть, впервые на своем веку Колоколесье внимало рэпу. Чего-чего, а энтузиазма и импровизаторской ловкости выдрам было не занимать. Банкан вспотел, пытаясь угнаться за их бешеным темпом. На развилке грифов усилилось свечение, розоватый оттенок сменился красным. Сияние окутало пальцы дуариста, затем кисти рук. Лазерный проигрыватель задрожал.
