Сын чародея с гитарой

Все то, о чем повествуют эти страницы, возможно, и не произошло бы, если бы Талея не обнаружила в хлебнице демона.

Днем раньше она испекла шесть буханок сладкопряного хлеба и положила их остывать в обитый металлом деревянный ящик, тот самый, что приютился на изразцах кухонной стойки чуть левее большого овального окна, прорубленного в южной стороне дерева и выходящего на берег реки и на ивы, толпящиеся, словно подвыпившие зеваки на состязаниях рыбаков. Полдюжины караваев — многовато для одного раза, но благодаря коротенькому, зато в высшей степени практичному заклинанию мудрого и предусмотрительного Клотагорба хлеб сколь угодно долго сохранялся не только свежим, но и горячим. По части сбережения энергоресурсов зачарованная колдуном-черепахой хлебница могла заткнуть за пояс наисовременнейший холодильник.

Когда пришел час накрывать стол к ужину и Талея подошла к хлебнице, она с изумлением обнаружила там сущее диво. Диво было шести дюймов ростом и вполне человекоподобное. Из черепа торчали врастопырку два кривых рога, а еще один, маленький, выдавался вперед. Тончайшие, будто из паутины сотканные, розоватые крылышки были сложены на спине. Одеждой служили длинные темно-бордовые хлопчатобумажные штаны на бордовых же подтяжках, а обувью — сандалии на толстой резиновой подошве, из которых выпирали коготки.

Под стать разительному облику был и аппетит. От ближайшей буханки уцелела половина. Талея поймала воришку с поличным… Впрочем, это не бог весть какой подвиг, если речь идет о демонах, только и умеющих, что пакостить.

Когда она подняла крышку хлебницы, демон, застигнутый врасплох, резко обернулся; от преизрядной краюхи в малюсенькой пятерне шел пахучий парок.

— Ацмак! — вскричал воришка. — Пореон файту! — И замахал на Талею свободной рукой. — Изыди, или я обеспечу тебе поистине невыносимую послежизнь в Чистилище!

— А ну, кыш из моей хлебницы!

Причудливая угроза ни в коей мере не устрашила Талею. Не глядя, она протянула руку к ближайшему ящику кухонного шкафа, нащупала ручку чугунной сковородки и ткнула ею в хлебницу.

Выронив ароматную добычу, демон шарахнулся в угол.

— Эмарион! Сакарат санктус!

— Не поможет. — Перевернув сковородку, Талея попыталась выковырнуть незваного гостя длинной металлической ручкой. — Убирайся! Не смей трогать мой хлеб!

Талея, будучи невелика ростом, силой обладала недюжинной, а демон, дорвавшись до выпечки, явно увлекся. В конце концов он не удержал позицию и, растопырив ручонки и ножонки, со свистом пролетел через кухню. Он пронесся в считанных дюймах над разделочным столом и шмякнулся о стекло ромбического окна в противоположной стене. Там он на мгновение завис, а затем соскользнул в раковину. Перехватив сковороду за ручку, Талея подбежала к мойке и отыскала свою жертву среди грязных тарелок и чашек.

— Ты что делал в моей хлебнице? Кто тебя подослал? Держу пари, это козни той чванливой опоссумихи, что живет выше по реке, госпожи Дженфайн! При каждой встрече она задирает нос!

Оглушенный демон безуспешно пытался встать.

— Неважнецкое из тебя проклятие, — заключила Талея.

Что-то громко зажужжало возле ее виска, и она отшатнулась, мгновенно забыв о демоне в раковине. Новый пришелец был еще меньше ростом, обладал четырьмя изумрудно-зелеными крыльями и длинным змеиным хвостом. На бандитской жабьей морде сияла злорадная ухмылка. Четыре ноги удерживали в воздухе хрустальную солонку — свадебный подарок Талеиной матери. Хозяйка попыталась выхватить посудину, но тварь проворно отлетела в сторону. В насмешливом пронзительном жужжании угадывалась каббалистическая мантра, очень похожая на мелодию из кинофильма «Моя дорогая Клементина».

— Ну, и что дальше?

Талея прицелилась и замахнулась сковородкой. Жужжаба увернулась раз-другой, а затем раздался звучный шлепок — орудие угодило в цель. Мантра оборвалась, нечисть ударилась о кухонную плиту и отскочила на пол. Солонка, целая и невредимая, откатилась в сторону. Не обращая внимания на пришибленную воровку-неудачницу, Талея опустилась на колени и подняла мамин подарок.

— Да что за чертовщина тут творится? — растерянно пробормотала она, отложив сковороду и схватив метлу. — И куда запропастился совок?

Когда она наклонилась за совком, кто-то налетел сзади. Талея резко обернулась, вскинула метлу. Нового пришельца нельзя было назвать демоном, несмотря на адскую ухмылку. Он был значительно крупнее двух гостей, с которыми хозяйка уже расправилась. Он стоял на мощных лапах, очень похожих на кенгуровые; рыбий лик ничего не выражал. Тело было покрыто чешуей цвета лаванды, только пара бирюзовых щупалец осталась голокожей; они плавно извивались в воздухе. Из макушки торчал стебелек, на нем вращался ярко-голубой фонарик.

Талея перехватила метлу поудобнее и внимательно рассмотрела вновь прибывшего.

— И как прикажешь тебя величать?

— Библь, — бибикнула тварь. Затем всем телом издала грубый звук и совершила короткий разведывательный прыжок в сторону Талеи.

— Не подходи! — Талея угрожающе замахнулась метлой и двинулась вбок, в сторону от чуланчика, где хранился совок и прочие инструменты для уборки. — Предупреждаю! Еще раз дотронешься до меня — пожалеешь!

Между тем хлеболюбивый демон уже пришел в себя и теперь как ни в чем не бывало искал съестное в буфетах. При этом его отвисшее красное брюшко качалось маятником.

— Да что же это такое? — пробормотала Талея. — Джон-Том?!

Ответа не последовало. Муж еще не вернулся с работы. Некому было заступиться за нее перед злокозненной нечистью.

— Эй! Кто-нибудь! Ау!

Она резко присела. Тварь с фонариком снова прыгнула в ее сторону, выбросив отвратительный язык.

— Я предупреждала! — Метла обрушилась на язык сбоку. Сей орган несколько раз обвил голову и кончиком шлепнул владельца по правому глазу.

— Оу! Оу-оу-оу! — Тварь отпрыгнула, попыталась распутать взбунтовавшийся язык.

Демон из хлебницы забрался на полку; провизия сыпалась на пол. Воздев метлу над головой, Талея атаковала языкатого прыгуна и вынудила его ретироваться.

— Чума на твою демоническую задницу! Не тронь мои запасы!

Когда Талея добралась до полки, демон уже скрылся из виду, зато откуда ни возьмись на нее с визгом и писком ринулось с полдюжины новых летучих привидений. Они кружили и мельтешили, а Талея отчаянно размахивала метлой, не подпуская их к своей прическе.

— Брысь! Вон! Не лезьте ко мне!

В кухне искрилась целая палитра цветов, экспонировалась обширная коллекция форм. Но все это ничуть не радовало, разве что одно существо, с радужными фасеточными глазами, худосочным телом карликовой макаки и соколиными крыльями, выглядело чуть симпатичнее остальных. Привидения нападали со всех сторон, Талея отступала под их натиском. Метла уже не спасала.

— Убирайтесь! — кричала Талея. — Добром прошу!

Они лезли изо всех щелей. Выскакивали из буфетов, прыгали с полок, вылетали из-за горшков, выползали из мойки, просачивались даже из запертой кладовки. Они лопотали, булькали, рыгали, хохотали и шипели. Они ползли, прыгали и летели. Они отвратительно пахли, в нечленораздельном бормотании угадывались непристойные слова. Они нагло лапали чистейшие тарелки и хватали со стола приготовленную на ужин еду.

Кухня заполнилась десятками тварей, ежеминутно прибывало подкрепление. Одна, с прозрачными крыльями, напоминала бабочку-вампира; ее обличье навевало бы жуть, веди она себя чуть осмысленнее. Она билась в стекло, пытаясь бежать.

Кто-то подергал левую сандалию Талей. Она опустила голову и увидела желтую в розовый горошек змею о семи головах.

— Прошу прощения, — жалобно обратился ползучий септицефал с незнакомым Талее акцентом. — Кажется, я забрел в чужую мифологию. Вы бы не могли…

Талея взвизгнула и отпрянула.

— Вон из моей кухни! Вон из моего дома!

Ударом метлы она оглушила две головы, остальные взволнованно заспорили между собой.

Кто-то опустился ей на правое плечо. Она резко повернула голову и увидела крошечного толстячка с ангельским смирением на лице. Он целиком состоял из слоистого упругого белого вещества, которое угрожало оставить пятно на ее блузке.

— Сударыня, я не-е знаю, что тут у вас творится, но кое-где ме-еня ждут дела, и я никоим образом не же-елаю участвовать в этом бе-езобразном и неорганизованном шабаше.

— Я тут ни при чем. Я, что ли, устроила этот шабаш?

Она схватила и заломила упругую белую ручонку. Толстячок рванулся прочь, оставив конечность в руке Талей. Крови не было, только клейкая черная жижа выступила в месте разрыва.

— Видите, что вы натворили? Теперь я не-е смогу выполнить свою миссию.

— Прости.

Она вернула толстячку ампутированную конечность.

— Мерси.

С превеликим достоинством толстячок воткнул руку на место. Затем спрыгнул, мячиком отскочил от пола и исчез в потустороннем кавардаке.

Но большинство призраков вели себя не столь вежливо. Один попытался укусить Талею за левую икру. Получив метлой, он отлетел и влепился в ножку тяжелого деревянного стола. Другое создание вознамерилось выцарапать ей глаза — у него самого все три глазницы пустовали. Метким ударом Талея отправила его на холодильник. Большой ящик задребезжал. «Придется обновить холодящее заклинание», — машинально подумала она. Все-таки до чего же это хлопотно — быть женой волшебника! Или чаропевца. Конечно, интересно бродить по свету, крушить врата между измерениями, громить хищные чужеземные орды и разными способами выручать мир из беды. Не только интересно, но и очень благородно. Да, все так. Но при этом надо содержать в порядке собственный дом… Не стоит и пытаться, все равно ничего не получится. Чернокнижникам и чаропевцам вечно не хватает времени на такие скучные земные дела, как домоводство.

Она подобрала кастрюльку и запустила ею в очередного атакующего монстра. А тот всеми шестью лапами ловко поймал сей предмет кухонной утвари, быстро, но внимательно осмотрел и с нескрываемым удовлетворением водрузил на свой плоский череп.

— Клянусь Двенадцатью Кринолиновыми Покровами Самого Покаянного Грешника, — прорычала разгневанная Талея, — я хочу, чтобы духу вашего тут не было! Все вон! Сейчас же!

Рывком выдвинув ящик, она потянулась за большой сковородой, но тут же отдернула руку. В ящике резвились четверо бесенят, совершенно голых, если не считать ярких полосатых шарфов на шейках. Точно по катку, носились они по гладкой металлической поверхности; широко расставленные ножки оставляли тонюсенькие дымные следы.

— Ты не в претензии? — спросил бесенок, которого вмешательство разъяренной хозяйки отвлекло от самозабвенного катания.

— Я?! Не в претензии?! А ну, брысь из моего шкафа!

Тут ей пришлось обернуться, чтобы дать пинка какому-то любителю жевать края чужих халатов. Потом она ударила метлой по сковороде, и бесенята-фигуристы в панике кинулись врассыпную.

Внезапно она ощутила, как пол уходит из-под ног. Метла отлетела, и Талея с такой силой грянулась об пол, что едва не лишилась чувств. Она поднялась на четвереньки, посмотрела назад и вниз и увидела четверку тягловых животных — крошечных осликов и саламандр. От их великолепной тончайшей упряжи шли ремни к путам на ее лодыжках. За потусторонней упряжкой на крыше столь же диковинной кареты сидел крошечный возница; в глаза бросались его длинная черная борода и виртуозное владение кнутом. Он гулко выкрикнул неразборчивый приказ, и упряжка поволокла перепуганную Талею к хищному, зловещему и доселе не виданному ею зеву пещеры за ящиком для фруктов. Черные глубины пещеры то и дело озарялись грозными сполохами. Талея упиралась, кричала благим матом, а миниатюрные чудовища и страшилища тараторили без умолку и превращали ее кухню в руины.

Прокричав: «Хватит!» — она перевернулась на спину, подалась вперед и изо всех сил ударила обеими ногами. Ремни лопнули, возница и тягловые животные покатились по полу. Затем, бормоча и лопоча, сгинули в черном зеве.

— Мой меч! — Талея с трудом поднялась на ноги. — Куда я положила треклятый меч?

С тех пор как она вышла за Джон-Тома, ей не часто доводилось брать в руки верное оружие. Разве что по праздникам оно помогало быстро и зрелищно приготовить жаркое для многочисленных гостей. В будние же дни оно лежало тихо-мирно, служа напоминанием о тех далеких временах, когда Талея промышляла воровством и разбоем. Но она вовсе не разучилась пользоваться мечом.

Может быть, он в ящике с ножами? Нет, там слишком мало места. За печкой? Нет, оттуда бы он торчал. В конце концов она нашла меч, неблагодарно заключенный в чулан, где коротали свой век метла, совок и мусорное ведро. Впрочем, тонкий налет копоти не сделал оружие менее опасным. Знакомое ощущение рукояти в ладонях приободрило Талею, она повернулась лицом к кишащим и мельтешащим демонам. Их стараниями кухня являла собой жалкое зрелище, повсюду валялись горшки и блюда, емкости с припасами были перевернуты, содержимое рассыпалось на столах. Пол, совсем недавно натертый до умопомрачительного блеска, был заляпан пряными соусами.

— Исчадья Зла, будьте вы все низвергнуты в Хаос, откуда пришли!

Меч описал широкую дугу, другую, третью… Талея геройски обрушилась на шумливую кучу-малу. Полетели отсеченные головы и конечности, хлынула разноцветная кровь и смешалась с разлитым медом, молоком и жидкостями для чистки. Теперь никак не обойтись без чрезвычайно сложного и невообразимо дорогого заклинания, чтобы уничтожить следы резни, и будь она проклята, если возьмется за это голыми руками. Чем бы сейчас ни занимался Джон-Том, ему придется отложить дела и помочь жене.

К ней с визгом, со щелканьем острых клешней кинулся гигантский синий паук на длинных, точно ходули, ногах. Ловко уклонившись, она рубанула, и осколки хитина забарабанили по печным изразцам. Из бреши в панцире с клокотанием полезли розовые мозги вперемешку с зеленой кровью, мгновенно погубив целый лоток печенья, которое она испекла всего неделю назад.

Это зрелище привело ее в дикую ярость, и она ураганом пронеслась по кухне. Демонические создания налетали на нее, шарахались в стороны, искали убежища в буфетах и комодах, но при всех своих успехах она не смогла остановить нашествие. Словно в насмешку, на месте погибших фурий тотчас возникали новые. Они все прибывали, и прибывали, и прибывали. Взмывали с пола, падали с потолка, выскакивали из мойки — кошмарные твари появлялись бесконечной чередой, нисколько не обескураженные гибелью своих предшественников.

В конце концов их набилось в кухню столько, что Талея была вынуждена отступить. Она прижалась спиной к чулану. Под демоническим натиском из рук, машущих мечом, уходила сила. Вовсе не такого конца ожидала Талея, всегда верившая, что найдет свою смерть в каком-нибудь великом странствии с Джон-Томом или на худой конец тихо угаснет в ближайшем приюте для овдовевших воровок и карманниц. Но погибнуть в собственной кухне, на шабаше невесть откуда взявшейся нечисти!

Почему подвела тщательно продуманная защита дома, отчего не сработали обереги, до сих пор надежно охранявшие ее жилище от нечестивого воздействия извне? Надо признать, что в основном они предназначались для очистки воздуха от копоти и неприятных запахов, но разве не должны были они воспрепятствовать демонам, горгульям и иже с ними? Столь впечатляющее фиаско охранной магии может означать только одно: против Талей выступает более сильное волшебство.

Волосы ее были растрепаны, халат превратился в лохмотья, но она не сдавалась. Меч рубил и колол — как в старые добрые времена, разве что руки слушались хуже, разве что быстрее таяли силы.

В то самое мгновение, когда Талея поняла, что дрожащие конечности сейчас откажут и ее захлестнет клыкастая и когтистая лавина некротических пришельцев, кто-то протопал по крыльцу у входа.

— Эй, милашка! — прозвучало громко и радостно. — Вот я и дома. Пришлось повозиться, но мы с Клотагорбом наконец нашли подходящее заклинание для подъема старого моста Тулахлыст. Это, конечно, мера временная, но…

Джон-Том вошел в кухню, и тут же кто-то небольшой, фиолетовый и воинственный прыгнул ему на грудь и ткнулся в щеку луковицеобразным клювом.

— Слышь, кент, ежели ты себе не враг, лучше не суйся, просек? У нас и без тебя проблем до фига и больше, доходит? И без доброхотов распрекрасно обойдемся, в натуре. Въезжаешь в тему?

Изумленный Джон-Том ухватил существо за короткую толстую шею. Оно забулькало, глаза чуть ли не целиком вылезли из орбит. Ни слова не говоря, чаропевец подбросил нахала и ударом ноги отправил к противоположной стене. Тварь врезалась в буфет, разбила любимую прозрачную вазу Талей и застыла на полу.

— Что за чертовщина?

Джон-Том выпучил глаза под стать своей жертве.

— Да не стой ты столбом! — Появление мужа прибавило Талее сил, отсеченные головы и конечности чаще застучали об пол. — Сделай что-нибудь!

Он спохватился, что медлит, зачарованный картиной разрушения. Где дуара? Осталась в повозке? Нет, она здесь, дома. Надо бы поднастроить, но это обождет. Прежде всего необходимо прекратить этот кошмарный сон наяву. И поскорей, пока Талея еще держится.

Он помчался в гостиную, выхватил из футляра уникальный инструмент и бросился обратно, пытаясь вспомнить подходящую песню. Годы учебы под патронажем Клотагорба не пропали даром. Джон-Том теперь держался гораздо увереннее, чем тот неуклюжий юноша, который, волею мага оказался в этом мире.

И все-таки он оробел, вновь увидев нечестивое столпотворение. Увы, домоводство не заняло должную нишу в истории музыки, особенно в разделе рока и металла, коим Джон-Том более или менее сносно владел.

Наконец на ум пришла старая песенка Джона Мелленкампа. Чародей заиграл и запел, чистый, сильный голос певца и переливчатый звон дуары перекрыли рев демонической орды. Из буфетов и отдушин, из щелей в полу и окнах потек розовый туман. Ленивыми водоворотами он кружился по кухне; слабо запахло ржаным хлебом с отрубями и сыром «симеллот». С последним Джон-Том ничего не мог поделать. Впрочем, запах «симеллота» — пустяк по сравнению с миазмами, коих можно было ожидать, к тому же его сейчас наименее всего интересовали сопутствующие ароматы.

Вторжение влажного тумана (а может, и запах) немедленно возымело действие. В буфетах и на полках, среди горшков и тарелок все замерло. Армия пришельцев таращилась и сопела. Одного дуновения оказалось достаточно, чтобы все, побросав добычу, с визгом и писком обратились в паническое бегство. Кривя рты и морща носы, демоны устремились в недра шкафов, в щели между половицами, в вентиляционные отверстия; сломя голову мчались они в укрытие, в родную богомерзкую среду.

Дуара пульсировала и вибрировала в опытных руках чаропевца. Невесть откуда взявшийся ветер взметнул за его плечами зеленую накидку с радужным отливом, слегка потемневшую от многократной сухой чистки. Казалось, Джон-Том противостоит мощному, но крайне локализованному шквалу. Он осторожно двинулся по кухне, и тут же сразу с нескольких сторон его яростно атаковали самые отважные пришельцы. Музыка отбросила их назад, розовый туман стянулся в веревочные петли на их шеях, его клубы уподобились дубинам и не оставили от нечисти мокрого места. Талея утвердилась на ногах, к ней вернулась уверенность в себе. Она настороженно проследовала вслед за мужем к мойке, положила в нее окровавленный меч и сокрушенно покачала головой. С клинком придется повозиться. Всем известно, до чего прилипчивы кровь и гной нечисти.

Джон-Том остановился посреди кухни и дал петуха. Восемнадцать лет практики сделали его мастером чаропения, но не избавили от застарелой слабости. Сюрпризы, преподносимые голосом, зачастую сводили на нет великолепие игры. Вот и сейчас…

На глазах у Джон-Тома демоны, не сподобившиеся убежать или имевшие глупость напасть на него, принялись раздуваться, как воздушные шары. Они полетели вверх, отскакивая сначала от мебели, а потом и от потолка. Когда Джон-Том довел песню до конца, они полопались, точно мыльные пузыри. Талея горестно вздохнула — мало беспорядка в кухне, а теперь еще и это… Не осталось ни одного пришельца, только розовый туман клубился, да в ноздрях щипало от мощного запаха сыра и ржаного хлеба. Когда пальцы Джон-Тома в последнем драматическом аккорде промчались по двойному набору струн, туман поблек и начал рассеиваться. С глубоким вздохом облегчения чаропевец повернулся к жене.

— Ну что ж… Дорогая, тебя не затруднит объяснить, что здесь произошло? — Он слегка сдвинул брови. — Опять экспериментировала с кулинарной магией? Я ведь говорил, не так уж я охоч до жаркого, чтобы ради этого переворачивать тут все вверх дном. Поспешность хороша при ловле блох, а в домоводстве она чревата, знаешь ли.

Талеин палец предостерегающе качнулся перед его носом.

— Джон-Том, нечего мне выговаривать! Я тут совершенно ни при чем.

Она подошла к форточке и попыталась открыть, но запекшаяся кровь приклеила ее намертво. Пришлось рвануть изо всех сил. Остатки розового тумана потянулись в окно, Талея поторопила их, замахав руками. Сильнейшая вонь тоже потихоньку рассасывалась, оставляя зыбкое напоминание о пикулях в укропном маринаде. Оглядев кухню, Талея едва не расплакалась. Посуда разбита, выпечка, которой отдано столько времени и души, превратилась в крошево, куда ни глянь, жуткая грязища, с мебели звучно капает мерзкая жижа. Но она не заплакала и не закричала, а лишь устало опустилась в углу, где обычно завтракала семья, на стул с чехлом из змеиной кожи.

Джон-Том бережно прислонил нагревшуюся дуару к холодильнику, пятерней откинул назад длинные волосы и сел рядом с растерянной и измученной женой.

— Ладно, стало быть, заклинаниями ты не баловалась. Тогда как ты это объяснишь?

У нее сверкнули глаза.

— Меня спрашиваешь? Ты же у нас великий чаропевец. Что, недоброжелатель завелся? — Она тяжко вздохнула. — Я сейчас убить готова ради чашки чая.

Джон-Том нашел относительно чистую посудину.

— Со льдом или горячего?

— Ой, нет! — поспешила возразить Талея. — Только не это.

Она встала, подошла к плите и обнаружила, что огонь не погас. Наполнив водой горшок, Талея поставила его на конфорку. Не оскверненная никакими чарами огненная стихия шумно принялась за работу. Талея нашла неразбитую чашку и вернулась к столу, за которым муж размышлял над ее вопросом.

— С Клотагорбом мы старые взаимные должники, но никогда не рисковали слишком озлобить друг друга, не применяли «тяжелую артиллерию». По крайней мере, я. А он… Ты ведь знаешь, как у него порой из-за денег съезжает крыша?

— Старый скряга, — проворчала Талея.

— Для него это дело принципа.

Талея повела вокруг дрожащей рукой.

— Джон-Том, я неплохо знакома с характером обитателей Нижних Миров. Да и как иначе, ведь я твоя жена. Но все-таки я не узнала добрую половину тварей, которые тут материализовались.

Он пожал плечами.

— Новые измерения, новые демоны. Не кори себя. Даже официальные справочники приходится ежегодно обновлять.

Талея наклонилась к мужу, нежданное воспоминание вызвало у нее улыбку.

— Порой думается, нам бы жилось гораздо проще, будь мы все время в пути. Если б мы дрались, убивали, спасались благодаря своим мозгам. Все-таки весело было…

— Талея, в ту пору мы были гораздо моложе. А теперь я младший партнер Клотагорба, и на моих плечах громадное бремя ответственности. А еще дом и семья.

— Джон-Том, мне сорок один. Разве это старость?

Он слегка напрягся.

— Я этого не говорил. Между прочим, сейчас Мику Джаггеру должно быть… — Он сменил тему. — Ладно. Это не объясняет того, что здесь произошло.

Талея пожала плечами.

— Возможно, я что-то не так смешала. Или неправильно насвистывала бодрый мотивчик. А может быть, некто из Нижних Миров с давних пор точит на тебя зуб, а ты об этом забыл.

— Можно заглянуть в архивы, — задумчиво проговорил Джон-Том, — но, насколько я помню, все старые конфликты благополучно улажены, все долги заплачены.

— А ты уверен, что не оскорбил какого-нибудь важного божка или духа? Не наступил на ногу обидчивому Князю Тьмы?

— Мы с Клотагорбом регулярно просматриваем все протоколы. И очень гордимся своим опытом в этих делах. Прежде чем подписать контракт, обязательно прогоняем его через полдюжины легальных заклинаний и даем на проверку как минимум трем стряпчим, да гореть им в аду веки вечные. Дорогая, я чист. Если бы даже и оплошал, рассерженный некто пришел бы с разборкой ко мне, а не к тебе.

— В твои дела я не лезу, — возразила Талея. — Но знаю то, что происходило в кухне у меня на глазах. И снова произойдет, если ты не устранишь причину.

Она содрогнулась.

— Понимаю. — Джон-Том успокаивающе положил руку ей на плечо. — Визиты нечистой силы из других измерений не случаются с бухты-барахты. Должна быть причина. — Он насупил брови. — Значит, я все-таки сделал что-то не то. Или наоборот, чего-то не сделал.

Они помолчали. Вдруг Талея подняла голову.

— Слышишь?

Джон-Том уловил слабое ритмичное постанывание, сверхъестественную пульсацию, довольно неприятные взлеты и падения голоса где-то на грани восприятия. Звуки доносились не из Нижних Миров, а сверху. Джон-Том посмотрел на лестницу.

— Так вот оно что! — уверенно произнесла его жена. — Ты не оскорблял запредельных царьков, и не было случайной роковой ошибки. Ни при чем тут и Броненосный народ, а также Потусторонняя Враждебная Гвардия Близкой Погибели. Все гораздо хуже. — Взгляд ее силился проникнуть сквозь потолок и пронзить источник диссонанса. — Джон-Том, ты должен что-то сделать с этим ребенком.