Книга: Чародей с гитарой.Том 2.
Назад: Глава 11
Дальше: Глава 13

Глава 12

Тейва готов был устремиться прямиком в открытое море, но Джон-Том не очень-то доверял навигационным способностям жеребца и не позволил тому сильно отдаляться от земли. Так что они держались суши, направляясь на юг. В конце концов береговая линия приведет их прямиком в Чеджиджи. И чем дольше тянулся полет, тем очевиднее становилось, что эта часть мира почти не населена. По пути им не попалось даже крохотной рыбацкой деревушки.
— Нехудой край. — Перестраховщик с высоты своего положения озирал пейзаж внизу. — Гадаю вот, почему такой пустой?
— Тропики, болотный край, — пояснил Джон-Том. — В джунглях не очень-то легко основать поселение.
И тут Мадж указал чуть влево.
— А ктой-то справился. Гляньте-ка туда!
— Лево руля! — скомандовал Джон-Том. Тейва слегка наклонился на левое крыло, и они начали сворачивать.
Внизу, полускрытые густыми зарослями лиан, ползучих кустарников и деревьев, проглядывали руины большого города. Могучие громады каменных пирамид и резные стены рвались из цепких объятий растительности. Колючими зубцами вздымались к небу полуразрушенные башни.
— Какие будут выводы, шеф?
— Не знаю. — Джон-Том не мог насытиться зрелищем разрушенного метрополиса. — Может, чума, а так близко от океана — может, и цунами, кто знает.
— Тада взглянем поближе, а?
— Ну и ну, Мадж! — Джон-Том удивленно оглянулся. — А я-то думал, что тебе не терпится вернуться к цивилизации.
— Так оно и есть, но в заброшенных городах обычно по уши завались забытых вещей. Тут могут быть цельные бушели зерна и сушеных овощей, а могут быть бушели и кой-чего другого.
— Вряд ли мы найдем клад, — хмыкнул Джон-Том, — но можешь поискать, если хочешь. Видишь, вон там что-то вроде большой башни? Тейва, сядь-ка на вершину, что ли.
— Как пожелаешь, друг мой, хоть мне и не по вкусу приземляться. Летать — такое наслаждение!
Взмахи крыльев жеребца стали реже, он начал медленно снижаться по спирали, пока плавно не опустился на верхнюю площадку древней пирамиды.
С земли заброшенный город производил даже более внушительное впечатление, чем с воздуха. Простираясь вдаль, он терялся в густых зарослях, так что сказать, где кончается город и начинаются джунгли, было просто невозможно.
Пирамиду венчало небольшое здание. Путники вошли в него в надежде отыскать какие-то намеки на происхождение города и постигшую его судьбу, но ничего не нашли — ни барельефов, ни скульптур, ни потрескавшихся фризов. Джон-Тома встревожило полное отсутствие информативных или хотя бы декоративных картин — будто обитатели города намеренно старались сохранить анонимность и укрыться в тени веков. Единственное, что удалось найти, — следы написанной темперой фрески, безнадежно испорченной влагой и плесенью.
Джон-Том тронул пальцем розово-голубой фрагмент — краска осыпалась при первом же прикосновении.
— Джунгли уничтожили все, что осталось. В пустынном климате росписи уцелели бы, а тут никак.
— Не все, приятель! — донесся крик проскользнувшего под упавшей балкой Маджа. — Полезайте-ка сюда, гляньте, что я нашел!
Они по одному проползли под балкой. Джон-Том протиснулся едва-едва, а уж о Тейве не могло быть и речи, и он остался дожидаться друзей снаружи.
Обнаруженные Маджем покои сохранились куда лучше, чем все остальное, — быть может, они были изолированы от влажной атмосферы многие годы, и лишь недавно проход открылся. Фрески совершенно не пострадали. На стенах были искусно выписаны море и берег — вероятно, тот самый, что виднелся с вершины пирамиды. На мелководье резвилась рыба, дальше шли возделанные поля и сады, загадочные фантастические существа — но ни одного портрета таинственных строителей города. Они изобразили мир, в котором жили, но тщательно избегали демонстрации своего облика потомкам. В мире Джон-Тома тоже найдутся одна-две культуры, отрицающие изображение людей.
Кроме росписей, в покоях было несколько предметов из далекого прошлого. У дальней стены обнаружился туалетный столик дивной работы с креслом ему под стать. Оба были вырезаны из красноватого дерева, по твердости не уступающего стали. На столике стояло подернутое паутиной времени зеркало. Спинку кресла пронзал меч, выкованный будто только вчера — рукоятка сверкала, как отполированная, а открытую взору часть клинка покрывали непонятные надписи.
Слева от зеркала располагался золотой кубок. При ближайшем рассмотрении оказалось, что он полон воды. Нижняя половина кубка была сделана из чистейшего горного хрусталя, так что пьющий мог смотреть сквозь прозрачное донышко.
Не считая фресок и этих вещей, комната была пуста. Окна отсутствовали. Потолок составляли на диво толстые бревна того же красноватого дерева, из которого были сработаны стол с креслом. Пол покрывали упавшие сверху пластинки сланца и солома.
— Как будто хозяева только что ушли, — поежилась Виджи.
— Оно и хорошо, милашка, — покровительственно обнимая ее, сообщил Мадж. — Вот так и достаются большие состояния.
— Не вижу никакого состояния, — возразил Перестраховщик. — Вижу стол и кресло — симпатичные, но не уникальные. Может, кубок и меч чего-то стоят, а может — золото поддельное.
Мадж подошел к столику и взял кубок. Виджи затаила дыхание, будто ждала, что сейчас объявятся призраки, чтобы защитить свое достояние, но ничего не произошло. Ее приятель поднес кубок к свету и внимательно осмотрел со всех сторон.
— Ежели это подделка, то я съем свой хвост. Почему б тебе не вооружиться, Джон-Том? — Он великодушно указал на пронзивший спинку кресла клинок.
— Спасибо, но я предпочитаю свой посох.
— Тока не говори, что я не предлагал поделиться. — Выдр пожал плечами и подошел к креслу. Поплевав на ладони, он потер их друг о друга и ухватился за рукоять обеими лапами. Едва он коснулся металла, как тот заговорил. Мадж от неожиданности подскочил. Появилось слабое золотистое сияние, перебежало с рукояти на клинок, и вскоре все кресло ярко засветилось.
— Мадж, ты хватаешься за слишком многое! — Виджи торопливо пятилась к выходу.
Мадж поколебался, затем вернулся к креслу и опять ухватился за меч.
— Ну и что? Он же ничего не делает.
— Он заговорил. Я слышала.
— Я тоже, — подхватил Джон-Том.
— Я не боюсь говорящих мечей. Меня беспокоят рубящие.
— Выше, — сказал меч.
Мадж облизал губы, внезапно утратив часть решимости, но послушался и сдвинул лапы на несколько дюймов выше.
— Уже лучше.
Как магнитофон, подумал Джон-Том, подходя поближе. Те же интонации, тот же тембр, та же громкость, что и в первый раз. Это не разум, а программа. Реагирует на прикосновение живого существа, и только.
— Я воспринимаю и ответствую.
Мадж отпустил оружие, но на этот раз сияние не угасло.
— «Ответствую»? Это что за диалект?
— Тс-с, — шикнула Виджи.
— Да будет ведомо стоящему предо мною, — продолжал меч, — что я Первый и Единственный Истинный Меч. Сие кресло — мой приют, и я стою на его страже во веки веков.
— А что, ежели не во веки? — саркастично поинтересовался Мадж.
Меч не отреагировал.
— Поместившие меня сюда ведали, что лишь истинный герой сумеет отнять у меня приют и вынести меня на свет, где я послужу к величайшей защите и немалой выгоде сего героя.
Голос и сияние угасли одновременно.
— Тьфу! — Мадж отступил. — Значица, пиши пропало. Никому никакой пользы.
— С чего ты взял? — Виджи оглядела всех по очереди. — Надо попробовать его вытащить. Может, среди нас есть истинный герой.
Маджа эта идея чрезвычайно веселила, пока Виджи не состроила ему глазки.
— Маджи, ты первый. Что бы ни случилось — ты мой истинный герой.
Мадж тут же проникся собственной значимостью.
— Это меняет дело, милашка, хотя, по-моему, я попусту теряю время. Не могу позволить, чтоб говорили, будто я пропустил просьбу дамы мимо ушей.
Он вернулся к креслу и оглядел меч со всех сторон, пока его спутники нетерпеливо дожидались. Наконец Мадж вскочил ногами на сиденье, ухватился за рукоятку меча обеими лапами и сделал могучий рывок. Усы его тряслись, морду исказила гримаса предельного напряжения.
— Идет? — не удержалась Виджи.
Мадж в конце концов оставил меч в покое, с шумом перевел дух и сгорбился.
— Что идет? Меч или грыжа? — проворчал он, слезая с кресла. — Говорил же я, что никакой не герой, тем паче истинный. Не был, не буду, и впредь не стану рваться. Меня устраивает принадлежать тебе, милашка. Давай-ка пробуй ты, мохнатый в маске!
— Было бы крайне удивительно, но почему бы не попробовать? — Енот вскочил на освободившееся сиденье и потянул за меч, особо не напрягаясь. — Жаль, но в герои силенкой не вышел.
— Может, нужна грубая сила? — разглядывая кресло, предположил Джон-Том. — Может, пропихнем кресло наружу — и Тейва попробует?
— Я не в счет, — послышался через щель голос жеребца. — Не собираюсь в герои, не нужна мне эта ответственность. Я хочу только летать. Кстати, раз уж речь зашла об этом — может, пришпорите события? У меня такое чувство, будто я торчу здесь несколько часов.
На самом деле прошло несколько минут, но Тейва уже извелся от безделья.
— Мы скоро. — Джон-Том перевел взгляд на единственную в отряде даму. — Виджи, давай!
— Что, я?
— Конечно, любашка, валяй! — Мадж подтолкнул ее вперед. — То, что этот железный кусок задаваки ляпнул «герой», никак не значит, что не может быть «героини».
— А что я буду делать с эдаким-то мечом? — замялась она. — С ножом мне гораздо удобнее.
— Да с ним ты и останешься, — уговаривал Мадж, — но все едино, попробуй.
Виджи послушалась, но не смогла сдвинуть меч ни на волос. Мадж обернулся к рослому другу.
— Пожалуй, это для тебя, парень! Ежели среди нас кто и годится в истинные герои, то скорей всего ты. Или в герои, или в психушку.
Джон-Том не мог не признать, что это правда. Разве ему в прошлом году не приходилось выступать в этой роли несколько раз — и разве он не вышел из испытаний целым, невредимым, да еще и с победой? Быть может, меч только его и ждет. Быть может, невидимые, неведомые силы, поместившие меч сюда, знали, что такое оружие может понадобиться Джон-Тому в конце путешествия? Наверно, это целенаправленный дар судьбы.
Подойдя к креслу, он двумя руками ухватился за рукоять меча, выпрямился, чтобы работали не только руки, но и плечи, и ноги, и несколько раз рванул.
Меч и не шелохнулся.
— Почему б не спеть для него, приятель?
Понять выражение физиономии прислонившегося к дальней стене Маджа было невозможно, и Джон-Тому это пришлось не по вкусу. Он прервал свои потуги — хотя бы для того, чтобы отдышаться.
— И спел бы, будь у меня дуара!
Тут меч снова заговорил.
— Да будет вам ведомо — я Единственный Истинный Меч.
— Кто бы говорил, — буркнул Джон-Том, отходя от кресла.
— Чванливая железяка, а? По мне, так нет никакого прока от оружия, которое тебя забалтывает.
Мадж пнул кресло — не слишком сильно, чтобы ушибиться или повредить мебель, но достаточно крепко, чтобы получить сатисфакцию.
— У меня есть лук и сабля — так кому нужна эта штука? — Тут он заметил, с каким сожалением смотрит на заколдованный клинок Джон-Том. — Выше нос, парень! Незачем рваться в истинные герои, вполне достаточно быть обычным, заурядным, средненьким героем.
— Знаю, Мадж, просто я подумал…
— Что подумал? — проницательно глянул на него Мадж. — Что ты какой-то особенный? Что тебя занесло в этот мир с некой неведомой целью, а не просто по ошибке? Говорят, смирение душе во благо. Но у меня этого нет, так что не знаю.
— Чего нет? Смирения или души?
— А вот от этого я бы не отказалась! — Виджи плюхнулась в кресло и, не обращая внимания на торчащий меч, заглянула в стоящее наклонно зеркало и начала прихорашиваться. — Оно будет чудесно смотреться в спальне и…
Увидев озарившее зеркало нежно-розовое сияние, она умолкла на полуслове.
— Тьфу, дерьмо! — сказал Мадж. — Только не это!
И действительно, зеркало заговорило — чуть менее мелодичным голосом, чем меч.
— Да будет ведомо всем, восседающим предо мною, что я Единственное Истинное Зеркало. Все заглянувшие в мои глубины увидят себя такими, какие они есть, а не какими себя полагают — без предубеждения, без лести, без приукрашивания.
Зеркало умолкло, но розовое сияние не погасло.
— Раз уж хочешь держать его в спальне, милашка, так глянь в него мимоходом.
— А ты уверен, что это не опасно? — спросила Виджи и тут же ответила на собственный вопрос: — Нет, конечно же, не уверен. Но меч-то ничего не сделал! Ладно, в самом-то деле, чего там — это всего лишь зеркало.
Виджи склонилась к стеклу.
Оттуда глядела точная ее копия — только одетая не в обноски, в которые превратилась одежда выдры после знакомства с пиратами, каннибалами и тяжелыми обстоятельствами. Отражение было облачено в изысканное, доходящее до пола платье, искрящееся золотом и драгоценными камнями. Осанка и выражение достоинства в сочетании с этими одеяниями оставляли впечатление уверенности и власти.
— Я выгляжу красиво, — благоговейно шепнула Виджи, — поистине красиво.
— Это ж истинное зеркало, верняк, — улыбнулся ей Мадж.
— Но я похожа на королеву! У меня нет таких туалетов.
— Пока нет, — пробормотал Джон-Том. В самом деле, изображение выглядело по-царски.
Спрыгнув с кресла, Виджи кинулась Маджу в объятия.
— Как ты думаешь, что это означает?
— Либо у тебя будет тонна денег, либо нас водит за нос шутник высшего класса, — зашептал он ей на ухо.
— Дайте-ка испробую! — Перестраховщик нацелился на кресло. Выдры и Джон-Том подошли поближе, чтобы тоже видеть отражение. Вдоль витиеватой рамы пробегали розовые проблески, но отражение ничуть не отличалось от оригинала — ни на волос.
Енот подождал еще немного и покинул кресло.
— Я не огорчен, уж будьте покойны. Я такой, каким выгляжу. Бывает и хуже.
— Такова твоя истинная сущность, — негромко пробормотал Джон-Том.
— Мадж, ты следующий. — Виджи подталкивала к креслу друга.
— Эй, любашка, погоди чуток! Дай сперва подумать. Чтой-то неохота мне смотреть, каков я по правде. Судя по словам друзей, это оставляет желать лучшего.
— Давай-давай, Мадж, — это всего лишь зеркало!
— Во-во. — Мадж собрался с духом. — Готовьтесь подхватить меня, ежели сомлею.
Он осторожно уселся, положив руки на подлокотники, повернулся навстречу отражению — и увидел дряхлую выдру на последней стадии разложения. Почти весь мех поседел, а тело исхудало так, что скулы и ключицы грозили вот-вот прорвать кожу. Слева усы почти все выпали, а из уголка трясущихся губ с той же стороны стекала струйка слюны. Правый глаз бешено вращался совершенно независимо от левого. Одеждой старику служило рваное тряпье.
Отражение говорило о крайней неумеренности во всем. Этот сластолюбец ел до отвала, пил до чертиков, не отказывал себе ни в наркотиках, ни в ласках слабого пола — да ни в каких удовольствиях вообще. Несмотря на признаки старческого слабоумия, не узнать эту распутную личность было невозможно — Мадж.
Джон-Том с тревогой следил, как Мадж медленно сползает с кресла. Виджи молча крепко обняла его, а Мадж погладил ее затылок.
— Ну-ну, любашка, нечего так огорчаться.
— Неужто тебя не волнует такое? — спросил Джон-Том.
— А чего мне волноваться? — Мадж оглядел встревоженные лица друзей. — Я завсегда себя таким и видел. И потом, тут показано, какой я сейчас, а не чем я кончу. Так что выше головы! Ваши вытянутые лица, вот что меня подавляет больше всего. Теперь твоя очередь, Джон-Том.
— Вот уж не знаю…
Видение дряхлого выдра все еще стояло у Джон-Тома перед глазами. Что-то зеркало скажет о нем самом?
— Вперед, — с непривычной напористостью подал голос Перестраховщик. — Мы все сделали это, и ты должен. Ведь ты же не боишься того, что можешь увидеть?
— Боюсь.
— Смелее решайся, приятель! Не исключено, что узришь нормальное отражение, как Перестраховщик.
Теперь, когда трое его спутников испробовали зеркало на себе, идти на попятную поздно. Джон-Том поневоле уселся в кресло, поднял глаза и с беспокойством уставился в стекло.
Челюсть у него отвисла, и юноша нервно повертел головой — но ничего не изменилось.
— Джон-Том, ты в порядке? — тревожно спросила Виджи. Не дождавшись ответа, она повернулась к Маджу. — Что случилось? Что мы сделали не так?
— Можа, и ничего. Можа, нам просто не по зубам истолковать, что к чему. — Он крепко обнял подругу. — Не всякий ответ дается так уж просто.
Отражения в зеркале не было вовсе. Перестраховщик подался вперед и увидел себя, а чуть подальше — выдр. Но Джон-Тома с равным успехом могло и не быть в комнате. Енот помог ему подняться с кресла. Потрясенный юноша навалился на туалетный столик, старательно избегая контакта с возвышавшимся в центре затуманенным стеклом.
— Что бы это могло значить? Может, на самом деле меня здесь нет? Может, я и не существую вовсе? — Он ощупал грудь и ноги. — Вроде бы настоящий. Вроде бы нахожусь здесь.
— Можа, это значит, что по-настоящему ты еще не проявился, — попытался помочь Мадж. — Можа, до полноты картины чегой-то недостает. Дьявол, я завсегда думал, что у тебя винтиков не хватает.
— Мадж, мне не до шуток. Я напуган.
— Значица, самое время шутить. Во, давай пока подумаем о чем-нибудь другом. Вряд ли ты растворишься в воздухе. — Он обвел взглядом комнату и наткнулся на кубок. — Спорю на что угодно, что эта щербатая посудина болтает!
Снова взяв кубок, как в прошлый раз, Мадж вертел его так и этак, но не дождался ни слова.
— Ты проиграл, — констатировала Виджи.
— Када споришь сам с собой, милашка, проиграть невозможно, — возразил Мадж и понюхал содержимое кубка. — По запаху — дождевая вода. Надо думать, с потолка натекло. Жаль, что тут нет чего покрепче.
— У меня от этих потрясений в горле так пересохло, что я не стану привередничать.
Джон-Том взял кубок, мельком заглянул внутрь, чтобы убедиться, что там только вода, и с наслаждением выпил все до дна.
Он уже собирался поставить кубок обратно на столик, когда сосуд наполнился пульсирующим голубым дымом.
— Да будет вам ведомо, я — Единственный Истинный Кубок. Да будет ведомо стоящему предо мною, что я утоляю не только жажду плоти, но и жажду разума.
— Любопытно… — Джон-Том повертел в руках опустевший сосуд. — «Жажда разума». Что бы это могло значить?
Он снова заглянул внутрь и услышал голос во второй раз:
— Остерегайся растения моква.
Голубой дым рассеялся, оставив свежую порцию воды.
— Ну, — сказал Мадж, — «Остерегайся растения моква» — это вам не хухры-мухры!
— Что еще за моква?
Выдр показал колечко из большого и указательного пальцев.
— На нем примерно такие чашечки, полные мошек, а те жутко кусаются, вот так. Мне не нужна говорящая посуда, чтоб узнать это, — с презрением бросил он, — но я хочу пить. Дай-ка мне.
Джон-Том вручил Маджу кубок, и тот опорожнил его одним махом.
— Пусть совет оставляет желать лучшего, но водица недурна!
Кубок снова заговорил.
— Избегай траурного лескара.
— Это меня добило, — скроил рожу Мадж. — Народ, кто-нибудь знает, кто такой траурный лескар?
Виджи и Перестраховщик одновременно покачали головами.
— Эй там, поторопитесь! — подал голос Тейва.
— Минуточку! — ответил Джон-Том и посмотрел на спутников. — Ну так что, никто не знает о траурном лескаре?
— Впервые слышу, — признался Мадж.
— Ну, как бы то ни было, лучше не попадаться ему на глаза. — Оглядев кубок, Джон-Том поверх него посмотрел на даму. — Виджи, ты?
— Как ни странно, меня охватила внезапная жажда.
Она улыбнулась и взяла кубок.
Глядя, как она прихлебывает, Мадж заметил:
— Ну вот, хоть чтой-то полезное. Ежели эту рюмку-переросток переплавить, будет с четверть фунта золота.
— Мадж, да как ты можешь думать о переплавке столь уникального волшебного изделия только ради денег? — поразился Джон-Том.
— Потому что я во всем вижу деньги, вот почему.
— Представь, что умираешь от жажды посреди безводной пустыни, а этот сосуд может поить вечно!
— Ну да, представь, что я разоряюсь в Поластринду, — не смутился Мадж, — а за счет этого золотого сосуда я смогу пить вечно.
— Джон-Том прав, — укоризненно заметила Виджи. — Волшебные предметы не расплавляют.
Кубок опустел в третий раз. Пока он наполнялся, прозвучал голос:
— Покупай акции IBM за 124.
Джон-Том заморгал. Неужели кубок черпает информацию и в его мире? Взяв кубок у Виджи, он осторожно сунул его в заплечный мешок.
— Потом решим, что с ним делать, но он наверняка на что-нибудь сгодится. Пошли, пока Тейва не упорхнул без нас.
Они проползли под балкой. Ноздри жеребца затрепетали.
— Чую воду. Я бы выпил.
— Перестраховщик, будь добр, поднеси ему кубок, — вздохнул Джон-Том.
Енот послушно подержал кубок, пока конь пил, а когда укладывал, снова раздался голос:
— Решение проблемы национального долга заключается в…
Остальное заглушили мягкие вещи, лежащие в мешке.
Чужим умом не проживешь, подумал Джон-Том. Уж лучше бы сказал, как добраться до Стрелакат-Просада.
Утром следующего дня взмахи крыльев стали существенно реже; жеребец, сотни миль несший на своей спине четверых друзей, начал сдавать. Если силы неожиданно изменят ему, придется садиться прямо на океан. Далеко ли еще до Чеджиджи?
— Извините, — сказал Тейва, — но что-то мне нехорошо. У вас там случайно не осталось того белого порошка, нет?
— Хоть бы и остался — тебе сейчас нужна пища, а не это. Ты измотан, Тейва, и очередная встряска может тебя доконать. Ты еще можешь лететь?
— Не знаю. — Жеребец то и дело вскидывал опускающуюся голову. — Как-то внезапно устал. Слабею. Теряю высоту, — глотая окончания, признался он, резко провалился на несколько ярдов и начал мучительно тяжело подниматься.
— Смотрите! — Подавшись вперед, Перестраховщик показывал направление. — Там что-то есть или мне померещилось?
В море вдавалась узкая полоска земли; широкий пляж обрамлял зеленый полуостров, будто кайма на старушечьем воротничке. В дальнем конце полуострова пестрели неровные красно-коричневые пятнышки. Дома, оживился Джон-Том. Это легендарный Чеджиджи, иного и быть не может. Иного и быть не должно.
— Придется нам плыть, — сообщил Тейва, неуклонно теряя высоту.
— Черта лысого! Не для того мы сюда добирались и преодолели столько трудностей, чтобы прибыть мокрыми до нитки. Расправь крылья, Тейва, просто расправь и держи. Можно лететь и так. Спланируй туда.
— Попробую.
Распахнув пестрые крылья во всю ширь, Тейва начал полого снижаться к полуострову, поддерживаемый восходящими от нагретого берега потоками воздуха.
Джон-Том уже начал опасаться, что они упадут на мелководье, но тут Тейва наткнулся на сильный поток над голой скалой и взмыл вверх, как воздушный шар, едва не задев копытами вершины деревьев. Опустившись в полнейшем изнеможении на окраине порта, он вызвал там легкий переполох, когда тень широких крыльев закрыла солнце от напуганных прохожих.
Джон-Том и его спутники быстро слезли с коня.
— Ну, как ты? — спросил Джон-Том.
— Такое чувство, будто крылья вот-вот отвалятся. Собственно говоря, я весь вот-вот развалюсь.
— И вид у тебя не очень. По-моему, надо искать врача.
— Пусть сам себе ищет врача. — Мадж не настроен был ухаживать за больными. — Я оголодал, вот так.
— Мадж! — предостерегающе сказала Виджи. Он ответил ей угрюмым взглядом.
— Я знаю, что ты правильно произносишь мое имя, милашка, и вовсе незачем поминутно демонстрировать это.
— Будь полюбезнее с Тейвой, дорогой, — мило улыбнулась выдра, — или получишь коленом под зад.
— Эти двое один другого стоят, — прокомментировал Перестраховщик и отвернулся, рассматривая крытые черепицей высокие каменные дома вокруг порта. — Первый раз вижу такой город. А ежели подумать, так я и вовсе не видал больших городов.
Оштукатуренные стены, черепичные крыши, башенки и зубчатые стены делали город похожим на гибрид старинного марокканского поселения в Коста-Брава и павильона фильма «На юге Тихого океана». Друзья остановили хорька в широкополой соломенной шляпе и коротких штанах, несшего с дюжину удочек и прочее снаряжение. Пока его расспрашивали, хорек то и дело перекладывал удочки с одного плеча на другое.
— Для которого из вас? — наконец уточнил он. Джон-Том ответил жестом, и хорек прищурился от яркого солнца, поглядев на Тейву.
— А-а, значит, специалист по четвероногим! Рекомендую Корлисса и Марли. — Он удочками указал направление. — Идите вдоль Террасы до первой кирпичной дороги, а там сверните налево. Насколько припоминаю, их приемная находится невдалеке.
— Огромное спасибо.
Джон-Том пожал хорьку лапу, и спутники двинулись в указанном направлении.
Найти мощенную кирпичом дорожку оказалось нетрудно, но Тейва уже так ослабел, что с трудом преодолел пологий подъем, а его сложенные на потной холке крылья конвульсивно подергивались. Приемный покой Корлисса и Марли оказался одноэтажным зданием с желтыми оштукатуренными стенами и зеленой крышей. Отсюда открывался прекрасный вид на лежащую внизу бухту. На ее спокойных водах покачивалось несколько рыбацких лодок.
Корлисс оказался гиббоном с длинными руками и подчеркнуто заботливым обхождением. Пока его проворные пальцы осторожно ощупывали тело Тейвы вдоль и поперек, Марли стоял рядом, делая пометки в блокноте. Чтобы понять, что Корлисс в этой паре был руками, а Марли головой, особых познаний в медицине не требовалось. В самом деле, ведь Марли — козел, а заниматься хирургией, не имея пальцев, несколько затруднительно.
Когда Корлисс закончил осмотр, врачи провели небольшой консилиум. Потом гиббон отошел в сторонку, а Марли выпустил из зубов карандаш, и оба дуэтом объявили диагноз.
— Саммэй тяжелый случай летного переутоммлэния из всех, какие нам встречались, — добавил Марли уже соло. — Вы что, заставили этого бэдолагу пролететь полмморя?
Джон-Том кашлянул в кулак.
— Что-то вроде того. Но только мы не заставляли. Он добровольно.
— Что же до его кровяного давлэния, — Козел сверился с записями, — складывается весьммэ странная картина. Вы что, находитесь на ммэдикаммэнтозном лечении?
Он поглядел на коня сквозь толстые — добрых полдюйма — линзы очков.
— Э-э… Нет. — Тейва отвел глаза. — То есть ничего такого на постоянной основе.
— Постоянной основэ? — Доктор перевел взгляд на спутников пациента. — Что он под этим подразуммэвает?
Мадж хотел было ответить, но Виджи зажала ему рот. Джон-Том выступил вперед.
— Наша жизнь была под угрозой, а Тейва с детства страдал боязнью высоты. Чтобы преодолеть его страх, нам пришлось прибегнуть к помощи стимулятора.
— Судя по состоянию крыльев, вы его прэодолели. На обоих сильные растяжения связок. — Он покачал головой, глядя на коня. — Пока что никаких полетов, друг мой.
— Абсолютно ферботен. — Корлисс изучал правый глаз Тейвы, закапав туда лекарство, расширяющее зрачки. — И на вашем месте я бы не стал больше пользоваться этот стимулятор. Никак нельзя, если вы хотел скоро летай где-то, кроме могила.
— Я же сказал, у нас не было выбора, — беспокойно поежился Джон-Том. — Все разыгралось очень быстро, и у меня не было времени отмерить дозу.
Но гиббона это не убедило.
— Как врач, я совершенно не одобряй, кто пользуется сильный наркотик без предписание.
Мадж больше не мог сдерживаться и вырвался из лап Виджи.
— Слышь, голенастенький, нас чуть на вертел не насадили, а мы должны были судить да рядить о возможных последствиях?
— Прости, что я не смогу, как надеялся, донести вас до Стрелакат-Просада, — печально сказал Тейва Джон-Тому, — но, по-моему, лучше не пренебрегать советами докторов.
— Совершенно верно. — Джон-Том похлопал его по шее. — Ты сделал более чем достаточно, доставив нас сюда, Тейва. Остаток пути мы сможем проделать и пешком.
— Стрэлакат-Просад? — поднял голову от бумаг Марли. — А что вамм понадобилось в Стрэлакат-Просаде?
— По профессии я чаропевец, но мой инструмент, — Джон-Том продемонстрировал мешок с обломками дуары, — сильно поврежден. Мой наставник, колдун Клотагорб, утверждает, что лишь один мастер в мире способен пристойно починить его — некий Кувир Кулб, проживающий в Стрелакат-Просаде.
— Быть может, быть может. — Корлисс записывал что-то в блокноте. — Не будучи музыкант, не могу знай.
— Где б найти проводника до этой дыры? — спросил Мадж.
— Нигдэ, — ответил Марли. — Говорят, жители Стрэлакат-Просада творят дивные дэла, да только никто тамм не бываэт.
— Тада откуда ж это известно?
Корлисс подобрал большие губы и выразительно пожал плечами.
— Кто знай, откуда туристы что берут? Лично я не создан для джунгли, я сильно предпочитай берег.
— Чудесно, — буркнул Мадж, — снова твари ползучие да каннибалы.
— Я бы сказал, каннибалов нэт, — замотал бородой Марли. — Отсюда до Просада никаких каннибалов, по-ммоэму.
— Зато другие есть, — вставил Корлисс.
— Кто другие? — заинтересовался Джон-Том.
— Я не знай. Турист говорил. Путешественник говорил. Лично я держусь берег.
— Ладно, — Джон-Том больше не мог скрывать досаду. — Раз уж мы не можем найти проводника, так скажите, есть ли тут хоть кто-нибудь, способный ткнуть пальцем в нужном направлении?
Врачи переглянулись, и Марли предложил:
— Навэстите нэгоцианта Транкуса, уж он-то знаэт.
— А еще, — глубокомысленно добавил Корлисс, — кроме него, другим я не доверяй.

 

Назад: Глава 11
Дальше: Глава 13