Часть вторая
ЛОВУШКА ДЛЯ АЛЬБИНОСА
...Но лишь в Надсокоре, городе нищих, нашел Элрик старого друга и узнал кое-что о старом враге...
Хроника Черного Меча
Глава первая
ДВОР НИЩИХ
Надсокор, город нищих, пользовался дурной славой во всех Молодых королевствах. Надсокор лежал на берегах буйной реки Варкалк недалеко от королевства Орг, где рос ужасный Троосский лес, страшное зловоние которого распространялось на многие мили вокруг. Редкие путники заглядывали в Надсокор.
Из этого малопривлекательного места отправлялись по миру его обитатели: где можно — нищенствовали, где можно — воровали, а по возвращении в Надсокор половину прибылей отдавали своему королю, который за это обещал им защиту.
Их король властвовал много лет. Звали его Юриш Семипалый, потому что у него было четыре пальца на правой руке и три — на левой. Вены проступали на его когда-то красивом лице, которое ныне обрамляли грязные, населенные паразитами волосы. Его нездоровое лицо к тому же избороздили тысячи морщин, оставленных годами и пороками. Эта развалина взирала на окружающих пронзительными бледными глазами.
Символом власти Юриша был топор, который назывался Мясник. Топор этот всегда был под рукой у короля. Грубоватая поверхность королевского трона, вырезанного из черного дуба, была украшена кусочками необработанного золота, костями и полудрагоценными камнями. Под троном размещалась сокровищница Юриша — сундук, заглядывать в который не разрешалось никому.
Большую часть дня Юриш бездельничал на троне в мрачном, зловонном зале, где восседали его придворные — шайка негодяев, отличавшихся такими мерзкими внешностью и нравом, что нигде в другом месте их просто не приняли бы.
Обогревался и освещался зал постоянно горевшими жаровнями, в которых сжигался мусор, издававший такую вонь, что она заглушала естественное зловоние придворных.
И вот к королю Юришу явился посетитель.
Он стоял перед тронным возвышением и время от времени подносил свой сильно надушенный платок к красным толстым губам.
Его обычно темное лицо отливало серым, а в глазах, когда он переводил взгляд с грязного нищего на кучи мусора перед жаровнями, появлялось какое-то загнанное, мучительное выражение. Одетый в мешковатые парчовые одежды, какие носили жители Пан-Танга, этот посетитель отличался черными глазами, огромным крючковатым носом, иссиня-черными колечками волос и вьющейся бородкой. Подойдя к трону Юриша, он, не отнимая платка ото рта, поклонился.
Выражение на лице короля Юриша, как и всегда, являло собой смесь алчности, слабости и коварства; он рассматривал незнакомца, о прибытии которого только что объявил один из его придворных.
Юриш, вспомнив это имя, подумал, что знает причину, которая привела сюда пантангианца.
— А мне сообщали, что ты мертв, Телеб К’аарна, убит где-то на Краю Мира.— Юриш ухмыльнулся, обнажив черные пеньки — гниющие остатки своих зубов.
Телеб К’аарна отнял платок от губ и заговорил; поначалу его голос звучал приглушенно, но постепенно — по мере того как он вспоминал зло, причиненное ему за последнее время,— набирал силу.
— Мое колдовство не так уж слабо, а потому я смог вырваться из кольца. Я ушел под землю, когда Петля Плоти Мишеллы сомкнулась вокруг келмаинского воинства.
Отвратительная ухмылка Юриша стала еще шире.
— Значит, ты забрался в нору?
Глаза колдуна яростно сверкнули.
— Я не собираюсь обсуждать свои колдовские способности с...
Он внезапно замолчал и глубоко вздохнул, о чем тут же пожалел. Он огляделся — эти жалкие придворные, живущие в грязи и мерзости, позволяют себе смеяться над ним. Нищие Надсокора знали силу бедности и болезни, которых так боятся те, кто к ним непривычен. Таким образом, уже одно их убожество защищало их от врагов.
Внезапно короля Юриша охватил приступ мерзкого кашля, который вполне мог оказаться смехом.
— И здесь ты тоже оказался благодаря своему колдовству? — Его тело сотрясалось, но его налитые кровью глаза продолжали внимательно разглядывать колдуна.
— Чтобы попасть сюда, мне пришлось пересечь море и весь Вилмир,— сказал Телеб К’аарна.— Я пришел сюда, потому что мне известно, что есть кое-кто, кого ты ненавидишь, как ни одного другого...
— Мы все ненавидим других — всех, кто не нищие,— напомнил ему Юриш. Король рассмеялся, и этот смех снова перешел в горловой, конвульсивный кашель.
— Но больше всех ты ненавидишь Элрика из Мелнибонэ.
— Да. Это верно. Прежде чем приобрести славу братоубийцы и предателя Имррира, он прибыл в Надсокор, чтобы обмануть нас. Он прикинулся прокаженным, который, нищенствуя, пробирается из Восточных Земель в Карлаак. Он неприличным образом обманул меня и украл кое-что из моей сокровищницы. А моя сокровищница священна, я никому не позволяю даже посмотреть на нее!
— Я слышал, он украл у тебя свиток,— сказал Телеб К’аарна,— с записью заклинания; этот свиток принадлежал его кузену Йиркуну. Йиркун хотел избавиться от Элрика и уверил его, что это заклинание позволит вывести Симорил из ее волшебного сна...
— Да. Йиркун дал этот свиток одному из наших граждан, когда тот отправился попрошайничать к воротам Имррира. Потом он сказал об этом Элрику. Элрик явился сюда, выдавая себя за прокаженного. С помощью колдовства он получил доступ к моей сокровищнице — моей священной сокровищнице — и выкрал у меня свиток...
Телеб К’аарна посмотрел на короля нищих.
— Кое-кто сказал бы, что это не вина Элрика, что во всем был виноват Йиркун. Он обманул вас обоих. Ведь это заклинание так и не помогло разбудить Симорил?
— Нет. Но в Надсокоре существует закон.— Юриш поднял свой огромный топор Мясник и продемонстрировал его зазубренное ржавое лезвие. Невзирая на свой невзрачный вид, топор был устрашающим оружием.— И этот закон говорит, что любой, кто посмотрит на священную сокровищницу короля Юриша, должен умереть, и умереть страшной смертью — от рук Пылающего бога.
— И никто из твоих странствующих подданных так пока и не смог отомстить ему?
— Я должен лично привести в исполнение этот приговор. А Элрик должен прийти в Надсокор, потому что только здесь сможет он узнать свою судьбу.
Телеб К’аарна сказал:
— Я не испытываю ни малейшей любви к Элрику.
Юриш снова издал звук, который можно было принять как за смех, так и за мучительный кашель.
— Да, я слышал, он гонял тебя по всем Молодым королевствам, и, какое бы сильное колдовство ты ни использовал против него, каждый раз он выходил победителем.
Телеб К’аарна нахмурился.
— Помилосердствуй, король Юриш. Мне просто не везло, но я по-прежнему остаюсь величайшим колдуном Пан-Танга.
— Но ты тратишь без толку свои силы и слишком многого просишь от Владык Хаоса. Когда-нибудь они устанут помогать тебе и найдут кого-нибудь другого, кто станет делать их работу.— Король Юриш сомкнул жирные губы, и черные пеньки зубов исчезли за ними. Он немигающим взором бледных глаз изучал Телеба К’аарну.
В зале возникло движение — нищие придворные придвинулись ближе: скрип костыля, стук посоха, шарканье вывихнутой ноги. Телебу К’аарне показалось, что ему угрожает даже вонючий дым жаровен, неохотно плывущий к крыше.
Король Юриш положил одну руку на Мясника, другой взялся за подбородок. Сломанные ногти гладили небритую щетину. Где-то за спиной Телеба К’аарны нищенка издала неприличный звук и хихикнула.
Колдун чуть ли не демонстративно приложил платок к носу и рту. Он был готов отразить нападение, если таковое последует.
— Но, как я вижу, ты еще сохранил силы,— неожиданно сказал Юриш, снимая возникшее напряжение,— иначе бы тебя здесь не было.
— Мои силы растут.
— Возможно, ненадолго.
— Мои силы...
— Я так думаю, что ты пришел с планом, как уничтожить Элрика,— небрежно продолжил Юриш. Нищие расслабились. Теперь только один Телеб К’аарна демонстрировал некоторые признаки беспокойства. Пронзительные, налитые кровью глаза Юриша иронически смотрели на Телеба К’аарну.— И ты ищешь нашей помощи, потому что знаешь — мы ненавидим этого белолицего разрушителя Мелнибонэ.
Телеб К’аарна кивнул.
— Хочешь узнать детали моего плана?
Юриш пожал плечами.
— Почему бы и нет? По крайней мере, это может быть занимательно.
Телеб К’аарна с несчастным видом оглянулся на мерзкую хихикающую толпу. Он пожалел, что не знает заклинания, с помощью которого можно было бы рассеять зловоние.
Он глубоко вдохнул воздух через платок и заговорил...
Глава вторая
УКРАДЕННОЕ КОЛЬЦО
В другом углу таверны молодой франт делал вид, что заказывает еще один мех с вином, тогда как на самом деле он осторожно поглядывал туда, где сидит Элрик.
Потом щеголь наклонился к своим соседям — купцам и молодым аристократам, представителям нескольких народов,— и продолжил шепотком свои россказни.
Альбинос знал, что предметом его болтовни был он, Элрик. Обычно такое поведение не вызывало у него ничего, кроме пренебрежения, но сегодня он испытывал усталость и с нетерпением ждал возвращения Мунглама. Он с трудом подавил в себе желание приказать молодому франту замолчать.
Элрик уже начал сожалеть о своем решении посетить Старый Гролмар.
Этот богатый город был излюбленным местом встречи для всех не лишенных воображения обитателей Молодых королевств. Сюда съезжались землепроходцы, искатели приключений, наемники, ремесленники, купцы, художники и поэты, поскольку при правлении герцога Авана Астрана этот вилмирский город-государство заметно изменился.
Герцог Аван побывал во всех частях света и привез в Старый Гролмар огромные богатства и знания. Пышность и интеллектуальная жизнь Старого Гролмара привлекали в него новые богатства и новых интеллектуалов, а потому город благоденствовал.
Но там, где богатства и интеллектуалы, там процветают и слухи, потому что если кто и склонен распускать слухи больше, чем купцы и моряки, так это поэты и художники. И вполне естественно, много слухов ходило о гонимом роком альбиносе Элрике, который уже стал героем нескольких баллад, сочиненных поэтами, не лишенными таланта.
Элрик позволил уговорить себя отправиться в этот город, так как Мунглам сказал, что это лучшее место, где можно найти деньги. Беспечность Элрика в финансовых делах довела их — и уже не в первый раз — чуть ли не до нищенства, а им требовались свежие лошади и провизия.
Элрик предпочел бы обогнуть Старый Гролмар и двинуться в Танелорн, куда они решили отправиться, но Мунглам убедил его, что им нужны лошади получше, а также требуется пополнить запас провизии и снаряжения для долгого пути по долинам Вилмира и Илмиоры до границы Вздыхающей пустыни — туда, где расположен таинственный Танелорн. И Элрик в конце концов согласился, хотя после встречи с Мишеллой и присутствия при гибели келмаинского воинства в Петле Плоти он чувствовал усталость и искал покоя, который мог найти в Танелорне.
Хуже всего было то, что таверна хорошо освещалась, а еду здесь, на вкус Элрика, подавали слишком уж хорошую. Он бы предпочел что-нибудь похуже, где цены были бы пониже, а посетители не лезли бы со своими вопросами и поменьше сплетничали. Но Мунглам решил, что их последние средства лучше потратить на хорошую гостиницу — мало ли какие там могут представиться возможности...
Элрик денежными вопросами не занимался, оставив их Мунгламу, который, без всяких сомнений, намеревался раздобыть нужные им средства воровством или мошенничеством, но альбиноса это не волновало.
Он вздыхал и терпел взгляды, которые украдкой бросали на него другие посетители, и старался не слушать, что там говорит молодой щеголь. Он попивал вино и ковырял мясо с тарелки — Мунглам, прежде чем уйти, заказал ему какую-то холодную дичь. Он поднял высокий воротник своего черного плаща, но от этого его мертвенно-бледное лицо и молочного цвета волосы стали только заметнее. Он оглянулся — в таверне происходил круговорот шелков, мехов, накидок, хозяева которых переходили от столика к столику. Он всем сердцем жаждал поскорее отправиться в Танелорн, где люди говорят мало, потому что много пережили.
— ...Убил мать и отца... а еще, говорят, любовника матери...
— А еще говорят, он не прочь переспать с мертвым телом...
— ...А потому Владыки Высших Миров прокляли его, наградив лицом трупа...
— Инцест, ты говоришь? Один человек, которому довелось плавать с ним, сказал мне...
— ...А его мать занималась любовью с самим Ариохом, вот и родилось...
— Да, видок у него мрачноватый. Он не из тех, кто улыбнется хорошей шутке...
Смех.
Элрик заставил себя расслабиться и еще раз приложился к кубку с вином. Однако разговоры не прекращались.
— А еще говорят, что он самозванец. Говорят, что настоящий Элрик погиб в Имррире...
— Настоящий владыка Мелнибонэ не стал бы одеваться так по-нищенски. Он бы...
Новый взрыв смеха.
Элрик встал и откинул плащ, чтобы во всей красе был виден меч, висящий у него на боку. Большинство людей в Старом Гролмаре знали о рунном мече Буревестнике и его страшной силе.
Элрик подошел к столу, за которым сидел молодой франт.
— Господа, я предлагаю вам развлечение получше! Вы можете заняться кое-чем поинтереснее, потому что перед вами тот, в чьих силах представить вам доказательства того, о чем вы говорите. Ну, например, как насчет его склонности к особого рода вампиризму? Я не слышал, чтобы вы коснулись этого вопроса в ваших разговорах.
Молодой франт откашлялся и нервно пошевелил плечом.
— Так что же? — Элрик напустил на лицо невинное выражение.— Могу я вам помочь?
Шепоток в таверне смолк, все делали вид, что поглощены едой и питьем.
Элрик улыбнулся улыбкой, от которой у них задрожали руки.
— Мне бы только хотелось узнать, господа, чему же вы хотите быть свидетелями? И тогда я продемонстрирую вам, что я и в самом деле тот, кого вы называете Элриком Братоубийцей.
Купцы и аристократы подоткнули свои богатые одеяния и, избегая встречаться с Элриком взглядом, поднялись. Молодой франт опрометью бросился к выходу — вся его храбрость оказалась показной.
Теперь хохотал уже Элрик, он стоял в дверях, загораживая выход и положив ладонь на рукоять Буревестника.
— Не хотите ли быть моими гостями, господа? Представьте, как бы вы потом рассказывали друзьям о нашей встрече...
— О боги, какая невоспитанность,— едва слышно промолвил молодой франт и задрожал от страха.
— Мой господин, мы не хотели тебя ничем обидеть,— хрипловато сказал толстый шазаарец, торговец скотом.
— Мы говорили о другом человеке,— сказал молодой аристократ, у которого почти не было подбородка, зато росли пышные усы. Он улыбнулся натужной, просительной улыбкой.
— Мы говорили, что восхищаемся тобой...— пробормотал вилмирский рыцарь, чьи глаза перекосило от ужаса, а лицо стало белее Элрикова.
Купец в темной таркешской парче облизнул красные губы и попытался вести себя с большим достоинством, чем его друзья.
— Мой господин, Старый Гролмар — цивилизованный город. Здесь уважаемые господа не устраивают скандалов и потасовок...
— Они предпочитают сплетничать, как базарные торговки,— сказал Элрик.
— Да,— сказал молодой человек с пышными усами.— То есть нет...
Франт поправил на себе плащ и уставился в пол.
Элрик отошел в сторону. Таркешский купец неуверенно сделал шаг вперед, а потом ринулся в темноту улицы. Его компаньоны, спотыкаясь, последовали за ним. Элрик услышал их торопливые шаги по камням мостовой и рассмеялся. При звуках его смеха шаги стали еще торопливее, и скоро вся компания уже была у пристани, где посверкивала вода. Потом они свернули за угол и исчезли из виду.
Элрик улыбнулся и поднял глаза на небо и звезды — линия горизонта в Старом Гролмаре была весьма причудливой. В этот момент с другой стороны улицы послышались приближающиеся шаги. Элрик повернулся и увидел новых людей, оказавшихся в полосе света из окна какого-то заведения неподалеку.
Это был Мунглам, возвращавшийся в компании двух женщин, щеголявших одеждой, которая мало что на них закрывала, и обильной косметикой. Без всяких сомнений, это были вилмирские шлюхи с другого конца города. Мунглам обнимал обеих за талии и неразборчиво напевал какую-то непристойную балладу. Компания постоянно останавливалась, чтобы одна из смеющихся девиц могла промочить горло вином. У обеих шлюх в свободных руках были большие глиняные фляжки, и они не отставали от Мунглама, который все время прикладывался к фляжке, зажатой в его руке.
Подойдя на нетвердых ногах поближе, Мунглам узнал Элрика и, подмигнув ему, сказал:
— Ну, владыка Мелнибонэ, как видишь, я тебя не забыл. Одна из этих красоток — для тебя.
Элрик отвесил нарочито низкий поклон.
— Ты так добр ко мне. Но я думал, ты отправился раздобыть нам золота. Разве не для этого мы прибыли в Старый Гролмар?
— Да! — Мунглам поцеловал девиц в щеки. Они прыснули со смеху.— Точно! Это и есть золото, а то, может, и почище. Я спас этих молодых дам из рук жестокого хозяина на другом конце города. Я обещал продать их доброму хозяину, и они мне благодарны.
— Ты украл этих рабынь?
— Можно и так сказать... Я украл их. Ну да, я их украл. Я украл их моим клинком и освободил от жизни, полной унижений. Я совершил благородный поступок. Их несчастья закончились! Они могут смотреть вперед без...
— Их несчастья закончились, в отличие от наших, которые начнутся, когда их хозяин обнаружит преступление и сообщит властям. Как ты нашел этих дам?
— Это они меня нашли. Я предложил свой меч одному старому купцу, приехавшему в этот город из других земель. Я должен был сопровождать его по опасным районам Старого Гролмара в обмен на увесистый кошелек с золотом — я полагаю, более увесистый, чем он собирался мне вручить. Пока он там развратничал себе наверху, я пропустил стаканчик-другой внизу в зале. Я понравился двум этим красоткам, и они рассказали мне, как они несчастны. Для меня этого было достаточно. Я их спас.
— Хитрый план,— иронически сказал Элрик.
— Это не мой план — их. У них, помимо всего остального, есть еще и мозги.
— Я помогу тебе отвести их к хозяину, прежде чем за нас возьмутся власти.
— Но Элрик!
— Но сначала...
Элрик подхватил своего друга, забросил его себе на плечо и пошел вместе с ним к пристани в конце улицы. Крепко ухватив Мунглама за воротник, он резко опустил его в зловонную воду. Потом он вытащил его и поставил на ноги. Мунглама трясло. Он грустно поглядывал на Элрика.
— Я часто подхватываю простуды, ты же знаешь.
— И часто берешься за исполнение планов, навеянных выпивкой! Нас здесь не очень-то любят, Мунглам. Властям нужен самый маленький предлог, и они напустятся на нас. В лучшем случае мы покинем город, не закончив нашего дела. А в худшем нас обезоружат, посадят в тюрьму, а может быть, и убьют.
Они направились назад, туда, где все еще стояли две девицы. Вдруг одна из них бросилась вперед, упала на колени перед Элриком, прижалась губами к его ноге.
— Хозяин, у меня для тебя послание...
Элрик нагнулся, чтобы поднять ее на ноги.
Она вскрикнула. Ее накрашенные глаза расширились. Он посмотрел на нее в изумлении, а потом, проследив направление ее взгляда, повернулся и увидел нескольких головорезов, которые, тайком выйдя из-за угла, неслись на него и на Мунглама. Элрику показалось, что за головорезами мелькнула фигура молодого щеголя, которого он прогнал из таверны. Щеголь жаждал мести. В темноте блеснули кинжалы. На их владельцах были капюшоны, какие носят наемные убийцы. Их было не меньше дюжины. Видимо, молодой щеголь был очень богат, поскольку нанять убийцу в Старом Гролмаре стоило недешево.
Мунглам уже обнажил оба своих меча и схватился с вожаком. Элрик оттолкнул испуганную девушку за свою спину и ухватился за рукоять Буревестника. Огромный рунный меч, словно по собственной воле, выскочил из ножен, его клинок сверкнул черным сиянием, раздалась странная боевая песня меча.
Он услышал, как один из убийц крикнул: «Элрик!» — и понял, что щеголь не сообщил убийцам, с кем им придется иметь дело. Он отразил удар тонкого меча и нанес изощренный встречный удар — по запястью нападавшего. Запястье вместе с мечом отлетело в сторону, а нападавший с криком попятился назад.
Последовали новые удары, холодные глаза разглядывали Элрика из-под черных капюшонов. Буревестник пел свою странную песню — крик то ли скорби, то ли победы. Лицо Элрика выражало упоение боем; он рубил мечом направо и налево, а его малиновые глаза сверкали на мертвенно-бледном лице.
Крики, проклятия, вопли женщин и стоны раненых, скрежет металла о металл, шлепанье подошв по мостовой, звуки вонзающейся в плоть стали, хруст кости, перерубаемой клинком. В пылу схватки Элрик, разя врагов мечом, который он держал двумя руками, потерял из виду Мунглама и теперь только молился о том, чтобы его друг остался в живых. Время от времени ему попадалась на глаза одна из девиц, и он спрашивал себя, почему она не убежит куда-нибудь в безопасное место.
Тела нескольких наемных убийц уже лежали на камнях мостовой, а оставшиеся начали отступать под напором Элрика. Они знали силу его меча и что он делает с теми, кто попадается на его пути. Они видели лица своих товарищей в те мгновения, когда адский меч выпивал их души. С каждым убитым Элрик становился сильнее, а черное сияние меча, казалось, становилось все яростнее. Альбинос расхохотался.
Его смех разнесся над крышами Старого Гролмара, и те, кто лежал в постелях, закрыли руками уши — им почудилось, что их мучает какой-то ночной кошмар.
— Ко мне, друзья, мой меч еще не насытился!
Один из наемных убийц пытался защититься от удара снизу, но Элрик сделал выпад Черным Мечом сверху. Защищающийся поднял свой меч, чтобы закрыть голову, но Элрик нанес сокрушительный удар, который пробил сталь, рассек капюшон, голову, шею, раскроил нагрудник. Убийца был рассечен на две части, и меч какое-то время задержался в теле мертвеца, допивая остатки этой темной души. И тут остальные бросились наутек.
Элрик глубоко вздохнул, избегая смотреть на того, кто был убит его мечом последним. Он вложил меч в ножны и повернулся, ища взглядом Мунглама.
В этот момент он и получил удар по шее. Он ощутил, как тошнота подступает к горлу, и попытался стряхнуть с себя это ощущение. Затем он почувствовал укол в запястье и в тумане увидел фигуру, которую принял за Мунглама. Но это была другая фигура — похоже, женская. Она тащила его за левую руку. Куда она влекла его?
Колени его подогнулись, и он стал падать на камни. Он попытался крикнуть, но голос отказал ему. Женщина продолжала тянуть его за руку, словно хотела утащить его в безопасное место. Но он не мог последовать за ней. Он упал на плечо, потом оказался на спине, небо качнулось в его глазах...
...А потом над безумными шпилями Старого Гролмара забрезжил рассвет, и Элрик понял, что с того времени, как он сражался с наемными убийцами, прошло несколько часов.
Появилось лицо Мунглама. Оно было полно сочувствия.
— Мунглам?
— Благодарение добрым богам Элвера! Я думал, этот отравленный клинок убил тебя.
Элрик быстро приходил в себя. Он сел.
— На меня напали сзади. Как это?..
У Мунглама был смущенный вид.
— Боюсь, что эти девицы оказались не совсем теми, за кого себя выдавали.
Элрик вспомнил женщину, которая тащила его за левую руку, и вытянул пальцы.
— Мунглам! У меня с пальца исчезло кольцо Королей! Акториос похищен!
Кольцо Королей на протяжении многих веков носили предки Элрика. Оно было символом их власти, источником большей части их сверхъестественной силы.
Лицо Мунглама опечалилось.
— Я думал, что это я украл девиц. А ворами оказались они. Они собирались обокрасть нас. Старый трюк.
— Это еще не все, Мунглам. Ничего другого они не украли — только кольцо Королей. У меня в кошельке осталось еще немного золота.— Он позвенел своей поясной сумкой и поднялся на ноги.
Мунглам указал пальцем на дальнюю стену улицы. Там лежала одна из девиц, ее платье было все перепачкано грязью и кровью.
— Она попалась под руку одному из убийц, пока мы сражались. Она умирала всю ночь и при этом произносила твое имя. Но я ведь не говорил ей, как тебя зовут. Поэтому боюсь, что ты прав. Их послали, чтобы они украли у тебя это кольцо. Они меня провели.
Элрик быстро пошел туда, где лежала девица. Он легонько прикоснулся к ее щеке. Она открыла веки и уставилась на него стекленеющим взором. Ее губы произнесли его имя.
— Почему ты хотела обокрасть меня? Кто твой хозяин?
— Юриш...— сказала она голосом, тихим, как шорох ветра в траве.— Укради кольцо... принеси его в Надсокор...
Мунглам стоял по другую сторону умирающей. Он нашел одну из фляжек с вином и нагнулся, чтобы дать ей глотнуть. Она попыталась отхлебнуть вина, но не смогла. Оно побежало по ее маленькому подбородку, по тонкой шее, к ране на ее груди.
— Ты — одна из надсокорских нищенок? — спросил Мунглам.
Она слабо кивнула.
— Юриш всегда был моим врагом,— сказал Элрик.— Как-то раз я возвратил себе кой-какую собственность, которая попала в его руки, и он мне этого так никогда и не простил. Может быть, он хотел получить Акториос в возмещение? — Он перевел взгляд на девушку.— Твоя подружка — она что, вернулась в Надсокор?
И снова девушка вроде бы кивнула. А потом осмысленное выражение исчезло из ее глаз, веки закрылись, дыхание затихло.
Элрик выпрямился. Он хмурился, потирая палец, на котором прежде было кольцо Королей.
— Пусть остается у них,— с надеждой в голосе сказал Мунглам.— Он удовольствуется этим.
Элрик отрицательно покачал головой.
Мунглам откашлялся.
— Через неделю из Джадмара уходит караван. Его ведет Ракхир из Танелорна. Они пока закупают провизию. Если мы сядем на корабль, то скоро окажемся в Джадмаре, где сможем присоединиться к Ракхиру и отправиться в Танелорн в хорошей компании. Тебе, наверное, известно, что жители Танелорна редко совершают такие путешествия. Нам повезло, потому что...
— Нет,— тихим голосом сказал Элрик,— Пока мы должны забыть о Танелорне. Кольцо Королей — это моя связь с предками. Больше того, оно помогает моему колдовству и не раз уже спасало наши жизни. Мы едем в Надсокор. Я должен попытаться догнать эту девицу, прежде чем она доберется до города нищих. Если это не удастся, я должен войти в город и вернуть себе кольцо.
Мунглам вздрогнул.
— Это было бы глупее любого моего плана, Элрик. Юриш убьет нас.
— И все же я должен отправиться в Надсокор.
Мунглам наклонился и начал снимать с мертвого тела девушки драгоценности.
— Нам понадобится много денег, если мы хотим приобрести более или менее приличных лошадей для нашего путешествия,— объяснил он.
Глава третья
ЛЕДЯНЫЕ УПЫРИ
На фоне алого заката Надсокор с этого расстояния казался скорее неухоженным кладбищем, чем городом. Башни покосились, дома полуразрушены, стены пробиты.
Элрик и Мунглам добрались до вершины горы на своих быстрых шазаарских конях, за которых им пришлось отдать все, что у них было,— и увидели Надсокор. Хуже того — они учуяли его. От этого убогого города исходило жуткое зловоние, и оба путника, заткнув себе рты и носы, повернули коней и спустились назад в долину.
— Мы передохнем здесь немного — до полуночи,— сказал Элрик.— А потом войдем в Надсокор.
— Элрик, я не уверен, что смогу выдержать эту вонь. В какие бы одежды мы ни нарядились, наше отвращение выдаст нас.
Элрик улыбнулся и полез в свою сумку. Он вытащил две маленькие таблетки и протянул одну Мунгламу. Тот подозрительно посмотрел на таблетку.
— Это что такое?
— Одно средство. Я уже принимал такое прежде, когда посещал Надсокор. Эта таблетка полностью убивает у тебя обоняние. К несчастью, вкус пищи ты тоже не сможешь ощущать...
Мунглам рассмеялся:
— Я не собирался вкушать никаких деликатесов в городе нищих! — Он проглотил таблетку. То же самое сделал и Элрик.
Мунглам почти сразу же почувствовал, как вонь, исходящая от города, уменьшилась. Позднее, жуя черствый хлеб — последние остатки своей провизии, Мунглам сказал:
— Я ничего не чувствую. Твое средство действует.
Элрик кивнул. Он хмурился, поглядывая на вершину горы в направлении города. Приближалась ночь.
Мунглам вытащил свои мечи и начал затачивать их маленьким камнем, который возил с собой специально для этой цели. Занимаясь мечами, он поглядывал на лицо Элрика, стараясь проникнуть в его мысли.
Наконец альбинос заговорил:
— Нам, конечно же, придется оставить лошадей здесь, потому что большинство нищих предпочитают передвигаться пешком.
— Они гордятся своей извращенностью,— пробормотал Мунглам.
— Да. И нам понадобится то тряпье, что мы взяли с собой.
— Наши мечи будут бросаться в глаза.
— Нет, не будут, если мы наденем сверху эти балахоны. Нам при этом придется ходить гусиным шажком, но для нищих это неудивительно.
Мунглам неохотно вытащил из седельных мешков тряпье.
И вот грязная парочка (один хромой горбун, другой — коротышка с иссохшей рукой) направилась к пробоине в стене, а затем поплелась по мусору, которого в Надсокоре было по колено.
За несколько сотен лет до этого Надсокор был покинут народом, который спасался от поветрия — особо страшной разновидности оспы, поразившей большинство их соотечественников. Вскоре после этого в городе поселились первые нищие. Они палец о палец не ударили, чтобы сохранить городские оборонительные сооружения, но грязь, которая окружала город, стала не менее действенной обороной, чем любая стена.
Никто не обратил внимания на две фигуры, перебравшиеся через кучи мусора и ступившие на темные, полные смердящих нечистот улицы города нищих. Огромные крысы поднимались на задние лапы и наблюдали за путниками, направившимися к тому, что прежде было зданием сената Надсокора, а теперь — дворцом Юриша. Костлявые собаки, у которых из пастей свисали вонючие объедки, осторожно прятались в тень. Однажды им попалась колонна слепых — они шли друг за дружкой, положив правую руку на плечо идущего впереди. Слепые шли сквозь ночь, пересекали ту самую улицу, на которой находились Мунглам и Элрик. Из полуразвалившихся зданий доносилось погогатывание и хихиканье — это калека бражничал с убогим, а слабоумный и уродливый совокуплялся со старой каргой. Когда переодетая пара приблизилась к тому, что прежде было центральной площадью Надсокора, из-за одной из разбитых дверей раздался крик, и оттуда появилась девушка, едва вышедшая из детского возраста. За ней выскочил чудовищно толстый нищий, который с удивительной скоростью передвигался на своих костылях. Его багровые культи, заканчивающиеся у коленей, совершали движения как при беге. Мунглам напрягся, но Элрик удержал его, и жирный калека догнал свою жертву, отбросил в сторону костыли, которые загрохотали на разбитой мостовой, и набросился на девочку.
Мунглам попытался освободиться, но крепко державший его Элрик прошептал:
— Пускай. В Надсокоре не выносят тех, кто не болен, не искалечен и душевно здоров.
В глазах Мунглама, смотревшего на своего друга, стояли слезы.
— Твой цинизм так же отвратителен, как и их поступки!
— Не сомневаюсь. Но мы здесь с одной целью — вернуть мое кольцо Королей. Мы здесь будем заниматься только этим и ничем другим.
— Какое значение имеет твое кольцо, когда?..
Но Элрик пошел дальше в направлении центральной площади, и Мунглам, немного поколебавшись, последовал за ним.
Они оказались на площади в противоположном конце от дворца Юриша. Некоторые колонны дворца упали, но лишь на этом здании, единственном во всем городе, были видны следы каких-то работ — его пытались ремонтировать и украшать. На арке центрального входа была намалевана сцена под названием «Искусство попрошайничества и вымогательства». К деревянной двери были приколочены образцы монет всех Молодых королевств, а над ними — возможно, не без иронии — были прибиты в виде перекрещенных мечей костыли, указывающие на то, что оружие нищего — это способность ужасать и вызывать отвращение у тех, кто удачливее или богаче его.
Элрик смотрел сквозь сумерки на это здание, на его лице было сосредоточенное выражение, он что-то прикидывал.
— Стражников здесь нет,— сказал он Мунгламу.
— Зачем они нужны? Что тут охранять?
— Когда я был в Надсокоре в прошлый раз, стражники туг были. Юриш хранит свою сокровищницу как зеницу ока. Он опасается не столько чужаков, сколько своих собственных презренных подданных.
— Может, он перестал их опасаться?
Элрик улыбнулся.
— Такой тип, как король Юриш, боится всего. Нам нужно быть поосмотрительнее, когда мы войдем в зал. Держи свои мечи наготове и доставай их, если только почувствуешь, что мы оказались в ловушке.
— Но Юриш вряд ли подозревает, что мы знаем, откуда эта девушка.
— Да, то, что мы все же узнали об этом,— чистая случайность, однако мы не должны сбрасывать со счетов хитрость Юриша.
— Он бы не захотел такого гостя, как ты,— с Черным Мечом на боку.
— Возможно...
Они начали пересекать площадь, на которой было очень темно и очень тихо. Откуда-то издалека изредка доносился крик, смех или неприличный звук.
Они дошли до дверей и остановились под скрещенными костылями.
Элрик нащупал под своим балахоном эфес Буревестника, а левой рукой толкнул дверь. Они скрипнула и чуть-чуть приоткрылась. Они оглянулись — не слышал ли кто скрипа, но на площади все оставалось по-прежнему.
Они надавили на дверь еще. Дверь снова скрипнула. Теперь они смогли протиснуться сквозь образовавшуюся щель.
Они оказались в зале Юриша. Жаровни с мусором испускали слабый свет. К стропилам устремлялся желтоватый дым. Они увидели неясные очертания тронного возвышения, в глубине которого расположился огромный аляповатый трон Юриша. Казалось, что в зале никого нет, но Элрик не снимал руки с эфеса Черного Меча.
Услышав какой-то звук, он остановился, но это по полу пробежала огромная трусливая крыса.
Снова наступила тишина.
Элрик осторожно продвигался вперед по осклизлому полу, Мунглам держался позади него.
По мере приближения к трону возбуждение Элрика нарастало. Может быть, Юриш слишком уж уверился в своей силе и утратил бдительность. Элрик откроет сундук под троном, возьмет свое кольцо, и они покинут город, а с рассветом уже будут далеко, поскачут по равнине и присоединятся к каравану Ракхира Красного Лучника, собирающегося в Танелорн.
Элрик слегка расслабился, но шел по-прежнему осторожно. Мунглам помедлил, наклонил голову, словно прислушиваясь.
Элрик повернулся.
— Ты что-то услышал?
— Может, и ничего. А может, это одна из тех огромных крыс, что мы видели раньше. Просто...
Серебристо-голубоватое сияние вспыхнуло за странным троном, и Элрик левой рукой прикрыл глаза от слепящего света, а правой попытался вытащить из-под балахона свой меч.
Мунглам закричал и бросился к двери, а Элрик, даже повернувшись к свету спиной, ничего не видел. Буревестник стонал в ножнах, словно впав в приступ ярости. Элрик пытался вытащить его, но чувствовал, как слабеют его мышцы. За его спиной раздался смех, и Элрик сразу же узнал его. Потом засмеялся еще один человек — горловым смехом вперемешку с кашлем.
Зрение вернулось к Элрику, но его держали липкие руки, и он, увидев тех, кто его схватил, содрогнулся. Это были темные существа, обитатели ада, упыри, вызванные колдовством. Их мертвые лица ухмылялись, но их мертвые глаза оставались мертвыми. Элрик чувствовал, что силы и энергия уходят из его тела, словно упыри высасывали его жизненные соки. Это ощущение было почти что реальным — его жизненная сила перетекала в них.
Он снова рассмеялся. Он поднял глаза на трон и увидел за ним высокую мрачную фигуру Телеба К’аарны, который должен был умереть у замка Канелун несколько месяцев назад. Телеб К’аарна ухмыльнулся в свою кудрявую бороду, глядя на Элрика, пытающегося вырваться из рук упырей. Из-за другой стороны трона появилась грязная фигура Юриша Семипалого, на левой своей руке он, как ребенка, нес Мясника.
Элрик настолько ослабел, что едва держал голову, но продолжал улыбаться собственной глупости. Он был прав, когда подозревал ловушку, но ошибся, совершенно не подготовившись к ней.
А что с Мунгламом? Неужели Мунглам бросил его? Его маленького друга нигде не было видно.
Юриш с важным видом обошел трон и опустил на него свое мерзкое тело. Мясника он держал у себя на руках. Его бледные глаза-бусинки внимательно изучали Элрика.
Телеб К’аарна остался стоять сбоку от трона, но в его глазах, словно похоронные огни Имррира, сияло торжество.
— Добро пожаловать назад в Надсокор,— прошипел Юриш, скребя себя между ног.— Я так понимаю, что ты вернулся принести свои извинения.
Элрика трясло — его кости леденели от холода. Буревестник шевелился у него на боку, но помочь ему был не в силах — сначала Элрик должен был своей рукой извлечь его из ножен. Альбинос понял, что умирает.
— Я пришел вернуть себе то, что мне принадлежит,— сказал он, пересиливая дрожь.— Мое кольцо.
— Ах да! Кольцо Королей. Значит, это было твое кольцо? Моя девушка что-то об этом говорила.
— Ты послал ее, чтобы она украла у меня это кольцо!
Юриш ухмыльнулся:
— Не буду отрицать. Но я никак не ждал, что Белый Волк Имррира так легко попадется в мою ловушку.
— Он ни за что не попался бы, если бы тебе не помогал этот самодеятельный колдунишка.
Телеб К’аарна нахмурился, но потом его лицо прояснилось.
— Неужели мои упыри доставляют тебе неудобство?
Последнее тепло покидало Элрика. Стоять он не мог — висел в руках мертвых тварей. Вероятно, Телеб К’аарна давно вынашивал этот план, потому что вызвать этих исчадий ада на землю можно было только с помощью множества заклинаний и заключения договора со стражей Лимба.
— Ну что ж, значит, я умру,— пробормотал Элрик.— Кажется, меня это не очень волнует...
Юриш изобразил на своем гниющем лице нечто похожее на высокомерие.
— Нет, Элрик из Мелнибонэ, ты умрешь не сразу. Приговор тебе еще не вынесен! Нужно соблюсти формальности. Клянусь моим мудрым Мясником, я должен осудить тебя за твои преступления против Надсокора и против священной сокровищницы короля Юриша.
Элрик едва слышал его, потому что ноги под ним подогнулись, а упыри лишь тверже ухватились за него.
Он как в тумане увидел толпу оборванцев, наводнивших зал. Они явно ждали этого момента. Неужели Мунглам погиб от их рук, когда попытался бежать из зала?
— Приподнимите ему голову! — сказал Телеб К’аарна своим мертвым слугам.— Пусть он видит, как Юриш, король всех нищих, выносит свой приговор!
Элрик почувствовал ледяную руку у себя под подбородком, ему подняли голову, чтобы он мог затуманенными глазами видеть, как Юриш встал, взял в свою четырехпалую руку Мясника и поднял его к затянутому дымом потолку.
— Элрик из Мелнибонэ, ты приговариваешься за многие преступления против нижайшего из низких, то есть меня, короля Юриша Надсокорского. К тому же ты нанес оскорбление другу короля Юриша, этому самому наимерзейшему из негодяев Телебу К’аарне...
Услышав это, Телеб К’аарна сложил губы трубочкой, но вмешиваться не стал.
— ...к тому же ты во второй раз явился в город нищих, намереваясь повторить свое преступление. Символом моего достоинства и власти, этим великим топором по имени Мясник, я приговариваю тебя к наказанию Пылающим богом!
Со всех сторон зала послышались редкие хлопки придворных. Элрик вспомнил надсокорскую легенду. Когда исконных жителей города поразила болезнь, они обратились за помощью к Хаосу, умоляя его очистить город от поветрия, если понадобится, то и огнем. Хаос сыграл шутку с этим народом — послал Пылающего бога, который сжег все, что у них оставалось. Тогда жители обратились за помощью к Закону, и Владыка Закона Донбласс заточил Пылающего бога в городе. Оставшиеся в живых жители больше не захотели иметь никаких дел с Владыками Высших Миров — они просто ушли из города. Но неужели Пылающий бог все еще находился в Надсокоре?
Элрик словно бы издалека слышал голос Юриша:
— Отведите его в лабиринт и отдайте Пылающему богу.
Тут заговорил Телеб К’аарна, но Элрик уже не слышал его слов, хотя ответ Юриша и донесся до него:
— Его меч? Как он поможет ему против одного из Владык Хаоса? И потом, если извлечь меч из ножен, то кто знает, что может случиться.
Судя по его тону, Телебу К’аарне это явно не понравилось, но он все же согласился с Юришем.
В голосе Телеба К’аарны послышались властные нотки:
— Силы Лимба, отпустите его! Вы в вознаграждение получили его жизненные силы! А теперь исчезните!
Элрик упал в грязь на плиты пола, но сил у него не осталось, и нищие, собравшись в кружок, подняли его.
Глаза его закрылись, чувства оставили его. Его понесли из зала, и он издалека услышал голоса пантангианского колдуна и короля нищих, торжествующих победу.
Глава четвертая
НАКАЗАНИЕ ПЫЛАЮЩИМ БОГОМ
— Клянусь испражнениями Нарджхана, он холоден как лед!
Элрик услышал скрипучий голос одного из нищих, что несли его. Он все еще был слаб, но часть тепла этих людей передалась ему, и лед в его костях стал не таким убийственным.
— Вот и вход!
Элрик заставил себя открыть глаза.
Несли его головой вниз, но все же он мог, хотя и плохо, видеть то, что впереди.
Иногда там что-то мелькало.
Впечатление было такое, словно светящуюся шкуру какого-то неземного животного натянули поперек туннеля.
Он отпрянул назад, когда нищие раскачали его тело и швырнули в направлении мерцающей шкуры.
Он ударился об нее.
Она оказалась липкой.
Она вцепилась в него, и он почувствовал, как эта шкура затягивает его. Он попытался сопротивляться, но все еще был слишком слаб. Он был уверен, что его убивают.
Но прошло несколько томительных минут, его затянуло внутрь, и он, хватая ртом воздух, упал на каменный пол темного как ночь туннеля.
Наверное, это лабиринт, о котором говорил Юриш, подумал Элрик.
Дрожа, он попытался подняться, опираясь на ножны меча. У него ушло на это некоторое время, но наконец он встал и прислонился к кривой стене.
Он был удивлен. Камни показались ему горячими. Может быть, это ему только кажется, потому что его тело закоченело от холода, и камни туннеля на самом деле имеют обычную температуру.
Даже эти размышления, казалось, лишали его сил. Какова бы ни была природа этого тепла, Элрик радовался ему. Он еще сильнее прижался спиной к стене туннеля.
По мере того как тепло медленно перетекало в его тело, он стал испытывать какое-то чувство, близкое к восторгу. Он набрал в грудь побольше воздуха. Силы медленно возвращались к нему.
— О боги,— пробормотал он,— даже снега лормирской степи были теплее.
Он еще раз вдохнул поглубже и закашлялся.
И тут он понял, что действие таблетки, которую он проглотил, перед тем как войти в город, заканчивается.
Он отер рог тыльной стороной руки и сплюнул, ощутив зловоние Надсокора.
На нетвердых ногах он поплелся к входу в туннель. Та мерцающая шкура была на своем месте. Он прижал к ней руку, она подалась, но не пропустила его. Он надавил на нее всем своим весом, она подалась еще больше, но проникнуть через нее было невозможно. Она напоминала очень прочную перепонку, но состоящую не из плоти, а из какого-то другого материала. Может, Владыки Закона этим материалом запечатали выход из туннеля, чтобы наружу не смог выйти их враг — Владыка Хаоса? Единственным источником света в туннеле была эта мембрана.
— Клянусь Ариохом, я отомщу королю нищих,— пробормотал Элрик.
Он сбросил с себя драный балахон и взялся за рукоять Буревестника. Клинок замурлыкал, как мурлычет кот. Элрик извлек меч из ножен, и тот запел тихую, довольную песню. Элрик почувствовал, как сила от меча через руку вливается в его тело. Буревестник давал Элрику силу, но Элрик знал, что Буревестник скоро потребует воздаяния, захочет вкусить крови и душ и таким образом пополнить свою энергию. Он нанес огромной силы удар по мерцающей шкуре.
— Я разрушу эту препону и выпущу Пылающего бога на Надсокор! Бей во всю мочь, Буревестник! Пусть пламя поглотит всю грязь, накопившуюся в этом городе!
Но Буревестник только взвыл, ударив по мембране,— пробить ее он не мог. Элрику пришлось напрячь все свои силы, чтобы вытащить меч из этого вязкого материала. Он отошел, тяжело дыша.
— Эта преграда возводилась, чтобы противостоять самому Хаосу,— пробормотал Элрик.— Мой меч бессилен против нее. А потому если я не могу вернуться назад, то должен идти вперед.
Он развернулся и, держа Буревестник в руке, пошел по туннелю. Он сделал один поворот, потом другой, потом третий и теперь двигался в полной темноте — свет мембраны не достигал сюда. Он сунул было руку в сумку, где у него хранились кремень и трут, но нищие срезали ее, пока несли его сюда. Он решил вернуться, но понял, что заблудился и не может найти мембрану, загораживавшую выход.
«К мембране мне не вернуться, но, кажется, никакого бога тут нет. Может, отсюда существует какой-нибудь другой выход. А если он перекрыт деревянной дверью, то Буревестник проложит мне путь к свободе».
И он пошел дальше в лабиринт, делая сотни поворотов в темноте. Наконец он снова остановился.
Он обратил внимание на то, что в туннеле становится все жарче. Вместо жуткого холода, который он испытал перед этим, Элрик чувствовал удушающую жару. С него начал течь пот. Он сбросил с себя верхние тряпки и остался в собственной рубахе и штанах. Его начала мучить жажда.
Еще один поворот, и впереди он увидел свет.
«Ну что ж, Буревестник, может быть, мы снова свободны!»
Он побежал к источнику света. Однако оказалось, что это не дневной свет. И не мерцающая перегородка была впереди. Это был огонь, может быть, свет факелов.
В этом свете он неплохо видел стены туннеля. В отличие от домов в Надсокоре, на этих стенах не было слизи — чистый серый камень, освещенный красным сиянием.
Источник света находился за следующим поворотом. Но жар стал еще сильнее, и кожу Элрика стянуло от сухости.
— АГА!
Мощный голос внезапно наполнил туннель, как только Элрик завернул за угол и увидел пламя, мерцающее не далее чем в тридцати ярдах от него.
— АГА! НАКОНЕЦ!
Голос исходил из пламени.
И Элрик понял, что нашел Пылающего бога.
— Я не ссорился с тобой, Владыка Хаоса! — выкрикнул он,— Я тоже служу Хаосу.
— Но я должен есть,— послышался голос.— ЧЕКАЛАХ ДОЛЖЕН ЕСТЬ!
— Я плохая еда для такого, как ты,— попытался воззвать к логике Элрик; он положил обе руки на эфес Буревестника и сделал шаг назад.
Это точно, нищий, еда ты плохая, но ты единственная еда — другой они не прислали!
— Я не нищий!
— Нищий ты или нет, Чекалах проглотит тебя!
Пламя затрепетало и начало приобретать какую-то форму — человеческую, но состоящую исключительно из огня. Дрожащие огненные руки потянулись к Элрику.
И Элрик развернулся.
И Элрик побежал.
И Чекалах, Пылающий бог, понесся за ним со скоростью пламени.
Элрик почувствовал боль в плече, в нос ему ударил запах горящей ткани. Он увеличил скорость, не имея ни малейшего представления о том, куда бежит.
Но Пылающий бог продолжал преследовать его.
— Стой, смертный! Это бесполезно! Тебе не удастся уйти от Чекалаха, Владыки Хаоса!
С юмором висельника Элрик прокричал в ответ:
— Я не буду ничьей жареной закуской! — Ноги у него начали подкашиваться.— Даже бога!
Ответ Чекалаха прозвучал, как порыв пламени в дымоходной трубе:
— Не смей мне противиться, смертный. Быть съеденным богом — большая честь!
Жара и усталость брали свое — Элрик был на последнем издыхании. Когда он только увидел Пылающего бога, у него в голове стал созревать план. Поэтому-то он и бросился бежать, надеясь додумать на бегу. Но теперь, когда Чекалах почти догнал его, Элрик вынужден был повернуться.
— Что-то ты слабоват для всемогущего Владыки Хаоса,— сказал он, переводя дыхание и поднимая меч.
— Долгое пребывание здесь ослабило меня,— ответил Чекалах.— Иначе я бы сразу же схватил тебя! Но я тебя все равно схвачу! И непременно проглочу.
Буревестник простонал, выказывая свое недовольство ослабленным богом Хаоса, и нанес удар по пылающей голове, распоров при этом правую щеку бога. В этом месте пламя стало бледнее, и что-то заструилось по черному клинку через руку Элрика прямо в его сердце. Он задрожал, испытывая одновременно ужас и радость, когда часть жизненной силы Пылающего бога проникла в него.
Огненные глаза уставились на Черный Меч, а потом — на Элрика. Огненные брови нахмурились, Чекалах остановился.
— Да, верно, ты не обычный нищий!
— Я — Элрик из Мелнибонэ, я владею Черным Мечом. Мой повелитель — Владыка Ариох, он сильнее тебя, Владыка Чекалах.
Огненная наружность бога приняла несколько обиженное выражение.
— Да, есть много тех, кто будет сильнее меня, Элрик из Мелнибонэ.
Элрик отер пот с лица. Он вдохнул в грудь горячий воздух.
— Почему же тогда... почему бы нам не объединить наши усилия? Вместе мы сокрушим мембрану и отомстим тем, кто составил заговор, чтобы натравить нас друг на друга.
Чекалах покачал головой, и с нее упали маленькие язычки пламени.
— Эта дверь откроется, только когда я буду мертв. Так было постановлено, когда Владыка Закона Донблас заточил меня сюда. Даже если бы мы смогли снести ту мембрану, это привело бы к моей смерти. Поэтому, сильнейший из смертных, я должен сразиться с тобой и съесть тебя.
И Элрик снова пустился бежать во всю мочь в поисках мембраны, зная, что, кроме света Пылающего бога в лабиринте, он может увидеть только свет мембраны. Даже если он и победит бога, он все равно останется пленником лабиринта.
И тут он увидел его. Он вернулся к тому месту, где попал в лабиринт через мембрану.
— В мою тюрьму можно попасть через этот вход, но выйти из нее здесь невозможно! — крикнул Чекалах.
— Знаю! — Элрик взял Буревестник в обе руки и повернулся лицом к огненному существу.
Размахивая мечом и отражая любые попытки Пылающего бога схватить его, Элрик чувствовал, как растет в нем симпатия к этому существу. Он пришел в ответ на призыв смертных, а за свои труды был заключен в эту тюрьму.
Одежда на Элрике начала тлеть, и, хотя при каждом ударе по Чекалаху Буревестник пополнял запас энергии Элрика, жара становилась невыносимой для него. Он уже не потел. Кожа его высохла и вот-вот была готова треснуть. Белые руки покрылись пузырями. Скоро он не сможет держать меч...
— Ариох,— выдохнул Элрик.— Хотя это существо — также Владыка Хаоса, помоги мне победить его.
Но Ариох не отозвался. Элрик уже знал от своего демона-покровителя, что на Земле и над ней планируются вещи куда как более важные и у Ариоха нет времени даже для своего фаворита среди смертных.
Но Элрик, размахивая мечом, все еще по привычке шептал имя Ариоха. Ему удалось попасть сначала по пылающим рукам, а потом по пылающему плечу — в Элрика влилась новая порция энергии бога.
Элрику начало казаться, что даже Буревестник страдает от жары; боль в обожженных руках альбиноса была так велика, что затмевала все остальные страдания. Он отступил к мерцающей мембране и спиной почувствовал ее похожую на плоть структуру. Концы его длинных волос начали дымиться, а обугленных пятен на его одежде становилось все больше.
Но Чекалах — он, кажется, тоже терял силы? Пламя его было уже не таким ярким, и на его огненном лице стало появляться выражение смирения.
Элрик опирался на свою боль как на единственный источник силы, и эта боль заставила его поднять меч повыше и сильнейшим ударом обрушить Буревестник на голову бога.
И сразу же, как только удар достиг цели, огонь стал стихать, и Элрик ощутил огромный поток энергии, хлынувшей в его тело. Поток отбросил его назад, альбинос выронил меч, чувствуя, что тело не выдерживает такого чудовищного напора энергии. Он со стоном покатился по полу, вздымая покрытые пузырями руки к своду туннеля, словно умоляя какое-то высшее существо прекратить то, что происходит с ним, с Элриком. В его глазах не было слез, казалось, даже сама его кровь словно начала выкипать из тела.
— Ариох! Спаси меня! — Он кричал, и тело его сотрясалось.— Ариох! Избавь меня от этого!
Энергия бога переполняла его, но смертная оболочка не могла вместить такую силу.
— А-а-а-а! Освободи меня!
И вдруг прекрасное, полное спокойствия лицо склонилось над ним. Он увидел высокого человека — гораздо выше его — и понял, что это лицо не смертного, а бога.
— Все кончилось,— сказал чистый, мягкий голос.
И хотя это существо не шелохнулось, Элрику показалось, будто нежные руки ласкают его; боль его стала стихать, а голос продолжал говорить:
— Много столетий назад я, Владыка Донблас, Вершитель Справедливости, пришел в Надсокор освободить его от власти Хаоса. Но я пришел слишком поздно. Зло приносило еще большее зло, как это и свойственно злу, а я не мог особо вмешиваться в дела смертных, потому что мы, принадлежащие Закону, поклялись позволить человечеству самому определять свою судьбу, если только это возможно. Но Космическое Равновесие раскачивается, как маятник часов со сломанной пружиной, и на земле действуют страшные силы. Ты, Элрик,— слуга Хаоса, но ты не раз служил и Закону. Говорят, что судьба человечества зависит от тебя, и, возможно, эти слова справедливы. Поэтому я помогу тебе, хотя и нарушаю свою клятву, делая это...
Элрик закрыл глаза и впервые за долгое время почувствовал покой в душе.
Боль прошла, но он по-прежнему был полон огромной энергии. Когда он снова открыл глаза, красивое лицо исчезло, как и мерцающая мембрана, перекрывавшая вход. Рядом с ним лежал Буревестник, и Элрик, вскочив на ноги, поднял его и вложил в ножны. Он увидел, что ожоги сошли с его рук, а одежда его снова была целехонька.
Может быть, ему приснилось все это? Или большая часть этого?
Он потряс головой. Он был свободен. Он был силен. С ним был его меч. Теперь он вернется в зал короля Юриша и отомстит правителю Надсокора и Телебу К’аарне.
Он услышал чьи-то шаги и отступил в тень. Из отверстия в своде в туннель проник свет, и Элрик понял, что поверхность здесь близко. Появилась фигура, которую он сразу же узнал.
— Мунглам!
Его маленький друг с облегчением улыбнулся и вложил мечи в ножны.
— Я пришел сюда помочь тебе, если удастся, но я вижу, тебе не нужна моя помощь!
— Здесь уже не нужна. Пылающего бога больше нет. Я тебе расскажу об этом потом. А что случилось с тобой?
— Поняв, что мы оказались в ловушке, я бросился к двери — я подумал, что будет лучше, если один из нас останется на свободе, к тому же я знал, что нужен им ты, а не я. Но тут я увидел, что дверь открывается, и понял: они все это время ждали нас.— Мунглам повел носом и отряхнул тряпье, которое все еще было на нем.— Так я оказался в самом низу одной из мусорных куч, каких немало во дворце Юриша. Я нырнул в нее и оставался там, слушая, что происходит. Как только мне удалось выбраться оттуда, я нашел этот туннель, собираясь помочь тебе, чем только можно.
— А где Юриш и Телеб К’аарна?
— Кажется, они никак не могут договориться между собой, какую плату следует дать Телебу К’аарне. Юриш не очень-то приветствовал его план заманить тебя сюда, поскольку опасался твоей силы...
— И не без оснований! Что еще?
— Вроде бы Юришу стало известно то, что известно нам,— об этом караване на Танелорн. Юриш знает что-то о Танелорне, хотя и немного, мне кажется. Он питает необъяснимую ненависть к этому месту, может быть, потому, что Танелорн — полная противоположность Надсокору.
— Они собираются напасть на караван Ракхира?
— Да... И Телеб К’аарна намерен призвать каких-то существ из ада, чтобы обеспечить успех этого нападения. Ракхир, насколько мне известно, не владеет колдовством.
— Когда-то он служил Хаосу, но теперь это в прошлом. Те, кто живет в Танелорне, не могут иметь покровителей в Высших Мирах.
— Я это понял из их разговора.
— И когда они намерены совершить это нападение?
— Они уже в пути — отправились почти сразу же, как разделались с тобой. Юриш просто сгорал от нетерпения.
— Что-то это не похоже на нищих — они никогда не нападают на караваны в открытую.
— У них не всегда есть такой мощный союзник, как коварный колдун.
— Это верно.— Элрик нахмурился.— Мои собственные колдовские возможности ограничены без кольца Королей. По этому кольцу во мне признают истинного представителя королевского рода Мелнибонэ — рода, который заключил немало сделок с элементалями. Сначала я должен вернуть мое кольцо, и тогда мы сразу же отправимся на помощь Ракхиру.
Мунглам опустил глаза.
— Они что-то говорили об охране сокровищницы Юриши в его отсутствие. В зале может находиться стража.
Элрик улыбнулся.
— Теперь мы готовы, и теперь во мне сила Пылающего бога. Мы, пожалуй, сможем справиться с целой армией,
Лицо Мунглама прояснилось.
— Тогда я проведу тебя назад в зал. Идем. По этому туннелю мы выйдем к дверям, которые находятся в зале рядом с троном.
Они побежали по туннелю и вскоре оказались у дверей, о которых говорил Мунглам. Элрик, не останавливаясь, вытащил меч и распахнул дверь. Он остановился, только войдя в зал. Дневной свет слегка рассеивал мрак зала, в котором снова никого не было. Их тут не встречали нищие, вооруженные мечами.
Но на троне Юриша сидело жирное чешуйчатое существо желто-зелено-черного цвета. С его ухмыляющегося рыла капала коричневатая желчь.
Существо это в издевательском приветствии подняло одну из множества своих лап.
— Приветствую,— прошипело существо.— И поберегитесь, потому что я охраняю сокровища Юриша.
— Это обитатель Ада,— сказал Элрик.— Демон, вызванный Телебом К’аарной. Я так думаю, что он неплохо поднаторел в колдовстве, если может повелевать таким числом нечистых слуг.— Он нахмурился и взвесил в руке Буревестник, но меч, как это ни странно, вовсе не выказывал жажды битвы.
— Я тебя предупреждаю,— прошипел демон,— Меня не убить мечом, даже этим мечом. Таков мой охранный договор...
— Это кто такой? — прошептал Мунглам, подозрительно поглядывая на демона.
— Он принадлежит к тому роду демонов, которым пользуются все, наделенные колдовской силой. Он демон-стражник. Они не нападают, если не нападают на них. Они практически неуязвимы для обычного оружия смертных, а этот конкретный демон неуязвим для мечей — обычных или волшебных. Если мы попытаемся убить его нашими мечами, он нанесет ответный удар всеми силами Ада. И мы тогда вряд ли выживем.
— Но ведь ты победил бога! Что такое демон рядом с богом?
— Я победил ослабевшего бога,— напомнил ему Элрик,— А это сильный демон, поскольку он представляет всех демонов, которые придут ему на помощь, чтобы обеспечить соблюдение его договора.
— И мы никак не сможем его одолеть?
— Если мы хотим помочь Ракхиру, то не стоит и пробовать. Мы должны поскорее добраться до наших лошадей и попытаться предупредить караван. А позднее мы, вероятно, сможем вернуться и придумать какое-нибудь заклинание против этого демона.— Элрик, поклонившись, издевательски ответил на приветствие демона: — Прощай, мерзейший. Пусть твой хозяин никогда не вернется к тебе и ты вечно будешь обречен сидеть в этом грязном зале.
У демона от злости потекли слюни.
— Мой хозяин — Телеб К’аарна, один из самых сильных колдунов среди твоего вида.
— Не моего.— Элрик покачал головой.— Я скоро убью его, и ты останешься сидеть здесь, пока я не найду способа покончить и с тобой.
Демон не без раздражения сложил многочисленные лапы и закрыл глаза.
Элрик и Мунглам по заваленному грязью полу направились к двери.
С трудом подавляя тошноту, добрались они до ступенек, ведущих на площадь. Таблетки, что были у Элрика, пропали вместе с его сумкой, и сейчас у них не было защиты от зловония. Мунглам, выходя, сплюнул на ступеньки и, окинув площадь взглядом, вытащил два меча и скрестил их перед собой.
— Элрик!
На них неслись около дюжины нищих с дубинками, топорами и ножами в руках.
Элрик рассмеялся:
— Вот тебе лакомый кусочек, Буревестник!
Он вытащил свой меч и принялся вращать у себя над головой этим воющим клинком, неумолимо наступая на нищих. Почти сразу же двое из них бросились наутек, но остальные продолжали стремительно наступать.
Элрик снизил плоскость вращения меча, который снес голову одного из нищих и глубоко вонзился в плечо другого — еще до того, как начала хлестать первая кровь.
Мунглам с двумя своими тонкими мечами вступил в схватку сразу с двумя нищими. Элрик нанес удар еще одному, и тот закричал и заплясал на месте, цепляясь руками за клинок, который безжалостно выпивал его жизнь и душу.
Теперь Буревестник пел ироническую песню, и три оставшихся в живых нищих бросили оружие и пустились бежать прочь через площадь.
Мунглам поразил двух противников одновременно прямо в сердце, а Элрик прикончил остальных, которые кричали и молили о пощаде.
Элрик вложил Буревестник в ножны и бросил взгляд на алые куски плоти — результат его трудов. Он отер губы, как это делает гурман, отведавший какого-нибудь деликатеса, отчего Мунглама пробрала дрожь. Элрик хлопнул друга по плечу.
— Давай скорее — на помощь Ракхиру!
Мунглам, следуя за альбиносом, думал, что Элрик в лабиринте взял нечто большее, чем жизнь Пылающего бога. Он был сегодня бездушен, как и все Владыки Хаоса.
В этот день Элрик был истинным воином древнего Мелнибонэ.
Глава пятая
ОНИ НЕ ЖЕНЩИНЫ
Нищие были слишком заняты — они торжествовали свою победу над альбиносом и готовились к нападению на караван, направляющийся в Танелорн, а потому даже не подумали поискать коней, на которых Элрик и Мунглам прибыли в Надсокор.
Элрик и Мунглам нашли коней там, где и оставили их предыдущим вечером. Превосходные шазаарские жеребцы пощипывали траву так, словно прождали своих хозяев всего несколько минут.
Путники сели в седла и скоро уже гнали коней во весь опор на северо-северо-восток к тому месту, где, по их расчетам, они должны были пересечься с караваном.
Вскоре после полудня они увидели его — растянувшуюся по долине колонну телег и лошадей, навесы из ярких роскошных шелков, богатую конскую упряжь. Со всех сторон караван был окружен убогой разнородной армией нищих надсокорского короля Юриша.
Элрик и Мунглам, достигнув вершины холма, остановили лошадей, чтобы получше разобраться в происходящем.
Телеба К’аарну и Юриша Элрик увидел не сразу — они оказались на противоположном холме. Судя по тому, как колдун воздевал к голубым небесам руки, он призывал помощь, которую обещал королю Юришу.
Внизу мелькнуло что-то красное, и Элрик догадался, что это алое одеяние Красного Лучника. Приглядевшись, он узнал еще несколько фигур — светловолосого гиганта Брута из Лашмара, чей конь под ним казался карликом, Каркана, который тоже был родом из Пан-Танга, но сменил одежду на клетчатый плащ и меховую шапку, какие носят варвары в южной Илмиоре. Сам Ракхир был воином-жрецом родом из земель, лежащих за Плачущей пустошью. Все эти люди отреклись от своих богов ради мирной жизни в Танелорне, куда, как считалось, не могли попасть даже самые сильные Владыки Высших Миров,— в вечном Танелорне, который уже простоял бессчетное число циклов и должен был пережить даже Землю.
Ничего не зная о планах Телеба К’аарны, Ракхир не очень обеспокоился, увидев армию нищих, вооруженных также плохо, как и те вояки, с которыми Элрик и Мунглам сразились в Надсокоре.
— Мы должны пробиться через их армию к Ракхиру,— сказал Мунглам.
Элрик кивнул, но не двинулся с места. Он наблюдал за холмом вдалеке, где Телеб К’аарна продолжал заклинания. Элрик надеялся разгадать, кого призывает себе на помощь колдун.
Мгновение спустя Элрик вскрикнул и галопом пустил коня вниз по склону холма. Мунглам, удивившись такому его поступку не меньше нищих, припустил за другом в самую гущу оборванцев, прорубаясь сквозь них длинным мечом.
Буревестник испускал черное сияние, оставляя за собой кровавую тропу, на которую падали расчлененные тела, внутренности и мертвые, исполненные ужаса глаза.
Конь Мунглама был забрызган кровью до самой холки, он храпел и артачился, не желая следовать за белокожим демоном с воющим черным клинком, однако Мунглам, опасаясь, как бы вокруг него не сомкнулись ряды нищих, погонял коня. Наконец они прорвались и теперь уже оба скакали в направлении каравана, где кто-то выкрикивал имя Элрика.
Это был Ракхир Красный Лучник, одетый в красное с головы до пят, он держал в руке красный костяной лук, а за спиной у него висел красный колчан стрел с красным оперением. На его голове была алая ермолка, украшенная единственным алым пером. У него было худое — кожа да кости — лицо человека, закаленного всеми непогодами. Он рука об руку сражался с Элриком до падения Имррира, и вместе они нашли Черные Мечи. Ракхир отправился на поиски Танелорна и в конце концов нашел его.
С тех пор Элрик не видел Ракхира. Он отметил завидное душевное спокойствие в глазах лучника. Когда-то Ракхир был воином-жрецом и служил Хаосу, теперь же он не служил никому, кроме мирного Танелорна.
— Элрик! Неужели ты пришел помочь нам отправить Юриша и его нищих туда, откуда они явились? — Ракхир смеялся, он явно был рад видеть старого друга.— С тобой еще и Мунглам? Где же вы познакомились? Я не видел тебя с тех самых пор, как оставил Восточные земли.
Мунглам ухмыльнулся.
— Много чего случилось с тех пор, Ракхир.
Ракхир потер свой орлиный нос.
— Да, я слышал.
Элрик быстро спешился.
— Сейчас не время для воспоминаний, Ракхир. Тебе грозит гораздо большая опасность, чем ты думаешь.
— Что? Да какая опасность может грозить от этой надсокорской швали? Ты посмотри, как они вооружены.
— С ними один колдун — Телеб К’аарна из Пан-Танга. Видишь — вон он на том холме.
Ракхир нахмурился.
— Колдун? У меня от них почти нет защиты. Он сильный колдун?
— Один из самых сильных в Пан-Танге.
— А пантангианские колдуны почти равны своим искусством вашим, мелнибонийским.
— Боюсь, что в настоящий момент он даже сильнее меня, ведь мое кольцо с Акториосом украл Юриш.
Ракхир недоуменно посмотрел на Элрика, отметив про себя, что за время, прошедшее с того дня, когда они расстались, лицо альбиноса заметно изменилось.
— Ну что ж,— сказал он,— будем защищаться как умеем...
— Если ты распряжешь всех лошадей, что тащат телеги, и посадишь на них своих людей, то мы, возможно, успеем уйти до того, как Телеб К’аарна вызовет себе потустороннюю подмогу.— Элрик кивнул подъехавшему к ним улыбающемуся гиганту — Бруту из Лашмара. Брут, перед тем как обесчестить себя, был героем Лашмара.
Ракхир покачал головой.
— Танелорну необходима провизия, которую мы везем.
— Смотрите,— тихо сказал Мунглам.
На холме, где только что стоял Телеб К’аарна, появилось дымящееся красное облако, словно вода, разбавленная кровью.
— Ему удалось,— пробормотал Ракхир.— Брут, пусть все садятся на коней. У нас нет времени готовиться к обороне, но по крайней мере у нас будет то преимущество, что мы встретим врага верхом.
Брут громоподобным голосом отдал приказ танелорнцам. Они начали выпрягать лошадей из телег и готовить оружие.
Красное облако наверху начало растекаться, в нем стали возникать какие-то фигуры. Элрик попытался разглядеть их, но на таком расстоянии это было невозможно. Он снова запрыгнул в седло, а всадники Танелорна стали тем временем строиться в группы, которые, когда последует нападение, должны были прорваться сквозь ряды пеших нищих, быстро нанести удар и вернуться назад. Ракхир махнул Элрику и присоединился к одной из этих групп. Элрик и Мунглам оказались во главе дюжины воинов, вооруженных топорами, пиками и копьями.
И тут над повисшей в воздухе тишиной раздался голос Юриша:
— Вперед, мои нищие! Они обречены!
Ряды оборванцев по краям долины пришли в движение. Ракхир поднял меч, давая знак своим воинам. И тогда первая группа всадников отделилась от каравана и направилась на наступающих нищих.
Ракхир вложил в ножны меч и взялся за лук. Прямо из седла он начал посылать стрелу за стрелой в ряды нищих.
Отовсюду стали раздаваться крики — это воины перешли в атаку на врага, со всех сторон вклиниваясь в массу нищих.
Элрик увидел клетчатый плащ Каркана среди драного тряпья, грязных тел, дубинок и ножей. Он увидел светлоголового Брута, возвышающегося над морем человеческих нечистот.
И тогда Мунглам сказал:
— Такие существа не подходят для того, чтобы драться с воинами Танелорна.
Элрик твердой рукой указал на холм:
— Может, этот новый противник понравится им больше.
Мунглам от удивления открыл рот.
— Это женщины!
Элрик извлек из ножен Буревестника.
— Это не женщины. Это эленоины. Они родом из восьмой плоскости и не принадлежат к роду человеческому. Ты сейчас увидишь.
— Ты их знаешь?
— Мои предки когда-то сражались против них.
Их ушей достиг странный пронзительный вопль. Он доносился со склона холма, на котором снова появилась фигура Телеба К’аарны. Издавали его фигуры, которых Мунглам принял за женщин. Наготу этих женщин прикрывали только рыжие волосы, доходящие им чуть ли не до колен. Они неслись по склону к окруженному каравану, вращая у себя над головами мечами, длина которых, по всей видимости, превышала пять футов.
— Телеб К’аарна хитер,— пробормотал Элрик.— Воины Танелорна хорошенько подумают, прежде чем ударить женщину. А пока они будут размышлять, эленоины разрубят их в клочья.
Ракхиру доводилось видеть эленоинов раньше, и он тоже узнал их.
— Не обманитесь, воины! — крикнул он.— Эти существа — демоны! — Он бросил взгляд на Элрика, на его лице была написана готовность встретить судьбу. Он знал силу эленоинов. Он пришпорил коня, направив его в сторону альбиноса.— Что мы можем предпринять, Элрик?
Элрик вздохнул.
— Что могут смертные против эленоинов?
— И ты не знаешь никакого заклинания?
— Будь при мне кольцо Королей, я, наверное, смог бы призвать грахлуков. Они с древних времен враждуют с эленоинами. А Телеб К’аарна уже открыл проход из восьмой плоскости.
— А ты не можешь попытаться призвать грахлуков? — спросил Ракхир.
— Пока я буду пытаться их вызвать, мой меч будет оставаться не у дел. Мне думается, что сегодня больше пользы от Буревестника, чем от заклинаний.
Ракхир, содрогнувшись, повернул коня и поскакал прочь, чтобы приказать своим людям перестроить ряды. Он теперь знал, что все они погибнут.
Тем временем нищие откатились назад — эленоины испугали их не меньше, чем танелорнцев.
Продолжая издавать пронзительный вой, эленоины опустили мечи и рассыпались по склону холма, у каждого на лице гуляла улыбка.
— Как они могут?..— И тут Мунглам увидел их глаза — огромные оранжевые звериные глаза.— О боги! — И тут он увидел их зубы — длинные, заостренные зубы сверкали металлическим блеском.
Всадники Танелорна неровной линией отступили к телегам. На всех лицах, кроме Элрикова, были ужас, отчаяние, безнадежность. На лице Элрика застыло выражение мрачного гнева. Меч его лежал на луке седла, а его малиновые глаза пылали, разглядывая этих женщин-демонов — эленоинов.
Их песня стала еще громче — от нее боль вонзалась в уши, наизнанку выворачивались желудки. Эленоины подняли тонкие руки и снова начали раскручивать над головами свои длинные мечи. Они смотрели на танелорнцев своими звериными, бездушными глазами — злобными, немигающими.
И тогда Каркан из Пан-Танга, заломив набок меховую шапку, издал сдавленный крик и погнал на них своего тяжелого коня. Он тоже размахивал мечом, а его клетчатый плащ развевался за ним на ветру.
— Назад, демоны! Назад, исчадия ада!
— А-а-а! — издали вопль счастливого предвкушения эленоины.— И-и-и! — запели они.
И Каркан внезапно оказался среди дюжины тонких смертоносных мечей, и через мгновение он и его конь были разрублены на мелкие части, кровавыми комьями легшие под ноги эленоинов. Смех женоподобных тварей заполнил долину, когда некоторые из них нагнулись и принялись запихивать в свои клыкастые рты куски плоти.
Стон ужаса и ненависти прошел по рядам танелорнцев, и новые воины с истерическими криками страха и отвращения стали бросаться на размахивающих своими острыми мечами эленоинов, которые от этого приходили в еще большее веселье.
Буревестник начал приборматывать, видимо, услышав звук сражения, но Элрик не шевельнулся — он во все глаза смотрел на то, что происходит перед ним. Он знал, эленоины убьют всех, как они только что убили Каркана.
Мунглам застонал:
— Элрик, наверное, все же есть какое-то колдовство против них!
— Есть! Но я не могу вызвать грахлуков! — Грудь Элрика тяжело поднималась и опускалась, ум его пребывал в смятении.—Я не могу, Мунглам!
— Ради Танелорна! Ты должен попробовать!
И тогда Элрик ринулся вперед. Буревестник завыл в его руке, а Элрик скакал на эленоинов, выкрикивая имя Ариоха, как это делали его предки со времен основания Имррира.
— Ариох! Ариох! Кровь и души для моего повелителя Ариоха!
Он отразил удар одного эленоина и заглянул в глаза этой твари в тот момент, когда его тело сотряслось от удара. И он сам нанес удар, в свою очередь отраженный демоном, который не был женщиной. Рыжие волосы обвились вокруг его шеи. Он нанес удар по голому телу, и бестия отскочила в сторону. Еще один замах длинного, тонкого меча, и Элрик отпрянул назад, избегая удара. Это движение выбило его из седла, но он, упав, тут же вскочил на ноги, отражая новую атаку. Элрик ухватил Буревестник двумя руками, шагнул вперед и вонзил клинок в гладкий живот. Эленоин завизжал в гневе, и из раны хлынули зеленые нечистоты. Эленоин упал, все еще сверля Элрика глазами, все еще хрипя, все еще оставаясь живым. Элрик нанес удар по шее твари, и голова эленоина покатилась, волосы хлестнули по ногам альбиноса. Элрик наклонился, подобрал голову и побежал вверх по холму — туда, где собрались нищие, наблюдавшие за уничтожением воинов Танелорна. При его приближении толпа нищих распалась, они бросились врассыпную, но одного он успел ударить мечом по спине. Тот упал, попытался ползти, но вывернутые колени не держали его, и он рухнул на испачканную кровью траву. Элрик поднял несчастного, закинул его себе на плечо и побежал вниз по склону к каравану.
Воины Танелорна сражались славно, но половина их уже погибла от рук эленоинов. Это было невероятно, но несколько тел эленоинов тоже лежали на траве.
Элрик увидел Мунглама, сражавшегося двумя мечами. Он увидел Ракхира — тот все еще был в седле, отдавал приказы своим воинам. Он увидел Брута из Лашмара в самой гуще сражения. Но он продолжал бежать, пока не остановился перед одной из телег, где бросил две свои кровавые ноши на землю. Своим мечом он рассек дергающееся тело нищего и, приподняв голову эленоина за волосы, обмакнул ее в человеческую кровь.
После этого он выпрямился, повернулся на запад и встал, держа Буревестник в одной руке, окровавленную голову — в другой. Он поднял повыше меч и голову и заговорил на высоком наречии Мелнибонэ.
Обращенные на запад и пропитанные в крови врага волосы эленоина должны были вызвать врагов эленоинов — грах-луков. Он вспомнил слова, что читал когда-то в древнем фолианте, принадлежавшем его отцу.
И зазвучали слова заклинания:
Грахлук, выйди! Грахлук, в бой!
Врага повергни древнего!
Победа — за тобой!
Силы Пылающего бога покидали Элрика — всю свою энергию вкладывал он в это заклинание. И возможно, без кольца Королей он расходовал силы напрасно.
Грахлук, в бой спеши, не стой!
Врага повергни древнего!
Отмщенье — за тобой!
Это заклинание было гораздо менее сложным, чем те, которыми он пользовался прежде, но энергии оно требовало от него не меньше, чем все другие.
— Грахлук, я призываю тебя! Грахлук, здесь ты сможешь отомстить врагам!
За много циклов до этого эленоины выгнали грахлуков из их земель в восьмой плоскости, и грахлуки с тех пор искали возможность отомстить.
Воздух вокруг Элрика задрожал, стал коричневым, потом зеленым, потом черным.
— Грахлук! Приди, чтобы убить эленоина! — Голос Элрика слабел.
— Грахлук, врата открыты!
И задрожала земля, и в пропитанных кровью волосах засвистел воздух. И воздух сгустился и приобрел алый цвет, а Элрик упал на колени, все еще продолжая произносить заклинание.
— Грахлук...
Послышался шаркающий звук. Раздалось какое-то ворчание. Донеслось зловоние чего-то не передаваемого словами.
И тут появились грахлуки. Это были обезьяноподобные существа — твари наподобие эленоинов. При них были сети, веревки и щиты. Считалось, что когда-то грахлуки и эленоины были разумными существами и принадлежали к одному виду, который потом распался и разделился.
Они возникли из алого тумана, и было их великое множество, и стояли они, глядя на Элрика, который все еще не поднимался с колен. Альбинос указал туда, где еще остававшиеся в живых воины Танелорна сражались с эленоинами.
— Там...
Грахлуки зарычали в предвкушении битвы и бросились на эленоинов. Эленоины увидели грахлуков, и их пронзительные голоса изменили тональность. Они начали отступать вверх по склону холма.
Элрик с трудом поднялся на ноги и крикнул:
— Ракхир! Отводи своих воинов. Грахлуки доделают работу за них...
— Тебе все же удалось нам помочь! — крикнул Ракхир, поворачивая своего коня.
Одежда на нем была вся изодрана в клочья, на теле виднелись десятки ран.
Они смотрели, как сети и петли грахлуков полетели на кричащих эленоинов, чьи мечи оказались бессильны против грахлукских щитов. Они смотрели, как грахлуки, эти ворчащие обезьяноподобные демоны, смяли, раздавили эленоинов и стали пожирать их внутренности.
И когда последний эленоин был мертв, грахлуки подобрали валявшиеся на земле мечи и пронзили себя.
Ракхир спросил:
— Почему они убили себя? Зачем?
— Они живут только для того, чтобы уничтожать эленоинов. А когда эленоины мертвы, у грахлуков не остается никакой цели для существования.
Элрик пошатнулся, и Ракхир с Мунгламом поддержали его, не дав упасть.
— Смотрите,— рассмеялся Мунглам.— Нищие бегут!
— Телеб К’аарна...— пробормотал Элрик.— Мы должны поймать Телеба К’аарну...
— Он наверняка бежал вместе с Юришем в Надсокор,— сказал Мунглам.
— Я должен... должен вернуть себе кольцо Королей.
— Но ты вполне можешь колдовать и без него,— сказал Ракхир.
— Ты считаешь, что могу?
Элрик повернул лицо к Ракхиру, который пристыженно опустил глаза и кивнул.
— Мы поможем тебе вернуть это кольцо,— тихо сказал Ракхир.— Нищие больше не доставят нам проблем. Мы поедем с тобой в Надсокор.
— Я на это очень рассчитывал.— Элрик с трудом поднялся в седло оставшегося в живых коня и повернул его к городу нищих.— Может быть, твои стрелы сделают то, что не по силам моему мечу...
— Я тебя не понимаю,— сказал Ракхир.
Мунглам тоже устроился в седле.
— Мы тебе расскажем по дороге.
Глава шестая
ДЕМОН, КОТОРЫЙ НЕ ПРОЧЬ ПОШУТИТЬ
По покрытым мусором улицам Надсокора пробирались воины Танелорна.
Возглавляли шествие Элрик, Мунглам и Ракхир, но в их поведении не было торжества победителей. Всадники не смотрели ни направо, ни налево, а нищие более не являли собой угрозу и не отваживались нападать — они жались в тень.
Снадобье, которое нашлось у Ракхира, помогло Элрику частично восстановить силы, и он уже больше не падал на шею своего коня, а сидел прямо. Они пересекли площадь и оказались перед дворцом короля нищих.
Элрик, не останавливаясь, направил своего коня на ступени и внутрь — в мрачный зал.
— Телеб К’аарна! — закричал Элрик.
Его голос эхом разнесся по залу, но Телеб К’аарна не ответил.
Жаровни с мусором дымили на сквозняке из открытой двери и едва освещали тронное возвышение в конце зала.
— Телеб К’аарна!
Но на коленях там стоял не Телеб К’аарна. Это была жалкая фигура в тряпье, распростертая перед троном. Фигура рыдала, умоляла, хныкала, обращаясь к чему-то, восседающему на троне.
Элрик проехал еще немного по залу верхом, и ему стало видно то, что занимало трон.
На огромном стуле черного дуба развалился тот самый демон, которого они уже видели. Руки демона были сложены, глаза закрыты, а сам он не без некоторой театральности не обращал внимания на мольбы существа, стоящего на коленях у его ног.
Спутники Элрика, тоже на конях, уже были в зале; все вместе они подъехали к тронному возвышению и остановились.
Фигура, стоящая на коленях, повернула голову — это оказался Юриш. Челюсть у него отвисла, когда он увидел Элрика. Юриш протянул свою четырехпалую руку к топору, лежащему поблизости. Элрик вздохнул.
— Не бойся меня, Юриш. Я устал от кровопролития. Мне не нужна твоя жизнь.
Демон открыл глаза.
— Принц Элрик, ты вернулся,— сказал демон.
Тон его изменился, хотя сказать, в чем заключалось это изменение, было затруднительно.
— Да. Где твой хозяин?
— Боюсь, что он оставил Надсокор навсегда.
— И оставил тебя навечно сидеть здесь.
Демон наклонил голову.
Юриш прикоснулся грязной рукой к ноге Элрика.
— Элрик, помоги мне! Я должен получить мою сокровищницу! Она для меня все! Уничтожь этого демона, и я верну тебе кольцо Королей.
Элрик улыбнулся.
— Как ты щедр, король Юриш.
По грязному, мерзкому лицу Юриша потекли слезы.
— Пожалуйста, Элрик, умоляю тебя...
— Я собираюсь уничтожить этого демона.
Юриш нервно оглянулся.
— И что еще?
— Это решать танелорнцам — ты собирался их ограбить и стал причиной того, что многие их товарищи были убиты самым мерзким способом.
— Это не я, это Телеб К’аарна!
— А где Телеб К’аарна?
— Когда ты выпустил тех обезьян на эленоинов, он бросился бежать. Он направился к реке Варкалк — к Троосу.
Элрик, не поворачиваясь, сказал:
— Ракхир, ты опробуешь свои стрелы?
Послышалось пение спущенной тетивы, и стрела, вонзившись демону в грудь, завибрировала. Демон с интересом посмотрел на стрелу, а потом глубоко вздохнул. Вместе с его вдохом стрела втянулась в него и исчезла.
— А-а-а! — Юриш ринулся к своему топору.— Из этого ничего не выйдет!
Вторая стрела вылетела из алого лука Ракхира и тоже в конечном счете оказалась втянутой в демона, как и третья.
Юриш что-то неразборчиво тараторил, размахивая своим топором.
Элрик предупредил его:
— Его не берут мечи, король Юриш!
Демон загремел своей чешуей.
— А разве у него меч?
Юриш помедлил. Слюна сочилась у него по подбородку, его красные глаза вращались в глазницах.
— Демон — исчезни! Верни мне мою сокровищницу! Она моя!
Демон иронически поглядывал на него.
Издав вопль ужаса и муки, Юриш бросился на демона, яростно взмахнув Мясником. Лезвие топора опустилось на голову этого исчадия ада, послышался звук как при ударе молнии о металл, и топор разлетелся на куски. Юриш стоял, глядя на демона и трясясь от страха. Демон небрежно протянул свои четыре руки и схватил его. Челюсти его открылись больше, чем это казалось возможным, туловище демона внезапно увеличилось в два раза относительно своего первоначального размера. Он поднес брыкающегося короля нищих к своей пасти, и тут же от короля остались лишь ноги, болтающиеся в юз-духе. Потом демон мощно глотнул, и от короля Юриша Надсокорского не осталось ничего.
Элрик пожал плечами.
— Твоя защита довольно действенная.
Демон улыбнулся.
— Да, милый Элрик.
Теперь этот голос показался альбиносу очень знакомым. Элрик пристально посмотрел на демона.
— Ты не просто демон...
— Надеюсь на это, мой любимейший из смертных.
Конь Элрика встал на дыбы, когда форма демона стала изменяться. Послышалось какое-то жужжание, черный дым заклубился над троном, и вот уже на нем оказалась другая фигура, сидевшая скрестив ноги. По форме фигура напоминала человека, но была куда прекраснее любого смертного. Перед Элриком сидело существо невыносимой и величественной красоты — неземной красоты.
— Ариох! — Элрик склонил голову перед Владыкой Хаоса.
— Да, Элрик. Пока тебя не было, я занял место демона.
— Но ты отказывался мне помогать...
— Я тебе говорил, что дела поважнее требуют моего участия. Скоро Хаос вступит в схватку с Законом, и такие, как Донблас, будут навечно отправлены в ад.
— Ты знал, что Донблас говорил со мной в лабиринте Пылающего бога?
— Как не знать. Поэтому-то я и выделил время, чтобы посетить твое измерение. Я не могу позволить, чтобы тебе покровительствовал Донблас Вершитель Справедливости и его скучнейшие сподвижники. Я почувствовал себя оскорбленным. И я продемонстрировал тебе, что я сильнее Закона.— Ариох устремил взгляд за Элрика — на Ракхира, Брута, Мунглама и остальных, которые прикрывали глаза руками, защищаясь от его красоты.— Может быть, вы, танелорнские глупцы, понимаете теперь, что лучше служить Хаосу, чем Закону!
Ракхир мрачно сказал:
— Я не служу ни Хаосу, ни Закону.
— В один прекрасный день ты узнаешь, предатель, что нейтралитет опаснее, чем заключение союзов.— В голосе слышались чуть ли не злобные нотки.
— Ты не в силах мне повредить,— сказал Ракхир.— И если Элрик отправится с нами в Танелорн, то и он тоже сможет избавиться от твоего злого влияния!
— Элрик — мелнибониец. Народ Мелнибонэ всегда служил Хаосу, за что они и получали неплохое вознаграждение. Иначе как еще можно было бы освободить этот трон от демона Телеба К’аарны?
— Может быть, в Танелорне Элрику не понадобилось бы его кольцо Королей,— ровным голосом ответил Ракхир.
Послышался звук, напоминающий шум водопада, раздался удар грома, и Ариох стал увеличиваться в размерах. Но при этом его тело стало терять плотность, и скоро в зале ничего не осталось, кроме зловония, исходящего от мусорных куч и жаровен.
Элрик спешился и подбежал к трону. Он вытащил из-под него сундук убитого короля Юриша и ударом Буревестника раскрыл его. Меч забормотал, словно отказываясь выполнять низкую работу. Драгоценные камни, золото, другие сокровища летели в грязь — Элрик искал свое кольцо.
Наконец он нашел его, поднял, торжествуя, и надел на палец. К своему коню он вернулся более легким шагом.
Мунглам тем временем спешился и выискивал на полу самые ценные камни, складывая их в сумку. Он подмигнул Ракхиру, который улыбнулся ему в ответ.
— А теперь,— сказал Элрик,— я отправляюсь в Троос — искать там Телеба К’аарну. За мной все еще остается долг ему.
— Пусть он сгниет в зловонном Троосском лесу,— сказал Мунглам.
Ракхир положил руку на плечо Элрика.
— Если Телеб К’аарна так тебя ненавидит, то он непременно снова сам найдет тебя. Зачем тратить время на его поиски?
Элрик едва заметно улыбнулся старому другу.
— Очень логичный аргумент, Ракхир. Ты прав — я устал. За то короткое время, что прошло после моего появления в Надсокоре, мой меч пронзал как богов, так и демонов.
— Идем с нами. Отдохнешь в Танелорне — в мирном Танелорне, куда без разрешения не могут прийти даже сильнейшие из Владык Высших Миров.
Элрик посмотрел на кольцо на своем пальце.
— Но я поклялся, что Телеб К’аарна умрет...
— У тебя еще будет время сдержать клятву.
Элрик провел рукой по своим молочного цвета волосам, и его друзьям показалось, что в малиновых глазах сверкнули слезы.
— Да,—сказал он.—Да. Время будет...
И они выехали из Надсокора, оставив нищих копаться в грязи и зловонии и сожалеть о том, что они связались с колдовством и Элриком из Мелнибонэ.
Они ехали в вечный Танелорн. Танелорн, который приглашал и готов был принимать у себя всех скитальцев с больной душой. Всех, кроме одного.
Гонимый роком, исполненный чувства вины, печали, отчаяния, Элрик из Мелнибонэ молился о том, чтобы на сей раз Танелорн принял и его...
