Глава первая
Коршуны с окровавленными клювами парили в ледяном воздухе. Они кружили высоко над конной ордой, неумолимо движущейся по Плачущей пустоши.
Орда эта пересекла две пустыни и три горных хребта, и голод гнал ее все дальше и дальше. Подгоняли и воспоминания о рассказах, что они слышали от путешественников, которые бывали у них на Востоке. Подстегивали и речи их тонкогубого вождя, который красовался на коне впереди войска, держа в одной руке десятифутовое копье, украшенное кровавыми трофеями его грабительских походов.
Всадники ехали медленно и устало, не зная, что приближаются к цели своего похода.
Далеко позади них из Элвера, этой веселой, поющей столицы восточного мира, выехал невысокий всадник. Скоро он оказался в долине.
У деревьев с корявыми ветвями был какой-то нездоровый вид, а из-под копыт коня летела пепельного цвета земля. Всадник во весь опор гнал коня по этой больной земле, которая когда-то была прекрасным Эшмиром, золотым садом Востока.
Чума поразила Эшмир, и саранча лишила его красоты. У чумы и саранчи было одно имя — Терарн Гаштек, властелин Конной орды, мрачнолицый вестник гибели и разрушения. Терарн Гаштек, безумный кровопийца, неистовый поджигатель. Таким и было его второе имя — Поджигатель.
Всадник, который своими глазами видел то зло, что принес Терарн Гаштек прекрасному Эшмиру, звался Мунглам.
Сейчас Мунглам скакал по Плачущей пустоши к Карлааку, этому форпосту западной цивилизации, о которой так мало было известно жителям Востока. Мунглам знал, что в Карлааке он найдет Элрика, который постоянно жил с женой в этом великолепном городе. Мунгламу нужно было как можно скорее оказаться в Карлааке, чтобы предупредить Элрика и попросить его о помощи.
Он был мал ростом и самоуверен, с широким ртом на обычно улыбающемся лице и рыжими волосами. Сейчас он, однако, не улыбался и, приникнув к шее коня, гнал его к Карлааку. Ведь Эшмир, прекрасный Эшмир, был родиной Мунглама: он и его предки сделали эту страну такой, какой она была.
Так и скакал Мунглам к Карлааку, молча кляня весь белый свет.
В том же направлении двигался и Терарн Гаштек. Он уже достиг Плачущей пустоши, но его войско двигалось медленно, отягощенное обозом, который одно время отстал, но сейчас им нужны были находившиеся в нем припасы. В обозе была не только провизия. На одной из телег, проклиная Терарна Гаштека и его узкоглазых воинов, лежал на спине связанный пленник.
Дринидж Бара был связан не только кожаными ремнями. Поэтому-то он и сыпал проклятиями. Дринидж Бара был чародеем, которого вообще-то трудно было представить в такой ситуации. Если бы не его страсть к вину и женщинам, которой он предавался как раз перед приходом в город Поджигателя, его бы никто не смог скрутить таким вот образом, и Терарн Гаштек не владел бы сейчас его телом и душой.
Душа Дриниджа Бары была помещена в тело маленького черно-белого кота. Но Терарн Гаштек поймал этого кота и с тех пор всегда возил с собой. Чародеи Востока по давней традиции, чтобы защитить свои души, прятали их в тела кошек. Вот почему Дринидж Бара был рабом властелина Конной орды и вынужден был подчиняться ему, иначе тот мог убить кота и тем самым отправить душу колдуна в ад.
Для гордого колдуна такая ситуация была не из приятных, но меньшего он и не заслужил.
На белом лице Элрика из Мелнибонэ оставили следы былые скорби, но губы его улыбались, а малиновые глаза умиротворенно смотрели на молодую черноволосую женщину, с которой он прогуливался по ступенчатым садам их дома в Карлааке.
— Ну что, Элрик,— сказала Зариния,— ты обрел счастье?
— Вроде бы,— кивнул он.— Буревестник висит в оружейной твоего отца, весь покрытый паутиной. Травы, которые я нашел в Троосе, дают мне силы и ясное зрение, и нужду в них я испытываю редко. Меня больше не тянет скитаться или сражаться. Я всем здесь доволен, провожу время с тобой и читаю книги в библиотеке Карлаака. Что еще нужно?
— Ты слишком добр ко мне, мой повелитель. Смотри, как бы я не зазналась.
Он рассмеялся:
— Уж лучше зазнаться, чем впасть в сомнения. Не бойся, Зариния, у меня нет никаких причин отправляться в странствия. Мне недостает Мунглама, но то, что произошло с ним, вполне естественно: проведя здесь какое-то время, он захотел вернуться домой.
— Я рада, что ты живешь в мире с собой, Элрик. Мой отец сначала возражал против того, чтобы ты жил здесь, опасаясь черного зла, что всегда шло за тобой по пятам. Но эти три месяца доказали ему, что зло ушло, не оставив после себя и следа.
Внезапно они услышали крик снизу. Какой-то человек на улице, возвысив голос, стучал в ворота дома:
— Впусти меня, будь ты проклят! Мне нужно поговорить с твоим хозяином!
Появился запыхавшийся слуга.
— Господин Элрик, там, у ворот, какой-то человек. Он хочет тебя видеть и говорит, что он твой друг.
— Как его зовут?
— Он не из местных. Мунглам — так он назвался.
— Мунглам! Недолго же он задержался в Элвере. Впусти его поскорей.
В глазах Заринии появился страх, она крепко вцепилась в руку Элрика.
— Элрик, я боюсь, что он принесет новости, узнав которые ты должен будешь покинуть меня.
— Никакая новость не может заставить меня сделать это. Тебе нечего бояться, Зариния,— Он поспешил из сада во двор дома. Мунглам промчался на коне через открытые ворота, спешиваясь на ходу.
— Мунглам, друг мой! Что за спешка? Я рад тебя видеть так скоро, но что позвало тебя в путь?
Лицо Мунглама, все покрытое пылью, было мрачным. Его одежда после долгой скачки была в дорожной грязи.
— Сюда идет Поджигатель, а с ним чародей, помогающий ему,— сказал он, переводя дыхание.— Ты должен предупредить горожан.
— Поджигатель? Мне это имя ничего не говорит. Ты не бредишь, мой друг?
— Да, ты прав. Это бред ненависти. Он разорил мою страну, убил мою семью, моих друзей, а сейчас готовится покорить Запад. Два года назад он был мелким разбойником пустыни, но потом собрал вокруг себя огромное войско варваров и начал грабить и завоевывать одну за другой страны Востока. Только Элвер остается нетронутым, потому что этот город слишком велик даже для него. Но он выжег прекрасную страну на две тысячи миль вокруг, превратив ее в безжизненную пустыню. Он хочет покорить мир. Сейчас он движется на запад и ведет за собой войско в пятьсот тысяч человек!
— Ты что-то сказал о чародее. Что может варвар знать о таком высоком искусстве?
— Сам он не знает почти ничего, но в его власти находится один из самых сильных наших чародеев — Дринидж Бара. Его захватили в плен, когда тот лежал пьяным между двумя шлюхами в фумской таверне. Он поместил душу в кота, чтобы ни один его соперник-чародей не мог ее похитить, пока он спит. Но Терарн Гаштек, Поджигатель, узнал его тайну, поймал кота и связал ему лапы, а самому Дриниджу Баре замотал глаза и рот и таким образом пленил его душу и тело. Чародей стал его рабом — если он не будет подчиняться этому варвару, кот будет убит железным клинком и душа Дриниджа Бары отправится прямехонько в ад.
— Такого рода колдовство мне незнакомо,— сказал Элрик.— Я думаю, это просто суеверия.
— Кто знает, но, пока Дринидж Бара верит в то, во что он верит, он будет делать то, что велит ему Терарн Гаштек. Несколько гордых городов уже уничтожены с помощью его магии.
— И где Поджигатель сейчас?
— В трех днях пути отсюда — не больше. Я был вынужден добираться окольными путями, чтобы не попасться его всадникам.
— Значит, мы должны готовиться к осаде.
— Нет, Элрик! Ты должен готовиться к бегству!
— К бегству? Что же я — должен предложить жителям Карлаака оставить их прекрасный город без защиты, бросить свои дома?
— Если они не захотят бежать, то ты должен это сделать сам. Возьми с собой возлюбленную. Против такого врага не устоит никто.
— Мое колдовство тоже чего-нибудь да стоит.
— Но колдовство одного человека не сможет сдержать полумиллионную армию, которой тоже помогает колдовство.
— ...И Карлаак — торговый город, а не военная крепость. Хорошо, я поговорю с Советом Старейшин и постараюсь убедить их.
— Ты должен убедить их побыстрее, Элрик, потому что если тебе это не удастся, то Карлаак и полдня не выстоит против кровавых посланий Терарна Гаштека.
— Они упрямы,— сказал Элрик, когда они вдвоем с Мунгламом сели тем же вечером в доме альбиноса.— Они не хотят осознать всей опасности. Они отказываются бросать город, а я не могу бросить их, потому что они оказали мне гостеприимство и дали мне приют в Карлааке.
— И что же — мы должны остаться здесь и умереть?
— Может быть. Возможно, выбора действительно нет. Но у меня есть другой план. Ты говоришь, что этот чародей — пленник Терарна Гаштека? А что он будет делать, если ему вернуть его душу?
— Он попытается отомстить. Но Терарн Гаштек не так глуп — он не предоставит чародею ни малейшего шанса. Тут нам нечего искать.
— А что, если нам удастся помочь Дриниджу Баре?
— Каким образом? Это невозможно.
— Я думаю, это наш единственный шанс. Этот варвар знает меня и мою историю?
— Насколько мне известно — нет.
— А тебя он узнает?
— С какой стати?
— Тогда давай присоединимся к нему.
— Присоединиться к нему? Элрик, ты все такой же безумец, каким был прежде, когда мы странствовали по миру.
— Я знаю, что делаю. Это единственный способ подобраться к нему и узнать о его слабых местах. Мы отправляемся на рассвете, нельзя терять время.
— Что ж, будем надеяться, твоя былая удача не изменила тебе. Но меня одолевают сомнения. Боюсь, когда ты отказался от старых привычек, вместе с ними ушла и удача.
— Вот и проверим.
— Ты возьмешь Буревестник?
— Я надеялся, что мне больше никогда не придется пользоваться этим адским клинком. Предательская сталь — вот лучшее, что о нем можно сказать.
— Да, но я думаю, на этот раз он тебе понадобится.
— Ты прав. Я его беру.
Элрик, сцепив руки, нахмурился.
— А это значит, что я нарушаю слово, данное мной Заринии.
— Лучше нарушить слово, чем отдать ее на милость Конной орды.
Элрик открыл дверь в оружейную палату, держа в одной руке горящий фонарь. Испытывая тошноту, шел он по узкому проходу, мимо притупившегося оружия, которое многие века не было в деле.
Сердце его тяжело билось — он подошел к следующей двери и, отодвинув щеколду, вошел в тесное помещение, в котором лежали регалии давно уже мертвых военных вождей Карлаака и среди них — Буревестник. Элрик набрал полную грудь затхлого воздуха, потянулся к мечу и тут же услышал, как черный клинок застонал, словно приветствуя его. Он взялся за рукоятку и тут же весь передернулся, словно прикоснулся к чему-то нечистому и одновременно вызывающему жуткий экстаз. Лицо Элрика исказилось. Он вложил меч в ножны и стремглав выбежал из оружейной палаты на свежий воздух.
Элрик и Мунглам, одетые как простые наемники, наскоро попрощались с советниками Карлаака и оседлали своих скромно экипированных коней.
Зариния поцеловала белую руку Элрика.
— Я понимаю, что это необходимо,— сказала она. Глаза ее наполнились слезами.— Но будь осторожен, любимый.
— Непременно. И молись, чтобы успех сопутствовал нам, что бы мы ни предприняли.
— Белые Владыки да не оставят вас.
— Нет, лучше молись силам Тьмы, потому что в этом деле мне понадобится их нечестивая помощь. И не забудь, что нужно сказать гонцу, который должен направиться на юго-восток и найти Дивима Слорма.
— Не забуду,— сказала она,— хотя и боюсь, как бы ты не вернулся на свою прежнюю черную стезю.
— Сейчас главное не это. О своей судьбе я позабочусь потом.
— Тогда прощай, мой повелитель, и пусть удача сопутствует тебе.
— Прощай, Зариния. Моя любовь к тебе укрепит меня сильнее, чем этот нечистый меч.
Элрик пришпорил коня, и они оставили позади ворота, чтобы углубиться в Плачущую пустошь навстречу неизвестному будущему.
