Баррент очнулся в тускло освещенном помещении. Он лежал в постели. Рядом спорили двое.

— У нас нет больше времени,— горячился мужчина.— Ты не понимаешь всей остроты положения.

— Доктор сказал, что ему нужно по крайней мере три дня покоя,— произнес женский голос, и Баррент вдруг понял, что это Моэра.

— Три дня у нас будут.

— А время на обучение?

— Ты говоришь, что он умен и быстро схватывает.

— Потребуются недели.

— Исключено. Корабль приземляется через шесть дней.

— Эйлан,— сказала Моэра,— ты торопишь события. Сейчас нам это не удастся. К следующему Дню посадки мы будем подготовлены гораздо лучше.

— К тому времени положение выйдет из-под контроля,— возразил мужчина.— Мы должны или немедленно использовать Баррента, или не использовать его вовсе.

Баррент разлепил губы:

— Использовать для чего? Где я? Кто вы?

Мужчина повернулся к постели. В слабом свете Баррент увидел очень высокого худого согбенного старика с полоской реденьких усов.

— О, вы уже пришли в себя,— сказал он.— Меня зовут Свен Эйлан. Я начальник Группы Два.

— Что такое Группа Два? — спросил Баррент.— Как вам удалось вытащить меня с Арены? Вы агенты Великого Черного?

Эйлан улыбнулся.

— Не совсем так. Мы все объясним. Но сперва, мне думается, вам следует подкрепиться.

Сестра внесла поднос. Пока Баррент ел, Эйлан, сидя рядом на стуле, рассказывал о Великом Черном.

— Наша Группа не претендует на то, что положила начало религии Великого Черного. Она возникла на Омеге спонтанно. Но грех был бы не извлекать из нее пользу. Священники оказались замечательно сговорчивыми,— ведь поклонники Зла положительно смотрят на коррупцию. Следовательно, в глазах омегианского священнослужителя появление ложного Великого не будет анафемой. Напротив, на рядовых верующих подобные образы оказывают сильное влияние — особенно такое огромное страшилище, которое поглотило вас.

— Как вы это устроили? — поинтересовался Баррент.

— Какие-то фрикционные поверхности и силовые поля. Надо спросить у наших инженеров.

— Почему вы спасли меня? — спросил Баррент.

Эйлан взглянул на Моэру. Та демонстративно пожала плечами, и Эйлан смущенно проговорил:

— Мы хотим поручить вам важное дело. Но вам, должно быть, не терпится узнать больше о нашей организации?

— Еще как! — сказал Баррент,— Вы что-то вроде криминальной элиты, да?

— Мы — элита,— ответил Эйлан,— но не считаем себя преступниками. На Омегу ссылают два совершенно разных типа людей. Есть настоящие злодеи, виновные в убийстве, насилии, вооруженном ограблении, бандитизме и тому подобном. Среди таких людей вы жили до сих пор. Есть и иные, обвиненные в политической неблагонадежности, научной неортодоксальности, атеизме. Именно такие люди составляют нашу организацию, которую в целях конспирации мы назвали Группа Два. Наши преступления заключаются в том, что мы придерживаемся не тех взглядов, которые превалируют на Земле. Мы были нестабильным элементом и представляли опасность для сложившейся системы. И поэтому нас сослали на Омегу.

— Где вы обособились от остальных ссыльных,— заключил Баррент.

— Да, по необходимости. С одной стороны, настоящие преступники Группы Один не поддаются контролю. Мы не можем повести их за собой и не можем позволить себе быть ведомыми ими. Но что более важно, мы должны хранить в тайне свою деятельность. Неизвестно, какими средствами наблюдения оборудованы сторожевые корабли. И мы ушли в подполье — буквально. Эта комната находится под землей на глубине двухсот футов. Связь с поверхностью поддерживают специальные агенты, такие, как Моэра, которые вербуют политических заключенных.

— Я вам не подошел,— произнес Баррент.

— Конечно, нет. Вы обвиняетесь в убийстве, что автоматически относило вас к Группе Один. Однако ваше поведение было нетипичным, и мы вам иногда помогали. Но в Группу без полной уверенности принять не могли. В вашу пользу говорило предубеждение против убийства. Мы нашли Иллиарди и убедились, что именно он совершил преступление, в котором обвинили вас. Но самым сильным вашим козырем был высокий потенциал выживания, что еще раз подтвердили Игры и Охота. Нам очень нужен человек ваших способностей.

— В чем заключается задание? — спросил Баррент.— Чего вы хотите добиться?

— Мы хотим вернуться на Землю,— сказала Эйлан.

— Но это невозможно.

— Мы тщательно обдумали этот вопрос и считаем, что, несмотря на сторожевые корабли, вернуться на Землю можно. Очевидно, через шесть дней мы сделаем попытку.

— Лучше подождать еще полгода,— заметила Моэра.

— Шестимесячное промедление будет гибельным. Каждое общество имеет цель, а криминальное население Омеги стремится уничтожить самое себя. Баррент, вы, кажется, удивлены? Вы не замечали этого?

— Никогда не думал об этом,— признался Баррент.— В конце концов, я был его частью.

— Вот представьте: все сконцентрировано вокруг узаконенного убийства. Праздники — предлоги для массовых убийств. Даже закон, регулирующий интенсивность преступности, начинает давать осечки. Мы живем на краю хаоса. Безопасности нет нигде. Хочешь жить — убивай. Единственный способ подняться в статусе — убивать. Безопасно только убивать — все больше и все быстрее.

— Ты преувеличиваешь,— сказал Моэра.

— Ничуть. Ограничители преступности — кажущиеся. Фикция. Все разлагающиеся общества сохраняют иллюзию стабильности до конца. А конец омегианского общества приближается.

— Насколько быстро? — спросил Баррент.

— Дело месяцев. Единственный способ все изменить — найти иной путь.

— Земля,—проговорил Баррент.

— Земля. Вот почему попытка должна быть сделана немедленно.

— Мне известно немногое,— сказал Баррент,— но я с вами и готов войти в состав любой экспедиции.

Эйлан неловко поежился.

— Я, очевидно, не очень удачно все объяснил,— произнес он,— Вы и будете экспедицией, Баррент. Вы, и только вы... Извините, если я напугал вас.