Высокое начальство встретилось им, когда до города оставалось еще две трети пути. Начальства было много: целый гусеничный вездеход, заполненный чинами, на чьих погонах красовалось от двух до пяти комет. Машина катилась на юрких гусеницах и остановилась почти вровень с солдатом и странным двуногим, которые направлялись в город. На пришельца уставилось более двух десятков лиц. Пузатый чин, восседавший рядом с водителем, не без труда выбрался из вездехода и встал напротив пришельца и Ядиза. Скорее всего, чин занимал очень высокое положение: на его погонах сияло красное солнце и четыре серебристых кометы.

— Кто позволил тебе оставить цепь охранения и пойти в город? — рявкнул он, обращаясь к Ядизу.

— Я, — беспечно улыбаясь, ответил за солдата пришелец.

Офицер вздрогнул, точно его жирное тело кольнули булавкой, затем оглядел пришельца с ног до головы.

— Не ожидал, что ты говоришь на нашем языке.

— Говорю, причем свободно, — заявил странный двуногий. — Читать тоже умею. Не хотелось бы выглядеть хвастуном, но не стану скрывать: я могу и писать на вашем языке.

— Что ж, вполне вероятно, — согласился высокий чин. Соглашаясь в мелочах, он ничем не рисковал. Он еще раз внимательно оглядел незнакомца. — Мне не доводилось встречаться с твоей расой.

— Меня это не удивляет, — сказал пришелец. — Есть немало рас, которые нас и в глаза не видывали.

Офицерские щеки стали зримо пунцовыми.

— Я не знаю, кто ты и откуда явился, но в данный момент ты находишься под арестом, — с нескрываемым раздражением бросил он.

— Господин, — робко вставил Ядиз, — он желает…

— Тебе кто-нибудь разрешал разевать рот? — поморщился высокий чин, испепеляя Ядиза взглядом.

— Нет, господин, но дело…

— Молчать!

Ядиз проглотил комок в горле и встревоженно посмотрел на офицера. Солдату не позволялось судить о действиях начальства, однако во взгляде Ядиза читалось полное недоумение. Чин с красным солнцем и серебристыми кометами даже не подозревает, что находится рядом с пороховой бочкой и огонь уже с треском бежит по фитилю!

— И почему же я нахожусь под арестом? — равнодушно поинтересовался пришелец.

— Потому что я так сказал, — ответил высокий чин.

— Неужели? Это проявление вашего гостеприимства?

— Можешь считать, что да. Известно тебе или нет, но в настоящее время наша планетная система воюет с планетной системой Нилеи. Мы не собираемся рисковать.

— Мы тоже, — загадочно ответил пришелец.

— Что ты этим хочешь сказать?

— То же, что и вы. Мы предпочитаем вести безопасную игру.

— Ага! — Пузатый чин торжествующе облизал губы. — Так я и думал с самого начала. Мои подозрения подтвердились: ты — союзник нилеанцев. Они наткнулись на вашу цивилизацию в каком-нибудь захолустье и втянули в войну. А вам все равно, на чьей стороне сражаться. Если бы первыми появились мы, вы сейчас воевали бы на нашей стороне.

— У вас ложные подозрения, — ответил пришелец. — Но я готов дать необходимые объяснения вашему начальству.

— Эту возможность мы тебе предоставим, — пообещал офицер, — Я бы посоветовал тебе говорить правду.

Офицер даже не заметил легкой улыбки, появившейся на губах странного незнакомца. Он предвидел реакцию своего начальства: кто-то упрется, а кто-то будет разыгрывать из себя проницательного. Офицер давно знал это распределение ролей. Однако его почему-то задевало спокойствие, разыгрываемое пришельцем, задевало сильнее, чем он хотел показать. Противно, что из вездехода на них пялились любопытные физиономии подчиненных. И еще этот тупица-солдат.

Заманчиво было бы объяснить беспечное поведение этого странного двуногого умственной отсталостью его расы. Он просто не сознает, какой опасности подвергается. Мало ли во Вселенной таких рас, которым нужно свернуть себе шею, прежде чем они начнут хоть что-то соображать? Да что говорить об отсталых расах: среди солдат и младших офицеров тоже полно таких храбрецов. И все же офицеру было никак не избавиться от свербящего ощущения, что здесь все не так просто. Слишком он живой и подвижный, этот пришелец, чтобы затолкать его в категорию беспросветных идиотов. И в глазах у него нет сонного безразличия. Спокойствие есть, но только не безразличие.

На дороге показался другой вездеход, поменьше. Высокий чин велел ему остановиться. Потом он выбрал четверых младших офицеров и приказал им вместе с арестованным садиться туда. Пришелец молча залез внутрь, не оказывая никакого сопротивления.

Сунув голову в боковое окошко, высокий чин дал последнее напутствие.

— Вы все лично отвечаете за его доставку в центр дознания. Если спросят, где я, скажете, что отправился осматривать севший корабль. Возможно, внутри есть еще кто-нибудь.

Вездеход послушно развернулся и быстро покатил в сторону города. Высокий чин с красным солнцем на погонах проводил его взглядом, после чего забрался в свою машину и направился туда, откуда появились все нынешние беды.

В спешке офицеры забыли про Ядиза. Он не знал: двигаться ли ему в сторону города или возвращаться к кораблю. Уж лучше бы ему отдали самый невообразимый приказ, чем вообще никакого. Опершись о свою винтовку, Ядиз стоял и терпеливо ждал, не появится ли кто-то, в чьей власти что-либо ему приказать.

В центре дознания к пришельцу отнеслись довольно равнодушно; во всяком случае он вызвал гораздо меньший интерес, чем джоппеланский пятиухий манак, недавно привезенный в местный зоопарк. Многочисленный штат центра располагал обширными данными о четырехстах различных жизненных формах, обитавших в разных уголках галактики. Некоторые из них были настолько фантастичными, что наглядный материал приходилось подкреплять солидным логическим обоснованием. Что ж, было четыреста форм, теперь будет четыреста одна. Возможно, в следующем веке их станет четыреста двадцать одна или четыреста пятьдесят одна. Аналогичным образом обстояло дело с малочисленными и отсталыми формами жизни.

Процедура допроса была давным-давно обкатана до мелочей. Служащие центра разработали стандартную методику, включавшую обязательные вопросы, ответы на которые обязательно заносились в специальные анкеты, после чего следовали обязательные выводы. Естественно, к бунтарям и упрямцам применялся более гибкий подход, требовавший иных методов и доли воображения. Одни расы хорошо поддавались на увещевания, зато другие были к этому совершенно глухи. В любом случае все сводилось к подбору или придумыванию способа воздействия.

Прибывшего провели к одному из столов и указали на неудобное кресло с четырьмя подлокотниками. Напротив сидел скучающий военный чиновник. Того не удивило, что незнакомец говорит на местном языке. Все, попадавшие в центр дознания, оказывались здесь не раньше, чем сносно овладеют языком.

Дознаватель включил портативный магнитофон и задал первый вопрос:

— Назови ваш номер, имя, код, шифр или иную форму вербальной идентификации.

— Джеймс Лоусон.

— Твой пол, если он у вас есть?

— Мужской.

— Возраст?

— Отсутствует.

— Послушай, — сказал дознаватель, почуяв, что с этим ему придется поднапрячься, — у тебя обязательно должен быть возраст.

— Вы в этом уверены?

— Возраст есть у всех.

— Неужели?

— Пойми, категория возраста присуща всем существам, — с предельным терпением произнес дознаватель.

— Они вам об этом рассказали?

— Ладно, возраст от меня никуда не уйдет, — пробормотал себе под нос дознаватель. — Пока мы не узнаем, откуда он, его единицы измерения времени нам ни о чем не скажут.

Дознаватель заглянул в вопросник и продолжал:

— Цель твоего визита?

Он поднял глаза, ожидая чего-нибудь вроде «исследовательская» или «познавательная».

Пришелец молчал.

— Цель твоего визита? — повторил дознаватель.

— Встретиться с Маркхамвитом, — ответил Джеймс Лоусон.

— Что-о? — завопил дознаватель.

Он резко выключил магнитофон и некоторое время глотал ртом воздух. Кое-как справившись с собой, он спросил:

— Я не ослышался? Ты действительно явился к нам для аудиенции у Великого Правителя Маркхамвита?

— Да.

— По предварительной договоренности? — неуверенно спросил дознаватель.

— Нет.

Вот оно что! Этот ответ мгновенно привел дознавателя в чувство, и он ледяным официальным тоном отчеканил:

— Великий Правитель Маркхамвит никого не принимает без предварительной договоренности.

— Тогда прошу вас, постарайтесь договориться о моей встрече.

— Я узнаю, насколько это возможно, — ответил дознаватель, которому вовсе не хотелось встревать в столь опасное дело.

Он снова включил магнитофон и перешел к следующему вопросу:

— Твое звание?

— У меня нет звания.

— Послушай…

— Я же вам сказал, что у меня нет звания! — уже громче повторил Лоусон.

— Хорошо, я слышал ваш ответ. Не будем на нем задерживаться. Это все второстепенные вопросы, к которым можно вернуться потом. — Произнеся последние слова с несколько угрожающим оттенком, дознаватель попытался получить ответ на дальнейший вопрос:

— Место твоего происхождения?

— Солярианское Содружество.

Раздался громкий щелчок — дознаватель кулаком выключил магнитофон. Откинувшись на спинку стула, он принялся растирать собственный лоб. Проходивший мимо сослуживец, увидев его в таком состоянии, остановился.

— Что, Дильмур, трудный денек?

— Трудный? — с горечью переспросил Дильмур. — Я вообще не знаю подходящего слова для такого паршивого дня! С утра одно за другим. Теперь еще и этот субъект!

— Чем он тебе не угодил?

Дознаватель сердито ткнул пальцем в сторону Лоусона.

— Представляешь, сначала он пытался меня уверить, будто не имеет возраста. Затем, когда я спросил его о цели визита, этот тип ответил, что намеревался встретиться с Великим Правителем Маркхамвитом без всякой предварительной договоренности.

Дознаватель глубоко вздохнул.

— И в довершение ко всему он утверждает, что родом из Солнечного Содружества.

— A-а! Еще один помешавшийся на религиозной почве, — быстро поставил диагноз сослуживец. — Не возись с ним понапрасну. Отправь его к психиатру, это по их части.

Хмуро взглянув на Лоусона, коллега Дильмура направился дальше.

— Ты слышал?

Дознаватель потянулся к магнитофону, готовясь вновь его включить.

— Так как, будем беседовать спокойно и разумно? Или нам придется прибегнуть к иным, менее приятным способам извлечения правды?

— Судя по вашим словам, вы подозреваете меня во лжи, — без тени раздражения сказал Лоусон.

— Не совсем так. Возможно, ты действительно лжешь, но у тебя это выходит настолько неуклюже, что своими выходками ты ничего не добьешься. Не удивлюсь, если все упирается в твое извращенное чувство юмора. Либо наоборот, ты все это говоришь вполне искренне, поскольку являешься жертвой заблуждения. Нам не раз приходилось здесь встречаться с разными пророками и провидцами. Кого только не встретишь во Вселенной!

— В том числе и солярианцев, — сказал Лоусон.

— Солярианцы — это миф, — заявил дознаватель тоном взрослого, вынужденного объяснять ребенку азбучные истины.

— Мифов не существует. Есть лишь колоссально искаженные полузабытые истины.

— Значит, ты по-прежнему утверждаешь, что являешься соля-рианцем?

— Именно это я и утверждаю.

Дознаватель отпихнул магнитофон и встал.

— Больше мне с тобой не о чем говорить.

Подозвав нескольких охранников, он указал им на Лоусона.

— Отведите его к Казину.