17
Через несколько минут Астольф подал голос:
— Если вы оба не против, я бы хотел слегка объясниться. Честно говоря, меня немного удивило, что вы смылись тогда на пару, но...
Бельфеба, весело рассмеявшись, быстро обернулась:
— Герцог Астольф, уразумей же хорошенько, что это мой самый настоящий и любимый супруг! Если бы не та рана, от коей исцелил ты меня столь диковинным образом, никогда не узнала бы я этого, поскольку заколдована я была сэром Ридом.
— Да ну? Рад это слышать. Хорошая штука брак — способствует росту населения. Все могло кончиться гораздо хуже, но он парень крепкий.
Астольф принялся считать:
— ...шесть, семь, восемь. Не хочешь собрать свои стрелы, а, старушка? Вон они — все в сарацинах. И чего я так суетился? Надо было вам их оставить, а то и не подрались как следует.
— Просто они атаковали не с совсем выгодной позиции,— скромно отозвался Ши.— А раз уж с благодарностями за наше спасение, похоже, покончено, может, расскажешь, отчего ты оказался здесь в самый нужный момент?
— Все очень просто,— ответил Астольф.— Я летал на разведку. Аграмант затеял какие-то перемещения, и возьму на себя смелость утверждать, что вскорости последует и битва. Жаль только, что Руджер не за нас. Опасный он тип, перед ним разве что Роланд устоять может. Я слышал, что он все-таки добрался до мусульманского лагеря.
Ши ухмыльнулся:
— Как добрался, так и выбрался. Точно знаю. Это я его забрал. Когда я видел его в последний раз, они с Брадамантой направлялись вызволять моего друга из-под залога.
Астольф выгнул брови:
— Да ну? Чертовски мило с твоей стороны. Баш на баш, выходит? Осмелюсь предположить, что император пожалует тебя титулом. Э, а это еще что за явление?
Явлением оказался Вацлав Полячек в облике волка-оборотня, который только что выпутался из мешанины тел на склоне и теперь медленно поднимался к ним на холм.
— Оборотень, чтоб я так жил! Обалдеть! Не должен иметь вообще никакого отношения к данному временному потоку!
Ши дал необходимые объяснения, и несколькими мастерскими пассами Астольф превратил волка обратно в Вацлава Поля-чека. Резиновый Чех прочистил глотку.
— Этот последний малый чуть меня не придушил,— пожаловался он,— но я одолел! До сих пор все болит, где эти крестьяне дубинками колотили. Эх, приятель, когда они дали мне прикурить, я и взаправду был рад, что я из тех волков, каких только серебром убить можно!
— Но как тебе удалось принять этот облик? — спросил Астольф.— Я достаточно разбираюсь в волшебстве, чтобы предположить, что оборотничество явно не в твоих привычках.
Полячек смущенно потупился:
— Я... гм... я просто уже по горло насытился пешей ходьбой и решил превратиться в орла, чтоб удобней было высматривать Руджера, да только опять стал волком. Наверное, я где-то напутал.
— Наверное,— согласился Астольф.— А теперь послушай-ка внимательно, молодой человек. Лично я не стал бы пробовать еще раз, окажись я на твоем месте. И ежу понятно, что когда-нибудь ты навеки застрянешь в превращенном состоянии, а это связано с кучей неудобств.
Полячек кивнул:
— Во-во. У меня развилась жуткая тяга к человеческому мясу. Бельфеба-то на дереве была, и достать ее я не мог, а вот ты, Гарольд, просто не представляешь, насколько был близок к тому, чтобы быть съеденным этой ночью.
Ши поперхнулся. Астольф рассмеялся и сказал:
— Ну, ребята, мне уже и впрямь пора лететь. Теперь, когда мы задали перцу разведывательной партии, император наверняка пожелает использовать эту долину для генерального наступления. Чао! Пошли, Лютик.
Он ушел.
— Если мы собираемся ввязываться в еще какие-то битвы, мне нужно хоть как-то вооружиться,— сказал Ши,— Пошли, Вотси, посмотрим, что там можно подобрать.
Они неторопливо двинулись вниз по склону, присматриваясь к различному оружию, в то время как Бельфеба, собрав свои стрелы, пробовала, но тут же выбрасывала те, что использовали сарацины,— все они оказались слишком короткими. У подножия склона девушка прикрыла рукой рот.
— О любовь моя и повелитель,— произнесла она,— весьма одолевает меня усталость, и не сомневаюсь я, что и тебя тоже. Не отдохнуть ли нам немного?
— Давай, но только не здесь — больно уж мертвецов много,— отозвался Ши.
Они двинулись вдоль ложбины, с трудом пробираясь между камнями, пока не добрались до места, где сбоку от деревьев спускался чистый травянистый склон. Там они с наслаждением вытянулись. Полячек заметил:
— Единственно, от чего бы я сейчас не отказался, так это от толстого американского сандвича под стопочку и чашечку кофе. Может поколдуешь, Гарольд?
— Да много ли будет толку? — отозвался Ши, позевывая.— Я так до конца и не разобрался во всем этом магическом бизнесе. Хотел бы я знать, с чего произошла та осечка с джиннами...
Голос его притих. Голова Бельфебы уютно пристроилась у него на локте.
* * *
Ему казалось, что он лишь на минуточку прикрыл глаза, но когда он открыл их, рядом вовсю храпел Полячек, а солнце уже закатывалось за горный хребет.
— Эй,— позвал он.— Вставайте, ребята! Кто-то сюда едет.
И в самом деле — разбудил его топот копыт. В глубине ложбины показалось четверо всадников. Когда они приблизились, он узнал Брадаманту, Руджера, Чалмерса и Флоримель. Последняя скакала в дамском седле. Те осадили коней перед троицей на обочине, произошел обмен обычными приветствиями и рукопожатиями.
Ши сказал:
— Я далеко не был уверен, что вы справитесь без посторонней помощи. Как это вам удалось?
Брадаманта ответила:
— Сэр рыцарь, если, конечно, рыцарем ты являешься, знай же, что сила кольца сего против любого колдовства на свете весьма велика есть! И, держа кольцо в устах, а лорда Руджера за руку, простым делом было справиться с чародейством столь ничтожным, как та стена из пламени, и тем же путем спутников твоих вывести за собою. Сдержала ли я обещанье, данное тебе?
— Еще как,— ответил Ши.— Мы в расчете.
— Тогда направляюсь я к северу, к войску императора, вместе с пленником моим и напарником верным.— Она махнула на Руджера, который опять захихикал и заерзал в седле так, что чуть не свалился.
— Ладно,— сказал Ши.— Спасибо вам. Пока!
Он было потянулся, чтобы пожать ей руку, но прежде, чем их ладони успели соприкоснуться, вечернее небо расколола ярчайшая вспышка, и громыхнул гром, отчего высокое дерево на обочине осыпало путешественников настоящим дождем из обгорелых щепок.
Одновременно вздрогнув, они обернулись и увидели Атланта Каренского, который стоял на пне с волшебным жезлом в руке, четко вырисовываясь в сумрачном свете.
— Всем соединиться руками! — быстро распорядился Чалмерс.— Ничего он нам не сделает, пока мы под защитой кольца Брадаманты.
— Проклятые предатели! — завопил колдун-коротышка.— Знайте же, что давно были бы вы уже в тысячу раз хуже, чем просто мертвы, но стоит среди вас несравненный паладин, жемчужина века, племянник мой! Но теперь, когда я достаточно близко, чтобы в точности нацелить мщенье свое, нет у вас больше пути к бегству!
Он направил жезл на Чалмерса и забормотал заклинание. Вокруг его кончика вспыхнуло голубоватое свечение, но ничего не произошло.
— Попробуй с друтого ствола,— посоветовал Ши.— С этого мажешь.
Атлант топнул ногой и скорчил рожу.
— Аллах покарает меня, что забыл я совсем про кольцо волшебное! — Он хлопнул себя по голове.— Воистину сказано — не бывает победы без горечи пораженья! — Он принялся рисовать в воздухе какие-то силуэты,— Сойдете с этого места — сразу получите награду за измену свою!
— Как следует держите меня за руку, Гарольд,— сказал Чалмерс, нагибаясь и свободной рукой очерчивая на земле вокруг компании круг. Добавив несколько геометрических элементов, он получил законченную пентаграмму, декламируя при этом свое собственное заклинание.
— Готово,— объявил он, отпуская руку Ши.— Мы в безопасности от него на сколь угодно долгое время, хотя, похоже, мы в осаде. Что это там еще?
Атлант опять нацелился своей палочкой, и все ощутили, как в воздухе мимо них что-то пронеслось, а скалу на противоположной стороне дороги расколола яркая вспышка. Бельфеба натянула тетиву.
— Не уверен, что это нам что-либо даст, юная леди,— заметил Чалмерс.— Боюсь, Гарольд, что этот джентльмен куда более квалифицированный чародей, чем я сам, и максимум, на что в настоящий момент приходится рассчитывать,— это самая необходимая оборона.
— Может, я попробую? — встрял Полячек.
— Нет! — хором воскликнули Ши с Чалмерсом.
Доктор продолжил:
— Однако, Гарольд, нельзя не признать, что поэтическим элементом чар вы владеете блестяще. Если бы нам удалось объединить усилия, мы вполне могли бы достигнуть приемлемого результата.
— Не уверен, док,— отозвался Ши.— Попробовать-то можно, только мои заклинания в этом мире почему-то все невпопад срабатывают.
Он рассказал, как у него выросла борода и что вышло с обликом джиннов. За границами пентаграммы солнце уже скрывалось за горными вершинами. Среди удлинившихся теней лихорадочно колдовал Атлант, из-под жезла которого среди скал возник уже целый рой отвратительнейших тварей. Очевидно, он всерьез намеревался устроить самую настоящую осаду.
— Господи, ничего не понимаю,— всплеснул руками Чалмерс.— Гарольд, вы уверены, что правильно делали пассы? Хм-м... а на какой основе строился поэтический элемент?
Ши описал, как использовал переделанные отрывки из Шекспира и Суинберна.
— Ну, это уже легче! Объяснить такое нетрудно. Как и все полумусульманские миры, данный отличается чрезвычайной поэтичностью, и, когда вы привлекаете высоковдохновенные произведения, эффект вполне может в чем-то выходить за рамки обычных расчетов. По-моему, здесь кроется и выход из сложившейся ситуации. А вы не помните, случайно, несколько классических строк, связанных с движением или прогрессом?
— Может, Шелли сойдет? — предложил Ши.
— По -моему, вполне. Готовы? Тогда попробуйте сочетать ритм декламации с моими движениями.
Он принялся делать пассы, а Ши — декламировать:
Вскормлены мои кони грозою,
Вспоены гребнем бурной волны,
Лишь восток заалеет зарею —
Обретут свою резвость они.
Воспарите, сыны океана!
Эффект это произвело довольно неожиданный. Четверка коней, на которых прибыла компания из Карены, подскочила прямо в воздух, словно на пружинах, и, прежде чем кто-либо успел остановить их, вихрем налетела на коллекцию монстров Атланта. Те раскатились было по сторонам, но явно с недостаточным проворством, чтобы уберечься от ударов летящих копыт, которые давили их, словно спелые помидоры. Руджер покатился со смеху; вид у Чалмерса был малость обескураженный.
— Честно признаться...— начал было он и тут же примолк, глядя вверх.
На фоне блекнущего вечернего неба шел на посадку герцог Астольф на своем гиппогрифе.
Он обратился к Ши:
— Звал меня, старина? Надеюсь, у тебя что-то действительно важное. Заклинаньице твое с сынами океана, конечно, оторви да выбрось, но, как истый англичанин, я не устоял. А-а, все ясно: суть проблемы в нашем старом дружке Атланте!
Содержатель Каренского замка недовольно скривился из-за пределов пентаграммы:
— О благородные и могущественные владыки, нет теперь вам иного выхода, кроме как отпустить ко мне любимого моего племянника, жемчужину ислама. Ибо знайте же, что обладаю я куда большим могуществом, нежели все франкийские колдуны, вместе взятые, за исключеньем разве одного Маладжиджи, да и тот в темнице по-прежнему.
Астольф склонил голову набок.
— И впрямь,— заметил он.— А ты хочешь, чтоб тебя отпустили, Руджер?
У жемчужины ислама в очередной раз возникли какие-то трудности с дыханием.
— Нет, клянусь Аллахом! — выдавил он наконец.
Астольф повернулся к чародею:
— Давай-ка вот что сделаем, старина,— предлагаю тебе спортивное решение проблемы. По-моему, присутствующие здесь друзья сэра Гарольда очень желают превратить эту леди в настоящее человеческое существо. Давай посмотрим, у кого это лучше получится. Победитель получает все, включая Руджера.
— Аллах свидетель, какой-то это франкийский трюк! — воскликнул Атлант.
— Дело твое, старина. Ты же знаешь, я ведь запросто могу всю эту компанию на Лютике увезти.— Астольф почесал гиппо-грифа за ухом.
Волшебник воздел руки к небесам.
— До чего же надоели мне эти сыновья сатаны! — взвыл он.— Ладно, принимаю я предложенье твое!
Они с Астольфом принялись торопливо делать пассы. Герцог внезапно исчез, а вокруг пентаграммы в воздухе возник туман, который становился все гуще и гуще, пока зрители окончательно не потеряли друг друга из виду. Воздух наполнили какие-то шорохи.
Потом туман рассеялся и пропал. Флоримель исчезла из своей пентаграммы и возникла в той, что нарисовал Атлант. Тот начал:
— Смотрите же!..— но тут же примолк, поскольку Астольф появился снова — вместе с каким-то человеком, таким же высоким, как и он сам, человеком с длинной, аккуратно расчесанной седой бородой и гривой седых же волос. Одет тот был с внушающей почтение строгостью в визитку, брюки в тонкую полоску и гетры. Сверкающий цилиндр был щегольски заломлен под строго установленным этикетом углом; из петлицы выглядывала розовая гвоздика.
— Разрешите мне,— внушительно начал Астольф,— представить вам достопочтенного Амвросия Сильвестра Мерлина, си-эм-джи, си-эс-ай, ди-эм-ди, эф-си-си, эф-ар-джи-эс, эф-эс-эй и еще куча такого в этом духе.
Глубоким, напоминающим звук колокола голосом Мерлин произнес:
— Эта девушка — явно подделка вполне определенного рода, просто фокус. Сейчас я верну вам настоящую.
Из внутреннего кармана он выхватил волшебную палочку, начертил свою собственную пентаграмму и принялся колдовать. Опять сгустился туман, на сей раз переливающийся крохотными огоньками.
Минут через пять он растаял, и девушек оказалось уже две, абсолютно одинаковых во внешности, одежде и даже позе.
Мерлин спокойно сунул палочку обратно в глубины визитки и подступил к ближайшей Флоримели.
— Вот это и есть настоящая — моя. Разве нет, дорогая?
С этими словами он вежливо приподнял свой цилиндр.
— О да, добрый сэр! — Та даже взвизгнула от удовольствия.— И впрямь чувствую я, что кровь, а не снег течет в моих жилах!
Мерлин вытянул палец. На конце его возник желтый язычок пламени, ослепительно яркий в сумерках. Он взял Флоримель за руку и быстро провел по ней пламенем.
— Взгляните. Никакой иной реакции, кроме как у любой нормальной персоны.— Он задул пламя,— Ну-с, мне пора, Астольф. Извини — нумизматическая выставка в Фидиас-клубе.
— Тысяча благодарностей, старина,— отозвался Астольф.
Мерлин исчез.
— Проклятое отродье! — завопил Атлант.— Здесь, здесь стоит истинная Флоримель!
Ши заметил, что Чалмерс делает какие-то пассы. Другая Флоримель — та, что в пентаграмме Атланта,— моргнула раз или два, словно только пробуждаясь, и превратилась в девушку-крестьянку, которую Ши повстречал плачущей на обочине дороги в По. Полячек булькнул.
— Эй, Касси! — возопил он.
Девушка подняла взгляд и тут же бросилась к нему, всхлипывая:
— Ах ты, волчонок ты мой!
— По-моему, все и гак ясно,— объявил Астольф.— Пошли, Руджер.
— Нет! — взвизгнул Атлант.— Пусть волосы мои превратятся в скорпионов, если я допущу это!
— Ты же сам знаешь, что дело сделано,— отозвался герцог невозмутимо,— Этих людей твои чары уже не удержат. Законы магии, понимаешь ли: ты заключил соглашение и никакое колдовство уже не спасет тебя от его исполнения.
— Клянусь семью отпрысками сатаны, сэр герцог,— между нами не было соглашения, что я не имею права заполучить твою голову! — проскрежетал Атлант и поднял свой жезл, начиная опять что-то наколдовывать. Так же поступил и Астольф.
Ши тронул Чалмерса за плечо.
— Давайте-ка сваливать отсюда,— сказал он.— По-моему, сейчас начнется фейерверк.
Трое психологов со своими дамами повернулись к диспутантам спиной и сквозь притихшие сумерки резво устремились в сторону По. Не прошли они и полусотни шагов, как что-то оглушительно треснуло, словно пушечный выстрел, и местность озарила синяя электрическая вспышка. Один из чародеев метнул в другого молнию.
— Скорей! — поторопил Чалмерс.
Они бросились бегом. Один треск следовал за другим, сливаясь в ужасающей силы гром. Земля под ними начала сотрясаться. Со склона холма сорвался валун и, подскакивая, пронесся мимо них.
На бегу они то и дело оглядывались через плечо. Бок холма накрыла огромная клубящаяся грозовая туча, освещенная снизу непрестанными вспышками, и под ней уже занимался лесной пожар. Кусок горы отвалился и заскользил вниз. Сквозь повторяющиеся раскаты грома они услышали пронзительный сигнал рога Астольфа.
— Минуточку! — взмолился Чалмерс, замедляя темп.— Я... э-э... определенно ощущаю, что необходимо пройти еще несколько курсов омоложения, прежде чем позволять себе подобные атлетические упражнения! Должен заметить, Гарольд, что я, по-моему, выявил причину, по которой Атлант был столь озабочен удержать нас подольше. Очевидно, он пока не раскрыл секрета межмировой транспортации, как бы ни был сведущ в остальном.
— Зуб даю, теперь он в жизни его не раскроет,— заметил Ши несколько мстительным тоном, оглядываясь назад — туда, где битва между двумя чародеями уже развилась до масштабов самого настоящего торнадо.
— Похоже на то,— отозвался Чалмерс.
— Послушайте-ка, вы оба,— вмешался Полячек.— Пока вы тут обсуждаете эти важные темы, что там с Уолтером?
— Черт побери! — присвистнул Ши.— Он же все еще там, в Занаду, и целую неделю питается медом, которого терпеть не может!
По физиономии Резинового Чеха медленно расплылась ухмылка.
— Думаешь, это все? — заметил он.— Вспомни-ка, сколько мы пробыли в Занаду? Несколько часов, хотя не могло же доку понадобиться больше чем несколько минут, чтобы определить свою ошибку!
— О господи! — простонал Чалмерс.— Тогда Уолтер проторчал там месяц, а то и больше! Я должен обязательно заняться этой проблемой.
— И еще мне интересно,— сказал Ши,— как мы собираемся возвращать того фараона в Огайо. Но лично я нисколько не собираюсь терять сон по этой причине!
Он покрепче стиснул руку Бельфебы.
