Сквозь утренний свет они направились вниз со склона холма в сторону По.

— По-моему, там можно достать лошадей,— заметил Ши, присматриваясь к рядам соломенных крыш,— Денег ни у кого нет? Я пустой, а Медор с его золотыми браслетами удрал.

Бельфегора рассмеялась:

— И у меня ни гроша. Для тех, кто лесов отпрыски, запрещенная это вещь.

Ши поглядел на Руджера.

— О воин,— молвил паладин,— знай же, что тяжелейшая езда куда лучше легчайшего пешего хода, как Аль-Касаф говорит. А что касается денег, за чем же дело стало? Есть у тебя меч, чтобы отобрать их, и колдовство, чтобы сделать их, как всегда поступает дядюшка мой Атлант, когда деньги ему потребны.

Ши изумленно уставился на Руджера. Похоже, он впервые услышал, что здоровяк выдвигает какую-то идею, и, что более удивительно, довольно здравую. Единственная беда была в том, что он совершенно не представлял, какими чарами можно произвести деньги. Пассы-то ладно — с этим справиться можно... Но вот психосоматический элемент?

Хорошо, по крайней мере попробовать можно. Где-то ярдах в ста от них небольшой ручеек намыл превосходнейшие залежи золотоносного песка. Он накопал пару пригоршней, высыпал в носовой платок и связал его углы. Затем он уложил этот импровизированный кошель на землю и начертил пару переплетенных пентаграмм — вроде тех на дверях кабинета Атланта в Каренском замке. Бельфегора внимательно наблюдала за ним, что его слегка нервировало.

— Отведи этого малого в сторонку и заслони, а? — попросил он.— Не давай ему подсматривать.

А заклинание... ну конечно, старый добрый Киплинг! Он продекламировал:

Платок сразу просел, и под тканью проступили какие-то бугорки. Ши подхватил его и услышал внутри удовлетворительное позвякивание.

— Порядок,— объявил он.— Финансы имеются.

Подходы к По оказались удивительно пустынными. На коричневых и зеленых полях никто не работал, в дверях домов не показывались ни женщины, ни дети. Ши долго гадал, в чем же дело, пока не вспомнил слова торговца про аутодафе. Тут он почувствовал неосознанную нужду поторопиться. Но буквально в этот самый момент до его слуха донеслось какое-то бряканье, и на противоположной стороне улицы он углядел кузнеца, бьющего молотом по выставленной на свежий воздух наковальне.

Ши потащил за собой пленника, и они обменялись приветствиями.

— Куда это все сегодня подевались? — поинтересовался Ши.

Кузнец ткнул за спину большим пальцем.

— Все дальше по дороге, вон там. У святой гробницы,— ответил он коротко.— Монстра жечь будут. У самого времени нету.

Он подбросил в руке молот с ясно написанным на лице желанием, чтобы они поскорее ушли и позволили ему заняться делом. Ши подумал, что баски все-таки удивительно необщительная публика. Тем не менее он попытался еще раз:

— Монстр? Что за монстр?

— Дьявол. На волка похож. В волчью яму попался.

Так и есть, наверняка Вотси. Необходимость спешить стала совершенно определенной. Но и о лошадях забывать не следовало.

— Мы хотим купить лошадей.

Для вящей убедительности он позвенел платком с деньгами.

У глаз кузнеца собрались хитрые морщинки.

— Есть лошади,— подтвердил он.— Пошли, покажу.

— Не думаю, что в этом есть большая нужда. Понимаешь, мы здорово торопимся из-за этого пленника, и барон возместит нам любые затраты, когда мы его приведем.

К хитрости примешалась подозрительность. Кузнец явно не привык иметь дело с клиентами, которые покупают, не спрашивая о цене.

— Десять византинов,— проговорил он ровно.

— Годится,— отозвался Ши.— Веди их сюда поскорей.

Развязав свой платок-кошелек, он извлек из него целую пригоршню ярких золотых кружочков. Но стоило им, однако, коснуться наковальни, как они немедленно превратились в крохотные кучки песка. Кузнец уставился сначала на них, а потом на Ши.

— А это еще что? — вопросил он.

Ши почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо.

— Ха-ха, просто шутка,— ответил он донельзя фальшиво и полез в платок, дабы ухватить еще одну пригоршню и вручить кузнецу. Но подозрение уже целиком завладело этим человеком. Каждую монету он бросал на наковальню — вернее, пытался это делать, поскольку едва только металл соприкасался с металлом, как они превращались в щепотки песка.

— Негодяй! Мошенник! Колдун! — взревел кузнец, обеими руками вцепляясь в свой молот.— Сгинь! Сгинь! Сюда, святой отец!

К счастью, он и не подумал броситься в погоню, когда все трое поспешно ударились в бегство. Слишком поздно, уже снова оказавшись на дороге, Ши сообразил, что в оригинальном произведении Киплинга вовсе не золото червонное, а хладное железо объявлялось властителем всему. Вот поэтому-то, конечно, и сел он в лужу со своим заклинанием. Самым неприятным во всей этой истории оказалось то, что, несмотря на поводок на шее, Руджер потихоньку закудахтал.

Ши повернулся к девушке.

— Увы,— объявил он,— с этим ничего не вышло.— Он бросил взгляд на Руджера,— По-моему, у меня друг попал в беду. Тебя не затруднит несколько ускорить дело?

В качестве ответа она впервые по-настоящему ему улыбнулась.

— Вперед! — прикрикнула она, взяв стрелу на изготовку, чтобы погонять Руджера, но тут же приостановилась.— Погоди. Слышишь, кто-то плачет, и не по-рыцарски было бы оставить случай такой в пренебрежении.

Ши обернулся. Спиной к нему и опустив ноги в канаву, что шла вдоль дороги, и впрямь сидела и горько плакала какая-то девушка. Черные волосы ее были аккуратно уложены на затылке, а фигурка говорила о молодости обладательницы и определенным образом располагала к утешительным акциям. Когда все трое остановились рядом, она повернула к ним явно миловидное личико — хотя и залитое слезами, и малость грязноватое.

— Они... они... они хотят убить моего возлюбленного! — выдавила она, прежде чем разразиться очередным потоком рыданий.

Бельфегора произнесла:

— Сэр Гарольд, каковы бы ни были твои намеренья, пред тобою деянье, что затмевает все остальные. Женщина сия, несомненно, несправедливо обижена.

— Несправедливости пока не вижу,— отозвался Ши.— Но посмотрим,— Он обратился к плачущей девушке: — Кто это «они»? Ты имеешь в виду людей, которые устраивают аутодафе над монстром?

— Да! Не большим монстром, чем я. А я монстр разве?

Она развела руками, и Ши заметил, что и без того низкий вырез на ее платье слегка надорван.

— Ну, ну, слезами не починишь лифа порванного! — заметила Бельфегора не без некоторой язвительности.

— Этот... этот священник распял его на кресте, чтобы сжечь! Спасите его!

Ши заколебался, потом поглядел на Бельфегору. Девушка хмурилась, но все же не без строгости сказала:

— Чудится мне, сэр Гарольд, что стенанья сии и плач — это по другу тому, о коем говорил ты.

— Боюсь, что да,— подтвердил он.— Бери... Хотя нет, для лука тебе нужны обе руки, а мне для сабли только одна. Н-но, Руджер!

Он обнажил клинок; девушка, не переставая всхлипывать, старалась не отставать.

Дорога обогнула уступ и полезла вверх по склону холма, откуда стали видны движущиеся на фоне неба фигурки. Один или двое из этих людей обернулись, но, как видно, появление сарацина и рыжеволосой лучницы, ведущих на поводке здоровенного громилу, особого любопытства не вызвало. Поднявшись наверх и протолкавшись вперед, Ши понял почему. Дорога здесь огибала наружный край широкой террасы. Глубоко внутри ее, напротив скалистого утеса, высилось нечто напоминавшее скорее какой-то фаллический символ с нимбом на верхнем конце. Перед этим диковинным сооружением был воздвигнут гигантский погребальный костер из бревен, а вокруг него толпилось около сотни крестьян.

Бревна энергично горели, а в самой середине костра, привязанный к столбу за шею и все четыре лапы, помещался гигантских размеров волчище. Бревна, на которых он был распят, уже превратились в раскаленные угли, языки пламени уже вовсю пожирали связывающие его веревки, но волку все это было хоть бы хны. Единственно, он вывалил наружу язык и пыхтел — да и то, похоже, никак не было связано с происходящим.

Ши внезапно вспомнил, что Атланту пришлось их заколдовать, чтобы провести сквозь стену огня, и чуть было не рассмеялся.

— Здорово, ребята,— поприветствовал он окружающих.

В толпе кругами, словно от брошенного в пруд камня, стали смолкать разговоры. Какой-то тип в перемазанной черной сутане, подбрасывающий поленья в середину пламени, повернулся и направился к нему, подслеповато подмигивая.

— Что тут происходит, отец? — спросил Ши.

Священник осенил себя крестным знамением и что-то торопливо забормотал.

— Да ладно вам,— сказал Ши.— Я не сарацин, а потом, я еще и друг отшельника в горах.— Он указал на пленника: — Видали? Мы поймали Руджера Каренского.

Священник изучил физиономию пленника, чуть ли не тычась в нее носом. Руджер тут же плюнул, но добился лишь того, что на замурзанном балахоне появилось еще одно пятно. Священник неуклюже отскакнул к Ши.

— Почтенный сэр,— проговорил он.— Полагаю я, что весьма могучий ты человек и, видно, христианин добрый. И в могуществе своем наверняка сумеешь ты нам помочь, сэр. Жжем мы здесь несомненного демона из глубочайших глубин преисподней в облике монстра, но хозяин его Вельзевул, повелитель огня, не позволяет ему гореть!

Ши сказал:

— А я далеко не уверен, что такая уж он гадина, как вы тут расписываете. Вам не приходило в голову, что это может быть просто хороший человек под злыми чарами? — Он выступил вперед и возвысил голос, обращаясь к волку: — Ты Вацлав Полячек?

Волк дважды гавкнул и закивал головой, после чего, подняв для большей убедительности одну лапу, напрочь оторвал сгоревшую веревку, которой та была привязана. Раздалось всеобщее «О-о-о!», и толпа отхлынула назад.

— По-моему, док Чалмерс советовал тебе не лезть не в свое дело,— заметил Ши с негодованием.— Можешь вылезти?

— Уау! Уаоау! Уаоаоау! — ответил волк.

— Ладно, погоди минутку, ради бога, пока я не сниму тебя с крючка.— Он повернулся к священнику: — В общем, как я и говорил. Это христианский оруженосец под злыми чарами. А я — Гарольд де Ши.

Для вящей убедительности он по-петушиному выпятил грудь. Священник поглядывал на него с довольно заметным скепсисом.

— Вотси! — крикнул Ши.— Этот малый не верит, что ты добрый. Если веревки уже достаточно прогорели, давай сюда — лизни ему ногу.

— Вр-раз! — взвыл волк и рванулся в своих путах. Те тут же лопнули. Столпившиеся крестьяне испустили дружный визг и бросились врассыпную, когда зверь выскочил из пламени, разбрасывая во все стороны раскаленные угли. Священник остался стоять на месте, но лицо его напряглось, и он принялся лихорадочно перебирать четки. Волк, которым был Полячек, сел и облизал ему башмаки. Через пару мгновений священник опустил руку и робко погладил его по голове, но тут же отпрянул, как только над долиной, в той стороне, откуда они пришли, разнесся призывный звук рога: «Румп-те-умпте-ум-ту-ту!» По крайней мере прозвучало это похоже на рог. Все ноты были одинаковы.

Все вытаращили глаза. На вершине подъема показалась колонна всадников, возглавляемая тремя, которые несли тонкие копья с грязными флажками из крашеной шерсти, слишком тяжелыми для того, чтобы подняться и расправиться при медленной скорости их продвижения. Следом ехал горнист, а за ним — трое рыцарей в полных доспехах, держа на коленях позвякивающие шлемы. Ши узнал графа Роланда д'Англанта и Ринальда Монтальбанско-го; третий был с более тонкими чертами лица, в плаще поверх кольчуги, разделенном посредине на красное и белое поля и застегнутом в центре огромной золотой пряжкой. Их сопровождало десятка два или даже больше тяжеловооруженных латников в железных шляпах с полями и панцирях из перекрывающих друг друга металлических чешуй. От этого зрелища Ши отвлек как-то странно буркнувший Руджер, у которого, несмотря на то что удавка не была натянута, возникли какие-то трудности с дыханием.

Прятаться уже смысла не было, поэтому Ши нагло выступил на середину дороги и, подняв руку, словно полицейский-регулировщик, выкрикнул:

— Эй, привет!

Загудел рог, и всадники осадили коней. Ринальд воскликнул:

— Ба, да это же рыцарь-чалма! Как там его — сэр Гарольд де... дю Шилль? Ладно, неважно. Привет, прекрасная Бельфегора!

— Смотрите же! — вскричал рыцарь в плаще высоким голосом.— Руджер Каренский, и он связан! Нельзя этого вынести!

Рыцарь спрыгнул на землю, и Ши обнаружил, что «он» на самом-то деле был довольно красивой темноволосой женщиной, ростом и сложением напоминавшей танцовщицу из кордебалета.

Из-за пояса она выхватила кинжал. Руджер, опустив очи долу, явно пытался применить одну из ног с целью проковырять в земле дыру и туда провалиться. Ши вклинился между ними.

— Послушай-ка,— сказал он,— этот парень мой пленник!

Граф Роланд добро поглядел вниз со своей лошади:

— Дама моя и кузина, прекрасная Брадаманта, смирись, ибо все по закону! Этот юный сэр — посвященный рыцарь Гарольд де Ши, и если и держит он лорда Руджера в путах, то по праву честной победы.

— Тогда я вызываю его! — заявила Брадаманта, вытаскивая из-за пояса перчатки.— Ужасная расплата ждет того, кто держит любовь мою душевную в неволе! Лорд Ринальд, прикрой!

— Давай, поруби их на кусочки,— посоветовал Ринальд шершавым голосом.

Тут Роланд соскочил со своего коня, громыхнув, как кухонный шкаф во время землетрясения.

— Тогда должен стать я на его сторону, чтобы по-честному уравнять силы, ибо весьма благороден сей рыцарь и оказал мне большую услугу. Хо, Дюрандаль!

Он воздел было огромный меч с длинной поперечиной, но Бельфегора отступила на пару шагов, выхватила из колчана стрелу и нацелила лук — только не на Брадаманту, а на Руджера. Ши в очередной раз привела в полный восторг способность его жены в любых ситуациях сохранять здравый смысл — хоть он и не был пока окончательно ее собственным. Ринальд помрачнел, но Брадаманта опустила занесенную руку и издала коротенький смешок.

— Ладно, господа,— сказала она,— давайте не будем устраивать раздоров, когда сарацинские стяги не за горами, а разрешим вопрос полюбовным соглашением. Сэр Гарольд, вот тебе рука моя!

Она сунула кинжал на место и протянула руку. Ши подошел ближе и пожал ее.

— О'кей, леди,— отозвался он,— Моя история в том, что этот парень мне нужен для дела. У меня друг застрял в Каренском замке и не может выбраться оттуда, потому что Атлант воздвиг вокруг стену из пламени, и, пока я не доставлю туда Руджера, все так и будет.

— Ах, но...— начала было воительница.— Он мне больше чем друг — он возлюбленный мой! — Она махнула рукой в сторону Руджера, который едва слышно выдохнул: «Аллах!» — Далеко не по-рыцарски это — держать нас вдали друг от друга!

— Но более того,— вмешалась Бельфегора, укладывая на место стрелу и выступая вперед с явным удовольствием от перспективы обсудить юридические тонкости,— будет сие не по-рыцарски, если нарушит он службу сеньору своему, которого держат в неволе!

— Да, но большее стирает меньшее,— возразила Брадаманта. — Доставляя лорда Руджера этому сарацину, сэр Гарольд изменяет службе императору Карлу, который является сеньором для всех нас!

— Только не для меня,— заметил Ши.

Все трое рыцарей аж поперхнулись, а лицо Роланда слегка скривилось.

— Сэр рыцарь,— сказал он,— прекратим сей спор бесполезный. Ты знаешь меня как друга. Готов ли принять ты приговор мой в данной размолвке?

Ши обвел взглядом столпившихся вокруг латников. Может, и впрямь спустить дело на тормозах, тем более что Роланд, как видно, парень неплохой.

— Ладно,— произнес он.— Все, что ты скажешь, меня устроит.

— А тебя, леди моя Брадаманта?

— Также и меня.

— Тогда внимайте же! — Роланд снял с пояса свой большой меч и поцеловал рукоять,— Вот приговор мой, данный по чести, когда святой Микаэль поддерживает нас! Сэр Гарольд отпустить должен лорда Руджера к леди Брадаманте. Но поскольку владеет она кольцом, что спасает от любых чар, обязана дать она клятву спасти сеньора сэра Гарольда от заточения в Каренском замке. Это деянье налагаю я на нее; и никто иной не должен вмешиваться, покуда закончено оно не будет.

Бельфегора захлопала в ладоши.

— О, прекрасно придумано! — воскликнула она.

Лицо Брадаманты тоже выражало удовлетворение. Она отступила к своему коню, вытащила меч, почти такой же большой, как и у Роланда, и преподнесла ему. Он поднес к ней рукоять, которую она поцеловала и подняла руку.

— Клянусь! — объявила она и повернулась к Ши: — А теперь передай мне пленника.

— Что мне полагается делать? — поинтересовался он.

— Вложи его руку в мою.

— Как это так? Он же связан!

— Так развяжи же его, неразумный! — Она топнула ножкой.

Ши как раз далеко не был уверен, что это разумная мысль, но поскольку ни от кого возражений не поступило, обошел вокруг здоровяка, отпустив несколько узлов, а когда Руджер испустил взрывоподобный вздох облегчения, взял его за руку и вложил ее в ладошку Брадаманты.

— Вручаешь ли ты мне все права вести действия боевые и человеком сим распоряжаться? — вопросила она.

— Ясно дело.

— Тогда забираю я его,— Отпустив руку Руджера, она с хорошего маху влепила ему смачную оплеуху.— Пошли, негодяй!

Руджер мед ленно поднял онемевшую от веревок длань, но вместо того, чтобы врезать ей в ответ, неожиданно захихикал.

— Поедешь с нами в Карену!

Физиономия Руджера вытянулась.

— О повелительница моя, заклинаю, не возвращай меня туда, где дядюшка мой запрет меня в клетку, будто цыпленка!

— Цыц! Разве нет у меня кольца, что защитит от всего, на что он способен? Сэр Гарольд, поскачешь ли ты с нами?

— Конечно,— отозвался Ши и оглянулся вокруг.

Волка, который был Вацлавом Полячеком, нигде не было видно.