Наконец ветер наполнил паруса, и рабам позволили отдохнуть. Карс снова заснул. Когда он открыл глаза, солнце уже садилось. Через окно в борту галеры он видел, как море меняет цвет в лучах заката. Он никогда не видел ничего более прекрасного. Можно было усмотреть иронию в том, что он наслаждается этим зрелищем, прикованный к веслу.

На воде появились бледные искры первых лучей и окрасили волны мягким огнем — аметистом, затем перламутром и наконец багрянцем. Карс смотрел, пока последняя вспышка не потускнела и вода не приобрела вновь свой нежно-белый цвет. Он пожалел о том, что закат так быстро погас. Картина была настолько нереальной, что ее легко можно было представить себе просто сном: дом мадам Кан на Нижних Каналах, крепкий сон после большой бутылки тила… Бокхаз всхрапывал рядом с ним. Барабанщик дремал, положив голову на барабан. Рабы, утомленные тяжелой работой, крепко спали. В основном это были осужденные воры и убийцы, — так он думал. Их лица были похожи на лица жителей Джеккары, Валкиса и Барракеша. Но были и другие — включая третьего гребца на их планке. «Кхонды», — подумал он и понял, почему его тоже приняли за кхонда. Это были крупные, большекостные люди со светлыми глазами, светлыми волосами и тем варварским обликом, который так любил Карс. Он перевел неторопливый взгляд на других гребцов и на цепь, которой были прикованы два странных раба за бортом. Это были не люди. Не совсем люди. Они были похожи на дельфинов и на людей одновременно, с большими плавниками, с телами, покрытыми мягкой шерстью, почти исчезающей на лице. Их лица и тела были красивы. Они отдыхали, и их темные глаза были полны мудрости.

Это те, сообразил Карс, кого джеккарцы называли Пловцами. Любопытно, какая работа у них на этом корабле? Один из Пловцов был мужчиной, другой — женщиной. Внезапно он заметил, что и они с любопытством изучают его. Мелкая дрожь прошла по его телу. Что-то очень странное было в их глазах, которые словно смотрели в самую глубь души.

Женщина сказала мягким голосом:

— Добро пожаловать в братство бича.

Ее слова прозвучали вполне по-дружески Карс улыбнулся ей в ответ:

— Спасибо.

Но он уловил в ее интонации нотку недоверия. Он говорил на старом марсианском диалекте с резким акцентом. Было бы невозможно объяснить им, откуда он пришел. Он знал также, что кхонды не сделают той же ошибки, что и джеккарцы, которые приняли его за кхонда. Следующие слова женщины Пловца убедили его в этом.

— Ты не из Кхондора, — сказала она, — хотя ты и похож на них. Где же твоя родина?

Грубый мужской голос внезапно присоединился к ней:

— Да, где твоя родина, незнакомец?

Карс обернулся на этот голос к рабу-кхонду, который был третьим на его весле. Кхонд смотрел на него с подозрением. Он продолжал:

— Люди говорят, что ты схваченный шпион из Кхондора, но это ложь. Ближе к истине, вероятно, что ты джеккарец, замаскированный под кхонда и подосланный сюда сарками.

Тихий, но угрожающий ропот прошел по рядам галерни-ков. Карс понимал, что должен оправдаться и сделать это нужно немедленно.

— Я не из Джеккары, а из племени охотников, далеко за Шаном. Это так далеко, что все вокруг — совершенно новый мир для меня.

— Может быть, ты и не врешь, — нехотя проворчал кхонд. — Ты странно выглядишь, и твоя речь не всегда понятна. А что привело на борт этого борова-валкисианина?

Толстяк уже проснулся и ответил запальчиво:

— Мой друг и я были ложно осуждены сарками за воровство. Какой позор! Я — Бокхаз из Валкиса — осужден за воровство! Насмешка над правосудием!

Кхонд презрительно сплюнул и отвернулся.

— Я так и думал, — сказал он.

Бокхаз улучил момент и зашептал на ухо Карсу:

— Они думают, что мы осужденные воры. Это и к лучшему, друг мой.

— Кто же ты, как не воришка? — жестко ответил Карс.

Бокхаз долго изучал его маленькими колючими глазками.

— А вот кто ты, друг?

— Ты же слышал: я жил далеко за Шаном.

«За Шаном и вообще далеко за этим миром», — мрачно подумал Карс. Но он не мог сказать этим людям правду о себе. Толстый валкисианин пожал плечами.

— Если ты не хочешь говорить правду, это твое дело. Я доверяю тебе. Разве мы не друзья?

Карс кисло улыбнулся этому гениальному вопросу. Что-то все-таки было в наглости толстяка, и он находил это «что-то» почти забавным.

Бокхаз заметил его улыбку.

— А, ты вспомнил мою грубость по отношению к тебе прошлой ночью. Это был просто порыв… Давай забудем о нем. Я, Бокхаз, уже забыл, — добавил он щедро. — Но ты знаешь, друг мой, секрет (он понизил голос) гробницы Рианона.

Наше счастье, что Скилд слишком самоуверен и глуп, чтобы узнать шпагу.

Карс спросил его:

— Почему гробница Рианона так важна для Марса?

Вопрос поразил Бокхаза. Он был просто ошарашен.

— Ты хочешь сказать, что не знаешь?

Карс напомнил ему:

— Я же сказал тебе, что пришел издалека и ваш мир — новость для меня.

Лицо Бокхаза выражало недоверие и недоумение одновременно. Наконец, он сказал:

— Я не могу понять, затеял ты какую-то странную игру или ты действительно ничего не знаешь. — Он пожал плечами. — В любом случае, ты все равно узнаешь эту историю от других. Я расскажу тебе. — И он заговорил быстрым шепотом, глядя прямо в глаза Карсу. — Даже такой варвар, как ты, должен знать о сверхлюдях Куру, которые владели всей мощью и мудростью Вселенной. И был среди них Проклятый Рианон, который согрешил, передав часть их мудрости дхувианам. Из-за этого Куру ушли из нашего мира, и никто не знает, куда. Но перед тем как покинуть мир, они схватили Рианона и заточили его в гробнице вместе с его инструментами ужасной силы и разрушения. Поэтому на Марсе и искали эту гробницу — искали неустанно в течение многих веков. Неудивительно, что Империя Сарков и Морские Короли пойдут на все, чтоб только заполучить силу и тайны Проклятого. И могу ли я осуждать тебя, нашедшего гробницу, за то, что ты хранишь свой секрет и так осторожен?

Последнюю фразу Карс пропустил мимо ушей. Но он вспомнил теперь странные приборы, которые видел. Имели ли эти инструменты отношение к старой, давно забытой науке, потерянной полуварварским Марсом много лет назад?

Он спросил:

— Кто такие Морские Короли? Я так понимаю, они враги Сарка?

Бокхаз кивнул:

— Сарк правит землями на востоке, севере и юге Белого моря. Но на западе расположены небольшие свободные королевства смелых морских бродяг, таких как кхонды и Морские Короли. Это противники Империи Сарка. — И добавил: — Да, и потому многие даже в моем родном городе Валкисе и в других местах тайно ненавидят Сарк из-за дхувиан.

— Дхувиане? — переспросил Карс. — Ты упоминал о них раньше. Кто они такие?

Бокхаз фыркнул:

— Послушай, друг, конечно, неплохо изображать из себя невежду-варвара, но это уже становится смешным! Нет ни одного варвара, который бы не знал и не боялся проклятой Змеи!

«Значит, другое название таинственных дхувиан было «змея». Интересно, почему их так назвали?» — подумал Карс. Он вдруг почувствовал, что женщина-Пловец внимательно следит за ним.

На мгновение ему вдруг показалось, что она читает его мысли.

— Шаллах наблюдает за нами — лучше помолчим, — сердито прошептал Бокхаз. — Всем известно, что Халфлинги умеют читать мысли.

Если это так, подумал Карс, то Шаллах-Пловец найдет в моих мыслях много любопытного.

Он был брошен в совершенно незнакомый ему мир, и все вокруг представляло для него сплошную. загадку. Но если Бокхаз говорил правду, эти странные предметы из гробницы Рианона действительно принадлежали величайшей науке. И даже сейчас, будучи рабом, он держал в руках ключ к тайне, обладать которой желал в этом мире каждый. Эта тайна могла также означать его смерть. Он должен сохранить ее любой ценой, пока не станет свободным. И он все больше ненавидел сарков, в этом он был абсолютно уверен.

Солнце встало высоко над горизонтом и теперь жалило лучами открытую яму для гребцов. Ветер, который дул наверху, не достигал нижней палубы и не облегчал положения рабов. Люди плавились от палящих лучей. Ни воды, ни куска хлеба они не видели уже давно, и к чувству жажды прибавилось острое чувство голода. Запавшими глазами Карс смотрел, как солдаты Сарка весело бродят по верхней палубе и перебрасываются шутками. Прямо над его головой находились башенка и дверь, которая все время была закрыта. У двери постоянно стоял на страже матрос-сарк, настоящий великан, с большим боевым топором. Он принимал приказы только непосредственно от Скилда.

Скилд стоял наверху, порывы ветра ерошили его бороду. Ему не было никакого дела до страданий гребцов. Изредка он давал указания рулевому и снова всматривался вдаль.

Наконец гребцов накормили — кусок черного хлеба и несколько глотков воды. Их разносил странный крылатый раб, вроде тех, что Карс видел еще прежде в Джеккаре. Толпа их так и называла — Крылатые. Карс смотрел на него с любопытством. Внешне он выглядел как искалеченный ангел — с сияющими, но перебитыми крыльями, с прекрасным лицом. Он двигался между скамьями медленно, словно ему трудно было ходить. И он ни разу не улыбнулся, и глаза его были подернуты дымкой.

Шаллах поблагодарила его за еду. Он даже не взглянул на нее и пошел дальше, волоча за собой пустую корзинку. Шаллах повернулась к Карсу:

— Большинство Крылатых умирают, когда им ломают крылья.

Он понял, что она имела в виду: смерть души. И вид этого Халфлинга со сломанными крыльями только усилил его ненависть к саркам и к его собственному рабству.

— Да будут прокляты те, кто творит зло вместе со Змеей! — прорычал Джаксарт, громадный кхонд на их весле. — Пусть будет проклят король их и его дочь, дьяволица Иваин! Если бы я только мог, я утопил бы в волнах все зло, что она содеяла в Джеккаре!

— А почему она не появляется на палубе? — спросил Карс. — Она что, такая хрупкая, что боится выйти из своей башенки?

— Эта гадюка — хрупкая? — Джаксарт сплюнул в ярости. — Просто она ублажает своего любовника, спрятанного в ее каюте. Он прополз туда еще в Сарке, закутанный в плащ с капюшоном, и с тех пор ни разу не показался. Но мы-то видели его…

Шаллах настороженно прошептала:

— Там нет никакого любовника. Я чувствую Зло, большое Зло. Я почувствовала его, как только оно появилось на борту. — Она повернула свое встревоженное лицо к Карсу. — Мне кажется, что проклятие лежит и на тебе, незнакомец. Я слышу его, но не могу понять тебя.

Карс ощутил легкий холодок, пробежавший между лопатками. Эти Халфлинги с их сверхчувствительностью наверняка поняли, что он не принадлежит к их миру. И он почувствовал облегчение, когда Шаллах и Нарам (ее партнер) отвернулись от него.

Часто Карс ловил себя на том, что смотрит на верхнюю палубу. Он почему-то хотел взглянуть на эту Иваин из Сарка, собственностью которой он теперь стал.

К полудню ветер утих, и наступил мертвый штиль. Удары барабана участились. Рабы надрывались на веслах из последних сил, стараясь не потерять счет и не угодить под плеть Каллуса. Только Бокхаз выглядел довольным.

— Я не был рожден моряком, — говорил он, потряхивая бородкой. — Кхонд вроде тебя, Джаксарт, всосал морское дело с молоком матери. Но я в юности был слишком хрупок и нежен, и это вынудило меня искать более спокойной жизни. Боги, благословите штиль! Даже тяжелые весла не так уж плохи по сравнению с диким ветром, мотающим эту галеру, как скорлупку!

Карс сочувственно прислушивался к речам Бокхаза, пока вдруг не сообразил, что у того был неплохой повод для подобного красноречия. Бокхаз жульничал и не очень утруждал себя греблей, в то время как Карс и Джаскарт вдвоем изнемогали под тяжестью весла.

День тянулся медленно, жаркий и бесконечный, он проходил под бой барабанов, в мучительной работе. Ладони Карса покрылись мозолями, которые лопнули и теперь кровоточили. Он был крепким человеком, но сейчас чувствовал, что с каждой минутой силы уходят от него. И он завидовал Джаксарту, который держался так, словно родился с веслом в руке. Постепенно усталость взяла верх. Он провалился в какое-то оцепенение и двигался большей частью механически. В тот момент, когда ослепительное солнце спускалось к горизонту, что-то заслонило ему небо.

Прямо над ним на верхней палубе стояла красивая молодая женщина и смотрела на море.