До города было неблизко. Карс шел неторопливо, он берег силы. Он не пытался найти самую прямую или самую легкую дорогу, он просто шел напролом через все препятствия, что встречались ему на пути, — только бы дойти до города. Плащ мешал ему, и он сбросил его. Лицо Карса не выражало никаких чувств, пот стекал но его щекам, и соль его смешивалась с солью слез. Он шел меж двух миров. Он шел через долины, в жарком мареве, ветви странных деревьев били его по лицу, и трава испачкала его сандалии. Необычные птицы с длинными хвостами и маленькие пушистые зверьки то и дело попадались ему на пути. И в то же время здесь была пустыня, так хорошо знакомая ему пустыня, где даже ветер забыл имена людей, которых оплакивает.

С высоких холмов он увидел море, он услышал шум волн, бившихся о песчаные берега. И одновременно представил себе: высохшая пустыня, где только пыль гуляет маленькими смерчами между выветрившихся гор…

Так непросто забыть опыт тридцати лет жизни…

Солнце медленно двигалось к горизонту. Карс перевалил последний холм и стал спускаться вниз, к городу. Он вдруг увидел на горизонте стену голубоватого огня. Море словно горело и фосфоресцировало. Карс удивленно смотрел на невиданную игру красок: золотой, пурпурный, фиолетовый цвета окрашивали море, переливаясь, переходя друг в друга.

Он снова бросил взгляд на залив. Мраморные доки, которые он так хорошо знал, стояли на том же месте, только они не были выветрены и разрушены, как тогда, в его время; они стояли новые, блестя полировкой стен, во всей своей первозданной красоте. Торговые парусники покачивались у причалов, и в вечернем воздухе был слышен обычный портовый шум — крики грузчиков, прислужниц, потных рабов. Маленькие перевозочные лодки сновали между кораблями, а вдали, там, где море сливается с небом, он увидел рыбачьи баркасы, которые возвращались домой под парусами.

У порталов дворца, на том самом месте, где он встретил Пинкара, готовая к отплытию, стояла длинная и тонкая военная галера с позолоченной кормой в виде барана, Позади нее теснились еще более крупные и быстроходные суда. А над ними, высокие и горделивые, вздымались белые башни королевского дворца.

«Я действительно попал в далекое прошлое Марса! Это — Марс миллион лет назад, именно такой, каким его представляли себе археологи!»

Планета враждующих цивилизаций, наука которых почти не развита, но которые берегли легенду о сверхлюдях Куру, великих Куру, побывавших на Марсе задолго даже до этого времени…

«Планета забытого прошлого, которую Божьей волей не должен был видеть ни один человек моего времени!»

Мэтью Карс вздрогнул, словно от холода. Медленно-медленно он пошел вниз по улицам Джеккары, и ему показалось, что весь город окрашен в цвет крови. Он шел по узким улочкам, и стены домов смыкались над ним. Перед глазами у него стояла пелена, и в ушах шумело, но он не забыл о том, что вокруг него люди — маленькие худые мужчины и женщины, которые сновали в узеньких переулочках и в тесноте то и дело толкали его. Они вдруг останавливались и пялились на Карса. И эти люди тоже напоминали жителей его Джеккары, города Нижних Каналов. Он слышал музыку арф и звон мелодичных колокольчиков, которые носили женщины. Ветер касался его лица, но это был теплый и влажный ветер, несущий дыхание и запах моря, и это было больше, чем он мог вынести.

Карс продолжал брести, не имея ни малейшего понятия о том, что же ему делать. Он шел просто потому, что шел и не мог найти сил, чтобы остановиться. Шаг за шагом высокий, крепкий и усталый человек шел по улицам Джеккары, человек с обнаженной шпагой в руке. За ним наблюдали горожане. Все. Люди в порту, люди в городе — купцы, рабы, воины, — все глазели на него. Между ними лежала пропасть в миллион лет. Его одежда из странной для них материи и странного цвета, орнамент на платье и поясе принадлежали времени и стране, которых они никогда не знали. И лицо его было лицом чужака.

Эта необычность в течение некоторого времени держала людей на расстоянии. Что-то в нем настораживало и пугало их. И вдруг кто-то произнес слово, и кто-то еще раз повторил его, и через несколько секунд уже не было ни загадки, ни страха — только ненависть. Карс тоже услышал это слово. Глухо, с большого расстояния. Оно росло — от шепота до крика. Воющего крика, который летел по улицам, как завывание волчьей стаи.

— Кхонд! Кхонд! Шпион из Кхондора!

И другое слово:

— Убей!

Слово «кхонд» ничего не значило для Карса, но он понял, что оно было проклятьем. Голос толпы донес до него предупреждение о смерти, и он попытался разбудить в себе инстинкт самосохранения. Но его разум был слишком отуманен событиями последних часов, и ему трудно было сосредоточиться. Камень ударил его по щеке, но резкая боль не сумела вернуть его к действительности. Кровь текла по его лицу. Ее сладковато-кислый вкус напоминал об опасности. Он еще раз попытался стряхнуть оцепенение, охватившее его, или, по крайней мере, разглядеть тех, кто на него нападал. Карс вышел на открытое пространство между доками. Теперь, в сумерках, море полыхало холодным белым светом. Мачты и паруса кораблей отливали черным. Фобос поднимался над горизонтом, и в неверном свете Карс увидел странных существ, которые плавали в море: покрытые шерстью, они не были похожи на людей.

И еще он увидел на набережной двух худых людей с крыльями. Они были одеты в грубые хитоны рабов, и крылья их были сломаны.

Площадь заполнилась толпой. Все больше и больше горожан, привлеченных криком «шпион!», прибывало из узеньких улиц. Крик отразился от зданий, и слово «Кхондор» вторило ему отзвуком эха. С пристани, от крылатых рабов и закованных существ на кораблях до него донеслось:

— Слава Кхондору! Защищайся, человек!

Женщины визжали, как гарпии. Второй камень просвистел мимо его уха. Толпа бросилась на него, но ближайшие попятились, увидев шпагу, и те, у кого были короткие кинжалы, отпрянули.

И снова с пристани донесся крик:

— Слава Кхондору! Смерть Змее, смерть Сарку! Защищайся, человек!

Он знал, что рабы помогли бы ему, если бы у них была такая возможность.

Часть его мозга начала работать — та, что помогла ему выжить в его суровой жизни. Он был всего в двух шагах от зданий; за его спиной рычала толпа. Он увернулся от удара ножом и двинулся в сторону домов. Двое из толпы прыгнули на него, но он отбил нападение и почувствовал, как шпага дважды вошла в тело. Это дало ему несколько секунд, и он бросился в ближайший двор, где толпа не могла бы наброситься на него сзади. Небольшая удача, но каждая секунда жизни — это выигранная секунда.

Он стал вращать шпагой с такой силой, что перед людьми встал барьер из стали, и крикнул на старомарсианском диалекте:

— Стойте! Я не Кхондор!

Толпа взорвалась издевательским смехом.

— Он говорит, что он не из Кхондора!

— Твои друзья приветствуют тебя, кхонд! Харк Пловцам, харк — Крылатым!

Карс закричал:

— Нет, я не кхонд! Я не… — Он остановился на полуслове. Он почти сказал им, что он не с Марса.

Зеленоглазая девочка, почти подросток, подскочила к нему. Ее зубы блестели, как у крысы.

— Трус! — закричала она. — Дурак! Где же, как не в Кхондоре, рождаются такие люди, как ты, — со светлыми волосами и бледной кожей? Откуда же ты мог прийти, варвар, коверкающий язык?

Странное выражение появилось на лице Карса.

— Я из Джеккары…

Они засмеялись. Они давились от смеха — вся площадь, — они хохотали. Теперь они потеряли всякий страх перед ним. Каждое его слово, искаженное эхом толпы, вернулось к нему теми словами, что произнесла девушка, — «трус» и «дурак». Почти одновременно они бросились на него. Это было более чем реальность — искаженные ненавистью лица и короткие мечи. Он яростно отбивался своей длинной шпагой, выплескивая весь свой гнев на то Неведомое, что бросило его в этот чужой мир. Несколько человек упали, пронзенные шпагой Рианона, остальные подались назад. Они стояли, с ненавистью глядя на него, как шакалы, окружившие волка. Послышался крик:

— Солдаты Сарка идут! Они покончат с этим шпионом из Кхондора!

Карс, прижатый к запертой двери и задыхающийся, увидел группу солдат в черных туниках и высоких черных шлемах, которые пробирались сквозь толпу, как корабль через волны. Они шли прямо на него, и джеккарцы уже вопили в предвкушении убийства.