Возможно, со стороны Дондрагмера было невежливо передавать сообщение на языке землян. Время, которое занял бы перевод, могло немного смягчить шок Макдевитта. Но хуже всего, как признался потом сам метеоролог, было понимание того, что его собственное предсказание уже летело к Дхрауну, и никакой силой его не остановить. У него мелькнула дикая мысль ваять корабль и пуститься вдогонку за радиоволнами, летевшими к планете, чтобы каким-то чудом заслонить им путь к приемникам «Квембли». Мысль длилась лишь мгновение — что еще можно успеть за тридцать две секунды? Кроме того, ни один из тендеров, имевшихся на станции, не был предназначен для сверхсветовых полетов, большинство на них использовалось для обслуживания теневых спутников.

Изи, сидевшая в соседнем кресле, казалось, даже не заметила разницы между прогнозом и докладом Дондрагмера. По крайней мере она не посмотрела на него с выражением, которое не могли бы скрыть девятеро из десятерых его друзей. Ну, она ничего такого и не подумала, решил Макдевитт, именно поэтому она здесь и работает.

Женщина уже манипулировала своим переключателем, а ее внимание было сосредоточено на экране несколько меньших размеров, находившемся над четырьмя, которые показывали «Квембли». Сперва индикатор рядом с ним горел красным, но, по мере того как она делала переключения, его цвет изменился на зеленый, и сразу на экране возникло изображение комнаты, похожей на кабинет, в которой собрались дюжины месклинитов. Изи начала доклад немедленно.

Ее речь была краткой: она всего лишь повторила несколько фраз Дондрагмера и закончила задолго до того, как поняла, что ее слова услышаны.

Ага, вот и подтверждение: все до единого гусеницеподобные тела, находящиеся в пределах видимости, метнулись к приемнику. Хотя Изи так и не научилась читать выражения «лиц» месклинитов, нельзя было никак иначе истолковать размахивание конечностями и щелканье клешнями. Одно из созданий помчалось к полукруглому выходу в дальнем конце комнаты и скрылось там. Несмотря на черную с красным окраску существ, Изи вдруг вспомнила, как несколько лет назад одной из ее дочерей попала в дыхательное горло длиннющая макаронина, и подумала, что месклинит похож на ту макаронину, так как при сорокакратном земном тяготении для человеческого глаза он казался безногим.

Звук еще не дошел с Дхрауна, но в коммуникационном отсеке уже вспыхнули разговоры. Исследовательским лэнд-крейсерам не впервой было попадать в переделки. В общем-то, сами месклиниты воспринимали подобные трудности гораздо хладнокровнее, чем человеческие существа, находящиеся в роли беспомощных наблюдателей. Хотя интерком на станции не включали, люди, каким-то образом узнав новость, начали появляться в комнате и устраиваться в креслах. Экран за экраном на панелях мониторинга настраивались на полевой штаб в Базовом лагере.

Тем временем Изи и Мерсерэ полностью сосредоточили внимание на четырех экранах, передающих с «Квембли», и лишь изредка бросали взгляды на другой.

Судя по изображениям на экранах, нельзя было категорически утверждать, что корабль находится на плаву, потому что передатчики двигались точно так же, как и сам корабль, оборудование неподвижно стояло на своих местах, ничто не двигалось толчками и не перекатывалось. С другой стороны, основу команды составляли хорошо обученные матросы, и привычка, выработанная всей их жизнью, не позволяла им оставить вещи незакрепленными. Изи внимательно следила за экраном, связанным с мостиком, надеясь заметить что-нибудь снаружи корабля — что-нибудь, дающее хоть какое-то представление о происходящем, однако ничего нельзя было разобрать сквозь окна. Затем и окна исчезли из поля зрения, так как передний план снова занял Дондрагмер, желая дополнить свой доклад.

— Похоже, нет никакой опасности в данный момент. Если судить по показаниям лага, ветер тащит нас довольно быстро. Наш магнитный курс — шестьдесят шесть. Корабль погружен в жидкость примерно до уровня второй палубы. Наши ученые пытаются вычислить плотность этой жидкости, однако никто не догадался составить таблицы водоизмещения корпуса судна, насколько мне известно. Если у вас, людей, имеются эти данные, мы были бы рады получить их. Надеюсь, мы не наткнемся на что-нибудь твердое, не могу даже предположить, насколько это вероятно, но пока этого не случилось, мы в безопасности. Все наши приборы и установки функционируют нормально, не считая того, что гусеницам не за что уцепиться: они просто вращаются, если подавать энергию на тележки. Пока все. Если ваши теневые спутники могут контролировать наше местонахождение, мы также будем рады иметь и эту информацию, и как можно чаще. Передайте Барленнану, что пока все в порядке.

Изи, поиграв переключателем на пульте, повторила все сказанное капитаном практически дословно. Когда ее слова достигли Лагеря, она увидела, как дежурный месклинит принялся записывать сообщение. Изи надеялась, что у пишущего возникнут какие-то вопросы, и хотя вряд ли она могла бы ответить на них, это придало бы ей уверенности, в которой она нуждалась, а так на нее снова нахлынуло ощущение собственной беспомощности и какой-то безнадежности. Тем временем месклинит, молча приняв информацию, захватил записи и направился к двери, а Изи принялась гадать, сколько времени понадобится ему, чтобы доставить сообщение командиру. Ни у одного из людей не было ни малейшей идеи по поводу того, где в точности расположен Базовый лагерь, который в последнее время все чаще стали называть Поселком.

На самом деле путешествие было недолгим. Большая часть пути пролегла снаружи корабля, по открытому месту — из-за вполне понятного отношения колонистов к массивным объектам над головой, отношения, которое трудно было изменить даже в мире, где тяготение составляло лишь доли процента того, что было на Месклине. Почти всюду потолки над Поселком были выполнены из плотной прозрачной ткани, доставленной с их родной планеты. Единственное отступление от обычного, общего для Месклина принципа строительства городов заключалось в том, что строения здесь, за редким исключением, располагались вровень с поверхностью, как диктовала сама местность. Мысль о фундаменте или втором этаже никогда бы не пришла в голову месклиниту. Многопалубный «Квембли» и остальные лэнд-крейсеры в основном были разработаны землянами и панешками.

Курьер пропетлял примерно двести ярдов по переплетениям коридоров, прежде чем добрался до строения, занимаемого командиром. Здание располагалось в северной части скопления строений высотою в фут, составляющих большую часть Поселка. Остальная часть построек закопалась в почву вдоль края шестифутового уступа, протянувшегося примерно на две мили с запада на восток и перерезанного в нескольких местах искусственными проходами. Под уступом, возвышаясь палубами над прозрачным покрытием Поселка, лежали два огромных лэнд-крейсера. Стена дома Барленнана также была прозрачной и открывала вид на один из кораблей, находящийся довольно близко. Другой корабль тоже было видно, но он располагался примерно в тысяче футов восточнее. Снаружи работали несколько месклинитов в гермокостюмах. По сравнению с кораблем, вокруг которого они суетились, они казались карликами.

Барленнан как раз критически наблюдал за этой группой механиков, когда появился курьер и, не прибегая ни к каким формальностям, тут же принялся зачитывать сообщение, переданное Изи. И к тому времени, как командир повернулся, чтобы взять письменную копию рапорта, он знал содержание.

Конечно, сведения не слишком утешительные. У Барленнана возникло немало вопросов уже после первого сообщения, но это послание не отвечало ни на один из них. Однако командир сдержал свое нетерпение.

— Полагаю, от метеорологов-землян ничего полезного так до сих пор и не поступило.

— Для нас, командир, совершенно ничего. Конечно, они могли говорить с «Квембли», не поставив нас в известность.

— Правда. Ну, а до наших метеорологов что-нибудь дошло?

— Насколько мне известно — нет, командир. Ничего ценного. Но Гузмиин, возможно, мог отправить туда послание.

— Хорошо. Я хочу с ними побеседовать сам и буду в их комплексе примерно через полчаса или чуть позже. Сообщите Гузу.

Курьер сделал подтверждающий жест клешней и исчез за дверью, через которую появился. Барленнан направился к другой. Неторопливо продвигаясь в западном направлении, минуя здание за зданием, он следовал по лабиринту туннелей с прозрачными потолками. Эти туннели, соединяя все постройки, делали Поселок одним целым.

Большая часть туннелей на пути Барленнана имела уклон вверх, так что, повернув на юг от края уступа, он оказался уже на более высоком уровне — на пять футов выше, чем его дом, хотя все еще и не на уровне командных мостиков крейсеров позади него. Материал потолка над ним натянулся несколько сильнее, так как давление почти чистого водорода, составляющего атмосферу в Поселке, с высотой падало не так быстро, как давление гораздо более плотной смеси газов атмосферы Дхрауна. Полное давление наружной атмосферы здесь было примерно таким, как на уровне моря на Месклине. И только когда лэнд-крейсеры спускались к более низким широтам, они брали с собой на борт дополнительный запас аргона, чтобы поддерживать баланс давлений внутренней и наружной атмосфер.

А так как в атмосфере Дхрауна содержалось почти два процента кислорода, то месклиниты были очень осторожны во всем, что касалось утечек. Барленнан еще хорошо помнил неуклюжие опыты, приведшие к кислородно-водородному взрыву вскоре после его первого знакомства с человеческими существами.

Исследовательский комплекс размещался в самой западной и наиболее высокой части колонии, достаточно далеко от большинства остальных зданий, и отличался от них тем, что имел особенно прочную, хотя и прозрачную, крышу. Здание комплекса, как ни одно из строений Поселка, приближалось к тому, чтобы считаться двухэтажным, так как на крыше было установлено значительное число инструментов, и добирались до них как по лестницам, так и через гидрошлюзы. И, надо сказать, далеко не все эти инструменты были изготовлены инопланетянами. Месклиниты вовсю пользовались своим собственным воображением и изобретательностью в течение уже пятидесяти лет, почувствовав себя полностью свободными с тех пор, как оказались на Дхрауне.

Как и исследовательские корабли, лабораторный комплекс представлял собой странную мешанину примитивности и сложности. Энергию поставляли термоядерные микрореакторы, созданные на Земле, химическое стекло изготовляли на родной планете — Месклине. Связь с орбитальной станцией осуществлялась с помощью электромагнитного лучевого передатчика, но внутри комплекса сообщения передавались вручную — курьерами. Правда, месклиниты предприняли кое-какие шаги, чтобы изменить это положение, но людям ничего не сообщали. Месклиниты понимали, что такое телеграф, и были уже недалеки от создания телефона, который мог бы воспроизводить диапазон частот их голосов. Тем не менее, ни телефонов, ни телеграфа в Поселке не было, так как большая часть усилий Барленнана сосредоточилась на проекте, который завоевал симпатии Изи к команде «Эскета», а чтобы проложить телеграфные провода по этой местности, потребовалось бы много времени.

Барленнан ничего не говорил о своих планах землянам и другим. Ему нравились человеческие существа, хотя он и не заходил в этом так далеко, как Дондрагмер. Он всегда помнил об удивительно короткой продолжительности их жизни, это мешало ему: не успевал он по-настоящему хорошо понять людей, с которыми работал, как их уже сменяли другие. Еще больше его беспокоило, что люди, дроммиане или панешки могли обнаружить, насколько эфемерны они по сравнению с месклинитами, он боялся, что это подействует на них угнетающе и приведет к непредсказуемым последствиям. Поэтому одной из основ политики месклинитов стало правило избегать обсуждения вопроса о продолжительности жизни с чужаками. Другое правило заключалось в том, чтобы, насколько возможно, всегда сводить к минимуму зависимость от других рас. Никогда нельзя знать точно, останется ли отношение нового руководства таким же, что и прежде. На чужаков нельзя положиться полностью — так, во всяком случае, считало большинство месклинитов, и уверенность Дондрагмера в обратном была ярким исключением.

Все это отлично знали ученые-месклиниты, и никто не удивился приходу командира. Однако первой заботой всегда оставалась текущая ситуация.

— Кто-то попал в переделку? Или вы просто решили нанести визит? — посыпались вопросы.

— Боюсь, что положение очень серьезно, — ответил Барленнан и вкратце рассказал, что случилось у Дондрагмера.

— Соберите всех, кто, по вашему мнению, может быть полезен, и направляйтесь к карте.

Барленнан первым добрался до отсека площадью в сорок квадратных футов, пол которого представлял собой карту Нижней Альфы, и стал ждать. До сих пор карта охватывала лишь небольшую часть территории, и командир в который раз подумал, как много работы им еще предстоит. И все же его радовала мысль, что эта карта гораздо полнее, чем ее двойник, созданный людьми для себя где-то во многих миллионах миль отсюда. На обеих была изображена дуга, покрытая точками лэнд-крейсеров, да кое-какие ориентиры на местности. Месклиниты выполнили рисунок с помощью тонких черных линий, делающих карту похожей на набросок нервной системы человека, даже с местоположением клеток.

Собственные данные месклинитов, добытые без участия и без помощи людей, в основном были сосредоточены вокруг того места, где сейчас находился «Эскет». Они были нанесены красными линиями и занимали практически всю территорию Поселка. Здесь никогда не будет видеопередатчика, пока командует Барленнан.

Сейчас, сосредоточив внимание на территории, расположенной на несколько футов южнее «Эскета», Барленнан видел, как удручающе мало там линий — как черного цвета, так и красного. Линия, указывающая путь «Квембли», сиротливо пересекала пустое пространство. Барленнан приподнялся над картой, насколько позволили возможности тела, так что его глаза оказались на высоте шести-семи дюймов от пола, и уныло разглядывал ее, когда стали прибывать ученые. Их руководитель Бендивенс выглядел возбужденным, но Барленнан никак не мог понять, настроен ли тот чрезмерно оптимистично или, наоборот, совершенно пессимистично. Командиру все-таки хотелось бы знать, какой тон он задал своей группе почти из двадцати месклинитов, созывая их на конференцию. Ученые собрались в нескольких футах от Барленнана, подняли верхние части своих тел и вежливо ожидали сообщений или вопросов. Он начал без всякого вступления.

— Согласно последнему докладу, «Квембли» находился здесь, — Барленнан ткнул в точку на карте. — Он пересекал снежное поле, почва состояла из замерзшей воды, почти без примесей других веществ, но поверхность ее все же была достаточно загрязненной, как сообщили ученые Дона.

— Бордендер? — спросил кто-то.

Барленнан сделал клешней утвердительный жест и продолжал.

— Снежное поле началось здесь. — Он показал место примерно в четырех футах северо-восточнее отметки, показывающей местонахождение корабля. — Оно расположено между двумя горными хребтами, которые мы отметили лишь приблизительно. Воздушные шары Дестигмета пока еще не забрались так далеко на юг, по крайней мере, вести об этом нас еще не достигли, и летчики Дона тоже не много увидели. Вскоре после того как «Квембли» остановился для обычной проверки и осмотра, неожиданно поднялся сильный ветер, а затем опустился плотный туман из чистого или почти чистого аммиака. Затем, совершенно неожиданно, температура поднялась на несколько градусов, и они оказались на плаву, гонимые ветром примерно в восточном направлении. Не можете ли вы дать какое-то объяснение случившемуся? И мы очень нуждаемся в конструктивных советах. Почему поднялась температура и почему растаял снег? Есть ли какая-то связь между этими двумя факторами? Помнится, они упоминали, что наивысшая температура у них была сто три градуса, это на двадцать шесть или двадцать семь градусов ниже точки таяния льда. И откуда ветер? Как долго он продержится? Он несет «Квембли» в направлении горячих районов внутри Нижней Альфы, к югу от стоянки «Эскета».

Барленнан указал на секцию пола, почти сплошь раскрашенную красным цветом, и сказал:

— Как далеко их может отнести? Я не хотел, чтобы Дондрагмер отправлялся в это путешествие, и, конечно же, не хочу его потерять, даже если мы не согласны с ним полностью. Мы попросим у людей помощи, какую они могут оказать, но вам придется подключить и собственные мозги. Я знаю, некоторые из вас пытались разобраться в климатологии Дхрауна. Есть ли какие-нибудь стоящие идеи на этот счет?

Последовало несколько минут тишины. Даже те, кто привык произносить длинные речи ни о чем, слишком хорошо знали Барленнана, чтобы рискнуть пуститься в болтовню теперь. Какое-то время с идеями было плохо, затем один из ученых шмыгнул к двери и исчез раньше, чем отзвучали его слова:

— Минутку, мне надо проверить таблицы.

Вернулся он через тридцать секунд.

— Я могу объяснить температуру и таяние, — твердо заявил он. — Поверхность представляла собой талый лед, над ним — аммиачный туман. Теплота, выделившаяся при образовании раствора, вызвала подъем температуры. Водоаммиачные растворы образуют соединения, способные таять даже при семидесяти одном градусе.

Это объяснение приветствовалось громким дружным уханьем и одобрительными жестами рук-клешней. Барленнан присоединился к остальным, хотя некоторые слова были ему не совсем понятны. Но вопросы у него не иссякли.

— Поможет ли это рассчитать, насколько далеко унесет «Квембли»?

— Помочь-то поможет, но, кроме того, нужна еще информация о протяженности снежного поля, — был ответ. — Поскольку в данном районе наших наблюдателей не было, чуть ли не единственная надежда остается на фотоснимки, сделанные людьми, а это, боюсь, даст нам не много: в половине случаев на снимках невозможно отличить льды от облаков. Кроме того, все они сделаны еще до того, как мы высадились здесь.

— Все равно давайте попробуем, — приказал Барленнан. — Если повезет, можно, по крайней мере, определить, преграждают ли путь «Квембли» горные хребты на востоке. Если да, то трудно представить, чтобы судно унесло больше чем на несколько сот тысяч кабельтовых.

— Хорошо, — ответил один из исследователей. — Мы проверим. Бен, Дис — пошли со мной. Вы больше, чем я, привыкли работать с фотографиями.

Все трое исчезли за дверью. Остальные разбились на небольшие группы и загалдели, возбужденно размахивая клешнями, то разглядывая карту под ногами, то предлагая воспользоваться оборудованием из лабораторий по соседству. Барленнан стойко выдерживал это в течение нескольких минут, а затем решил принять участие в обсуждении.

— Если плато, которое пересекал Дон, состояло из чистого водяного льда, — сказал он, — там не могло быть никакой аммиачной примеси достаточно долгое время. Так почему же все изменилось так неожиданно?

— Почти наверняка это сезонный эффект, — ответил ученый. — Может быть, он связан с какими-то циклическими изменениями направления ветра. Атмосферные потоки, перемещающиеся над различными участками планеты, насыщены либо водяными, либо аммиачными парами — в зависимости от природы поверхности, над которой они проходят, а больше всего — от температуры. Орбита планеты представляет собой эллипс, оси которого отличаются по величине ровно в два раза, и ось планеты более наклонена, чем у Месклина. Поэтому легко представить, что в одно время года интересующее нас плато в основном насыщено водой, а в другое — аммиаком. В действительности давление паров воды настолько низко, что трудно представить себе ситуацию, способную образовать атмосферу из одних водяных паров, без добавки паров аммиака, но я уверен, что такое возможно. Мы будет работать над этим, но вот вам еще один пример, когда нам требуется систематическая круглогодичная глобальная информация. Похоже, людям не терпится, они ужасно спешат, а ведь могли бы подождать еще несколько мет, прежде чем высаживать нас здесь.

Барленнан сделал жест, человеческим эквивалентом которого могло бы быть неопределенное хмыканье.

— Конечно, неплохо иметь свежие данные. Но лучше думайте, что вы находитесь здесь для того, чтобы их добыть, а не для того, чтобы получить их от кого-то.

— Согласен. А вы собираетесь послать «Каллифф» или «Хуурш» на помощь Дондрагмеру? Ведь эта ситуация во многом отличается от ситуации с «Эскетом»?

— С нашей точки зрения — да. Люди же сочтут нас непоследовательными, если я буду настаивать на посылке спасательного крейсера, когда раньше в аналогичной, казалось бы, ситуации я настаивал на обратном. Но я еще подумаю. Крейсер — не единственная возможность двигаться по ветру. Вы пока займитесь теоретической работой, о которой только что говорили, но подумайте также и о том, что надо прихватить с собой в путешествие к «Квембли».

— Хорошо, командир.

Ученый хотел было удалиться, но Барленнан добавил еще несколько слов:

— Да, Джемблаки. Без сомнения, ты тут же ринешься в отсек связи, чтобы поговорить с коллегами-людьми. Пожалуйста, не рассказывай им о нашей гипотезе. Пусть они первыми выскажут свои соображения, если захотят. И вырази должное удивление, если они придут к тем же результатам, что и мы. Понял?

— Отлично.

Ученый обменялся бы понимающей усмешкой с командиром, если бы их лица были способны на такую мимику. Джемблаки удалился, и, после минутного раздумья, Барленнан последовал его примеру. Возможно, ему стоило бы задержаться, чтобы умерить пыл оставшихся исследователей и техников, но были другие дела, требующие его внимания. Что ж, если они не могут обойтись без няньки, пусть наставят себе шишек, пока не научатся самостоятельности.

Надо как можно скорее поговорить с космической станцией, но если возникнет спор, а, вероятнее всего, так и будет, необходимо продумать свой собственный курс. Некоторые из двуногих гигантов, Аукойн например, который, похоже, мог бы многое порассказать об их политике, казались не склонными рисковать даже резервным оборудованием, какой бы важной, с точки зрения месклинитов, ситуацией это ни диктовалось. Естественно, чужаки ведь заплатили за него, так что все вполне понятно, даже похвально. Но Барленнан по-прежнему не видел ничего неэтичного в том, чтобы попытаться уговорить их занять более удобную для месклинитов позицию, если получится. И лучше всего добиваться этого с помощью особенно симпатизирующей им особы, зовущейся Хоффман. Просто безобразие, что человеческие существа несут вахту столь нерегулярно. Если бы они отводили определенные часы для своих вахт в отсеке связи, Барленнан давно бы изучил их сменность и постарался выбрать нужных людей. Он подумал, и уже не впервые, не специально ли они сделали расписание нерегулярным, чтобы исключить подобные попытки со стороны месклинитов, но, похоже, не было никакой возможности проверить это. Вряд ли стоило задавать им прямой вопрос.

Центр связи Поселка находился довольно далеко от лабораторий, так что на обратном пути ему хватило времени на обдумывание, но по дороге, благо даже крюк не пришлось делать, он заглянул домой и набросал несколько записей, чтобы быть во всеоружии, вступая в открытую словесную дуэль с людьми.

Центральной темой должен был стать вопрос о спасательной операции — на тот случай, если крейсер Дондрагмера в конце концов окажется поврежден. Если уже несколько месяцев назад, когда дело касалось «Эскета», проскочили лишь намеки на ненужные расходы, то теперь-то наверняка скряги наверху в большинстве своем будут против посылки «Каллиффа». Конечно же, стоит только Барленнану поступить здесь, внизу, по своему разумению, вряд ли люди смогут помешать ему, однако командир предпочитал удержаться в рамках вежливого соглашения. И более всего он хотел бы вообще обойтись без конфликта. Именно по этой причине он надеялся, что переговоры придутся на дежурство Изи Хоффман. Непонятно почему, но она, казалось, склонна занимать позицию месклинитов, когда возникают разногласия. И, определенно, только благодаря ей удалось избежать открытой ссоры в ситуации с «Эскетом», хотя куда важнее было то, что сам Барленнан тогда не имел намерения посылать спасательный крейсер, оказавшись, таким образом, на стороне Аукойна.

Что ж, по крайней мере, можно заглянуть в отсек связи и узнать, кто именно сейчас на вахте, там, наверху. Плавным переливающимся движением, которое соответствовало пожатию плечами у человека, он поднял распластанные восемнадцать футов своего тела с пола и направился в коридор. И именно в этот момент ветер достиг Поселка.

Тумана еще не было. Барленнан, мгновенно изменив планы, едва лишь поверхность купола покрылась рябью, поспешно направился в лабораторный отсек. Но прежде чем он смог выслушать хоть какие-нибудь прогнозы своих ученых, звезды стали меркнуть. Через несколько минут виден был только нависший над ними потолок, сразу вдруг ставший твердым и серым. Здесь, в лаборатории, покрытие потолка было куда более жестким, чем в коридоре, но звуки, несущиеся снаружи, были такими грозными, что не один месклинит начал прикидывать, насколько прочны построенные ими здания. Они не выразили эту мысль вслух в присутствии командира, но взгляды, бросаемые ими вверх, когда завывание тяжелого воздуха снаружи усилилось, были достаточно красноречивыми.

Неожиданно Барленнан сообразил, что сейчас ему здесь не место: он командир, а не ученый, так что, наверное, это единственная группа в Поселке, которой не требовалось отдавать целенаправленные приказы. Он задал всего лишь один вопрос и услышал в ответ, что скорость ветра примерно в два раза ниже той, о которой сообщил Дондрагмер, находящийся в десяти тысячах миль отсюда. Барленнан направился в отсек связи.

На мгновение он задумался, не заглянуть ли к себе по пути, но решил, что каждый, кому он понадобится, легко найдет его на посту Гузмиина. И тут в голове у него вспыхнул вопрос, ответ на который быстрее всего можно было получить через ретранслятор станции землян, и этот вопрос с каждым мгновением казался ему все более и более важным. Позабыв о том, что хотел удостовериться, на вахте ли Изи Хоффман, он пулей ворвался в отсек связи и, вежливо, но решительно оттеснив дежурного месклинита от передатчика, начал говорить еще до того, как занял свое место. Он даже не вздохнул с облегчением, увидев лицо Хоффман, когда засветился экран, а просто воспринял этот факт как приятный сюрприз.

— Ветер и туман — здесь, — резко начал Барленнан. — Кое-кто из моих парней сейчас снаружи, и я ничего не могу сделать, чтобы помочь им, но некоторые из них работали около крейсеров, стоящих неподалеку. Не могли бы вы проверять через передатчики, все ли в порядке у них там? Пока я не беспокоюсь чрезмерно, так как скорость ветра намного ниже той, о которой сообщил Дон. Кроме того, воздух гораздо более разрежен здесь, на нашей высоте, но ничего не разглядеть сквозь этот проклятый туман, и было бы спокойнее, если б знать о тех, кто остался у крейсеров.

Изи беззвучно начала что-то говорить — еще раньше, чем просьба командира была высказана наполовину, еще не успев услышать его слов, судя по времени. Очевидно, у человеческих существ было что сообщить месклинитам и без их вопросов. Барленнан сконцентрировался на своем собственном послании, пока не закончил его, зная, что Гузмиин или еще кто-нибудь из команды записывает все поступающее в приемник.

Пересекающиеся послания не были редкостью в практике общения, и с ними управлялись по давно установленной процедуре.

Едва отправив свое послание в путешествие, Барленнан повернулся и уже собирался спросить, чего хотели земляне, как вдруг его неожиданно перебили. В отсек пулей ворвался один из офицеров и, увидев Барленнана, затараторил:

— Все группы, кроме двух, вышедших через северные ворота, отозваны. Одна на этих двух работает на «Хуурше», другая же выравнивала площадку для нового комплекса примерно к двадцати кабельтовых к северу, с другой стороны парковочного поля. В первой группе восемь человек, во второй — двадцать.

Барленнан жестом дал понять, что слышал, одновременно щелкнув четырьмя клешнями.

— Насчет группы на «Хуурше» мы вскоре получим сообщение с космической станции, — ответил он. — Сколько из тех, кто был застигнут снаружи налетевшим ураганом, успели забраться внутрь? Что они докладывают о наружных условиях и о возможностях передвижения? Был ли кто-нибудь ранен?

— Никто не ранен. Ветер — лишь незначительная помеха, они вернулись из-за тумана — при такой видимости невозможно вести работы. Кое-кто с трудом нашел путь. По-моему, группа, работающая на площадке, все еще пытается найти путь назад, если только они не решили переждать там, где находились. Те же, кто на «Хуурше», внутри, вряд ли даже заметили что-нибудь. Если первая группа не выйдет на связь слишком долго, я отправлю посыльного.

— А что вы собираетесь сделать, чтобы он не потерялся?

— Во-первых, компас. Во-вторых, надо выбрать такого, кто много работал снаружи и хорошо знает местность.

— Я не… — Барленнана перебил голос из репродуктора.

— Барленнан, — послышался голос Изи, — передатчики на «Хуурше» и «Каллиффе» по-прежнему работают все. Насколько отсюда видно, на «Каллиффе» никого нет, крейсер стоит неподвижно, ничто не двигается. А в отсеке жизнеобеспечения «Хуурша» просматриваются трое или пятеро. Наши люди, следящие за экранами, видели не менее троих месклинитов за последние несколько минут, но при такой видимости их не узнать. С виду крейсер кажется неповрежденным. Все на борту занимаются своими делами и не обращают на нас никакого внимания. Совершенно очевидно, что они не пытались передать сюда, наверх, какое-либо срочное послание. Сейчас Джек Бреверманн пытается привлечь их внимание с соседнего пульта, но не думаю, что за них надо волноваться. Ваш Поселок тоже вне всякой опасности, так как ветер не самый сильный, а воздух разреженный. Остается только «Квембли».

— Да я и не волнуюсь — во всяком случае, не чрезмерно. Минутку, если вы подождете, я ознакомлюсь с содержанием вашего предпоследнего послания и попытаюсь ответить на него, — сказал Барленнан. Он повернулся к офицеру, чей пост только что занял: — Полагаю, вы записали все, что она сказала?

— Да. Это не слишком срочно, но очень интересно. Пришел еще один внутренний рапорт от Дондрагмера. «Квембли» по-прежнему на плаву, все так же дрейфует, хотя, как считает капитан, два-три раза они уже чиркнули днищем по поверхности. Ветер не ослабевает, но, поскольку корабль движется, ученые не могут прийти к определенному мнению относительно скорости ветра.

Командир жестом показал, что все понял, затем повернулся к передатчику и заговорил:

— Спасибо, миссис Хоффман. Очень приятно, что вы оперативно послали даже рапорт «Без перемен». Я еще буду здесь некоторое время, так что, если что-нибудь произойдет, я узнаю почти сразу. А ваши ученые-атмосферники получили какой-нибудь прогноз, на который могли бы положиться? Или хотя бы нашли объяснение тому, что произошло?

Все месклиниты, находившиеся в отсеке, отчетливо понимали, что их командир, произнося эти слова, старается как можно лучше сохранить непроницаемый вид: голос, задавший вопрос, звучал ровно, конечности расслаблены; жвалы ни слишком плотно сжаты, ни раскрыты; голова не напряжена, глаза прикованы к экрану. Наблюдающие за ним месклиниты не знали в точности, что у него на уме, но могли сказать, что он придавал этому вопросу гораздо большее значение, чем казалось со стороны. Некоторые недоумевали, зачем он так старается сохранить контроль над собой, ведь маловероятно, что кто-нибудь из людей сумеет правильно истолковать его позу, но те, кто знал его лучше, понимали, что он никогда не рискнул бы в таком деле. Помимо всего, некоторые из людей были настроены сочувственно. А Элиза Рич Хоффман, казалось, понимала месклинитов настолько хорошо, как если бы сама была одним из них, и ее стеннийский был безупречен, насколько позволяли органы речи человека.

Все наблюдали за экраном с интересом, гадая, обнаружит ли человеческое существо признаки того, что заметила состояние командира. Практически весь персонал был хорошо знаком с выражением человеческих лиц, большинство умели различать человеческие существа как в лицо, так даже и по одному лишь голосу. Ведь командир уже давно высказал пожелание, чтобы подобные знания всячески культивировались. Барленнан, на мгновение отведя взгляд от экрана, обозрел круг внимательных слушателей и был удивлен их выражением, а также раздосадован своей «прозрачностью». Интересно, как они отреагируют на ответ Изи? Но Барленнан так никогда этого и не узнал.

Женщина, получив его вопрос, собралась уже отвечать, как вдруг внимание ее было отвлечено. В течение нескольких секунд, совершенно очевидно, она слушала кого-то или что-то, потому что повернула голову и ее глаза исчезли из поля зрения наблюдателей Поселка. Затем она снова повернулась лицом к экрану.

— Барленнан, снова поступило сообщение от Дондрагмера. «Квембли» остановился, или, точнее, почти остановился, на поверхности, их тащит самую малость, хотя скорость потока жидкости не снизилась. Дело в том, что, пока они были на плаву, тележки отнесло в стороны от днища и теперь они не соприкасаются с поверхностью корабля. Если их не потащит за собой река и не освободит, они там и застрянут. И Дондрагмер считает, что уровень жидкости понижается.