Глава 30
ПВ 17:08
— Похоже на цыпленка, упакованного для духовки, — заметил Элай, разглядывая на корме «Прометея» кучу скомканной алюминиевой фольги, обмотавшуюся вокруг ядерного двигателя. Похоже, фольги здесь было невообразимое количество — целый холм шириной футов пятьдесят, откуда выступали лишь сопла двигателей. Брон закрепился за скобы на корпусе корабля, рядом в астроскафе плавал Патрик.
— Что ж, этого цыпленка мы должны распаковать, чтобы добраться до самого двигателя. Который из них?
— Вон тот, на дальнем конце.
Патрик включил управление астроскафом и медленно проплыл над кораблем, а Элай направился в обход — от скобы к скобе. Когда он добрался до хвоста, Патрик уже снял большой кусок фольги и принялся за следующий. Они работали молча, отдирая алюминиевые полосы и отбрасывая их в стороны, так что вскоре длинные ленты поплыли от корабля во все стороны. Еще не закончив, они начали задыхаться.
— Вы готовы следовать нашим инструкциям? — голос из Центра прозвучал у каждого в наушниках.
— Нет еще, когда будем готовы — скажем.
Элай огрызнулся, пытаясь отдышаться. В Центре хватило ума промолчать. У него ломило спину, каждый мускул ныл, он дышал с трудом и устал до изнеможения. В скафандре вытереть лоб было невозможно, и капли пота стекали по носу, вызывая зуд и раздражение. Он потряс головой, но это не помогло.
— Все нормально? — спросил Патрик, нажав кнопку на пульте астроскафа. Струя газа подтолкнула его вдоль основания двигателя; он искал, за что схватиться, чтобы замедлить движение.
— Нет, черт подери, какое там! — Элай с трудом выдыхал слова. — Не знаю, на сколько меня еще хватит.
— Я тоже вымотался — но деваться некуда. Как раз здесь требуются двое. Давай закончим, тогда ты передохнешь, а я займусь водородно-гелиевым теплообменником.
— Если бы мне только выбраться из этого скафандра на несколько минут...
— Нет. У нас нет времени снова проходить герметизацию и начинать все сначала. — Патрик старался, чтобы его голос звучал спокойно, сдержанно, но и он устал не меньше Элая. Или даже больше. Нервы были взвинчены до предела. — Времени нет, понимаешь ты это? Мы должны справиться, больше нам ничего не остается.
— «Прометей», вы готовы?
— К черту нравоучения, Патрик, без них обойдусь. А вы там, в Центре, заглохните, мы сами скажем, когда будем готовы. Я не знаю, смогу ли сделать это, перед глазами все плывет...
— Извини за поучения. Нам тут тоже нелегко.
Патрик подплыл ближе, их шлемы почти соприкоснулись, и положил руку Элаю на плечо. Сквозь слои ткани и пластика он мог ощутить внутри человеческое тело, лишь крепко сжав пальцы. Они были одни в космосе, в вечном вакууме, окружавшем их со всех сторон, четкие точки звезд точно отмечали вехами чей-то путь. Стальной корпус «Прометея» рядом с ними — капсула жизни в жуткой пустоте. Полнеба заполняла собой Земля.
— У нас нет выбора, Элай, — сказал Патрик. — Чтобы запустить нас сюда, потрачены миллиарды долларов и миллионы часов труда. И все пойдет прахом, если мы не закончим работу. Нам действительно ничего другого не остается.
— Все верно, — отозвался Элай. — Извини. Давай, поехали. Что там дальше, Центр управления?
В Хьюстоне молча ждали, не в силах помочь. Они могли лишь давать инструкции и надеяться, что двое измученных людей в космосе выполнят их правильно.
— Перед вами пластина, на ней должен быть номер «Питер Альфред семь шесть». Там четыре крепления.
Понял. Пат, дай-ка мне отвертку.
Патрик отстегнул страховку и передал ему громоздкий прибор.
— Там большая лопасть. Настроен на извлечение при минимальной скорости. Я готов.
— Хорошо.
Элай покачивался рядом, закрепившись за скобу, он вставил лопасть в паз первого болта. Когда он включил аппарат, тот взвыл, маховик быстро завертелся.
— Что за... — начал Элай, и тут лопасть врезалась в алюминий, и отвертка вырвалась у него из рук. — Слишком быстро!
Электроотвертка уплывала от них светящейся пылинкой в темноте.
— Я достану — держись, — крикнул Патрик, передвигая аст-роскаф и регулируя реактивную струю для полета вперед. Он взлетел следом, схватил отвертку и затормозил. Обратно он возвращался гораздо медленнее.
— Ты включил на слишком большую скорость, — сердито воскликнул Элай. — Она просто выскочила у меня из рук, когда заработала.
— Извини, это моя ошибка, но тебе следовало закрепить ее страховкой. Если бы ты это сделал, ничего бы не случилось...
— Элай, Патрик, полетное время 17:34, — сказала Надя, ее спокойная речь пробилась сквозь их раздраженные голоса. — Как продвигается работа?
Патрик судорожно вздохнул.
— Все по плану. Спасибо, Надя.
— Хотите, я кого-нибудь из вас сменю?
— Очень хорошая мысль. Как только мы снимем эту пластину, я отошлю Элая. Когда он перейдет в полетный отсек, ты можешь занять его место здесь.
— У меня все нормально, — сказал Элай.
— Нет, не все. И у меня тоже. Как только тебе станет лучше, ты сможешь заменить мёня. Работать по очереди будет значительно легче. Теперь давай займемся пластиной.
— Ладно.
Наконец пластина была снята, под ней обнаружилась масса кабелей и проводов.
— Вам виден черный кабель с зеленой маркировкой?
— Похоже на кучу спагетти, — сказал Элай, придвигаясь ближе. — Вот этот вроде, да, зеленая маркировка.
— Вы должны перерезать его. Если потянуть, там есть люфт. Сможете вытащить кольцо наверх?
— Это... не так просто...
— Дай-ка я попробую, — сказал Патрик, приблизившись.
Взявшись вдвоем, они сумели вытянуть черное кольцо кабеля
на два-три дюйма.
— Адская работенка — резать его! — воскликнул Патрик. — Он слишком толстый, нашими инструментами не возьмешь. Придется пережечь.
— А не опасно? Другие провода так близко...
— Выбора нет. Включи резак и давай мне сюда.
Элай вернулся к опоре двигателя, где они прикрепили свои инструменты. Он взял ацетилено-кислородный резак и укрепил его на своем шланге. Затем включил подачу газа и нажал на курок. Поток блестящих частиц замороженного газа превратился в огненное лезвие.
— Вот...
— Берегись!
Это крикнул Патрик — слишком поздно.
Поворачиваясь с зажженной горелкой, Элай не заметил, что перед ним колышется кусок собственного шланга. Шланги, казалось, ожили и двигались сами по себе от малейшего толчка, извиваясь, словно змеи.
Кольцо шланга всплыло вверх, и резак прожег его.
Патрик схватил резак, выключил, и оба они в ужасе застыли, глядя на почерневший кислородный шланг. Он был прожжен наполовину, поврежденная наружная оболочка выпирала наружу огромным пузырем. В тот момент, когда они дотянулись до шланга, чтобы заправить трубку, пузырь лопнул.
Элай вскрикнул, воздух выталкивался наружу потоком кристаллов, и звук его голоса слабел по мере того, как слабел этот поток.
— Задержи дыхание! — крикнул Патрик. — Задержи дыхание, я отнесу тебя внутрь. — Он схватил лопнувший шланг, но не смог удержать воздух, проскальзывавший у него между пальцев. — В отсек! Надя, начинай герметизацию немедленно, дорога каждая секунда.
Он подхватил Элая свободной рукой и включил двигатели аст-роскафа — короткий выброс, затем поправка курса, полный вперед. Черепашья скорость, дрейф к далекой безопасности открытого люка, шланги тянулись позади. Лицевая шторка шлема Патрика была близко к шлему Брона, и он видел, как закрылся его рот, потом глаза, медленно, на них уже оседали кристаллики льда.
Открытый люк. Затормозить, ухватиться за край. Потом протолкнуть внутрь потерявшего сознание человека, втащить за собой кольца шлангов.
— Подтащи его поближе к воздухоотводнику, — крикнул он, расстегивая пояс, который соединял его с астроскафом, освободился и заставил себя задержаться, чтобы застегнуть страховку, прежде чем нырнуть в люк. Самое последнее действие — закрыть клапаны и отсоединить подачу воздуха от астроскафа. Задержав дыхание, не тратя времени на присоединение к подаче воздуха внутри, закрыть люк.
Белый снег испарился, когда в отсек начал поступать воздух. Надя склонилась над неподвижным телом. Патрик подскочил к манометру. Четверть атмосферы, вполне достаточно. Когда он поворачивал маховик на люке, ведущем в пассажирский отсек, его с силой отбросило назад воздухом, ворвавшимся в лишь частично разгерметизированное помещение. Надя снимала с Элая шлем. Патрик обнаружил, что все еще сдерживает дыхание, тоже поскорее скинул шлем и вдохнул полной грудью.
— Коретта, немедленно сюда, — позвал Патрик.
— Что у вас такое с давлением? — спросила она, пробираясь в люк.
— Это Элай, у него перерезало шланг.
— Пустите меня. Кто-нибудь, принесите из моей аптечки большую зеленую металлическую коробку.
— «Прометей», у вас критическое положение с доктором Бро-ном, — в громкоговорителе раздался голос из Центра управления. — Медицинский контроль сообщает об остановке дыхания, сердечная деятельность тоже ослабевает.
— Дайте мне сведения о дыхании, пульсе и работе сердца, — попросила Коретта, надевая на Элая кислородную маску и открывая клапан. — Снимите с него этот костюм, чтобы можно было сделать искусственное дыхание.
Она бросила кислородный баллон и прижалась губами ко рту Элая, зажав ему рукой нос. То был знаменитый «поцелуй жизни», ибо Коретта заметила кристаллы льда на коже Брона.
— У нас есть рекомендации медицинской бригады. «Прометей», вы готовы записывать?
— Пишу, — отозвалась Надя, вынимая из кармана блокнот. Патрик тяжело осел; он бы упал, если бы не невесомость, последнее усилие совершенно доконало его. Коретта склонилась над неподвижной фигурой, Григорий наблюдал молча.
— Что же... с ним будет? — потрясенно спросил Григорий. Ни у кого не хватило духу ответить.
