Глава шестнадцатая
В операционной
Хотя задержка получилась небольшой, Клик все-таки не смог спуститься вовремя и стать свидетелем встречи достойного доктора и его возлюбленной. К тому времени, как Клик добрался до старомодно, но изящно обставленной обеденной комнаты, эти двое уже обменялись фразами, какими приветствуют друг друга хорошие знакомые.
Но Клик был слишком опытным в самой сложной из наук — науке изучения человеческой натуры, — чтобы обмануться. Даже ребенок увидел бы и понял каждое слово и движение хозяйки дома, и на лице Клика появилась сострадательная улыбка, когда он заметил, как ведет себя тот, кто мечтает стать ее возлюбленным.
Появление Клика и молодого Винни отвлекло эту пару от беседы.
— Привет, док! — громогласно поздоровался Винни. — Потеряли лучшую пациентку, а? Ничего, это уберегло вас от того, чтобы убить ее лично.
Это замечание явно отдавало дурным вкусом, но эффект, который оно произвело на доктора Верралла, был почти пугающим. Вся краска отхлынула с его лица, мгновение он стоял с таким видом, будто готов был ударить юношу.
Потом, с явным усилием взяв себя в руки, доктор продолжил беседу с мисс Винни. Только Клик заметил волнение врача, и его мысли снова вернулись к ночи убийства. Он вспомнил, как послал за доктором и как удивился, что Верралл появился почти немедленно — как будто ожидал вызова. И нашли врача не дома, а всего лишь в миле от Чейни-Корт, причем он шел пешком, а не ехал на машине, как сделал бы, навещая пациентов в далеко разбросанных по сельской местности коттеджах и фермах. Все это выглядело подозрительно, и Клик решил держать ухо востро.
Но его появление вместе с молодым Винни, который объявил, что у гостя случился приступ дурноты, сделало Клика объектом чрезмерных забот мисс Винни.
— Он инвалид, бедняга, и, наверное, станет вашим новым пациентом, которого вы сможете прикончить, док, — объяснил юный Винни, подводя Клика к столу. — Только что он едва не рухнул, и держу пари на твою новую шляпку, Дженнифер, это из-за твоих отвратительно пахнущих цветов, которые ты держишь везде и всюду.
Бобби засмеялся, как будто отпустил самую забавную шутку в мире, и даже обожающая его сестра не смогла не пожурить брата.
— Бобби, дорогой, как ты можешь так грубо отзываться о моих бедных цветах, — сказала она, слегка покраснев оттого, что ее высмеяли перед практически незнакомым человеком. — Я уверена, ты должен быть им благодарен…
Она резко замолчала, словно испугавшись собственных слов.
— О да, верно, но хватит уже твердить одно и то же, — ответил ее братец с ехидным смешком. — Вечно меня чем-то попрекают! Уверен — просто потому, что ты в кои-то веки продала несколько цветочков, не будет конца разговорам о том, скольким я обязан этим драгоценным растениям. Как бы я хотел вести самостоятельную жизнь, как другие парни.
— Ох, Бобби, — мягко сказала мисс Винни, — ты же знаешь, я вовсе не имела в виду…
— Да, но имела или не имела, ты меня попрекнула, — надуто ответствовал он. — Кажется, мне пора свалить отсюда, и тогда всем будет лучше. Я пообедаю в гостинице, благодарю. Знаете что, Хэдленд, когда придете в себя, можете встретиться со мной там, и мы побеседуем о спорте, а эти двое пускай здесь миндальничают среди цветов.
Выпустив эту парфянскую стрелу в адрес любимцев своей сестры и явной влюбленности доктора, очаровательный юный джентльмен вышел из комнаты и зашагал по короткому коридору к передней двери.
На короткое время в комнате воцарилось неловкое молчание, потом Дженнифер, оправившаяся первой, сказала в порядке объяснения:
— Он просто большой ребенок, мистер Хэдленд, и, боюсь, ревнует меня к моим красивым гиацинтам. Пожалуйста, не обращайте внимания на грубость Бобби, не то мне станет ужасно стыдно.
Клик с улыбкой покачал головой.
— Прошу, забудьте об этом, — любезно сказал он. — Мальчишки есть мальчишки, знаете ли, я и сам не сахар.
Это как будто успокоило девушку, и Клик получил возможность понаблюдать за ней и доктором и сделать заметки в своем великолепном мысленном дневнике.
Только когда пришла пора пить кофе, сваренный и поданный умелыми тонкими пальчиками Дженнифер, и джентльмены получили разрешение курить, Клик сумел улучить столь желанную возможность посмотреть, что же находится за дверью маленькой операционной.
Сунув руку в карман и убедившись, что нужный предмет на месте, он издал тихое восклицание с хорошо разыгранной досадой.
— Вот незадача, мисс Винни! Прошу прощения, но я оставил портсигар в комнате вашего брата. Вы не возражаете, если я поднимусь туда и возьму его?
— О, я его вам принесу, — быстро сказала девушка. — Ведь вы недавно плохо себя чувствовали, и вам лучше посидеть и отдохнуть…
Но именно этого Клик и стремился избежать.
— Нет-нет, дорогая юная леди, я точно знаю, где он лежит, и обещаю, что ничего не украду…
По-идиотски посмеиваясь над собственной шуткой, Клик пересек маленькую комнату и начал подниматься по лестнице, прежде чем мисс Винни успела воспротивиться.
У него ушло всего несколько секунд, чтобы добраться до лестничной площадки. Когда Клик проворно и тихо повернул ручку двери операционной, дверь подалась, распахнулась внутрь на хорошо смазанных петлях, а еще мгновение спустя он уже стоял в небольшой комнате.
Его наметанный взгляд быстро обежал ряды лекарств, которые покойный доктор некогда раздавал своим пациентам. Полки были покрыты пылью, многие пробки заплела паутина. Все пузырьки казались сильно запыленными, кроме одного… И тут сердце Клика сделало скачок, а его рука метнулась вперед, но тут же замерла над бутылочкой, этикетка на которой гласила «Синильная кислота». Пыль с этого пузырька была вытерта с горлышка до пробки, посредине же на пыльном стекле виднелись следы длинных тонких пальцев!
Клик отдернул руку и на секунду замер, нахмурив брови и зажав подбородок между большим и указательным пальцем; маленькая жилка на его виске непрерывно пульсировала. Внезапно он круто повернулся на пятках — его мысли приняли новое направление, когда он увидел какие-то белые крупинки на полу у своих ног.
Нагнувшись, он осторожно прикоснулся к одной из крупинок.
— Магнезия, — пробормотал он. — Клянусь всеми богами… И тот остаток пилюли во рту мертвеца!
А добрый доктор Верралл был другом семьи, поэтому, конечно, легко мог получить доступ к давно заброшенной операционной, о существовании которой Клик никогда бы не узнал, если бы дверь в нее по счастливой случайности не осталась открытой.
Так существовала ли и впрямь связь между мисс Дженнифер и убитой «мисс Чейни»? Или, в конце концов, преступником был доктор Верралл? Или… Бобби Винни? Сперва Клик полностью выкинул его из головы как совершенно безобидного, но ведь юноша так настойчиво не пускал его в эту комнату. В комнату, где на полке стоял пузырек со смертельным ядом, а на полу остались следы магнезии. Теперь, если бы удалось найти следы этого самого детского и самого безобидного лекарства в комнате мистера Бобби…
Клик прервал ход своих мыслей, вспомнив об оставшихся внизу двоих, и быстро вышел, так же бесшумно, как и вошел. Найденные им факты не только не помогли решить проблему, но и еще больше ее усугубили.
Метнувшись в комнату юного Винни, Клик бегло ее осмотрел, но не нашел в ней ни следа магнезии. Но, конечно, в этой комнате каждый день убирались, поэтому здесь могло и не остаться следов белого порошка.
Он спустился по лестнице и снова двинулся к столовой, задержавшись только для того, чтобы вытащить свой серебряный портсигар из кармана, где тот все время лежал. Дверь после его ухода осталась открытой, и Клик замер, услышав металлический фальшивый голос мисс Дженнифер.
— Эдгар, дорогой, вы уверены, что мы в безопасности? Я не доверяю этому человеку…
— В полной безопасности, дорогая, — донесся глубокий мужской голос. — Предоставьте все мне и ничего не бойтесь. Вам ничего не угрожает, клянусь.
«Ого! — Клик сложил губы в беззвучном свисте. — Эдгар, значит?»
Итак, доктора Верралла тоже звали Эдгар, потому что именно этот субъект ответил на вопрос девушки. И теперь их взаимоотношения стали очевидны.
Может, в ту ночь мисс Винни имела в виду Эдгара Верралла, а не сэра Эдгара Брентона? Однако на револьвере был выгравирован инициал «Б». Прошлой ночью Клик мог бы поклясться, что она влюблена в юного баронета и рвется за него замуж, но теперь он спросил себя: «Который же Эдгар?»
Беззвучно выпустив дверную ручку, Клик быстро огляделся по сторонам, чтобы убедиться, что его не видит случайно очутившийся поблизости слуга, беззвучно попятился обратно на лестницу и только потом спустился снова, тяжело ступая и насвистывая.
Войдя в комнату, он обнаружил, что любовники спокойны и сдержанны.
— Пожалуйста, простите меня, мисс Винни, — сказал Клик, вертя в пальцах портсигар. — Я пропадал чертовски долго, но проклятущая вещица завалилась за комод, и мне пришлось буквально охотиться за ней. Надеюсь, мистер Винни не будет возражать, что я вторгся в его святилище. Вам придется объясниться перед ним за меня.
— О, нет, если кто и рассердился бы на такое, только не Бобби, — слегка рассеянно ответила сестра юного джентльмена. — Если только вы не потревожили его программки бегов. Остальное для него просто неважно.
Клик в ответ ограничился неопределенным замечанием:
— О, мальчики в молодости часто ведут разгульную жизнь, знаете ли…
После чего подошел к хозяйке и протянул руку.
— До свидания, мисс Винни, и спасибо за прекрасный обед. Если получится, я загляну к вам снова. Вы так добры, что миритесь со мной и моими болячками… А ваш юный брат — славный парень.
Он улыбнулся и удалился, предположительно, чтобы повидаться с мистером Нэкомом.
Однако, если бы оставшиеся в доме понаблюдали за его поведением после ухода, они с удивлением увидели бы, что мистер Хэдленд направился не в сторону деревенского полицейского участка, а в прямо противоположном направлении.
Едва скрывшись за углом дома, Клик остановился на посыпанной гравием дорожке, погрузившись в созерцание старой узловатой глицинии, заплетающей всю стену. Если он правильно запомнил расположение комнат, то маленькое, плотно закрытое окно было окном операционной, в которой он сделал такое важное открытие. Вокруг был разбит сад, прикрытый от главной дороги довольно высокой стеной и затененный высокими вязами, — настоящий рай цветов.
Цветы всегда увлекали Клика, и несколько минут он стоял, вдыхая изысканный аромат гиацинтов, который окутывал его словно сладчайшим облаком. Голубые, розовые и снежно-белые гиацинты, тюльпаны и нарциссы всех разновидностей превратили это место в долину фей. Оглядываясь по сторонам, Клик понял, какие непрестанные заботы и внимание уделяются этому саду. То было безобидное увлечение, и, возможно, оно могло приносить какую-то прибыль, но не настолько большую, чтобы оплатить долги мастера Бобби, в которые тот влез, играя на скачках.
Клик невольно сдвинул брови. Он снова мысленно увидел промелькнувшую на лице Дженнифер Винни боль, и, если он не ошибся, угрызения совести.
Переводя взгляд с одной клумбы на другую, он остановился на той, что находилась прямо под окном.
Да, без сомнения — на ней виднелись четкие отпечатки ног, длинных и узких ступней, скорее всего, женских, лишь частично скрытых листьями тюльпанов. Он вскинул глаза на плющ, который тянулся, зеленый и нетронутый, под окном операционной. Нетронутый? Как бы не так! При более пристальном исследовании стало ясно, что многие ветки сломаны и измяты. Кто-то, легкий и гибкий, явно забрался наверх и проник таким образом в операционную. Но кто?
Клик стоял с нахмуренными бровями, крепко стиснув пальцами подбородок и думая о синильной кислоте и других вещах. Это не могла быть Дженнифер Винни, потому что она, конечно, могла войти в нужную комнату изнутри. Не мог это быть и юный Винни. Тогда кто же это был?
Ветерок шевельнул листья плюща, и Клик понял, что машинально глазеет на маленький клочок материи, запутавшийся в сломанных веточках. Он смотрел на него несколько минут, прежде чем понял, что же перед ним такое.
И тогда он вскинул руку, и клочок лег в его открытую ладонь, а вместе с ним нечто большее — жизнь человека.
