– Виктор, – простонала Бет, когда туннель наводнил новый звук: шипящий скрежет стальных витков по камню. – Она идет.

Бет представила колючки Проволочной Госпожи, цепляющиеся за стены туннеля, волоча за собой человеческий сверток. Звук эхом отскакивал от каменных стен; Бет не могла бы сказать, с какой стороны он подступает.

Она сжала копье во тьме, представляя израненное лицо Кары.

Быстрое, как змея, что-то хлестнуло воздух у ее щеки.

Коротко вздохнув, Виктор закричал. Бет крутанулась, и железное острие копья уперлось в потолок туннеля. Металл, чиркнув по камню, высек сноп ярко-голубых искр.

В их свете она на мгновение увидела Виктора в четырех футах позади. Тонкий моток проволоки плотно обмотался вокруг его шеи. Колючки впились в плоть. Глаза вылезли из орбит, из прикушенного языка текла кровь.

Снова стало темно, и Бет отбросило к стене, когда тело Виктора проволоклось мимо нее дальше по туннелю.

– Виктор! – завопила она. Девушка поднялась на колени, все еще ошеломленная, крепко сжимая копье в правой руке. Госпожа скрежетала по туннелю, и Бет последовала за ней, ползя на локтях, костяшках пальцев и коленях, пока туннель не стал достаточно широким, чтобы девушка могла снова встать на ноги. Сведенные судорогой мышцы отказывались повиноваться, но, кое-как волоча ноги, Бет побежала.

Теперь она увидела следующий поворот. Лязг и скрежет машин Выси становился все громче. Свернув за угол, девушка покрепче перехватила копье и встала как вкопанная.

Впереди, в дальнем конце туннеля, она разглядела камеру. Поддерживая друг друга, четыре стены сложились внутрь, образуя пирамиду. В центре стояла Кара, опутанная мешаниной световых вспышек. Вокруг нее кружились пылинки, проволочная кожа мерцала.

– Шевелись, – пробормотала самой себе Бет, заклиная мышцы. – Шевелись. – И бросилась вперед.

Кара смотрела на нее сквозь проволоку, широко распахнутыми от страха глазами. Ее губы были плотно сшиты колючками.

Оказавшись в нескольких дюймах от начала туннеля, Бет поняла, почему Кара смотрела так испуганно. Тонкая, почти невидимая нить проволоки натянулась от стены к стене на высоте шеи, готовая впиться Бет в горло. Дико размахивая руками, девушка отчаянно попыталась остановиться, но заскользила по гравию, не в силах затормозить. Она сглотнула, когда колючки защекотали ее шею.

Бледные пальцы схватили и отдернули проволоку за миг до того, как Бет ввалилась в камеру. Девушка крутанулась и – с копьем наизготовку – быстро вскочила на ноги, ища глазами цель, но не спеша метать оружие.

Виктор качнулся вперед, но тут же отпрянул. На его шее четко выделялись сухожилия. Одна рука стискивала проволоку, которую он оторвал от двери, другая сжимала горло с глубоко вгрызшимися витками Госпожи. На коже мерцали бусинки крови. Русский был бледен, словно мертвец, но широко улыбался.

– Не боись, царица, – дыхание сменилось хрипами, на шее вздулись мышцы, и он, удерживая проволоку, откинулся назад. На лице, как трещины на стекле, проступили вены. – В Москве семикратный чемпион по перетягиванию каната…

Проволока вокруг его горла натянулась до предела. Раздался треск.

Проволочная Госпожа изогнула витки и с ужасающей силой швырнула мужчину об стену. Виктор рухнул на землю, его голова превратилась в мешанину костей и окровавленных спутанных волос.

Бет испустила полный горя и ярости рык. Глядя на Кару и видя только чудовище, она покрепче перехватила копье и нанесла удар.

Ценой гнева явился промах: Госпожа с легкостью увернулась от неуклюжего выпада Бет. Взметнулись острые, словно иголки, колючки, и обжигающая боль пронзила щеку Бет.

Девушка быстро обернулась, высоко подняв копье, но Кара в тисках Госпожи двигалась с демонической скоростью. Удар пришелся Бет в почку. Обвитый колючками кулак Кары ужалил, прорвав ткань и прикрытую ею плоть.

Крик Бет заполнил камеру, и она рефлекторно взмахнула копьем, скрипнувшим, когда острие вонзилось Каре в ребра.

Не в силах вскрикнуть, Кара в полной тишине упала на одно колено.

Кровь медленно сочилась из бока Бет. Слабея от боли, она подняла копье над головой, готовая пронзить грудь своей лучшей подруги. Проволока быстро размоталась с плеч Кары, ловя и стягивая руки Бет, чтобы та не смогла опустить оружие. В ней вскипела паника, но вместе с паникой вспыхнула и искра облегчения.

Кара поднялась на ноги, осторожно следя за Бет. Проволочные завитки покачивались в воздухе, будто водоросли на волнах, опутывая ее. Время замедлилось. Проволочные усики с любопытством, почти нежно, провели по лицу Бет, словно изучая его. Тронули острие копья и, завихряясь, отпрянули.

«Копье, – подумала Бет. – Проволока боится копья».

Напрягая всю нечеловеческую силу, таящуюся в мышцах, Бет высвободила копье и, отшвырнув его, сама бросилась к стене, как могла растягивая проволоку, выбирая слабину мотка.

Голова Кары пугающе быстро повернулась за ней.

Плечо Бет больно врезалось в камень, но она туго натянула проволоку, и долгую секунду спустя падающее копье полоснуло по ней. Госпожа выпустила губы Кары, и та закричала.

Путы соскользнули с плеч Бет, и той удалось схватить копье, но, невзирая на крик Кары, Госпожа направила ее кулак Бет в лицо.

Бет отшатнулась, выплевывая выбитые зубы через горячие, распухшие губы.

Проволочная Госпожа, сыпля ударами, ринулась в нападение, пропуская невероятную силу через израненное тело Кары. Бет отступала, прикрываясь, где получалось, копьем, пропуская удары в лоб, глаза, лицо. Колючка вырвала кусок уха, и Бет почувствовала, как тот провалился за воротник.

Вдруг правая нога подогнулась, и девушка упала на спину. Копье со звоном отлетело в сторону. Остекленевшие глаза Виктора уставились на нее – она зацепилась пяткой за его пах.

Проволочная Госпожа вздымалась над ней, вцепившись в Кару. Бет попыталась нащупать копье, но оно оказалось в трех-четырех дюймах от ее руки: слишком, слишком далеко. Девушка почувствовала, как мужество покидает ее. Кара подняла ногу, готовая опустить ее Бет на лицо.

Бет зажмурилась.

– Кара, это не ты, – самой себе прошептала она.

Сердце ударило, потом снова и снова. Бет открыла глаза, схватила копье и вскочила на ноги. Кара и Проволочная Госпожа замерли в нескольких футах от нее. Левая нога Кары все еще была в воздухе, но не шевелилась.

Бесконечное мгновение Бет силилась понять, почему еще жива.

Кара вцепилась в стену. Ее пальцы нашли щели между камнями, костяшки побелели от натуги. Правая нога Кары зарылась глубоко в землю. Через порванную футболку Бет видела напряженные мышцы и проступающие синие вены, резко контрастирующие с обвившейся вокруг нее проволокой. Колючки подгоняли пленницу, с остервенением дергая ее взад и вперед, пропарывая новые рваные раны. Кровь капала с Кары, словно пот, но она не двинулась с места. Глаза ее были закрыты, губы шевелились, словно девушка молилась. Она не слушалась. Она отказывалась подчиняться.

Внезапно Карины глаза широко распахнулись. Она посмотрела на острие копья, а потом глянула вниз, на грудь.

Вздрогнув от ужаса, Бет поняла. Кара давала подруге разрешение ее убить.

Бет отвела копье назад. Кара закрыла глаза. Ее грудь вздымалась.

Бет напрягла плечо, мысленно шепча: «Кара, прос…»

И тут с силой удара ее озарила мысль, и она в последний миг отклонила летящее оружие, скользнув копьем по Кариному животу, между проволокой и блестящей от пота кожей, и тут же дернула копье вбок. Проволока закричала, и Кара тоже. Усик распался надвое.

Снова и снова, быстрее и быстрее, Бет орудовала копьем, смахивая застилающие глаза слезы, прицеливаясь так, чтобы кромсать проволоку, но не кожу.

Проволочная Госпожа шипела и извивалась, но по-прежнему не могла – как бы ни хотела – оставить носителя. С лицом, искаженным болью от новых порезов, Кара пригвождала ее к стене. Последний завиток тянулся от Кариного пупка – проволочная пуповина.

Бет перерезала его, и Кара осела на пол. Они долго сидели вместе на полу камеры, привалившись друг к другу и просто дыша. Вокруг них в пыли, словно слепые черви, подергивались обрезки колючей проволоки.

Наконец Бет заговорила:

– Кара, Кара… прости меня. Я не хотела этого… Не хотела, чтобы ты пошла за… – она осеклась, потому что это было ложью. Она хотела, чтобы Кара пошла за ней. «Следуй за изломанной гармонией», – вот, что она написала.

Кара засмеялась или, скорее, заклокотала.

– Я это и делаю, Би, – горько прошептала она. – Иду за тобой.

Бет попыталась обнять Кару, но та, шипя от боли, отпрянула, когда руки подруги сомкнулись вокруг нее. Бет села и внимательно осмотрела порезы лучшей подруги. Ее собственные раны уже срослись, затянутые странной смесью масла и цемента, которую Химический Синод добавил ей в кровь, но Кара…

Каре повезло гораздо меньше. Ее худое тело и узкое лицо были покрыты длинными ранами, неглубокими, но жестокими, алеющими свежей и запекшейся кровью. Левая ноздря, мочка и нижняя губа были оторваны; кожа там, где они должны были бы кончаться, висела рваными лоскутами.

– Мы должны вытащить тебя отсюда, – пробормотала Бет. – Доставить в больницу. Попробуешь встать? Я могу понести тебя… вот дерьмо, подруга, тебя так отделали.

– А я так заботилась о своей внешности. – Кара выкашлянула смешок. – Знаешь что, Би – обмотаем тебя колючей проволокой, проткнем прутом и, вот увидишь, ты победишь в конкурсе красоты. – Она попыталась улыбнуться оставшейся губой. Потом сглотнула, и полуулыбка исчезла. – Послушай, Би, ты должна остановить Высь, – глаза ее расширились, но Бет не могла понять, от благоговения или от ужаса. – Проволочная Госпожа… ее колючки были в моей голове; я знаю ее мысли. Мы поклонялись Выси, как Богу.

Мы поклонялись. Голос Кары был неразборчивым из-за увечий:

– Высь разрывает город, отстраивая себя в его коже, – просипела она. – Он убивает его. Он не знает об этом, но убивает все вокруг.

– Знаю, – кивнула Бет. – Мне все равно… это не имеет значения. Ничто из этого. Я должна тебя вытащить.

Зубы Кары снова обнажились в рваной полуулыбке.

– Мило, конечно, но это ерунда.

Бет раздраженно зашипела:

– Отлично, пусть так. Я, блин, понесу тебя.

Нежно, как только могла, Бет подсунула руки под израненную кожу Кары и подняла ее.

– Ой! Ой! Би! – прошептала она. – Если бы я собиралась истечь кровью, то сделала бы это несколько дней назад. Я пакистанка, помнишь? В родстве с четырьмя сотнями врачей. Я знаю, о чем говорю. Ты можешь просто пойти?

Бет упрямо покачала головой и собралась с силами, чтобы снова поднять подругу.

– Ты хотя бы представляешь, как отсюда выбраться? – поинтересовалась Кара. – Мы в лабиринте, знаешь ли.

Бет замерла, когда Кара слабо указала на один из проходов.

– Тебе повезло. Ты близко. Высь в восьмидесяти ярдах. По прямой. Не пропустишь.

– А выход на улицу? – спросила Бет. Она уже знала, что будет дальше.

Окровавленные зубы показались через просветы в Кариных губах, когда она их сомкнула. Она покачала головой. Это был единственный способ заставить Бет оставить ее здесь. Не говорить.

– Прости.

Бет медленно встала и подняла копье. Боль прокатывалась по коже, но кости целы. Она по-прежнему могла бежать. Она по-прежнему могла сражаться. Разочарование забурлило в ней, и девушка со всей силы ударила кулаком по стене. Рука ушла на полдюйма в стену, выбивая из нее струйку пыли.

Кара забеспокоилась:

– Я понимаю, что тебя это достало, Би; но не нужно обрушивать крышу мне на голову.

Когда она затихла, Бет снова услышала шум, который не прекращался ни на секунду: дикий рев машин Выси, всего в восьмидесяти ярдах.

– Тот мой портрет, – наконец сказала Кара, как будто считая нужным что-то сказать, – на стене у моего дома. Просто отличный. Мне понравилось.

Бет скромно улыбнулась:

– Я надеялась, ты придумаешь к нему стихотворение.

Карины губы скривились:

– Хорошо.

Девушка взглянула на Бет:

– Извини, это всего лишь лимерик, но я немного поистаскалась, знаешь ли.

Уши Бет вспыхнули от стыда. Она ничего не ответила.

– Извини, – пробормотала Кара после паузы. – Я просто…

– Знаю, – Бет расправила плечи и повернулась к выходу, на который указала подруга. – Спасибо, Кара.

Карино дыхание стало прерывистым, как будто она пыталась совладать с паникой:

– Ты знаешь, я люблю тебя, Би, но это не для тебя, – прошептала она. – Это для меня. Я хочу хотеть этого.

Бет не поняла, что подруга имела в виду. Она присела у тела Виктора и закрыла его глаза. Девушка почувствовала опасный укол скорби по старому русскому, но задушила его прежде, чем он успел вырасти.

«Позже, – пообещала она себе. – Позже». Она отсалютовала Каре копьем и устремилась к выходу.

Свет там был ярче, от отбойных молотков дрожала земля: машины принадлежали Выси, хозяину Проволочной Госпожи. Чудовища похитили ее лучшую подругу, убили Виктора и разрушили внушительную часть города. Она почувствовала ярость в груди – горячую, черную и вязкую, как кипящий асфальт.

Ноги уже были готовы перейти на бег, когда туннель огласился криком Кары.

– Би! – раздался ее надтреснутый голос. – Мне страшно!

Бет остановилась:

– Кара? – окликнула она.

Повисла долгая пауза. Потом Кара ответила, более решительным и уверенным тоном:

– Нет, я в порядке. Извини, иди. Со мной все нормально. Просто не сразу смогла совладать с собой. Иди!

Бет стиснула зубы, повернулась, и впервые за всю историю их дружбы сделала то, что велела подруга.

Кара откинулась на глине, наслаждаясь тем, что может просто закрыть глаза. Она сделала глубокий, болезненный вдох, не обращая внимания на треснутые ребра, расправляя диафрагму, потому что могла.

Девушка жалостно вскрикнула, но, несмотря на то, что Госпожи больше не было, ее желания и страхи метались из стороны в сторону, то и дело выворачиваясь наизнанку. Она не знала, сможет ли когда-нибудь вновь задержаться на желании чего-либо так долго, чтобы успеть его исполнить. Кара шевельнулась и поморщилась. Каждый квадратный дюйм оставшейся на ней одежды был скользким от крови.

«Если бы я собиралась истечь кровью, то сделала бы это несколько дней назад. Я знаю, о чем говорю».

Она впервые соврала Би. «Неплохо, если вспомнить, что мы дружим уже три года». Страх наводнял Кару, словно крошечные паучки, но кроме него она испытала и подъем. Ощущение чистой свободы.

Ее глаза резко открылись, когда в уши пробрался новый звук, заслоняющий привычное клацанье машин Выси: торопливый топот шагов.

Карино сердце подскочило к сонной артерии. Она открыла глаза и вытянула шею, всматриваясь в темноту.