Часть V
Подростковый экзорцизм
Пусть слышим мы, как нам псалмы поют в тоске святой,
О той, что дважды умерла, скончавшись молодой.
Эдгар Аллан По
Оружие из костей
– Матушка Синклер!
– Единственная и неповторимая. И она вовсе не Сумрак. – Матушка Синклер рассмеялась. – Эту малышку зовут Зарей. А Сумрак – вон там, – кивнула она в сторону деревьев.
Из тени выскользнул огромный единорог, ступил на поляну вслед за матушкой Синклер и тряхнул темной головой. В серебристом свете луны его блестящая черная шкура казалась мокрой. Серебряный рог слегка светился, и Изола выключила фонарик. Единорог был стройным и мускулистым, а не таким скелетообразным, как она себе представляла.
– Сумрак, – тихо поздоровалась Изола.
Единорог хлопнул пушистыми ресницами и в ответ склонил царственную голову. Осколок в руке Изолы внезапно показался ледяным и неестественно огромным. Изола спрятала его в складках платья.
– Он теперь – предводитель единорогов, – поделилась матушка Синклер, с гордостью гладя Сумрака по шее.
– Я думала, он из сказки, – удивленно прошептала Изола.
Матушка Синклер тихо усмехнулась:
– Он, наверное, думал то же самое о тебе.
Сумрак довольно фыркнул. Витой рог засиял золотом, словно звезда, и тут же снова померк.
– Ах ты, хвастун, – хихикнула матушка Синклер, почесывая ему нос. – Пытаешься произвести впечатление на юную Леди?
– Я не Леди, – прохрипела Изола. – Я пришла сюда, чтобы убить жеребенка!
Она уже душила ничего не подозревающих фей и зарезала дракона, не причинившего ей никакого вреда. Она чуть не утопила Зайчика и едва не убила Сумрака – точнее, Зарю. С отвращением к себе она вытянула руку с осколком, который замерцал в лунном свете, словно зуб дьявола.
– О да, – задумчиво произнесла матушка Синклер, но не забрала у Изолы смертоносное оружие. – Да, но Леди из племени единорогов тоже убивала, если возникала такая необходимость. Именно так и должно быть. Но Леди всегда знала, когда стоит остановиться, – как и ты, Изола. Ты бы не причинила боли малышке Заре. Я бы не пришла сюда, если бы в тебе таилось зло. Сегодня ты продемонстрировала верность Детям Нимуэ, и, что еще более важно – доказала свою верность Ей.
– Кому?
– Нимуэ, кому же еще! – воскликнула матушка Синклер, всплескивая руками, – Госпоже этого леса.
– Нимуэ, – выдохнула Изола. – Так это она – лесная ведьма?
Матушка Синклер покачала кудрявой головой.
– Нимуэ – госпожа всех лесов на планете, дитя. Ведьма, что живет в этом лесу, поселилась здесь вопреки воле Нимуэ. Год назад она явилась сюда и обустроилась в дупле старого дерева, того самого, с красной ленточкой и золотыми бубенцами. – Матушка Синклер печально посмотрела на Изолу. – То, что живет в этом дереве, виновато в появлении Флоренс и в том, что случилось с твоими принцами. Это из-за нее в мир вышло зло, из-за нее лес оказался на краю гибели. Она – твой истинный враг. Флоренс просто подпитывалась этим злом, пока не обрела силу, чтобы забрать твоих братьев и вселиться в тебя.
– И все эти ниточки ведут к ведьме. – Изола убрала осколок зеркала в карман. Выпрямилась, топнула ногой в армейском ботинке и сказала: – Я должна добраться до этого дерева.
Мимо пролетел пыльный цветок, привлекший общее внимание. В глазах матушки Синклер промелькнула тоска.
– Как и все достойные поступки, этот дастся тебе непросто, – сказала она и, перейдя на незнакомый мелодичный язык, что-то прошептала Заре.
Малышка лежала на земле, пожевывая травинки, но встала на покачивающиеся ножки и успела лизнуть руку Изолы, прежде чем матушка Синклер подтолкнула маленького единорога вперед и, в последний раз глянув на Изолу из-под пушистых ресниц, Заря растворилась во тьме.
– Ты ей понравилась, – улыбнулась матушка Синклер. – Что ж, детка, это для тебя.
В круг влетели шесть бутонов, и каждый в воздухе преобразился – без волшебных палочек, магической пыльцы и колдовской абракадабры – в шесть парящих над землей знакомых предметов, покачивающихся в ритме сердец давних возлюбленных.
Дары феи-крестной:
Фиолетовый шейный платок Алехандро;
Горстка розовой пыльцы;
– Пыльца фей, – пояснила матушка Синклер. Изола спрятала этот подарок в карман платья, вспомнив, что пыльца может исцелять доброе и уничтожать злое.
Любимый кинжал Русланы
(фурия никогда не позволяла Изоле его трогать);
Изола взяла его, восхищаясь самоцветами на холодной стали. Рукоятку украшала гравировка «Для Изолы», и при виде этого кишки И золы сплелись в морской узел.
Красно-белая жемчужина из волос Кристобелль;
Зажигалка с инициалами Джеймса;
– И последнее, но не менее важное, – объявила матушка Синклер, указывая на парящий в воздухе подарок.
Блестящий белый лук с тремя белыми стрелами.
Изола встала на цыпочки, чтобы до него дотянуться. В ее руках лук померк, и она поняла, из чего он сделан: из дочиста обглоданных Зайчиком костей, дерева из мандолины дедушки Ферлонга, ребер утонувшего моряка Кристобелль и стальных прутьев заржавевшей птичьей клетки. Тетива – струна мандолины, туго обвитая паутиной.
– Сумрак тебя отвезет, – сказала матушка Синклер, пока Изола осматривала стрелы из гладких тонких костей.
Раздвоенные копыта единорога ударили по земле, и Сумрак моргнул зеркальными черными глазами, глядя на Изолу. Она несмело погладила его по радужной гриве. Рог снова позолотел – Сумраку было приятно.
С довольным вздохом матушка Синклер приготовилась следовать за Зарей.
– Матушка Синклер! – окликнула ее Изола. – А что мне с этим делать?
– Спасать твоих принцев, маленькая Дочь Нимуэ.
– Но… Матушка Синклер! Подождите!
Но давно умершая шотландка шагнула за пределы кольца грибов, окружавшего Дьявольское Чаепитие, и растворилась в вихре цветков жимолости, и Изола внезапно поняла, что в этой жизни они больше никогда не встретятся.
